Подчини меня нежно
Мои щеки загорелись – эти мысли почти парализовали, но тут Макс взял меня за локоть и прошептал на ухо новый приказ:
– Вели ему снять футболку и развернуться лицом к стойке.
Переведя взгляд на трепещущего нижнего, я поняла, что это не так-то просто, как казалось – ни с того ни с сего начать отдавать приказы незнакомому человеку, пусть даже такому нежному и послушному на вид. И замерла, не зная, на что решиться.
– Жи-во, – послышалось над ухом, когда пауза затянулась.
Выбора не оставалось. По его тону не было похоже, что этот человек умеет сдаваться. С трудом вдохнув, я прикрыла глаза и выпалила:
– Сними футболку, нижний.
Мой голос прозвучал неуверенно, хрипло и даже испуганно. По толпе, собравшейся вокруг нас, прокатились тихие смешки. Кто-то приглушил музыку в зале, и теперь я отлично слышала все, что происходило в радиусе нескольких метров – это нервировало.
Но парень подчинился – что, вне всякого сомнения, было следствием приказа Макса, а не моего беспомощного пищания.
– Развернись лицом к стойке, – сказала я, стараясь отрешиться от наблюдающих людей.
Нижний снова подчинился, и теперь все могли полюбоваться его красивой широкой спиной с такими рельефными мышцами, что я даже задумалась: может, он профессиональный спортсмен?
Мой взгляд упал на его руку, которой он схватился за стойку – скорее всего, просто от волнения. И я заметила, как подрагивают пальцы. Надо же, мелькнуло в голове, как нижние легко себя выдают. Он явно был возбужден и с трепетом ждал продолжения. Но я сама до сих пор не имела понятия, что делать дальше.
Робко посмотрев на Макса, я удостоилась успокаивающего поглаживания по спине.
– Дим, подкинь нам стек и пятихвостку, – сказал Макс бармену, и тот кивнул, а нижний Игорь еле заметно вздрогнул. Теперь я просто не могла оторвать взгляд от его тела – не потому, что он интересовал меня в сексуальном плане, просто волновалась за него. Неужели Макс сможет ударить другого мужчину, мелькнуло в голове.
Но тут он взял стек и протянул мне:
– Держи.
– Я?
От изумления я поперхнулась и перестала дышать, сразу качая головой. Позади снова раздались сдавленные смешки и перешептывания.
– Нам нужно больше тишины, – холодно заявил Макс, лишь едва повернув голову в сторону зрителей и почти не повышая голоса. Но тут же все стихло.
Судорожно сжав кожаную рукоятку, я во все глаза смотрела на него:
– Мастер… пожалуйста, я не смогу.
– Сможешь. Двадцать ударов. И постарайся не разочаровывать нас слишком слабыми шлепками.
– Я…
Темные глаза почти почернели и прожгли меня таким взглядом, что я мгновенно передумала продолжать. Пожалуй, если не подчиниться ему при всех – он заставит пожалеть об этом, промелькнуло в голове.
Опустив глаза, я кивнула и повернулась к парню, напряженно ожидавшему окончания нашего спора.
– Приступай.
Следующие несколько минут прошли как в тумане. Я попыталась начать с легких шлепков по плечам парня, но Макс контролировал каждый удар – и каждый раз требовал только одного: «сильнее».
Мой пятый удар заставил парня вздрогнуть – и я вздрогнула сама, едва не выронив стек. Это было ужасно страшно, причинять другому человеку боль и видеть живую реакцию. На секунду мне показалось, что он сейчас развернется, выхватит у меня стек и ударит в ответ, но ничего не произошло. Нижний даже на мгновение не повернулся и не издал ни звука, просто чуть-чуть дернул головой.
– Хватит его ласкать, – велел Макс, достаточно громко, чтобы услышала публика вокруг нас. – Сильнее, иначе придется выпороть вместо него тебя.
– Прямо здесь, голую, – шепотом добавил он мне на ухо, и я снова вздрогнула.
Люди вокруг нас стояли плотным кольцом. Мне стало жарко и душно. Раздеваться перед всеми и принимать новую порку здесь не хотелось. Единственное, чего мне хотелось, чтобы это побыстрее закончилось – и я ускорила удары, одновременно усиливая их.
«Прости», – одними губами прошептала я, зная, что парень меня не услышит, но все равно чувствуя огромную потребность сказать ему это.
Через минуту все было закончено – спина нижнего покрылась несколькими красными следами от моих усилий, но он по-прежнему не издал ни звука. По приказу Макса я велела ему повернуться, и взглядам публики предстали розовые щеки и очень довольные глаза. Мой рот непроизвольно открылся… ему понравилось?
Парень смотрел на меня призывным взглядом, и я вдруг поняла, что он меня хочет. Мои губы стали сухими – но не потому, что возникло ответное желание. А потому, что на мою шею легла ладонь Макса, и он слегка сжал. Угроза была такой прозрачной, что я мгновенно опустила глаза и перевела взгляд на доминанта:
– Мастер?
– Держи, – сказал он и вручил мне пятихвостку.
На этот раз он даже не стал продолжать цирк с передачей через меня приказов – просто посмотрел на парня, и тот быстро повернулся обратно к стойке.
– Теперь я хочу увидеть настоящую порку. Заставь его издать звук, – тихо велел Макс.
Посмотрев на пятихвостку, я поняла, что здесь пролегает какая-то серьезная грань. Стек по сравнению с этим инструментом казался детской игрушкой. Это была плеть, и, судя по виду, очень безжалостная. С ней нужно уметь обращаться. Этот девайс явно умеет жалить и травмировать кожу. А если я ударю куда-нибудь не туда…
– Нет, – решительно покачала головой я. И мое «нет» прозвучало даже громче, чем я хотела бы. Но сомнений не было.
– Тогда ты будешь наказана наверху, – отрезал Макс, уже не пытаясь понижать голос.
Наступила полная тишина. Вокруг все наполнилось возбужденным дыханием десятков зрителей. Все ждали моего решения. Нижний, который стоял рядом, кажется, вообще перестал дышать. По его спине было видно, что он боится едва ли не больше, чем я. Но мне теперь стало ясно, чего на самом деле от меня хотят – и я смогла выдохнуть с облегчением.
– Ладно, – чуть дрогнувшим голосом сказала я, возвращая ему плеть. – Как вы пожелаете, мастер.
Наши глаза на мгновение встретились, и только благодаря его предупреждающему взгляду я догадалась удержать улыбку. Действительно, не стоило вот так разоблачать себя перед публикой. Суть спектакля была ясна – нижней положено бояться и смотреть в пол, а не показывать всем свой жизнерадостный настрой.
– Ирина? – позвал Макс, и сквозь толпу к нам протиснулась ярко одетая женщина.
Вот это, вне всяких сомнений, была настоящая домина: в кожаных сапогах, бордовом платье с блестками, с ярким макияжем, который включал черные стрелки вокруг глаз и очень темную красную помаду. Все тело подчеркнуто, от полной груди до крутых бедер, но наряд не предлагал тело всем окружающим так откровенно, как одежда нижних в клубе. Пожалуй, в таком можно было пойти и на обычную коктейльную вечеринку, подумала я.
– Наслаждайся, – бросил ей Макс, когда домина приблизилась. Он передал ей плеть и сразу молча увел меня сквозь толпу, даже не прося никого дать дорогу: люди мгновенно расступились перед ним, как будто он был их повелителем.
Глава 4
Закрыв за нами дверь в спальню, Макс не спешил начать новую игру. Он прибрался в комнате, закинул в ванную свою футболку, брошенную на пол в прошлый раз, приоткрыл окно, чтобы немного проветрить. Я села на кровать, с интересом наблюдая за ним. Сейчас он был просто человеком, и по сути – полным незнакомцем для меня, если не считать той его доминирующей стороны, которая играла со мной в игру.
– Пить хочешь? – спросил он, доставая из кармана свой телефон. – Я закажу нам что-нибудь.
– Просто воды, – кивнула я. – Ты ведь пошутил там внизу насчет наказания? Это игра на публику такая?
Задавая этот вопрос, я была уверена, что он чисто риторический, но ответом мне был полный изумления взгляд:
– Пошутил? Насчет наказания?
Я опустила глаза. Что-то в выражении его лица подсказало, что он уже начал игру – вот так просто, без предупреждения.
– Простите меня, мастер, я не поняла, – шепотом ответила я, ощущая, как ускоряется сердцебиение.
– К твоему сведению: я никогда не шучу с нижними по поводу наказаний. Ты дважды попыталась оспорить мои приказы. На публике.
Его голос стал резким, и я вздрогнула, невольно опуская голову.
– Мало того, – продолжил он. – После этого ты вообще отказалась подчиняться. Знаешь, что за такое бывает с более опытными нижними?
Я помотала головой. Он понизил голос и внезапно успокоил тон, но от этого стало только страшнее. Я почувствовала: он только что принял какое-то решение насчет меня.
– Пожалуйста, не выгоняйте меня, – тихо попросила я. – Мне нравится играть с вами. Я не нарочно.
– Уже лучше. На колени, – приказал он, и я мгновенно сползла с кровати на пол к его ногам.
Он отдал еще несколько приказов: выпрямить спину, положить руки ладонями вверх, развести ноги пошире. Мои щеки начали гореть.
– Я пока не собирался тебя выгонять. Так что, у тебя есть идеи, какое наказание может полагаться за неподчинение?
Я покачала головой и тихо ответила «Нет, мастер».
– Если бы ты была более опытной, – сказал тогда он, присаживаясь на корточки рядом и опустив голос почти до шепота, – ты бы проползла по всей барной стойке голой, перед несколькими доминантами. И я бы дал им право подгонять шлепками, как им вздумается.
Содрогнувшись, я сглотнула. Мне до конца не верилось в то, что он действительно сделал бы такое за такой мелкий, на мой взгляд, проступок, но картинка получилась яркой и пугающей.
В тот момент, когда он открыл рот, чтобы добавить что-то, в дверь постучали, и Макс быстро выпрямился, чтобы открыть ее.
– Глаза в пол, нижняя, – сказал он, когда я невольно подняла голову.
Кто-то принес нам напитки и тихо удалился. Дверь снова закрылась, и я получила стакан воды вместе с небольшой передышкой. Но теперь я просто не могла остановить сердце и свое воображение: как меня накажут? Что может послужить достойной заменой для той кары, которую он только что описал?
Стоило мне отдать ему стакан, как он снова оказался рядом на корточках.
– Все это я рассказал лишь для того, чтобы ты понимала, как сильно провинилась, – негромко пояснил он. – Ты не можешь не подчиняться мне на публике. Совсем.
– Но, мастер, мне было слишком страшно бить человека плетью. Что, если я бы поранила его?
– Я не дал бы тебе нанести ни единого удара, бестолковая нижняя, – ледяным голосом возразил он. – Это было просто испытание на покорность. Ты его провалила. Подумай об этом, пока я буду наказывать тебя.
Мой рот пересох. О боже. Только теперь до меня начало доходить, что на самом деле произошло. Он не просто устроил спектакль для публики, а действительно серьезно к этому относился с самого начала.
– Да, похоже, теперь ты все правильно поняла, – удовлетворенно сказал он, заглянув мне в лицо, и выпрямился, глядя сверху вниз. – Ложись на кровать, на спину.
Послушно выполнив этот приказ, я с тревогой смотрела, как он обходит кровать, берет цепи, прикрепленные к изголовью, и… сковывает мое запястье холодным наручником, а затем – и другую.
Теперь, когда он стоял надо мной, глядя снизу вверх, я почувствовала себя гораздо более беззащитной. Живот сжался. Чем больше я смотрела в его глаза и замечала пляшущих там демонов, тем больше веселый игровой настрой покидал меня, уступая место откровенной опаске.
– Вы не скажете, что собираетесь делать со мной, мастер? – спросила я. В этот момент меня охватил приступ легкой паники. Я лежала обнаженной и беззащитной перед ним, стоящим у кровати полностью одетым.
– Не-а, – ответил он невозмутимо и поднял глаза к потолку. А через пару секунд потянулся за еще одной цепью, которая была прикреплена к потолку прямо над кроватью.
– Давай ногу, нижняя, – скомандовал Макс, требовательно протянув ладонь.
– Ногу?
Вместо того, чтобы выполнить приказ, я инстинктивно сжала бедра.
– Нижняя, – угрожающие понизил голос мой господин.
– Я просто хочу узнать, что ты… вы…
Вместо ответа Макс положил ладонь на мое плечо и повернул на бок и сразу так хлестко шлепнул по попе, что у меня вырвался крик.
– Еще? – спросил он невозмутимо, словно ничего не слышал и не понимал, насколько сделал больно. Это было слишком для меня.
– Не надо… – быстро попросила я, невольно сжимаясь.
– Ногу, саба, – повторил Макс, снова повернув меня на спину.
Уставив на него возмущенный взгляд, я протянула лодыжку, но всем видом показывала, что это перебор. Но по его лицу вообще не было заметно, что ему есть дело до моих чувств.
Макс пристегнул мою щиколотку кожаным браслетом к цепи и потянул, поднимая так, что моя нога теперь была задрана под прямым углом вверх. Затем не спеша обошел кровать, не спуская с меня пристального взгляда.
– Вторую, – чуть тише сказал он, снова протягивая ладонь.
Слегка раздув ноздри, я подняла вторую ногу, едва удерживаясь от соблазна сопроводить это движение хорошим пинком, но не осмелилась. Пристегнув обе мои ноги, Макс осмотрел мизансцену и еще немного подтянул цепи так, что мои лодыжки отъехали чуть дальше на меня. Но прежде, чем это стало бы слишком дискомфортным, остановился.
– Так что ты там говорила про анальные проникновения? – уточнил он так, как если бы мы только что прервали этот разговор.
– О-о-о, нет, – выдохнула я, округлив глаза.
– Я помню другое, – покачал он головой. – И скажи сразу, как ты думаешь, сколько ударов по попке заработала за вранье и отказы подчиняться, которых с каждой минутой становится все больше?
– Я не знаю.
Мой голос сел от возбуждения. С телом творилось что-то невероятное. Я ощущала беспомощность, тревогу, но это вызывало такое сильное возбуждение, какого прежде я никогда не испытывала даже от очень долгих эротических прелюдий. Разве что – от собственных фантазий.
– Начнем с пятнадцати, – кивнул Макс так, словно именно это я и предложила. – И я хочу, чтобы ты все это время думала о том, как исправить свое поведение.
Я тревожно следила за ним и зажмурилась, когда Макс сделал пару шагов, но тут же поняла, что он отходит от кровати. Мои глаза округлились, а дыхание застыло на губах, когда он подошел к стойке с различными девайсами и уверенно взял один из них.
– О, нет! – тихонько пискнула я, когда поняла, чем именно он собирается меня пороть. Это была кожаная плеть с двумя плоскими хвостами – по виду, как змеиный язык. И попа заболела, как только я ее увидела. Это будет слишком больно, я не выдержу, мелькнуло в голове.
– Это наказание, малыш. Оно не должно быть приятным, – спокойно возразил Макс, подходя ко мне. – Стоп-слова при тебе, не забыла?
Стоп-слова, точно. О боже.
– Да, мастер, – выдохнула я.
– У тебя красивая попа, – мягко сказал он, словно немного смилостивившись. – Но очень наглая.
Первый удар полоснул ягодицы почти сразу, мой рот сам собой приоткрылся, выпустив жалобный крик наружу. Второй был чуть послабее, и это успокоило.
– Еще восемь. Скажи, что сожалеешь о том, что натворила.
– Я сожалею, – умоляюще выпалила я, чувствуя, как глаза становятся влажными. От третьего удара я снова жалобно застонала, дернувшись, остро чувствуя свою беспомощность. Мои ноги задраны вверх, руки прикованы за головой, попа максимально открыта для порки – ужасно унизительная позиция.
К седьмому удару по моему лицу потекли слезы от боли и обиды. Но почему-то даже в голову не приходило сказать стоп-слово. Это была какая-то сладкая боль, и даже унижение было сладким. И, конечно, возбуждало.
– Знаешь, что я сейчас делаю? – спросил он после моего нового громкого крика боли.
Подняв удивленный взгляд, я еле дышала от обилия эмоций. До меня с трудом доходил смысл его слов, и что он хочет услышать в ответ, было непонятно.
– Я учу тебя, потому что ты просила поучить. Помнишь ту наглую девчонку, которая шантажировала меня три часа назад в машине?
Зажмурившись, я всхлипнула:
– Простите меня, мастер.
Неужели это было всего три часа назад? Как же это было давно. И как нелепо с моей стороны было дразнить такого человека. Мне и в голову не приходило, что будет так больно… и что мне это так понравится.
– Думаешь, это сильная боль? – усмехнулся он, словно читая мои мысли и тихо засмеялся в ответ на мой новый испуганный взгляд. – Это обычная воспитательная порка для непослушной сабы-новичка. Она пойдет тебе на пользу.
– Вы…
Снова разозлившись, я потеряла голову и захотела сказать ему какую-нибудь гадость, но тут плеть снова хлестнула по попе, и вместо этого я заорала. А потом сразу еще раз, когда он догнал первый удар вторым.
После этого строптивости во мне не осталось. Попа горела и пульсировала, и, когда он легонько погладил ладонью, я сдалась и сама потянулась за утешением. Макс погладил по голове и отложил плеть:
– Ну, все, все, малыш, все уже кончилось. Будешь слушаться теперь?
– Да, – прошептала я. – Вы меня отпустите, мастер?
– Пока нет. Я хочу показать тебе еще кое-что. Анальная пробка, небольшая.
Возражать я не стала, только издала тихий стон. Его пальцы постепенно сползли с моей попы на более интимное место и стали гладить сразу где нужно, стимулируя клитор, а потом проникая в киску. Добившись моих стонов удовольствия, он снова встал и вернулся с какой-то упаковкой и тюбиком.
– Ароматизированное масло. Любишь мандарины?
До моих ноздрей внезапно донесся запах цитрусовых, когда он открыл небольшой тюбик, и очень скоро я ощутила, как что-то теплое пролилось прямо туда – а следом вошел палец.
– Ау!
Мои глаза и рот раскрылись, а Макс улыбнулся, не отрывая взгляда от моего лица:
– Ты так сексуальна, когда так реагируешь, малыш. Не представляю, что с тобой будет, когда я трахну тебя туда.
– Ты слишком большой, – помотала я головой. – Ты не поместишься.
– Неужели? – спросил он, улыбаясь так широко, что даже на щеках появились ямочки, – О, как много тебя ждет интересных открытий, моя прелесть.
– О… о…, – снова жалобно застонала я.
– Да, постони еще немного, – с садистским наслаждением прошептал Макс, а потом убрал руку и принялся распаковывать то, что принес.
На вид пробка была и правда совсем небольшой. Но точно больше, чем палец.
Инстинктивно сжимая ягодицы, я получила новый холодный взгляд – и мгновенно сдалась, позволяя ему прижать пробку к моему заднему проходу и толкнуть внутрь.
– Пожалуйста… мне немного больно.
– Это нормально для первого раза. Потерпи, – спокойно сказал он и сильным толчком вогнал ее до конца.
– Ау… ай… нет… ау…
Болезненные судорожные сжатия моих мышц заставили меня изгибаться и дергаться, но цепи держали крепко, и, встретившись взглядом с Максом, я поняла, что он кайфует от моих мучений. Тогда меня охватил стыд, и я замолчала, перестав извиваться – почти сразу же пришел новый приступ возбуждения. Его пальцы вернулись к моей киске, лаская движениями вверх-вниз, и очень скоро я перестала понимать, почему издаю стоны: от боли в попе или от нарастающего наслаждения.
Макс придвинулся ближе, едва не коснувшись моих губ своими, ловя мое дыхание, и его пальцы стали трахать меня.
Из-за пробки в попе ощущения были ярче, и я широко открыла рот, понимая, что вот-вот кончу. Но в этот самый момент этот подлый верхний убрал пальцы.
– Нет! Пожалуйста, еще! Пожалуйста!
Я не знала, почему превратилась в такой инфантильный ноющий комок – из-за цепей или из-за того, что все больше признавала его власть над собой. В тот момент я понимала лишь то, что мне очень нужен оргазм, и я готова умолять, выпрашивать, торговаться… вот только его веселый взгляд сверху ясно давал понять, что это не сработает.
Макс улыбнулся мне, но мне было не до веселья – в заднице пульсировало, пробка причиняла ощутимый дискомфорт. Вагину скручивало судорогами от неудовлетворения. Тяжело дыша, я уставилась на Макса и взмолилась:
– Мастер, пожалуйста. Пожалуйста, можно вытащить пробку?
– Смотря что ты готова сделать ради этого, – ухмыльнулся он.
– Что угодно… Пожалуйста, мне надо срочно вынуть это!
– Саба, – рассмеялся он, – ты снова напрашиваешься на неприятности.
В отчаянии, смешанном со злостью и болью, я наблюдала, как Макс отходит от кровати, гуляя по комнате так, словно торопиться было совершенно некуда. Для него так и было – его не сковывали цепи по рукам и ногам, и это не его тело болело от желания.
Заметив, как он выбирает новый девайс для порки, я издала новый умоляющий стон, и Макс повернулся:
– Что случилось, малыш?
Его глаза откровенно смеялись над моим беспомощным положением, и я опустила ресницы, чтобы не показывать ему степень своего отчаяния. По правде, к горлу уже подступали слезы, потому что я перестала понимать, чего он хочет.
– Тише, малыш. Никаких слез, пока я не дошлепал эту прелестную красную попку, – тихо сказал он, подходя к кровати.
Желание плакать сняло как рукой. Не дошлепал?!
– Ты не серьезно, – сказала я, посмотрев ему в глаза снизу вверх.
– Я обещал пятнадцать ударов. А было сколько? – серьезно спросил он.
– Десять, – с упавшим сердцем честно ответила я, поскольку скрупулезно считала их про себя, мечтая об окончании наказания.
– Попроси меня смягчить последние пять. Только вежливо, нижняя, иначе тебе не повезет, – предупредил Макс.
– Пожалуйста… мастер.
– Пожалуйста – что?
Нет, он издевался? Что я должна сказать?
– Пожалуйста, смягчите последние пять ударов, – процедила я, почти ненавидя его ухмылку в этот момент и едва справляясь с гневом.
– Хм… кажется, это было недостаточно вежливо. Твой тон мне не очень нравится.
На моих глазах все-таки выступили слезы. Мое терпение было почти на исходе.
– Пожалуйста, мастер, – жалобно попросила я, чувствуя, как дрожат губы.
– Так лучше, – мягко отозвался он. – Кстати, ты заметила, как стала называть меня мастером после секса? Правда, есть разница?
– Д… да, мастер, – растерянно сказала я, тревожно наблюдая за тем, как он перемещается по комнате, чтобы вернуться к выбору орудия пытки у стены.
Мои ноги медленно начинали затекать, попку тянуло, хоть и не так сильно, как минуту назад. Я чувствовала, что устала.
– Можно воды? – вырвалось у меня внезапно, когда я поняла, что умираю от жажды.
– Конечно, – Макс вернулся ко мне с какой-то устрашающего вида круглой резиновой штукой на рукоятке и невозмутимо поднес к моим губам бутылочку воды, слегка приподняв за плечи.
– Это шлепалка, – сообщил он, когда я напилась и откинулась на подушку. – Ты получишь пять ударов и потом расскажешь, как ощущения с пробкой.
Мое лицо вытянулось, когда он подмигнул, и я напряглась всем телом:
– Макс, нет. Это плохая идея… пожалуйста.
– Шесть ударов, саба.
– Мастер, пожалуйста, простите.
– Поздно. Закрой ротик, он тебя подводит, малыш.
– Я тебя ненавижу! – завопила я, вдруг выходя из себя. Макс застыл со шлепалкой в руке, а затем медленно повернулся:
– Семь ударов.
Приговор он стал приводить в исполнение сразу, а я сразу же завопила – боль была обжигающей, хоть и более равномерной и помягче, чем от стека – благодаря большой площади шлепалки. Но Макс шлепал довольно сильно, и я громко вопила от каждого удара.
– Ненавижу, ненавижу, ненавижу, – процедила я сразу после наказания, почти не контролируя собственной ярости, но не желая произносить стоп-слова – будто ему назло. Отзываясь на мою злость, Макс раздул ноздри, отстегнул одну мою ногу, затем вторую, расстегнул брюки и грубо развел мне бедра, крепко удерживая их раздвинутыми. Я сопротивлялась, как бешеная, и попыталась укусить его, когда он лег сверху, придавливая всем телом и просовывая руку между нашими телами.
– А-а-а! – завопила я, когда он потянул за пробку и вынул ее.
– Трахнуть тебя туда? – спросил он, собирая мои волосы в кулак, как в машине.
– Нет! Нет!
С тихим рыком он вошел в меня нормальным способом, но мы все еще будто дрались. И только после пятого или шестого толчка я сдалась. Мурашки поднимались по телу, как в прошлый раз, сопротивляться разливающемуся по позвоночнику теплу и возбуждению было очень трудно.
– М…Макс, – выдохнула я, прижимаясь к нему всем телом. – Да, да! Еще, пожалуйста!
– Держись, – прошептал он и протянул руку, чтобы освободить и мои запястья.
На этот раз он трахал еще жестче, укрощая меня, хотя в прошлый раз казалось, дальше некуда. Я кричала так, что очнулась с больным охрипшим горлом. Макс лежал рядом, моя голова покоилась на его локтевом сгибе.
Мне хотелось сказать, что это был лучший секс в моей жизни, но слова почему-то не шли, и вместо этого я прохрипела, что хочу есть.
– Сейчас спустимся, поедим, малыш, – сказал он. В его голосе после секса тоже появилась хрипотца, и он стал еще более спокойным и бархатистым, – Как ты?
– Хорошо. Я немного устала.
– Немного? Кажется, ты меня только что оскорбила.
Мои глаза распахнулись сами собой, по телу молнией пронесся инстинктивный страх, и я даже приподнялась на локтях, приоткрыв рот, но не в силах вымолвить ни слова в свою защиту.
Макс рассмеялся:
– Хороший рефлекс на слова своего господина. Расслабься, я пошутил.
Глубоко вздохнув от облегчения, я упала обратно на подушки и улыбнулась ему:
– На самом деле я очень сильно устала – ты и правда меня измотал.
– Это хорошо, малыш. Поедим и поговорим, потом я отвезу тебя домой, окей?
– Да, – сказала я, но сердце тоскливо сжалось. Получается, это все. И больше мы, возможно, не увидимся?
Мы по очереди приняли душ, я с трудом влезла в платье, уже ни капли не стесняясь быть без трусиков. Наверное, если бы Макс приказал мне сейчас спуститься голой, это не вызвало бы особых затруднений. После второго раза что-то в мозгу взорвалось и бесследно исчезло – только интересно, это были комплексы или остатки здравого смысла?
Игровое пространство клуба заметно опустело к тому времени, как мы спустились. И, если на втором этаже стоны еще слышались из комнат, то тут стало совсем тихо. Только в дальнем от нас углу еще продолжалась какая-то сцена, но за спинами зрителей невозможно было понять, что именно там происходит. Успокаивающая музыка теперь играла тише, мы прошли мимо опустевших станков к бару, и только тогда я поняла, что большинство посетителей все еще здесь, в клубе – только перебрались в другую часть помещения, которая в начале ночи, наоборот, пустовала.
Довольно большое пространство за барной стойкой было уставлено диванами, столиками для комфортного отдыха с перекусом.
– Во сколько закрывается клуб? – спросила я из любопытства.
– Около 7 утра. Сейчас пять, так что некоторые еще поиграют, самые стойкие, – улыбнулся Макс, проводя меня между диванами, то и дело здороваясь то с домами, то с сабами. Чуть поодаль я заметила Игоря, сидящего на коленях перед ухоженной яркой доминой, которой Макс его отдал.
Читать бесплатно другие книги:
