Война чудовищ Афанасьев Роман

– Увы, ваше величество, – отозвался Эрмин. – Я буду занят делами.

– Какими делами? – нахмурился король. – Что опять прогнило в нашем королевстве?

– Ничего, ваше величество, в Ривастане все спокойно. И на балу я как раз буду следить за тем, чтобы это спокойствие никто не нарушил.

– Я не буду больше пить то жуткое противоядие, – быстро сказал король. – И не проси. Меня после него тошнит три дня. Хуже самого яда, честное слово!

– Думаю, в этом году, противоядие будет не таким ужасным, сир.

– В самом деле?

– Мы ведь сменили алхимика, ваше величество, – напомнил граф.

– Ах да, – припомнил король. – В самом деле, то зелье из королевских лилий оказалось превосходным. Признаться, я уже лет десять не был так доволен результатом. Да и графиня...

Геордор осекся и глянул в сторону плотно прикрытой двери. Эрмин перехватил его взгляд, покачал головой и улыбнулся.

– Ладно, – сказал Геордор и откашлялся. – Так что там у тебя?

– Бумаги, сир, – отозвался граф. – К счастью, сегодня только бумаги, что требуют вашей подписи.

Геордор принял из рук советника листы, и принялся их перебирать.

– Что это? – с удивлением спросил он, – Эрмин, это что такое?

– Это списки сотрудников той самой службы, начальником которой я, по вашему распоряжению, назначен еще три месяца назад.

– Ах да, – нахмурился король. – Моя верная тайная стража. В самом деле. Казначейство уже готово съесть тебя без соли... Это то, о чем мы говорили?

– Да, сир. Надежные люди на службе Ривастану. Вот, на первом листе их настоящие имена. А на втором – вымышленные, которые можно показать казначейству.

– Вижу, – нахмурился король. – Очень интересно. Очень. Что, и конюший нашего любимого герцога?

– Точно так, сир.

– И тот самый алхимик?

– И он тоже, ваше величество.

– Позволь, – сказал Геордор, поднося лист поближе к глазам. – Здесь нет ошибки?

– Где, ваше величество?

– В самом начале. Список возглавляет граф ла Тойя!

– Все верно, ваше величество. Сигмон – самый достойный и самый надежный из этих людей.

– Но ты сообщил мне, что он пропал.

– Он обещал вернуться, сир. И я уверен, что он вернется. И очень скоро.

Геордор покачал головой и взглянул на советника.

– Хорошо, – сказал он. – Ла Тойя оказал неоценимые услуги Ривастану. Пусть возвращается, я желаю видеть его. Но, ради всех небес, Эрмин, почему – граф?

Де Грилл гулко откашлялся.

– Сир, – сказал он, отводя глаза. – Извольте взглянуть на последний лист из тех, что я принес.

– Сим патентом... за неоценимые услуги, – прочитал король, – титул графа... Эрмин!

– Да, сир, – виновато отозвался советник. – Я знаю, вы хотели наградить Сигмона орденом Верного Меча и чином десятника королевской гвардии. Но я точно знаю, что он откажется. А титул... Ему придется много времени проводить во дворце. Думаю, титул ему очень поможет. К тому же, сир, мне кажется, что если кто и заслужил награду в этой не случившейся войне, так это ла Тойя, а вовсе не тот надутый генерал, что утопил полсотни солдат при переправе через реку.

– Генерал Монтак выполнял мой приказ, – сказал король. – О скорейшей переправе. И выполнил его, надо сказать, без задержек, подтянув свою армию к границе за два дня до того, как к ней подошли основные силы Волдера. Фактически это он предотвратил войну.

– А Сигмон? – спросил Эрмин. – Что тогда сказать о Сигмоне?

Король пожевал губами и взглянул на лист бумаги.

– Не знаю, Эр, – с сомнением сказал он. – Мы не можем разбрасываться титулами. Сейчас все же не те времена. Нынче графов стало больше, чем толковых брадобреев.

– И все же, – сказал советник, – осмелюсь сказать, что титул весьма поможет Сигмону в дальнейшей службе вашему величеству.

– Везде ты выгоду ищешь, – упрекнул король. – Я думал, ты от чистого сердца...

– От чистого, – быстро согласился Эрмин. – Сир, вы же знаете, что если бы не ла Тойя...

– Знаю, – отрезал король. – Все знаю. Но граф без графства – это смешно. Придворный граф. Его же засмеют! А потом вызовут на дуэль... Конечно, неплохо бы проредить густые заросли наших болванчиков, но, боюсь, дело кончится большой кровью.

– Сир, – сказал де Грилл, – позвольте напомнить, что один граф без графства уже состоит на вашей службе. И пока, вроде бы, не вызвал ни вашего недовольства, ни волнений при дворе.

– Ах да, – сказал король. – Прости, Эр. Ты же знаешь, я не смог вернуть твое имение, мой батюшка тут ни при чем. Оно отошло к Вилям по праву владения землей еще до мятежа. А от тех земель на востоке ты отказался.

– Я знаю, сир, – тихо отозвался Эрмин. – Не беда. Старого дома уже нет, да мне и не хотелось бы снова его увидеть. Пожалуй, так даже лучше. Земля... что мне земля. Я служу вам, сир, и всему королевству разом.

– Ну, как знаешь, – отозвался Геордор. – А Сигмон...

– Имение, – напомнил советник. – Наследное имение танов ла Тойя. И земельные владения, прилегающие к нему.

– Графство ла Тойя? – спросил Геордор. – Что же. Пожалуй, это меняет дело. Он сам себя прокормит, даже денежного содержания не надо. Наверно, даже налог в казну сможет платить. В самом деле – верный слуга короны... Почему бы нет? Не он первый, и, надеюсь, не он последний, кто получает титул за службу отечеству.

Де Грилл поклонился, скрывая улыбку. Он хорошо знал короля – Геордор любил широкие жесты, но ему был нужен повод. Король, расточающий милости направо и налево по собственной воле, не пользуется уважением. Иное дело – прошение на высочайшее имя от верного советника. Тут можно проявить щедрость. Это оценят.

– Герб! – спохватился монарх. – А что с гербом?

– Посмотрите на обороте, государь, – отозвался советник. – Я уже навестил геральдистов.

– Башня и цепи? – удивился Геордор. – Башня, пронзенная мечом – это я понимаю. Но цепи у основания... Думаешь, ла Тойя примет герб из цепей? Не оскорбится?

– О да, сир, – довольно отозвался Эрмин. – Думаю, он будет очень доволен.

– Ах да, – сказал король, откладывая бумаги на крохотный столик. – Узник Дарелена. Помню. Хорошо. Пусть будет так.

– Подпись, сир, – напомнил Эрмин.

– Позже, Эр, позже. Не хочу возиться с чернилами перед примеркой.

– Как вам будет угодно, сир, – буркнул граф.

Король всплеснул руками и взял бумаги. Подошел к огромному письменному столу, нашел полупустую чернильницу, очиненное перо, и размашисто начертал свое высочайшее имя на всех документах. Под укоряющим взглядом советника достал королевскую печать и приложил к подписи.

– Теперь все? – спросил он, пряча бумаги в ящик стола. – Я сегодня же передам списки казначейству, а патент – в канцелярию. Ты доволен?

– О да, сир, – отозвался граф. – Все устроилось как нельзя лучше.

– Знаешь, Эр, – сказал Геордор. – Мне иногда кажется, что ты родился стариком. Ты все время думаешь только о делах. Сколько я тебя помню, все время куда-то спешишь, нахмурив брови. Знаешь, пожалуй, тебе надо будет отдохнуть. Выкупить хороший особняк недалеко от замка, устроить званый прием, завести любовницу...

– Теперь, сир, – отозвался Эрмин, – всенепременно.

– Вот оно что, – сказал король. – Готовишь себе смену?

– Надеюсь, сир, что до этого еще далеко, – усмехнулся граф. – Но кто знает...

– Кстати, – Геордор подошел к графу и обнял его за плечи – как друга, а не как советника. – Что ты думаешь о Борфеймах?

– О королевском роде Тарима? – удивился Эрмин. – Пожалуй, скажу, что семья прижимистая, но данное слово держат крепко. Если вы о мирном договоре, сир, что мы подписали месяц назад, то, думаю, Борфеймы исполнят все, что обещали. С Волдером они нынче не в ладах. После неудавшейся войны колдуны затаили на Тарим злобу, и Борфеймы постараются заручиться нашей поддержкой.

– Нет, я не о том, – зашептал король. – Послушай, Эр, я тоже подумываю о... смене. Теперь, когда мы разобрались с настоящим, надо подумать о будущем. У старого Борфейма три сына. Наследник у престола есть. Но у сыновей, старший из которых чуть младше меня, есть несколько дочерей. И, как поговаривают, недурные девицы. В Ривастане с невестами нынче очень плохо, а кровь Борфеймов – это все же настоящая кровь северных королей. Как думаешь, может, стоит заказать портреты королевской семьи Тарима? Хотя бы для их посла в Ривастане?

Эрмин чуть отстранился и взглянул на короля. Коротко подстриженная борода отливала благородным серебром седины. Волосы, заботливо уложенные королевским цирюльником, выглядели ничуть не хуже чем у самого графа. На щеках монарха играл легкий румянец, а в глазах плясали озорные искорки. Уже давно Эрмин не видел короля таким – цветущим и довольным, готовым, как в юности, с головой броситься в новую авантюру. Или впасть в детство.

«Седина в бороду, демон в ребро, – подумал граф. – Или это зелья нового алхимика, дай ему небо всяческого здоровья?»

– Конечно, сир, – сказал он вслух. – Я все понимаю и немедленно займусь этим вопросом.

– И добудь, пожалуйста, не парадные полотна, а настоящие портреты, понимаешь? – шепнул король. – Ради меня, Эр.

– Конечно, Геор, о чем разговор, – так же шепотом отозвался Эрмин. – Я помню, чем закончилась история с герцогиней, супругой твоего дядюшки Гэвила.

– Портрет-то оказался великолепен, – признал король. – А вот оригинал...

Де Грилл ухмыльнулся. Если бы их сейчас услышали придворные, то не поверили бы ушам. Король и советник, как два юных сорванца, обсуждают новую проказу...

– Вот и превосходно, – бросил монарх и хлопнул Эрмина по плечу. – А теперь я, пожалуй, вернусь к своему гардеробу. Он в ужасном состоянии. О чем я только думал в последние десять лет?

– О Ривастане, сир, – напомнил Эрмин, возвращаясь к роли советника.

– Что же, – задумчиво произнес Геордор, – теперь, пожалуй, пора подумать и о себе. Иди, Эр. И не забудь про портреты.

– Конечно, сир, – отозвался граф.

Он поклонился и направился к ширме – он вошел через потайной ход, через него и должен уйти.

– Эрмин! – окликнул его король.

Де Грилл обернулся.

– Ты думаешь, что он вернется? – спросил Геордор.

– Несомненно, сир, – твердо ответил граф. – Я обещал ему одну интересную беседу. И он не откажется от нашего разговора. К тому же одиночество – дурная штука. И наш юный граф, как мне кажется, испытал это на своей чешуйчатой шкуре. Кроме того, ему больше нечего делать на востоке.

– И опять ты прав, – со вздохом отозвался король. – Одиночество – ужасная вещь. Ступай же скорее за портретами прекрасных юных дев, мой верный советник.

Эрмин подмигнул королю и скрылся за ширмой. Геордор Вер Сеговар Третий, наследный монарх Ривастана, вернулся к зеркалу и улыбнулся. Он обнаружил, что если не поворачиваться боком к беспощадному стеклу, то животик не так уж заметен.

– Мантия, – сказал король сам себе. – Новая. С золотом. О чем я только думал, прах и пепел!

Он снова посмотрел в зеркало, улыбнулся сам себе, и на этот раз остался доволен.

Вторая половина дня выдалась на редкость жаркой и душной. С утра столицу слегка освежил ветерок с реки, но после обеда он бесследно пропал в безоблачном синем небе. Тяжелые запахи сточных канав висели над улицами удушливой пеленой, а воздух дрожал от зноя. Город дремал, пытаясь укрыться от жары в тени каменных домов и в прохладных подвалах. И только когда огненный шар солнца опустился к западным лесам, горожане осмелились выйти на улицы. Но камни, нагревшиеся на солнце, отдавали тепло даже вечером, и поэтому в большой таверне, стоящей на Площади Ткачей, открыли все окна.

«Свисток» пользовался большой популярностью, несмотря на довольно высокие цены, – уж очень удачно он был расположен, да и владелец ни разу не был пойман на шельмовстве. Но сейчас просторный зал пустовал – в такую жару завсегдатаи таверн и кабаков предпочитали маленькие забегаловки в каменных подвалах, где можно хоть немного отдохнуть от жары. И все же один столик был занят компанией, что с начала лета собиралась в «Свистке». Столик расположился у распахнутых настежь дверей, где чувствовался небольшой сквознячок, и три усталых посетителя лениво потягивали пиво, что нынче вечером можно было считать прохладным.

– Не могу больше, – простонал Рон, опуская кружку на выскобленную столешницу. – Я не спал три дня! Столько заказов... Этот проклятый бал меня чуть не прикончил. Трудился не покладая рук, даже натер мозоли. А они все идут – вереницей. И всем страсть как нужно зелье. К завтрашнему вечеру. А лучше прямо сегодня.

– Зато теперь вздохнешь свободнее, – сказал рыжий маг, сдувая пену с кружки. – Бал-то кончился.

– Как бы не так, – буркнул алхимик. – В Риве бал каждую ночь. Когда я открывал лавку, то думал, что буду просиживать все дни на крыльце, нежась на солнышке. А раз в неделю придется носить корзину с зельями на рынок. Но едва королевский камердинер появился у моего порога... И все как с ума сошли – ломятся ко мне в двери и днем и ночью.

– Закрой лавку на пару дней, – посоветовал Корд, снимая перевязь с мечом и устраивая ее рядом с собой на лавке. – Отдохнешь.

– Не могу, – снова застонал полуэльф. – Золото само плывет в руки. У меня еще никогда не было столько заказов. Отказываться от такого заработка – значит спугнуть удачу.

– Тогда найми помощника, – посоветовал Дарион. – Или заведи подмастерье.

– Надо тогда в гильдию вступать, – отозвался алхимик. – А они такой взнос дерут...

– Ты это еще на прошлой неделе говорил, – сказал Корд. – И даже собирался наскрести денег на этот взнос.

– Жалко. Деньги есть, но я все пускаю в оборот. Да и цены тут на ингредиенты – закачаешься. У травников ни стыда ни совести.

– Тогда не жалуйся, – сказал капитан. – Денег нет – плохо, деньги есть – опять плохо.

– Характер такой, – отозвался Рон. – По большому счету у меня все отлично – свое дело, дом, капитал. Просто не думал, что моя мечта так быстро осуществится. Никак не могу к этому привыкнуть. Боюсь – а ну как однажды проснусь и, лежа на обочине опостылевшей дороги, буду кусать локти и проклинать чудесный сон?

– Не проснешься, – заверил Дарион. – Мне тоже иногда не верится, что я попал в городскую коллегию магов Рива. Не королевский совет, конечно, но такие дела крутит... Главное, стоило только упомянуть про Гернийский университет да чуточку поджарить обеденный стол Огненным Плясуном из пятого круга, как все стали вежливо раскланиваться при встрече.

– Значит, и у тебя все в ажуре, – подвел итог алхимик. – А что у тебя, капитан? Как там наша доблестная стража, что бережет наш покой?

– Работы много, – признался Корд. – Город большой, лихого люда в избытке. Но и стражи больше, чем в Ташаме. Тут я не один капитан. Есть на кого положиться.

– Сам-то доволен? – спросил Дарион.

– Доволен, – отозвался капитан. – Помилование. Работа. Жалование. Думаю вот домик присмотреть на окраине. Надоели казармы, сил нет.

– Я прямо в лавке живу, – отозвался Рон. – Сначала комнату снимал, потом бросил. Все одно по ночам работать приходится.

Подошел трактирщик – толстяк, обливающийся потом – и шлепнул на стол новый кувшин. Рон молча разлил его по кружкам, и друзья замолчали, отдавая должное прохладному пиву.

– Савен письмо прислал, – сказал Корд, вытирая пену с отросших усов.

– Ну! – удивился Дар. – Как он там?

– Все у него хорошо. Меня зовет обратно. Тебе привет передает. Спрашивает про Сигмона.

Рон вздохнул и чуть не подавился пивом.

– Не вернется он, – сказал он, откашлявшись. – Опять на какую-нибудь гору заберется и будет там сидеть, пока новая война не начнется.

– Вернется, – сказал капитан. – Я тоже когда-то уходил в леса. Потом вернулся. Человек – не зверь, не может в одиночку жить.

– Это еще как посмотреть, – буркнул алхимик. – Не всякий нашего Сигги человеком назовет.

– Я тоже думаю, что он вернется, – отозвался Дарион. – Говорят, на восточных границах вампиры все перевелись. Нечем ему больше заниматься.

– Что-нибудь еще придумает, – отмахнулся Рон. – Засядет, к примеру, в какой-нибудь деревушке и будет капусту растить. Запросто.

– Поспорим? – вскинулся маг. – Что вернется?

– А спорим! – согласился Рон, протягивая через стол руку. – Корд, разбей!

– На что спорим? – осведомился Дарион.

– На десять золотых! – с жаром отозвался алхимик. – Идет?

– А идет. Корд!

– Как мальчишки, – буркнул капитан. – Честное слово.

Он потянулся через стол, чтобы разбить рукопожатие друзей, скрепляющее спор, и едва не опрокинул кувшин с остатками пива.

– Ты бы не спорил, Рон. А то ночью не сможешь уснуть. От жадности.

– Да я... – вскинулся алхимик и увидел глупую ухмылку мага, что так и не разжал ладонь.

Рон крутнулся на лавке, едва не опрокинувшись на спину, и шумно выдохнул.

Сигмон ла Тойя стоял в дверях таверны, в двух шагах от столика. Он похудел и осунулся, но, казалось, стал еще шире в плечах. Отросшие черные волосы опускались на плечи, оттеняя белизну чисто выбритого лица. Вокруг карих глаз появились морщинки, но это ничуть не портило тана, наоборот, придавало ему солидности. Кожаная куртка охотника сгинула без следа. Вместо нее появился черный камзол – строгий и опрятный. На черном блузоне с высоким воротником не было новомодных кружев – ни на груди, ни на рукавах. Только сверкали пуговицы да толстая серебряная цепочка на груди. В этом наряде Сигмон напоминал ворона, разорившего шкатулку с серебром. Но друзья не замечали его нового камзола, все они смотрели на его правую руку. Вполне обычную руку, затянутую в тонкую кожаную перчатку.

– Сигги, – хрипло сказал Рон. – Это ты?

– Нет, – серьезно ответил Сигмон, подходя к столу. – Это мой призрак, что явился терзать твою душу, мерзкий болтун.

Ошеломленный Рон откинулся на стуле. Дарион хихикнул и уткнулся в кружку с пивом. Сигмон присел на свободный стул и пожал руку капитану, что ухмылялся в усы. Корд на мгновенье задержал ладонь тана, почувствовал необычную жесткость.

– Отросла? – спросил он.

– Как видишь, – отозвался Сигмон. – Признаться, я на это надеялся, но не думал, что это случится так скоро.

– Рад тебя видеть, – сказал капитан. – Очень рад.

– И я, – отозвался Сигмон. – Здравствуй, Дар.

– Мои поздравления, тан! Я знал, что ты вернешься, – отозвался маг. – У нас только Рон в этом сомневался.

– Сигги, – простонал алхимик. – Глазам не верю! Ты вернулся!

– Конечно, – кивнул Сигмон, без колебаний берясь за кружку алхимика. – Я не мог не вернуться. После того, что увидел в Пиере, маленьком городишке, расположенном между Ташамом и Ривом.

– И что это было? – поинтересовался маг.

– Кукольное представление, – отозвался Сигмон. – Разыгрывалась сценка о том, как одинокое черное чудовище спасает город Ташам от нашествия вампиров. Чудовище звали Сигмон.

– Это не я! – возопил Рон. – Проклятье! Опять ты все на меня валишь!

– На афише стояло твое имя, – отозвался тан, прикладываясь к кружке.

– Ну, – выдохнул алхимик, – может быть, я кому-то рассказал за стаканчиком вина... И только!

Сигмон обернулся и положил руку на плечо полуэльфа. Тот вздрогнул и попытался улыбнуться дрожащими губами.

– Это было чудесное представление, – сказал Сигмон. – Я смотрел его три раза. И я безумно рад тебя видеть, Рон.

– И я рад, – с облегчением выдохнул алхимик. – Благие небеса... Сигмон! Где тебя носило?

– Улаживал кое-какие дела, – отозвался тан. – Но теперь все позади. Я вернулся.

– Де Грилл знает об этом? – спросил Корд.

– Да, – отозвался Сигмон. – Я заглянул к его светлости сразу, как только появился в городе.

– А почему не к нам? – обиделся Рон.

– Нужно было уладить самое последнее дело, – отозвался Сигмон. – Но теперь все в порядке.

– За это и выпьем? – осведомился Дар, принимая из рук трактирщика тяжелый кувшин.

– Нет, – отозвался Сигмон. – Эй, любезный, принеси-ка нам вина. Старого доброго гернийского. Того, что называют «Красным Листом».

– Ого, – отозвался Рон. – И что же мы отмечаем помимо твоего возвращения?

Сигмон молча выудил из-за отворота камзола лист бумаги и протянул его Корду. Тот развернул бумагу к свету.

– Назначение на действительную королевскую службу... – прочитал он.

Потом замолчал, пробежал глазами текст и передал лист магу.

– А нас кто-нибудь спросил? – мрачно осведомился алхимик, заглядывая через плечо Дариона. – Это что за служба такая?

– Посмотри последнюю строчку, там, где цифры, – посоветовал Сигмон.

– Я согласен, – выдохнул Рон. – Честное слово. Когда приступать?

– Завтра, – отозвался Сигмон. – Я все расскажу завтра. А сегодня мы будем пить, пока не свалимся под стол.

– Что же, – сказал Корд. – Поздравляю. Надеюсь, это будет хорошая служба. Начнем?

– Как только этот жмот трактирщик принесет нормальные стаканы, – отозвался алхимик. – Я не буду пить «Красный Лист» из пивной кружки!

Трактирщик не заставил себя долго ждать – он сразу почуял, что гости не остановятся на одной бутылке. В надежде поправить финансовые дела, пришедшие в упадок из-за проклятой жары, он вынес посетителям лучшие бокалы из горного хрусталя и сразу две бутыли гернийского.

Наполнив хрусталь алым вином, друзья поднялись на ноги.

– За тебя, – сказал Рон. – Я же не единственный, кто заметил в этой бумажке титул графа?

– Нет, – успокоил его Дар. – Мы все заметили. Так что пьем за вашу светлость, граф. Мои поздравления.

– За тех, кто вернулся и тех, кто не смог, – сказал Корд.

– За друзей, – сказал Сигмон, поднимая бокал правой рукой, с которой он так и не снял перчатку. – Я пью за вас. Спасибо вам, друзья, за то, что вы есть. За то, что у меня теперь есть куда возвращаться. И за то, что, несмотря на все королевские печати, для вас я навсегда останусь просто Сигмоном ла Тойя.

Звон бокалов ручейком растекся по пустому залу таверны. Вечернее солнце заглянуло в распахнутые двери, осветив четырех человек, стоявших у стола. У всех теперь был дом, служба и верные друзья. О большем человеку мечтать и не стоит. Каждый из них знал, что это самый лучший день в жизни. И все же, несмотря на это, каждый надеялся, что завтра будет лучше, чем сегодня.

– Рон, – позвал Сигмон, когда бокалы опустели. – Я тут подумал...

– Что?

– Ты проспорил мне десять золотых.

– Сигги!

– Ну, мне же надо как-то устраиваться в столице.

Взглянув на онемевшего от возмущения алхимика, Сигмон, бывший курьер вентского полка, чудовище, герой и просто человек, сделал то, чего не делал уже больше года. Он улыбнулся – широко и открыто, как человек, у которого больше нет бед и забот. И засмеялся.