Зацепка Шекли Роберт

Роберт Шекли

Зацепка

На звездолете главное - сплоченность экипажа. Личному составу полагается жить в ладу и согласии - иначе недостижимо то мгновенное взаимопонимание, без которого порой никак не обойтись. Ведь в космосе один-единственный промах может оказаться роковым.

Не требует доказательств та истина, что даже на самых лучших кораблях случаются аварии, а о заурядном нечего и говорить - он долго не продержится.

Отсюда ясно, как потрясен был капитан Свен, когда за четыре часа до старта ему доложили, что радист Форбс наотрез отказывается служить вместе с новеньким.

Новенького Форбс в глаза не видел и видеть не желает. Достаточно, что он о нем наслышан. По словам Форбса, здесь нет ничего личного. Отказ мотивирован чисто расовыми соображениями.

- Ты не путаешь? - переспросил капитан старшего механика, когда тот принес неслыханную весть.

- Никак нет, сэр, - заверил механик Хао, приземистый китаец из Кантона. - Мы пытались уладить конфликт своими силами. Но Форбс ни в какую.

Капитан Свен грузно опустился в мягкое кресло. Он был возмущен до глубины души. Ему-то казалось, что расовая ненависть отошла в далекое прошлое. Столкнувшись с ее проявлением в натуре, он растерялся, как растерялся бы при встрече с моа или живым комаром.

- В наш век, в наши дни - и вдруг расизм? - кипятился Свен. - Безобразие, форменное безобразие. Чего доброго, следующим номером мне доложат, что на городской площади сжигают ведьм или где-нибудь затевают войну с применением кобальтовых бомб!

- Да ведь до сих пор никакого расизма не было в помине, возразил Хао. - Для меня это полнейшая неожиданность.

- Ты же у нас не только по званию старший, но и по возрасту, - сказал Свен. - Неужто не пытался урезонить Форбса?

- Я с ним не один час беседовал, - ответил Хао. Напоминал, что китайцы веками люто ненавидели японцев, а японцы - китайцев. Если уж нам удалось преодолеть взаимную неприязнь во имя Великого Сотрудничества, то отчего бы и ему не попытаться?

- И пошло на пользу?

- Как об стену горох. Говорит, это совсем разные вещи.

Свен свирепо откусил кончик сигары, поднес к ней огонек и запыхтел, раскуривая.

- Да черт меня побери, если я у себя на корабле стерплю такое. Подыщу другого радиста.

- Не так уж это просто, сэр, - заметил Хао. - В здешней-то глуши.

Свен насупился в раздумье. Дело было на Дискайе-2, захолустной планетенке в созвездии Южного Креста. Сюда корабль доставил груз (запасные части для машин и станков), здесь взял на борт новичка, назначенного Корпорацией, невольного виновника переполоха. Специалистов на Дискайе пруд пруди, но все больше по гидравлике, горному делу и прочей механике. Единственный же на планете радист вполне доволен жизнью, женат, имеет двоих детей, обзавелся на Дискайе домом в озелененном пригороде и о перемене мест не помышляет.

- Курам на смех, просто курам на смех, - процедил Свен. - Без Форбса мы как без рук, но новичка я здесь не брошу. Иначе Корпорация наверняка меня уволит. И поделом, поделом. Капитан обязан справляться с любыми неожиданностями.

Хао угрюмо кивнул.

- Откуда родом этот самый Форбс?

- С фермы, из глухой деревушки в гористой части США. Штат Джорджия, сэр. Вы о таком случайно не слыхали?

- Слыхал вроде бы, - скромно ответил Свен, в свое время прослушавший в университете Упсалы спецкурс "Регионы и их отличительные особенности": в ту пору он стремился возможно лучше подготовиться к капитанской должности. - Там выращивают свиней и земляные орехи.

- И мужчин, - дополнил Хао. - Дюжих, смекалистых. Населения в штате раз, два - и обчелся, а между тем уроженцев Джорджии встретишь на любом пограничном рубеже. За ними упрочилась слава непревзойденных молодцов.

- Знаю, - огрызнулся Свен. - Форбс у нас тоже парень не промах. Одна вот беда - расист.

- Случай с Форбсом нетипичен. Форбс вырос в малочисленном, уединенном сообществе, вдали от главного русла американской жизни. Развиваясь, такие сообщества - а они есть по всему миру - всячески цепляются за причудливые старинные обычаи. Вот как сейчас помню, в одной деревушке Хонаня...

- А все же с трудом верится, - перебил Свен механика, который собрался было пуститься в пространные рассуждения о быте китайской деревни. - Оправдания тут неуместны. Всюду, в любом сообществе, сохранилось наследие прошлого - остатки расовой вражды. Однако каждый, вливаясь в главный поток земной жизни, обязан стряхнуть с себя пережитки прошлого. Другие-то стряхнули! Почему же Форбс не может? С какой стати он перекладывает на нас свои заботы? Неужто слыхом не слыхал о Великом Сотрудничестве?

Хао пожал плечами.

- Может, вы сами с ним поговорите, капитан?

- Непременно. Только сначала с Ангкой.

Старший механик покинул мостик. Свен оставался погружен в глубокое раздумье, но вот раздался стук.

- Входи.

Вошел боцман Ангка. Это был высоченный, безукоризненного сложения африканец с кожей цвета спелой сливы. Чистокровный негр из Ганы, он великолепно играл на гитаре.

- Надо полагать, ты в курсе дела? - начал Свен.

- Загвоздка получается, сэр, - отозвался Ангка.

- Загвоздка? Катастрофа! Сам ведь понимаешь, как опасно поднимать звездолет с планеты, когда на борту такой кавардак. А до старта меньше трех часов. Немыслимо выходить в рейс без радиста, но и новенький нам позарез нужен.

Ангка стоял в бесстрастном ожидании. Свен стряхнул с сигары дюймовый столбик пепла.

- Послушай, Ангка, ты ведь понимаешь, зачем я тебя вызвал.

- Догадываюсь, сэр, - ухмыльнулся Ангка.

- Вы ведь с Форбсом не разлей вода. Не мог бы ты на него повлиять?

- Пытался, капитан, честное слово, пытался. Но вы же сами знаете, каковы уроженцы Джорджии.

- К сожалению, не знаю.

- Отличные ребята, сэр, но упрямы как ослы. Уж если им что втемяшится в башку, то хоть кол на ней теши. Я ведь с Форбсом двое суток только об этом и толкую. Вчера вечером упоил его в стельку... Исключительно для пользы дела, сэр, - спохватился Ангка.

- Неважно. И что же?

- Поговорил с ним как с родным сыном. Напомнил, до чего славно мы тут сработались, до чего весело развлекаемся в каждом астропорту. Какая это великая честь - участвовать в Сотрудничестве. "Берегись, Джимми, - говорю, - будешь стоять на своем, так все испортишь. Ты ведь не хотел бы все испортить, правда?" Он пустил слезу, точно маленький, капитан.

- Но не передумал?

- Твердил, что никак не может. Что уговаривать бесполезно. Мол, есть в Галактике одна, и только одна, раса, с которой он служить не станет, и дело с концом. Мол, иначе его бедный папочка в гробу перевернется.

- Может, еще одумается, - сказал Свен.

- Постараюсь переубедить его, но навряд ли удастся.

Ангка вышел. Свен подпер щеку могучим кулаком и вновь покосился на судовой хронометр. Меньше трех часов до старта!

Сняв трубку внутреннего телефона, Свен попросил через городскую сеть соединить его с диспетчером астропорта. Услышав голос диспетчера, капитан сказал:

- Прошу разрешения задержаться на денек-другой.

- К сожалению, это не в моей власти, капитан Свен, вздохнул диспетчер. - Позарез нужна стартовая площадка. Мы ведь принимаем не более одного звездолета сразу. А через пять часов ожидается рудовоз с Калайо. У них наверняка горючее на исходе.

- Вечно оно у них на исходе, - буркнул Свен.

- А мы давайте вот как условимся. Если у вас серьезная механическая неисправность, мы подгоним два-три подъемных крана, переведем ваш корабль в горизонтальное положение и откатим с площадки. Однако до тех пор, пока мы его вновь поставим на ножки, много воды утечет.

- Спасибо, не стоит. Буду стартовать по расписанию.

Он дал отбой. Нельзя задерживать корабль без уважительной причины. За это Корпорация с капитана голову снимет, и ежу ясно.

Оставался единственно доступный путь. Удовольствие маленькое, но ничего не попишешь. Капитан встал, отбросил давно погасшую сигару и спустился с мостика.

Он заглянул в судовой лазарет. Там, закинув ноги на стол, сидел доктор в белоснежном халате и читал немецкий медицинский журнал трехмесячной давности.

- Добро пожаловать, кэп. Хотите глоточек коньяку в чисто медицинских целях?

- Не откажусь, - ответил Свен.

Молодой доктор щедрой рукой плеснул две порции из бутылки, на этикетке которой красовалось: "Возбудитель сенной лихорадки".

- Для чего такой мрачный ярлык? - удивился Свен.

- А чтоб команда не прикладывалась. Лучше уж пускай у кока воруют лимонный экстракт.

Доктора звали Абу-Факих. Был он родом из Палестины, недавно окончил медицинский институт в Вифлееме.

- О Форбсе слыхали? - приступил к делу Свен.

- А кто не слыхал?

- Хотел у вас спросить как у единственного медика на борту: вы прежде не замечали у Форбса признаков расовой вражды?

- Ни разу, - без колебаний ответил Абу-Факих.

- Не ошибаетесь?

- В таких вещах мы, палестинцы, разбираемся, нутром их чуем. Уверяю вас, для меня поведение Форбса - полнейшая неожиданность. Разумеется, с тех пор я неоднократно беседовал с ним.

- Какой же вы сделали вывод?

- Форбс честен, расторопен, прямодушен, простоват. Унаследовал отжившие предрассудки в виде старинных традиций. Сами знаете, у выходцев из Горной Джорджии сохранился целый арсенал местных обычаев. Эти обычаи всесторонне изучены антропологами островов Самоа и Фиджи. Вам не доводилось читать "Достижение совершеннолетия в Джорджии"? или "Народные обычаи Горной Джорджии"?

- Времени не остается на такое чтение, - проворчал Свен. - У меня с кораблем хлопот по горло, не хватало еще вникать в психологию каждого члена команды.

- Да, пожалуй, кэп, - сказал доктор. - Хотя эти книги есть в судовой библиотеке, вдруг вам вздумается полистать. Ума не приложу, чем тут помочь. Процесс переориентации долог. К тому же я терапевт, а не психиатр. Есть во Вселенной раса, с представителями которой Форбса никто не принудит служить, поскольку они вызывают в нем прилив первозданной расовой ненависти. По нелепой случайности ваш новенький принадлежит именно к этой расе.

- Оставлю Форбса в порту, - внезапно решил капитан. - С рацией справится офицер связи. А Форбс пускай садится на любой другой звездолет и отправляется к себе в Джорджию.

- Не советовал бы.

- Почему же?

- Форбс - любимец команды. Все осуждают его за дурацкое упрямство, но, если он не пойдет вместе со всеми в рейс, на борту воцарится уныние.

- Опять незадача. - Свен задумался. - Опасно, крайне опасно. Но черт побери, не могу же я оставить в порту новичка! Да и не желаю! Кто здесь, в конце концов, главный - я или Форбс?

- Вопрос чрезвычайно интересный, - подхватил Абу-Факих и поспешно увернулся от бокала, которым запустил в него разъяренный капитан.

Свен отправился в судовую библиотеку, где перелистал "Достижение совершеннолетия в Джорджии" и "Народные обычаи в Горной Джорджии". От этого ему легче не стало. С секунду поразмыслив, он бросил взгляд на часы. Два часа до старта! Чуть ли не бегом капитан устремился в штурманскую рубку.

В рубке единовластно распоряжался венерианин Рт'крыс. Он стоял на табурете разглядывая какие-то вспомогательные приборы. Тремя руками он сжимал секстан, а ногой - самой ловкой конечностью - протирал зеркала. При виде Свена венерианин из уважения к начальству окрасился в коричневато-оранжевые тона, после чего вновь обрел повседневный зеленый цвет.

- Как дела? - спросил Свен.

- Нормально, - ответил Рт'крыс. - Если, конечно, не считать истории с Форбсом.

Он пользовался карманным звукоусилителем, поскольку голосовые связки у венериан отсутствуют. Первые модели таких усилителей резали слух и отдавали металлическим звоном; однако с тех пор их усовершенствовали, и ныне типичные "голоса" венериан звучат как мягкий вкрадчивый шепот.

- О Форбсе-то я и зашел посоветоваться, - признался капитан. - Ты ведь не землянин. Если на то пошло, даже не гуманоид. Я и подумал: вдруг тебя осенит свежая идея. Вдруг я что-нибудь упустил.

Помолчав, Рт'крыс посерел: это был цвет нерешительности.

- Боюсь, от меня вам маловато будет пользы, капитан Свен. У нас на Венере никогда не бывало расовых проблем. Разве что вы усматриваете некую аналогию с положением саларды...

- Не совсем, - перебил Свен. - Там скорее религиозный уклон.

- К сожалению, больше ничего в голову не приходит. А вы не пробовали образумить Форбса?

- Нет, но ведь все остальные пробовали.

- У вас должно лучше получиться, капитан. Вы - носитель символа власти, вам удастся вытеснить из Форбсова сознания отцовский символ. А заполучив такое преимущество, внушите Форбсу, какова истинная подоплека его эмоциональной реакции.

- У расовой вражды не бывает никакой подоплеки.

- Это с точки зрения формальной логики. А вот если оперировать общечеловеческими понятиями, то удастся отыскать и саму подоплеку, и решение проблемы. Постарайтесь выяснить, чего именно боится Форбс. Быть может, поставленный лицом к лицу с собственными побудительными мотивами, он опомнится.

- Учту твои советы, - с сарказмом, который не дошел до венерианина, поблагодарил Свен.

Прозвучал условный звонок внутреннего коммутатора:

старший помощник вызывал капитана.

- Капитан! Диспетчер запрашивает, стартуем ли мы по расписанию.

- Стартуем, - сказал Свен. - Готовить корабль.

И положил трубку.

Рт'крыс залился пунцовым окрасим. У венериан это все равно что у землян - приподнятые брови.

- И так и так скверно, черт бы побрал все на свете! проговорил Свен. - Спасибо, что дал хоть какой-то совет. Теперь примусь за Форбса.

- А кстати, - остановил капитана Рт'крыс, - он-то к какой расе принадлежит?

- Кто именно?

- Новенький, тот, с кем не желает служить Форбс.

- Я почем знаю? - неожиданно взорвался Свен. По-твоему, мне на мостике только и дел, что зазубривать расовую принадлежность новеньких?

- А ведь это может иметь решающее значение.

- С какой стати? Допустим, Форбсу не угодно служить с монголом или с пакистанцем, ньюйоркцем или марсианином. Велика ли разница, на какой именно расе зациклился больной, незрелый мозг?

- Всего наилучшего, капитан Свен, - пожелал Рт'крыс вдогонку.

Представ на мостике перед капитаном, Джеймс Форбс откозырял, хотя на корабле у Свена подобные формальности не соблюдались. Радист вытянулся по стойке "смирно". Это был высокий стройный юноша с взъерошенной шевелюрой и фарфорово-белой, усыпанной веснушками кожей. Все черты его лица свидетельствовали о податливости, уступчивости, обходительности. Решительно все... кроме глаз темно-синих, глядящих в упор на собеседника.

Свен растерялся, не зная, с чего начать. Но первым заговорил Форбс.

- Сэр, - сказал он. - С вашего позволения, мне здорово неудобно перед вами. Вы хороший капитан, сэр, лучше не бывает, да и с командой я сдружился. Теперь я себя чувствую как последний негодяй.

- Так, может, одумаешься? - В голосе Свена послышались слабые нотки надежды.

- Хотел бы я одуматься, сэр, право же, хотел. Да мне для вас головы не жаль, капитан, вообще ничего на свете не жаль.

- Ни к чему мне твоя голова. Мне надо только, чтобы ты сработался с новичком.

- А вот это как раз не в моих силах, - грустно произнес Форбс.

- Это еще почему, пропади все пропадом? - взревел капитан, напрочь позабыв о своем намерении проявить себя тонким психологом.

- Да вам просто не понять нашу душу, душу ребят вроде меня, выходцев из Горной Джорджии, - пояснил Форбс. - Так уж мне блаженной памяти папочка заповедал. Бедняга в гробу перевернется, если я нарушу его последнюю волю.

Свен проглотил рвущуюся на язык многоэтажную брань и сказал:

- Тебе ведь самому ясно, в какое положение ты меня ставишь. Что же ты теперь предлагаешь?

- Только одно, сэр. Мы с Ангкой вместе спишемся с корабля. Лучше уж нехватка рук, капитан, чем недружная команда, сэр.

- Как, и Ангка туда же? Постой! Он-то против кого настроен?

- Ни против кого, сэр. Просто мы с ним закадычные друзья, вот уж пять лет скоро, как повстречались на грузовике "Стелла". Теперь мы с ним неразлучны: куда один, туда и другой.

На пульте управления у Свена вспыхнул красный огонек знак того, что корабль готов к старту. Свен не обратил на это никакого внимания.

- Не могу же я остаться без вас обоих, - сказал Свен. Форбс, ты почему отказываешься служить с новичком?

- По расовым мотивам, сэр, - коротко ответил Форбс.

- Слушай меня внимательно. Ты служил под моим началом, а ведь я - швед. Разве тебя это не смущало?

- Нисколько, сэр.

- Судовой врач у нас - палестинец. Штурман и вовсе с Венеры. Механик - китаец. В команде собраны русские, меланезийцы, ньюйоркцы, африканцы - всякой твари по паре. Все расы, вероисповедания и цвета кожи. С ними-то ты уживался?

- Ясное дело, уживался. Нас, уроженцев Горной Джорджии, - с раннего детства готовят к тому, чтоб мы уживались с любыми расами. Это у нас в крови. Так мой папаша уверял. Но служить с Блейком я, хоть убейте, не стану.

- Кто это - Блейк?

- Да новенький, сэр.

- Откуда же он родом? - насторожился Свен.

- Из Горной Джорджии.

На миг оторопевшему Свену почудилось, будто он ослышался. Он вытаращил глаза на Форбса - тот, оробев, ел капитана глазами.

- Из гористой части штата Джорджия?

- Так точно, сэр. Кажется, откуда-то неподалеку от моих краев.

- А он белый, этот Блейк?

- Само собой, сэр. Белый англо-шотландского происхождения, точь-в-точь как я.

У Свена возникло ощущение, будто он осваивает неведомый мир, - мир, с каким не доводилось сталкиваться ни одному цивилизованному человеку. Капитан с изумлением обнаружил, что на Земле попадаются обычаи куда диковиннее, чем где-либо в Галактике. И попросил Форбса:

- Расскажи-ка мне о ваших обычаях.

- А я-то думал, про нас, выходцев из Горной Джорджии, все досконально известно, сэр. В наших краях принято по достижении двадцати лет уходить из отчего дома и больше домой не возвращаться. Обычай велит нам работать бок о бок с представителями любой расы, жить бок о бок с представителями любой расы... кроме нашей.

- Вот как, - обронил Свен.

- Новичок-то, Блейк, тоже из Горной Джорджии. Ему бы сперва проглядеть судовой реестр, а уж после наниматься на корабль. На самом-то деле он один кругом виноват, и если ему плевать на вековой обычай, то я тут ни при чем.

- Но почему же все-таки вам запрещено служить с земляками? - не отставал Свен.

- Неизвестно, сэр. Так уж повелось от отца к сыну, с незапамятных времен.

Свен пристально посмотрел на радиста: в капитанском мозгу забрезжила догадка.

- Форбс, ты можешь словами передать, как относишься к чернокожим?

- Могу, сэр.

- Так передай.

- В общем, сэр, по всей Горной Джорджии считается, что чернокожий для белого - лучший друг. Я ничего не говорю, белые совсем не против китайцев, марсиан и прочих, но вот у чернокожих с белыми как-то особенно лихо все выходит...

- Давай-давай, - подбодрил Свен.

- Да ведь это трудно толком объяснить, сэр. Просто-напросто... словом, чернокожий и белый как-то особенно удачно друг к другу притираются, входят в зацепление, словно хорошие шестерни. Между чернокожим и белым какая-то особая слаженность.

- А знаешь, - мягко проговорил Свен, - ведь когда-то, давным-давно, твои предки считали чернокожих неполноценным народом. Издавали всякие законы, по которым чернокожему категорически воспрещалось общаться с белым. И продолжали в таком же духе еще долго после того, как во всем остальном мире с этим предрассудком было покончено. Вплоть до Злосчастного Испытания.

- Это ложь, сэр! - вспыхнул Форбс. - Простите, я не обвиняю во лжи вас лично, сэр, но ведь это неправда. У нас в Джорджии всегда...

- Могу доказать; так утверждают книги по истории и антропологии. В библиотеке у нас тоже найдутся кое-какие, если только тебе не лень покопаться!

- Уж янки понапишут!

- Там есть и книги, написанные южанами. Все это правда, Форбс, но стыдиться здесь нечего. Просвещение приходит к людям долгими и мучительными путями. Твои предки обладали многими достоинствами, ты вправе ими гордиться!

- Но если все было так, как вы объясняете, - нерешительно произнес Форбс, - отчего же все переменилось?

- Вот об этом как раз можно прочитать в одном исследовании по антропологии. Ты ведь знаешь, что после Злосчастного Испытания ядерного оружия над Джорджией выпали обильные радиоактивные осадки?

- Так точно, сэр.

- Но ты едва ли знаешь, что в ту пору лучевая болезнь стала с особой беспощадностью косить население так называемого "Черного Пояса". Да, жертвами болезни становились и многие белые. Но вот чернокожие в той части штата вымерли почти начисто.

- Этого я не знал, - покаянно прошептал Форбс.

- Уж поверь мне на слово, до Испытания случалось всякое и расовые бунты, и линчевания, и взаимная неприязнь между белыми и чернокожими. Но вдруг чернокожих не стало: их истребила лучевая болезнь. В результате у белых, особенно в малых населенных пунктах, появилось нестерпимое чувство вины. А самые суеверные из белых терзались мучительными угрызениями совести из-за массового вымирания чернокожих. Для таких белых вся цепь событий явилась тяжелым ударом, ведь люди- то они были религиозные.

- Какая им разница, если они ненавидели чернокожих?

- В том-то и дело, что вовсе не ненавидели! Опасались смешанных браков, экономической конкуренции, изменений в общественной иерархии. Однако о ненависти и речи не было. Напротив. В ту пору твои земляки утверждали (и при этом нисколько не кривили душой), будто куда лучше иметь дело с негром, чем с "либералом"-северянином. Отсюда вытекало множество конфликтов.

Форбс кивнул в напряженной задумчивости.

- В изоляте - в сообществе вроде того, где ты родился, тогда же возник обычай трудиться вдали от дома, с представителями любой расы, кроме земляков. Здесь всему подоплекой комплекс вины.

По веснушчатым щекам Форбса градом катился пот.

- Прямо не верится, - пробормотал радист.

- Форбс, разве я тебе хоть раз в жизни солгал?

- Никак нет, сэр.

- Значит, поверишь, если я поклянусь, что все рассказанное мною - правда?

- По... постараюсь, капитан Свен.

- Теперь ты знаешь, откуда пошел обычай. Будешь служить с Блейком?

- Навряд ли у меня получится.

- А ты попробуй.

Прикусив губу, Форбс беспокойно заерзал.

- Попробую, капитан. Не знаю, выйдет ли, но попробую. И сделаю это ради вас и ради своих товарищей, а не из-за того, что вы мне тут наговорили.

- Постарайся, - сказал Свен. - Больше от тебя ничего не требуется.

Форбс кивнул и поспешно спустился с мостика. Тотчас же Свен сообщил диспетчеру, что готов стартовать.

Внизу, в кубрике, Форбса познакомили с новичком по фамилии Блейк. Долговязому черноволосому новичку было там явно не по себе.

- Здорово, - сказал Блейк.

- Здорово, - откликнулся Форбс.

Каждый робко шевельнул ладонью, словно намереваясь обменяться рукопожатием, но ни тот, ни другой не довершили жеста.

- Я из-под Помпеи, - заявил Форбс.

- А я из Альмиры.

- Почти что соседи, - убито сказал Форбс.

- Это уж точно, - согласился Блейк.

Наступило молчание. После долгих раздумий Форбс простонал:

- Не могу я, ну никак не могу. - И двинулся было прочь из кубрика. Но вдруг остановился и, обернувшись, выпалил: - А ты чистокровный белый?

- Да нет, не так чтоб уж очень чистокровный, - степенно ответил Блейк. - По матери я на одну восьмую индеец племени чероки.

- Ты чероки, это точно?

- Он самый, не сомневайся.

- Так бы сразу и говорил! Знал я одного чероки из Альтахачи, его звали Том Сидящий Медвежонок. Ты ему случайно не родня?

- Едва ли, - признался Блейк. - У меня-то в жизни не бывало знакомых чероки.

- Да мне что, мне без разницы. Надо было сразу объяснить людям, что ты чероки. Идем, покажу тебе твою койку.

Когда часов через семь после старта, о случившемся доложили капитану Свену, тот был совершенно ошеломлен.

Страницы: 12 »»

Читать бесплатно другие книги:

«Космический пилот Джонни Безик состоял на службе в компании «Эс-Би-Си Эксплорейшис». Он исследовал ...
«Неопытные путешественники стараются материализоваться в каком-нибудь укромном месте, в уединении. О...
«Они жили в новом районе лишь неделю, и соседи впервые пригласили их в гости. Кармайклы явно ждали –...
«Настоящим извещаю Вас, что мною завершены подрядные работы по договору № 13 371А. В секторе космоса...
«Фотонный шторм разразился без предварительного предупреждения, обрушился на Корабль из-за плеяды кр...
«Пид-Пилот снизил скорость почти до нуля. С волнением всматривался он в зеленую планету....