Чужой муж Арсеньева Елена

Разумеется, он не стал разъяснять девушке ее ошибки, а смиренно пробормотал:

– Простите!..

– Прощаю, – кивнула Лиля. – А вы студент или аспирант?

– Не, берите выше! – хохотнул Родион. – Доктор наук!

Брякнул – насторожился: а вдруг поверит?

– А вы остряк, доктор наук…

Не поверила. Что и требовалось доказать.

Врать больше не имело смысла, и Родион скромно признался:

– Ну, если честно, я студент пятого курса, будущий агроном.

Он только хотел ненавязчиво так спросить, что Лиля делает сегодня вечером, но она свернула к голубому «Москвичу», стоявшему под красным развесистым кленом.

Родион не раз видел эту машинку раньше и втихомолку завидовал тому папенькиному сынку, который приезжает в институт на авто. И вдруг оказывается, что это не папенькин сынок, а папенькина дочка! И какого папеньки…

Он аж присвистнул от изумления:

– Ни фига себе!

Лиля даже не глянула на него. Видимо, настолько привыкла к таким восклицаниям, что и внимания на них не обращает.

И, что характерно, ведет себя так, словно начисто забыла ту историю в парке. Рассыпаться в благодарностях явно не собирается. Вот сейчас сядет – и уедет.

Ну, нет! Она еще не знает хватку Родиона Камышева!

– А если не секрет, – с вызовом спросил Родион, – кто вам сегодня цветы подарил?

Ага! Взглянула! Озадачилась.

Нестандартный вопрос, а как же, на том стоим!

Но он рано радовался.

– А вам что за дело? – холодно спросила Лиля. – Вы что, уже влюбились?

– Представьте, да! – выпалил Родион.

Лиля и бровью не повела! Понятно – таких признаний она слышала переслышала, привыкла к ним и просто не обращает на подобный треп внимания.

Села за руль, потянула на себя дверцу, однако Родион успел придержать ее.

– Жалко, – сказал со вздохом.

– Что жалко? – неприветливо покосилась на него Лиля.

– Что вы уезжаете…

Лиля фыркнула:

– Что, намекаете, чтобы я вас подвезла? Как защитника?

Ага! Все же помнит!

– А почему бы и нет? – усмехнулся Родион.

– Ну садитесь! – согласилась Лиля.

И улыбнулась.

Ну… Это уже много!

– С удовольствием! – Родион открыл было заднюю дверцу, но спохватился: ну и дурак… – и, обежав «Москвич», сел рядом с Лилей:

– А музычку можно?

Она включила радио. Эх ты, песенка как по заказу!

Родион замурлыкал вслед за певцом:

Эх, отличная песенка – «Королева красоты»! Голосина у Магомаева, конечно, бесподобный, но уж слова… До чего точные слова будут там, дальше:

Правда, допеть не удалось – Лиля покосилась на Родиона и тихо сказала:

– Не надо на меня так смотреть.

Он улавливал малейшие оттенки ее голоса, легкие, как дуновение.

Запрет? Да. Но не злой. А как бы… испуганный!

Она нервничает… И это отлично!

– Я вас нервирую? – задорно спросил Родион.

– Нет.

Ага, конечно нет! Разве она скажет – да? Вот и хорошо, что не скажет, это испортит такую интересную игру!

– Просто я не люблю, когда на меня так смотрят.

Слово «так» она выделила голосом.

Ну, понятно… Ждет продолжения разговора! И, конечно, уверена, что Родион скажет что-то вроде: я не могу на вас не смотреть, глаз не в силах отвести… Ну, в общем, такую чушь начнет молоть, которую молол в ее присутствии весь этот молодняк, все эти студентики, которых Родион про себя называл мямликами-зябликами. Он их презирал – с высоты своего возраста, жизненного опыта, своего прошлого, которое таил от всех. И не сомневался, что Лиля их, конечно, тоже откровенно презирает вместе со всеми их букетиками.

Вот почему тот парень, который подарил ей цветы, не провожает ее сейчас? Потому что этот букет для нее ничего не значит! Так же как и сам парень. Один из многих, только и всего.

Но Родион Камышев – не один из многих. Он – один такой!

И он сказал:

– Ну, должен же я знать, кому вручил свою жизнь!

В этой фразе многое крылось, очень многое… Но Лиля предпочла не заметить второго смысла. Пошла проторенной дорожкой:

– Боитесь?

– Не то чтобы боюсь… – протянул Родион. – Но жизнь – она дается только один раз!

И в этой фразе тоже был намек… Мол, упустишь чего в жизни – уже не поймаешь, ибо второго шанса никто не даст. Так что – ловите миг удачи!

Но Лиля снова сделала вид, что ничего не понимает, и с уверенностью проговорила:

– Не волнуйтесь. Вы свою проживете до логического конца. И вообще – я с пяти лет вожу машину.

– В таком случае я спокоен, – сказал Родион. – Как в танке!

Лиля расхохоталась:

– Издеваетесь надо мной?

– Нет! – решительно тряхнул он головой.

– Да!

– Нет!

– Ну-у, – ехидно протянула Лиля, – тогда держитесь!

И резко увеличила скорость.

Дура! Родион чуть не зарычал. По асфальту еле трюхалась – держала не больше шестидесяти кэмэ, а тут, на глинистой, размытой, ухабистой проселочной дороге, вдруг пошла под восемьдесят! Неужели не чувствует, что колеса юзят?!

– Лиля, тормозите, занесет! – заорал Родион.

Поздно – занесло, повело с дороги на скользкую траву…

Родион схватился за руль, пытаясь выровнять машину, которую так и несло в овраг, а Лиля еще и заверещала:

– Не трогайте руль, я сама!

Родион рванул ручник. Остановились наконец-то!

Очень хотелось обложить эту самовлюбленную дурочку крепким матом, чтобы знала, кто она на самом деле. Честное слово, будь на ее месте другая, Родион так и поступил бы. Но…

Во-первых, Лиля нравится ему так, как никто в жизни не нравился.

Во-вторых, это дочка Говорова…

Или приоритеты следует пересмотреть? Или и то, и другое – во-первых?

Родион бросил ломать голову над этой ерундой – просто сказал:

– Однако, как говаривал Киса Воробьянинов… А все-таки вы, Лиля, водите машину не с пяти лет, а с двух!

– Ага, – буркнула она. – Смейтесь, смейтесь! Я же знаю, что хорошо езжу!

Родион только кивнул со всей доступной в данной ситуации сдержанностью.

– И потом, – продолжала Лиля, – если бы вы не схватились за руль, я отлично бы выровняла!

– Ну да, – кивнул Родион, мысленно прикидывая глубину оврага, в который бы эта девчонка «выровняла», если бы он не схватился за руль.

Опыты проводить над собственной жизнью – даже при участии дочки Говорова! – не было никакого желания.

Выскочил из машины:

– Короче!

Обогнул «Москвич», с трудом удерживаясь на разъезженной грязище, распахнул дверцу рядом с Лилей, подал руку:

– Прошу! Место женщины – на пассажирском сиденье!

И, не давая ей времени опомниться, взял да и вынес Лилю из автомобиля на руках!

Она ничего, не дергалась, только первым делом начала юбку, задравшуюся сзади, поправлять.

Родион чуть не расхохотался: да ведь не видит никто! Ох уж мне эти барышни из хороших семей! Сразу видно – недотрога. Нецелованная, нелапаная, не… ладно, замнем для ясности. Чувствуется, намается Родион Камышев, пока своего добьется!

Ну что же, цель оправдывает средства!

Родион обошел машину, поставил Лилю около второй дверцы:

– Прошу!

Ох, какой взгляд получил в подарок! Тот мальчонка, который вручил ей букет, уже бежал бы сейчас без оглядки, размазывая слезы и сопли! Но Родион только хмыкнул – и захлопнул дверцу за Лилей.

Возвращаясь, успел заметить, что девчонка украдкой улыбается. Правильно… такие папенькины дочки мямликов-зябликов не любят! Они силу уважают! С такими надо сразу брать управление в свои руки!

– Ну что, поехали? – спросил Родион, садясь за руль.

Ах, батюшки, как она повернула голову, как поглядела свысока, как процедила:

– А вы умеете?

Наверное, если бы не съехидничала, заболела бы!

– Посмотрим! – отозвался Родион небрежно. – Как говаривал Киса Воробьянинов, главное – это хотеть.

Хорошо, что у него такая отличная память на всякие цитаты, подумал Родион, сдавая назад и осторожно выводя «Москвич» на дорогу, хотя он так и норовил пойти юзом.

Вообще-то первый секретарь горкома мог бы и асфальтик проложить до своей резиденции! Или в демократа играет? Типа стыдно ему?

Хотя здесь дороги, наверное, в ведении области…

Ладно, когда проехали скользкий участок, Родион перевел дух, а на тенистой аллее, ведущей к «резиденции», и вовсе успокоился.

– Красивое место! – похвалил он, желая восстановить мирные и дружеские отношения и не слишком кривя душой.

– Да, у нас красиво, – отозвалась Лиля – тоже вполне миролюбиво.

Машина остановилась у высоких ворот, сквозь которые виднелись очертания огромного домины. Родион вспомнил, какое впечатление этот особняк произвел на него несколько дней назад, когда побывал здесь впервые.

Ну да, было дело… А что такого, нормальное, естественное любопытство проявил! Интересно же знать, где живет девушка, за которой намерен ухаживать Родион Камышев!

Перегнувшись через круглые коленки, Родион открыл Лилину дверцу и галантно произнес:

– Прошу!

И тут же мысленно себя выругал: что это он сегодня как лакей – прошу да прошу! Поспокойней надо быть. Посдержанней.

– Спасибо, – сказала Лиля.

– Не за что! – пожал плечами Родион. И не удержался: – Могу быть личным водителем!

Она, конечно, сделала вид, что не слышит. А то как же! Опустила глаза и сказала с преувеличенной заботливостью:

– А как же вы до дому доберетесь? Троллейбусы здесь не ходят!

– Пешком. – Родион развел руками. И снова не удержался: – И всю дорогу буду думать о вас.

Да, спокойствие как-то плохо давалось. После того как держал ее на руках и всю дорогу украдкой косился на эти изящные колени…

Лиля подняла глаза. Странный взгляд. А впрочем, чего в нем странного? Какой девчонке не приятно, когда такой красавец (Родион отлично знал цену своей внешности!) делает ей столь откровенные признания?

– Ну, счастливо, – кивнула Лиля и пошла к калитке.

Ничего не скажешь: девка что сзади, что спереди – глаз не оторвешь, руки так и тянутся проверить качество на ощупь!

А ведь что-то очень медленно она открывает калитку… Ну, Родька, лови миг удачи!

– Лиля!

Она обернулась… очень быстро обернулась, все правильно!

– Лиля… – Родион шагнул к ней, глянул в глаза: – Знаете, мне почему-то очень хочется те… вас поцеловать.

Она вытаращилась было, потом вроде как возмутилась – но тотчас засмеялась, причем явно польщенно:

– Дурак вы, доктор наук.

Повернулась и пошла к дому, стуча каблучками. Все-таки товарищ первый секретарь проложил на своем участке асфальтированные дорожки, плюнув на всякую демократию!

– Ну что ж, – пожал плечами Родион, – может, и дурак. – Вздохнул тихонько: – Да, не слабый домик!

Погладил «Москвич» по капоту – и пошел прочь, насвистывая: «По переулкам бродит лето…»

Ну что ж, к этим воротам он еще вернется, а скоро и в калитку допущен будет, Родион ничуть в этом не сомневался!

Само собой, у Лили есть кавалеры-ухажеры. Еще бы, у такой красоты, да не было бы их! Однако Родион не сомневался, что они ему не помешают, пусть хоть сотня их в оцепление встанет вдоль этого забора!

Между прочим, Родион как в воду смотрел… Ну, не сотня, конечно, но один кавалер-ухажер на Лилином горизонте точно маячил.

Вернее сказать, это Маргарита Говорова делала все, чтобы он там замаячил… Вот и сейчас: не успела Лиля сесть за стол и приняться за единоборство с очередным лютым врагом – сногсшибательным Варвариным пирогом, – как Маргарита вошла в кухню и деловито сообщила:

– Варвара, у нас в субботу вечером гости. Будем удивлять!

– Ну что ж! – радостно воскликнула Варвара, которая страсть как любила удивлять гостей своим кулинарным мастерством.

Вслед за тем Маргарита подошла к Лиле и искательным голосом проговорила:

– Лилечка… я тебя попрошу в субботу вечером дома быть. Приедут Семеновы с Вадиком. А он очень хочет с тобой познакомиться!

– Мама, а я вот ни с кем не хочу знакомиться! – сообщила Лиля, отрезая очередной кусище пирога. С врагом она боролась по принципу: чем больше съешь, тем меньше останется!

– Почему?! – изумилась Маргарита. – Лиля, он замечательный мальчик, интеллигентный, в Москве медицинский институт заканчивает, у него перспективы большие, он способный, талантливый…

Самым большим достоинством в глазах Маргариты было то, что Семенов-старший, некогда работавший в Ветровском горисполкоме, очень удачно перевелся в Москву, в Министерство сельского хозяйства: у него была весьма «волосатая рука» в ЦК партии, причем «рука» эта, по сведениям Маргариты, принадлежала одной из ближайших к новому генсеку персон. С таким сватом можно не бояться никаких житейских перемен! И если, к примеру, Говорова вдруг турнут за его дурацкую привычку вечно с начальством пререкаться да ссориться, то уж Семеновы Маргариту – любимую мамочку Лили – в обиду не дадут! К тому же Вероника Семенова некогда работала с Маргаритой в одной библиотеке. С тех пор они, как модно было выражаться, приятельствовали. На нее можно рассчитывать!

Однако все эти мысли и далеко идущие планы Маргарита держала в секрете, а потому искренне возмутилась, когда Лиля вдруг спросила с ехидцей:

– Ты что, меня сватаешь?

– Почему это? – строптиво повела головой Маргарита. – Нет!

А поскольку Лиля не сводила с нее пристального взгляда, Маргарита сочла за благо перейти к воспитательному процессу:

– Не сутулься! Выпрямись!

Встала за стулом, оглаживая плечи девушки:

– Я тебя очень прошу в субботу вечером быть дома!

– Ну мама… – уныло вздохнула Лиля. – Я, наверное, не смогу!

Пришлось Маргарите пустить в ход скрытые резервы наступления:

– Можешь сережки мои надеть!

– Да?.. – протянула Лиля. – Хотя… я буду.

Итак, путь к сердцу Лили лежал через сережки! Как все просто!

Маргарита, не скрывая торжествующей улыбки, повернулась к Варваре:

– Я вас прошу пирог с вишней сделать, хорошо?

И поскорей пошла из кухни, пока Лиля не передумала.

Вслед донеслось кудахтанье Варвары:

– Ой, невеста выросла!

А потом по тарелке скрипнул нож.

Итак, Лилька отрезает себе еще кусок пирога, сообразила Маргарита. Ну и аппетит у девчонки, этак она скоро до сорок восьмого размера разъестся!

Ладно, главное, что согласилась быть дома в субботу, спасибо и на том!

Когда Лиля выехала из ворот и увидела Родиона, она сначала подумала, что его высокая фигура ей почудилась. Честно говоря, со вчерашнего вечера Лиля думала о нем непрестанно. Все было до такой степени необычно, романтично, красиво! Это вам не какой-то там Вадик Семенов, «замечательный интеллигентный мальчик», всех-то достоинств у которого – московская прописка. Родион ее все-таки дважды спас! Первый раз – в парке, а второй – когда машину занесло. Себе-то Лиля могла признаться, что, не перехвати он руль и не дерни ручник, неведомо, что могло бы случиться. Обрыв, в который повело «Москвич», мелким не назовешь.

И – если уж совсем честно! – если бы Родион без предупреждения ее еще и поцеловал…

Лиля сама не могла решить, оттолкнула бы его или нет? Конечно, оттолкнула бы, но… не сразу.

Она думала, думала, думала об этом несостоявшемся поцелуе… Ведь она никогда еще не целовалась, тот торопливый, снисходительный чмок, которого удостоил ее когда-то Сергей, – это же не в счет!

Интересно, что это такое – целоваться по-взрослому?

Интересно, что это такое – целоваться с Родионом Камышевым? С этим красивым, храбрым, благородным парнем, который не идет у нее из головы?..

И вот он – стоит на дороге, помахивая букетом хризантем!

– Родион, зачем?! – вскликнула Лиля, с трудом скрывая радостную улыбку.

– Доброе утро! – Он просунул букет в окно «Москвича». – Это тебе.

– Спасибо…

Значит, они теперь на «ты»? Лиля пошевелила губами, как бы пробуя на вкус эти слова: Родион, ты…

Ее вдруг в краску бросило, пришлось уткнуться в букет, как бы наслаждаясь ароматом хризантем, хотя всем известно, что пахнут они совершенно как полынь, иди вон на любую обочину да наслаждайся!

– А разве мы не договорились, что женщина должна ездить только на пассажирском сиденье? – смешно поднял брови Родион.

– Что-то такое припоминаю, – пробормотала Лиля и покорно передвинулась, освобождая ему место за рулем.

«Москвич» тронулся.

Ни Родион, ни Лиля не заметили Варвару, которая притаилась за воротами и провожала их одобрительным взглядом.

Или она ничего не понимает в жизни, или этот красавчик поможет Лильке избавиться от Вадика Семенова.

Семеновых Варвара недолюбливала: больно гонористы! – ну и заодно перенесла свое отношение и на Вадика, которого она, к слову сказать, в жизни не видела, но авансом терпеть не могла.

Между прочим, об этом же сейчас думала и Лиля.

«Если бы мама увидела, что у меня есть парень, который мне нравится, с которым я встречаюсь, наверное, она не приставала бы ко мне с этим Вадиком дурацким! Два раза Родион меня спас, ну пусть еще раз спасет!»

– Слушай, – нерешительно спросила она, выходя из машины, – а что вы… что ты делаешь в субботу?

– Еще не знаю, – равнодушно пожал Родион плечами (изо всех сил стараясь не дать Лиле заметить то нетерпеливое ожидание, которое овладело им).

– Я просто хочу пригласить тебя к нам в гости, – пояснила Лиля. – Маме интересно с тобой познакомиться. Ты знаешь, она просто помешана на докторах наук!

Родион вытаращил было глаза, потом хмыкнул:

– А, на докторах наук… я и забыл. Тогда приду, конечно.

– До встречи, – улыбнулась Лиля.

– До свидания… – пробормотал Родион, еще не вполне поверивший в случившееся.

Собственная жизнь казалась ему сейчас чем-то вроде «Москвича», который вдруг занесло на крутом повороте, и пошел он юзом, юзом… Только не в обрыв-овраг, как давеча, а круто в гору!

– Извините за опоздание! – Лиля сбежала по лестнице.

– Лилечка! – радостно воскликнула Маргарита.

Она в самом деле обрадовалась появлению Лили. Молодец девчонка! Умеет выглядеть как надо, когда надо! Эта расклешенная юбка и шелковая блузка очень удачно скрывают то, что Маргарита мысленно называла «переизбытком форм». Глаза блестят, серьги тоже, зубы сверкают в улыбке, волны прекрасных русых волос плещутся по спине, ножки стройненькие, туфельки лаковые… По рядам Семеновых аж трепет прошел, ну а за Вадика можно не волноваться… В смысле, за Вадика как раз стоит волноваться, ибо парнишка в глубоком нокауте от восхищения – и вопрос, сможет ли вообще из него выйти.

– Ну, прошу к столу! – провозгласила Маргарита, чувствуя, что сногсшибательное впечатление, произведенное Лилей, следует немного разбавить Варвариной стряпней.

Семеновы разом начали приподниматься с дивана, однако Лиля вдруг взмолилась:

– Мама, давай еще чуть-чуть подождем! Ну пожалуйста!

– Лиля с детства такая, – усмехнулась Маргарита. – Без папы – никуда!

Возникла не вполне ловкая пауза, в которую ловко вклинилась мадам Семенова:

– Лилечка, детка, Вадюша так хотел с тобой познакомиться…

Вадюша все еще таращился на блистательное видение, только что не разинув рот, и сейчас выглядел сущим деревенским дурачком.