Правила трёх
– Железный монстр, – заключил я.
– Это скрепер, – сказал прадедушка Кас, и все сделали вид, что поняли.
Я хотел спросить, что такое «скрепер», но прадедушка Кас был слишком занят едой. Он чавкал и время от времени вытирал рукой рот от остатков плоккфискюра, после чего вытирал руку о свитер. То и дело он также тер глаза. Они были водянистыми, и левый глаз немного слезился.
Трудно было себе представить, что прадедушка Кас вот-вот отдаст концы. Я не совсем понимал, что значит «вот-вот». Что такое «отдать концы», я знал. Отдать концы – значит умереть. А что, если прадедушка Кас отдаст концы сегодня ночью, когда я буду спать в его комнате?..
После ужина Сванна занесла нам одеяла и простыни.
– Пуховое или шерстяное? – спросила мама.
– Шерстяное, – сказал я, потому что никогда раньше не спал под шерстяным одеялом.
– Пуховое, – сказала Линда.
Мама постелила мне на диване в спальне прадедушки Каса. У меня было две простыни и желтое одеяло.
– Он скоро умрет? – прошептал я.
– Нет, – ответила мама. – Не бойся.
– Я и не боюсь, – сказал я.
Мама расправила одеяло.
– Ну и хорошо.
Я почистил на кухне зубы. Мама велела мне умыться.
Прадедушка Кас, бабушка и Линда сидели в гостиной, по другую сторону дверного проема без двери.
А если я хочу помыть и другие части тела, сказала мама, то она загородит меня полотенцем. Тогда никто ничего не увидит. При этом она посмотрела на мою пятую точку, так что я знал, что она имеет в виду.
– Не хочу, – сказал я.
После меня на кухню зашла Линда. Мама встала в дверном проеме, подняв вверх полотенце.
Линда кричала как заведенная:
– Не смотреть, не смотреть!
– Я спрошу у Сванны, можно ли нам будет завтра принять душ у нее, – сказала мама.
– Осторожно, – предупредил прадедушка Кас. – Слишком часто ходить в душ – вредно.
Я взял в постель «Большой справочник выживальщика» и прочел пару страниц. О разведении огня.
Мама пришла поцеловать меня на ночь.
– Баю-баю, спи, дружок, повернись на правый бок, – запела она.
Я натянул одеяло на голову.
– Вот уж мчится паровоз, ты поедешь в страну грез.
– Хватит уже!
– Мне так нравится тебя дразнить, – сказала мама. – Там река из лимонада, берега из шоколада.
Она вышла из комнаты, продолжая напевать:
– Баю-баю-бай, поскорее засыпай.
Линду мама дразнить не стала. Минуя комнату для девочек, она направилась прямиком в кухню.
Я прочел еще несколько строк. Мне следовало вовремя остановиться, потому что скоро должен был прийти прадедушка Кас, а я не горел желанием видеть, как он укладывается спать.
Но прадедушка Кас устал сидеть на кухне быстрее, чем я ожидал. Не успел я дочитать главу, как он появился на пороге спальни.
– Интересно?
Я повернулся лицом к стенке.
– Так, кое-что об огне, – пробурчал я.
– Прочти вслух, – попросил прадедушка Кас.
– Что?
– Что-нибудь, неважно что. Сам я слишком стар, чтобы читать.
– Эта книга не для чтения вслух.
– Если не хочешь, так и скажи. Твоя книга – тебе решать.
Я повернулся на другой бок. Прадедушка уже переоделся. На нем были клетчатые пижамные штаны и белая рубашка. Он сел на кровать, а потом лег на спину.
– Рекомендуется всегда иметь под рукой надежное средство для разжигания огня, – прочел я вслух. – Одним из таких средств является пропитанная вазелином вата.
– Это рассказ? – спросил прадедушка Кас.
– Смажьте ватные шарики вазелином и храните их в плотно закрытом пакете.
– Значит, не рассказ?
– Нет, – сказал я. – Это справочник с картинками. Например, на этой странице изображено нескольких ватных шариков, а рядом веточки и рука, высекающая искру с помощью огнива.
– Хорошо, что ты описал картинки.
Не спрашивая, хочу ли я продолжить чтение, прадедушка Кас дернул за шнурок над кроватью. Свет погас.
– Диван удобный? – спросил прадедушка.
– Нормальный, – ответил я.
Вьюга за окном не унималась. Что-то загрохотало возле дома, а вдалеке продолжал скрежетать скрепер.
– Я знаю, зачем вы приехали, – сказал прадедушка Кас.
3
Через какое-то время я убедился, что прадедушка Кас спит. Его ровное дыхание сопровождалось присвистом, как будто легкие нуждались в смазке.
Ветер мешал мне уснуть. Дом тоже издавал звуки – то поскрипывал, то постукивал. В комнате было жарко и душно. Я слышал, как мама с бабушкой легли, и почувствовал себя одиноко. Все дрыхли. Все уехали в страну грез на паровозике из маминой песни, а меня бросили.
Линда не хотела спать со мной в одной комнате. Я тоже не хотел спать с ней в одной комнате. В любом случае не сейчас, когда у нее были месячные. Но я догадывался, что впредь мне больше не будет места в комнате для девочек, даже когда у Линды перестанет течь кровь. Я это просек. Меня обманули дважды. Не взяли в страну грез и не пустили в комнату Линды, мамы и бабушки. Линда всё испортила.
– Клуша, – произнес я вслух.
Прадедушка Кас вздохнул, на несколько секунд прекратив свистеть.
– Семейство клуш, – уточнил я, прибавив за компанию к Линде маму с бабушкой.
На следующее утро прадедушка Кас ждал меня за кухонным столом с кастрюлей каши.
– Где все? – спросил я.
– Принимают душ у Сванны, – сказал прадедушка Кас. – Не хотели тебя будить. Ты так сладко спал.
Он пододвинул ко мне кастрюлю и тарелку.
– А хлеба нет?
– Ты где-нибудь видишь хлеб? – Прадедушка Кас взял мою тарелку, навалил в нее приличную порцию овсянки и посыпал коричневым сахаром.
Я попробовал с опаской. Оказалось довольно вкусно. Сахар хрустел на зубах, а каша была еще теплая.
– Собираюсь сегодня в бассейн, – объявил прадедушка Кас. – Уже дней пять там не был.
– А почему у Сванны нельзя принять душ?
– Потому что она только мешает. Вдруг ни с того ни с сего заявляется в ванную комнату и допытывается, справляюсь ли я с собственным мытьем.
– Я тоже хочу в бассейн, – сказал я.
– Хорошо, – сказал прадедушка Кас. – А эти клуши пусть у Сванны моются.
Я чуть не подавился.
– Семейство клуш. – Прадедушка Кас усмехнулся, его косматые брови опустились на глаза, а лицо сморщилось.
– У меня уже мало что работает как надо, но с моими ушами пока всё в порядке. Не спрашивай почему. Лично я бы предпочел, чтобы в порядке было мое сердце.
Я кивнул.
– Или еще что-нибудь, – сказал прадедушка Кас.
Он посмотрел на меня в надежде, что я спрошу: что именно? Но я не настолько глуп.
Буря стихла, стояла ясная морозная погода. От дома до дороги через заснеженное поле вилась цепочка следов, проложенная мамой, бабушкой и Линдой. Было видно, что они шли след в след.
Прадедушка Кас проложил свою собственную тропинку. Я пошел за ним не сразу. Сначала взглянул наверх. Прямо за домом возвышалась белая гора с темными скалистыми выступами. Буквально под самым носом. Всё это время она пряталась в засаде и лишь прошлой ночью, в темноте, незаметно подкралась к нам.
– Гора-зомби, – произнес я.
Я скучал по Линде. Мы, как правило, понимали друг друга с полуслова. Когда я что-то говорил, Линда откликалась, и этот наш диалог был похож на перебрасывание друг другу мяча. Мы кидали и ловили его так быстро, что никто не успевал уследить.
– Господи, о чем это они? – негодовала бабушка.
Но сейчас я сказал «гора-зомби», и это слово безответно шлепнулось на землю. Потому что Линды рядом не было.
Я обернулся. Бок о бок с горой-зомби стояла другая гора, а возле нее еще одна и еще.
– Мы окружены, – сказал я.
Снова два жалких шлепка.
Я пересек поле и догнал прадедушку Каса. Дальше мы шли вместе. Медленно, потому что прадедушка Кас покачивался из стороны в сторону, хотя ветра почти не было. Перед нами стоял выбор: идти либо по скользкой дороге, либо по ухабистому тротуару с сугробами. Прадедушка Кас выбрал середину дороги. На нем были высокие походные ботинки и брюки, заправленные в носки. На мне кроссовки, в которых я тут же опять замерз.
Мы миновали пекарню, аптеку и небольшой причал, а прямо перед церковью свернули направо.
– Там, чуть подальше, фьорд выходит в море, – показал прадедушка Кас.
Я начинал соображать, как устроена деревня. Она лежала на берегу длинного узкого морского залива. Фьорда. К фьорду примыкали горы, чуть ли не вырастая прямо из воды. Для домов едва хватало места.
– Фьорд кишел сельдью, – сказал прадедушка Кас.
– Что такое «кишел сельдью»? – спросил я.
Прадедушка Кас остановился.
– Ну, селедки было видимо-невидимо.
– Понятно.
Прадедушка Кас заметил, что селедка меня не очень интересует.
– Ты не представляешь, – продолжал он. – Сюда подплывали лодки. Одна лодка за другой, до краев полные сельди. А девушки, какие здесь были девушки-селедочницы! Уж они-то знали толк.
– В чем?
– В том, как ловко отрзать голову, вытащить внутренности и бросить сельдь в бочку. Они так проворно это проделывали, что мы за ними не поспевали. Наполнив одну бочку, принимались за следующую.
– От бочки селедки никакого проку, – сказал я. – Бочка конфет – это другое дело. Или бочка ванильного мороженого. И повсюду лодки с мороженым. Девушки с мороженым.
– У тебя слишком богатое воображение, – сказал прадедушка Кас. – Осторожнее, фантазии до добра не доводят.
Мы молча побрели дальше. То и дело нам приходилось уступать дорогу встречным автомобилям.
В бассейне я услышал, как прадедушка Кас говорит по-исландски. Он болтал с кассиром. Я почти ничего не разобрал. «Да» и «нет» я понял, и то, что они обсуждали меня, тоже понял, поскольку оба не сводили с меня глаз, а кассир кивал и смеялся.
Денег у меня при себе не было, прадедушка Кас купил мне билет. Затем он отдал кассиру свой кошелек, а я – свой телефон, и кассир положил наши вещи на полку за кассой.
Прадедушка Кас хорошо ориентировался не только в деревне, но и в бассейне, так что я покорно чапал за ним. Вниз по лестнице к обувной стойке, где мы разулись, а потом в раздевалку с деревянными скамейками и крючками на стенах.
Прадедушка Кас сунул шапку в карман куртки, повесил куртку и шарф на крючок и принялся расстегивать брюки.
– Где кабинки для переодевания? – спросил я.
– Кабинок для переодевания нет, – сказал прадедушка Кас.
Брюки прадедушки упали на пол. Он остался в белых мешковатых трусах.
Я выбрал место на другом конце раздевалки, около душевой, и разделся с быстротой молнии. Но не успел я нацепить плавки, как услышал окрик прадедушки Каса:
– Оставь!
Голый, с полотенцем и плавками в руке, он направлялся в душевую.
Я старался на него не смотреть. Когда он прошел мимо, я обвязался полотенцем и поплелся за ним.
В душевой висела табличка: voi yur n sundfata.
– Мыться без купальных костюмов, – перевел прадедушка Кас. – Такое здесь правило.
Для ясности рядом висела еще одна табличка – с нарисованным человечком. Все места, которые требовалось мыть особенно тщательно, были выделены красным цветом. Инструкция по мытью! Маме бы понравилось.
Без конца смотреть мимо прадедушки не получалось. Я видел его плечи и заросшую седыми волосами грудь.
Он положил полотенце на полку, а плавки повесил на кнопку включения душа. И принялся намыливаться под струей воды, повернувшись животом к стене, так что мне была видна его спина. Она была сутулая, белая с коричневыми пятнами. Похожими на родинки, только крупнее. Я видел его сморщенные ягодицы и ноги с выступающими венами. Я подумал, что вот-вот он обернется и я увижу самое страшное. Сморщенный пенис. Я по-быстрому положил полотенце на полку и повесил плавки. На стене между душами крепились флаконы с жидким мылом. Я мылся как никогда долго и тщательно, поскольку хотел выйти из душа только после того, как прадедушка Кас наденет плавки.