Фанатка Брюер Мара
– Разумеется, – Анжела порхала по квартире, не обращая внимания на насупленную Кристен, – где она проводится?
– В Музее искусств, – ответила Кэмпбелл.
– Отлично, я знаю, где это! – Швиммер выплясывала под музыку, написанную ею и её приятелями по лос-анджелесской Школе искусств на стихи её подруги.
Огромный выставочный зал был заполнен людьми. Элис надела своё любимое красное платье, привезённое специально для этого случая, и туфли на шпильке. Публика была разношёрстной: мужчины в костюмах и дамы в вечерних платьях, ультрамодные, вычурные, яркие молодые люди, бизнесмены, не отрывающиеся от мобильных телефонов. И все вокруг обсуждали работы импрессиониста Грегори Смита.
Анжела и Кристен поначалу придерживались Элис, но она подолгу задерживалась у картин, делая записи в блокноте и прислушиваясь к комментариям посетителей. Поэтому девушки пошли вперёд, не мешая её работать.
Внимание Кэмпбелл привлекло одно полотно: на нём был изображён мужчина, стоящий спиной, в светлом костюме, который отбрасывал четыре тени. Две из них были длинными и тёмными, а две другие – светло-серыми. Казалось, одна из теней имела женские черты: длинные волосы, платье вместо брюк. В общем, в ней угадывалось лёгкое изящество, переданное необычайным сочетанием красок.
– Интересная картина, не правда ли? В ней столько чувств и эмоций, – знакомый голос за спиной девушки заставил её забыть обо всём на свете. Она не могла поверить, что слышит его вновь.
– Мистер Смит! – она повернулась. Он стоял перед ней в чёрных брюках и рубашке. Волосы были уложены гелем. Уильям был гладко выбрит, и от него исходил приятный запах парфюма. Того же, что она вдохнула впервые в его «феррари».
– Мисс Кэмпбелл! – он широко улыбался. Элис даже показалось, что он рад видеть её не меньше, чем она его.
– Откуда вы здесь? – это первое, что пришло ей в голову.
– Я живу в Лос-Анджелесе. И вся моя семья… – Всё-таки, у него есть жена и дети. – Кстати, это выставка одного из моих братьев, – ну конечно, Грегори Смит! – А вы какими судьбами здесь, Элис?
Она ждала три месяца, чтобы услышать, как он произносит её имя.
– Я по работе… – они прошли к следующей картине.
Кэмпбелл забыла о блокноте, об окружающих людях, о своих подругах, затерявшихся в толпе. Теперь существовали только он и она.
– Вы рисуете?
– Нет, я пишу для одной чикагской газеты. Здесь по заданию издательства, – Элис почувствовала себя уверенно и говорила непринуждённо, впервые она говорила так с НИМ.
– Вам нравится?
– Очень необычно. Но красиво.
– Вы тоже… очень красивая сегодня…
– Уил, я везде тебя ищу, – между ними возник человек в инвалидном кресле.
– Элис, познакомьтесь, это мой старший брат и виновник сегодняшнего торжества, свидетелями которому мы стали, – Грегори Смит.
Девушка протянула руку и всмотрелась в художника. Они с Уильямом были похожи как две капли воды. Только мужчина в кресле был гораздо старше. У него были длинные, по плечи волосы, в которые вкралась седина, и короткая бородка. А в остальном – те же глаза, тот же идеально прямой нос, та же улыбка. На нём были джинсы и жатая чёрная рубашка, на шее причудливым узлом был повязан тёмно-зелёный шарф. Грегори едва коснулся губами её смуглой руки.
– Очень приятно, мистер Смит, – в её голосе чувствовалось волнение.
– Мисс Кэмпбелл напишет статью о тебе для чикагской газеты! – прокомментировал Уильям.
– О! Это правда, мисс Кэмпбелл?
– Да, мистер Смит, – она назвала другого человека ЕГО именем. И хотя это был его родственник, для неё самой это прозвучало как предательство.
– Это твоя студентка, Уил? – Грегори поднял голову на младшего брата. – Та самая?
Уильям смутился. Было понятно, что он говорил дома о ней. Интересно, только своему брату или всем членам семьи?
– Да, Грегори. Элис замечательно удаётся понять суть вопроса, она лучшая на курсе, – он отлично сориентировался, заявив о её достижениях по его предмету.
– О! Вы изучаете философию? – оживился Грегори.
– Нет, социологию, – поправила девушка.
Из толпы появились Кристен и Анжела.
– Эл, ты закончила? Может, уже пойдём? Ты же хотела поужинать где-нибудь? – подругам наскучила выставка.
– Да, конечно, – Элис медленно повернулась к Смитам, чтобы попрощаться. Ей сейчас меньше всего хотелось покидать это помещение.
– Уже уходите, мисс Кэмпбелл? – спросил Грегори.
– У меня сегодня… день рождения… и мы хотели где-нибудь отметить, – смущаясь, ответила девушка.
– Не хотите остаться на фуршет?
– А разве можно, мистер Смит? – она была готова ухватиться за любую ниточку, лишь бы задержаться здесь подольше.
– Разумеется, вы же хотите написать хорошую статью? – художник улыбнулся совсем как Уильям, только в уголках глаз образовалась сетка морщин.
Элис повернулась к подругам и умоляюще взглянула им в глаза. Анжела догадалась, в чём дело, а вот Кристен надула свои пухлые губы.
– Девочки, почему бы нам не остаться? – она сделала акцент на последнем слове, чтобы дать понять Янг, что остаться необходимо обязательно.
– Я не против, – пропела Анжела.
– Мы с радостью останемся, мистер Смит, – Швиммер окончательно уверилась в своей догадке.
Уильям и Грегори оставили их на время.
– Эл, он хорош! – загадочно улыбнулась Анжела.
– Кто? – переспросила Кристен.
– Это был её Уильям… Который помоложе.
– Ты тоже заметила их сходство? – спросила подругу Элис.
– Клоны! – рассмеялась Швиммер.
Девушки прошли в центр зала, где было меньше людей. Подруги завалили её вопросами о Смите, а она искала его глазами в толпе. Ей до сих пор не верилось, что она, наконец, увидела его, раньше, чем предполагала, в неформальной обстановке, о чём и не мечтала, случайно, чего не планировала.
В поле её зрения попал человек, которого она никак не ожидала увидеть.
– Девочки! – она указала рукой на мужчину, всё ещё не веря своим глазам, – это же… Брендон!
Анжела и Кристен замолчали и застыли на месте. Швиммер медленно, нерешительно обернулась, Янг зажмурилась.
– Крис… это он… – Анж резко повернулась обратно к Элис.
– Он один? – не открывая глаз и еле шевеля губами, спросила Кристен.
– Нет… Боже, Крис, она так на тебя похожа! – воскликнула Кэмпбелл.
Янг открыла глаза и медленно повернулась в сторону, в которую смотрели её подруги. Ставшие огромными, глаза Анжелы и неуверенные и испуганные глаза Элис заставили её напрячься ещё больше. Когда она увидела Брендона, он смотрел на неё в упор. Его спутница что-то щебетала, держа его за руку, а он улыбался Янг своей фирменной улыбкой, покорившей её год назад в баре отеля «Плаза». События тех двух ночей, что она провела в его компании, пробежали перед её глазами. Дыхание участилось, а ноги сделались ватными. Анжела крепко сжала её руку. Девушка, которая была с Брендоном, повернулась в их сторону, и Кристен убедилась в сказанном Кэмпбелл. Новая пассия музыканта была действительно на неё похожа: такие же тёмно-русые волосы, карие глаза, пухлые губы на симпатичном лице. Только худая и длинная, в отличие от пышногрудой с аппетитными формами Янг.
– Что это может означать? – она повернулась к Элис, как к самой догадливой и рассудительной, но её опередила Анжела, выдвинув свою обвиняющую версию.
– Не надо было уходить, когда он предлагал остаться! Была бы сейчас на месте этой курицы.
– Нет, Анж. Ничего бы не было. Всё закончилось год назад в «Плазе»… Я хочу уйти. Извини, Эл, но здесь оставаться невыносимо.
Кэмпбелл разрывалась на части. Она никак не могла уехать – здесь был Уильям. Но она прекрасно понимала, чем может закончиться вечер, если они останутся – Янг потом, как говорится, придется собирать по частям.
– Вы идите на улицу, я догоню, – сказала она подругам, оглядывая зал. А затем уверенно направилась в неизвестном направлении.
– Ты куда? – Швиммер распахнула свои огромные глаза.
– Нас пригласили остаться. Невежливо будет уйти, не попрощавшись.
Она направилась на поиски мистеров Смитов.
Уильям находился в компании своего брата-художника Грегори, ещё одного мужчины и молодой женщины. Все четверо мило беседовали. Элис не видела их лиц, мужчина не удостоился её внимания, но вот женщина… У неё была светлая кожа, почти такая же мраморно-белая, как у японки Эмили. Золотисто-медовые волосы были красиво собраны на макушке в элегантную причёску, её движения во время разговора были плавными. Но самым завораживающим в её виде была татуировка на внутренней стороне правой руки: это был кинжал, упиравшийся лезвием в запястье, вокруг него браслетами обвивалась змея, а на рукоятке кинжала, было что-то красное, похожее на нарисованную драгоценность… Уильям придерживал её под руку. Кем она могла приходится ему?
– Мисс Кэмпбелл! Элис! – девушку заметил Грегори.
Уильям отвлёкся от женщины с татуировкой и махнул своей студентке рукой, приглашая подойти. Элис нерешительно сделала шаг вперёд. Что она скажет этим людям? Уильяму? Этой женщине?
Собеседники Смитов повернулись ей навстречу. Элис застыла на месте, не понимая, что происходит. На неё смотрели четыре одинаковых человека, двое из которых – Грегори и второй мужчина – были старше, а женщина была абсолютной копией преподавателя философии.
Набравшись смелости, Кэмпбелл направилась к ожидающей её компании.
– Элис! – игриво начал Уильям. – Вот моя семья: с Грегори вы уже знакомы, а это мои брат и сестра Ричард и Оливия Смит.
Она не жена, не невеста, не возлюбленная! Она его сестра! Сестра-близнец! Точнее, они двойняшки. Камень упал с души девушки, и она приветливо улыбнулась четырём Смитам.
– Извините, – вспомнила она, зачем искала их, – возникли некоторые обстоятельства, и нам надо уйти. Выставка великолепная, мистер Смит, – обратилась она к Грегори.
– Спасибо, Элис. Жаль, что вы не останетесь.
– Здесь совершеннейшая скука, – ответила в её защиту Оливия, – наверняка у такой молодой красивой девушки есть чем заняться в нашем городе.
– У мисс Кэмпбелл сегодня день рождения, – холодно вставил Уильям. От его тона у Элис сжалось сердце.
– Это правда? – уточнил третий из братьев – Ричард, до сих пор хранивший молчание.
– Да, мистер… Смит, – у Элис голова кружилась от количества близнецов.
– Поздравляю, – сказал он, как показалось имениннице, немного цинично. Все Смиты подозрительно переглянулись.
– Мисс Кэмпбелл, я провожу вас, – Уильям нашёл выход из неловкой ситуации.
Они молча прошли по галерее. На улице в лицо Элис подул холодный ветер, вернув её к реальности.
– Мистер Смит, как так вышло, что… вы все так похожи? Ведь ваши братья… они старше, а сестра, будто близнец… но так не бывает…
– Элис, – она перестала дышать, когда он назвал её имя, – это длинная и печальная история. Вы однажды сказали, что увлечены теориями о близнецах…
– Да, а вы попросили оставить мои расследования.
– Мисс Кэмпбелл, – он вновь стал официальным, – приходите завтра в обед вот по этому адресу, – он достал из кармана и протянул ей визитку, – я кое-что вам расскажу.
Он многозначительно посмотрел ей в глаза, после чего вернулся в музей.
Элис подошла к подругам, ожидавшим её в стороне.
– Как ты? – спросила она у Кристен.
– Я пойду домой. Прости, Эл, но мне очень плохо!
– Я посажу тебя в такси, – предложила Анжела, – а мы с тобой, Кэмпбелл, пойдём в одно замечательное место. Ты же хотела?
– Нет, я уже никуда не хочу. Поедем домой все.
Главное произошло этим вечером – она встретила Уильяма.
В квартире Швиммер весь вечер девушки обсуждали выставку. Кристен была сама не своя, она будто не слышала, о чём говорят подруги.
– Анж, слушай, – начала Элис, – ты ведь заметила поразительную схожесть между Уильямом и его братом?
– Да, они как близнецы. Только вот, который в инвалидном кресле, лет на десять старше. Это странно.
– И не только это! – между бровями Кэмпбелл образовалась морщинка, обозначавшая её глубокую задумчивость, – понимаешь… когда вы ушли… из-за Брендона, – она мельком бросила взгляд на Янг, но девушка была мыслями далеко от подруг. Даже намотанный на палец локон не щекотал, как обычно, её щёку, а без движения висел в застывшей в воздухе руке. – Когда вы ушли, я пошла попрощаться со Смитами, и даже не знаю, как сказать… В это трудно поверить, но я нашла их в компании ещё двух таких же Смитов, и одна из них – девушка. Уильям сказал, что она его сестра, а другой мужчина – старший брат. Но как такое возможно? Допустим, что двое мужчин – те, которые старше, и вправду близнецы, как Стюарты, например. Но Уильям и его сестра… Мало того, что они – одно лицо, хотя они не могут быть монозиготными близнецами, так они ещё и на старших братьев похожи невероятно.
– Это действительно очень странно, Эл. Может, тебе просто показалось? – Анжела заинтересовалась тем, что сказал ей Кэмпбелл.
– Я тоже сначала так подумала. Но, присмотревшись, убедилась: все четверо – точная копия друг друга.
– Твой мистер Смит дал какие-нибудь объяснения?
– Нет, – Элис опустила глаза, – но обещал всё рассказать завтра. Вот, – она протянула Швиммер визитку, которую ей дал Уильям.
– Ничего себе! – Анжела подпрыгнула на месте, чем отвлекла от задумчивости Кристен, – по этому адресу находится… Эл! Это самый крутой район Лос-Анджелеса!
– Я догадалась! – загадочно улыбнулась Кэмпбелл.
Глава 30. Загадки Гэри У. Смита
Дом Смитов находился в Беверли-Хиллз. Элис поразило, насколько особняк, расположенный по указанному в визитке адресу, выделялся среди других домов. Он был построен в староанглийском стиле: в саду перед домом был маленький декоративный фонтан, а слева, на возвышении, – ротонда, к которой вели ступеньки. В саду не было деревьев – только аккуратно остриженные кустарники. Пахло свежей травой – очевидно, сегодня здесь поработала газонокосилка.
Она нажала на звонок, и через несколько секунд автоматические ворота впустили девушку во владения её возлюбленного и его семьи. Она прошла по дорожке, огибающей фонтан, к дому. Кэмпбелл не успела постучать в дверь, как та открылась и ей на встречу выбежала Оливия Смит. Сестра Уильяма куда-то спешила.
– Здравствуй, Элис. Извини, не могу сегодня поболтать с тобой. Зайдёшь к нам завтра? – она приостановила, чтобы поприветствовать гостью.
– Я сожалею, завтра я возвращаюсь в Чикаго.
– Действительно, очень жаль. Всего хорошего, Элис! – она вспорхнула, как птичка, и полетела по дорожке к выходу из сада.
– Мисс Кэмпбелл! – встретил её Уильям. – Прошу, проходите.
Она последовала за ним, стараясь держаться ближе, чтобы вдыхать аромат его парфюма.
Дом внутри был великолепен: интерьер в светлых тонах, украшенный массой антикварных вещиц и картин. Здание казалось огромным, хотя снаружи не выглядело таковым – строение уходило вглубь участка.
Студентка и преподаватель прошли в просторную гостиную, в которую через витражные окна поступал свет калифорнийского солнца. На стене висел его портрет. Или одного из его братьев в молодости. Уильям жестом указал Элис на диван, предлагая присесть, но она устроилась в кресле.
– Элис, – начал он, – я пригласил вас, потому что вы единственная, кто может понять нашу историю и, я надеюсь, сделать правильные выводы.
Кэмпбелл кивнула, давая понять, что готова слушать.
– Во время нашей первой встречи вы упомянули, что рассказывали подруге что-то о близнецах…
– Мистер Смит, – перебила его Элис. – Я солгала тогда, извините…
Он будто не слышал её.
– Потом, когда вы сказали мне, что увлекаетесь феноменом близнецов… вы назвали автора книги, которую читали… Гэри Смит.
– Да.
– Гэри У. Смит, не так ли? – уточнил он.
– Да, именно так!
Уильям задумчиво смотрел на неё, будто решаясь на какие-то действия. Она облокотилась на спинку кресла, в котором сидела, и приняла позу слушателя. Он продолжил:
– Этот человек, – он указал на портрет на стене, – мой отец – Гэри Уильям Смит.
Возникла пауза, в течение которой Элис осознавала происходящее. Близнецов было не четверо, а пятеро, и одним из них был человек, давший жизнь остальным. Невероятно!
– Мой отец принадлежал к древнему английскому роду. Он был писателем, как вы знаете, а также увлекался оккультными науками.
Впервые он женился очень поздно, ему было почти сорок, и от первого брака у него и его жены родились мальчики-близнецы – Грегори и Ричард. Дети росли, и он видел, что оба невероятно на него похожи, будто он наблюдал за собой со стороны.
Первая жена отца умерла от лейкемии, когда мальчикам было по шесть. Он долго горевал и погрузился в мистическую науку. Посещая какую-то секту, он встретил вторую свою любовь – нашу с Оливией мать, Беатрис. Он истратил за пять лет приличную часть состояния, и его спасло от разорения только то, что кто-то сдал секту полиции.
Через год после его второй женитьбы появились мы с сестрой. Мы так же, как и Грегори с Ричардом, были похожи на отца, только у Лив волосы с медным оттенком, как у мамы.
Отец был очень озадачен: четверо его детей, по двое рождённых разными женщинами, были похожи, будто одного размножили на копировальной машине, только в разное время. Или клонировали. В то время эта наука только набирала обороты…
Он начал изучать нас, чтобы понять, каким образом так могло получиться. Он потратил на генетические экспертизы много средств и времени, забывая о том, что мы нуждались в его любви и внимании. Он был одержим теориями о близнецах, на изучение загадки нашей семьи у него ушли годы. Под конец жизни он уверился, что нашёл ключ к разгадке тайны. Он лишился рассудка, говорил, что слышит голос…
– Отец писал книгу – ту самую, которую вы читали, – продолжил Уильям. – Вы ведь обратили внимание, что она не закончена? Знаете почему? Ричард отобрал у него все материалы и уничтожил незадолго до издания. Именно последняя часть, в которой было написано то, чего мы никогда не узнаем, не попала в издательство. Он не позволил отцу вынести свою теорию на всеобщее обозрение, он хотел, чтобы наш феномен остался внутри семьи…
Уильям ходил по комнате, Элис не сводила с него глаз.
– Отца не стало, когда нам с сестрой было одиннадцать, а братьям – по двадцать три. Ричард переехал сюда, а Грегори остался растить нас с Лив…
Он остановился у камина, над которым висел портрет его отца, и замолчал, давая возможность Элис переварить его историю, прочувствовать её трагизм. Кэмпбелл не могла отвести от него глаз. Потрясающе! Отец, двое сыновей от одной женщины и ещё двойняшки от другой были абсолютной копией друг друга – такого ещё в этом мире не случалось.
– А мистер… Грегори, что с его…
– Ногами? Это ещё одна трагическая история нашей семьи. Грегори – талантливый художник, он известен в мире. Его богемные друзья пригласили его на вечеринку, это было лет десять назад. Они хорошо покутили. Возвращаться было не далеко, и он пошёл домой пешком. На него напали грабители. Он вырвался и побежал, но брат был… пьян, и они быстро нагнали его. У одного из преступников было оружие… Пуля задела позвоночник, и Грегори остался парализованным.
– Мне очень жаль, – тихо произнесла Кэмпбелл. – А Ричард и Оливия? Чем они занимаются?
Она хотела знать всё об их семье, о его близких, о нём.
– Ричард – кинопродюсер, Оливия – дрессировщица, работает с хищниками. Она очень востребована в Голливуде, под её руководством проводятся съёмки с участием диких животных – тигров, львов, леопардов. Она в своей стихии рядом с ними, – он говорил о сестре с гордостью и нежностью.
– Мистер Смит, я ещё обратила внимание… на татуировку…
– О! Оливия сделала её после… Дело в том, что когда с Грегори случилось несчастье, в ту ночь Лив допоздна занималась со своими питомцами. И один из них… напал. Он испугался чего-то, а сестра стояла рядом. Он защищался, а она чуть не лишилась руки. Татуировка скрывает шрамы и напоминает об осторожности.
– Очень интересная история, мистер Смит, и печальная, – и странная от того, что феномен близнецов проявился не у Грегори с Ричардом, или Уильяма с Оливией, а у художника и укротительницы диких кошек, которые, по сути, были сводными братом и сестрой. Но почему… почему вы решили рассказать обо всём мне?
– Понимаете, Элис. Вы сразу показались мне необыкновенной девушкой, – эти слова могли бы заставить покраснеть любую другую на её месте, – вы очень тонко чувствуете, у вас есть своё мнение. Когда вы сказали, что вас интересует феномен близнецов, я, честно признаться, испугался за вас. Вы говорили с таким фанатизмом… Я бы никому не пожелал дойти до безумия, как мой отец. Тем более вам, – последнюю фразу он произнёс с надрывом.
– Мистер Смит! – но она не нашла, что возразить.
– Элис! – он хотел что-то сказать, но осёкся и поменял тему, задав ей вопрос: – Элис, скажите, почему вас так заинтересовала тема пространственных близнецов? Ведь вы так «это» назвали?
– Да… Просто кое-что произошло и происходит до сих пор. Скажите, мистер Смит… Ваш отец в своей книге писал о духах, как их вызывать, как с ними общаться. Но речь идёт о душах умерших… А что, если бы можно было так же, с помощью медиума, призывать… живых людей?
– Это невозможно! – воскликнул он, но её взгляд был таким уверенным, что он засомневался: – Или?..
Он напрягся, подобно хищному зверю, готовящемуся к прыжку. Поэтому Элис лишь кивнула.
– Вы хотите сказать, что кому-то это удалось? Но как?
– Мистер Смит, это… не моя тайна, но это действительно происходит. Связь подсознаний… И ещё… есть кое-что, о чём я могу рассказать: мои сны.
Она глубоко вдохнула.
– Год назад мне приснился сон, участниками которого были три пары, две из которых – реально существующие люди, а одна – неодушевлённые предметы, здания… Это были Twin Towers…
– Башни-близнецы, – уточнил Уильям.
– Да. Двое других – мужчины, братья-близнецы. И ещё одна пара – девушки. Они не связаны кровным родством, совершенно разные по темпераменту, но чувствуют друг друга, как…
– …Как близнецы?
– Именно… В моём сне между ними были видимые связи-лучи. Позже, 11 сентября произошёл теракт в Нью-Йорке, и здания были разрушены. И…
– Вам приснился ещё сон, так ведь?
– В нём этих связей не было, а четверо людей разошлись в разные стороны. И теперь я думаю, что нарушатся связи и между ними.
– И какова ваша версия, Элис? Почему так происходит?
– Я считаю, что эти связи образовались как раз год назад в Нью-Йорке, когда эти люди были там, И башни…
– И вы считаете, что этим людям тоже что-то угрожает? – он говорил это так, как будто что-то угрожало ей.
– Я боюсь даже думать об этом! Ведь башен больше нет, – Элис опустила глаза. Уильям приблизился к ней и склонился над креслом. Его лицо было в полуметре от неё, но этого было достаточно, чтобы девушка почувствовала его дыхание. По её коже побежали мурашки, а сердце бешено колотилось в груди. – И я вспомнила ещё кое-что. Ваш отец… его ведь не стало девятнадцать лет назад?
– Да, вчера была годовщина… Постойте! Вам же вчера исполнилось…
– Девятнадцать, – перебила его девушка.
Он посмотрел на неё так, будто всё в мире накрыла тьма и свет уже больше никогда не проникнет сквозь неё. Любое её слово сейчас, казалось, могло послужить толчком к его безумию – так горело пламя в его глазах. Его молчание было страшной мукой. Неожиданно он выкрикнул:
– Элис, прошу простить мне мою наглость, но я запрещаю вам впредь пытаться разгадать эту тайну! – он был серьёзен, в его голосе чувствовалась боль, а глаза всё так же горели. Но не безумием, как ей казалось ещё секунду назад.
– Но почему, мистер Смит? – воскликнула Элис и подалась вперёд, сократив расстояние между ними.
Её обуревали страх и желание. Страх – из-за его реакции. Потому что он не мог понять, что же происходит на самом деле, а она не могла рассказать ему, и это было мучительно. Желание… Она готова была исполнить любую его просьбу, пусть даже он выгнал бы её сейчас же из своего дома. Она бы ушла, не сказав ни слова, но, выйдя за порог, тут же умерла бы от горя и тоски.
– Я уже потерял одного близкого мне человека и не позволю, чтобы это произошло вновь!
В голове Кэмпбелл всё смешалось. Волнение, удивление и невероятная любовь к Уильяму лишили её способности анализировать происходящее. Что мог он иметь в виду? Неужели он тоже влюблён? Почему же тогда молчал так долго?
– О чём вы, мистер Смит? Я… я не понимаю.
– Вы очень дороги мне, Элис. С того самого дня, когда я впервые вошёл в аудиторию и увидел вас сидящей за книгой и не обратившей на меня внимания. Когда впервые услышал ваш голос. Когда прочитал ваше эссе по Ницше… А потом, когда вы с таким рьяным упорством стали рассказывать о своих теориях, я испугался, что потеряю вас так же, как моя семья своего прародителя. Поэтому я весь семестр сторонился вас. Поэтому уехал на время каникул из Чикаго. Но вчерашняя встреча на выставке Грегори… Она вернула мне вас. Элис, прошу… Нет, я просто не позволю вам повторить судьбу моего отца! Пообещайте мне, Элис, что никогда не станете более пытаться докапываться до истины!
– Никогда… – тихо повторила она, скрестив незаметно пальцы. На всякий случай.
Он приблизился к ней так, что стало трудно сфокусировать взгляд на его лице. Но она могла теперь смотреть ему прямо в глаза.
– Мистер Смит… Уильям… – он не дал ей договорить, коснувшись своими губами её губ.
Она готова была потерять сознание. Его поцелуи были жадными, страстными, совсем не такими, как она представляла или видела в своих снах. Но они нравились ей намного больше воображаемых. Они были настоящими. Он целовал её в своём доме, держал её в своих объятиях, и это было наивысшим счастьем для Элис Кэмпбелл.
Эпилог. Феникс
Райская птица, каждое столетие погибающая в пламени и вновь возрождающаяся из пепла, твои золотые изображения висят в роскошных чертогах богачей, сама же ты часто блуждаешь бесприютная, одинокая!.. Птица Феникс… В райском саду родилась ты под деревом познания, в первой распустившейся розе, и творец отметил тебя своим поцелуем и дал тебе настоящее имя – Поэзия!
Г.Х. Андерсен
- Ты навстречу мне идёшь,
- Может, это дежа вю?
- Ты букет в руках несёшь,
- Смотришь в сторону мою.
- Помню я, как в первый раз,
- Ты пришёл в мечтах ко мне,
- В снах являлся, а сейчас
- Ты реальный, не извне…
- Взгляд знакомый и родной,
- Губ углы хранят улыбку,
- Шаг чеканный, волевой,
- Наша встреча – не ошибка.
– Элис?
– Да, милый! – она отвернулась от ноутбука. – Ты ещё не закончила?
– Ещё пара страниц, Уил. Я бы дописала ещё вчера, если бы не концерт.
– А теперь тебе грустно, да?
Она поднялась из-за стола и подошла к жениху. Прильнув к его груди, она ответила:
– Последний концерт «Ghost» в Чикаго… Прощальный тур… Это так печально. Они были лучшими, а теперь станут частью истории.
– Появятся другие.
– Этого не объяснить. Это моё детство, моя юность, часть меня.
– Не грусти о прошлом, храни в памяти события, но не желай их повторения. Это невозможно.
Элис вспомнила их первый с Анжелой поход на концерт. И знакомство с Кристен за неделю до этого у кассы, когда они со Швиммер привлекли внимание Янг своими спорами. О том, как она узнала о способностях Крис и потом заочно познакомилась с Робертом Стюартом. Приключения в Нью-Йорке позабавили её, а боль подруг отразилась в ней сочувствием.
Четыре года прошло после фиктивной женитьбы Роберта, три – после громкого развода. А его обещания, данные Анжеле, так и не были исполнены. Они виделись мельком несколько раз в лос-анджелесских клубах, но к нему было не подступиться, а сам он не предпринимал никаких действий. По словам Швиммер, он только смотрел на неё, и его взгляд был полон печали. Только общаясь с ней через Кристен, он говорил слова любви и давал новые обещания. Было ли всё это правдой?
Стюарт совсем раскис в последнее время. Группа заявила о распаде, и у него ничего не осталось в жизни. Он творец, а его лишали возможности заниматься любимым делом. Он вновь начал пить.
Его брату Брендону, напротив, удача улыбалась со всех сторон. Он уже давно занимался продюсированием, и отказ от деятельности группы только давал ему больше возможностей заниматься продвижением молодых коллективов. Он обзавёлся семьёй. В день, когда состоялся откровенный разговор Элис Кэмпбелл и Уильяма Смита в доме на Беверли Хиллз, Брендон Стюарт объявил в прямом радиоэфире о помолвке с Джулией Зонг – той самой девушкой, с которой он появился накануне на выставке Грегори Смита.
Элис так и не рассказала Уильяму о её подругах и Стюартах.
Из Техаса позвонила Элайза, из-за чего Элис вынуждена была оставить жениха и направиться к столу, где остался её мобильник. Рыдая в трубку, Бадуа сообщила, что они с Николя приняли решение расстаться.
– Лизи, как же так?! Вы так любили друг друга, вы жили так счастливо, он привязан к Луару и Филиппу.
– Я не знаю, Эл. Наверно, мы слишком быстро устроили нашу жизнь, поспешили.
– Слушай, Лиз, ты любишь его?
– В том-то и дело… Я жить без него не могу, – рыдала в трубку Бадуа.
– Уверена, что он тоже. Вы… вы должны поговорить. Скажи ему о своих чувствах!
– А если… – замешкалась Элайза.
– Тогда ты будешь знать, что сделала всё возможное! Не повторяй ошибку Виржинии, борись за своё счастье!