Диггер по прозвищу Жгут Варго Александр
– Что еще за квадрат? – тупо переспросил Рост. Он чувствовал, как предательски задрожали руки. Ему захотелось сесть, и он упал на колченогий стул. – Какой квадрат, братуха?
– Малевича, твою мать! – закричал на том конце провода Лелик, злясь на непонятливость Роста. – Ты что, дурачка решил включить? С ним такое не прокатит. Ты понимаешь, во что влип? Рост!
Услышав слово «Малевича», Рост с трудом сдержал истеричный смешок. Так вот почему у него были такие странные ассоциации.
– Лелик, это шутка? – как можно спокойнее спросил он. Конечно, это шутка. Как он мог проиграть семьдесят тысяч? Да он и в карты-то играть особенно не умеет! Нет, как бы он ни набрался, играть в долг на такую сумму он бы никогда не стал. Это же почти две с половиной штуки баксов! Стопудово, сейчас Лелик рассмеется и скажет: «Ну ты и повелся, братуха, меньше пить нужно…»
Лелик действительно рассмеялся, но это был недобрый смех.
– Нет, Рост. Ты влетел на семьдесят штук, и мне тебя искренне жаль. Не знаю, что ты собираешься делать дальше. Слышишь меня?
– Да, – помертвевшим голосом проговорил Рост, сжимая трубку в руках. Она стала мокрой от пота.
– Он не звонил тебе еще?
– Нет.
– Я через час приеду к тебе. Никуда не уходи, ты понял?
– Да, – устало ответил Рост. Он положил трубку, попав на рычажки только с третьего раза, и невидящим взглядом уставился в стену.
Пока Лелик, друг Ростислава, собирается и едет к своему другу, введем уважаемого читателя в курс дела, для чего вернемся немного назад.
Ростислав Тихонов, двадцати девяти лет, родился на Украине. Отца у него не было, точнее, Рост ничего о нем не знал, а мать не рассказывала. У него была заурядная внешность, ничем не примечательная, но, вопреки этому, представители прекрасного пола не обделяли его своим вниманием, возможно, из-за открытой искренней улыбки и проницательных изумрудных глаз. Кроме того, Рост имел спортивную фигуру, чему способствовали долгие тренировки и служба в ВДВ. Правда, в детстве у него были оттопыренные уши, которые с трудом скрывали даже волосы, за что его наградили кличкой «Гурвинек». Рост не особенно обижался – Гурвинек так Гурвинек. Со временем уши стали нормальные, но некоторые знакомые по привычке продолжали называть его Гурвинеком.
В школе он мало интересовался учебой, уделяя больше внимания физической подготовке. Отслужив в армии, Рост продлил контракт. Он был на хорошем счету у руководства, служба не была ему в тягость, наоборот, он будто бы испытывал острый кайф от всех лишений и прочих солдафонских заморочек, от которых любой нормальный парень, по идее, должен был бежать без оглядки. Тут грянула вторая «чеченская», и Рост уехал в Грозный, нисколько не сомневаясь в правильности выбора. Там-то Рост и встретил Лелика. Вообще-то, они держались втроем – позже к ним присоединился Руслан из Владимирской области. Волею судьбы, за четыре дня до вывода войск его смертельно ранило осколком, и он умер буквально на руках Роста.
Домой он вернулся, когда было официально объявлено о выводе войск из Чечни. Несмотря на разлуку с Леликом, они продолжали переписываться, а Рост все собирался приехать в гости. Спустя какое-то время он понял, что ему становится откровенно скучно.
В серый октябрьский день он приехал в Москву. Связался с Леликом и первую ночь провел у него. Выпили водки, вспоминали Руслана и других погибших ребят, спать легли под утро.
Москва ошеломила его, он словно окунулся в исполинский водоворот. Росту никогда не доводилось видеть такого огромного скопления людей, куда-то спешащих, озабоченных своими делами. В этой суете он чувствовал себя совершенно беспомощным, как щенок, которого внезапно забрали от матери. Лелик помог устроиться ему к себе в ЧОП – там он работал заместителем начальника по персоналу. Служба была не то чтоб уж совсем сложная, но Рост ждал от жизни другого. Через пару месяцев он затосковал. Нет, платили нормально, он регулярно отсылал некоторые суммы матери с сестренкой, но не видел никаких перспектив перед собой.
А потом началось «это»… Сперва было все невинно – они с Леликом зашли после получки в кафе выпить пива и немного поиграли в игровые автоматы. Неожиданно Рост открыл для себя, что это занятие достаточно захватывающее, учитывая, что он никогда не считал себя азартным человеком. Рост чаще проигрывал, чем выигрывал. Через какое-то время он поймал себя на мысли, что ненасытный железный ящик сожрал почти половину его зарплаты. Лелику везло больше, но в итоге он тоже остался в проигрыше.
«Тут главное – вовремя остановиться», – втолковывал ему Лелик после этого. Расстроенный Рост и сам знал такие прописные истины, но никак не мог понять, как это могло произойти именно с ним. Он всегда считал себя выше всяких азартных игр, не говоря уж о том, что был способен вовремя сказать себе твердое «нет!».
С тех пор понеслось. Теперь каждый раз после того, как у него в руках оказывались какие-то деньги, ноги сами собой несли его в эти проклятые залы. Разум подсказывал ему, что его действия не совсем правильные, даже совсем неправильные, но эти попытки воззвать к совести были настолько робкими, что тонули на корню в сладостном чувстве предвкушения игры.
Он почти перестал высылать деньги матери. Каждый раз после очередного проигрыша он рвал на себе волосы, проклиная свою слабохарактерность и давая зарок впредь даже не смотреть в сторону этих злополучных подмигивающих домиков. Но наступал день зарплаты, обещания казались нелепыми и неактуальными, а в мозгу успокаивающе всплывало: «Ну, это уж точно в последний разик, Рост. К тому же, если ты выиграешь, то сразу отправишь деньги маме…» Но чудес не бывает, это мифическое «если» никогда не наступало, он спускал уже не половину получки, а сразу всю, и уходил из зала под утро, злой, с красными воспаленными глазами и затуманенной никотином головой. Рост стал потихоньку влезать в долги. Сначала он занимал у Лелика, но тот быстро смекнул, что у его армейского друга не осталось никаких тормозов, и перестал давать денег. На работе к просьбе Роста о выдаче аванса тоже отнеслись с подозрением.
Справедливости ради следует сказать, что несколько раз Росту везло и он даже выигрывал крупные суммы. Казалось бы, вот она, фортуна, наконец убрала свою огромную задницу и повернула к нему свое симпатичное личико. Бери бабки и сваливай, как говорится, ан нет! И в этом вся сволочная сущность привыкания к игре, сродни наркотической зависимости, и неизвестно, от чего еще проще избавиться…
Рост никогда не забудет, как однажды он выиграл полторы тысячи долларов. Как назло, неподалеку находилось казино «Золотой Фазан» (Рост про себя называл его «Баклан»), и они с Леликом, словно загипнотизированные, направились прямиком туда. Результат был предрешен. Хорошо, Лелик отговорил Роста не закладывать золотую цепочку с крестиком, который повесила ему на шею мать перед армией.
Начались неприятности на работе. После нескольких опозданий Рост был поставлен в известность, что в случае еще одного нарушения он вылетит отсюда пробкой.
Вскоре он снова опоздал на дежурство, и его уволили без всяких объяснений. Получив небольшую сумму денег за фактически отработанное время, Рост даже не сразу сообразил, что остался без работы. Деньги были тут же проиграны. Вечером к нему приехал Лелик, и у них состоялся серьезный разговор, чуть не закончившийся дракой. (Пикантность ситуации заключалась в том, что Рост проживал в однушке, которая принадлежала родителям Лелика. Отец Лелика работал в МИДе и часто разъезжал по командировкам, везде таская с собой супругу, то есть мать Лелика, – уж так полагалось должностным лицам его ранга. Сам Лелик жил в двушке на «Войковской».)
Так и не подравшись, армейские друзья купили водки и поехали ночевать к Лелику. В то время он уже поселил у себя миловидную брюнетку Веру, с которой намеревался сочетаться законным браком, как только соберет нужную сумму на свадьбу. Тем не менее присутствие будущей невесты не помешало друзьям спокойно посидеть на кухне и обсудить важные вопросы.
Собственно, обсуждение проблемы заняло всего несколько минут. Рост извинился перед другом, Лелик, разумеется, простил. В свою очередь поинтересовался, что Рост собирается делать дальше. Пожав плечами, тот ответил, что попробует поискать другую работу. Если ничего не выйдет – вернется домой, на Украину. На том и порешили.
Но что же случилось вчера? Рост не находил себе места от беспокойства в ожидании Лелика. Он уже окончательно пришел в себя, головная боль поутихла, но ей на смену пришла боль душевная. Рост ненавидел себя. Он, который прошел Чечню, не смог устоять здесь, перед соблазном спустить все деньги, да еще умудрился влезть в такие долги! Черт бы побрал его самого!
Он сварил себе крепкий кофе. По мере того как голова обретала ясность, события вчерашнего дня, до этого нестройным хороводом кружившие в сознании, стали постепенно выравниваться в определенной последовательности, как взвод солдат на построении. Теперь он вспомнил, что, выиграв в «Джекпоте», они с Леликом, уже хорошо набравшиеся, отправились в этот растреклятый «Баклан». Там они снова играли, Росту вроде бы даже везло, и они пили уже виски, потом подсели за какой-то столик… Потом снова темень. Рост стукнул кулаком по столу, пролив кофе на скатерть. Он не сомневался, что если с кем-то и играл, то уж точно не по своей воле. Теперь он был уверен, что в выпивку что-то подмешали.
Послышался скрежет в замочной скважине. Лелик, наконец-то!
– Ну что, он уже звонил? – вместо приветствия спросил Лелик, скидывая кроссовки.
Рост помотал головой.
– Рассказывай, – разлепил губы он.
И Лелик рассказал. И чем дальше он витийствовал, тем страшнее становилось Росту.
– В казино у тебя было около двухсот грин. Мы прошли по разу, ты выиграл еще сто. Потом подкатила «шестерка» Квадрата, позвала нас угостить, – говорил Лелик. – У меня еще тогда что-то защемило, мол, пора завязывать, нехорошая это маза – сидеть за одним столом с Квадратом.
– Ты знал его раньше? – глядя в глаза другу, спросил Рост, и Лелик кивнул.
– Знал, правда, не лично, а по слухам – наши ребята на работе базарили. И ничего хорошего о нем сказать нельзя. Вроде раньше сидел, и даже был коронован, потом вдруг занялся бизнесом, держит пару казино в Москве.
– «Баклан» тоже его заведение?
– Как раз нет, просто он любит тут бывать. Кроме того, есть информация, что с этого казино он имеет прибыль. Помнишь, ты продудел там полторы косых? Так вот, Квадрат тоже был там. И он еще тогда обратил на тебя внимание, я это сразу понял, но решил лишний раз не пугать тебя.
– У меня его визитка. Какой-то гендиректор… – Рост полез за карточкой, обнаруженной утром в кармане, но Лелик остановил его:
– Все это фуфло. Он бандюган, а эта контора – обычная крыша. Ты что, совсем ничего не помнишь? – Он пристально посмотрел на Роста, но тот выдержал его взгляд.
– Ни хера, Лелик. НИ ХЕРА. По ходу, мне в пиво какую-то шнягу подсыпали.
– Что ж, может, и так, – рассудительно сказал Лелик. – И, скорее всего, не только в пиво, ты еще виски жрал – будь здрав, боярин! Рост, я не знаю, что на тебя нашло, но я ничего не мог поделать! Тебя словно подменили, ты и слышать ничего не хотел, даже когда просрал двадцать штук. А когда я взял тебя за руку, ко мне подкатили ухари Квадрата, я думал, они меня прямо там, под столом, и кончат.
– Что было дальше? – безнадежно спросил Рост.
– Ты написал расписку.
Брови Роста выгнулись дугой.
– Что, в натуре?
Лелик только кивнул.
– Да-а… – протянул Рост. – А на какой срок, ты-то хоть знаешь?
– Вот этого не знаю. По-моему, на неделю.
– На неделю? – вскричал Рост. – Две с лишним штуки баксов вернуть за неделю?
Лелик посмотрел на друга как на умалишенного.
– Вот дерьмо! – выругался Рост.
– Рост, не две с лишним, а семьдесят, – тихий голос Лелика прозвучал как приговор. – До тебя что, не дошло?
Росту показалось, что его треснули по затылку поленом. Уж не ослышался ли он?
– Я думал, ты понял, о чем речь, – вздохнул Лелик. – Две с половиной – куда ни шло, может, я бы сам тебе где-нибудь надыбал, но семьдесят… Извини.
Семьдесят тысяч долларов! У Роста потемнело в глазах. Он даже представить себе не мог такую кучу деньжищ, не то что держать их в руках. Ему начинало казаться, что все это продолжение кошмарного сна.
– Лелик, все пропало, – удрученно пробормотал Рост. – Какие будут мысли?
Лелик молча барабанил пальцами по столу, затем поднял на друга глаза.
– Не знаю, – честно признался он. – Чувствую себя последним гондоном, что не смог ничего изменить, но мои извинения проблему не решат, так?
– Оставь, за мои косяки не надо впрягаться, – остановил его Рост. Он напряженно думал. – Лелик, а если я просто свинчу отсюда? Насколько у него длинные грабли?
– Если бы я знал, – развел руками Лелик. – В этой ситуации я не могу тебе вообще чего-либо советовать, чтобы потом ты меня не клял всю жизнь. Я с ним на брудершафт не пил, возможностей не знаю, но…
– Что «но»? – резко спросил Рост.
– Гнилой он человек, братуха. И подлый, как я понял. Такие пойдут на все, лишь бы в наваре остаться, – Лелик говорил, не глядя на друга, словно стыдился своих слов.
– А если я просто пошлю его на х…?
– Тогда твои части тела найдут через пару месяцев на стройке или в каком-нибудь подвале. А я пойду паровозом, – поймав недоуменный взгляд Роста, Лелик невесело усмехнулся:
– Да-да, ведь Квадрат меня тоже срисовал, пока ты с ним пасьянсы раскладывал. Теперь каждый твой шаг должен быть согласован с ним. Так что я по любому раскладу с тобой в одной упряжке, и за твои фортели Квадрат будет спрашивать с меня. А если ты исчезнешь, исчезну и я. В прямом смысле слова, – последнюю фразу Лелик произнес совсем тихо.
– Бред какой-то, – сказал Рост. Он встал из-за стола и стал нервно расхаживать по кухне. – А если у меня просто нет таких бабок, он что, все равно завалит меня? Или возьмет в рабство?
– Рост, ты что, ребенок? Вроде от сиськи уже давно отлип. Не хер было играть, если знаешь, что расплачиваться нечем.
– Да не помню я ничего, ты понимаешь?!! – взорвался Рост. Он сжимал и разжимал кулаки, будто уже душил этого ненавистного Квадрата, с которым он был всего лишь заочно знаком. – Неужели я бы по своей воле стал просирать в долг такие бабки?
– Рост, успокойся, – устало сказал Лелик. Он пригладил волосы. – Мы сейчас базарим по-пустому. Надо дождаться его звонка, а там – по обстоятельствам.
Пока Рост собирался с мыслями, на кухне затренькал телефон.
– Да, – сипло проговорил Рост. – Тебя, – выдохнул он с облегчением, протягивая трубку Лелику.
Это оказалась Вера, и несколько минут Лелик на повышенных тонах говорил с ней.
– Все ей объясни, отчего да почему, – проворчал он, кладя трубку на место. Тут же раздался новый звонок. Трубку снова взял Рост, при этом Лелик отметил, как дрожит рука его друга. Он следил за выражением лица Роста, но оно не менялось, разве что немного побледнело. Через минуту, так ничего не ответив, он положил трубку.
– Ну? – дрожа от нетерпения, спросил Лелик. – Это он?
– Произведение Малевича собственной персоной. Все как по расписанию, – через силу улыбнулся Рост, но улыбка вышла кривой. – Надо ехать.
– Я с тобой, – поднялся Лелик, но Рост его остановил.
– Я и так тебе кучу геморроев доставил, братуха. Прости. Лучше дождись меня здесь, – он посмотрел на Лелика. – Очень хочется вернуться живым.
– Ты это брось. У тебя случайно выпить нет? – неожиданно спросил Лелик.
– Посмотри в холодильнике, там, по-моему, должна остаться водка.
Пока Лелик обследовал холодильник, Рост незаметно вышел.
8
Встреча была назначена в уютном баре на Петровке, прямо рядом с МУРом. На входе его встретила официантка, миловидная рыжеволосая девушка. Приветливо улыбнувшись, она оставила Росту меню. Впрочем, исходя из толщины его кошелька, выбирать ему особенно было нечего, и он заказал кофе. Играла спокойная музыка, в огромном аквариуме полуовальной формы неторопливо сновали разнокалиберные рыбки всех оттенков радуги. Рост немного расслабился. Увлекшись плавающими созданиями, он на некоторое время забыл о цели своей встречи и вздрогнул, когда к нему обратились по имени.
– Ростислав? – повторил мягкий голос, и Рост поднял голову. Голос принадлежал неказистому, неряшливо одетому мужичку неопределенного возраста в огромных совдеповских очках, с вытянутым черепом и глубокими залысинами. Он стоял, сильно сутулясь, отчего был похож на гротескный знак вопроса. На нем болтался помятый костюм, явно великоватый, словно хозяин брал его на вырост, но в силу каких-то причин расти перестал, а костюм продолжал носить по привычке.
«Пугало огородное». Это было первое, что пришло в голову Роста, когда он увидел странного мужчину.
– Геннадий Валерьевич, – церемонно поклонился Квадрат, словно отвечая на немой вопрос Роста. Руки он протягивать не стал, да Рост и сам вряд ли бы стал ее пожимать. Квадрат сел напротив него. Сзади неожиданно возникли две рослые фигуры, но Квадрат, не оборачиваясь, сделал едва заметный жест кистью, и фигуры молча уселись за соседний столик, не переставая наблюдать за Ростом. Так приглядывает кошка за полудохлой мышью, с которой ей уже наскучило играть.
– Ну-с, юноша, – начал Квадрат, снимая очки. Глаза у него были маленькие и какого-то тусклого цвета. – Полагаю, второй раз знакомиться нам не имеет смысла – вы же помните меня? – Его крысиные глазки буравчиками впились в Роста.
Рост растерянно кашлянул. Пока Квадрат насвистывал какой-то мотивчик, шмыгая узким носом, он искоса разглядывал его и не верил своим глазам. Неужели это и есть жестокий всемогущий Квадрат, который, по словам Лелика, отрезает конечности своим должникам, имеет несколько казино? Да еще и вор в законе? По мнению Роста, он больше смахивал на рассеянного учителя-ботаника в сельской школе, который витает в облаках в окружении своих бабочек, путает ботинки и живет на одну зарплату. Одни очки чего стоят, как у черепахи Тортилы… Врезать бы ему по башке, чтобы позвоночник в трусы провалился, и уйти спокойно домой. Возможно, Рост так бы и поступил, не будь двух мрачных мордоворотов за соседним столом.
К столику неслышно подошла официантка.
– Минералку, как всегда, – не удостоив ее взглядом, отрывисто сказал Квадрат. Перехватив взгляд Роста, рыжеволосая девушка выдавила робкую улыбку и упорхнула.
«Похоже, он здесь не впервые», – решил про себя Рост.
– Что вам нужно? – слова давались ему с усилием.
– Ростислав, не пугайтесь, все нормально, – заморгал Квадрат. Вид у него был извиняющийся, будто это Рост сейчас начнет выколачивать из него деньги. Он достал из нагрудного кармана допотопный носовой платок в крупную клетку и принялся ожесточенно протирать им стекла очков. – Да-да, такие дела… Ну, для начала расскажите о себе.
– Что конкретно?
– Все, – широко улыбнулся Квадрат, и от внимания Роста не ускользнуло, что у этого «сельского учителя» зубы дадут фору многим голливудским актерам – все как на подбор ровные и белые, и это выглядело неестественно на фоне неуклюжих очков и мятого костюма. – Все, – повторил он, по-отечески хлопнув Роста по плечу. Юноше показалось, что его погладил стервятник, и он внутренне передернулся от отвращения.
Едва сдерживая выплескивающуюся наружу неприязнь, он как можно короче рассказал о себе.
– Вы не очень-то многословны, – отметил Квадрат, когда Рост закончил. – Вчера вы были куда разговорчивее. Например, вы не упомянули о своей службе в Чеченской республике.
– Разве это имеет какое-то значение в нашей ситуации? – спросил Рост.
– Как знать, как знать, – с печалью в голосе отвечал Квадрат, будто Рост причинял ему несравненную боль своей идиотской несговорчивостью. – Весьма трудно предугадать, что и когда может иметь значение, а в нашем случае – в особенности.
Официантка принесла запотевшую бутылку «Боржоми» и высокий бокал. Натянуто улыбнувшись, замерла в ожидании, напоминая дрессированную собачку.
– Брысь, – приказал Квадрат негромко, и девушка моментально испарилась.
– Что вы мне подсыпали? Я имею в виду, когда мы играли, – неожиданно брякнул Рост. Боковым зрением он увидел, как напряглись те двое.
– Бог мой, о чем вы? – картинно всплеснул руками Квадрат. Закончив протирать очки, он долго рассматривал стекла, словно все еще сомневаясь в их чистоте. – Никогда бы не стал опускаться до такого уровня, уж поверьте. Да-да, такие дела, молодой человек.
Рост заскрипел зубами. Глядя на дорожки от стекающих струек по поверхности бутылки с минералкой, ему начинало казаться, что он сходит с ума. Сидит тут в кафе (кстати, только сейчас он обратил внимание, что кроме них больше никого нет, очевидно, сразу после появления Квадрата на дверях бара появилась табличка «Извините, закрыто») с этим чокнутым ботаником в нелепом костюме и отвечает на его вопросы. Да кто он такой, мать его?
– Короче, что вам нужно? – спросил напрямую Рост.
Квадрат залился тонким визгливым смехом. Вдоволь нахихикавшись, он откинулся на стуле и впервые посмотрел на Роста острым внимательным взглядом. Он полез в папку, искусно отделанную кожаными вставками, и с осторожностью выудил оттуда исписанный лист бумаги.
– Мне нужно от вас выполнение ваших обязательств, – уже не улыбаясь, сказал он. – Узнаете свой почерк, Ростислав? – прищурившись, он протянул лист Росту. Тот мельком пробежал по строчкам, чувствуя, как внутри у него разливается ледяное озеро. Расписка о возврате долга. Несомненно, это его почерк. И подпись тоже его.
– Если подлинность сего документа вызывает у вас подозрение, я дам вам посмотреть видеозапись нашей игры, Ростислав. Мы ведь порядочные люди, и везде нужно следовать определенным правилам, не так ли? Да-да, такие дела…
«Если он еще раз скажет «такие дела», я дам ему бутылкой по лбу», – начиная кипятиться, подумал Рост.
В этот момент один из верзил поднялся со своего места и, подойдя к их столику, положил перед Ростом небольшой прямоугольный пакет, заклеенный скотчем. Рост автоматически подвинул его к себе.
– Почерк я узнал, но это копия, – возразил он, осознавая, что всего лишь пытается потянуть время.
Квадрат снисходительно кивнул, показывая, что он восхищен проницательностью своего собеседника.
– Вы чрезвычайно наблюдательны, Ростислав. Это действительно копия, как вы верно заметили. Дело в том, что оригиналы подобных документов я имею обыкновение хранить в надежных местах, так, во избежание различных недоразумений. Не поймите меня превратно, я полностью вам доверяю, но поставьте себя на мое место – вы протягиваете мне оригинал расписки, а я, пардон за мой французский, нехороший человек, редиска (хе-хе!), хватаю у вас из рук этот бесценный документ, запихиваю его себе в рот и, давясь, проглатываю, улыбаясь при этом улыбкой Моны Лизы. Какие у вас в данном случае будут гарантии?
Рост молчал, исподлобья смотря на развеселившегося Квадрата. Впрочем, веселье быстро закончилось – настроение у Квадрата менялось, как у пятилетнего малыша.
– В общем, уважаемый любитель преферанса, мне нужны деньги, – скучающим голосом сказал он. У него был такой вид, будто общество Роста ему уже порядком надоело и теперь он с огромным интересом наблюдал за плавающими в аквариуме рыбками. – И чем скорее, тем лучше.
– У меня нет такой суммы. И вы это, похоже, отлично знали, – стараясь, чтобы голос звучал уверенно, сказал Рост.
На лице Квадрата появилось страдальческое выражение.
– Сударь, что вы говорите?! А-а-ай… Да-да, такие дела… Что же вы сразу не сказали? Прежде чем сесть за стол со мной, а? – огорченно спросил он, но Рост видел, с какой яростью сверкнули его глаза. – И что вы мне предлагаете? Я не благотворительная организация, да и, при всем моем желании и уважении к вам и вашему таланту в карточной игре, я не могу себе позволить разбрасываться такими деньгами. Пожалуйста, войдите в мое положение.
Росту начинало казаться, что он бредит – со стороны все выглядело так, будто этот плюгавый знак вопроса уговаривает и даже умоляет вернуть ему деньги.
– Мне нечего вам предложить, – сварливо ответил Рост. – Работы у меня нет, родственников за границей тоже. Даже собственной квартиры нет.
– У вас есть родственники на Украине, – как бы невзначай напомнил ему Квадрат, продолжая любоваться рыбками.
Рост дернулся, словно от пощечины, к лицу прилила краска. Как он мог об этом узнать?
– Ваша мама Галина Владимировна и сестричка Олеся. Судя по вашим словам, она очаровательна, – невозмутимо продолжал Квадрат.
– Если ты… вы попробуете приплести сюда моих родных… – зашипел Рост, борясь с искушением разорвать Квадрата на куски прямо здесь, за столом. Квадрат наконец-то оторвался от созерцания подводного мира и оценивающе взглянул на Роста.
– Ой. Помогите. Я, кажется, насрал в штаны от страха, – холодно процедил он, не сводя глаз-буравчиков с Роста. Наклонившись через стол, он приблизил свое тонкое лицо почти вплотную к Росту. – А теперь слушай сюда, щенок. Я и так потратил на такую блевотину, как ты, уйму времени, а ты только сидишь и слюни с соплями размешиваешь, как тебе херово и весь ты такой бедненький и разнесчастненький Буратино, твою мать. Ни одного дельного предложения, одни мудацкие вопросы и плач. Я даю тебе неделю. Как указано в расписке, все по правилам. В это же время, на этом месте, Ростик. Буду ждать с нетерпением.
Закончив тираду, Квадрат откинулся на стуле, и лицо его вновь приняло умиротворенно-благостное выражение. Рост оторопело смотрел на него. Происшедшая с Квадратом перемена была настолько неожиданной, что ему даже показалось, будто с ним разговаривал другой человек.
– Смею надеяться, Ростислав, что наша встреча была небесполезной и весьма конструктивной. Полагаюсь на вашу ответственность и исполнительность, мы ведь джентльмены? – Квадрат намеренно растягивал слова, словно наслаждался звуками собственного голоса. Он стал собираться. За его тощей спиной как по команде замаячили глыбы-телохранители.
– Позвольте кое-что напомнить, Ростислав. Если в силу каких-то причин у вас возникнут затруднения, влияющие на исполнение вашего обязательства, я буду очень признателен, если вы выйдете на связь со мной, поскольку я могу предложить вам посильную помощь в решении этой проблемы. Разумеется, не бесплатно.
Мордовороты помогли Квадрату надеть плащ. Он галантно поклонился Росту.
– Да, еще, Ростик, – уже совсем по-дружески сказал он. – Не вздумай слинять. Очень тебя прошу. Да и друг твой, как там его… Лелик-Болик… в попе колик… Пока пусть никуда не уезжает. И последнее. Береги Олесю с мамой, Ростик. Да-да, такие дела… Сам знаешь, всякое случается…
Эти слова были последней каплей. Не помня себя от захлестнувшей ярости, Рост опрокинул стол, разбив наполовину опорожненную бутылку «Боржоми» вместе с бокалом, и рванулся к Квадрату. На пути к нему моментально возник один из телохранителей, второй тут же закрыл своим телом Квадрата. Стоявший перед Ростом громила с мерзкой улыбкой ждал, затем размахнулся, намереваясь размозжить этому вспыльчивому молодому человеку лицо. Рост нырнул под удар и ударил его правой в живот, вложив в удар всю силу. Несмотря на кажущуюся тучность здоровяка, пресс у него оказался каменным. Тем не менее он согнулся пополам, вытаращив глаза и кашляя. Следующий удар Роста пришелся в челюсть громилы, и ее хруст отозвался в мозгу Роста блаженной музыкой. С грохотом здоровяк покатился на пол, увлекая за собой еще один стол с расставленной посудой. На звон расколотых тарелок и бокалов выскочили перепуганные официанты.
Но Рост этого не видел. Перед ним мерцала только одна цель – крысиная физиономия Квадрата, в чьих маленьких глазках за толстыми стеклами очков промелькнуло что-то вроде удивления – он явно не ожидал от парня такой прыти. Правда, оставался еще второй верзила, и Рост, перепрыгнув через корчащегося на полу поверженного телохранителя, ринулся вперед. Оба его удара второй громила умело блокировал, и Рост понял, что с ним справиться будет сложнее. Пока они обменивались ударами, выискивая слабые места, Квадрат выскользнул наружу. Поняв, что он его сейчас упустит, Рост зарычал и предпринял еще одну попытку прорваться вперед, позабыв об осторожности, чем не преминул воспользоваться противник. Голова Роста взорвалась на миллиард крошечных осколков, глаза накрыл теплый занавес боли, и только перед тем, как потерять сознание, он услышал звон разбивающегося аквариума.
9
Возле винно-водочного магазина околачивался молодой парень крепкого телосложения с длинными волосами, затянутыми в хвост. Одет он был неброско и скромно, лицо простое и слегка наивное, на которое еще не наложили отпечаток суровые реалии повседневной жизни, в общем – обычный студент. В руках держал пакет, наполненный, судя по всему, чем-то тяжелым. На первый взгляд казалось, что юноша бесцельно слоняется у магазина, пытаясь если не «стрельнуть» денег на пиво, то уж прикурить точно. Однако если приглядеться повнимательней, то можно было заметить, что он кого-то выискивает. Через какое-то время он встрепенулся – к магазину мелкими шажками ковылял бомж. На нем были ветхие брюки, в прорехах которых лохматилась бахрома, и женская куртка-«ветровка» в подозрительных коричнево-желтых пятнах. Порванная «молния» вяло болталась на веревочке. Подойдя к витрине магазина, бомж с восхищением уставился на ассортимент за стеклом, крякая и цокая языком.
– Эй, братан! Да-да, это я тебе! – крикнул студент бомжу. Тот повернулся. – Ты вот что. Выпить хочешь? – юноша заговорщически подмигнул бездомному.
– Выпить? – протянул бомж, с опаской поглядывая на юношу. По его мнению, людям его круга выпить на улице мог предложить только полный псих. – А кто ж не хочет? Тока где денежки взять-то? – уныло спросил он. Словно в доказательство своих слов, бомж полез в карманы с явным намерением вывернуть их наизнанку, но юноша его остановил.
– Я угощаю, – улыбнулся студент. Улыбка была холодной, даже жесткой, но бродяга совершенно не обратил на это внимания. На его лице, которое представляло собой расплывшийся блин с фингалами под глазами, отразилось изумление. Затем рот разъехался в глуповатой улыбке – как это, разве такое бывает? Выпить, да еще на халяву?!
– Меня моя баба бросила, – доверительно продолжал студент, – настроение хреновое, вот, хочу развеяться, а выпить не с кем. Будешь? – Он поднес к носу клошара пакет и раскрыл его, чтобы развеять последние сомнения.
– А запивка есть? – осторожно поинтересовался бомж и, когда этот странный юноша кивнул, расслабленно выдохнул. – Надо бы и закуси взять, – осмелел он.
Студент пожал плечами и полез в карман.
– На, возьми, что нужно. – Он протянул сторублевую купюру. Бомж жадно схватил хрустящую бумажку.
– Че, кильку будешь, земляк? Можно хлеб, паштет взять, – тон бомжа приобрел деловой оттенок. Он погрузился в глубокие раздумья, очевидно производя сложные арифметические действия. – Ща, я быстро, – он засеменил в гастроном.
– Только вдвоем скучно, – сказал ему студент, когда бомж вышел из магазина с белым пакетом, так непривычно выделявшимся на фоне его бесцветного серого тряпья. – Ты давай братву собери, погудим!
Бомж задумался, беззвучно шевеля губами в запекшейся корке, будто сомневаясь в нормальности студента. Тут всего три бутылки, а он собрался еще кого-то звать?! Пока он прикидывал, что к чему, студент выложил козырный туз:
– Ты, отец, не переживай, тебе хватит. У меня лавандоса много, если что – пошлем гонца за пузырем. Ну так что, зовешь братков?
Бомж испустил глубокий вздох. Что поделать, сейчас музыку заказывает не он.
– Кому надо, тот сам придет, – философски заметил он, и они направились к зеленеющей на отшибе лесополосе.
Спустя какое-то время студент понял, что те, «кому надо», не заставили себя ждать – завидев Вадика (так звали бомжа), важно шествующего с водкой и закуской, некоторые из них заискивающе ловили его надменные взгляды и, получив милостивое разрешение, выражавшееся в едва заметном кивке головы, с готовностью присоединялись к процессии. При этом физиономии присоединившихся бомжей менялись, как по взмаху волшебной палочки, – из туповато-унылых они превращались в загадочно-снисходительные, словно они каким-то образом перешли в касту избранных.
Несколько минут вереница бомжей во главе с Вадиком шла какими-то замысловатыми партизанскими тропками. Они миновали овраг, лесополосу, огромный ржавый контейнер с гниющими помоями и оказались у полуразвалившихся гаражей. К тому времени «паровоз» уже насчитывал шесть особей мужского пола. Если бы они были внимательными, то обратили бы внимание, что за ними кто-то следил. Но все внимание бездомных сосредоточилось на двух белоснежных пакетах в руках Вадика, один из которых подозрительно позвякивал, и это сладкое позвякивание вызывало у них неподдельный восторг, проникая в давно не мытые уши и лаская слух.
– Ну вот. Стало быть, пришли. Прошу в президентские апартаменты, – «пошутил» Вадик. – Как говорится, у нас как в Париже – только дома пониже и асфальт пожиже.
Он пригласил студента располагаться. Собственно, приземлиться было негде – вокруг была такая грязища, что неделю не убираемый свинарник показался бы номером люкс по сравнению с этим гадюшником. Центром всего было кострище, в котором валялись потемневшие от копоти консервные банки и почерневшая расплавленная пластмасса, вокруг в беспорядке раскиданы доски и обугленные бревна, а также остатки стульев. Единственное, на что можно было сесть, – древнее рассохшееся кресло с перемотанными проволокой и изолентой ножками, драная обшивка которого лоснилась от какой-то пролитой дряни. Едко пахло мочой, повсюду разбросаны битые бутылки, мятые алюминиевые банки, картонные коробки, пластиковые стаканчики, горы окурков, пакетики из-под «Доширака», полусгоревшие газеты и прочий мусор, и все это вперемешку с экскрементами, человеческого или животного происхождения – студент не знал, да и не хотел знать. Осторожно поставив водку на более или менее чистое место, он постелил пакет на кресло, намереваясь сесть.
Увидев это, Вадик насупился, затем махнул рукой с видом: «Эх, знай мою доброту!»
Перехватив его взгляд, юноша понял, что «трон», куда он уселся, очевидно, был седалищем Вадика и он удостоен великой чести занять это почетное место. Бомжи привычно расселись кто куда, словно за каждым было закреплено определенное место, как по билетам в кинотеатре.
Не успели они открыть первую бутылку, как стали прибывать «опоздавшие». Точно акулы, учуяв запах крови, бомжи вылезали один за другим, подходили к Вадику, последний что-то важно объяснял, после чего они выбирали себе место у кострища, причем каждый норовил сесть поближе к заветным бутылкам.
Пиршество началось. Бутылка водки пошла по кругу и закончилась, не пройдя и второго круга. Почти все пили из горла, причем никто не морщился, будто глотали они квас или лимонад. Вадик строго следил за тем, чтобы все пили одинаково, и вырывал драгоценную бутылку с не менее драгоценным содержимым, если кто-то из «гостей» чересчур увлекался.
– Ну, как тебе у нас, студент? – с деланым участием спросил у длинноволосого юноши Вадик.
– Нормально. Только грязновато, – ответил тот.
– Да ладно тебе. Грязь не сало, ее потер – она отпала, – проговорил бомж, усердно ковыряясь в носу.
– Все, что меньше пяти сантиметров, не грязь. А что больше – само отвалится, – прибавил другой бомж.
– Грязь ладно. А почему вонь такая стоит? Вы что, ничего не чувствуете? – сдержанно спросил студент, изо всех сил стараясь дышать не носом, а ртом. Вадик с тупой сосредоточенностью стал принюхиваться, раздувая не слишком чистые ноздри, и, очевидно не уловив в окружающем воздухе ничего противоестественного, беспечно ответил:
– Воняет только п…да и селедка, студент. Все остальное пахнет.
Бомжи засмеялись, и гулянка продолжалась.
Когда выпили половину второй бутылки, Вадик с молчаливым упреком посмотрел на студента, мол, я же говорил, а ты: «Братву собери…» Но студент не растерялся, и, подозвав к себе Вадика, поинтересовался вполголоса, кого он может порекомендовать как самого надежного гонца за добавкой, выделив для этой цели еще триста рублей. Важно надув впалые щеки, бомж отправил за водкой какого-то замухрышку совсем уж неопределенного пола и возраста.
– Зачем ты его одного отпустил? – спросил студент. – Его сейчас у ларьков ваши конкуренты мигом «срисуют».
Вадик отрицательно покачал головой:
– Хвостика не срисуют. Он сам кого хошь срисует, и бегает быстро.
Затем назидательно добавил:
– А одного отправил потому, как вдвоем нельзя – нажраться могут. Вот. И ваще, нужно сразу было больше пузырей брать.
Бомжи без особого интереса перекидывались нечленораздельными, только одним им понятными фразами вперемежку с отборным матом. После второй распитой бутылки они немного оживились. К тому времени подоспела свежая артиллерия, причем вместе с замызганным гонцом по кличке Хвостик появились невесть откуда взявшиеся две девицы.
Одна из них уже была подшофе и практически висела на подруге. Видок у обеих был еще тот – которая потрезвей, была одета в засаленный джинсовый комбинезон, грязный до такой степени, что блестел в лучах заходящего солнца, на ногах – старые шлепанцы и рваные носки, которые когда-то были голубыми, из дырок выглядывали пальцы с черными ногтями. Слипшиеся волосы мочалкой висели вокруг землистого цвета лица. На второй, судорожно вцепившейся в подругу, была заблеванная юбка и рваная блузка без единой пуговицы, лихо скрепленная в самых интересных местах ржавыми булавками. Сквозь блузку просвечивал лифчик в желтых пятнах. На ногах – кроссовки, причем обе на правую ногу, одна из них была перемотана скотчем, отлепившиеся концы которого болтались за хозяйкой.
– Оп-паньки, – возбужденно заелозили бомжи, неизвестно чему обрадовавшись – новой порции подогрева или обществу прибывших дам.
Студент снисходительно наблюдал за попойкой, куря сигарету за сигаретой. Изредка он с озабоченным видом поглядывал на часы, будто куда-то спешил. Сам он почти не пил – только слегка пригубил из смятого пластмассового стаканчика, который ему торжественно вручил Вадик.
– Ленок, – басом представилась студенту девица, та, которая была трезвее. Она попыталась бесцеремонно усесться к нему на колени, но тот быстро вскочил, уступая ей место, сказав при этом:
– Очень рад, присаживайтесь.
У Ленка округлились глаза, будто ей ненавязчиво предложили слетать сегодня на Марс. На ее опухшем лице появилось что-то отдаленно напоминающее мыслительный процесс, осознание того, что когда-то подобные слова для нее не были редкостью. Она неторопливо опустилась на «трон», стараясь выглядеть как можно грациозней.
– Сигарету? – предложил между тем загадочный молодой человек.
Кокетливо хихикнув, Ленок приняла сигарету и закурила, тем не менее слегка смутившись. В это время мамзель, что до недавнего времени болталась на плечах Ленка, подала хриплый голос:
– Эта, слышь… Ленок! Я все Петьке расскажу, стерва. Вишь, клеится к какому-то… какому-то… – так и не найдя подходящего определения, она рявкнула: – Слышь меня, Ленок?!
– Светик, все нормалюшечки, – не обращая на нее внимания, отвечала Ленок, не сводя многообещающего взгляда со студента.
– Смотри. Петька те враз пистон промеж ляжек засадит, из жопы искры полетят. Будешь как Гастелло, ха-ха!
Произнеся эту обличающую и грозную фразу, Светик плюхнулась на колени к какому-то заросшему до состояния Робинзона Крузо бродяге с надетой сикось-накось вязаной шапочкой в репейниках. Студент обратил внимание, что борода Робинзона колышется, и сначала списал все на ветер, но лишь потом с омерзением понял, что вся растительность на роже бомжа кишит вшами.
Откуда-то появилась раздолбанная балалайка.
– Ты кто? – игриво спросила Ленок у студента, докуривая сигарету. Табака почти не осталось, но она все равно сделала несколько затяжек, не без удовольствия вдыхая дым горелого фильтра. – Я тебя раньше не видала.
Студент засмеялся, смех был сухой и бесцветный, как перекати-поле.
– Так я тебя тоже раньше не видел, прелесть. Откуда такие красавицы берутся?
Ленок пьяно уставилась на юношу, пытаясь определить, не шутит ли ее собеседник. Будь она внимательнее, то заметила бы, что студент бегло осмотрел всех присутствующих, беззвучно шевеля губами, словно пересчитывая их в уме.
– Такие, как я, уже закончились, – решила блеснуть своим остроумием Ленок. – Ты сегодня с нами останешься? – В это время подошла ее очередь, и Ленок привычно схватила полупустую бутылку «Завалинки». С вожделением глядя на плескавшуюся жидкость, она запрокинула посудину, сделав несколько жадных глотков. Затем вытерла рот и протянула бутылку юноше. – Ну так че, останешься?
– С тобой – хоть на край света, – серьезно ответил студент.
– Ну, на край света не надо, – произнесла Ленок и протянула студенту бутылку, предлагая «бухануть» с ней на брудершафт за их «случайное, но очень приятное знакомство». Но тот вежливо отказался и, достав мобильный телефон, стал щелкать кнопками. Несколько бомжей многозначительно переглянулись.
– Где у вас тут отлить можно? – убирая мобильник в карман, спросил студент у Вадика, и все загоготали.
– А везде, мил человек, – растянул в улыбке потрескавшиеся губы бомж и пропел:
- Я гляжу в унитаз, хохоча,
- У меня голубая моча!
- И х… у меня голубой!
- И ващще, я доволен собо-о-о-ой!
Понятливо кивнув, студент отошел за гараж. На самом деле он не думал облегчаться. Обойдя осторожно гараж с другой стороны, он почти вплотную шагнул к веселящимся бомжам. Плотные заросли скрывали его от посторонних глаз, и он услышал интересный диалог. Один голос принадлежал Вадику, другой – незнакомому бомжу с простуженным голосом.
– Слышь, Вадя, нужно еще пузырь взять. Или два.
– Ща студент поссыт, я у него денег стрельну.
– А скоко у него осталось?
– Х… его знает. Я к нему в карманы не смотрел.
– А надо было… Телефон его видел, а?
– Ну.
– Может, это… того его? А, Вадя? И в карманы тогда можно спокойно глядеть, – довольный своей мрачной шуткой, «простуженный» захрюкал, что, по всей видимости, означало смех.
Читать бесплатно другие книги:
