Тарантул. Трилогия Матвеев Герман
Послышались торопливые шаги. Парень рванулся, но не тут-то было – Васька держал его за ногу мертвой хваткой.
– Степка!.. Держи его!.. Ракетчик!.. – хрипло кричал Васька.
Степка сразу оценил обстановку и навалился на долговязого. Некоторое время они барахтались в темноте на мостовой, не обращая внимания на стрельбу, бомбежку, на сыпавшиеся кругом осколки. Степке удалось поймать руку парня, и он резким движением повернул ее. От боли долговязый крикнул и перевернулся на живот. Степка повернул руку еще сильнее и заложил ее за спину.
– Попался теперь, – пробормотал он. – Васька, держи ему другую руку. Выворачивай… Да не в ту сторону… Теперь не уйдет.
Повизгивая от боли, парень лежал на животе не шевелясь, потому что при малейшем движении Степка выворачивал ему руку еще сильнее.
– Надо его связать… Веревка есть?
Васька вспомнил, что у дверей, где он останавливался до тревоги, был звонок к дворнику. Он бросился к дому, вытирая на ходу рукавом кровь, вытекавшую из разбитого носа. Сорвать провод от звонка было делом одной минуты. А еще через минуту они крепко связали руки врага, не обращая внимания на его стоны.
В красном уголке никого не было. Заметив, что ребята кого-то привели в свой штаб, две сандружинницы подбежали к ним.
– Что случилось, Вася? Ой, ты посмотри на себя!
– Уходите отсюда, – резко оборвал их мальчик.
– Тебя перевязать надо… крови-то сколько! – засуетились девушки.
С одной стороны, их разбирало любопытство, с другой – они обрадовались случаю приложить на практике свои познания в медицине. И если бы Васька разрешил им заняться собой, они, наверное, забинтовали бы его с головы до ног.
– Нечего, нечего вам тут делать! – крикнул Васька и закрыл дверь на ключ.
Долговязый сидел на стуле и испуганными глазами следил за ребятами, которые перешептывались между собой, не зная, что с ним делать дальше.
– Звонить, что ли?
– Подождем Мишку. Пускай он сам, а то рассердится.
Васька подошел к зеркалу. То, что он увидел, ему понравилось. Лицо окровавлено, одежда в пыли, волосы взлохмачены. Кровь шла из носа, была размазана рукавом по лицу и не пугала его. Боль чувствовалась только под глазом. Он пощупал пальцем припухшее место на щеке и подошел к ракетчику. Набрав воздуха в легкие, он с размаху ударил его по лицу.
– Думаешь, я тебя меньше ростом, так испугался?
– Васька, брось! Теперь ни к чему, – остановил его приятель.
– А ты видел, как он меня бил?
Парень моргал глазами и молчал. Васька ударил его еще раз и отошел в сторону.
– Надо его обыскать, – предложил Степка.
– Пускай Мишка сам…
Наступила тишина. Ребята сидели молча, искоса поглядывая на пленника. Кровь на лице Васьки высыхала и стягивала кожу. Наконец радио заиграло отбой, и вскоре пришел Мишка.
– Кто это?
– Вот. Один есть. Ракеты зеленые пускал, – сказал Васька.
– Врет он. Я ничего не знаю, – плаксивым голосом возразил пленник.
– С тобой и не разговаривают, – оборвал его Мишка. – Говори, Вася.
Мальчик подробно рассказал все, что случилось. Мишка набрал номер телефона. Майор оказался на месте. Коротко передав о случившемся, Мишка спросил, что им делать.
– Я сейчас сам приеду, а ты смотри за ним, чтобы он какой-нибудь фокус не выкинул.
Мишка повесил трубку.
– Сам приедет, – сказал он. – А ты молодец, Вася. Иди умойся.
– Потом…
Мишка понимал друга. Выглядел он великолепно, и, конечно, жаль было смывать знаки боевой доблести до прихода майора.
С постов вернулись остальные ребята и с любопытством уставились на первого пойманного ракетчика.
Через четверть часа во двор въехала машина. Из нее вышли двое военных и прошли в красный уголок. Еще через несколько минут они вышли обратно с двумя подростками. Машина выехала из ворот, бесшумно скрылась за поворотом и остановилась на углу переулка. Майор с Васькой вылезли из машины. При свете фонарика они внимательно осмотрели мостовую и тротуар. Около стены лежала трубка-футляр, в которых обычно носят чертежи.
8. Допрос
Когда Васька вошел в кабинет майора, он был уже вымыт, перевязан, ссадины смазаны йодом и одежда вычищена.
– Садись. – (Васька сел на кончик кресла.) – Курить хочешь?
– Нет. Я некурящий.
– Неужели? Я помню, на крыше ты не отказывался.
– На крыше… Это когда было…
– Да уж не так давно. Неделя еще не прошла.
Майор внимательно смотрел на мальчика, его улыбка не была насмешливой. Робость как рукой сняло. Васька почувствовал, как и тогда на крыше, что перед ним внимательный и приятный собеседник, с которым интересно говорить о мальчишеских делах и перед кем не надо строить взрослого.
– Нет, верно, я теперь не курю. Совсем бросил.
– Не куришь, потому что нет…
– Как нет? Пожалуйста. Даже вас могу угостить. – Васька вытащил из кармана помятую коробку «Зефира».
Майор и Бураков расхохотались.
– Рассказывай, Вася, как ты ракетчика поймал, – сказал майор, закуривая.
Васька замялся, не зная, с чего начать.
– Ты сегодня на новом месте дежурил? – спросил майор.
– Да. Первый раз. Мишка мне велел на этот переулок пойти и в оба смотреть.
Мальчик подробно рассказал о том, как он дежурил в переулке, как его чуть не загнали в бомбоубежище, как он заметил высокого парня. Дойдя до драки, Васька оживился, встал с кресла и с горящими глазами продемонстрировал за себя и за ракетчика весь ход борьбы.
– Ты ничего не напутал? Сам видел огонек в окне и его лицо? – спросил майор, когда Васька кончил рассказ и, тяжело дыша, сел в кресло.
– Я же как раз напротив него стоял, на другой стороне улицы.
– Пустил он зеленые ракеты?
– Точно.
– А не красные? У тебя дальтонизма нет?
– А это что такое?
– Это какой цвет? – вместо ответа спросил майор, показывая книжку. – Обложка какого цвета?
– Зеленого, – ответил с недоумением Васька.
– А эта? – майор вытащил из кармана пропуск.
– Эта красная. Я же не слепой. – Васька даже обиделся, думая, что майор шутит. Мальчик не знал, что есть люди, которые путают цвета и могут на картинке раскрасить капусту красной краской.
Майор помолчал. Васька оглянулся на Буракова, но тот сидел серьезный и не улыбался.
– Теперь ты скажи мне вот что. С какой стати ты ударил его?
– Когда? Когда мы его к себе привели?.. А за что он меня бил? – загорячился мальчик.
– Подожди… Я говорю о первом случае. Когда ты с ним встретился. Кто тебе разрешил его задержать и драться? Подожди, сначала выслушай до конца, – строго сказал майор. – Если бы ты неделю тому назад увидел ракетчика и между вами произошло то, что произошло сегодня, я бы тебя похвалил. Вчера же ты прекрасно знал, что` нужно было делать. Тебе объяснили, что за ракетчиком нужно следить: постараться узнать, где он живет, выяснить, куда ходит, с кем встречается. Он не один, их целая банда. Все они теперь будут настороже, и сейчас их трудно будет поймать. Пользы ты сделал на рубль, а вреда на десять. Как ты думаешь, его сообщники сейчас знают, что он у нас?
– Откуда? Никто нас не видел.
– Вас-то никто не видел, но он-то исчез. Его, наверное, ждут…
Васька сидел пришибленный. У него и раньше, когда они ехали на машине, кошки скребли на душе. Конечно, он поступил неправильно, опрометчиво, забыл, что говорил им Бураков и о чем предупреждал Мишка.
– Это еще не всё, – продолжал майор. – Как ты думаешь, мог он тебя финкой пырнуть во время драки и убежать?
– Какой финкой?
– Вот этой финкой, – сказал майор, показывая маленький кинжал явно заграничного происхождения.
– У него разве была финка?
– Как видишь, была. И я просто не понимаю, почему он не пустил ее в ход. Вероятно, растерялся или понадеялся на свои силы. Счастье твое, что так обошлось, а то не сидели бы мы с тобой здесь.
– Если бы он меня финкой ударил, я бы все равно его не выпустил, – сказал Васька с дрожью в голосе.
– В этом я не сомневаюсь. Мы знаем, что ты парень храбрый, но дело ты испортил.
Майор опять замолчал. Васька сидел, опустив голову, и тяжело дышал, готовый заплакать.
– Ну ладно. Победителя не судят. Пусть это послужит тебе хорошим уроком для дальнейшего. Расскажи и другим ребятам. Они ведь, наверное, ждут, что ты с орденом вернешься. Подумай, дружок. Мы не в «казаков и разбойников» играем, а с опасным и сильным врагом боремся.
Майор посмотрел на часы и встал.
– Я должен идти. Переночуешь ты здесь. Проводите его, товарищ Бураков. Папироски свои забери. Если ты действительно решил бросить курить – молодец. Буду больше уважать. Спокойной ночи, Вася.
Мальчик взглянул на майора и опять увидел на его лице знакомую доброжелательную улыбку. Разговор был окончен.
Майор вышел вслед за ними, спустился этажом ниже в коридор, где находились комнаты следствия.
В глубине одной из комнат стоял письменный стол, за ним два стула. Третий стул стоял одиноко посреди комнаты, и на него падал свет от лампы, направленный абажуром. Письменный стол оставался в тени. Здесь не было ни одной вещи, на которой мог бы остановиться взгляд.
Выводной постучал в дверь и, получив разрешение, вошел с вызовом.
– Давайте его сюда, – сказал майор, расписавшись на бумажке.
Войдя в комнату и попав в полосу света, арестованный остановился. Губы его были упрямо сжаты, глаза беспокойно бегали по сторонам, руки заметно дрожали, и, чтобы не выдать своего состояния, он часто сжимал пальцы в кулаки и тотчас разжимал их.
– Садитесь. Стул перед вами.
Арестованный вздрогнул и прищурил глаза, стараясь разглядеть говорившего. За столом было темно. Шагнув к столу, он неловко сел.
Майор не торопился с вопросами.
Чувствуя на себе внимательный взгляд, арестованный не знал, куда деть свои длинные руки, постоянно менял их положение, пока не спрятал в карманы.
– Ваша фамилия? – сухо спросил майор.
– Я же вам говорил… Каплунов.
– Имя и отчество?
– Валерий Георгиевич.
– Год рождения?
– Тысяча девятьсот двадцать второй.
– Адрес… Где вы проживали?
При этом вопросе у парня брови сошлись, и это не ускользнуло от внимания майора.
– Я же говорил…
– Не помню.
– Улица Воскова, один, квартира девять.
– С кем вы проживали?
– Один.
– Где ваши родители?
– Их нет. Они давно умерли.
– Подробней, пожалуйста. Когда умерли?
– Отца я вообще не знаю, а мать умерла, когда мне было пять лет.
– Значит, вы сирота. Кто же вас вырастил?
– Я жил у тетки в Луге, у нее на иждивении.
– Когда вы приехали в Ленинград?
– В прошлом году. Я поступил учиться и переехал.
– Получили комнату? Адрес?
– Я же…
– Отвечайте на вопросы, – резко сказал майор.
– Улица Воскова, один, квартира девять.
– Каким путем вы получили комнату?
– Снял. Я долго ходил, искал, а потом нашел у старухи Горловой. У ней с дочкой было две комнаты – одну она мне уступила.
В это время раздался телефонный звонок. Майор снял трубку.
– Товарищ майор, это Бураков говорит. Я выяснил. На улице Воскова, в доме один, вообще никто не живет. Там школа. Каплунов Валерий Георгиевич в городе не значится.
– Так.
Майор повесил трубку и снова обратился к арестованному.
– За комнату вы ей заплатили или она пустила вас так, за прекрасные глаза?
– Я заплатил ей тысячу рублей при въезде да еще потом…
– Деньги заработали?
– Я получил от родственников.
– Каких родственников?
– У меня же есть родственники. Я вам говорил.
– Не помню. Повторите.
– У меня есть тетка… Она живет в Луге.
– Вы сказали: родственники… Во множественном числе.
– Нет, больше никого нет. Я правду говорю, товарищ…
– Вы мне не товарищ, – холодно сказал майор.
– Извините, – смутился арестованный. – Как же вас называть?
– Называйте: гражданин следователь.
– Я вам правду говорю, гражданин следователь.
– Правда лучше всего. Значит, на улице Воскова, в доме девять, вы нашли комнату в квартире один.
– Наоборот, – поправил парень. – В доме один, квартира девять.
– По странной случайности в этом доме помещается школа, и никаких квартир в нем нет, – отчеканил майор.
Глаза у парня стали круглыми и уставились в одну точку.
– Начнем сначала? – спросил майор через несколько минут. – Как ваша настоящая фамилия?
– Каплунов, – еле слышно ответил арестованный.
– Имя и отчество?
– Валерий Георгиевич.
– Год рождения?
– Тысяча девятьсот двадцать второй.
– Адрес?
Парень молчал, опустив голову на грудь. Плечи у него задергались, внутри что-то заклокотало, и он разразился рыданиями.
Майор, откинувшись на спинку стула, ждал.
– Теперь легче стало? – спросил он, когда арестованный несколько успокоился.
– Скажите, гражданин следователь, меня расстреляют? – со страхом спросил он.
– Не знаю. Все будет зависеть от вас. Чистосердечное раскаяние и правда могут облегчить вашу участь. Будете говорить правду?
– Буду.
– Куда вы пускали ракеты?
– На Петропавловскую крепость.
– Рассказывайте все. Когда вы приехали в Ленинград, где жили без прописки, кто вам дал ракеты…
– Я все скажу… я все скажу… Теперь мне все равно. Я совсем не хотел пускать ракеты, но меня дядя заставил. Он ждал немцев и хотел им помочь, – начал говорить арестованный, всхлипывая и утирая рукавом слезы.
По мере того как он рассказывал, выяснилась картина предательства. Отец его – в прошлом торговец – был выслан за вредительство. Сам он жил у тетки. Кроме того, в Ленинграде находился дядя – Воронов Сергей Харитонович, проживающий на улице Воскова, в доме 13, квартира 7. Дядя последнее время работал в какой-то артели. В конце июня, когда началась война, дядя письмом вызвал племянника в Ленинград, и тот жил у него без прописки. Все разговоры о войне сводились к тому, что немцы обязательно победят и установят свой порядок. Дядя усиленно готовился к тому, чтобы сразу открыть большую торговлю. Среди знакомых, навещавших Воронова в последние дни, парень видел однорукого человека с золотыми зубами.
9. Дядя
В три часа ночи майор доложил результаты допроса своему начальнику.
– Запирался недолго?
– Да. Парень без опыта, с мелкой, подленькой душонкой. Расплакался от страха.
– Обнаглели, мерзавцы! Вылезли из подпола, установили связь с немцами и торопятся. Ну что ж, надо заняться дядей.
Майор коротко сообщил о дальнейшем плане своих действий и, получив разрешение, вышел из кабинета начальника.
Бураков, сильно уставший за последние дни, не раздеваясь прилег на диван с газетой и незаметно уснул. Как крепко он ни спал, а все-таки привычка заставила его вскочить, лишь только раздался телефонный звонок. В трубке он услышал знакомый голос майора. Короткие, отрывистые фразы приказаний привели его в себя и прогнали остатки сна.
– …Проверить у людей оружие. Мальчика возьмем с собой и по пути забросим домой. Переоденьтесь.
– Есть!
Через полчаса две машины отошли от подъезда. Узкий луч через щели замаскированной фары тускло скользил впереди на расстоянии пяти-шести метров. На центральных улицах светились синие лампочки над номерами домов, но, когда машины свернули в переулок, темнота наступила такая, что шоферы невольно сбавили ход. Казалось, что они едут по шоссе, а по бокам стоит стеной темный лес.
У одного из домов Петроградской стороны передняя машина остановилась, и из нее выскочил Васька.
– Мать, наверное, беспокоится? – спросил майор.
– Она на дежурстве.
– Ну, спокойной ночи!
Дверь хлопнула, и машины, мигнув красными сигналами, ушли вперед.
В доме 13 по улице Воскова, в конторе управхоза, где помещался сейчас штаб объекта, сидели за столом две дежурные. Одна из них, полная пожилая женщина, штопала чулок, а другая дремала, прислонившись к косяку забитого фанерой окна.
На лестнице послышалось шарканье шагов, и в штаб вошли – сначала дворник, дежуривший под воротами, а за ним высокий человек с седыми висками.
– Здравствуйте! Дежурите? – приветливо сказал вошедший.
– Да… Сидим вот и смерти ждем, – спокойно ответила полная женщина.
– Мне нужен управхоз.
– Пожалейте вы его, товарищ. Которую ночь не спит. На себя стал не похож, – умоляюще сказала женщина. Она загородила собой дверь в соседнюю комнату.
– У меня срочное дело, – с улыбкой сказал мужчина, мягко отстраняя женщину.
Управхоз крепко спал на кожаной кушетке в красном уголке, переоборудованном сейчас в санитарную часть объекта.
– Товарищ управхоз… Проснитесь. Семен Гаврилович, – говорил дворник, осторожно тормоша своего начальника за борт пиджака. – Проснитесь. До вас дело есть… Семен Гаврилович… Слышите?..
Наконец управхоз открыл мутные глаза и сейчас же закрыл их.
– Что? Тревога? – пробормотал он. – Крути сирену-то…
– Товарищ управхоз, поднимитесь, – сказал майор и помог ему сесть на кушетке. Затем он протянул ему свое удостоверение.
– Извините. Мало спать приходится, – сказал управхоз, растирая затекшие ноги. – Выйди, Никандра. Чего ты здесь? Почему не на посту? Голову вы с меня снимете, – рассердился он на дворника.
Когда дворник вышел, майор сказал:
– У вас живет Воронов, Сергей Харитонович?
– Точно. В квартире семь. Давно живет.
– К нему приехал в июле месяце племянник из Луги?
– Верно. Говорили мне, что приехал какой-то родственник.
– Он у вас не прописан?
– Помилуйте… у меня сейчас много народа не прописано. Дом громадный… беженцев из разных районов присылают… Все перепуталось…
– Верю, верю, – сочувственно сказал майор. – Идемте.
Они вышли во двор. Майор, освещая фонариком дорогу, направился к воротам, где ждали приехавшие с ним люди.
– Окна квартиры выходят на улицу? – спросил он на ходу.
– Да. Все на улицу, за исключением одного. То на двор выходит.
– Черный ход имеется?
– Есть.
– Который этаж?
Читать бесплатно другие книги:
