Темные реки сердца Кунц Дин

Сложив своего змея, бородатый мужчина прошел на стоянку мимо Спенсера. Он был похож на сумасшедшего пророка: грязный, неухоженный, с запавшими безумными голубыми глазами. У него были хищный нос, бледные губы, пожелтевшие сломанные зубы. На его черной майке было написано красными буквами: «Еще один прекрасный день в аду». Всего шесть слов. Он мрачно глянул на Спенсера, крепче прижал к себе воздушного змея, как будто за ним все охотились, и пошел прочь из парка.

Спенсер обнаружил, что прикрыл рукой шрам, когда бородатый посмотрел на него. Он убрал руку.

Рози отошла на несколько шагов от скамейки. Она старалась отогнать от себя Рокки. Спенсеру показалось, что она объясняет собаке, что ее ждет хозяин. Сейчас она уже вышла из тени и стояла на ярком солнце.

Когда собака отошла от своей новой подруги и побежала обратно к Спенсеру, он еще раз поразился удивительной красоте Рози. Она была гораздо красивее Валери. И если он желал сыграть роль спасителя и залечить чьи-то раны, то, наверное, этой женщине он смог бы помочь гораздо лучше, чем той, которую пытался отыскать. Но его тянуло к Валери, а не к Рози. Он не смог бы объяснить причины. Он только мог обвинить себя в том, что отдался течению своего подсознания, что он был опьянен ею. Он желал плыть по течению вне зависимости от того, какой окажется конечная цель.

Рокки прибежал к нему, задыхаясь и улыбаясь во всю пасть.

Рози подняла вверх руку и помахала ему на прощание.

Спенсер помахал ей в ответ.

Пожалуй, его поиски Валери Кин не были просто наваждением. Он казался себе воздушным змеем, а она словно управляла им. Она обладала какой-то странной над ним властью, – наверное, это называется судьбой. Какая-то сила наматывала бечевку на клубок и настойчиво притягивала его к ней, и в данном случае от него ничего не зависело.

Море катило сюда волны из далекого Китая и плескалось о берега. Солнечные лучи проходили сто сорок девять миллионов километров через безвоздушное пространство, чтобы здесь ласкать золотистые тела молодых женщин, раскинувшихся на полотенцах в бикини. Спенсер и Рокки пошли к грузовику.

Дэвид Дэвис влетел в комнату обработки данных с фотографиями двух самых четких отпечатков пальцев на окне ванной. За ним более спокойно шествовал Рой Миро. Дэвид принес фотографии Нелле Шир. Она занималась обработкой данных.

– Вот это точно большой палец. Здесь нет никаких сомнений, – сказал ей Дэвид. – А другой палец может быть указательным.

Нелле Шир было примерно лет сорок пять. С острой мордочкой, как у лисицы, оранжевого цвета волосами, которые вились «мелким бесом», ногти она покрывала зеленым лаком. В ее закутке висели три фотографии, вырезанные из журналов по бодибилдингу: здоровые, накачанные мужики в крохотных бикини.

Дэвид заметил мускулистых мужчин, нахмурился и сказал:

– Мадам Шир, я уже говорил вам, что этого нельзя делать. Вам следует снять эти вырезки.

– Человеческое тело может быть произведением искусства.

Дэвид побагровел:

– Вы прекрасно понимаете, что это можно расценить как демонстрацию сексуальных картинок на рабочем месте…

– Да-а-а? – Нелла взяла у него отпечатки пальцев. – Кто же способен на такое?

– Любой представитель мужского пола, работающий в этой комнате. Вот кто!

– Ни один из работающих здесь мужиков не выглядит, как эти качки. Пока кто-нибудь из них не станет таким, как эти глыбы мышц, они могут ничего не бояться.

Дэвис сорвал одну вырезку со стены, потом другую.

– Мне только не хватало замечания от начальства, что в моем подразделении не в порядке с нравственностью.

Хотя Рой был согласен, что Нелла нарушает закон, он в то же время понимал юмор ситуации, заключавшийся в том, что Дэвис испугался, как бы его репутации не нанесли урон именно картинки, развешанные Неллой. Между прочим, безымянное агентство, на которое они работали, было нелегальной организацией. У них не существовало официального начальства. Поэтому, чем бы ни занимался Дэвид во время своего рабочего дня, он постоянно нарушал то один, то другой закон.

Надо сказать, что Дэвид, как и все остальные работники агентства, не знал, что служит инструментом подпольной деятельности.

Он получал свои чеки от департамента юстиции. Он считал, что является его работником, подписал клятву о неразглашении тайны и продолжал верить, что является частью легального отдела, борющегося с организованной преступностью и международным терроризмом. Хотя в их работе можно было заметить некоторые противоречия и неувязки.

Когда Дэвид сорвал третью вырезку со стены и смял ее в руке, Нелла Шир заметила:

– Может, вы так ненавидите эти картинки потому, что они слишком сильно возбуждают вас? Наверное, вы не желаете признаться в этом даже самому себе. Вы никогда не пытались проанализировать свои чувства?

Рой увидел, как Дэвид борется с собой, чтобы не выпалить ей первое, что пришло ему на ум.

Потом Дэвид сказал:

– Нам нужно знать, чьи это отпечатки. Свяжитесь с ФБР и проверьте через них. Начните с «Индекса», который скорее выполнит для нас эту работу.

В ФБР хранилось сто девяносто миллионов отпечатков пальцев. Хотя компьютер последней модели мог сравнивать тысячи отпечатков в минуту, понадобится много времени, если ему придется проверить все имеющиеся отпечатки.

С помощью новой программы – «Индекс латентных описаний» – можно было значительно облегчить задачу и быстрее получить результаты.

Если они искали подозреваемых в серии убийств, им следовало указать, что было характерно для данных убийств – пол и возраст каждой жертвы, способы совершения преступления, любые сходства в состоянии трупов, места, где были найдены тела. Тогда машина могла сравнить все данные с теми, которые имелись в памяти компьютера. Затем она выдавала список подозреваемых и их отпечатки пальцев. Тогда нужно было сравнить только несколько сотен, а иногда и просто несколько десятков отпечатков пальцев вместо нескольких миллионов.

Нелла Шир повернулась к своему компьютеру и сказала:

– Давайте мне сведения по этому человеку, и я создам вам новую базу данных.

– Мы не ищем известного преступника, – сказал Дэвид.

Рой добавил:

– Нам кажется, что он мог быть в специальных войсках или проходил специальные тренировки по особой тактике и оружию.

– Эти парни все такие крутые, – сказала Нелла Шир. Дэвид Дэвис опять нахмурился. – Кто он – морской пехотинец, армейский офицер, летчик или моряк?

– Мы не знаем, – ответил ей Рой.

– Может, он вообще нигде не служил. Он мог работать в местной полиции или полиции штата. Мог быть агентом бюро или служащим каких-то еще отделений или агентств.

– Компьютер сработает, только если я заложу в него данные, которые помогут сузить сферу поиска, – нетерпеливо заметила Нелла Шир.

Сто миллионов отпечатков в системе проверки бюро составляли файлы криминальных происшествий, а еще оставались девяносто миллионов, которые принадлежали федеральным служащим, военным, работникам секретных служб, государственным и местным офицерам, служившим закону. И, кроме того, там находились отпечатки пальцев зарегистрированных иностранцев. Если бы они знали, что их подозреваемый был, например, отставным морским пехотинцем, им не нужно было бы трогать эти девяносто миллионов файлов.

Рой открыл конверт, который ему недавно отдала Мелисса Виклун. Он вынул оттуда компьютерный портрет человека, за которым они охотились. На обороте фотографий были данные, которые при фотоанализе смогли собрать о человеке, виденном в бунгало прошлой ночью. Да еще и под прикрытием дождя.

Рой прочитал, что там написано:

– Белый мужчина лет двадцати восьми – тридцати двух. – Нелла Шир быстро печатала. На экране появились данные. – Рост сто семьдесят восемь сантиметров, – продолжал Рой. – Вес – семьдесят четыре, плюс-минус два килограмма. Шатен с карими глазами.

Он перевернул фото, чтобы посмотреть на мужчину. Дэвид тоже нагнулся к фотографиям. Рой сказал:

– У него лицо обезображено шрамом. Справа. Начиная от уха и кончая подбородком.

Дэвид предположил:

– Мог он получить подобные ранения во время несения службы?

– Возможно. Мы можем предположить, что его уволили со службы по ранению или даже по инвалидности.

– Уволен он или ушел в отставку по инвалидности, – возбужденно заметил Дэвид, – в любом случае можно поклясться, что с ним должен был заниматься психиатр. Такой шрам – это сильный удар по самолюбию и нервам человека. Действительно ведь ужасно!

Нелла Шир быстро развернулась на своем вращающемся кресле, выхватила портрет из рук Роя и посмотрела на него.

– Ну-у-у, не знаю… Мне кажется, что он выглядит достаточно сексуальным. Опасным и сексуальным.

Дэвид сделал вид, что не слышит ее, и сказал:

– В наше время правительство весьма заботится о самоуважении. Отсутствие уважения к себе является источником преступлений и социального беспокойства. Вы не станете грабить банк и не пристукнете старушку, если прежде не решите, что вам в жизни ничего не остается, как только быть дешевым воришкой!

– Да-а-а? – заметила Нелла Шир, возвращая фото Рою. – Я знала тысячи говнюков, которые считали себя лучшими произведениями Боженьки!

Дэвис твердо заметил:

– Добавьте в его описание консультации у психолога.

Нелла внесла это в компьютер.

– Что еще?

– Все. Сколько времени займет проверка? – спросил ее Рой.

Шир еще раз прочитала список данных на экране.

– Трудно сказать. Не более восьми или десяти часов. Может, и меньше. Может, гораздо меньше. Не исключено, что ответ придет часа через два, и тогда у меня будут его адрес, номер телефона, фамилия и имя и даже сведения о том, как он снимает свои брюки: не выворачивает ли их наизнанку.

Дэвид Дэвис, все еще держа в руках смятые фото культуристов и беспокоясь о своей служебной характеристике, казалось, еще сильнее обиделся на ее замечание.

Рою стало интересно.

– Вот как? Может, через два часа?

– Зачем мне врать вам? – недовольно сказала Нелла.

– Тогда я не стану далеко отходить от вас. Он нам очень нужен.

– Считайте, он почти ваш, – сказала Нелла Шир, начиная поиски.

В три часа у них был поздний ланч на заднем крыльце. Длинные тени эвкалиптов ползли по каньону в желтом свете заходящего солнца. Спенсер съел сэндвич с ветчиной и сыром и запил его пивом. Он удобно устроился в качалке. Рокки быстро одолел миску своей еды и начал клянчить у хозяина остатки сэндвича. Он грустно и умоляюще смотрел на Спенсера, улыбался, жалко скулил, виляя хвостом, выдал все свои трюки и получил желаемое.

– Лоуренс Оливье проиграл бы тебе, – сказал ему Спенсер.

Доев сэндвич, Рокки спустился по ступенькам и пошел на задний двор в кусты, чтобы на приволье без промедления заняться своим туалетом.

– Подожди, – сказал Спенсер.

Собака остановилась и посмотрела на него.

– Ты вернешься, и у тебя будет полно колючек и репейника в шерсти. Мне понадобится целый час, чтобы вычесать их. У меня на это нет времени.

Он встал с качалки, повернулся спиной к собаке и уставился на домик, допивая пиво.

Рокки вернулся, и они пошли в дом. Тени деревьев уже темнели и росли, но ими никто не любовался.

Рокки задремал на диване. Спенсер уселся за компьютер и начал поиски Валери Кин. Из бунгало в Санта-Монике она могла уехать куда угодно. Перед ней расстилался огромный мир.

С одинаковым успехом он мог искать ее на Борнео и в соседней Вентуре. Поэтому он должен был отойти назад, в прошлое.

У него была одна-единственная подсказка.

Вегас. Карты. Они просто порхали в ее руках.

То, что она знала Вегас и легко манипулировала картами, могло означать, что она там жила и работала в казино крупье.

С помощью своей обычной уловки Спенсер проник в главный компьютер департамента полиции Лос-Анджелеса. Отсюда он перепрыгнул в сеть обмена информацией между полицией штатов. В прошлом ему приходилось заниматься этим довольно часто. Потом он быстро пересек границы и попал в сеть компьютера департамента шерифа в Неваде. Там содержались материалы по Лас-Вегасу.

Спящая на диване собака подергивала ногами, наверное во сне гоняясь за кроликами. Хотя, имея в виду характер Рокки, видимо, за ним гонялись кролики.

Слегка покопавшись в компьютерных сведениях шерифа и между прочим «полистав» личные дела его сотрудников, Спенсер наконец обнаружил файл под названием «Коды Невады».

Спенсер подозревал, что там находится, и ему очень хотелось попасть в этот файл.

«Коды Невады» имели специальную защиту. Чтобы пользоваться ими, ему требовался номер, дававший право входа в файл.

Как ни странно, но во многих полицейских агентствах для этого использовался номер жетона полицейского офицера или, если дело касалось служащих, номер чьей-то личной карточки. Все эти номера можно было получить из списков персонала – они защищались не так строго. Он еще раньше получил несколько номеров полицейских значков на тот случай, если они ему понадобятся. Теперь он набрал один из них, и коды Невады открылись ему.

Это был перечень цифровых кодов, с помощью которых он мог получить любые данные, из компьютера любого государственного агентства и учреждения, находившегося в штате Невада. Спенсер не успел моргнуть глазом, как пролетел пространство от Лас-Вегаса до Невады и добрался до комиссии по азартным играм в городе Карсоне.

Эта комиссия выдавала лицензии всем казино в штате и следила за выполнением всех законов и правил, которые регламентировали работу казино. Все, кто желал сделать инвестиции или стать служащим казино и вообще индустрии азартных игр, проходил проверку и должен был доказать, что не связан с известными криминальными личностями. В семидесятых годах усиленными действиями комиссия смогла выдворить большинство мафиози, основавших самую выгодную индустрию в Неваде. Они уступили место киномагнатам «Метро-Голдвин-Майер» и хозяевам сети отелей «Хилтон».

Было бы логичным предположить, что и остальные служащие казино, но более мелкого ранга – хозяйки игровых столов и девушки, разносившие коктейли, – тоже проходили такую же, но менее тщательную проверку и также получали идентификационные карточки – удостоверения личности. Спенсер проверял разные меню и списки и через двадцать минут нашел записи, которые искал.

Данные, которые относились к разрешению работать в казино, делились на три основных файла: «Закончившие срок службы», «Работающие в настоящее время» и «Ожидающие решения».

Валери работала в «Красной двери» в Санта-Монике уже два месяца, и Спенсер решил начать с файла «Закончившие срок службы».

Пока Спенсер пробирался в компьютерных дебрях, он наткнулся еще на несколько файлов, которые были так же основательно защищены, как и эти, но оказались косвенно связаны друг с другом. Эти файлы содержали важные сведения, касающиеся национальной обороны. Система позволяла искать кого-либо в этой категории с помощью двадцати двух признаков, начиная от цвета глаз и кончая местом работы в настоящее время.

Он набрал: Валери Энн Кин.

Через несколько секунд система ему ответила: «Не значится».

Он перешел к файлу «Работающие в настоящее время» и снова напечатал ее имя.

Не значится!

Спенсер перешел к файлу «Ожидающие решения». Результат был прежним.

Валери Энн Кин была неизвестна комиссии в Неваде, занимавшейся игорным бизнесом.

Некоторое время он расстроенно смотрел на экран, потому что верная, казалось бы, догадка завела его в тупик. Потом он решил, что женщина, которая переезжала с места на место, не могла везде называться одним и тем же именем, иначе ее легко было бы выследить. И если Валери жила и работала в Вегасе, то, скорее всего, под другим именем.

Чтобы найти его в файле, Спенсеру нужно было быть семи пядей во лбу.

Ожидая, пока Нелла Шир найдет им мужчину со шрамом, Рой Миро очень опасался, что ему придется провести долгие часы за вежливыми разговорами с Дэвидом Дэвисом. Он бы предпочел сразу съесть булочку, начиненную цианистым калием, и запить ее огромным бокалом охлажденной кислоты, а не терять зря времени с гениальным исследователем отпечатков пальцев.

Ему пришлось сказать, что он накануне не спал всю ночь, хотя на самом деле проспал ее сном безгрешного святого после того бесценного подарка, который сделал Пенелопе Беттонфилд и ее мужу. Рою удалось очаровать Дэвида, что тот предложил ему воспользоваться для отдыха его офисом.

– Я настаиваю на этом. Действительно, вы даже не пытайтесь сопротивляться! – заявил ему Дэвид, резко жестикулируя и часто кивая. – У меня здесь есть кушетка. Вы можете прилечь. Вы мне совсем не помешаете. Меня ждет работа в лаборатории. Мне здесь совершенно нечего делать.

Рой не собирался спать. В прохладном полумраке офиса, куда калифорнийское солнце не проникало сквозь жалюзи, Рой решил полежать и, глядя в потолок, попытаться представить себе ядро своего духовного бытия, где его душа соединялась с мистической силой, правящей космосом, и подумать о смысле существования.

Каждый день он все яснее ощущал свое предназначение. Он искал истину, и его волновали поиски новых познаний. Но как ни странно, он заснул.

Ему снился идеальный мир. Там не было зависти или жадности, не было горя. Там все были похожи друг на друга. Секс был един для всех, и человеческие существа репродуцировались с помощью скромного партеногенеза в изоляции ванной комнаты, и это случалось не так часто. Кожа у всех была одного цвета – бледная с голубизной.

Все были весьма красивы. Там не было глупых существ, но никто не выделялся своим умом. Все носили одинаковую одежду и жили в похожих домах. По вечерам в пятницу вся планета играла в бинго. Выигрывали все, а по субботам…

В этот момент его разбудил Верц. Рой был вне себя от ужаса, потому что спутал сон и реальность. Глядя в бледное и круглое, как луна, лицо помощника Дэвиса, освещенное настольной лампой, Рой решил, что он сам со всеми остальными людьми в мире стал похож на Верца. Он пытался закричать, но у него пропал голос.

Верц заговорил, и Рой окончательно проснулся:

– Миссис Шир отыскала его. Этого человека со шрамом. Она нашла его.

Рой попеременно зевал и морщился от неприятного вкуса во рту. Он пошел за Верцем в офис обработки данных. Дэвид Дэвис и Нелла Шир стояли у ее рабочего стола. У каждого из них была в руках стопка бумаг. Под ярким резким светом флюоресцентных ламп Рой сначала поморщился от неприятной рези в глазах, а потом с интересом уставился на распечатки, которые страницу за страницей передавал ему Дэвис. Дэвид и Нелла Шир оживленно комментировали все, что им удалось узнать.

– Его имя – Спенсер Грант, – сказал Дэвид. – Когда ему было восемнадцать лет, сразу после школы он попал в армию.

– У него высокие показатели интеллекта и мотивации, – добавила миссис Шир. – Он хотел пройти специальные тренировки в рядах армейских десантников.

– После шести лет службы он уволился из армии, – продолжал Дэвис, передавая Рою следующую распечатку. – Он поступил в университет в Калифорнии благодаря льготам, предоставленным ему армией.

Рой просмотрел последнюю страницу и заметил:

– Он специализировался в криминологии.

– В криминальной психологии, – заметил Дэвис. – Он старательно занимался и получил ученую степень за три года.

– Молодой человек весьма торопился, – сказал Верц. Он, наверно, сделал это, чтобы они не забывали, что он тоже член их команды, и нечаянно не наступили на него и не раздавили, как какого-то клопа.

Дэвис передал Рою еще страницы. В это время Нелла Шир сказала:

– Он поступил в Полицейскую академию Лос-Анджелеса и окончил ее с отличием.

– Как-то после того, как он меньше года патрулировал улицы, – продолжил Дэвис, – он наткнулся на двух вооруженных мужчин, которые готовились похитить машину. Они увидели, как он приближается к ним, и попытались взять в заложники женщину, которая вела машину.

– Он убил их обоих, – сказала Шир. – Женщина ничуть не пострадала.

– С Грантом расправились?

– Нет, все посчитали, что он имел право сделать это.

Глянув на следующую страницу, переданную ему Дэвисом, Рой отметил:

– Здесь написано, что он перестал патрулировать улицы.

– Грант знает компьютер, поэтому его перевели на работу с компьютером. Это была работа в офисе, – заметил Дэвид.

Рой нахмурился:

– Почему? Он что, пострадал во время перестрелки?

– Некоторые не могут справиться с существующей обстановкой, – со знанием дела отметил Верц. – Они не выдерживают напряжения и просто рассыпаются на куски.

– Если судить по записям о реабилитационной терапии, – продолжила Нелла Шир, – он не страдал от каких-либо травм. Он все перенес нормально. Он сам просил перевести его, но не из-за травм.

– Может, здесь нужно идти от противного, – вклинился Верц. – Он считал себя чуть ли не суперменом, и ему было стыдно своей слабости, он не мог признаться в этом.

– Какова ни была бы причина, – сказал Дэвис, – он обратился с просьбой о переводе. Затем, десять месяцев назад, после того как проработал там двадцать один месяц, он просто ушел из полицейского департамента Лос-Анджелеса.

– Где он сейчас работает? – спросил Рой.

– Мы не знаем этого, но знаем, где он живет, – ответил Дэвид Дэвис, роскошным жестом вручая ему еще одну распечатку.

Глянув на адрес, Рой с сомнением спросил:

– Вы уверены, что это наш человек?

Шир начала перебирать свои бумаги. Она достала отпечатки пальцев сотрудников полицейского департамента Лос-Анджелеса, а Дэвис показал ему отпечатки пальцев, которые они сняли с рамы окна ванной.

Дэвис заметил:

– Если вы умеете сравнивать отпечатки пальцев, вы поймете, что компьютер прав, когда заявляет, что все точно сходится. Абсолютно точно сходится. Это тот парень, который нам нужен. В этом нет никакого сомнения.

Нелла Шир передала Рою еще один отпечаток и сказала:

– Это его самая последняя фотография из архива полицейского управления.

На фото Грант был снят анфас и в профиль. Он был сильно похож на составленный компьютером портрет, который Рою передала Мелисса Виклун из лаборатории фотоанализа.

– Это его последнее фото? – спросил Рой.

– Самое последнее фото, которое имеется в файлах полицейского департамента, – ответила ему Шир.

– Оно было сделано спустя некоторое время после инцидента с похищением машины?

– Примерно два с половиной года назад. Да, я уверена, что фото было сделано гораздо позже. Почему вы спрашиваете об этом?

– Здесь кажется, что шрам полностью зарубцевался, – заметил Рой.

– О-о, – протянул Дэвис. – Он не получил шрам во время этой перестрелки. Это точно. Шрам у него был очень давно. Еще когда его взяли в армию. Это шрам от травмы, которую он получил в детстве.

Рой поднял взгляд от фотографии:

– Что это была за травма?

Дэвис пожал костлявыми плечами и взмахнул длинными руками. Потом он опустил их.

– Мы об этом ничего не знаем. Ни в одной записи не упоминается об этой травме. Они просто написали, что это самая важная отличительная черта, которая может помочь при его идентификации. «Шрам, идущий от уха до подбородка, является результатом травмы, полученной в детстве». Вот и все.

– Он похож на Игоря, – насмешливо сказал Верц.

– Мне он кажется весьма сексуальным, – не согласилась с ним Нелла Шир.

– Нет, он похож на Игоря, – настаивал Верц.

Рой повернулся к нему:

– Какой такой Игорь?

– Ну Игорь. Вы помните? Из старых картин о Франкенштейне. Другой образ доктора Франкенштейна – Игорь. Старый грязный горбун с кривой шеей.

– Мне не нравятся подобные картины, – заметил Рой. – Они делают героев из уродов и насильников. Мне все это кажется отклонением от нормы. – Он продолжал смотреть на фото. Он думал, что испытывал юный Спенсер Грант, у которого лицо было изуродовано шрамом. Он, наверное, в то время был совсем юным. – Бедный парень, – заметил он. – Бедный, бедный парнишка. Как ему было трудно жить с подобным шрамом на лице! Как он должен был страдать от психологической травмы!

Верц нахмурился и сказал:

– Я так понял, что он «плохой парень» и к тому же связанный с терроризмом?

– Даже плохие парни, – спокойно объяснил ему Рой, – иногда заслуживают сочувствия. Этот человек много страдал в своей жизни. Вы это прекрасно понимаете. Да, мне нужно схватить его и сделать так, чтобы общество было застраховано от его поступков. Но к нему все равно стоит относиться с состраданием и по возможности милосердно.

Дэвис и Верц непонимающе смотрели на него.

Нелла Шир сказала:

– Вы хороший человек, Рой.

Рой пожал плечами.

– Нет, – настаивала она, – вы действительно хороший человек. Мне стало легче, когда я поняла, что в полиции есть люди, подобные вам.

Рой сильно покраснел:

– Спасибо вам, вы очень добры ко мне. Но в этом нет ничего особенного.

Нелла Шир явно не была лесбиянкой, и хотя она, наверное, лет на пятнадцать старше его, Рой все же пожалел, что в ее лице не мог найти ни одной привлекательной черты, которая могла бы сравниться с восхитительным ротиком Мелиссы Виклун. Ее волосы были слишком интенсивного оранжевого цвета и чересчур кудрявые. Глаза у Неллы были холодно-голубые, нос и подбородок очень острые, а губы некрасивой формы. Сложена пропорционально, но ничего особенного.

– Ну, – сказал, вздохнув, Рой, – мне придется навестить мистера Гранта и спросить его, что он делал в Санта-Монике прошлой ночью.

Спенсер сидел перед своим компьютером в Малибу. Он глубоко забрался в дебри файлов о служащих казино в Карсоне. Сами файлы содержались в памяти комиссии Невады по азартным играм. Спенсер просматривал файл на предмет выдачи разрешений на работу в казино. Ему были нужны имена всех крупье – женщин в возрасте от двадцати восьми до тридцати лет. Рост – сто шестьдесят два, вес – пятьдесят – пятьдесят пять килограммов, глаза карие и волосы темно-русые. Эти данные сузили круг поисков до всего лишь четырнадцати кандидатур. Он дал задание компьютеру напечатать их имена в алфавитном порядке.

Он посмотрел на начало списка и вызвал файл на имя Дженет Франсины Арбонхолл. Первая страница ее электронного досье, появившаяся на экране, сообщала основное описание ее внешности, день, когда ей выдали разрешение на работу, и содержала ее фото. Оно совершенно не напоминало Валери, и Спенсер стер этот файл, даже не читая его.

Он вызвал следующий файл: Тереза Элизабет Данбери. Нет, не она.

Бьянка Мария Хагуэрро. Тоже не она.

Корина Сериза Хадделстон. Нет.

Лора Линей Ленгстон. Нет.

Рейчел Сара Маркс. Нет.

Жаклин Этель Манг.

Он уже проверил семь человек, и ему осталось еще семь.

Ханна Мей Рейни.

На экране появилась Валери Энн Кин. Волосы у нее были причесаны не так, как теперь, когда он видел ее в «Красной двери». Она была прелестна, но не улыбалась на фотографии.

Спенсер затребовал полную распечатку файла на Ханну Мей Рейни. Получилось всего лишь три страницы. Он прочитал все до конца под взглядом женщины с экрана.

Под именем Рейни она проработала около четырех месяцев в качестве крупье за карточным столом, где играли в блекджек. Это было в казино отеля «Мираж» в Лас-Вегасе. Последний день ее работы – двадцать шестое ноября, почти два с половиной месяца назад. Как сообщил менеджер казино комиссии, она уволилась, не уведомив об этом заранее.

Они – не важно, кто были эти «они», – настигли ее двадцать шестого ноября. Ей, видимо, удалось удрать от них. Так же как смогла она скрыться от них в Санта-Монике.

В углу подземного гаража, расположенного под агентством в Лос-Анджелесе, Рой Миро проводил последний брифинг с тремя агентами, которые должны были ехать с ним в дом Спенсера Гранта, чтобы забрать с собой этого человека. Так как их агентство официально не существовало, они не могли взять его под стражу. Их намерения было легче определить как «похищение».

Рой не страдал от излишних комплексов, его устраивало любое слово. Мораль была относительным понятием. Ничто не могло считаться преступлением, если совершалось во имя правильных идеалов.

У них у всех были с собой удостоверения Агентства по борьбе с наркотиками, поэтому Грант мог поверить, что его забрали для расспросов в федеральное отделение и после прибытия туда они разрешат ему позвонить адвокату. На самом деле ему будет легче увидеть самого Господа Бога на золотом троне, парящем в воздухе, чем кого-то с юридическим образованием.

Они используют любые методы допроса, чтобы получить у него правдивые ответы на вопросы по поводу его отношений с этой женщиной и о том, где она в настоящее время находится.

Когда у них будет все, что им нужно – или же они будут уверены, что выжали из него все, что он только знал, – им придется от него избавиться.

Рой сам займется устранением Спенсера Гранта. Он сам освободит бедного чёртушку со шрамами от страданий этого ужасного мира.

На первом из трех агентов – Кэле Дормоне – были белые свободные брюки и белая рубашка, на которой был вышит фирменный знак местной пиццерии. Он поведет маленький белый фургон с таким же фирменным знаком. Этот знак держался на магнитной прокладке, и было легко прикрепить его к чему-то и так же легко снять, совершенно изменив внешний вид автомобиля. Им часто пользовались в операциях, он помогал производить нужное впечатление.

Альфонс Джонсон был одет в брюки цвета хаки и обычные туфли. На нем также была джинсовая куртка. На Майке Веккио был спортивный трикотажный свитер с длинным рукавом и кроссовки фирмы «Найк».

На Рое, единственном из них, был костюм. Но он дремал, не раздеваясь, на кушетке в офисе Дэвиса и не производил впечатления аккуратного и хорошо одетого федерального агента.

– Итак, это не будет похоже на прошлую ночь в Санта-Монике, – заметил Рой. Они все принимали участие в деле, которое имело место в Санта-Монике. – На этот раз нам нужно поговорить с этим парнем.

Прошлой ночью, найдя женщину, они должны были убить ее на месте. Чтобы не смущать местных полицейских, им следовало подложить ей оружие – мощный «магнум» пятидесятого калибра, марки «Орел пустыни». Если из него попадали в человека, входное отверстие было огромным, как кулак взрослого мужчины. Им пользовались только для убийства, а не для защиты. Они должны были показать, что агент убил эту женщину, защищаясь.