Джинн из подземки Горбенко Людмила
– Ага,– скептически буркнул я.– Так перекосило, что глаз не оторвать.
– Что, на самом деле такой красавец неземной? – заинтересовался куратор.– А ну покрутись! О! Узнаю рожу! И, кажется, даже помню, с кого это лепили! Старый знакомый! Небезызвестный дон Гуан де Казатрава! Точно он, шельмец! Вот растяпы костюмеры, а! А ведь самый ужас в том, что личины вещь подотчетная, отпускаются поштучно… Грустно. Грустно, что дисциплина у низших чинов Организации упала настолько, что они позволяют себе…
– Ха! – развеселился я.– Это получается, кому-то вместо меня досталось личико барона Рика? Интересно, кому?
Куратор ахнул.
– Точно! Кажется, Шестой эту неделю работает на совращении особенно упорной дамочки! То-то он сегодня с утра доставал своего куратора угрозами! Теперь понимаю! Провалено, выходит, задание Шестого…
– Подумаешь! – оскорбился я за личину, за прошедшие дни как-то незаметно ставшую привычной и почти родной (широко известный среди психиатров синдром Равникса, я не виноват!).– Барон Рик тоже парень хоть куда! Одни усики чего стоят! А глазки? Так и горят!
– Скажем так: окружающие не пугаются и дети не плачут,– дипломатично согласился куратор.– Ладно, вернемся к нашему недоразумению. Ты, Пятый, с физиономией дона Гуана поосторожней будь. Помню, прежний хозяин не успевал с себя одну девицу снять, как ему на шею уже другая вешалась, а пара запасных в это время корсеты расшнуровывали. Почти конвейер был, в три смены. Ел и то на гм… ходу, если можно так выразиться. Старайся девицам прямо в глаза не смотреть и держись на расстоянии, чтобы не дотянулись. Понял?
– Угу,– кивнул я, втайне прикидывая, не поможет ли новый, пусть и временный облик наладить заметно похолодевшие отношения с прекрасной напарницей? – Есть не смотреть девицам в глаза. А куда прикажете смотреть?
– Ты гляди, не успел новую физиономию приклеить, а уже пошлости с языка срываются! – уколол куратор.– Ладно, ступай. Растительность какую-нибудь под носом сочини для некоторого сходства с собой прежним и дуй вниз. Третий уже встречает душеприказчика, поможешь ему. А то как бы слуга закона не занервничал раньше времени.
Коротко кивнув, я прилепил личину и сразу же почувствовал легкое покалывание – искусственная физиономия небезызвестного дона Гуана оказалась не только патологически красивой, но и щедро пропитанной феромонами. Оставалось лишь ненадолго заскочить в свою комнату, отстричь с шевелюры тонкую прядь и прицепить ее над губами вместо усов. Быстро покончив с этой жалкой маскировкой, я побежал вниз.
Скажу сразу: пяти минут хватило, чтобы преисполниться самодовольства и одновременно сочувствия к писаным красавцам, которых время от времени рождает на свет природа. На меня оборачивались все существа женского пола! Все! Включая домашних животных и мелких насекомых.
Анна недоуменно вытаращила глаза и тут же томно их закатила. Пани Катарина, годящаяся мне в матери, совершенно не по-матерински облизнула губы и тяжело задышала. Случайно встреченная посудомойка ахнула и опрокинула поднос с чашками.
Даже мухи замедляли свой полет, чтобы снизиться и присесть на мои сексуально впалые скулы или еще более сексуальный, мужественно очерченный рот. Да что мухи! Вторая, сбегающая по ступенькам, при моем появлении вдруг так занервничала, что запуталась в собственных ногах и с шумом рухнула под перила. Молча, не отрывая глаз от лица прекрасного незнакомца.
Рывком подняв напарницу на ноги, я жалко улыбнулся и поспешил вниз.
Успел как раз вовремя.
Во дворе царила суета. Нотариусы горланили, возмущенно размахивая руками и стараясь перекричать друг друга; слуги деловито разгружали набитые подкаретные полости; Третий мешал им, как мог; а несчастный душеприказчик, затолканный со всех сторон, с отчаянием взирал из окошка и никак не мог выйти из кареты. Характерное выражение позеленевшего лица свидетельствовало о том, что вестибулярный аппарат у душеприказчика покойного графа так себе, долгую дорогу он перенес с трудом, и больше всего на свете сейчас мечтает ступить на твердую землю и укрыться в укромном уголке.
Что ж, поможем.
Бесцеремонно раздвинув приехавших, я отшвырнул в сторону мешающийся под ногами тюк. Под звон бьющейся посуды (кто ж знал, что там внутри) открыл дверь и опустил подножку.
– Приветствую вас, уважаемый пан! Добро пожаловать домой!
– Отличный ход, Пятый! – тут же похвалил куратор.– У мужика здесь никого знакомого, а, судя по характеристике, он должен ценить доброе участие. На редкость высоконравственная личность. Продолжай в том же духе!
Тем временем слуга закона оперся на протянутую мной руку, благодарно улыбаясь, поднял голову и… с негодованием отшатнулся. Попутно из серых глаз на меня вылилось такое, что я застыл неподвижной статуей, преграждая мужчине дорогу.
Изумление. Зависть. Шок. Ненависть. Вполне профессиональная мыслишка засудить на всю катушку – неважно за что. Приблизительный мысленный подсчет расходов на ложные свидетельские показания. И отчетливо читаемое желание немедленно схватить меня обеими руками и делать со мной все, что придет в голову. А фантазия у дяденьки, судя по угрожающему взгляду, была хоть куда…
– Пятый! – крикнули в наушнике.– Тебя не заколдовали? Чего стоишь столбом? Суставы заело?
– Простите,– я отдернул руку с такой поспешностью и ужасом, словно душеприказчик мог меня заразить. Моим замешательством тут же воспользовались слуги. Они подхватили все еще потрясенного красного гостя под руки и бережно повели к воротам. Убедившись, что мужик удален на безопасное расстояние, я раздраженно нахмурил брови и ядовито сказал в наушник: – Товарищ куратор! Насчет высоконравственной личности была шутка? Не смешно! Предупреждать же надо!
– А что такое? – удивился наушник.
– Ваш праведник только что пялился на меня с недвусмысленным желанием оторвать харизму от черепа, скормить собакам и растоптать безголовый труп на месте! Чуть губы собственные не сожрал и кулаки не раздавил, так этого хотел!
– Правда? – оживился куратор.– Странная реакция. А ну гляну…
В голосе вновь появившегося в эфире администратора явственно слышалась тревога.
– Представляешь, Пятый, наш гость как раз муж той самой дамочки, что всю неделю соблазнял Шестой. Как раз позавчера он гнался за тобой дома; не догнал, потому что его спешно одели и усадили в карету. Приезжает в Тор – а тут опять ты. Подаешь ему ручку и улыбаешься. Накладка. Вот именно в такие моменты я и понимаю, у госпожи Судьбы действительно непревзойденное чувство юмора.
– Кошмар,– тихо пробурчал я.
– Никаких кошмаров! Все отлично, сынок! Куй железо, пока горячо! Почаще попадайся ему на дороге! Авось при виде тебя отвлечется от дела и забудет, зачем приехал. Вещички с дороги помоги разобрать, правила проживания в замке зачитай и все такое…
– Товарищ куратор! – гаркнул я.– Вы издеваетесь?!
– Какие уж тут издевательства! – возмутились в наушнике.– Пятый! Да ради исполнения приказа высшего начальства ты должен по первому требованию…
– А предстоящий разрыв бытия? – с отчаянием воззвал я.– Рождение новых реальностей и прочие неотложные события? Разве не вы сами торопили нас?
– Правда,– скис куратор, но тут же оживился: – Слушай! А если ему твоего морока-дубликата подсунуть? Накинуть такую же личину, настроить на нейтраль, и пусть убивает хоть десять раз подряд, а? У вас ведь еще остались болванки для дубликатов? Две штуки?
Я грустно оглянулся на жалкую кучку невидимых обломков, оставшихся от двух весельчаков, которые по-прежнему украшали угол двора.
– К сожалению нет. Простите, товарищ куратор. Не в силах пережить собственного позорного поведения, оба морока выбросились из окна. Восстановлению не подлежат…
– Да что же это такое делается! – взвыл куратор.– Прямо как сглазил кто! Когда назначено открытие сокровищницы? Часа через три?
– Немедленно! – Вкрадчивый голос влез в разговор так непринужденно, что я и удивиться толком не успел.
Ифиторель, как и прежде невозмутимый, отряхнул куртку от дорожных брызг и, помахав перед собой ладошкой, пожаловался:
– Жарковато здесь. Очень сожалею, товарищи сотрудники Организации, но промедление в вопросе спорного наследства смерти подобно. Нотариусы половину дороги изучали все материалы. Наследница одна, и она не хочет уступить из сокровищницы ни одного предмета. Даже за вознаграждение.
– Анна Бипарофф? – уточнил я.
– Именно,– широко улыбнулся демон.– Моя протеже и единственная законная претендентка.
– Приехали… И как имущество теперь делить будем? – тоскливо спросил куратор.
– А что его делить? – пожал плечами демон.– Математика простая. Одна сокровищница делится на одну наследницу без остатка. Квыч и Катарина не в счет – ружейник седьмая вода на киселе, а у старушки документы поддельные. Знаю не понаслышке: сам помогал изготавливать печать и нарочно допустил пару досадных ошибок, легко различимых в лупу. С вашей стороны, как я понимаю, никого? В таком случае прошу посторонних удалиться из замка. Дело чисто семейное.
– Отнюдь! – расправил грудь я.– Мы не посторонние, а сопровождающие лица самого натурального наследника покойного графа! Господин Ниацин Коваль, вот подлинные документы, прошу ознакомиться!
Ифиторель едва глянул на протянутую бумагу и заметно приуныл.
– Документы в порядке. А где сам наследник?
– Вышел! – поспешил крикнуть Третий.– Все время был под рукой, а тут, как назло, выскочил на минутку. Погулять.
– Отсутствующие кандидатуры не принимаются в расчет!– обрадовался демон.– Мы немедленно начинаем процедуру…
– Да он сию секунду вернется! – завопил Третий, подскакивая к демону и панибратски дергая его за рукав куртки.– Я уже слышу его шаги! Он уже близко!
– Пятый,– придушенно шепнул куратор.– Я тебя молю! Придумай что-нибудь! Хоть что-нибудь! Лишь бы время протянуть! Я уже отправил на поиски Ниацина три боевые группы! Они рыщут на земле и под землей!
Сам того не подозревая, Ифиторель подсказал решение.
– А ты похорошел с тех пор, как мы виделись,– ухмыльнулся он.– Чужая рожа тебе идет. Всяко лучше доставшегося от рождения тупого личика. Небось, бабы на шею с разбегу бросаются?
– Ты даже не представляешь себе, насколько прав,– процедил я, с ненавистью глядя в высокомерные глаза и с тщательно скрываемой завистью на великолепную куртку – она даже не помялась в потных руках Третьего, вот это материальчик! – Мне нужно всего лишь двадцать минут, и можем открывать сокровищницу. Ты позволишь?
– Охотно,– усмехнулся демон.– Я подожду здесь, поболтаю с нотариусами. Только напрасно суетишься. Если ты не в курсе, территория замка находится под воздействием мощного магического излучения, убить Анну сейчас тебе не удастся. Что можно успеть за двадцать минут?
Отсалютовав уже на лету, я ринулся наверх, туда, где нервно расхаживала по своей комнате красавица Анна Бипарофф, волей случая оказавшаяся единственной наследницей.
Что можно успеть за двадцать минут? Очень многое.
Стремительно пересекая пространство и уже не слишком заботясь о конспирации, я с новым чувством оглядывал ободранные цыганами стены и с теплотой думал о том, что даже от абсолютно отвратительных личностей бывает польза. Женить на настоящем наследнике собственную безродную дочь и стать законным претендентом – чем не идея? Молодцы цыгане! Спасибо за подсказку!
На то, чтобы пристально уставиться в глаза Анне, задать вопрос самым нежным голосом, на который я был способен, и получить в ответ «да» у меня ушла минута. Еще несколько я потратил на то, чтобы объяснить внезапно отупевшему куратору суть дела и заказать контактирующего с Организацией нотариуса на дом. Срочно.
Оставшиеся десять мы с невестой провели в милом тисканье на диване. Особенно радовало удивительно ласковое отношение ко мне прежде строгой красотки Анны. Уворачиваться от ее шаловливых ручек было не просто. Хотя свою долю синяков я все же получил: по удивительному совпадению именно в этот момент моей служанке приспичило вытереть пыль под нашим диваном.
Способ уборки оказался весьма оригинален. Пару раз она задела меня шваброй, громогласно извинилась, но я не остался в долгу и с чувством треснул нахалку по заднице. А что? Разве хозяин не вправе поучить строптивую прислугу?
Оконная створка распахнулась, впуская технического работника. Нотариус, как куль, послушно висел в его щепоти с подготовленным бланком брачного свидетельства и пером наперевес. Вот что значит настоящий профессионал! Даже бровью не повел!
Две дрожащие подписи (Анны от возбуждения, моя от вполне понятного волнения – женюсь первый раз в жизни), и сделка скреплена положенным количеством печатей. Как говорится, церковь может и не признавать этот гражданский брак как вопиюще неравный, но дверка сокровищницы откроется как миленькая.
Явившийся Ифиторель явил собой прекрасное и очень поучительное зрелище.
С его лица бы картинки с назидательными подписями для молодежи писать. «Не говори „гоп“, пока не перепрыгнешь», «цыплят по осени считают» и тому подобные перлы. Думаю, в эту минуту он кардинально пересмотрел свои взгляды на то, что можно успеть за двадцать минут. А также на то, почему не стоит вручать свою судьбу женщине.
Слаб женский пол на красоту. Что есть, то есть.
– Поздравьте нас с Анной, господин Ифиторель. Только что мы стали мужем и женой,– радушно сказал я.– Вот бумага. Не обессудьте, торжество будет скромное, только для своих, но вы как почетный гость тоже обязательно приглашены. Покричать «горько», откушать вегетарианских деликатесов в столовом зале – все как полагается. Опять же букет будем кидать. Из окна. Если случайно увидите за столом покойную герцогиню или кого из цыган, не пугайтесь, это у нас такие временные заскоки. Гости тихонько посидят и сами собой растают, орать не надо. Чуть не забыл: форма одежды парадная. У демонов приветствуется наличие носового платка – утирать слезы зависти – и бронежилет. После того, что мы пережили в замке по вашей милости, за деликатное поведение своих напарников не ручаюсь. А вот подарки совсем не обязательны, мы и сами возьмем из семейного хранилища все, что понравится.
Демон скрипнул зубами.
– Брак недействителен. Вы еще не овладели друг другом.
– Да мы только вас и ждали! – хмыкнул я.– Верите: моя супруга такая горячая штучка, что чудом удерживаю ее на грани приличий! Если бы не преступно короткое время, отпущенное мне, она бы уже овладела мной по полной программе. Не сомневайтесь.
– Брак черта и смертной? – скривился Ифиторель.– Это запрещено институтом брака.
– А вот и нет! – радостно выступил вперед воспрянувший Третий.– Что не запрещено, то разрешено. Найдите мне в брачном кодексе соответствующую статью! Вот найдите!
Нотариусы тут же заинтересованно зашуршали фолиантами.
– Нахал! – почти уважительно протянул демон.– Додумался же – на смазливое личико поймал. А если и я на ней женюсь? Прямо сейчас! Натяну на физиономию чужую рожу– и вперед! Согласно некоторым религиям, это дозволяется! Анна!
– Не получится,– покачал головой я, загораживая взволнованную супругу.– Даже у полигамных народов требуется согласие старшей жены или мужа. А я как старший муж категорически против. Не пущу свою Аннушку за тебя, и не проси. Уйди, противный.
– Я буду жаловаться! – пригрозил демон.– Ваш поступок незаконен с точки зрения межрасовой этики! Ты слыхал о Нулевом Трибунале, черт?
Упоминание о тех, кто разрешает конфликты, слегка поубавило моего задора. Куратор грустно вздохнул и признал:
– Он прав, Пятый. Может, договориться по-хорошему?
Демон тут же воспрянул духом.
– Я ведь не претендую на золото и украшения! Берите все! На самом деле мне нужен только один предмет! Всего один!
– Мне тоже,– насупился я.– Один. Нет, два! Точнее, даже три, но один из них прямо позарез. А что именно хочешь получить ты?
Началась долгая игра в «гляделки». Я опасался озвучить правду, Ифиторель тоже помалкивал. С каждой секундой он выглядел все тревожнее и мрачнее. Неужели наглый демон тоже нацелился на шарманку? Или на коробочку? Из-за обоих этих предметов было достаточно возни… Да и почему «было»? До сих пор бьемся, и все никак!
– Вот же пакость! – нервничал куратор. В наушнике послышался быстрый перестук клавиш.– Пятый! Это неслыханно! Провал! Полный провал! Техники доложили, что над замком кружит группа Положительных! У нас нет времени! Пузырь вот-вот вскроется!
Я молчал.
– Пятый! – бесновался наушник.– Пятый! Сделай же что-нибудь!
Идея пришла нам с Ифиторелем в головы почти одновременно.
– Кинем кос… – начал он, отчаянно махнув рукой, и шелковая колода карт, заказанная у «Прометея» от дурной головы и сейчас способная оказать неоценимую помощь, с нетерпеливым отчаянием толкнулась мне в грудь. Застоялись без игры мои лошадки с картинками, вон как бьют копытами…
Замахав обеими руками, я поспешил перебить, старательно кривя свое прекрасное лицо в неодобрительную гримасу:
– Кости? Никаких костей! Ты бы еще забег наперегонки предложил! Раз тут собрались одни аристократы, то лучше карты. Правда, после визита цыганского табора в замке тяжело что-нибудь найти на прежнем месте, но у меня в кармане имеется одна нераспечатанная колода. Кто выигрывает, тот заходит в хранилище первым и берет все, что нужно. Остальное проигравшему.
Демон выжидательно уставился на меня, не шевелясь. Лишь рука с легкой нервозностью защепила манжет куртки и сжала его.
– Знаем мы эти штучки! Нераспечатанная, говоришь? Небось крапленая! – хмыкнул демон недоверчиво.– А ну дай сюда!
– Прошу,– я небрежно протянул артефакт противнику, внутренне напрягаясь (инструкция инструкцией и цена ценой, но в работе я картишки еще ни разу не проверял).– Можешь рассматривать под микроскопом – все чисто. Ну так что?
Ифиторель надрезал упаковку и щелкнул костяшками, заставляя карты развернуться в воздухе павлиньим хвостом и вновь сложиться аккуратной стопкой.– Действительно, новые. И вроде без подвохов. Только игру я выберу сам!
– Не возражаю! – с тщательно скрываемым облегчением выдохнул я.
– Сдает один из смертных! Не заинтересованных лично.
– Согласен. Во что играем?
Черные крылья радостно хлопнули.
– Вот тут ты и попался в ловушку! – торжествующе воскликнул демон, сияя расплывшимся в улыбке лицом.– Шабаганский ставень! И поверь, лучше бы ты согласился на кости или забег наперегонки! Только что ты лишил себя реальной возможности стать хозяином сокровищницы – я лучший игрок этого континента. Без дураков, из восьмидесяти партий лишь одна в минус. Что молчишь? Подсчитываешь шансы?
– Да что тут подсчитывать? – ответил я дрожащими губами.– Мы, полевые работники, ребята тупые, высшей математике не обученные. Зови своего нотариуса, пусть сдает.
Тор. Матросское заведение мадам Брунхиль
Аарус открыл не сразу. До слуха Квайла долетали глухие смешки с покашливанием и визгливое девичье хихиканье. Наконец, замок щелкнул и дверь распахнулась. На пороге появился алхимик в диагональной пиратской повязке поверх утерянного стеклянного глаза, с голым торсом и смятым полотенцем вокруг бедер. Балдахин затрясся, и в проеме красных драпировок показался золотистый завитой локон и розовый нос.
Борясь с желанием покаянно опустить голову, Квайл задрал ее вверх и уставился на алхимика с отчаянной решимостью, подтолкнув вперед Кдрата.
– Это я. Но не один.
– Вижу,– меланхолично почесывая свежую царапину на виске (судя по всему, в отсутствие ученика взял новый заказ), буркнул алхимик.– Эк, как тебя разобрало… Цепи… наручники… Что, ученик, так спешил насолить мне и расстаться с девственностью, что не разобрал, на кого прыгаешь? Ну и как оно? Понравилось?
– У меня проблема. Медицинская.
– Естественно,– согласился Аарус.– Не такая уж редкая по нашим временам проблема, кстати. Садомазохистские отношения, насколько мне известно, не запрещены государством при условии совершеннолетия и согласия обоих партнеров. А вот церковь настоятельно не рекомендует. И что требуется от меня? Надеюсь, не присоединиться к вашей теплой паре?
– Аарус! Я серьезно! Неужели вы не видите, что это не человек!
– Конечно. Раб не человек, а полностью зависящее от прихотей хозяина жалкое существо.
– Пан Аарус! Посмотрите на его одежду! На грязь, на это… лицо!
– Прости. Виноват,– язвительно откликнулся алхимик.– Сразу не обратил внимания. Действительно, все не так примитивно, как мне показалось сначала. Еще Тапмир Копсский об этом писал, приводя в пример собственного двоюродного брата. Желание измазаться грязью в качестве любовной прелюдии обычно уходит корнями в детство пациента. Клумба во дворе дома, садик с цветочками и вечными лужами, вытекающими из нужника, и тому подобное. Если мать или няня после такой прогулки применяли к малышу физическое наказание, иначе говоря, шлепали грязнулю по попке, то этот рефлекс мог у него закрепиться и вызвать подсознательные ассоциации… впрочем, для тебя это слишком сложно. Что касается одежды, то ролевая игра, при которой раб наряжен в испачканную робу, приобретает новые интересные оттенки. А лицо… хм… своеобразное лицо, да. Что-то даже от обезьяны просматривается. В общем, молодец, ученик! Хозяин-садист с зоофильским уклоном и раб в роли подсобного слуги с комплексом грязнули – красивая пара. Тема для доклада на ученом совете как минимум. Одно не понимаю: при чем здесь я?
– Аарус! – взвыл студент.– Я не извращенец, клянусь! Разве вы не видите, что это гном?
Алхимик скрестил на груди руки и, наклонившись, внимательно изучил насупленное лицо Кдрата.
– Хмм! – изрек он в итоге с меланхоличной задумчивостью.– И правда, гном. Род гномов обыкновенных разумных, класс… если не ошибаюсь, садовники?
– Точно! – обрадовался Квайл.– Теперь вы понимаете?
– Наоборот. Теперь я понимаю еще меньше,– язвительно признался алхимик.– Где ты нашел это вымершее ископаемое, ученик? И куда подевал моего хомункулуса? Неужели тоже… И после этого ты еще утверждаешь, что не извращенец? Бедный, бедный Черри! Стать жертвой сумасшедшего маньяка…
– Аарус! – заорал Квайл.– Прекратите немедленно! Я нормален!
– Типичное заблуждение! – быстро вставил алхимик, отпрыгивая – студент разъярился до того, что попытался с наскока пихнуть его плечом.
– Аарус! Поверьте! Я люблю женщин! Хотите, докажу? Нет, давайте! Прямо при вас! Я же вижу: в кровати девушка, и она все равно за нами подсматривает!
– Зерана! – опомнился алхимик, сдерживая напор чересчур ретивого ученика.– Совсем забыл! Девочка моя, иди пока к себе от греха подальше. У меня важные гости. С отклонениями.
– Вижу,– не слишком огорченно промурлыкала девушка, сползая на пол и с явным интересом поглядывая на распаленного спором Квайла.– Это тот наглец, что сначала хотел отправить Найсу на кухню чистить картошку, а потом бросил, да?
Подобная трактовка его любовной трагедии была для Квайла внове.
– Это еще надо разобраться, кто кого бросил! – возмутился он, выступая вперед.– Аарус! Это подло вдвойне! Оказывается, в родном матросском заведении про меня распускают сплетни? А вы молчите и этим поддерживаете болтушек? Я требую немедленно позвать сюда Найсу и подтвердить ей, что я…
– Ну уж нет! – отшатнулся алхимик, потуже перевязывая на бедрах сползающее полотенце.– Я уже старый для таких игр! Иди, дитя мое бисексуальное, к пане Нова. Может, мыловарка простит и пригреет. Говорят, вдовы славятся широтой взглядов.
– Мы уже были,– подал голос «раб», провожая глазами почти обнаженную гостью алхимика, гордо покидающую комнату босиком с панталетами в руках. Вместо своей одежды красавица закуталась в простыню, сквозь прорехи которой случайно или намеренно проглядывали самые пикантные части девичьего тела.– У нее новый продавец мыла. Арапчонок. Настоящий.
– Мне не к кому идти,– сознался Квайл, краснея от не совсем дружеского объятия уходящей Зераны,– кроме вас. И я… я согласен на еще один опыт с пла… с нашим металлом. Только помогите.
Эти слова оказались поистине волшебными. Алхимик оживился:
– Так-так, значит, согласен. А ты уже…
– Нет! Клянусь!
– Значит, без старого Ааруса никуда? – злорадно потер руки алхимик.– Ладно, входи, ученик. Что за проблема? Здоровье шалит?
– Сегодня ночью я нечаянно проглотил какую-то гадость,– признался Квайл.– В лесу.
– В лесу? И что ты там делал?
– От вас прятался.
– Умно, умно. Думал, кинусь за тобой следом? Глупец! И хомункулуса зачем-то упер… а ведь я привык уже к мерзавцу. Он хоть жив?
– Он-то жив! Живее прежнего! А вот мне срочно необходима помощь! Накормить, промыть желудок и кое-что прояснить про гномов!
– Именно в таком порядке? – уточнил алхимик.
– Господи! Конечно же нет! Просто я волнуюсь! Кстати, познакомьтесь: гномьего садовника зовут Кдрат.
– Ладно. Проходи пока к кровати, раздевайся. И нового знакомца усади, в ногах правды нет. Куда же ты дел моего хомункулуса?
Квайл вместо ответа вытряхнул из рукава взъерошенного Черри, который даже до матраса долететь не успел, как его подхватили руки алхимика. Уцепив беглого человечка за ухо, Аарус с видимым удовольствием покрутил его вокруг оси, пристально рассматривая поеживающееся от холода тельце.
– Гм! – наконец изрек он и, послюнив палец, потер маленькое припыленное плечико.– Глади-ка, кожа! Кроме шуток, вполне заметный клочок, цветом соответствует желтой расе, поры расширены, упругость… – От энергичного щипка Черри взвизгнул.– Нормальная упругость! Неужто на прохладном воздухе сама наросла? Сейчас-сейчас… где моя тетрадь по искусственному биоинтеллекту…
– Аарус! – укоризненно напомнил о себе студент.– Черри может и подождать. А вот я нуждаюсь в помощи немедленно!
– Ох, прости! – опомнился алхимик, запуская руку в груду котелков и продолжая оглядываться на надувшегося от гордости хомункулуса.– Секунду! Так что там у тебя стряслось?
– Он проглотил кристалл,– подсказал Кдрат, без эмоций оглядывая комнатушку.– Чужой. Ранее принадлежащий роду гномов.
– Дорогая вещь? – догадался алхимик.
– Для гномов не просто дорога, а бесценна. Для вашего ученика может стоить жизни. На Квайла уже охотятся настоящие владельцы кристалла. Единственный шанс – извлечь кристалл катализатора своими силами и немедленно вернуть.
– Мал золотник… – с уважительным смешком начал Аарус, смеривая низкорослого ученика от рыжей головы до грязных ног.
– Да вороват,– сухо закончил Кдрат без улыбки.– Начинайте, пан лекарь. Времени в обрез. Если хозяева кристалла пронюхают о местонахождении своего имущества, операция будет проделана насильно и даже без простейшего наркоза. Да и свидетелям… может не поздоровиться.
– Однако,– невольно вздрогнув всем телом, изрек алхимик.– Тогда приступим немедленно. Открой рот, Квайл. Скажи «а-а-а».
– А-а-а-а…
– Налет какой-то присутствует. К знахаркам не обращались? – с сомнением рассматривая язык студента, пробормотал Аарус.
– Только к ветеринару,– не моргнув глазом, сообщил Кдрат.– Но от его услуг Квайл почему-то отказался.
– Да он на ногах с перепоя не стоял! – возмутился студент.– В одной руке щипцы для холощения телят, в другой– тупой ланцет и склянка с дезинфектором! А если бы перепутал? Вышло бы как в анекдоте. Только не смешно…
– А как ранка на бедре? – с нескрываемым любопытством спросил алхимик.– Не беспокоит? Зуда нет?
– Нет.
– Жаль. Ладно, подождем. Терпение – главное качество практикующего алхимика,– вздохнул Аарус.– Лишь бы получилось.
– Вы про планкит? – откликнулся из угла комнаты садовник.– Наслышан от Квайла о вашем маленьком опыте, приведшем к горячему спору. Нет в мальчишке ничего, и быть не может. Даже время не тратьте. Все планкитовые месторождения блеф. Как вы думаете, отчего умный металл всегда находят лишь готовыми кусочками? И никогда пластами или вкраплениями? Это осколки. Просто осколки от ангельских щитов, когда-то давно упавших на землю.
– Грустно,– признался алхимик, недоверчиво косясь на Кдрата.– А ты не путаешь?
– Если бы вам доставались не отдельные мелкие образцы, намытые на прииске, а большие фрагменты с места падения, вы бы убедились своими глазами. При удаче можно собрать почти целый щит. У нас в кладовых даже пара штук полной сборки хранится.
– Представляю, сколько такой щит может стоить! – тут же загорелся алхимик, единственный глаз которого вспыхнул жарким огнем любопытства.– А это самое место падения… Скажи-ка, Кдрат, а ты не мог бы…
– Аарус! – возмущенно напомнил Квайл.– А как же я?
– Ох, отвлекся! – опомнился алхимик.– Прости. Ложись сюда.
– Прямо на дамские шмотки? – уныло уточнил Квайл.
– Опять! – хлопнул себя по лбу алхимик.– Зерана забыла, вот кокетка! Кинь в угол!
– Там грязно! – предупредил Квайл.– Девушка не будет возражать?
– Сойдет! Расстегивайся, руки в стороны. Да не трясись, мешаешь пальпации! Расслабь живот! Квайл, ты понимаешь слово «расслабь»? Вот так-то лучше. Кажется, я его чувствую. Закапсулировался твой камешек. Дай-ка руку, я пульс пощупаю…
– Лучше не надо,– придушенно сообщил Квайл, прижимая руки к бокам и натягивая рукава почти до крайних фаланг.
– Дело твое,– пожал плечами Аарус.– Рвотное пил?
– Пил,– содрогаясь от воспоминаний, сознался Квайл.– Ветеринарное. Редкостная гадость…
– Теперь будешь пить человеческое…
– Опять?!
– Иначе только резать.
– Все равно придется. Катализатор уже корни пустил,– равнодушно сообщил Кдрат.– Я сразу говорил «резать», а он ни в какую.
– Напрасно,– укорил алхимик.– Современная наука шагает вперед такими шагами, что пациенты по своему скудоумию просто не успевают за ней уследить.
– Ага,– скептически скривился Квайл.– И потому дорога позади шагающей вперед современной науки усеяна трупами скудоумных пациентов. Знаю, наслышан. А уж в университетском морге навидался… Иной убийца так над несчастным человеком не изгаляется, как добрые доктора. И ведь ни одного не упрекнешь: все во имя науки и во благо человека!
– Оскорбляй-оскорбляй,– отмахнулся алхимик.– Ты погляди на себя, ученик! Кто тебя до такого состояния довел, что ты к ветеринару вынужден был бежать? Уж наверняка не современная наука. Сам справился. Теперь хоть в пробирку заспиртовывай и на телегу грузи – везти в столицу за деньги показывать. Вот. Держи.
Квайл и не заметил, когда Аарус успел достать порошки и смешать лекарство. Поболтав в чашке с засохшим по краю чайным ободком вместо ложечки пальцем, алхимик сунул ее ученику и выжидательно замер у кровати с полотенцем в руках.
– Пьешь залпом и подставляешь мне рот.
– А рот-то зачем? – тоскливо спросил Квайл.
– Я замотаю, чтобы раньше времени содержимое желудка наружу не вышло. Будем ждать минимум пять минут, пока самые нижние слои желудочного мешка вступят в реакцию. Ты же сказал, ночью камень проглотил?
Квайл кивнул.
– Пей. Должно помочь. Э! Держать все в себе! Держать! Держать! Куда за таз хватаешься?.. Нет, ты безнадежен…
Брезгливо отворачивая голову от тазика, в котором с интересом копался щипцами алхимик, Квайл вскочил с кровати и, не найдя чистого стакана, припал к горлышку кувшина, громко глотая свежую воду.
– Катализатора нет? Я так и знал,– сухо сказал Кдрат.
– Вам отсюда еще что-нибудь нужно? – дипломатично улыбнулся алхимик, протягивая садовнику таз.
– Ничего.
Содержимое мятой посудины с хлюпом отправилось за окошко.
– Слабительное пробовать будем?
Квайл молча замотал головой.
– Катализатор в желудке – это бесполезно,– сказал Кдрат.
Алхимик примеривающе ткнул ногтем чуть ниже желудка студента и раздвинул пальцы, отмеряя расстояние до пупка.
– Все-таки дай руку, пульс пощупать необходимо. Ого! Это что такое?
– Побочный эффект от проглоченного катализатора,– хмуро сознался садовник, опуская подробности.
– Квайл! – открыл рот алхимик.– Да это чудо! Чудо из чудес! Твоей ладошкой только гадалок до инфаркта доводить! Линия жизни к самой подмышке тянется, подумать только! Надеюсь, ты веришь в хиромантию. Судя по тому, что я только что увидел, тебе обеспечено пережить не только операцию, но и десяток грядущих человеческих поколений. О тебе напишут в учебниках, Квайл!
– Никакой огласки! – тут же выступил вперед садовник.– Операция должна быть проделана максимально секретно!
– И бережно,– вздохнул студент.– А то мало ли что…
– Значит, режем,– довольно потер руки алхимик.– У меня как раз новое средство для послеоперационной обработки имеется. Для самых нежных внутренних полостей, где спирт не применишь. Стерильная собачья слюнка высшего качества! Сейчас готовим наркоз, место разреза, кипятим инструмент… и поехали с богом! Минут за сорок, думаю, управлюсь с подготовкой. Чего трясешься, ученик?
– Скажи, Аарус,– грустно начал Квайл.– А мне не полагается последнего желания? Не подумай только, что я сомневаюсь в твоей квалификации, но ведь сам понимаешь… всякое может случиться. Раз уж ты сорок минут будешь готовиться, я бы за это время…
– Пожрать напоследок решил от пуза? – иронически глядя на скорчившегося студента, спросил алхимик.– Жаль, но перед операцией нельзя. Нет, не пожрать? А чего тогда? Да не красней ты, не красней! Что молчишь? Гляди-ка, язык отсох у пациента. Хоть жестами показать можешь? Это ты на что намекаешь? А ну, повтори помедленней. Ого! Ну ты, студент, и самец… уважаю. Серьезно, уважаю. Вот прямо так приспичило? Кдрат?
Алхимик оглянулся на Кдрата и, не найдя на лице садовника возражений, улыбнулся уголками губ.
– Что мы, звери какие? Раз уж отцом планкита тебе не стать, то, может, хоть обычное человеческое потомство оставить успеешь. Если получится в такой нервной обстановке, конечно.
Читать бесплатно другие книги:
