Тайный Дозор Желунов Николай

Глава 2

На автозаправке неподалеку от МКАД я дал себе минуту отдыха. Умыл снегом пылающее лицо и постоял в свете уличного фонаря, глядя на исцарапанные руки. Пальцы мелко дрожали.

Успокойся. Ты выбрался. Все уже позади.

По шоссе проносились редкие автомобили. На заправке уютно сияли неоновые огни над колонками, в магазине автотоваров скучали девушки-продавщицы в голубой униформе. Залив в брюхо бензин, выкатился на дорогу сверкающий черный «ауди» – кто-то из резидентов Рублевки собрался в Москву развеяться. Вечер пятницы – время веселья.

Я включил мобильный телефон, нашел в его памяти номер заказчика. Долго слушал гудки, мысленно уговаривая себя быть повежливей.

– Слушаю вас.

– Омогой… это я, Кот.

– Кто?

– Не кто, а Кот!

Для родителей и немногих друзей я Матвей Гордеев. Заказчики и посредники знают меня только по кличке.

– А-а-а, талантливый юноша, – Омогой мягко рассмеялся, – когда ты порадуешь меня хорошими вестями?

Голос у него был слегка скрипучий, расслабленный, словно звонок застал заказчика за перевариванием вкусного ужина. Таки- ми голосами разговаривают добрые старички в старых советских фильмах.

– Хорошие вести заключаются в том, что я остался жив, – сказал я, пожалуй, резковато.

– Значит, ты успешно… побывал на экскурсии?

– И чуть не остался там навсегда!

Омогой помолчал секунду:

– Никто не обещал легкой прогулки. Я ведь предупреждал – это будет непросто, но я плачу соответственную цену за услугу.

Я с ненавистью посмотрел на ледяные звезды. Студеный ветер рывками несся над лесом, взметал мои волосы, обещал скверную погоду наступающей ночью.

Оставайся профессионалом. Не повышай голос на старика.

– Мне нужно уехать из города. Когда мы встретимся с вами?

– С моей игрушкой все хорошо?

– Стал бы я звонить вам, если бы не достал ее…

– Я в тебе не сомневался, – мягко сказал Омогой. Я слышал, как он вполголоса заговорил с кем-то. Нежно стукнуло чайное блюдце. На заднем плане негромко играла музыка, мелодично позвякивал «поющий ветерок». Я смотрел на свои синие от холода, разбитые в кровь пальцы. – Послушай, м-м… Кот. Уезжай-ка ты подальше от этого скверного места. Там небезопасно.

Незнакомый мягкий акцент. Кто этот старик на самом деле? Его якутское имя может быть такой же выдумкой, как моя кличка. Я никогда не видел Омогоя в глаза – он связывался со мной только по мобильному номеру, который получил от кого-то из бывших клиентов. Если подручные Маклера доберутся до меня, я не смогу оправдаться даже тем, что я простой исполнитель: заказчика не найдут, и мне достанется за двоих.

– Омогой, нам нужно встретиться как можно скорей, – сквозь зубы проговорил я, – назначьте место и время.

Старик вновь забубнил что-то, прикрыв трубку рукой. С кем он там болтает, черт его дери?

– Кот, мы обязательно встретимся с тобой, – сказал он мягко. – Все, что я обещал тебе за игрушку, ты получишь. Я держу слово. А сейчас не оставайся там, поезжай домой – и убедись, что за тобой не проследили, хорошо?

– Я буду ждать звонка.

Казалось бы, этот разговор должен был меня успокоить. Отчего же я чувствую себя так, словно в груди звенит до предела натянутая струна?

Я залил полный бак, откатил мотоцикл к магазину. Взял в автомате горячий капучино в бумажном стаканчике, сделал хороший глоток и принялся оттирать снегом следы крови с куртки.

– Хорошо-то как, а, сынок? – Охранник заправки вышел из своей будки, с улыбкой посмотрел на небо. – Звезды, как крупный виноград, смотри!

Я равнодушно кивнул… и от души зачерпнул у сторожа Силы. Нужно восстановиться как можно скорей. Пожилой мужчина был в прекрасном настроении – на днях он стал дедом, и Светлая энергия переполняла его. Я не замедлил этим воспользоваться.

И услышал далекий рев многих моторов.

На шоссе со стороны Москвы показалась цепочка ярких огней. Они быстро приближались. Я затолкал мотоцикл за угол здания и упал в снег, считая проносящиеся мимо мотоциклы.

Три, четыре… пять. Ауры затянутых в кожу мотоциклистов походили на языки черного пламени на яростном ветру. В игру вступил Дневной Дозор Москвы.

Я торопливо завел мотоцикл, надел шлем и покатился к выезду с заправки. Уже выруливая на трассу, оглянулся…

Далеко позади, монотонно переставляя босые ноги, брела по обочине девчушка в нелепом белом хитоне.

Допустим, думал я, разгоняя мотоцикл до сотни километров в час – допустим, это чья-то игра, и меня в ней решили использовать. Кто-то захотел получить некий ценный и дорогой артефакт, не подставляясь под мстительный гнев Темных. Логично привлечь для этого специалиста со стороны, то есть меня.

Понятно, почему Омогой не предупредил о возможных последствиях. Знай я всю сложность дела – мог бы и отказаться.

Маклер сейчас еще в воздухе, его самолет скоро будет заходить на посадку. Но Темные каким-то образом уже в курсе его проблем. Кто-то следил за «замком» со стороны и подал им сигнал – или, что еще хуже, у них есть доступ к защитной системе. Это так погано, что я даже слов не подберу. Я нанимался на небольшую кражу у Темного мага средней руки – и не ждал, что придется вступить в открытый конфликт с их Дозором.

Мотоцикл взлетел на холм, и за снежным массивом леса мне открылся сияющий от горизонта до горизонта город. Отсюда уже можно разглядеть многоэтажные спальные кварталы района Крылатское.

Заказ за пазухой жег мне грудь. Остановив мотоцикл на обочине, я достал коробочку из пергамента и внимательно осмотрел ее в свете фонарика. Волна холодной дрожи прошла по телу. О, чем бы это ни было, оно было древним, как само время. Пропитанный пахучим составом, спрессованный слоями папирус напоминал толстый картон; его покрывали незнакомые, тщательно выписанные иероглифы. Нет, это не Древний Египет, не Индия и не Китай. Даже не представляю, откуда эта вещь.

Не открывать ни в коем случае. Не потерять, никому не передавать на хранение. Доставить лично в руки.

Я потянул крышку на себя. Она открылась легко, будто соскользнула сама.

Продолговатый, слегка изогнутый предмет из песочно-желтого камня, лежащий на шелковой подушечке. Артефакт формой напоминал указательный палец. Вот ноготь, вот два бугорка суставов… потертые от времени, но еще различимые. Я почувствовал желание прикоснуться к этой древности, но сдержал себя.

Это может быть опасно, Котяра.

Может? Это уже стало опасным для тебя, даже слишком.

Перед тем как закрыть коробку, я бросил на артефакт еще один беглый взгляд и понял две вещи: во-первых, никакой это не камень. Нечто затвердело за многие века до консистенции, близкой к камню, но им изначально не было. Во-вторых – артефакт едва заметно мерцал в темноте ядовито-зеленым светом.

Избавься от этой игрушки как можно скорей.

Непременно. Но сначала – моя страховка от неожиданностей. Я достал из бокового кармана серебристый футляр и уложил в него коробочку. Тонкий обод по краям футляра на мгновение вспыхнул в темноте, пахнуло нагретой сталью. Заклятью «спецхран» меня научил один казахстанский маг, он же смастерил маленький металлический резервуар. С этого момента без моей помощи его не открыть. Пусти в ход силу или магию – и температура внутри на несколько секунд поднимается до пяти тысяч градусов. Если Омогой или кто-то еще заберет заказ у меня, не заплатив, – он только уничтожит артефакт, пытаясь вскрыть футляр.

Я не заметил, где они подстерегли меня. Возможно, на въезде в город была скрыта застава. Просто в какой-то момент я понял, что справа и слева от меня едут два мотоциклиста.

От неожиданности я вильнул и едва не врезался в борт фуры. И резко нажал на газ.

Преследователи не отставали. Моторы мотоциклов у меня за спиной взревели. Мы летели по Рублевке на сумасшедшей скорости, и хотя мою голову закрывал шлем, но все же я явственно услышал властный окрик:

– Дневной Дозор! Съезжай на обочину, это приказ!

Убегать не имело смысла. Девяносто девять шансов из ста, что они уже взяли слепок моей ауры. Теперь найти меня в городе – вопрос нескольких часов, максимум дней.

Я сильнее надавил на газ. Один из мотоциклов появился слева от меня – сверкающая торпеда из черной и хромированной стали, – резко приблизился, отжимая к обочине. Краем глаза я видел хищный каплевидный шлем седока.

Впереди светофор!

Желтый свет погас, загорелся красный. Автомобили дружно заскрипели тормозами.

Мы вылетели на перекресток, когда на него уже выкатывался поток машин из боковой улицы. Мотоциклист слева от меня вильнул, уходя от столкновения, но на скользкой дороге его машина не удержалась… я же прошмыгнул в узкую щель между двумя автобусами и полетел дальше по шоссе – вниз, вниз, вниз. За спиной загрохотало, сверкнула быстрая вспышка огня.

Я кинул взгляд назад: желтые отсветы фонарей быстро мелькали на лакированной поверхности шлема второго Темного – прямо за моим плечом! Наверное, скользнул в ту же щель между автобусами, что и я.

– На обочину, гаденыш! Последнее предупреждение!

Мы догнали поток автомобилей и снова принялись на скорости лавировать между ними. От визга покрышек у меня заболели уши. Я успел заметить, как Темный вскинул руку, – и рванул руль вправо. Пущенный им «фриз» пришелся в черный «БМВ», тот замер посреди дороги, как скала, – и в зад ему немедленно врезалась с грохотом серая «Волга».

Дорога уже текла по оживленному городскому району. Опасно «подрезая» один автомобиль за другим, я умудрился немного оторваться – по-видимому, мой противник не был великим мастером вождения.

Внезапно я услышал над головой грохот – мотоцикл Темного поднялся в воздух. Он с воем опустился на крышу грузовика, выпустил облако бензинового дыма – и перепрыгнул на крышу длинного желтого «Икаруса». Я ничего не успел предпринять. Мы неслись к крутому повороту дороги, и все водители вынужденно снижали скорость. Темный правильно выбрал момент; он снова вскинул руку (мне казалось, я вижу под черным стеклом шлема кривую улыбку), и колеса моего мотоцикла стали крутиться медленнее… резина сползала с них жидкими полосами, как расплавленная смола.

Уже падая на асфальт, я метнул шарик огня в колесо «Икаруса».

Автобус подпрыгнул и заскрежетал по асфальту в облаке искр. Я видел, как пассажиры в салоне кричали, хватаясь за поручни. Мотоцикл Темного сорвался с крыши и вместе с седоком улетел за границу проезжей части, в темноту.

Улица встала. Пробка образовалась мгновенно, растянулась от поворота до далекого перекрестка – лежащий на брюхе «Икарус» забаррикадировал все три ряда.

Не слушая криков, гудков и милицейского свиста, я подошел к краю дороги. Внизу, под откосом, лежал мотоцикл. Одно колесо еще медленно вращалось.

Темный дозорный поднялся, шатаясь, на ноги. Его голова в красивом лакированном шлеме свисала набок под неестественным углом, словно шар на нитке. Маг бережно взял ее обеими руками, прилаживая на место.

Уходи. Быстро.

Я огляделся. Совсем близко в морозном тумане мерцала алым светом буква «М».

Жалко бросать мой «Kawasaki» – я купил его всего три месяца назад. Но без шин на нем не уехать.

Я нашел место на сиденье в дальнем конце вагона и притворился спящим.

Заканчивался час пик, однако в сторону центра от «Крылатской» ехало не много людей. Мой потрепанный вид (мокрые волосы, обгорелая куртка) мог бы вызвать у кого-то недовольство, но даже в этом благополучном районе Москвы люди привыкли делить общественный транспорт с пьянчужками, бомжами и непонятными чудаками, которых в столице всегда хватает. Главное, чтобы не шумел и вони поменьше.

Итак, я влип еще серьезней. За пазухой древняя вещица, назначение которой мне неизвестно – если это оружие, то я, не умея с ним обращаться, несу угрозу и себе, и окружающим. Омогой не спешит ее забирать. И Дневной Дозор «вписался» за Маклера.

Беги из города, прошелестела мысль в глубине. Беги так далеко, как только сможешь. Вернешься, когда все уляжется. Родителям соврешь: завербовался на буровую вышку в Сибири.

В перегонах между станциями метро, убедившись что рядом нет Иных, я осторожно зачерпывал Силы у пассажиров. Усталые и нервные после трудового дня, они мало могли дать… но для меня сейчас каждая малость – как глоток воды в пустыне. К счастью, на «Багратионовской» в вагон вошла компания студентов. Три парня и две девушки с гитарой и полуторалитровой пластиковой бутылкой, в которой плескалось нечто ядовито-оранжевое. Мои ноздри уловили коктейль ароматов: спирт «Royal», вода из-под крана и растворимая шипучка «Yupi». Ребята уселись прямо на пол вагона и дружно запели под звонкий перебряк струн:

Студенты пели с удовольствием, и с таким же удовольствием я вволю подпитался от них Силой. Энергия на вкус напоминала слегка забродивший грушевый сок. Вкус мне хорошо знаком: давно ли я и сам был студентом?

Поезд медленно, устало громыхая колесами, катился по открытому пространству между «Филями» и «Кутузовской». Я разрешил себе ненадолго заглянуть в Сумрак. Очертания мира расплылись. В сером хаосе размытыми пятнами плыли поблекшие к ночи ауры пассажиров. Я обернулся… далеко, у самого горизонта – если допустить, что в Сумраке есть горизонт, – пульсировало мертвенно-бледное мерцание.

По плечам рассыпались холодные мурашки. Никогда я не видел в Сумраке ничего подобного.

Ошибаешься. Совсем недавно – сегодня – ты видел это сияние, когда девчонка в хитоне поднимала из Сумрака свое ручное чудовище.

Бежать. Бежать.

Вздыбив воротник, я низко опустил голову и вышел на «Киевской». Здесь было тихо. На противоположной платформе два десятка пассажиров дожидались поезда – ни одного Иного. Я поднялся по лестнице в вестибюль и оттуда на эскалаторе спустился на Кольцевую линию.

Заглянуть домой на «Коломенскую» – на каких-нибудь пять минут. Предупредить родителей, взять деньги и документы. И на вокзал. Самолет быстрей, но поезд труднее отследить. Потом дозвониться до Омогоя, пусть едет ко мне сам.

– Стоять на месте!

Задумавшись, я не заметил, как кто-то крепко ухватил меня за локоть.

– В Сумрак не соваться! Руки подними!

Парень был немного младше меня, крепкий, налысо бритый, с капризным детским лицом. Его аура полыхала по краям багровой окантовкой. Темный. На глазок – пятого-четвертого уровня.

– Сет! – хрипло закричал он. – Сет, сюда, скорей! Я взял его!

Казалось, бедняга сейчас лопнет от радостного возбуждения.

На станции почти не осталось людей, словно все они вдруг вспомнили о каких-то делах и разбежались. От дальнего конца платформы к нам быстрым шагом приближались двое Темных – высокий мужчина с длинными волосами и молодая ведьма в черной меховой шубке.

Деваться мне было некуда. Если вы бывали на кольцевой «Киевской», знаете – выйти с платформы можно только в середине зала. Там, где я поджидал поезд – на месте остановки первого вагона, – лишь глухая стена, огромное зеркало да пыльное табло с электронными часами.

– Не шевелиться! – нервно воскликнул мой новый знакомый. – Я сказал, подними руки, Светлый!

– Да не психуй ты так, – изобразив поднятие рук, я осторожно повернул голову: на станцию въезжал поезд. Если б он ехал немного быстрее…

Длинноволосый Темный перехватил мой взгляд и криво усмехнулся. Поднял палец – состав с визгом затормозил, не доехав до середины перрона. Из-под колес брызнули искры.

В этом коротком движении руки было такое количество Силы, что у меня перехватило дыхание.

Что ж, оставался один выход. Я без замаха ударил парнишку кулаком в зубы и спрыгнул на рельсы.

Темный взвыл от разочарования – добыча ускользала, а вместе с ней и его слава.

Бездонная чернота туннеля гостеприимно приняла меня, словно прикрыла от погони пологом темноты. Очень быстро стало так темно, что я не видел, куда бегу. Машинисты водили здесь поезда, освещая путь только светом фар.

Сзади долетел шелест шагов.

Бритый – не угроза. Ведьма, пожалуй, тоже. А вот длинноволосый, которого парнишка называл Сетом… с ним мне не тягаться, даже будь я в лучшей форме и весь увешан боевыми амулетами.

Я на бегу влетел в Сумрак. Поисковое заклятие развернуло передо мной целый клубок вероятных маршрутов. Даже не представлял, что здесь такая путаница рельсов и коридоров… я резко свернул налево, в какой-то вспомогательный туннель, пробежал по нему метров триста, выбрался на параллельный путь. Накатила упругая волна – по туннелю летел поезд. Я замер на месте как завороженный. Поезд несся сквозь меня, в Сумраке он походил на порыв ураганного ветра. В физическом мире десятки тонн стали, стекла и пластика превратили бы меня в блинчик из фарша – но сейчас я был здесь только бесплотной тенью, наблюдающей из прохладной ниши в ткани реальности. Я поднял руку – сквозь нее мгновенно пролетали десятки, сотни тел людей; прикосновение к каждому из них было похоже на мгновенный поцелуй, раскрывающий судьбы, тревоги, радости, болезни, надежды.

Поезд исчез так же внезапно, как появился.

А у выхода из бокового тоннеля стоял бритый парнишка. Не говоря ни слова, он метнулся ко мне. В ладони его будто затанцевал десяток тоненьких длинных змей. Я отшатнулся, но змеи вырвались из руки Темного, с тихим свистом опутывая мои локти, плечи, запястья.

Я пытался бороться. Вспоминал какие-то формулы, годные против этой напасти. Но большинство боевых заклинаний требовали использования рук или хотя бы одной ладони, я же не мог сейчас даже пошевелить ими.

Бритый с ухмылкой наблюдал за мной в Сумраке, крепко сжимая рукоять многохвостой плетки. Любят Темные такую подлую магию.

– Что же ты, – попытался я ухмыльнуться в ответ, – не убьешь меня сразу?

Плети стянули мои руки с такой силой, что я почувствовал жжение даже сквозь плотную ткань куртки.

– Отдай мне то, что взял у Маклера, – быстро сказал мой мучитель, – клянусь, я отпущу тебя. И на любом суде скажу, что тебя не знаю.

Я споткнулся о рельс и упал, ударившись коленом. Плети-змеи с шипением натянулись, сделали боль пронзительной, режущей. Это оружие не только обездвиживает, оно легко отнимет у меня жизнь.

– Просто скажи, где игрушка, – продолжал бритый, – и мучения закончатся.

Попробовать уйти на второй слой Сумрака? Это потребует огромного расхода с таким трудом собранных сил, и неизвестно, поможет ли. А эта пытка, вполне вероятно, ждет меня и там…

Налетела новая волна слепящего света – по туннелю несся следующий поезд. Он обрушился на нас всесметающим ураганным порывом – и черные плети на миг ослабли. Не медля ни секунды, я вызвал «белый клинок». Обрубки черных змей повисли в Сумраке, похожие на истрепанные веревки. Удар в грудь противнику я наносил с оттягом и вроде бы наверняка – но порыв ветра от поезда на доли секунды задержал полет моей руки. Меч лишь царапнул его плечо, и в то же мгновение Темный исчез в коридоре. Трус.

Разминая затекшие руки, я побежал вслед ушедшему поезду. Сразу же заныло разбитое колено. Только этого не хватало!

Я ковылял наугад через унылое однообразие Сумрака, сделал несколько поворотов и уже спустя пять минут окончательно потерял направление.

– Стоп-стоп-стоп, хватит беготни на сегодня!

Я замер. Под сводом тоннеля вспыхнул алый огонек, похожий на пламя факела, и я увидел моих преследователей совсем близко. Длинноволосый – в элегантном плаще, с тростью; в его больших темных глазах плясали отсветы огня. Красивая молодая ведьма в шубке из черно-бурой лисицы. На ее изящных пальцах повисли сразу несколько тяжелых боевых заклятий… вот тебе и хрупкая девушка. Мой незадачливый бритоголовый приятель стоял позади длинноволосого, зажимая плечо – по-видимому, я все-таки достал его.

– Оставайся в Сумраке, так даже лучше, – сказал Сет, делая два шага вперед, – итак, воришка, что тебе пообещали за эту безделицу? Я дам в три раза больше.

Он протянул мне ладонь в кожаной желтой перчатке и подмигнул. Все интереснее и интереснее.

– Никогда не верь Темному, – сказал я, отступая.

– Ах, не все ли тебе равно, кому сдать украденное, – Сет сделал еще один шаг ко мне, – ведь ты воруешь на заказ. Продаешь свой талант. А я умею ценить талант, даже если талантлив враг.

– Я ничего не крал. Вы приняли меня за другого, господа.

– Воровство удается тебе лучше, чем ложь, – ухмыльнулась ведьма.

– Кто вы такие? Дневной Дозор? По какому праву?

– Нет, вы посмотрите на него. Не хочет по-доброму, – промурлыкал Сет, наступая, – а потом будут рассказывать байки о жестокости и несправедливости Темных.

– Что это за дрянь? – хрипло спросил я. – Почему она всем так нужна?

Сет покачал головой:

– Ты уже сунул палец в осиный улей, Светлый. Зачем засовывать туда всю руку? Или ты любишь боль?

Я молча отступал назад.

Сет взмахнул тростью, словно дубинкой. Его подруга медленно подняла ладонь, и Сумрак всколыхнулся, словно предчувствуя волну Силы.

Я лихорадочно размышлял. Отбиться я не смогу – силы слишком неравны. К тому же у меня разбито колено, и эти твари в темноте ориентируются куда лучше. Ничего мне не заплатят, и хорошо, если отпустят с пустыми карманами. Неужто все, что мне осталось, – попытка поторговаться за жизнь?

За спинами Темных призрачное серебристое сияние залило туннель. Слуха коснулся глухой рык, похожий на рокот землетрясения. Сумеречный червь наконец-то догнал меня.

Мои преследователи как по команде обернулись к нему навстречу, Сет громко и властно заговорил, сплетая мощное оборонительное заклятье…

Он не успел.

Решение пришло мгновенно – и «фриз» сорвался с моих пальцев, накрыл троицу Темных. Они замерли посреди туннеля, окаменевшие, неподвижные – скульптурная группа «Удивление».

Я тихо рассмеялся. Червь услышал меня и, деловито рыкнув, пополз вперед по туннелю, как исполинская змея по своей норе. Налетел на Темных – и остановился. Тварь извивалась, пытаясь протиснуться между телами Иных, но без толку – червь был слишком толстым. А замороженные «фризом» объекты, как известно, не сдвинуть с места никакой силе на свете, пока действует заклятье. Не сдвинуть, не сожрать, не поцарапать.

Белые капли (яд? эманации энергии?) летели с клыков чудовища. Я с брезгливым интересом разглядывал жирное туловище и кошмарную, раскрытую в немом вопле пасть. Омогой, что за ужас мы пробудили к жизни? Каких бед оно может натворить – и что будет тогда с нашей совестью?

Я вышел из Сумрака в холодную, сырую пустоту метро. Здесь было тихо, как в склепе, словно ничего необычного не происходило поблизости. Судя по грязным рельсам, в этом туннеле поезда появлялись редко.

Прихрамывая, я поплелся искать станцию.

– Кофе. С молоком и сахаром.

– Мы скоро закрываемся, – недовольно сообщила официантка.

– Я ненадолго.

Наверное, стоило сразу ехать домой, но после длительного пребывания в Сумраке я чувствовал себя выжатым до капли и поднялся наверх подкрепиться. Кроме того, метро уже казалось мне особенно опасным местом.

Со второго этажа кафе на Дорогомиловской улице была хорошо видна вся площадь перед Киевским вокзалом, огромная и пустая. Тускло сияли фонари над дорогой, в сквере ветер гонял по обледенелым дорожкам поземку. Часы на башне вокзала показывали без десяти одиннадцать вечера. Как же я устал сегодня…

За столиками было пусто. Пожилая уборщица с плеском поставила в проходе ведро с водой и принялась орудовать шваброй, сердито поглядывая на меня. Принесли кофе. Я бросил в чашку пять ложек сахара, осторожно отхлебнул… и чуть не поперхнулся, когда в кармане затрезвонил телефон.

– Слушаю.

– Кот, ты цел?

Незнакомый голос.

– Откуда у вас этот номер?

– Я помощник Омогоя. Не дергайся, парень.

– Почему он не звонит сам?

– Он думает, что можно сделать, – ответил незнакомец. Голос был низким, чуть хрипловатым, успокаивающим.

– Мне все равно, что он там думает. Пусть заплатит и заберет заказ!

Кажется, я сказал это слишком громко. Официантки у кассы переглянулись, одна зашептала другой на ухо.

– Он заберет и заплатит, остынь, – невозмутимо продолжал незнакомец, – а пока от его имени говорить буду я. Можешь называть меня Скифом.

Я залпом допил кофе:

– Во что вы меня втянули, Скиф? Что это за высохшие мощи в коробке из-под античных фломастеров? Почему Темные словно с цепи сорвались?

– Не только Темные тебя ищут. Дневной Дозор подал протест на твои действия Гесеру, и тот в знак доброй воли поручил Ночному Дозору помогать Темным в поимке вора.

Я пытался что-то прошептать в ответ, но язык впервые в жизни отказался мне служить.

– Послушай внимательно, Кот, – продолжал мой собеседник, – Омогой понимает свою ответственность за то, что происходит. Он поможет тебе с Дозорами. Но главная проблема – это червь. Прежде чем мы поможем тебе, ты должен избавиться от червя.

– Но как, черт возьми, я должен…

– Не знаю! – Он впервые повысил голос. – У Омогоя с тобой договор: он называет тебе место, ты приносишь заказ; все ловушки и охранные заклятия – твои проблемы. Омогой платит тебе не за то, чтобы потом отбиваться от колдовских тварей, которых Маклер оставил стеречь артефакт.

Я закусил губу: Скиф был прав.

– Кот, ты услышал меня?

– Услышал.

– Есть какие-нибудь идеи?

– Есть, – буркнул я, – пойду прыгну в реку с Бородинского моста.

– Там сейчас крепкий лед, – ответил Скиф, – когда что-нибудь надумаешь, звони.

В трубке раздались короткие гудки.

В тишине и пустоте я наблюдал в окно, как по огромной безлюдной площади перед вокзалом двигаются в мою сторону четыре язычка Темного огня – четыре ауры Темных дозорных. Они пока еще далеко, но через несколько минут будут здесь, и мне не укрыться от них ни за какими стенами. Только бежать, бежать прочь – через промороженный до глубин заснеженный город. Я отставил чашку и приготовился уходить, но замер у окна: два Светлых огонька – ауры магов Ночного Дозора двигались наперерез Темному патрулю. Все шестеро остановились у круглой рекламной тумбы на остановке троллейбуса и о чем-то миролюбиво заговорили. Один из Светлых протянул Темным пачку сигарет, и компания преспокойно закурила, поглядывая по сторонам.

Сердце радуется, какие мир да любовь настали. Неужели из-за меня? Даже как-то тепло на душе от этой мысли.

На Кутузовском я поймал старенькую «шестерку» и упал на заднее сиденье.

– Коломенская улица. Только не через центр.

Водитель, молодой кавказец, не удивился:

– Пятьсот рублей, новыми.

Приезжий мог бы и возмутиться. Но мы, москвичи, привычные.

– Хорошо, только быстрей.