Бессистемная отладка. Адаптация Царенко Тимофей

– А шо, есть сомнения?

– А то! Вдруг они того? Нас отравить хотят?

– Зачем?

– Ну, боятся нас, а тут такой шанс!

– Какой?

– Завалить они нас не могут?

– Просрутся!

– Просрутся, согласен. А что мы сейчас делаем?

– Пьем?

– Ага, а что пьем?

– Эм… Бухло?

– Верно рассуждаешь. А чье оно?

– Демоническое?

– Ох, какой ты, Стив, умный, дай пожму твою волосатую ладонь!

– Волосатую? – Стив задумчиво смотрит на свою руку.

– Не вникай. Короче, Стив, чтобы эти уроды ничего нам туда не подмешали, ты должен поступить как настоящий мужчина.

– Это как?

– Спасти нас всех! Ты должен отпивать из каждой бутылки, что нам приносят!

– Да я… Да за такого друга, как ты… Да легко!

– Спасибо друг, ик, я тебя не запомню, ик, то есть не забуду… а дочку Стивом назову! Ик, в смысле, сына.

Вот мы молча обнимаемся еще раз, и Стив шатающейся походкой и с самым решительным выражением на лице идет к изрядной горе бутылок и бочек, натащенных из портала.

Запись обрывается.

Запись от Венсера.

– Стив! Стив!

– М-м-м-м-м?

– У нас горе!

– Пропустил? Я им сейчас! Кто? Надеюсь, не Филин?

– Что «кто»? У нас все кончилось!

– Как кончилось?

– Так, больше ничего нет… – в кадре появляется рука с перевернутой бутылкой, из которой на землю капает несколько капель спиртного.

– Ща все будет…

Героическая попытка Призывателя подняться на ноги закончилась ничем, как и вторая, и третья. Придя к какому-то решению, Стив в позе горного льва, то есть на четвереньках, начинает рисовать на земле ножом какую-то кривую фигуру, в которой можно с трудом опознать пентаграмму. После чего, не поднимаясь с травы, затягивает какое-то заклинание. Но не завершает его: Призывателя выворачивает прямо на светящиеся линии. После чего он отползает в сторону и заваливается на бок, подложив под щеку ладонь. Тем временем незаконченное заклинание бьется в кривой фигуре, и из открытого портала вылезает ошарашенный демон, очень похожий на вставшего на задние лапы кабана.

– Мужики! Шашлыки! – радостно кричу я.

– Ура! Слава ярлу!

Камера разворачивается, и становится видно толпу красномордых викингов, которые азартно кидаются на демона.

Тут в кадре появляется раскрасневшаяся Элспер, хватает оператора за руку и тащит его куда-то за деревья, потом поворачивается, в камере остается только верхняя часть лица с прикрытыми глазами. Какая-то непонятная возня, и в кадре оказывается обнаженная женская грудь, на которую ложится рука оператора. Грудь приближается.

– Запись выключи, идиот!

Запись обрывается.

Запись от Леголаса.

– Фауст! У нас горе!

– Мой повелитель? Кого-то надо убить?

– Хуже, Фауст, хуже! У нас кончилось спиртное! А я с этим гребаным ускоренным метаболизмом уже начинаю трезветь! Практически стекл, как трезвышко!

– Стив?

– На нем неснимаемый дебаф «Смертельная доза алкоголя», он спит. Летаргическим сном!

– А Элспер?

– Пропала! Они с Венсером вышли из группы.

– Как я могу помочь?

– Мне тут Проф нарисовал нужный ритуал, но он тоже не сильно але. Вот! – на видео я размахиваю какой-то бумагой.

– А что он делает?

– Проф сказал, что как-то поможет.

Фауст читает листок, лицо его делается крайне удивленным.

– Мой повелитель, это ритуал из высшей малефики. Откуда у нас будет спиртное?

– Не знаю, Проф не объяснил. Но я ему верю, он человек образованный! Он много знает.

– Но…

– Фауст, какое «но»? Я тут командир или где?

– Повинуюсь! Можно использовать Леголаса?

– А зачем он еще нужен? Леголас!

Дальше мы с Фаустом чертим на поляне, залитой кровью демона, какую-то руну, Фауст выкладывает вокруг нее черные осколки обсидиана, к одному из них приближается Леголас, передо мной появляется надпись

Высший камень душ (проклят)

Жрец начинает читать заклинание с листа, камера дергается, перед ней мелькают линии руны, и в конце она поворачивается к ночному небу. Над ней нависает Фауст с обсидиановым ножом.

– Смертные, остановитесь! – звук исходит будто от самой земли.

Камера поворачивается на громкий треск.

Древень, Дух леса, Уровень неопределим, Жизнь неопределима

– Что…

– За что ты проклинаешь мой лес, смертный?

– Я… – на видео появляется мое смущенное лицо.

– Чего ты желаешь за то, чтобы это дитя тьмы остановило ритуал? Золото? Вещи? Знания?

– Пиво есть?

– Пиво? – в голосе духа слышится удивление.

– Да, пиво, много пива!

– Ты желаешь пива в обмен на то, что твой слуга остановит ритуал и ты не будешь делать этого впредь?

– А ты обратишь воды вон той реки в пиво?

– В обмен на клятву!

– Легко! Клянусь не причинять зла этому лесу в обмен на реку пива!

– Да будет так!

Шипение, воды реки вспениваются. Ладья викингов внезапно тонет.

– Моя верная дружина, налетай! В реке пиво! Дух леса угощает! Эй, как там тебя, Древень! Что там за пиво?

– Светлое, на меду. Крепкое.

– Пойдет. Эй, там, дайте мне шашлыка!

Дальше идет видео пьющих викингов. Я – не исключено, что с помощью заклинаний – заставляю Духа выпить. Тот сначала с неохотой, а потом уже и по собственному желанию, налегает на «воды» реки. Через некоторое время из пены вылезает десяток пьяных в дым русалок. Или лучше сказать «пьяных в ряску»? Обнаженные девушки с зеленой кожей и ярко-зелеными волосами производят однозначное впечатление на толпу пьяных викингов.

– Бабы! Да какие пригожие!

– Дак они ж зеленые?

– И что? Слава ярлу!

– Слава!

В кадре появляется Селена.

– Филин! Что тут делают эти зеленые бляди? – чародейку окружает огненная аура, волосы развеваются, в руках перекатываются сгустки пламени.

– Они сами пришли!

– Сами, говоришь? Может, тогда я их поубиваю?

– Солнышко, ну что ты кипятишься, пусть дружина поразвлечется! – мне в ногу прилетает огненная стрела. – Ай, да что ты делаешь, дура психованная, мы ведь с тобой даже не переспали!

– Не переспали? Ах ты кобель ублюдочный, да я тебя…

– Шеф, беги, я тебя прикрою! – Луи принимает на щит удар огненной плети, а я бегу к деревьям высокими прыжками, не выпустив при этом шампур с демонятиной и бокал пива.

– Древень, спрячь меня, ПОЖАЛУЙСТА!

Тем временем викинги разбирают толпу пьяных русалок на колени, а кто и за ближайшие кусты, и пьянка продолжается с новой силой.

Леголас стыдливо отходит от поляны, внезапно раздается женский крик. Эльф, не лишенный, видимо, элементарных норм порядочности или обычного любопытства, бежит в сторону крика.

У дерева стоит обнаженная Элспер, раздвинув стройные ноги, позади нее двигает тазом Венсер со спущенными штанами. Грудь Элспер колышется в такт движениям. Леголас, видимо, залюбовавшись, фокусирует изображение на ней.

– ЛЕГОЛАС! – возмущенный вопль на два голоса.

– Я не подума…

Вспышка молнии.

Запись обрывается.

Запись Дуболома.

Дуболом сидит на берегу пивной реки и зачерпывает из нее большой кружкой. Рядом Огурец прихлебывает из бочки, заменяющей ему кружку.

– А ты чего себе русалочку не прихватил?

– Жена у меня, Огурец, хорошая. Она так радовалась, когда я деньги от Филина получил, мимо комнаты с капсулой на цыпочках ходила. Детям говорила: «Папа работает!». Не хочу ее расстраивать. Вдруг логи посмотрит. Да и какой пример младшему поколению? Они ж любопытные, наши похождения смотрят по сети, там шефу отдельный канал выделили. Вдруг какое непотребство со мной увидят…

– Странный ты, Дуболом. Запретил бы ты им вообще наш поход смотреть. Что они увидят? Кровь, темные ритуалы, пьянки… И Филин тот еще герой…

– Пусть учатся реальной жизни. Да и шеф у нас хороший.

– Только с бабами общаться не умеет.

Дуболом с Огурцом задумчиво глядят на лес, в котором мерцают всполохи высших огненных заклинаний и разносятся крики – мои и Селены. Мы выясняем отношения. Кошмарик грызет тушу крокодила или нечто на нее похожее. Откуда крокодил в средней полосе? Или, скорее, Кошмарик тушей закусывает, так как периодически бегает к реке, неловко ныряя с берега.

Из реки вылезает водяник: плоское, лишенное носа лицо, щупальца ниже пояса, пасть, полная зубов и лишенная губ, от чего он выглядит всегда оскалившимся. Жуткое впечатление портят только скошенные к носу рыбьи глаза. Огурец тянется за топором.

– Закуска есть? Рыба поперек горла уже…

– Угощайся! – Огурец протягивает речной нечестии пару демонских ребер с кусками мяса.

– Благодарствую!

– Ну, за взаимопонимание!

Кружка с гулом сталкивается с бочонком.

Запись обрывается.

Запись Огурца.

Судя по свету, утро. На поляне, видимо, самые стойкие – два десятка воинов Диса и он сам. Я, с кубком, изрядно обгоревший, обнимаю Селену. Читаю стихи. Это ж сколько я выпил, что на стихи перешел?

Моя муза вышла за француза. Ушла, плутовка, кинула меня, А я кричал ей вслед неловко: – Постой, куда! А как же я? Лежал, грустил, не так уж долго. Смеялся, бегал, съел язя. В тетрадку плюнул, сделал полку, Пошел гулять, узрел тебя. Эй муза, ты, неверная подруга! Люби француза, жди дождя, А я гулять пойду по лужам, Творить, любить, все без тебя! А вы, милейшая подруга, Которую узрел, гулять пойдя, Ведь ты не выйдешь за француза? Быть может, выйдешь за меня?

И целую чародейку в губы. Воины радостно ревут.

Дис в ответ читает:

Кто не горел – не возродится, Кто не тонул – не осознал, Насколько воздух мира сладок. Кто не боролся – не поймет, Насколько нужен день покоя. Что неизменно – не живет. Бессмертный пепел, что не может Бороться, рушить, созидать. Жить хорошо, но, безусловно, Когда-то нужно умирать…

Снова одобрительный рев. У нас тут поэтическая битва? Стихи от непися, философские, путь и хреновые, – это сильно…

Тут кто-то из толпы указывает наверх, привлекая внимание криком. По небу кружит какой-то воин на летающем коне. Я тут же выдаю очередной стих:

Посмотрите на небо, на небе пегас, На пегасе сидит боевой пидарас! С неба раздается полный ненависти крик.

– …У-у-у-ука!..у-ука-а-а-а! Урою!! – кричит обиженный воин, у которого изменилось прозвище.

– Ярл, похоже, это разведчик. Как бы проблем не было.

– Не парься, Дис, все нормально. Это наверняка имперцы. Теперь их по лесам искать не надо.

– А много их?

– Упаримся хоронить. Надо бы мага земли подыскать. Селена, напиши ему что-нибудь обидное? Ты ведь можешь огненные письмена зажечь?

– Конечно, а что написать?

Я шепчу ей на ухо, она краснеет и взмахивает руками, творя заклинание. Теперь краснеют все, более или менее стоящие на ногах. Краснею и я: надо же такое вообще придумать! Видимо, во мне умер поэт. И с каждым днем все сильнее пахнет. Бли-и-ин… Если это действительно был разведчик, то теперь каждый житель империи будет считать своим долгом меня убить.

А на видео тем временем ситуация меняется. Я, ничуть не смущаясь похабщины в небе, неожиданно выдаю:

– Народ, а есть что покрепче?

– Нету, ярл. Все выпили. Только пиво в реке.

– Непорядок! Хотя… Дис, что ты говорил за крепость? Может, там чего есть?

– Может, и есть, крепость заброшена, ее каким-то проклятием накрыли. Местные говорят, все померли. А проклятие развеялось. Опять же, по слухам.

– А кто в крепости оборонялся?

– Говорят, гномы.

– Гномы – это хорошо, гномы – это самогон. Далеко она?

– Да пару километров выше по течению. На самой окраине леса.

Камера разворачивается. На поляне вповалку лежат викинги в обнимку с русалками. У берега торчит мачта ладьи, затонувшей в пиве.

– Тогда на штурм!

– А, э-э-э-э…

– Будить, опохмелить – и в бой!

– Так там же никого…

– Пофиг, кому вломить, найдем!

– Сава ярлу!

Толпа ревет.

Запись оборвалась.

Запись Луи.

Изображение изрядно кренится. Толпа пьяных викингов несется по берегу реки, таща на руках десяток так и не проснувшихся товарищей и меня на щите. За щит я цепляюсь левой рукой, в правой сжимаю кружку. Я распеваю похабные песни и периодически обливаю себя пивом. Кому вломить действительно есть. Викинги радостно лупят ногами гигантского медведя и стаю волков. Животные вышли к водопою и впали в алкогольную прострацию. Хм, не знал, что медведю можно выбить зубы, но Дис отличился. Все это под аккомпанемент тяжелого дыхания нашего недожреца. Ему явно плохо.

Из-за излучины реки появляется крепость. Я обращаюсь в филина и лечу, непонятно, зачем. Полет благополучно заканчивается в угловой башне. Пьяный филин вписывается в стену головой, буквально в полуметре от окна, забранного решеткой, и сползает вниз. Жалкое зрелище. Моя новоявленная дружина тем временем вбегает в распахнутые ворота крепости. Во дворе их встречает десяток скелетов в гномьих кольчугах и с внушительными топорами. Выскоуровневые викинги буквально размазывают нежить по внутреннему двору. Из взломанного подвала крепости вырывается еще одно порождение больной фантазии некроманта – костяная змея, чей скелет перемешан с обломками оружия. Ее также без особого труда разбирают на запчасти, но уже при содействии темного жреца. Меня заботливо вносят на руках в крепостные ворота и дисциплинированно закрывают их за собой. Механизм на подъемном мосту и решетке работает, как новый. К тому времени я прихожу в себя.

– Взять штурмом подвал!

– Да, ярл!

Русалок, кстати, не видно. А вот из своих никого, к счастью, не забыли. Профессора, Моргена, Дуболома, Стива и Леголаса несут на импровизированных носилках. Остальные идут сами.

Из подвала тем временем выкатывают с десяток бочек и вытаскивают связки колбас. Вот хорошие в этом мире условности! Защитники крепости уже много лет, как обратились в скелеты, а колбаса все такая же свежая. Или тут тоже поработала некромантия? Интересный вопрос…

Пьянка возобновляется с новой силой. Снова пьют кружками, но уже самогон. Запивают пивом и закусывают колбасой. Страшные люди. Я с трудом влезаю на перевернутую пустую бочку.

– Отряд, слушай мою команду…

Селена метко – несмотря на то, что тоже успела продегустировать самогон – швыряет мне в голову кружку. Мою сомлевшую тушку подхватывает на руки Огурец, а Моргенханд силой вливает мне в рот большой стакан самогона. А потом еще половину. Грамотное решение! Убедившись в моем полностью бессознательном состоянии, Огурец несет меня в донжон.

Кошмарик втайне от всех топится в полупустой бочке с самогоном. Погуляли…

Запись обрывается.

Я открыл глаза и проморгался. Еще оставалось три десятка сообщений. Мельком отметив шестидесятый уровень и возможность создать заклинание, я потянулся на заваленной мягкими шкурами кровати.

Дверь комнаты отворилась, зашла Селена.

– Будешь убивать?

– За что? – она улыбнулась. На ней был махровый халат. Где только взяла?

– Ну, между нами были эксцессы. Я был слегка пьян…

– Слегка? – Селена скептически подняла бровь.

– Ну, слегка трезв…

– Знаешь, ты кое в чем был прав.

– Да? – я искренне удивился.

– Мы действительно еще не переспали!

Халат упал на пол.

– Да? – теперь бровь скептически поднял я.

– Ах ты… – Селена прыгнула на меня, обхватила бедрами, прижалась грудью. Наши губы слились.

Я гладил обнаженное тело Селены. Она томно изогнулась, и мои ладони спустились ниже, в горячее тепло.

– Знаешь… – прерывистое дыхание, – научи меня… – наши языки снова переплелись, – ставить засосы.

– Ты не умеешь? – моя рубашка выстрелила пуговицами.

– Никогда не получалось.

– Ну тогда запоминай, делается это так…

Через три часа я спустился во двор крепости, улыбаясь во все тридцать два. По двору, страдальчески кривясь, ходили викинги. Неписи, в отличие от игроков, похмельем страдали. Хотя после оркского виски, помнится, тоже было крайне паршиво. Надо бы найти Элспер, пусть подлечит отряд.

Рядом грохнулась бочка. Из нее выкатился Кошмарик. Выглядел он жалко. Я подхватил питомца на руки. Интересно, а на него лечебные заклинания как действуют?

Со стены раздался крик. Я, чертыхаясь – не сразу нашел нужную лестницу – забрался на стену. Открывшееся зрелище впечатляло.

– Пиздец!

– Глубокомысленно, – заметил подошедший Моргенханд.

Двести тысяч человек сливались с линей горизонта. К безымянной крепости выходила имперская армия.