Ведьмин крест Форш Татьяна
– Давай выпьем с тобой, Илья, за нашу сделку?
– Сделку? – Он заглянул в пустой кубок, дождался, когда его наполнят, и, щурясь, посмотрел на жену. – Ха, а ведь ты, деваха, права! Сделка она и есть! Потому мне наш союз люб. Любовь – она что? Она делает тебя слабым, а дело – завсегда дело. За сделку!
И махом опрокинул кубок в себя. Утер рукавом усы и снова облапил ее.
– Будешь верной, родишь мне сына, и я тебя озолочу!
– Я помню наш уговор… – Она отхлебнула пряный, пахнущий травами и медом напиток и снова подняла тост. – Тогда, милый муж, давай за будущего сына и наследника!
– О! Это другой разговор! – Ему вновь наполнили кубок, и он тут же его осушил.
Спустя полчаса такого душевного разговора Илья Николаевич уже больше висел на ней, чем сидел на стуле, и говорил несвязно, постоянно повторяясь. Вот только и Софья с непривычки, хоть и пила мало, напробовалась медовухи, и теперь противно кружилась голова, и хотелось спать.
– Илья Николаевич! – наконец, не выдержав его бормотания, она вскочила. – Что-то дурно мне от зелья твоего. Голова кружится и мутит. Не пила я до сего дня отраву эту!
– Что? Желаешь в опочивальню и так намекаешь? – Он растянул в пьяной улыбке губы.
– Желаю. Но сперва на крылечке хочу постоять! На ветру холодном. Чтобы в себя прийти и долг супружеский исполнить.
– Ну, ступай. Постой. А я, ежели не дождусь, приду за тобой! – Илья махнул на нее рукой, словно благословляя, заглянул в пустую чарку и криком подозвал к себе слугу: – Эй ты! Почто моя чарка пустая? Наливай! Вровень с краями наливай! Слепой, что ли?
Дальше Софья на него не смотрела. Принялась пробираться меж гостей к желанным дверям, а выбравшись в холодный темный коридор, она чуть ли не на ощупь пошла вперед, молясь только об одном: найти выход на улицу. В тот момент она хотела спрятаться хоть в сарае, хоть под крыльцом, лишь бы ее не нашло чудовище, называющееся теперь мужем.
Она услышала, как где-то грохнули тяжелые двери зала, и прибавила шагу. Холодный осенний ветер принял ее в себя, когда она уже и не надеялась найти дорогу на улицу. С наслаждением вдохнув напоенный дождем воздух, Софья не стала спускаться с крыльца, просто подошла к крайней колонне и, обняв ее, прижалась щекой к холодному мрамору.
Успокоение пришло с мыслью: никто ее не будет искать. Ее благоверный уже слишком пьян и оттого ленив. Разве что его слуги, да и тем лень будет идти в непогоду. Надо переждать тут пару часов, и ненавистная постель отложится на день. А если завтра будут вторые сутки празднования, то и на два дня.
Она так размечталась о том, как будет хороша жизнь, если ее старый муж не будет ее принуждать к тому, чего она не хочет, что даже не заметила, как тихо скрипнула дверь, и на крыльцо вышла высокая, широкоплечая тень. От сжавших ее в объятии рук она едва не закричала, но стерпела, почуяв сладкий аромат зелья, исходящий от подкараулившего ее супруга. Губы, на удивление нежные, скользнули по шее, задержались на плечах, заставляя ее против своей воли тихонько застонать. Не ожидала она такой нежности от Ильи Николаевича, но все же негоже это пьяными в брачную постель ложиться. А ну как боженька дитя им с первой ночи даст?
– Погоди, Илья Николаевич, – выдохнула она, млея от невольной ласки. – Дай привыкнуть! Понимаю, что твоя, но прошу, пусть это случится не сегодня. Это моя последняя просьба как невесты!
От раздавшегося голоса она замерла, не в силах пошевелиться.
– Нет, Софьюшка, не моя ты. И привыкать не к чему. Все бы отдал, чтобы оказаться на месте брата. Понравилась ты мне. Еще когда он о тебе рассказал, когда на смотрины ездили. Лебедь белая, а досталась человеку, не ценящему ничего, кроме денег! И ведь я сам тебя уговаривал не далее, как сегодня. Просил поверить в лучшее будущее. Прости меня, Софьюшка!
Стремительно развернувшись, она во все глаза уставилась на Дмитрия.
– Так люба я тебе?
– Да, – прошептал он и впился в губы поцелуем, от которого замерло сердце и сворачивалась кровь. Софья ответила со всей страстью, на какую была способна, молясь только об одном, чтобы этот поцелуй не заканчивался никогда! Вот только все хорошее имеет свойство исчезать предутренней дымкой. Дмитрий отстранился. – Прости. Я сейчас уйду и больше никогда тебя не побеспокою. Только полюбуюсь тобой еще немного!
– Нет! – она вцепилась в его горячие пальцы. – Останься со мной! Исполни мою просьбу!
– Любую! – Его губы снова нашли ее шею, обжигая, съехали в ложбинку на груди. – Все для тебя! Что ты хочешь?
Софья помолчала, набираясь решимости, и страстно зашептала:
– Не люб твой брат мне! Не могу свою чистоту отдать этому пьяному борову! Прости за слова. Хочешь, можешь ему так и передать. Только прошу, будь у меня первым! Тогда мне ничего не страшно будет.
Дмитрий отстранился. Софья чувствовала, как он смотрит на нее и молчит. Словно она уничтожила все, что между ними зарождалось, своим непристойным предложением. И когда Софья уже и не надеялась на ответ, он вдруг подхватил ее на руки, легко сбежал по ступеням крыльца и, покрывая лицо поцелуями, направился в темноту.
Аромат сена подсказал Софье, что Дмитрий принес ее на сеновал. Сгорая от нетерпения, он опустил ее в душистую перину. Позволил ей стянуть с себя рубашку и застонал, когда ее губы прочертили влажную дорожку на его груди. Подмял под себя.
– Будь моим! Будь первым! – понимая, что не в силах вынести такую страсть, прохрипела, извиваясь под его сильным телом, Софья.
– Тише! – шепнул он, закрывая ей рот поцелуем. – Я твой! Я тебя никому не отдам!
Спустя какое-то время они, обессиленные, упали на сено.
– Тебя скоро начнут искать… – наконец, после долгого молчания, произнес Дмитрий и вдруг закрыл себе лицо руками, застонал. – Что же я наделал… Как же мне жить, зная, что ты с ним? Что ты не моя? Он даже не родной мне! Сводный, по отцу. И все деньги семьи у него. Я – нищий! Ты даже убежать со мной не сможешь…
– Чш… – Софья отвела его руки, заставив смотреть на нее. – Ты мой любый! Мой первый! Я тебя всю жизнь ждала! И не отпущу больше! Твой брат – не вечный. Наступит срок, и ты сможешь быть со мной, не таясь, а пока дозволь радоваться тобой хоть иногда!
Голоса, раздавшиеся со стороны усадьбы, заставили ее в страхе замолчать.
– Уже?
– Не бойся. Мы приведем себя в порядок, чтобы никто ни о чем не догадался, а после я выйду с другого входа, присоединюсь к ним и приведу сюда. А ты скажешь, что заблудилась, а так как лишку выпила, то и уснула. Поняла? – Он поднялся и принялся застегивать рубашку.
– Поняла. Только пообещай, что мы теперь вместе? И тогда я все стерплю!
– Обещаю! – Он поцеловал ее долгим поцелуем. – Теперь вместе…
Глава 4
Ночь пролетела в мечтах и творческом порыве. Вместо одной песни Соня сочинила целых три! Точнее не песни. Стихи! Стихи она не писала лет семь, а потому, пока шло вдохновение, она и думать забыла о сне. Наконец, подобрав аккорды на старенькой гитаре, выпрошенной у мальчишек из соседней комнаты, Соня смогла уснуть.
И сон ей приснился странный, сумбурный, но приятный. Точнее сам сон она не запомнила, а вот ощущение полета осталось после пробуждения.
В окнах плескались сумерки. Соня рывком поднялась и уставилась на часы, пытаясь понять: сейчас всего полдевятого или уже? Наконец, сообразив, что она благополучно проспала весь день, Соня заметалась по комнате, натягивая джинсы, попутно пытаясь вскипятить чайник и накраситься. Время как будто замерло. Соне показалось, что она потратила на сборы не меньше часа, но, когда она вышла из комнаты, на всякий случай прихватив с собой гитару, часы показывали, что с момента ее пробуждения прошло всего десять минут.
Когда она подходила к клубу, ее вдруг окликнули:
– Эй, красавица!
Соня только передернула плечами, решив проигнорировать нахала. Да и мало ли красавиц тут ходит… Но незнакомец был упорным. Соня услышала приближающиеся шаги.
– Идет и никого не замечает! Как будто так и надо! – Чьи-то пальцы сжали ее руку, заставив ойкнуть и испуганно обернуться.
– Ты?
На нее смотрел, улыбаясь в тридцать два белоснежных зуба, паренек из маршрутки. Витя, кажется…
– Я! А что ты так удивилась, будто к тебе сам Элвис клеится? В клуб?
– Ага. – Не удержавшись, Соня заулыбалась сама. Обаятельный, мерзавец! И талантливый…
– Кстати, хотел сказать спасибо! – Он достал из кармана джинсов бонусную карточку, пожертвованную ею вчера. – Реально понравилось?
– Очень! Только… – Соня криво улыбнулась. – Такие песни в вашем клубе не в чести?
– Да все песни в чести! Главное, как спеть. – Он улыбнулся еще шире и протянул ей карточку. – Держи.
– Не надо. Она твоя! – решительно помотала головой девушка и направилась к клубу. Времени уже много, а талончики, наверное, уже разобрали. – Ты реально круто спел вчера.
– А почему ушла? – Парень как ни в чем не бывало перевел тему и зашагал рядом. – Я хотел тебя поблагодарить, а тебя уже и след простыл.
– Поздно было. Иначе в общагу бы не попала. – Она пожала плечами. Неужели и так непонятно?
– У нас клуб работает до утра. Многие остаются, – не отставал тот. – А сегодня что планируешь делать? На народ поглазеть или себя показать?
– Показать. – Соня постучала по висевшей за спиной гитаре. – Песню написала. Хочу спеть.
– Песня – это хорошо. Но, боюсь, как бы эта консервная банка ненароком не развалилась в самый ответственный момент. – Он тоже пару раз стукнул по инструменту, словно считал, что «ответственный момент» должен наступить именно сейчас.
– Не надо… Мне ее еще соседям отдавать. – Спустившись на набережную, Соня остановилась. – Спасибо, что проводил, э-э… Витя?
Парень поморщился и поправил:
– Лучше Вик. А тебя как зовут?
Но Соня проигнорировала его вопрос.
– Вик?!
– Ну да… А что, непохож?
– Тот самый Вик?
– Ну… бог его знает тот или не тот. – Парень лучезарно улыбнулся. – Просто сокращение. Привычное. А что? Или может, плохие ассоциации?
– Вчера… Стас, кажется… сказал держаться от тебя подальше. Если, конечно, ты – владелец клуба… – Соня зябко передернула плечами. Приплыли! Значит, вчера она добровольно отдала пять тысяч этому миллионеру, а сама догрызала последние яблоки? Ну не дура ли?!
– Так это ты была той роскошной незнакомкой, как он выразился? – Вик вдруг обидно расхохотался. – Он мне вчера всю ночь про тебя рассказывал, а я ему слюнки утирал. – И тут же стал серьезным. – Давай расставим все точки на берегу. Во-первых, клуб не мой, а моего отца. Я всего лишь креативный директор и получаю наравне со всеми. Во-вторых, Стас первый бабник на деревне. Вот увидишь, сегодня же начнет тебе намекать, что с ним лучше дружить, если хочешь попасть на голубой экран. Ну, и в-третьих, девушки у меня пока нет, как и времени на девушек, так что решай сама, держаться от меня подальше или поближе. Ну что, пойдем?
Он как ни в чем не бывало кивнул на качающуюся на прибрежных волнах посудину, затем взял оторопевшую Соню за руку и повел за собой по трапу на палубу.
В клубе уже было многолюдно, пахло сладким табачным дымом, духами и весельем. Гремела музыка, а на сцене уже извивались в пароксизме экзотанцев две девушки восточной наружности. Вик уверенно пробирался сквозь толпу, цепко держа Соню за руку, изредка отвечая на приветствия кивками. Возле лестницы, ведущей на сцену, он остановился, ободряюще улыбнулся Соне.
– Не бойся. Здесь помидорами не закидают, даже если у тебя ни слуха, ни голоса. Единственно, денег не заработаешь, но себя показать сможешь.
– А почему ты считаешь, что у меня ни слуха, ни голоса? – Соня выдернула руку из его цепких пальцев.
– Я так не считаю. – Вик вдруг заправил ей выбившуюся прядь за ухо и подтолкнул к лестнице. – Просто ободряющее напутствие. У тебя ладошка, как у мертвеца. Не надо бояться…
Соня передернула плечами и заторопилась вверх по лестнице. Ну каков наглец? Мало того, что обозвал бездарем, так еще и в трусихи записал!
Она собралась направиться прямиком за кулисы, но он перехватил ее у двери и решительно потянул за собой в комнату из черного стекла, где вчера она общалась с весельчаком Стасиком.
– Сначала заглянем в администраторскую и узнаем расписание выступлений на сегодня.
– Вик? – С дивана им навстречу поднялся обнимающийся с какой-то блондинкой Стас. Заметив Соню, он, ничуть не смущаясь, распахнул ей объятия. – Ваау! А я и не ожидал, что так скоро снова увижу вас, прекрасная незнакомка!
– Так, свободна! – Вик только посмотрел на девицу, как та тут же ретировалась из ложи, оставив их втроем. – Снова очередная протеже?
Он посмотрел на Стаса.
– Да… обещал замолвить тебе словечко. Не за просто так, конечно… – Подмигнул тот. – У нее папа какой-то магнат. Хочет, чтобы девочку приютили в шоу-бизнесе.
– Ок. Пусть покажет, что умеет. Подумаем, – хмыкнул Вик.
– Да между нами, мальчиками, талант у нее только один… – Стас многозначительно замолчал.
– Тогда вопрос не ко мне, – отрезал тот и полистал лежавший на столике журнал. – Время для Сони найдешь?
– Хоть всю ночь! – Тут же осклабился здоровяк, но, заметив взгляд Вика, посерьезнел. – А чего искать? С двух до трех свободно. Пока… Хватит?
Вик посмотрел на Соню.
– Подойдет?
Она пожала плечами.
– Мне и десяти минут хватит. Только… как потом в три ночи я попаду в общагу?
– Мы что-нибудь придумаем. – Вик что-то черкнул в журнале и поморщился. – Стас, ты за что деньги получаешь? Прибери басы и следи за светом.
– Есть, мой капитан! – тот шутливо вытянулся в струнку и бросился к пульту.
– Балбес! – беззлобно ругнулся Вик и, приобняв Соню за плечи, повел к выходу, попутно объясняя: – Мы с ним с детского сада знакомы. Куда денешься? Вот и терплю…
– Еще кто кого терпит… – Тут же донеслось в ответ. – Все лучшее тебе… А как же? Ты же босс!
– И где мне ждать? – выкрикнула Соня, едва они оказались в зале, в надежде перекричать ритмичную музыку.
– Пойдем! Сегодня ты моя гостья! – Вик кричать не стал, просто произнес ей это на ушко и, снова взяв за руку, повел вниз, за собой. Как маленькую, чесслово!
А может, боится, как бы она не потерялась? Не сбежала? Может, прав был Стас, когда предупреждал о нем? Хотя куда теперь деваться? Надо же было так попасть…
Мучаясь сомнениями, Соня послушно последовала за ним. Наконец, Вик привел ее к, на удивление, свободному диванчику.
– Садись.
– А если кто-нибудь придет? – Соня оглядела зал, забитый до отказа.
– Не придет. Это вип-зона. Предназначена только для владельцев клуба и их гостей. Все об этом знают. – И ободряюще улыбнулся. – Будь как дома. Я сейчас.
И затерялся в толпе.
Ага, но как бы не забыть, что она в гостях!
Соня принялась следить за действом, разворачивающимся на сцене, и так ее захватило выступление двух мимов, что она не заметила, как рядом с ней уселся одетый в клетчатую рубашку и рваные джинсы какой-то бородач лет пятидесяти.
– Мое почтение!
Соня вздрогнула от неожиданности.
– Здрасьте…
– Может, вы пересядете? – Бородач достал из кармана трубку, со знанием дела набил ее табаком и, чиркнув спичкой, выпустил к потолку клубы сизого дыма.
– А может, это вы пересядете? – Соня демонстративно поморщилась, принимаясь разгонять дым ладошкой. – А еще лучше, выйдете на улицу.
– Не курите?
– Категорично! – Соня принялась выискивать глазами Вика. Когда он уже наконец-то придет, чтобы объяснить этому маргиналу его место!
– Может, еще и не пьете? – прищурился тот, снова выпустив клуб дыма.
– Угадали!
– Неужели еще и девственница?
– А вот это вас не касается! – вскочила Соня, но бородач поймал ее за руку и снова дернул на диван.
– Просто восхищаюсь! Впервые встречаю такой вымирающий вид непорочности! Хотя… – Он поднялся. – Не бывает в этом мире ангелов. У каждого есть своя червоточинка! – И бросив «передай Вику привет», направился куда-то к сцене.
Соня, возмущенно сопя, провожала взглядом его высокую фигуру до тех пор, пока ее не отвлек Вик. Он незаметно подошел и поставил на столик два высоких стакана, в которых были налиты разноцветные напитки. В одном розовый, в другом оранжевый.
– Не заскучала? – Он уселся рядом, положив руку на спинку дивана поверх ее плеча.
– Заскучаешь тут! – она бросила на него возмущенный взгляд. – Кое-как отвадила какого-то бомжа! Внаглую уселся на ваше «вип-место» и, пока я не пригрозила, даже не собирался никуда уходить! Кстати, он еще тебе привет передал!