Дом Аида Риордан Рик

VIII. Аннабет

Они успели пройти всего пару сотен ярдов, когда Аннабет услышала голоса.

Аннабет брела вперед, где-то наполовину пребывая в ступоре, пытаясь придумать хоть какой-то план. Так как она была дочерью Афины, разработка стратегий должна была быть ее коньком, вот только очень сложно что-то планировать, когда живот крутит от голода, а в горле пересохло. Пусть огненная вода Флегетона вылечила их и прибавила сил, но голод и жажда все еще оставались при ней. Аннабет подумалось, что река, в общем-то, и не должна была облегчать их существование, ведь ее задача была сохранить тебя в живых, чтобы ты мог испытать еще худшие страдания.

От усталости она начала клевать носом. И тут она услышала их – спорящих женщин, и это сразу привело ее в чувство.

– Перси, пригнись! – шепнула Аннабет.

Она оттащила его за ближайший валун, причем сама оказалась так близко к реке, что подошвами едва не касалась сжиженного пламени. Голоса раздавались с противоположного берега, с узкой тропинки между руслом и склоном, и они становились все громче по мере того, как их обладательницы приближались, тоже идя по течению.

Аннабет постаралась дышать ровно и тихо. Голоса походили на человеческие, вот только это еще ничего не значило. В их положении все население Тартара можно было смело причислить к врагам. Она искренне недоумевала, почему другие монстры до сих пор их не обнаружили. Тем более что они могут чуять полубогов – особенно таких могущественных, как Перси, сына Посейдона. Так что Аннабет засомневалась, поможет ли им этот валун, за которым они спрятались, когда чудовища почуют их запах.

Но голоса приближались, а тон разговора так и не менялся. Неровный звук шагов – шарк, клац, шарк, клац – тоже не ускорялся.

– Сколько еще? – проскрежетал один, будто его обладательница прополоскала горло «водой» из Флегетона.

– О боги! – ответил другой голос. Намного моложе и куда более человеческий, совсем как смертная девочка-подросток, из-за чего-то рассердившаяся на подруг во время похода по магазинам. Почему-то тон показался Аннабет знакомым. – Вы меня уже достали! Сколько раз повторять, еще где-то трое суток!

Перси сжал запястье Аннабет. По его настороженному взгляду стало ясно, что он тоже узнал голос «девочки».

В ответ на ее заявление раздался целый хор недовольного ворчания и бурчания. Чудовища – где-то с полдюжины, как могла судить Аннабет, – прошли по противоположному берегу, но не было и намека на то, что они уловили запах полубогов. Аннабет задумалась, может, полубоги в Тартаре пахнут как-то по-другому или же местные запахи были столь сильны, что забивали их?

– А я думаю, – произнес третий голос, такой же скрипучий и древний, как первый, – что, может, ты на самом деле просто не знаешь дороги, младшая.

– Ой, заткни свою клыкастую пасть, Серефона, – отрезала «девочка». – Когда ты в последний раз выбиралась в мир смертных? Я же была там пару лет назад, так что я знаю дорогу! Кроме того, я в курсе, что нас там ожидает. А вы себе даже не представляете!

– Не помню, чтобы мать-земля назначала тебя главной! – взвизгнул четвертый голос.

За этим последовало шипение, шарканье и протяжные утробные стоны – будто гигантские уличные кошки устроили потасовку. Наконец та, которую назвали Серефона, крикнула:

– Хватит!

Все тут же затихли.

– Мы пойдем за тобой, – подытожила Серефона. – Но если вдруг ты приведешь нас не туда или мы узнаем, что ты наврала о призыве Геи…

– Я не врала! – возмутилась «девочка». – Поверьте, у меня есть свои причины принять участие в этой битве. Я собираюсь уничтожить кое-каких своих врагов, а вы сможете вдоволь полакомиться кровью героев. А себе я прошу оставить лишь одного – парня по имени Перси Джексон.

Аннабет подавила рвущееся из груди рычание. От страха не осталось и воспоминания. Ей хотелось одного: перепрыгнуть через валун и разрезать этих чудовищ на мелкие кусочки… вот только кинжала у нее больше не было.

– Можете быть спокойны, – продолжала меж тем «девочка», – Гея призвала нас, и нас ждет впереди столько интересного! Война еще не закончится, а смертные и полубоги будут трепетать от одного моего имени – Келли!

Аннабет едва не вскрикнула. Она посмотрела на Перси. Даже в красных отсветах Флегетона на его лице ясно читался гнев.

«Эмпусы, – одними губами произнесла она. – Вампиры».

Перси мрачно кивнул.

Аннабет вспомнила Келли. Два года назад на нее и их подругу Рейчел Дэр, притворившись черлидерами, напали эмпусы. Среди них была Келли. Позже эта же эмпуса атаковала их в мастерской Дедала. Аннабет пырнула ее кинжалом в спину, отправив чудовище… сюда. В Тартар.

Монстры удалялись, их голоса становились все тише. Аннабет подползла к самому краю валуна и рискнула выглянуть. Вон они, пять женщин, у всех разные ноги: одна – бронзовая механическая, вторая – мохнатая и заканчивающаяся ослиным копытом. Пламя вместо волос и белая как кость кожа. Почти на всех были лохмотья, силуэтом напоминающие наряды Древней Греции, и лишь одна, та, что возглавляла их группу, Келли, была в прожженной и разорванной кофте и короткой юбке в складку… форме черлидера.

Аннабет сжала зубы. За прошедшие годы ей пришлось столкнуться с множеством самых страшных монстров, но эмпус она ненавидела больше всего.

В дополнение к своим страшным когтям и клыкам они обладали способностью управлять Туманом. Это позволяло им принимать соблазнительные образы и наделяло чарующими голосами, с помощью чего они обманывали смертных. Особенно легко в эту ловушку попадали мужчины. Эмпусы обожали влюбить в себя какого-нибудь парня, а затем выпить всю его кровь и полакомиться плотью. Не самое лучшее первое свидание.

Келли едва не убила Перси. Она же манипулировала старым другом Аннабет, Лукой, заставляя его творить страшные дела во имя Кроноса.

Как же Аннабет жалела, что потеряла свой кинжал.

Перси поднялся.

– Они направляются к Вратам смерти, – шепнул он. – Понимаешь, что это значит?

Аннабет очень не хотелось думать в таком ключе, но, к сожалению, выходило так, что встречу с этим отрядом плотоядных героинь триллеров можно было практически считать удачей.

– Ага, – откликнулась она. – Пойдем за ними.

IX. Лео

Всю ночь Лео бился с сорокафутовой Афиной.

С той секунды, как они погрузили статую на корабль, Лео не отпускало желание узнать, как она работает. Он был уверен, что изваяние таит в себе какие-то силы. Наверняка где-нибудь на нем есть что-то вроде тумблера, или кнопки, или еще что-нибудь в этом роде.

Вообще-то он должен был спать, но сон не шел. Уже несколько часов он ползал вокруг статуи, занявшей большую часть нижней палубы. Ноги Афины торчали в лазарете, так что, желая взять болеутоляющее, приходилось протискиваться мимо ее стоп из слоновой кости. Тело в длину заняло весь коридор, вытянутая рука проходила сквозь машинное отделение, а на ее ладони стояла Ника размером со взрослую девушку, словно бы говоря: «Эй, народ, никто не хочет немного Победы, а?» Строгое лицо Афины заполнило почти все пространство, отведенное на корме под стойла для пегасов, к счастью, они были пусты. Будь Лео волшебным конем, он бы точно не захотел делить стойло с уставившейся на него богиней-переростком.

Статуя буквально заполнила собой коридор, так что Лео в поисках каких-нибудь рычагов и кнопок приходилось ползать по ней и протискиваться под руками.

Но поиски успеха не принесли.

Он провел кое-какие исследования и узнал, что статуя имела деревянный каркас, покрытый слоновой костью и золотом, что объясняло ее малый вес. Она весьма неплохо сохранилась, учитывая, что ей было уже больше двух тысяч лет, ее украли из Афин, перевезли в Рим и поставили в пещеру паучихи, где она и провела последние пару тысячелетий.

«Видимо, все дело в магии, – решил Лео, – плюс стоит отдать должное мастерству ее создателей».

Аннабет сказала… Хотя он изо всех сил старался отогнать мысли об Аннабет. Его все еще грызло чувство вины, что она и Перси провалились в Тартар. Лео точно знал: это произошло из-за него. Он должен был доставить всех на борт «Арго-II», где бы они были в безопасности, и лишь потом заняться погрузкой статуи. Нужно было сообразить, что дно пещеры может обвалиться.

Но пустые сожаления не вернут Перси и Аннабет. Ему нужно сконцентрироваться на решении тех проблем, которые он мог решить.

Так вот, Аннабет сказала, что статуя является ключом к победе над Геей и примирит греческих и римских полубогов. Лео подумал, что стоит расценить эти слова буквально. Может, глаза Афины испускают лазерные лучи, или змея на щите по-настоящему ядовита. А может, в нужный момент Ника оживет и покажет пару-другую приемов ниндзя?

Лео мог придумать множество вариантов, на что была бы способна статуя, будь он ее проектировщиком, но чем дольше он ее изучал, тем сильнее расстраивался. Афина Парфенос излучала волшебную энергию. Даже он мог ее чувствовать. Но по сути выходило, что изваяние лишь имело грозный вид, а на практике было бесполезно.

Корабль накренился в сторону, совершая резкий маневр. Лео подавил острое желание броситься со всех ног к штурвалу. Сейчас была вахта Джейсона, Пайпер, Фрэнка и Хейзел. Они справятся, что бы ни происходило. Кроме того, Хейзел настояла лично встать у руля, чтобы провести их по тайному проходу, о котором ей поведала богиня волшебства.

Оставалось надеяться, что решение Хейзел о том, чтобы направиться на север, было верным. Сам он не очень-то доверял этой Гекате. Ему были не ясны причины, с чего вдруг столь жуткой богине приспичило им помочь.

Конечно, он вообще не доверял волшебству. Отсюда и все эти сложности с Афиной Парфенос. У нее не было движущихся частей. А если и были, то их наверняка можно было запустить лишь чистой магией… чего Лео категорически не одобрял. Ему хотелось, чтобы все было подчинено ясной логике, как в любом механизме.

В конце концов от накопившейся усталости его мозг почти перестал соображать. Тогда он лег в машинном отделении, накрылся одеялом и стал слушать успокаивающее гудение генераторов. Стоящий в углу в «спящем режиме» механический стол Буфорд ритмично сопел паровыми соплами: «Шшш, пшш, шшш, пшш».

Лео хорошо относился к остальным членам экипажа, но безопаснее всего чувствовал себя здесь, в самом сердце корабля – в комнате, заполненной механизмами, которыми он знал, как управлять. Кроме того, близость к Афине Парфенос, как он надеялся, поможет ему в конце концов раскрыть ее тайны.

– Либо я, либо вы, большая леди, – пробормотал он, натягивая одеяло до самого подбородка. – Рано или поздно, но вам придется пойти на сотрудничество.

Он закрыл глаза и заснул. К несчастью, это означало приход сновидений.

Он со всех ног бежал по старой маминой мастерской, где она погибла в пожаре, когда Лео было восемь.

Он не знал точно, кто его преследует, но чувствовал, что оно догоняет – нечто большое, темное и полное ненависти.

Он врезался в верстаки, переворачивал ящики с инструментами и путался в электрических кабелях. Заметив выход, он бросился туда, но путь загородила чья-то фигура – женщина в одежде из высохшей осыпающейся земли, все ее лицо было покрыто плотным слоем пыли.

– Куда же ты, мой маленький герой? – спросила Гея. – Останься и познакомься с моим любимым сыночком.

Лео рванул влево, но вслед раздался хохот богини земли.

– В ночь, когда погибла твоя мать, я тебя предупредила. Тогда Судьбы не позволили мне убить тебя. Но сейчас ты сам избрал свой путь. Твоя смерть уже совсем близко, Лео Вальдес.

Он врезался в чертежный стол – основное рабочее место его матери. Всю стену за ним покрывали рисунки цветными карандашами – дело рук маленького Лео. Всхлипнув в отчаянии, парень повернулся, но его преследователь уже загородил ему путь – огромное существо, неразличимое из-за теней, его силуэт напоминал человеческий, а голова едва не касалась потолка, до которого было добрых двадцать футов.

В руках Лео вспыхнуло пламя. Он направил его в гиганта, но тьма поглотила огонь. Лео потянулся к поясу для инструментов, но обнаружил, что все отсеки намертво зашиты. Он попытался что-то сказать, надеясь, что это спасет ему жизнь, но не смог выдавить из себя ни звука, будто легкие лишились воздуха.

– Мой сынок не допустит сегодня ни язычка пламени, – откуда-то из глубин склада донесся голос Геи. – Он есть пустота, что уничтожает все волшебство, он есть холод, что гасит весь огонь, он есть тишина, что заглушает любые слова.

Лео хотелось закричать: «А я есть идиот, что выберется отсюда!»

Но раз голос был бесполезен, он решил положиться на ноги. Рванув вправо, он, нагнувшись, проскочил под пытающимися схватить его расплывчатыми руками гиганта и выбежал в ближайший дверной проем.

И обнаружил себя в Лагере полукровок, вот только сам лагерь лежал в руинах. От домов остались одни обугленные каркасы. В лунном свете тлели выжженные поля. Обеденный павильон превратился в кучу белого мусора, а Большой дом полыхал, его окна сверкали, будто глаза демона.

Лео продолжил бежать, уверенный, что теневой гигант все еще позади.

Он запетлял между неподвижными телами греческих и римских полубогов. Ему очень хотелось остановиться и проверить, живы ли они. Хотелось помочь. Но откуда-то ему было известно, что его время истекает.

Он заметил кое-кого из выживших и бросился к ним – к группе римлян на волейбольной площадке. Два центуриона, лениво опершись на свои копья, болтали с высоким худым блондином в пурпурной тоге. Лео резко затормозил. Это был тот урод Октавиан, авгур Лагеря Юпитера, вечно призывающий к войне.

Октавиан повернулся к нему лицом, но сам пребывал в трансе. Мышцы лица расслаблены, глаза закрыты. А когда он заговорил, то был голос Геи:

– Этого не избежать. Римляне вышли из Нью-Йорка и направляются на восток. Они идут на твой лагерь, и ничто не сможет замедлить их продвижение.

Лео сгорал от желания врезать Октавиану прямо в лицо. Но вместо этого он побежал дальше.

Он поднялся на Холм Полукровок. Молния превратила растущую на вершине высокую сосну в груду щепок.

Здесь ему пришлось остановиться. Противоположного склона холма просто не было. А вместе с ним – и всего мира. Все, что мог разглядеть Лео, так это облака далеко внизу, пушистый серебристый ковер под черным небом.

Резкий голос спросил:

– Ну и?

Лео вздрогнул.

Между корнями уничтоженного дерева открылся вход в пещеру, и рядом с ним, преклонив колени, сидела какая-то женщина.

То была не Гея. Внешне она очень походила на Афину Парфенос, только живую, те же золотые одежды и оголенные руки цвета слоновой кости. Когда она встала на ноги, Лео едва не сорвался с края мира.

Ее лицо было царственно прекрасно, высокие скулы, огромные темные глаза, заплетенные в косы лакричного цвета волосы, собранные в замысловатую греческую прическу, в которой поблескивали изумруды и бриллианты, что невольно вызвало у Лео ассоциацию с рождественской елкой. Но излучало это лицо чистую ненависть. Губы крепко сжаты. На переносице пролегли морщинки.

– Сын бога-кузнеца, – презрительно сказала она. – Ты не представляешь для меня угрозы, но моя месть должна иметь свое начало. Пришел твой час выбора.

Лео попытался что-то ответить, но от ужаса у него душа ушла в пятки. Оказавшись между полыхающей ненавистью богиней и преследующим его гигантом, он не имел ни малейшего понятия, как ему быть.

– Вскоре он придет, – возвестила женщина. – И мой темный друг не предоставит тебе роскошь выбора. Решай, мальчишка, обрыв или пещера!

Тут до Лео дошел смысл ее слов. Его загнали в угол. Он мог спрыгнуть с обрыва, но это приравнивалось к самоубийству. Даже если где-то там под облаками была земля, он погибнет от удара, а может, будет падать целую вечность.

Но пещера… Он уставился в темный проход между корнями. Из него несло вонью разложения и смерти. Он слышал внутри движение чьих-то тел и шепот.

Пещера была обителью смерти. Спустившись туда, он уже никогда не вернется.

– Да, – сказала женщина. На шее у нее висела странной формы бронзовая с изумрудами подвеска, напоминающая круглый лабиринт. В ее глазах плескалась такая ярость, что Лео в буквальном смысле понял значение выражения «метать гром и молнии». От этой женщины практически пахло озоном. – Дом Аида ждет. Ты станешь первым жалким грызуном, что погибнет в моем Лабиринте. У тебя есть лишь один шанс этого избежать, Лео Вальдес. Так решай.

И она указала в сторону обрыва.

– Вы не в своем уме, – вырвалось у него.

Зря он это сказал. Она крепко сжала его запястье.

– А может, мне стоит убить тебя прямо сейчас, не дожидаясь моего темного друга?

Склон затрясся от приближающихся шагов. Гигант наступал, скрытый в темноте, огромный и тяжеленный, он желал лишь одного: убить.

– Слышал когда-нибудь о смерти во сне, мальчишка? – спросила женщина. – Это возможно, если в дело вступит маг.

Рука Лео задымилась. Прикосновение этой женщины оказалось ядовитым. Он попытался вырваться, но ее пальцы держали его клещами.

Он открыл рот, чтобы закричать. Громадный силуэт гиганта, расплывчатый из-за кружащего вокруг него черного дыма, навис над ним.

Гигант занес кулак, но в этот миг сон пронзил чей-то голос.

– Лео! – Джейсон тряс его за плечо. – Старик, ты чего вдруг полез обниматься с Никой?

Лео резко открыл глаза и обнаружил, что крепко сжимает в объятиях статую в руке Афины. Видимо, во сне он метался и в итоге ухватился за богиню победы, как в детстве за подушку, когда ему снился кошмар. (Боже, когда это случалось в приемных семьях, он всякий раз готов был со стыда провалиться под землю.)

Отпустив статую, он сел и потер лицо.

– Не обращай внимания, – пробормотал он. – Минутка дружеского объятия. Что-то случилось?

Джейсон не стал над ним подшучивать. Это была одна из черт, которую Лео очень ценил в друге. Взгляд светло-голубых глаз Джейсона был тяжел и серьезен. Маленький шрам на губе дрожал, как и всегда, когда сын Юпитера собирался сообщить плохую новость.

– Нам удалось перебраться через горы, – сказал он, – и сейчас мы уже совсем рядом с Болоньей. Идем в кают-компанию. Нико хочет что-то рассказать.

X. Лео

Лео устроил так, чтобы стены кают-компании в реальном времени показывали разные точки Лагеря полукровок. Поначалу эта идея показалась ему просто отличной. Но сейчас он уже не был в этом столь уверен.

Картинки из дома – посиделки у костра, обеды в павильоне, игра в волейбол неподалеку от Большого дома – все это лишь усиливало тоску друзей. Чем дальше они оказывались от Лонг-Айленда, тем хуже становилось. Менялись часовые пояса, из-за чего при взгляде на стены Лео лишь острее ощущал отделяющее их от дома расстояние. Здесь, в Италии, солнце только-только встало. А в Лагере полукровок была середина ночи. В коридорах потрескивали факелы. В лунном свете поблескивали волны в проливе. Пляж усеивали следы, будто по нему только что прошла целая толпа.

Тут же до Лео дошло, что вчера – ночь назад, как ни назови, все одно – было четвертое июля. Они пропустили ежегодную вечеринку на пляже с запуском умопомрачительных фейерверков, подготовленных соседями Лео по девятому домику.

Он решил ничего не говорить об этом экипажу, но в душе понадеялся, что их друзья дома хорошо повеселились. Им тоже необходимо следить за тем, чтобы не пасть духом.

Вспомнились увиденные во сне образы: лагерь в руинах, повсюду тела; Октавиан на волейбольной площадке, говорящий голосом Геи, как будто так и надо.

Он уставился на свою порцию жареных яиц с беконом. Как бы ему хотелось отключить трансляцию на стенах.

– Итак, – начал Джейсон, – раз мы теперь все в сборе…

Он сел во главу стола, главный по умолчанию. После потери Аннабет Джейсон старался изо всех сил, чтобы показать себя хорошим лидером. Будучи претором в Лагере Юпитера, он, должно быть, привык к такому положению, но Лео отлично понимал, в каком напряжении пребывал его друг. И так вечно запавшие глаза запали еще сильнее. Светлые волосы было непривычно растрепаны, будто он забыл причесаться.

Лео оглядел остальных, собравшихся за столом. У Хейзел вид был тоже изможденный, но это-то как раз было понятно, она всю ночь вела корабль через горы. Свои кудрявые светло-каштановые волосы она убрала под бандану, что придавало ей немного залихватский вид и добавляло общей привлекательности, но стоило Лео об этом подумать, как его охватило чувство вины.

Рядом с ней сидел ее парень, Фрэнк Чжан, одетый в черные рабочие брюки и одну из футболок, предлагаемых туристам в Риме, с надписью «CIAO!» (Нет, серьезно, есть такое слово?) На футболку Фрэнк прицепил свой старый центурионовский значок, игнорируя тот факт, что сейчас для Лагеря Юпитера все полубоги на «Арго-II» были Особо Опасными Преступниками под номерами с первого по седьмой. Хмурое выражение на лице лишь усиливало природное сходство с борцом сумо. Далее сидел сводный брат Хейзел, Нико ди Анджело. Черт, от этого парня у Лео постоянно бегали мурашки по коже. На нем был кожаный авиаторский жилет, черная футболка и джинсы, на пальце поблескивал серебряный перстень с черепом, а сбоку свисал меч из стигийской стали. Черные волосы крупными локонами разметались по голове, напоминая крылья детенышей летучих мышей. Взгляд был печален и как будто бы пуст, словно он всматривался в самые глубины Тартара – что он и делал.

Не хватало одной Пайпер, несущей вахту у штурвала вместе с их тренером, сатиром Хеджем.

Ее отсутствие расстроило Лео. Благодаря чарам Афродиты Пайпер умела успокаивать одним своим присутствием. После увиденного сна Лео бы не отказался от толики спокойствия.

С другой стороны, может, это и хорошо, что она сейчас на верхней палубе составляет компанию их сопровождающему. Теперь, оказавшись в древних землях, им нужно было быть постоянно начеку. Лео бы не смог усидеть спокойно, доверив штурвал одному тренеру Хеджу. В обращении с оружием сатир отличался удивительным легкомыслием, а штурвал был прямо напичкан яркими и очень опасными кнопками, нажатие которых привело бы к тому, что живописные итальянские деревеньки под ними сделали бы большой «бабах!».

Лео так сильно погрузился в размышления, что прослушал почти всю речь Джейсона.

– …Дом Аида, – закончил меж тем он. – Нико?

Нико сел прямо.

– Прошлой ночью я общался с мертвыми.

Он сказал это таким тоном, будто сообщал, что получил эсэмэску от приятеля.