Дикая охота Афанасьев Роман
Ничуть не заботясь о правилах движения, Борода снова крутанул руль, и «шестерка» заложила вираж поперек улицы, через две сплошные линии, втиснувшись в едва заметный просвет между синим «Гетцем» и красной «Ладой». На этот раз вслед Грише засигналили сразу несколько машин, возмущенных наглым виражом. Борода же, не обращая на них внимания, ударил по тормозам, пропуская маршрутку, потом снова нажал на газ, вылетел на разделительную и, чуть ли не цепляя боками чужие машины, рванул следом за «Мерседесом».
Тот не успел далеко отъехать — видимо, только что принял пассажира и теперь медленно проталкивался сквозь назревавшую пробку. Его водитель, впрочем, тоже был мастером в своем деле — не хуже Гриши втиснулся в просвет между машинами, а потом резко взял правее и нырнул в узкий переулок.
— Куда! — в сердцах бросил Кобылин. — Уйдет!
Гриша свернул к тротуару, притерся боком к брошенному на тротуаре «Порше» и, выжав газ, рванул в переулок следом за «мерсом».
Тот успел уехать вперед, и теперь их разделяло машин пять, не меньше. Кобылин машинально нашарил кобуру под мышкой, тронул пальцем холодную рукоять.
— В Сокольники, гад, рвется, Глеб Егорыч, — пробасил Борода, не отрывая взгляда от «мерса», что пытался обогнать мешавший ему «Ситроен».
— Какие Сокольники? — очумело переспросил Кобылин. — Какой Егорыч?
Гриша довольно заухал филином в свою огромную бороду, засмеялся.
— Попался, фраер, — добродушно сказал он. — Ну, не все тебе меня пугать.
— Тьфу на тебя, — буркнул Кобылин. — Нашел время…
— Ничего, — перебил его Гриша. — Теперь он от нас никуда не денется, там впереди сплошные пробки, а куда он едет, мы знаем. Ну, если только вертолет подгонят к его крыше. А ты лучше подумай, как теперь брать будешь.
— Брать, — недовольно бросил Алексей. — Сначала догоним, потом возьмем. Смотри, смотри!
«Мерседес» ловко обогнул «Ситроен» и тут же ушел вправо, на поворот, выворачивая на проспект, ведущий в сторону области. Григорий, вопреки ожиданиям Алексея, газу не прибавил — спокойно пропустил следующую машину и свернул на трассу в свою очередь.
— Не будем палиться раньше времени, — сказал он, отвечая на безмолвный вопрос напарника. — Если напугаем, начнут отрываться. Беготня, суета… Пока вроде идем за ним.
Кобылин бросил хмурый взгляд на черную машину, скользящую по проспекту метрах в пятидесяти впереди. Темные стекла, запрещенная тонировка, приземистая посадка. Бронирован? Вряд ли. Разве что стекла противоударные. Но там ли цель? Или обманул охотников, пустил по ложному следу, а сам засел в своем офисе…
Оглянувшись по сторонам, охотник сердито фыркнул. Вечной спутницы не было — ни за левым плечом, ни за правым. Она бы уж могла подсказать, в машине их цель или нет. Сам Алексей был уверен — там он, проклятый упырь. Затаился на заднем сиденье, настороженно озирается, принюхивается, пытаясь понять, есть ли за ним погоня…
Кобылин так отчетливо увидел эту картинку, что вздрогнул и невольно произнес:
— Сейчас.
— Что — сейчас? — удивился Гриша.
— Сейчас он нас почует, — спокойно отозвался Кобылин, нащупывая рукоять пистолета.
Черный «Мерседес», словно догадавшись о погоне, резко взял влево, в крайний ряд, потом выскочил на разделительную полосу и сразу рванулся вперед.
— Ах ты ж! — бросил Борода, отчаянно крутя руль. — Вот сучара!
Белая «шестерка» неожиданно резво проскользнула между двумя маршрутками и, завывая мотором, рванула вслед за «Мерседесом» по разделительной полосе.
— Вот теперь начинается самое интересное, — выдохнул Гриша. — Ты держись за что-нибудь, Леш. А то, не ровен час, башкой обо что-нибудь приложишься.
Кобылин только успел перекинуть через грудь ремень, как «шестерка» вильнула в сторону, обходя черный джип, попытавшийся высунуться на разделительную полосу следом за «Мерседесом». Потом Кобылина швырнуло вперед, когда Гриша ударил по тормозам, потом снова бросило назад, в спинку кресла, когда Борода ударил по газам.
Водитель «Мерседеса» вел свою машину спокойно и уверенно — черное авто скользило по разделительной полосе как тень, практически бесшумно и без усилий. Лишь изредка черный силуэт косился то вправо, то влево, словно хищник, идущий по следу жертвы. Кобылин понимал, что водитель просто корректирует курс, оценивая обстановку на дороге, но никак не мог отделаться от мысли, что он, мелкая собачонка, гонится сейчас за волком.
Борода рулил просто и без изысков — он атаковал трассу, стараясь не отставать от цели, и мотор его модифицированной «шестерки» ревел не тише, чем у гоночного авто. Нависнув над рулем, опустив плечи, Гриша рвался следом за жертвой, не отводя взгляда от дороги. Он часто рисковал, подрезая желающих вылезти из потока следом за просвистевшим черным авто, и пару раз от аварии охотников спасало лишь чудо.
Когда очередной умник сунулся на разделилку следом за «мерсом», Гриша крутанул руль и успел что-то бросить в сердцах. Следом раздался глухой удар, звон, и Кобылин невольно пригнулся, хотя было уже поздно — «жигуленок», едва не чиркнувший по боку белой «Мазды», лишился бокового зеркала и, судя по возмущенным воплям клаксона, лишил подобного украшения и своего противника.
Сунув руку за отворот куртки, Алексей погладил пальцем рукоять пистолета, высунувшуюся из наплечной кобуры. «Глок» с семнадцатью зарядами ему нравился, хотя и был немного непривычным. Его хитрый двухступенчатый спуск, заменявший предохранитель, оказался твердым орешком. Но когда охотник к нему привык, ему даже понравилось, что пистолет был практически всегда на боевом взводе.
Не отводя взгляда от «Мерседеса», постепенно удалявшегося от преследователей, Кобылин провел правой рукой по левому предплечью, тронул пальцем сгиб локтя. Вчера Гриша выцедил из него довольно прилично крови, чтобы смазать ею насечки на пулях, на тех, что они успели сделать. Семнадцати патронов должно было хватить, и все же Алексея не покидало неприятное чувство, что они чего-то не учли.
— Уйдет? — спросил он, видя, как прямо перед «жигуленком» на разделительную полосу все-таки втиснулась приземистая «Ауди».
— Не, — коротко отозвался Гриша. — Пусть. Сейчас на Кольцевую сворачивать, там пробка. Завязнет в ней.
— А мы?
Гриша что-то с угрозой пробормотал в бороду, потом грозно зыркнул на Кобылина.
— Ты уже придумал, что будем делать, когда догоним, герой? — осведомился он.
— Подрежешь, остановим, выйду, выстрелю, — без запинки выдал Алексей.
Борода гулко заухал, изображая жизнерадостный смех.
— Гений стратегии, — бросил он. — Профессор тактики. Самый лучший план — простой план?
— Ты сначала догони, — огрызнулся Алексей, не отрывая взгляда от «Мерседеса», маячившего впереди. — А там посмотрим.
Как и предсказывал Борода, у съезда на Кольцевую дорогу собиралась пробка. Машины замедляли движение, брали правее, стараясь втиснуться в две полосы шоссе. Но, несмотря на некоторую толкучку, поток двигался довольно шустро. На глазах Кобылина «мерс» резко ушел вправо, обогнул пару машин и на скорости нагло втиснулся перед следующей, выиграв еще несколько метров.
Ауди, шедшая перед «жигуленком» рванула прямо, и Борода бросил свою машину следом за «Мерседесом». Так же ловко втиснуться в поток ему не удалось, зато под возмущенный рев клаксонов он отвоевал себе место всего лишь в паре машин позади черной машины.
— Не уйдет, — бросил Гриша, поймав встревоженный взгляд напарника. — Сейчас пойдет по внутреннему, до следующего съезда. На открытом месте догоним, а там уж, Леха, тебе карты в руки.
Кобылин сдержанно кивнул и вновь коснулся пальцем своего оружия, пытаясь зарядиться от него привычной уверенностью охоты. Машины медленно ползли вверх, к Кольцевой трассе, и Алексей подумал: не попробовать ли сейчас выскочить и на своих двоих догнать «мерс»? Словно отзываясь на его мысли, машины ускорили ход, и железный поток свободно покатился вверх.
— Как там наши? — спросил Кобылин у Гриши, не отрывавшего взгляда от дороги и выискивающего малейший просвет, в который мог бы втиснуться его «жигуленок».
— Нормально, — уронил Борода. — У Лены синяк под глазом. У Веры сломана рука… То есть лапа, но, считай, уже зажила. Вадим получил пулю в грудь. Не дергайся, все путем. Он в обличье сейчас, заживет как на собаке.
— Сейчас вроде не его время? — осторожно осведомился Кобылин.
— Не его, — согласился Борода. — Вера говорит, что это стрессовая ситуация, теперь ему будет легче перекидываться. В общем, я не вникал в их веревольфные тонкости, но вроде как ему повезло.
— Понятно, — задумчиво отозвался Кобылин. — А…
— Держись, — бросил Гриша.
Алексей не успел ответить — рывок «жигуленка» отбросил его на спинку сиденья. Пытаясь вдохнуть, он увидел, как «Мерседес» рванулся вперед, прыгнув в образовавшийся на дороге просвет, и вылетел, как стрела, на Кольцевую трассу. «Жигуленок» Гриши, взревев мотором, устремился следом, ловко обогнув притормозившую «Волгу». Набирая скорость, «шестерка» вылетела на трассу, и тут же раздался визг тормозов.
Под грохот и скрежет Кобылина швырнуло на боковую дверь, он ударился головой о стекло и не успел даже вскрикнуть от боли, как машина содрогнулась от нового удара — на этот раз с другой стороны. Охотника швырнуло обратно на Гришу, и тот заматерился в полный голос. Машина качнулась еще раз и наконец остановилась. Под аккомпанемент ругательств Гриши Кобылин привстал, завертел головой, пытаясь оценить масштаб бедствия. Оказалось, когда «жигуленок» выезжал на кольцевую, то в бок ему прилетел голубой «Ситроен», что сейчас стоял с разбитым носом в паре метров позади. От удара Гришину «шестерку» бросило на «Тойоту», пытавшуюся выехать на Кольцевую, и машины сыграли роль бильярдных шаров. К счастью, скорость на этом участке трассы была невелика, и, судя по всему, все участники аварии отделались лишь мятым железом. За разбитыми машинами уже начинал собираться хвост пробки, и лишь немногие лихачи пытались протиснуться мимо покореженных авто.
Кобылин перевел взгляд на трассу, уходящую вдаль. Там, уже далеко впереди, помаргивали стоп-сигналы удалявшегося «Мерседеса» — словно дразнили незадачливых преследователей. Ироду удалось оторваться. Он уходил. Все было напрасно. Это существо уйдет от погони, свернет в свое загородное убежище, проведет ритуал и вызовет обратно своих помощников. И вряд ли предоставит охотникам второй шанс подобраться к нему так близко. Глядя на красные огоньки машин, что сливались в один большой кровавый поток, Кобылин вдруг вместо разочарования и ярости ощутил, как глубоко внутри рождается ледяное спокойствие. Охота продолжалась. Она не закончится, пока не будет настигнута цель.
Гриша что-то говорил ему, но Кобылин не слышал — с часто бьющимся сердцем он бросил взгляд вслед растворившемуся в потоке «Мерседесу», потом решительно распахнул дверцу «жигуленка» и вылез на асфальт, усыпанный кусками пластика и битым стеклом. Не обращая внимания на гул сигналов и возмущенные крики водил, он развернулся и пошел назад, туда, где уже собралась пробка.
Миновав «Ситроен» с разбитым носом, Алексей протиснулся между остановившейся в последний момент «Газелью» и «девяткой» «Жигулей». За ними тоже выстроился хвост из гудящих машин, но здесь было посвободней. Те, что были в левом ряду, выруливали еще левее, пытаясь обогнуть пробку, другие медленно сдавали назад, пытаясь выбраться из внезапно возникшего тупика. Кобылин шел мимо машин — быстро, целеустремленно, не обращая внимания на крики, летевшие ему в спину. Он видел цель и шел к ней.
Мотоциклист, застрявший в потоке между машин, судя по всему, собирался проскочить по самому краю и объехать медлительную «Газель». Когда машины остановились, он успел вовремя затормозить и теперь, спрыгнув с седла, пытался задом вывести своего железного коня из ловушки. Это был легкий спортивный мотоцикл, марки которого Алексей не знал. Выглядел он хищным и агрессивным красавцем, ничуть не похожим на железные бандуры, на которых рассекали по американским трассам киношные байкеры. Его наездник, грузный парень, облаченный в тугую куртку с пластиковыми вставками, казался великоватым для такой легкой птички. Зато он с легкостью ворочал своего железного коня и, когда Кобылин подошел ближе, уже успел запрыгнуть в седло.
Алексей бесшумно скользнул вперед, встал прямо напротив вилки и поднял руку, привлекая внимание мотоциклиста. Тот поправил белый шлем, поднял черное забрало, словно рыцарь, желающий поприветствовать друга.
Охотник смотрел в маленькие глазки подростка, прятавшиеся под густыми белесыми бровями. Их обладатель был молод, даже скорее юн, и у Кобылина вдруг пропала вся решимость, овладевшая им при виде легкого мотоцикла.
— Федеральная служба безопасности, — веско уронил он, опуская руку. — Мне необходимо реквизировать ваше транспортное средство для продолжения выполнения служебного задания.
Глаза, видневшиеся в прорези, удивленно распахнулись.
— Че? — глухо донеслось из-под шлема. — Че такое?
Кобылин тяжело вздохнул. Потрепанная куртка, джинсы, длинные волосы, развевавшиеся на ветру… Для такого случая подошел бы черный похоронный костюм, а не это барахло. Конечно, пацана можно было бы заболтать, минут пять — и он бы сам отдал тачку. Но у охотника не было времени. Совсем.
Мягким плавным жестом Кобылин вытянул пистолет из кобуры под мышкой, медленно опустил руку, прижимая «глок» к бедру. Его лицо отвердело, застыло, глаза превратились в льдинки, и его взгляд застыл.
— Мне нужен твой мотоцикл, — холодно произнес Кобылин, — и твоя одежда.
Светлые глаза в прорези шлема стали круглыми, распахнувшись так, что, казалось, могли вместить в себя весь мир. С невнятным бормотанием байкер соскочил с мотоцикла и рванул на своих двоих обратно по шоссе, подальше от психопата со взглядом убийцы.
Алексей, мгновенно потерявший интерес к незадачливому наезднику, успел поймать падающий мотоцикл свободной рукой. Вскочив в седло, он сунул «глок» обратно в кобуру и крепче сжал мягкие и теплые рукояти. На секунду в нем пробудилось сомнение — сможет ли? Это было так давно, так далеко — в прошлой жизни. Там, где остались смеющиеся друзья, гараж, раскиданные по пыльному асфальту цепи и шестерни…
Внезапно он ощутил, как ветер сгустился за его спиной, потяжелел, словно пытаясь приобрести форму. Мотоцикл чуть осел, и Алексею показалось, что сзади к нему кто-то прижался, кто-то легкий и едва ощутимый.
— Не бойся, — раздался шепот над его плечом. — Я с тобой.
И невидимые руки сомкнулись на его поясе.
Алексей стиснул зубы, чувствуя, как внутри зарождается жар погони, повернул ключ, оставшийся в замке зажигания, переключил сцепление и выкрутил ручку газа.
Мотоцикл заревел раненым зверем и рванулся с места, неся на себе всадника, за спиной у которого сидела Смерть. Кобылин бросил свою легкую машину в просвет между автомобилями, пригнулся к бензобаку и переключился на следующую передачу. Завывая двигателем, легкий мотоцикл стрелой пронесся мимо разбитого «Ситроена» и застывшей белой «шестерки». Краем глаза Кобылин увидел, что Гриша уже выбрался на дорогу и стоит у своей машины, сжимая в руках винтовку со снайперским прицелом. Кажется, Борода махнул ему рукой, но Кобылин не стал оглядываться. Он шел по следу и больше не видел ничего вокруг себя.
Мотоцикл летел по трассе, лавируя между машинами, играя с ними в шашечки. В голове у Алексея не было ни единой мысли — он превратился в машину, в боевой механизм, идущий по следу жертвы. Он был спокоен и собран — как всегда на охоте. Его глаза подмечали любую мелочь, руки двигались сами, не дожидаясь приказа разума, и казалось, что мотоцикл ведет робот. Кобылин не думал и об этом — ему было некогда. В голове у него стояла картина — удаляющийся «Мерседес» с алыми стоп-сигналами, грозящий навсегда раствориться в потоке машин.
Кобылин не думал о том, что упустит свою цель, — нет, у него не было и тени сомнения в том, что он ее догонит. Вся его сущность, вся его жизненная сила были нацелены на это. Охотник знал, что скоро впереди мелькнут знакомые огни, появится темный силуэт, и вот тогда ему нужно будет решать, что делать. А пока легкий мотоцикл парил над асфальтом, и Кобылин летел вместе с ним, бездумно, целеустремленно, как выпущенная из снайперской винтовки пуля.
Ледяной ветер рвал в клочья легкую куртку, пытаясь снять ее с плеч охотника, но Алексей не обращал на это внимания. У него не было шлема, и ледяной воздух бил в лицо упругим потоком, обжигая кожу и заставляя щуриться. У Кобылина горели щеки, и ему казалось, что кто-то прошелся по ним хорошим куском наждачки, и сейчас это беспокоило его сильнее, чем бьющаяся на ветру куртка, которая пузырилась на спине и задиралась так, что обнажала ремни кобуры, спрятанной под плечом.
Несмотря на изрезанное ветром лицо, застывшие от холода руки, вцепившиеся в рукоятки, и потоки ледяного ветра, Кобылин все прибавлял и прибавлял скорость. «Мерседес» Ирода успел уйти в отрыв — на этом участке Кольцевой не было пробок, — а Алексей потерял слишком много времени, выбираясь из затора после аварии. До боли в глазах он всматривался в поток машин, несущихся по сырому весеннему асфальту. Бросаясь из полосы в полосу, ныряя вслед за скоростными машинами и ужом проскальзывая между грузовиков, охотник продолжал погоню, действуя бездумно, как механизм, запрограммированный на ведение мотоцикла. Тяжесть за спиной то появлялась, то пропадала, словно пассажир Алексея мерцал, как сломанная неоновая вывеска, но сейчас это мало заботило охотника. Он свыкся с этим ощущением давным-давно, и присутствие странного создания, что могло оказаться той самой Смертью, больше его не беспокоило. Это, в конце концов, постоянное ощущение охотника — ощущение близкой смерти.
Красные огни черного «Мерседеса» Кобылин засек на подходе к следующему съезду с Кольцевой дороги. Он увидел эту черную и блестящую, словно лакированную, тачку, когда вывернул из-за очередного грузовика, и его руки дрогнули. Паршивец забрался дальше, чем Алексей предполагал — он уже проскочил пробку на съезд в центр и теперь ловко вклинивался в следующую пробку на съезде в области. Кобылин выкрутил ручку газа, и мотоцикл затрясся, выдавая все, на что способен. Пылающей красной стрелой он пронесся между бортами бетономешалки и «Газели», обогнул притормаживающий синий «Ниссан» и, подрезав выезжавшую на Кольцевую дорогу «Ниву», рванулся вперед, к съезду.
Черная лакированная машина прыгнула вперед, словно жертва, пытающаяся уйти от атакующего хищника. «Мерседес» вклинился в поток машин, медленно спускавшихся по большому полукругу съезда, и, царапнув белую «Волгу», выскочил на внешнюю сторону, к ограждению. На этом водитель «мерса» не остановился — нажав на газ и отчаянно сигналя, он погнал машину вниз, вторым рядом, шаркая полированным бортом по железному заборчику ограждения.
Кобылин, прикусив губу, бросил мотоцикл вперед, но прямо перед ним поток машин сомкнулся, образовав глухую пробку. Алексей швырнул своего коня вправо, к забору, где еще оставалась щель, и тут же рванул тормоз, когда прямо перед ним в поток скользнул белый джип, чуть не размазав мотоциклиста по борту. По инерции Алексей пролетел дальше, обогнул джип и уперся в железную стену из машин, плотно забивших съезд с Кольцевой дороги.
Дальше проезда не было, и разогнавшийся Алексей целую долю секунды решал — вздернуть ли мотоцикл на дыбы, чтобы проехать по крышам машин, или затормозить. Но перед ним, как назло, высились высокие багажники джипов и малолитражек, и в последний миг Кобылин рванул тормоз. Мотоцикл под ним завилял, завалился набок, и Алексей соскочил с него, не в силах удержать машину на дороге.
Ударившись ногами об асфальт, охотник кувырнулся, больно приложившись плечом, а упавший на бок мотоцикл, высекая искры, проехал вперед и с разгона влетел под задний бампер небесно-голубого «Ситроена». Водитель машины притормозил, остановился и даже приоткрыл дверь, собираясь выйти, но Алексей, уже поднявшийся на ноги, отчаянно замахал на него руками. Ветер все еще пытался сорвать с него легкую серую куртку, и ее задравшиеся полы демонстрировали окружающим кобуру на заплечных ремнях. Водитель «Ситроена» не стал спорить — убедившись, что психованный мотоциклист цел, он захлопнул дверцу и тронулся дальше, поспешив вклиниться в свободное место на съезде.
Кобылин, потирая плечо, подошел к ограждению, не обращая внимания на гудки машин, медленно огибающих его упавший мотоцикл, в попытке втиснуться в новую пробку. Алексею было не до этого — подойдя к самому краю, он бросил взгляд вниз. Прямо под ним, под огромным мостом, полукруглый съезд смыкался с трассой, уходящей под мост, в область. Железный поток машин, медленно спускавшихся по съезду, вливался в бесконечную вереницу авто, спешащих покинуть город. Прямо на глазах у Кобылина черный «Мерседес», торопливо чиркая бортом по разделительным столбикам, обогнул пробку на съезде и вылетел на трассу — прямо под огромную фуру, тянувшую за собой гигантский прицеп, обтянутый синим материалом, походящим на брезент. Грузовик издал возмущенный гудок, шарахнулся в сторону, и «Мерседес», чиркнув по огромному бамперу, нырнул под мост. Фура взревела еще раз и резво подалась вперед, отсекая остальных наглецов, пытавшихся проскочить перед ее носом вслед за «Мерседесом». Глядя вниз на синий прицеп, что медленно втягивался под мост, Кобылин почувствовал, как кровь застыла у него в жилах от холода и острого чувства страха.
Мир остановился. Алексей чувствовал, как замедлилось движение ветра, как его ледяное дыхание медленно ползет по обветренным щекам. Он чувствовал, как сердце медленно бьется, словно пытаясь побороть вязкий и липкий страх. И лишь где-то глубоко внутри у него разгоралась крохотная искорка ярости и гнева. Обжигающее пламя, что полыхнуло костром, заставляя кричать от стыда перед своей слабостью, перед своим страхом.
Алексей зарычал, хлопнул ладонями о железный поручень ограждения, и мир, вспыхнув красками, рванулся с места.
— Ты со мной? — крикнул Кобылин холодному ветру.
Не дождавшись ответа, охотник развернулся, зажмурил глаза, раскинул руки и вжался спиной в железное ограждение.
— Ты — со мной? — гаркнул он во все горло, чувствуя, как сердце начало бешеную скачку в груди.
— Всегда, — пришел тихий, едва различимый шепот.
Кобылин распахнул глаза, оттолкнулся от забора и побежал.
Одним прыжком взлетев на капот притормозившего перед пробкой «Шевроле», охотник оттолкнулся от него, перескочил на крышу соседней «Нивы» и с нее спрыгнул на асфальт. Под визг тормозов и рев гудков Кобылин рванулся вперед, огромными скачками пересекая скоростную дорогу…
Белый «жигуленок», визжа тормозами, пролетел за спиной Кобылина, рвавшегося вперед, к разделительной полосе. Но Алексей был уже впереди, и он даже успел притормозить, пропуская отчаянно гудящую «Ауди». Та промчалась прямо перед носом охотника, обдав его воздушной волной, а Кобылин тут же прыгнул вперед, перемахнув очередную полосу прямо перед блестящим бампером какого-то внедорожника, и бросился дальше, прямо под колеса шедшего на обгон пепельного «Ниссана». Водитель не успел ничего сделать — он не видел психопата, выскочившего с соседней полосы, и потому даже не пытался сбросить скорость. Кобылин отчаянно оттолкнулся от асфальта, поджал ноги и пролетел над черным капотом машины, прямо перед лобовым стеклом иномарки, разминувшись с ним на пару сантиметров.
Когда ноги Кобылина коснулись асфальта, «Ниссан» был уже далеко, а слева надвигался белый «Ситроен», успевший заметить психа и сбросивший в последний момент скорость. Алексей рванулся вперед, пересекая скоростную полосу, и успел проскочить ее прямо перед носом гудящего «Ситроена». Не обращая внимания на сигналящую тачку, охотник, все ускоряясь, рванулся к разделительному барьеру — бетонному заборчику, что был ему по пояс, не выше. Не снижая скорости, Кобылин подпрыгнул, оттолкнулся от заборчика ногой и взлетел над дорогой, раскинув руки.
Время замедлило бег, словно затаило дыхание, наблюдая за безумцем. Охотник, взлетевший выше машин, парил над скоростной полосой, перебирая ногами в воздухе, размахивая руками и отчаянно пытаясь сохранить равновесие. Он завис в воздухе, как это бывает с баскетболистами, взмывшими к заветной корзине, и затаил дыхание, не зная, сколько еще продлится этот растянутый миг.
Тишину взорвал черный «Гетц», что пронесся прямо под охотником, и только тогда Кобылин, перелетевший скоростную полосу, рухнул вниз.
Шедший во второй полосе синий «Логан» успел немного притормозить, и Кобылин с размаху сверзился с небес прямо на его крышу. Машина пошла дальше, вывернулась из-под ног, и охотник кувырком полетел вниз, на асфальт. Он упал на ноги, перекатился на бок, даже успел вскрикнуть от боли в локте и колене, а потом, продолжая катиться, вылетел из-под колес завизжавшего тормозами «жигуленка». Вскочив на ноги, Кобылин перемахнул следующую полосу одним прыжком, проскочив перед носом притормозившей перед съездом фуры, выскочил на последнюю полосу и шарахнулся в сторону от шедшего на обгон фуры белого «Киа».
Он почти успел. Почти. Белый бок корейской машины лишь чуть мазнул охотника по бедру, но этого хватило — удар швырнул Кобылина в сторону, закрутил на месте, и Кобылин, упав на асфальт, покатился к решетчатому ограждению. С размаху хлопнувшись об него боком, охотник ухватился за прутья железного заборчика и застонал. Боль огненной волной прокатилась по всему истерзанному телу, от разбитого плеча до ушибленной голени, и Кобылин сжал зубы, пытаясь отрешиться от этой боли.
Алексей со стоном распрямился, ухватился руками за край железного заборчика и поднялся на ноги, чувствуя, как у него кружится голова. Боли больше не было — внутри словно щелкнул выключатель, что отсек все ощущения тела. Алексей знал, что пострадал, что у него есть травмы. Но также знал, что они не слишком серьезные, раз он еще держится на ногах и может бежать. А если он еще может бежать, значит, охота продолжается.
Жадно хватая воздух открытым ртом, Кобылин бросил взгляд на шоссе, уходившее в область. Впереди образовалась очередная пробка, там, где дорога резко сужалась и вылетевший из города широкий поток машин пытался превратиться в тоненький ручеек. Пара машин в крайнем правом ряду, около внешнего съезда, уже успела «поцеловаться», и их водители размахивали руками и, судя по всему, орали друг на друга. Остальные машины пытались пробраться мимо этой мелкой аварии по единственному свободному ряду, между «жигуленком» с разбитой задней фарой и разделительным ограждением, отделявшим эту дорогу от встречной.
Там, в самом сердце этой огромной пробки, стоял намертво встрявший в длинную очередь черный «Мерседес» с ободранными бортами и оторванными зеркалами. Кобылин, увидев его, криво улыбнулся и опустил взгляд. Прямо под ним, из-под моста, медленно выплывал синий нос огромной фуры, что только сейчас протолкалась сквозь пробку под мостом, чтобы, проехав десяток свободных метров, снова попасть в пробку.
— Никто не знал, — хрипло пробормотал задыхающийся Кобылин. — А я Бэтмен!
И закинул ногу на забор.
Никаких страховочных сеток за забором не было, не было и никаких проводов и торчащих прутьев — ничего, за что можно было бы уцепиться. Алексей просто перебрался через забор, цепляясь за решетку, встал на колено и, кося вниз слезящимся глазом, спустил ноги, повиснув на руках. Края бетонной плиты резали локти, онемевшие пальцы скользили по железу, а синяя фура уже выползала из-под моста, пытаясь обогнуть пробку на въезд. Сдавленно выдохнув, охотник разжал пальцы и, ободрав локти, рухнул вниз — прямо на синий фургон.
Синий брезент прицепа оказался неожиданно твердым. Кобылин упал на него, ударился ногами и с размаху хлопнулся на бок. От удара воздух вышибло из легких, из глаз посыпались искры, а зубы противно лязгнули. Пару секунд ошеломленный охотник возился на брезенте, пытаясь прийти в себя. Потом, когда картинка перед глазами приобрела резкость, поднялся на колени и, тяжело дыша, пополз к кабине фуры, что уже нагнала пробку.
Ноги плохо слушались Алексея, пальцы на руках почти не сгибались, а по подбородку текло что-то горячее и липкое. Мазнув ладонью по, губам, Кобылин скривился от боли — оказывается, он прикусил губу, да так сильно, что кровь ручейком сочилась из уголка рта.
Промокнув рот грязным рукавом, Кобылин поднялся на ноги и, покачиваясь в такт движению грузовика, побежал вперед. Фура тем временем успела пристроиться в хвост пробки и почти остановилась. От черного «Мерседеса», завязшего в центре пробки, ее отделяло не больше десятка машин.
Добравшись до кабины, охотник, не останавливаясь, прыгнул вперед — на крышу черного «Ниссана», помял ее и под бодрый матерок водителя, высунувшегося из окна, пробежал по автомобилю. На ходу он выхватил пистолет из кобуры и перепрыгнул на крышу зеленого «Гетца».
Машины стояли на месте, и Кобылин быстро продвигался вперед. Где-то далеко впереди железный ряд машин тихо пополз вперед, но Алексей не сомневался, что через минуту он доберется до машины Ирода. Он уже даже приметил просвет между машинами, там, впереди, куда можно было спрыгнуть, чтобы подобраться вплотную к черной тачке. Но спрыгнуть не успел.
Когда до цели оставалась пара машин — белый «Логан» и длинный черный «Хундай», пассажирская дверь машины Ирода распахнулась, и на дорогу выскочил бритый здоровяк в черном костюме. Без предупреждения он вскинул обе руки, и Кобылин, стоявший на крыше чьей-то легковушки, рыбкой нырнул вперед — на крышу следующей. Выстрел грохнул над машинами, заглушая гул моторов, и пуля свистнула над головой Кобылина. Тот, не успев даже коснуться крыши авто, выстрелил в ответ, больше наудачу, и — не попал. Грохнувшись животом на заскрипевший металл, Кобылин прицелился в охранника. Тот присел, прячась за машиной, охотник приподнялся и чуть не пропустил второй выстрел.
Водитель «мерса» тоже выскочил на дорогу и, держа пистолет обеими руками, прицелился прямо в Кобылина, скорчившегося на крыше «Хундая». Он успел выстрелить только один раз — Алексей вывернул кисть и быстро спустил курок — два раза подряд, так, что его выстрелы почти слились в один. Первая пуля попала шоферу в плечо, отбросила на распахнутую дверь машины, а вторая, пущенная следом, пробила грудь. Водила выронил пистолет на асфальт, завалился на бок и сполз по двери на дорогу.
Кобылин змеей соскользнул с крыши «Хундая», лишь краем глаза отметив, что позади него народ начал выскакивать из машин и прятаться за соседние. Упав на асфальт, Кобылин заглянул под авто, но не увидел ног охранника, хотя чертовски на это рассчитывал. Даже не успев опомниться, он тут же откатился в сторону, и вовремя — охранник, вскочивший на багажник своего «мерса», выстрелил в Кобылина сверху вниз — так же быстро, два раза. Откатившийся охотник почувствовал горячую волну воздуха, когда одна из пуль пролетела мимо его щеки, но не дрогнул — вскинул пистолет и выстрелил снизу вверх, всадив пулю точно в лоб охраннику, что торчал на багажнике машины, как огромная мишень. От удара пули голова телохранителя запрокинулась, он взмахнул руками и с грохотом рухнул с багажника спиной вперед, прямо в черный проем между бортами машин.
Алексей привстал на одно колено, навел пистолет на распахнутую пассажирскую дверь «Мерседеса», не обращая внимания на крики, что раздавались из других машин. Сейчас его интересовало только одно — есть ли в машине другие стрелки, или там остался только проклятый Ирод.
Он успел заметить движение внутри машины — даже сквозь тонированное стекло, и тут же вскочил на ноги, держа дверцу на прицеле. И вовремя — человек в бежевом плаще выбрался с другой стороны машины, но убежать не успел — резко развернулся, почувствовав на себе взгляд охотника, обернулся. Тогда Кобылин спустил курок. Два раза.
Первая пуля ударила прямо в грудь, проделав в белоснежной рубашке маленькую черную дыру. Но вместо второго выстрела пистолет Кобылина вдруг сухо щелкнул. Потом еще раз, когда охотник автоматически спустил курок, видя, что человек в бежевом плаще и не думает падать. Совершенно автоматически Кобылин выпустил заклинивший пистолет из пальцев, вырвал из ножен под мышкой метательный нож и одним движением отправил его в полет. Человек в плаще, попятившийся после первого выстрела, так же быстро взмахнул рукой, и нож, летящий ему в лицо, резко взвился свечой вверх, словно отбитый невидимым щитом.
Кобылин рванул из кармана раскладной нож, с которым не расставался даже во сне, провел по лезвию окровавленной рукой и медленно двинулся к Ироду, стоявшему на месте и, казалось, совершенно спокойному. Он был точно таким, каким описал его Гриша — рослый широкоплечий мужчина, немного за сорок. Спокойное мягкое лицо, высокий лоб, русые волосы зачесаны на пробор. Огромные очки в черепаховой оправе, за ними — невозмутимые и неподвижные глаза. Бежевый плащ, совершенно новый, на нем ни единой складочки. Белая рубашка, черная полоска узкого галстука и рядом с ней — черное пятно от пули. Никаких следов крови — просто дырка, словно за рубашкой скрывалось не живое тело, а деревянный манекен.
Скользнув между машинами, Кобылин вышел к Ироду, что чуть попятился, давая охотнику возможность встать напротив. Алексей, не отрывая взгляда от пустых глаз Ирода, скрытых за толстыми стеклами очков, сделал крохотный шаг вперед, держа наготове нож. Он не знал, чего ожидать от этого чудовища, укравшего человеческий облик, но ничуть не боялся его. Больше того, спокойствие этого монстра ему даже немного нравилось. В этом было какое-то благородство, чувство внутреннего достоинства, сдержанная гордость — все, что должно быть у настоящего врага. Сделав еще один крохотный шаг вперед, Кобылин медленно опустил нож.
Не в силах оторвать взгляда от спокойного и мужественного лица Ирода, Кобылин вдруг почувствовал, как в тело вернулась боль. Болели разбитые колени и локти. Ушибленное бедро. Ломило где-то в ребрах с левой стороны, пульсировала болью прокушенная губа. Ныли выбитые и вывихнутые пальцы рук, а в затылок словно колотили молотком. Что он тут делает? Среди перепуганных людей, пытающихся уехать подальше от стрельбы, среди этой кучи-малы из машин, что рвутся вперед, не обращая внимания на царапины на бамперах и сорванные зеркала? Надо убираться отсюда, и поскорее, пока не нагрянули менты, спецслужбы, врачи и просто взбешенные водилы из помятых и простреленных авто. Надо уходить. Просто сесть за руль этой шикарной тачки, выжать газ и умчаться в сторону области. Залечь на дно, оккупировать какую-нибудь пустую дачу и отсидеться там, зализать раны. Все так.
Приняв такое решение, Кобылин кивнул. И тут же ему стало легче — боль отступила, скрылась в тумане, сменившись прохладным покоем. Стало так хорошо, так приятно, что захотелось петь. Алексей прыснул от смеха, вскинул руки к окровавленному рту и чуть не выколол себе глаз. Что это? Нож! Прочь! Он будет только мешать держать руль.
Алексей разжал пальцы, и железяка, звеня и подпрыгивая по асфальту, ускакала под машину. Стало еще легче, словно он выкинул огромный груз, тянувший к земле. Охотнику казалось, что еще минута — и он взлетит, как воздушный шарик, переполненный теплом и светом. Ему было так хорошо, как не было никогда в жизни — все печали ушли, все тревоги пропали, отступила боль.
Остались только голоса — злые, раздраженные, что царапали его голову изнутри. Их почему-то было два — тонкий, женский, и грубый, мужской. Кажется, там была еще парочка глухих голосов, но они только выли, даже не пытались шептать. Это было неприятное чувство — голову словно царапали изнутри. Алексей поспешил заглушить голоса, он оттолкнул их, запрятал поглубже, не пуская к себе, и торопливо сделал шаг вперед, пытаясь уйти из этого неприятного места.
Теперь нужно было просто обойти машину, пройти перед черным лакированным капотом, сесть за руль и тронуться с места. Это просто. Это легко. Это приятно. Вот только надо протиснуться мимо этого друга в бежевом плаще, что стоит на дороге. О, ну тут все просто — вот он посторонился, пропуская охотника, и, кажется, даже улыбнулся. Алексея обдало приятной теплой волной добра, исходящей от этого милого человека. Он заулыбался в ответ, чувствуя, как у него кружится голова. Это так приятно, словно только что выпил маленькую рюмочку текилы, что должна стать началом настоящего праздника жизни. Да, он точно пьяный — и голова кружится, и внутри все так воздушно и приятно… Но пить нельзя. Нельзя. Никогда. Нельзя! Это мешает охоте. Какой охоте? Охота давно кончилась…
Кобылин, глядя в строгие глаза человека в очках, что стоял прямо напротив него, широко улыбнулся, переполненный счастьем и добром.
— Охота не кончается никогда, — счастливо поведал он и громко рассмеялся.
Он еще смеялся, когда преграда внутри его головы лопнула, разлетевшись клочьями под натиском грубого мужского голоса. Темный зверь с пылающими алым огнем глазами, серийный убийца с окровавленной бритвой в руках ворвался в сознание Кобылина под пронзительный женский крик. Багровая пелена закрыла глаза Алексея, когда его темная сторона рванулась вверх, вытесняя из головы благостную муть. Глаза охотника полыхнули алым, руки вскинулись сами по себе, и он прыгнул на человека в бежевом плаще, что не был человеком. Рыча, как оборотень, Кобылин обхватил плечи жертвы и впился окровавленным ртом в шею этого существа, чуть ниже уха.
Он не слышал воя, не чувствовал ударов, сыпавшихся на него — швырнул жертву на асфальт и навалился сверху, остервенело терзая упавшее тело. Охотник кусал его, драл в клочья, бил, тряс, как куклу, — до тех пор, пока багровая пелена не опустилась ниже, затмевая его разум, и не закрыла собой весь окружающий мир.
ЭПИЛОГ
Над пустыми столами бара плавали сизые клочья сигаретного дыма, почти неразличимые в подвальной полутьме. Свет галогенной лампы, висевшей над прилавком, за которым высилась массивная фигура продавщицы, освещал только самый центр забегаловки. Он выхватывал из темноты грубые, сколоченные из досок столы, все еще пустовавшие, оставляя в темноте места для привередливых клиентов, что располагались вдоль стен. Эти столы были отделены друг от друга деревянными перегородками, невысокими, такими, чтобы сидевшие не видели друг друга, но не особенно мешавшими общению. Именно за ними, в этих приватных уголках, и начинали собираться первые клиенты.
Пара компаний тихо шепталась в своих уголках, еще несколько пар мрачно потягивали пиво из приземистых широких кружек, трое одиночек, застолбившие теплые местечки, явно дожидались своих товарищей, уныло изучая три строчки меню, напечатанные огромными буквами на серых бумажных листах. Из старенького музыкального центра, приютившегося на углу холодильного ларя справа от продавщицы, хрипло шептало радио, выдавая мелодии двадцатилетней давности.
Звук не мешал разговорам знакомых, но и не давал посторонним прислушаться к чужим беседам. Лишь одна парочка, за средним столом, окруженном перегородками, разговаривала вполголоса, совершенно свободно, но и их было плохо слышно.
— Чепуха все это, — вполголоса бросил молодой парень в черной блестящей куртке, строго глядя на своего собеседника.
Тот, высокий и широкоплечий, недавно разменявший четвертый десяток, помотал головой.
— А я тебе говорю, это был Кобылин, — яростно зашептал он, тряся головой так, что его чуть поредевшие светлые кудри затряслись от возмущения. — Колян, ты что? Видел эту запись с регистратора на Ютубе? Как он перелетел машины… Летит — и крылья за спиной!
— Брось, — со скукой в голосе отмахнулся тощий паренек и поправил узкие очки в строгой черной оправе, — какие крылья. Это просто куртка. И не летел он, а просто перепрыгнул одну машину. Любой паркурщик так прыгнет.
— Ну конечно, — с заметным сарказмом выдохнул здоровяк, — любой паркурщик поскачет дальше, спрыгнет с моста, нагонит «Мерседес» и устроит разборку с оборотнем.
— Да не было там никакого оборотня! — Очкарик ткнул пальцем в клавишу ноутбука, лежавшего перед ним. — Ты новости-то читал?
— Какие новости, — кипятился кучерявый. — Там труп был, чуть ли не в клочья растерзанный! А написали, что перестрелка конкурирующих банд! Видел фотки тела? На форуме «Ярыдал» проскакивало. Типичная работа оборотня, самая настоящая.
— Настоящая, — передразнил паренек, посматривая на мерцающий экран. — Ты, охотничек, много оборотней видел? Из одной квартиры выкурил какой-то вонючей дрянью и католической молитвой, скачанной в Интернете, одинокого барабашку, и все туда же — работа оборотней. Специалист.
— Я, в отличие от тебя, в этом деле разбираюсь, — с явной обидой отозвался его собеседник. — И с охотниками общаюсь, и специальные ресурсы почитываю.
— Кстати, о ресурсах, — перебил его молодой, поправляя очки. — Ты куда меня притащил? Говорил, что отведешь в бар, где собираются настоящие охотники. И где? Это не бар, а пельменная какая-то. Рюмочная!
— Ну, мне сказали, что сбор будет тут, — немного смущенно отозвался кучерявый, зыркнув в сторону огромной продавщицы в замызганном белом халате. — И вообще, ты чего хочешь? Чтобы сюда завалилась толпа народа с дробовиками в руках и с отрубленными головами оборотней? Приходят, наверно, выпить чего-нибудь да пообщаться со знакомыми.
— Ох, Миша, какой же ты неисправимый романтик, — обреченно вздохнул тощий паренек, что был лет на десять младше собеседника. — Смотри на мир реальнее, не верь всему, что тебе говорят.
— Зато ты Фома неверующий, — буркнул насупившийся Миша. — Если б не знал, что вы с Петькой выбрались из той резни, что устроил вампир, решил бы, что ты надо мной издеваешься. Ты же сам все видел, знаешь, что все это реально…
— Реально то, что можно увидеть и пощупать, — сухо отрезал Николай. — Того вампира я прекрасно видел, но, слава небесам, не щупал. Да, это реальность. Да, это подтверждает существование… странных тварей. Но далеко не все, о чем пишут в Интернете — правда. Это ты хоть понимаешь?
— Понимаю, — с горячностью выдохнул Миша, тряся кудрями. — Вот то же видео про Кобылина! Это же правда, Колян! Видеозапись с регистратора…
— Да какой Кобылин, — возмутился паренек. — Я тебе говорю, нет никакого Кобылина! Это собирательный образ, миф, городская легенда, ясно? Сборник баек для тех, кто мнит себя охотником. Им нужен герой, личность, на которую можно равняться. Раз есть силы тьмы, значит, им нужно противопоставить рыцаря в белых доспехах, который никогда не ошибается, не проигрывает, не блюет в кустах, не харкает кровью… Понял? Благородный, самоотверженный, целеустремленный герой. Легенда.
— Видео, — жарко зашептал кудрявый Михаил. — Ты сам все видел, и не надо ля-ля. Он как прыгнет, а за спиной — серые крылья, как у ангела смерти…
— Ребята, ну какие крылья! — раздался возмущенный шепот сверху. — Вы уже вообще!
Собеседники одновременно глянули вверх — там, над перегородкой, белело лицо человека, привставшего из-за соседнего столика. Вид у него был неказистый: сальные черные волосы, порядком отросшие, на подбородке трехдневная щетина. Левая сторона лица опухла, на скуле красовался огромный синяк, что уже начинал желтеть. На вздувшейся нижней губе красовалась корочка от заживающей раны, а левый глаз заплыл и почти не открывался.
— Скройся, алкашня, — ласково посоветовал кучерявый Миша, шевельнув огромными плечами, затянутыми в камуфляжную куртку. — Тебя спросить забыли.
— Невежливо подслушивать чужие разговоры, — отрезал Николай, строго глянув поверх очков на незнакомца. — И да. Как это. Отвали.
Опухшая морда издала жалобный стон и скрылась за перегородкой.
— Вот бомжара, — жарко зашептал Михаил, — небось, стакан на халяву хотел выпросить.
— Забудь, — отмахнулся паренек, поправляя очки. — Рюмочная же. Тут так принято.
Он хотел что-то добавить, но в этот момент радио снова подало голос — на этот раз громче, выдавая бессмертную историю о миллионе алых роз и бедном художнике, историю, вероятно, очень любимую продавщицей, высившейся за прилавком подобно богине плодородия. Скривившись от томного вокала, как от зубной боли, молодой Николай наклонился над столом, и друзья продолжили беседу шепотом.
Кобылин опустился на свое место под хрипловатый голос певицы, старательно выводившей припев. Уши его пылали. Бросив умоляющий взгляд на откровенно хихикавшую Верочку, что сидела напротив, прижимаясь к огромному плечу Вадима, Алексей махнул рукой.
— Ну его, — буркнул он. — Совсем очумели.
— А я предупреждал, — наставительно прогудел Гриша, сидевший рядом с другом. — И вообще, забей. Так даже лучше. Но вообще, конечно, ты красава. Встретил бы тебя ночью в переулке — сначала бы стрельнул, и только потом бы стал рассматривать, что это такое на меня вылезло.
— И ты, Брут, — обреченно пробормотал Кобылин, трогая пальцем распухшую губу.
Верочка тряхнула гривой рыжих волос, завивавшихся маленькими колечками, и засмеялась, да так задорно, что и Вадим, выглядевший сейчас самым обычным человеком, заухмылялся. Алексей бросил виноватый взгляд на Лену, что сидела рядом с подругой и ковыряла вилкой остатки того, что в этом заведении именовалось жюльеном. На ее скуле красовался фингал ничуть не меньше, чем у самого Кобылина. Удивительным образом он ничуть ее не портил и лишь придавал дополнительной пикантности в довесок к ее темному макияжу и черным как смоль волосам, рассыпанным по плечам.
Лена оторвалась от тарелки, поймала взгляд Кобылина, покраснела и снова уткнулась в жюльен. Алексей лишь тяжело вздохнул — ему чертовски льстило, что такая юная особа считает его героем и, похоже, влюблена в него по самые симпатичные розовые ушки. Он и сам испытывал нежную симпатию к этому созданию, пытавшемуся казаться мрачной ночной дивой, но при этом продолжал считать, что ей нечего делать в компании охотников.
— Ну что вы, в самом деле, — сказала Лена, словно уловив мысли Кобылина. — Нашли над чем смеяться.
— Ой, прости, Лен, — легко бросила Верочка. — Конечно, ничего забавного. Это мы не над синяками, это мы над мальчишками за соседним столом.
— Синяки, — буркнул Борода, тискавший пустую пивную кружку. — Вы бы видели, каким я его из леса вытащил. Вот это был видок. Не думал, что выживет.
— Да какой там лес, — Кобылин махнул рукой. — Все ты сочиняешь.
— Не, вы посмотрите на него, — возмутился Гриша и, поймав заинтересованный взгляд Вадима, пояснил: — Там на повороте — лесок. Рощица такая, остатки былой роскоши. Леха туда дополз каким-то образом, спрятался под куст и не отсвечивал. Я там через десять минут объявился, когда народ уже собирался, и сразу смекнул, где искать. Те, кто был рядом, когда началась стрельба, все разъехались, моментом. А следующие, дураки, повылезали из машин и давай на мобильники снимать трупы. Ни один не вызвал ни ментов, ни «Скорую». Это, конечно, нам на руку было, мы успели уйти, но какие сволочи, а?
— Погоди, ты же говорил, что машину бросил? — перебил его Вадим.
— Ага, — отозвался Борода, наблюдая за тем, как Верочка наклонилась к уху подруги и что-то жарко зашептала. — Вытащил Леху на другую сторону рощицы, доползли до дороги. Там поймали тачку — я сказал, что авария, в больницу надо. Ну, там уж дальше как всегда. Я звякнул знакомому из «Скорой», встретили на перекрестке, подлатали, пока на дачу ехали. А там уж все пучком.
— Не так все страшно, как он рассказывает, — отозвался Кобылин. — Ну, побился немного. Ни переломов, ни трещин. Пара дырок, много ушибов, вывихи. Я просто немного не в себе был после этого дурацкого гипноза.
— Оно и видно, — буркнул Гриша. — А я тебе говорил — поберегись.
— Главное — дело сделал, — отрезал Кобылин, косясь на пустой угол за столом.
— Сделал ли? — засопел Борода. — Труп я, конечно, видел, никуда он не делся, его труповозка забрала. Но с этими упырями ни в чем нельзя быть уверенным до конца…
— Ты уже десятый раз спрашиваешь, — возмутился Кобылин. — И я тебе десятый раз отвечаю — все, баста. Всех иродов вышвырнули отсюда, тема закрыта. Или тебе позвать подружку, чтоб лично доложила?
— Какую подружку? — насторожился Вадим, да и Вера подняла голову, с интересом прислушиваясь к разговору.
— Никакую, — Борода замахал руками. — Все, верю, верю. Убедил.
— И все-таки, — начал Вадим, но Вера дернула его за рукав.
— Все, хорош, — сказала она, потягиваясь, как сонная кошка. — Хватит тут сидеть в этой тошниловке. Тему уже прожевали сто раз. Мы сюда отмечать пришли, так? Ну и пошли веселиться, хватит нюни распускать в этом темном углу.
— Веселиться? — Вадим насторожился. — Это куда же, детка, ты собралась на веселье?
— В соседний зал, — отрезала Верочка, показав кавалеру розовый кончик острого языка, — не слышишь, что ли? Там музыка, танцы. Десяток человек мнутся в центре зала.
— Ну, слышу, — сдержанно отозвался Вадим, — и, положим, не десяток, а одиннадцать. Но…
— Все, — объявила рыжая и пихнула локтем в бок свою подругу. — Пошли на танцы. Гулять так гулять.
Лена кинула умоляющий взгляд на Кобылина и начала выбираться из-за стола. Вера бодро двинулась следом, не отпуская руки Вадима. Гриша утробно заухал, потом тоже встал, давая Кобылину возможность выбраться из-за стола.
— Идите, молодежь, — сказал он. — Я тут расплачусь, потом пойду посмотрю на ваши танцы. Давай, Лех, вылезай. Не корчи из себя инвалида, это у меня на погоду нога ноет, а у тебя все пучком. Ступай, разомни мышцы.
Алексей нехотя поднялся с длинной лавки, наблюдая за тем, как рыжеволосая волчица тянет за собой Вадима к выходу из пельменной. Лена, оставшаяся в одиночестве, робко глянула на охотника. Тот вздохнул, шагнул к ней, взял под локоть.
— Пойдем, — ободряюще сказал он девчонке и, увидев ее улыбку, вдруг впервые за последнюю неделю почувствовал себя живым человеком, а не ходячим набором ушибов. — Пойдем, потанцуем.
— Волыну смотри не вырони, танцор, — фыркнул им в спину Гриша.
Опустившись на скамейку, он проводил взглядом друзей, и лишь когда они вышли из дверей пельменной, задумчиво осмотрел стол. Потом подхватил едва тронутую кружку с пивом Вадима, одним глотком добил содержимое, грохнул ею о столешницу. И, разом помрачнев, словно вспомнив о неприятном деле, поднялся на ноги. Окинув взглядом остатки небогатого ужина, вздохнул и направился к стойке.
Продавщица хмуро кивнула, когда Борода вытащил бумажник, приняла плату, отсчитала сдачу. Гриша ссыпал мелочь в карман и нехотя, не торопясь, побрел к выходу. Распахнув дверь, ведущую в коридор, охотник сумрачно глянул на новенькую дверь, что вела в соседний зал, который, собственно, и именовался баром. Покосившись на крохотную дверь туалета, Борода покачал головой и бросил взгляд на узкую деревянную лестницу, ведущую наверх, к выходу из подвала. Наверху, в маленьком подъезде, из которого можно было выйти на улицу, было темно — лампочка опять перегорела. Вздохнув еще более печально, Гриша начал подниматься по лестнице.
Поднявшись, он на ощупь пробрался к двери, распахнул ее и выглянул на улицу, в ночь, холодную и ветреную. Зябко поежившись, закрыл дверь и, оставшись в полной темноте, достал из кармана мобильник. Маленький экранчик не смог осветить весь темный предбанник, но давал вполне достаточно света, чтобы набрать нужный номер. На звонок ответили сразу.
— Да, это я, — тихо подтвердил Гриша, прислушиваясь к невидимому собеседнику.
— Подтверждаю. Сложилась полностью функциональная группа, рабочее название — «Группа Кобылина». Готов осуществлять координацию на месте и патронаж. Можно продолжать работу.
— Нет, я абсолютно уверен в работоспособности группы. У вас уже была команда профессионалов. Да. Лучше. Уверен. Никто не будет так работать за деньги. Здесь нужен личный интерес, преданность делу.
— Он готов. Нет, ему не нужно знать. Да, скорее всего опять аватар, но я не могу полностью это гарантировать. Вы же помните, что было в прошлый раз. Стопроцентно работоспособен.
— В первую очередь — прикрытие, как и в прошлый раз. Координация с силовыми ведомствами, легенда, явки. Поставки оружия. Деньги? А как вы себе все это представляете без денег? Конечно, нужны. Нет, на этот раз меньше.
— Результат будет. Все постепенно. Не надо торопиться. Вы уже один раз не послушали меня. И не надо давить, мне отсюда гораздо лучше видно, что происходит. Нет, не мелочи. Нет. Вы вообще отчет читали о том, что здесь творилось неделю назад? Хотите масштабности — идите к военным, они вас приласкают, как в девяностые. Если там вообще еще остались настоящие люди в руководстве.
— Да, это мой участок работы. Да, небольшая часть общего дела. И — да, мне плевать на ваши грандиозные планы. Охота должна продолжаться. Да. Гарантирую — орден будет доволен.
Сердито засопев, Борода отнял телефон от уха, отменил звонок и сунул телефон в карман. Непроглядная тьма снова окутала его, и Гриша тихо ругнулся.
— Зажрались, сволочи, — тихо бросил он в темноту, нашаривая рукой стену.
Сердито сопя, Григорий добрался до ступенек, глянул вниз, на площадку, где горела тусклая лампочка, и начал спускаться, что-то сердито бормоча себе под нос.
Когда скрип ступенек затих и внизу хлопнула дверь, часть темноты в дальнем углу шевельнулась, двинулась к центру подъезда. Раздался тихий скрип, и под потолком вспыхнула яркая лампочка. Поток света выхватил из темноты опухшее лицо, грязные черные волосы, разбитую губу…
Прищурившись, Кобылин отступил на шаг и спрятал в карман носовой платок, с помощью которого выкрутил лампочку в подъезде пару минут назад. Повернувшись, посмотрел на лестницу, ведущую вниз, к шуму, танцам, его друзьям.
— Все страньше и страньше, — процитировал он, все еще щурясь от яркого света. — Орден будет доволен…
Хмыкнув, Кобылин качнулся с пятки на носки.
— Это мы еще посмотрим, — сказал он и шагнул к лестнице.
Читать бесплатно другие книги:
