Новый год по-русски Лунина Алиса

– Что вам нужно? – Теперь он смотрел на нее как на городскую сумасшедшую.

– Речь идет о роли в «Удивительной судьбе», – потупилась Аля. – О роли Марии!

– Вы хотите получить роль Марии? – брезгливо спросил продюсер.

– Ой, что вы, я – не актриса! – залепетала Аля, чувствуя, что от холода начинает стучать зубами. – Я вообще не для себя стараюсь. Я хочу вам посоветовать актрису на эту роль!

– Да что вы говорите? Ха-ха, это даже смешно! – сказал Фельман без тени улыбки на лице. – Если мне будут давать советы все, кому не лень… И кого же вы посоветуете?!

– Эльвиру Максимовскую! – выпалила Аля.

– Не понял, вы – агент Максимовской? – удивился Фельман.

Аля покачала головой:

– Нет, я вообще не имею отношения к миру кино.

– Тогда чего ради вы о ней печетесь?!

Аля разразилась хвалебной одой в адрес Максимовской: «Это гениальная актриса! Вам нужна только она! С ее участием ваш фильм станет бомбой!»

Фельман, совершенно ошалев от Алиной непосредственности, с нескрываемой иронией поинтересовался, с чего вдруг она считает, что Максимовская сможет сыграть эту роль.

– Потому что она и не такое может! – убежденно сказала Аля и клацнула зубами. Все, она окончательно промерзла!

Продюсер усмехнулся:

– Идите домой, девушка, и выпейте горячего чаю, не то заболеете. Считайте, что вы выполнили свою миссию.

– Вы возьмете Максимовскую? – возликовала Аля.

– Мы предложим ей пройти кастинг на общих основаниях! – сказал Фельман и сел в машину, дав понять, что аудиенция закончена.

А через неделю Але позвонила Эльвира:

– Привет! Я прошла кастинг и получила роль в «Удивительной судьбе». Готова прочесть вашу пьесу, и если мне понравится…

«Тебе понравится!» – чуть не крикнула Аля.

С Максимовской договорились, что весной она начнет репетировать в спектакле. Никита просто сиял от радости, расчувствовавшись, он сказал Але: «Алька, какая же ты молодец! Чтобы я без тебя делал?!»

После этих слов Аля ощутила прилив сил и с еще большей энергией включилась в работу: она контролировала ремонт студии (забросив ремонт собственной квартиры), придумывала декорации для будущего спектакля и даже принимала участие в подборе актеров.

Актрису на роль старухи Але посоветовала Эльвира. «Эту роль могла бы сыграть гениальная артистка Ангелина Ткаченко. Правда, она теперь не снимается в кино и почти не задействована в театре…»

Аля, видевшая спектакли с участием Ткаченко, тут же мысленно согласилась с Эльвирой – конечно, Ангелина идеально подойдет на эту роль. Аля в тот же день связалась с театром, где долгое время работала Ткаченко, и, узнав ее телефонный номер, позвонила Ангелине.

…Выслушав Алино предложение, Ангелина Ткаченко высокомерно ответила, что она теперь редко играет в театре. «Возраст, моя дорогая…» Зная, что в прошлом году актрисе исполнилось семьдесят, Аля с пониманием отнеслась к ее словам, но все же заметила, что эта роль словно создана для Ангелины. «Может быть, вы хотя бы прочитаете текст пьесы?» Сказав, что текст можно оставить в доме, где она живет, у консьержки, Ангелина закончила разговор.

Через неделю Аля перезвонила актрисе – узнать, прочла ли та пьесу.

– Прочла, – сказала Ангелина, – что удивительно – даже без особенного отвращения. Написано недурно… Только это ничего не меняет в моем решении. Вам нужно искать другую артистку.

– Может быть, встретимся? – робко предложила Аля. – Мы готовы обсудить любые ваши условия!

Ангелина усмехнулась:

– Ладно, давайте поговорим. К себе не приглашаю, но, если хотите, можем вместе прогуляться. У меня моцион – каждый день в двенадцать часов я иду на прогулку в сквер рядом с моим домом.

Ангелина Ткаченко – артистка Божьей милостью. Темные, как уголья, глаза, низкий голос, царственность в каждом жесте, посмотрит – рублем одарит, войдет – все встанут. Королева! Ангелина и в лучшие годы не была милочкой и душкой, а с годами и вовсе стала невозможной – прямая, резкая, говорит что думает, рубит сплеча.

Серый февральский денек, идет мягкий снег, на ветках застыли вороны. В сквере дремотно и тихо. До весны еще далеко.

Ангелина холодна и надменна, Аля терпелива и искренна (она считает, что артистка имеет право на любое поведение, ибо ее талант оправдывает все).

…Они пересекают сквер, прогулка закончена. На Алины уговоры Ангелина отвечает коротко: «Зачем мне это?!» Аля буквально сует ей листок со своим телефонным номером: «Вы говорите, зачем вам это? Вам, может, и незачем… А другим людям – вашим зрителям – нужно! Подумайте. Я буду ждать вашего звонка…» Ангелина молчит, лишь снисходительно кивает на прощание, но листок с телефоном берет, заронив в Алину душу надежду.

…Звонок раздался через три дня. Аля замерла, услышав суховатый голос Ткаченко: «Приезжайте ко мне. Но предупреждаю, я еще ничего не решила. Нужно все обсудить…»

Седовласая пожилая женщина с лучистыми глазами, которую Ангелина представила как свою компаньонку, принесла в гостиную поднос с чайным сервизом и бисквиты.

– Спасибо, Вера! – поблагодарила Ангелина.

Разливая чай в чашки тончайшего фарфора, актриса призналась Але, что ее семья сейчас – Вера и кот Филипп. Ангелина рассказала, что с Верой они познакомились целую вечность назад: когда-то та была ее поклонницей – приходила на все спектакли, дарила цветы, потом стала работать у нее помощницей по хозяйству. «А сейчас Вера для меня и компаньонка, и все равно что близкая родственница. Теперь уж за давностью лет совершенно сроднились, – улыбнулась Ангелина. – Ругаемся не чаще раза в неделю, что удивительно, учитывая мой сволочной характер. Вероятно, все компенсирует Верин ангельский».

В комнату вошел огромный вальяжный котище, черный, как самая зловещая ночь, и с какими-то удивительными оранжевыми глазами. Аля взглянула на кота с уважением – масштаб его размеров впечатлял, в сравнении с Филиппом ее кот Вася казался жалким заморышем. Кот невозмутимо прошествовал к столу и запрыгнул на пустующий третий стул, словно намеревался принять участие в чаепитии.

На стенах в гостиной висели театральные фотографии Ангелины Ткаченко. Ее лучшие роли, ее лучшие годы… Огромный шкаф (Аля мысленно назвала его «чеховским») был доверху уставлен книгами, в углу в ожидании дремал рояль. Высокие потолки, тишина и размеренность старого московского дома, повидавшего на своем веку всякое.

Чай просвечивал в тонких чашках, в вазочке застыли вишни («Попробуйте, Вера варит отменное варенье!»). Ангелина разломала нежный бисквит длинными нервными пальцами, и Аля обратила внимание на ее кольцо – первоклассный изумруд, настоящее сокровище. Внимание привлекла и брошь в виде золотого тюльпана, приколотая к жакету Ангелины. Это было винтажное украшение известного ювелирного дома.

– У вас редкая, патентная брошь, – не сдержалась Аля. – Такие были выпущены ограниченным тиражом, а сохранилось их совсем мало.

– Откуда вы знаете? – удивилась Ангелина.

Аля рассказала о своей коллекции. Актриса и, кажется, даже кот Филипп взглянули на Алю с уважением.

После чая Ангелина сама заговорила о пьесе, признавшись, что текст незнакомого ей автора Никиты Румянцева – единственное стоящее произведение, которое она прочла за последнее время.

– То, что мне обычно присылают, просто невозможно читать! Не говоря уже о том, чтобы сниматься в таком дерьме. А здесь, – Ангелина потрясла папкой, в которой лежала пьеса Никиты, – все же литература! Слушайте, а этот самый Румянцев – он вам кто? Любовник? Брат, сват?

Аля ответила, что Никита ей, в сущности, никем не приходится, и рассказала историю их знакомства.

Выслушав, Ангелина удивленно спросила:

– А почему вы ему помогаете?

– Потому что он – талантливый человек.

Ангелина буркнула что-то об Алином идиотизме, но беззлобно, напротив, даже с каким-то одобрением. Потом она надолго о чем-то задумалась. Аля терпеливо ждала, не решаясь вспугнуть тишину.

– Знаете, этот ваш Никита напомнил мне одного моего знакомого – минус сорок лет назад! В нем тоже горело пламя таланта. – В темных глазах актрисы мелькнула дымка светлейшей печали. Помолчав, Ангелина добавила: – Но хочу предупредить вас, моя дорогая, что с этими гениями опасно долго находиться рядом! Я согласна с одной весьма талантливой дамой, утверждавшей, что поэты – самые скверные любовники и что лучшие любовники – коммивояжеры. Мой вам совет – найдите себе коммивояжера.

Аля улыбнулась:

– Я уже была замужем за коммивояжером.

– И что? – прищурилась Ангелина.

– Сбежала от скуки. Так вы сыграете в нашем спектакле?

Ангелина усмехнулась:

– Ну и как вы себе это представляете?! Как я буду добираться до вашей дыры в моем-то возрасте?

Аля твердо сказала, что за актрисой будет приезжать такси и каждый раз после репетиции или спектакля отвозить ее обратно.

– Великая радость – трястись в такси! – проворчала Ангелина и обратилась к вошедшей в комнату Вере: – Верочка, меня в театр зовут. Как думаешь, идти?

– Иди, матушка! – улыбнулась Вера. – А то совсем ты дома засиделась. Оттого и характер испортился!

Кот Филипп прыгнул Ангелине на колени и потерся головой о ее руку.

Погладив любимца, актриса вздохнула:

– Ладно, я согласна. Давайте попробуем. Только так – играть буду пока до Нового года, а там посмотрим.

– Конечно, – кивнула Аля, готовая от радости расцеловать и саму актрису, и ее кота, и компаньонку Веру.

– Еще пожалеете, что я согласилась! – пообещала Ангелина. – Я там наведу у вас порядок! Буду изображать королеву в изгнании и казнить всех своим несносным характером!

В конце февраля Аля вспомнила, что у Никиты скоро день рождения. Она спросила его, собирается ли он отмечать этот праздник. Никита только рукой махнул:

– Вряд ли. Я практически никогда не отмечаю свой день рождения. Вообще не люблю этот день.

– Почему?

Никита пожал плечами:

– Не знаю… Мне с детства казалось, что это какой-то неправильный день. Лишний. И потому что я родился в лишний день, и сам я какой-то… лишний.

– Перестань, Никита, не говори так, – огорчилась Аля.

Она была с ним категорически не согласна. Пусть двадцать девятое февраля – «лишний» день, но ведь это-то и прекрасно! Раз в четыре года у нас есть еще один, так сказать, дополнительный день! Ведь для чего-то он нам дан?! Можно прожить его как-то особенно – взять и осуществить свое давнее желание, на исполнение которого раньше не хватало времени, или вдруг завалиться в гости к старым друзьям, которых сто лет не видел, или засесть дома и за день проглотить прекрасный роман, о котором давно мечтал… Да мало ли что еще можно придумать?! Но у Али была другая задача – ей хотелось подарить этот день Никите. Все-таки это его день рождения…

Двадцать восьмого февраля Аля взяла с Никиты обещание, что он поступает в ее полное распоряжение на весь завтрашний день.

– Что ты задумала? – проворчал Никита. – Надеюсь, это не подразумевает сексуальное рабство?

– Дурак, – огрызнулась Аля. – Значит так, завтра ты должен быть готов к… шести утра!

– К чему готов? – испугался Никита, который вообще не вставал раньше десяти.

– Завтра узнаешь. В шесть утра я заеду за тобой. Чтобы был умыт, одет, причесан!

На следующее утро Аля заехала за Никитой на такси и вытянула его, ошалевшего, сонного, из дома.

– Куда мы едем? – обреченно спросил Никита, садясь в машину.

– Отмечать твой день рождения! – улыбнулась Аля.

…Суета вокзала, поезда… Никита шел за Алей, ничего не понимая, и только когда она подвела его к поезду и достала билеты, воскликнул:

– Алька, зачем нам в Питер? Ты с ума сошла!

Но у Али было другое мнение. И к тому же билеты на руках.

Уже в «Сапсане» Никита спросил: а почему Петербург? Аля показала ему язык:

– А почему бы и нет? Ты давно там был?

И Никита, рассудив, что он и впрямь много лет не был в Петербурге, успокоился. Тем более что все равно день-то «лишний».

…В Петербурге жемчужное небо, ветрено, сыро, Нева еще скована льдом – никакого намека на весну, но почему-то именно в зимнем Питере Аля впервые почувствовала, что весна скоро. Что-то такое уже было в воздухе, уже изо всех сил пробивалось, спешило жить.

Невский бесконечной стрелой, замерзшая Фонтанка с вечной своей подругой Мойкой, рассекающий небо Александрийский столп с Ангелом – хранителем города, шпиль Петропавловского собора, глухие колодцы петербургских двориков – все мелькало в этом последнем зимнем дне, как в волшебном калейдоскопе.

Набродившись по городу, отогревались кофе и пирожными в очередной уютной кофейне, потом снова кружили по набережным и площадям. Оказалось, что и в один день можно вместить очень много событий, впечатлений, радости.

Ночью в поезде, когда возвращались в Москву, Никита шепнул Але:

– Спасибо, Алька, это лучший день рождения в моей жизни! Ради этого стоило ждать четыре года! Кстати, поздравляю тебя! Зима-то закончилась! Завтра – весна!