Невеста Астахов Павел

Бессонница

Когда Павлов вернулся домой, стояла глубокая ночь.

Квартира показалась ему непривычно пустой и неуютной. Артем разогрел себе чаю и сел за ноутбук. Войдя в Интернет, он принялся по крупинке выуживать информацию тех лет.

Спустя час перед ним стала вырисовываться более-менее ясная картина. Он выяснил, что следствие по факту расправы над Игнатовым (Кнутом) и его близкими родственниками контролировал некий Дмитрий Олегович Бугров, который после окончания расследования получил за это повышение по службе. В ходе расследования было установлено, что в массовом убийстве замешана другая преступная группировка. Члены ее были пойманы и привлечены к ответственности. Эту группировку возглавлял некто Одессит. По последним сведениям, он до сих пор жив и отбывает свой срок где-то в Новосибирской области.

Артем скрупулезно выписал все необходимые сведения, после чего посмотрел на часы. Было половина второго ночи, но он все равно рискнул сделать один звонок. Подполковник Федеральной службы исполнения наказаний Салуянин Евгений Никифорович был именно тем человеком, который мог бы ему помочь.

– Артем? – услышал он бодрый голос. – Ты, как всегда, вовремя!

– Судя по твоему голосу, ты не спишь? – осторожно поинтересовался Павлов.

– У меня бессонница, ты же знаешь. Раньше четырех спать не ложусь, так что выкладывай.

– Женя, у меня к тебе огромная просьба. Ты можешь пробить по своим связям ваших клиентов? Я имею в виду, осужденных? Нужно срочно найти некоторых людей.

– Сроки ответа будут зависеть от полноты данных, которыми ты обладаешь, – ответил Евгений. – Чем их больше, тем быстрее узнаешь ответы на свои вопросы.

Артем продиктовал приятелю все, что ему было известно, и при упоминании об Одессите Евгений оживился.

– О-о, да это известная фигура! Он где-то в сибирской зоне за главного, если мне память не изменяет. По другим буду уточнять.

– Я перед тобой в долгу, – сказал адвокат.

– А, ладно, сочтемся.

Павлов повесил трубку, продолжая напряженно думать. Если главарь банды, этот Одессит, до сих пор жив, это уже огромный плюс. Милещенко будет обязан допросить его, а лучше всего – устроить между ним и Кристиной очную ставку, чтобы выяснить все обстоятельства этого дела и расставить точки над «i».

Он еще раз просмотрел свои записи. Бугров. Определенно, эта фамилия ему знакома. Он вдруг вспомнил, как на одном из последних выступлений министра внутренних дел отчитывался его заместитель со схожей фамилией. Или это просто совпадение?

Поиск в Интернете подтвердил его догадку.

«Значит, Дмитрия Олеговича после Новосибирска сразу в Москву позвали? Быстрый скачок по службе», – подумал Артем.

Внимательно прочитав краткую биографию Бугрова, Павлов откинулся на стуле.

Ни для кого не было секретом, что МВД и Следственный комитет, эти два громадных колосса правоохранительной российской системы, находились в состоянии перманентного противостояния. И при любой появившейся возможности каждый из них не упускал возможности нанести противнику удар, не особенно стесняясь при этом в выборе средств для достижения своих целей. А главной целью каждого из них было максимальное расширение компетенции и доминирующее положение среди остальных участников системы.

Может, это реанимированное уголовное дело прошлых лет как раз и есть очередной повод уколоть МВД? Ведь, несмотря на то что следствие формально вела прокуратура, оперативное сопровождение осуществлялось органами внутренних дел. Павлов слышал в прессе, что после образования Следственного комитета тот всерьез занялся проверкой старых материалов, годами пылившихся в архиве, конечно, за исключением тех, по которым уже истекли сроки давности.

Он вдруг подумал о том, что, если бы у Кристины не взяли в тот вечер отпечатки пальцев, ничего бы этого не случилось.

Его мысли снова вернулись к треклятому ножу, который, если быть откровенным, не выходил у него из головы. Как он ни пытался найти удобоваримое объяснение этим отпечаткам на рукоятке ножа, так и не смог. Оставалось ждать, когда Милещенко предъявит им этот нож, но еще больше Артем рассчитывал на содействие Кристины. У него не было оснований не верить ей, и он очень надеялся, что их следующая беседа будет намного продуктивней.

Уснул Артем лишь около пяти утра, а в семь был снова на ногах. И его планы, которые он строил буквально несколько часов назад, поменялись кардинальным образом.

Генерал

Еще вчера вечером Артем был преисполнен решимости спозаранку ехать к Кристине, а утром, отбросив в сторону эмоции, мыслил уже совершенно по-другому, теперь главное – нанести визит Бугрову. Что-то подсказывало адвокату, что линию защиты нужно выстраивать, начиная с этой фигуры.

Узнав номер приемной замминистра, он связался с секретаршей и договорился о встрече. Генералмайор Бугров не скрывал своего удивления, узнав о предстоящем визите адвоката, но предупредил, что времени на беседу у него будет крайне мало.

В назначенный час Павлов был у дверей кабинета, и секретарша, миловидная девушка лет двадцати пяти, вежливо предложила ему пройти.

– Доброе утро, Дмитрий Олегович. Прошу прощения за столь ранний визит и за нарушение личных планов.

– Приветствую вас, Артемий Андреевич, – поздоровался с адвокатом Бугров. У него был властный голос человека, привыкшего к беспрекословному подчинению, да и внешность замминистра была под стать – шкафообразные плечи, массивный волевой подбородок, решительный, бескомпромиссный взгляд. – Ерунда, вы мне не помешали. Вот уж никак не думал, что судьба нас сведет… Чем обязан?

– Позволите присесть?

– Да, разумеется, простите. Чаю? – предложил генерал.

– Было бы неплохо, – не стал отказываться Артем. – Дмитрий Олегович, если вы не против, перейду к делу, которое привело меня сюда.

– Я вас слушаю.

– Мне известно, что в 2001 году вы возглавляли следственную группу, занимавшуюся расследованием резонансного дела по факту убийства семьи Игнатова по кличке Кнут. Думаю, вам не нужно напоминать, что он был лидером организованной преступной группировки под названием «филины», которая в свое время держала в страхе весь Новосибирск.

На лице замминистра не дрогнул ни один мускул.

– Что же вас заставило ворошить это старье, господин адвокат? – спокойно поинтересовался он. – Да, безусловно, я помню это дело.

– Дело в том, что я представляю интересы человека, которого подозревают в причастности к этому преступлению, – неторопливо начал Артем. – На этом основании считаю, что вы, имевший к данному делу самое непосредственное отношение, обладаете наиболее достоверной и полной информацией.

– Что же вас конкретно интересует? – задал вопрос Бугров. – Спрашивайте, но не забывайте делать скидку на годы. Как-никак, десять лет миновало.

– У меня не было возможности подробно ознакомиться с материалами уголовного дела, поэтому был бы вам весьма признателен, если услышу от первоисточника правду о тех, кто совершил это убийство.

– Если быть откровенным, какой-либо особой моей заслуги в этой истории нет, – вздохнул генерал. – Кнут – известный в своих кругах преступный авторитет, вор-рецидивист, чьими руками было организовано крупное бандитское сообщество. Они занимались всем – начиная от взимания «налогов» с местных коммерсантов и заканчивая распространением наркотиков и поставкой оружия. Следует заметить, что у них были серьезные конкуренты – «шипы».

– Одессит – один из них? – спросил Павлов.

В кабинет, стуча каблучками, вошла секретарша, неся поднос с чаем, пирожными и конфетами. Поставила его на журнальный столик и, приветливо улыбнувшись, удалилась. Генерал снова заговорил:

– Вы правы, Одессит был их лидером. Но «шипы» оказались слабее и все чаще проигрывали «филинам», они продолжали действовать методами «лихих 90-х» – налеты на торговые палатки, утюги на живот и так далее. «Филины» же пытались найти общий язык с действующей властью. Им удалось отбить часть бизнеса у «шипов», попутно уничтожая их поодиночке, как крыс. Причем все выглядело как несчастные случаи. Если где-то и срабатывали грубо – никто на это внимания не обращал. Поймите, Артемий Андреевич, в те времена средства борьбы с этой преступной шушерой были соразмерными – кто стал бы поднимать шум по поводу истинных причин гибели подобной мрази?

Павлов промолчал, а Бугров продолжал:

– В какой-то момент казалось, что «шипы» обескровлены, все свои шипы, извините за каламбур, пообломали. Но Кнут недооценил Одессита. Летом 2001 года тот нанес решающий удар. В разных местах одновременно были убиты первые люди «филинов», а сам Кнут уничтожен в собственном доме. Один из исполнителей убийства погиб в перестрелке, второго нашли застреленным в затылок. Позже было установлено, что этот заказ сделан Одесситом, он же и расправился с одним из выживших исполнителей.

Артем сделал глоток чая. Он был обжигающе горячим и очень вкусным.

– Вот и все, – развел руками Дмитрий Олегович. – Найти причастных к этой расправе было делом техники, а судьбу оставшихся в живых «шипов» решал суд.

– Собственно, все, что вы рассказали, имеется в свободном доступе, это и так всем известно, – заметил Павлов.

На губах Дмитрия Олеговича заиграла язвительная усмешка.

– Вы желаете, чтобы я посвятил вас в нюансы оперативной работы, господин адвокат? Или рассказал об агентурных сотрудниках, с помощью которых нам удалось раскрыть это преступление? Вы же понимаете, что это информация ограниченного доступа.

– Упаси боже! – отмахнулся Павлов. – Не надо мне никаких секретов по этой части… Дмитрий Олегович, вы, должно быть, помните, что на месте преступления был обнаружен нож с отпечатками пальцев, которые не удалось идентифицировать? – задал он вопрос, чувствуя, что наступил решающий момент.

– Вы правы. Экспертиза оружия, как и все остальные исследования, учитывая масштабы деятельности банды, проводилась в Москве, – ответил Бугров. – И я в курсе, что отпечатки на ноже не совпали ни с одними из отпечатков пальцев тех, кто имел отношение к этому преступлению. Это касается и убитых родственников Кнута. А почему вас так интересует нож?

– На его рукоятке были обнаружены «пальцы» моего подзащитного, – сообщил Артем, и его цепкий взгляд тут же подметил, как на бесстрастном лице генерала заиграли желваки. – Поэтому я здесь, Дмитрий Олегович.

– Кто ваш подзащитный?

– Вам действительно это интересно?

– Бросьте, Артемий Андреевич! Учитывая ситуацию – конечно, да.

– Ее зовут Кристина Яснова, и она сейчас находится под стражей.

Бугров положил свои громадные руки перед собой и, глядя в упор на адвоката, сказал:

– Я не слышал о такой. Может, эта женщина каким-то образом и связана с теми событиями. Может, она поменяла имя. Но мне ничего об этом не известно. Все те, кто оказался связан с «шипами», были пойманы и осуждены. Женщин среди них не было.

– Понятно, – резюмировал Артем, поднимаясь с кресла. – Большое спасибо, что уделили мне время.

– Скажите… кто следователь по этому делу? Ну, кто инициировал возобновление следствия? – поинтересовался генерал.

– Милещенко Владимир Яковлевич, заместитель начальника одного из управлений Следственного комитета, – ответил адвокат. Он положил на стол свою визитку: – Дмитрий Олегович, буду премного благодарен, если вы все-таки вспомните какую-либо деталь по этому делу. Пожалуйста.

– Да, конечно, – отозвался Бугров, машинально забирая визитку. – Вас проводят к выходу…

– Не стоит, – улыбнулся Артем.

Воля

– Фролов! – пролаял в «кормушку» простуженный голос.

Фрол спустил ноги с нар и сунул ступни в тапочки. Железная дверь с лязгом отворилась.

– С вещами на выход! – скомандовал появившийся в дверном проеме упитанный прапорщик. Он небрежно помахивал увесистой связкой ключей и с презрением глядел на замерших зэков.

– Ну, Фрол, в добрый путь! – хрипло произнес Седой, с огромным трудом слезая вниз, и легонько пнул вора необутой ногой. – Чтоб обратно не возвращался! Чай, большой уже, на воле дел, поди, скопилось целый воз!

– Братва, удачи всем! – махнул рукой зэк и вышел наружу.

Когда все формальности были улажены и заместитель начальника ИТК торжественно произнес напутственную речь о непростой роли исправительных учреждений в процессе перевоспитания лиц, сбившихся с правильного пути, Фрол не выдержал и расхохотался. Капитан побагровел и приказал гнать Фрола в шею, пригрозив при очередном появлении здесь спустить с него три шкуры.

У ворот его уже встречали не менее пятнадцати человек. Все хорошо и со вкусом одеты, на массивных шеях толстые цепи, поблескивающие золотом, и принадлежность этих людей к уголовному миру выдавали лишь тяжелые, сверлящие взгляды да синие «перстни», в изобилии наколотые на пальцах.

Сима, долговязый уголовник, сам только недавно освободившийся, тут же поднес Фролу граненый стакан с ледяной водкой и на закуску – черный хлеб с крупным куском сала.

– Куда? – только и успел спросить Фрол.

– Для начала в баньку. Кореец обещал хороших девчонок подсуетить. Потом в «Метеорит», он сегодня наш до самого утра, – сообщил Шнобель, получивший эту кличку из-за сломанного в драке носа.

Баня вышла отменная, попарились на славу. Чуть позже приехал Кореец в сопровождении молодых девушек в мини-юбках, раскрашенных как матрешки. Тут же скинув с себя одежду, они гурьбой повалили в парилку и принялись с визгом и смехом нахлестывать душистыми вениками татуированные тела уголовников. Фрол вскрикивал и крякал от удовольствия, после чего надолго уединился с сочной брюнеткой в комнате отдыха.

После бани вся компания поехала в ресторан «Метеорит», считавшийся самым фешенебельным заведением в этом районе. Водка, коньяк лились рекой, официанты не успевали подносить очередные блюда, как тут же заказывались новые. Директор ресторана вымученно улыбался, глядя со стороны на происходящую вакханалию – если бы не увесистая пачка денег, предусмотрительно переданная ему одним из организаторов этого застолья в качестве аванса, он давно вызвал бы полицию.

Ближе к полуночи больше половины братвы разъехалось. Наконец за столом остались сидеть трое – Фрол, Сима и Шнобель. Наевшись и напившись, они развалились на диване и, закурив, лениво перебрасывались фразами.

– Что думаешь делать-то, Фрол? – словно между делом спросил Шнобель. – Времена сейчас другие, сам знаешь. Оглядеться нужно, присмотреться…

– У меня дело одно есть, – сказал бывший зэк и тут же поправился: – Даже два.

Шнобель и Сима переглянулись.

– Слыхали про одно из них, – протянул Сима, выпуская дым. – Если ты про свое слово, что на сходке дал.

– Да и второе не секрет, – кивнул Фрол. – Есть в Москве человек один. Очень найти его хочу.

– Уж не родню ли решил поискать? – полюбопытствовал Шнобель. Он стряхнул пепел с сигареты щелчком ногтя и сквозь дым посмотрел на друга.

– Вроде того. Давно мыслил об этом, а тут пацан один выручил, вместе срок мотали, – пояснил Фрол. – Хочу свидеться с человеком. Кроме него, никого из близких не осталось.

– А что насчет Одессита? – задал вопрос Сима, выпуская несколько колечек дыма и с интересом наблюдая, как они растворяются в воздухе.

– Одессит тут не при делах, – сурово отрезал Фрол, – его самого подставили.

Сима бросил короткий взгляд на Шнобеля, продолжавшего дымить с невозмутимым видом, и медленно, с расстановкой, произнес:

– Это уже интересно. Мы-то думали, ты на Одессита когти точишь… поэтому и не трогали его. Даже вся шакровская зона в теме, что вот-вот откинешься, поэтому и волосинки с его плешивого «чайника» не трогали.

– Это не он. «Шипы» тут вообще побоку, – глухо проговорил Фрол. – Одессит сам терпила, его мусора под статью подвели. Мне Бугор нужен. Это он, сука, все подстроил.

– Я тебе признаюсь, брат, что и сам так мыслю, – вдруг сказал Сима. – Не хотели твои душевные раны тревожить. Все знают, что Кнута и его родню порешили по мусорской подлянке.

Некоторое время зэки молчали, каждый погрузился в свои мысли. Два официанта боязливо наблюдали за ними, втайне мечтая, чтобы эти мрачные типы наконец убрались из ресторана.

– Значит, в Москву поедешь? – нарушил молчание Шнобель, и Фрол кивнул.

– Стремно, Фрол, – вполголоса заметил Сима. – Нет сейчас у нас такой поддержки, как ранее.

Каждый сам за себя. Это мы еще тут одной бригадой держимся… А тех московских легавых шишек будь здоров какие «рексы» охраняют…

– Я дал слово, – упрямо проговорил Фрол. – Найду Нюшу, а уж потом…

– Может, ты для нее тоже один остался? И ты ей нужен как никогда! А сам под пули полезешь, пораскинь мозгами! – вспылил Шнобель.

– Мне нужны бабки, Сима. Подсобишь мою хатку старенькую толкнуть? У меня времени в обрез, самому некогда, – покачав головой, объяснил Фрол.

– О чем базар, – ответил Сима, туша сигарету, а Шнобель пристально посмотрел на зэка – не нравилось ему поведение друга.

– Ты, Фрол, чего-то темнишь. Зачем хату продавать? Где сам-то будешь гужеваться? Мы тебе лучше из общака выделим! У меня в столице связи с солнцевской бригадой имеются, они подсобят, если что!

Фрол поднялся, стряхнул с новой рубашки (братва после бани подарила) невидимые соринки.

– От души, пацаны! Общак не трожьте, это святое. Ну и вообще, за сегодня особое вам… Уважили, – произнес он и вразвалочку пошел к выходу.

– Ох, что-то Фрол мне не нравится, – пробормотал Сима.

– Я так мыслю, что он себя в камикадзе готовит, – в тон ему высказался Шнобель. – Словно в последний путь…

– Если он от своего не отступится, крышка ему. Легавые не дадут и на сто метров к Бугру подойти. Этого ментяру гнилого тут даже на днях по «ящику» показывали. Ряху отожрал – аж в телевизор не помещается!

– Ладно, пора по углам. Ты насчет хаты Фрола не забудь, – напомнил Шнобель, и они тоже поднялись.

Вечер был окончен.

Свидание

После визита к Бугрову Павлов направился к Милещенко, и тот продемонстрировал адвокату нож, на котором оказались отпечатки пальцев Кристины. Удивлению Павлова не было предела: он знал, им убивали людей, и ожидал увидеть перед собой как минимум какой-нибудь охотничий нож внушительных размеров, а это оказался обыкновенный столовый нож с легко гнущимся лезвием. Даже школьник, приложив небольшие усилия, мог бы сломать его пополам.

Затем Артем поехал в СИЗО, к Кристине. С собой у него был целый пакет различных вещей, которым люди порою не придают значения в обыденной жизни, но именно в местах лишения свободы этой неприглядной мелочовкой «сидельцы» начинают внезапно дорожить и ценить ее по достоинству.

Артем уселся на привинченный к полу табурет и стал раскладывать перед собой бумаги. Он думал о предстоящей встрече с Кристиной, но мысли его, как назло, возвращались к недавнему разговору с Бугровым.

Павлов не сомневался, что генерал не был с ним откровенен. И, что самое главное, замминистра явно чего-то боялся, цепкий взгляд адвоката определил это по глазам Бугрова, в которых на тысячные доли секунды мелькнул не то чтобы страх, а нечто вроде мимолетной тревоги.

В коридоре послышались торопливые шаги, и спустя пару секунд конвоир бесцеремонно втолкнул в комнату Кристину.

– Привет, – тихо произнесла она, убирая со лба волосы.

Павлов молча смотрел на нее. Несмотря на сложившуюся ситуацию, держалась она молодцом. Немного лицо осунулось, и легкие тени под глазами появились – и все.

– Как ты? – присаживаясь, спросила Кристина.

– Этот вопрос я должен задать в первую очередь тебе, – попробовал улыбнуться Артем, но улыбка осталась без ответа.

– Ты мне снился, – проговорила женщина.

– Гм… Кристина, у нас очень мало времени…

– Мало времени? Ха! Тема, что ты знаешь о времени! – воскликнула она, и глаза ее заблестели. – Знаешь, я поняла одно – каждому из нас нужно хотя бы сутки пробыть в заточении. Поверь, отношение к жизни меняется на все триста шестьдесят градусов!

– К твоему сведению, в свое время я имел удовольствие «отдыхать» в СИЗО, – сухо ответил Артем. – Если ты не против, перейдем к делу.

– Давай, – согласилась Кристина.

– Объясни, откуда взялись твои отпечатки на этом ноже?

Яснова сцепила в замок свои тонкие изящные пальцы.

– Опять ты за свое. Павлов, я же говорю, я понятия не имею, откуда взялся этот несчастный нож, да еще с моими отпечатками! И есть ли он вообще! Ведь прошло десять лет! Ты ведь знаешь, что я картошку толком чистить не умею, порежусь обязательно!

– Нам нужно обеспечить тебе алиби, – сказал Артем.

– Каким образом, позволь полюбопытствовать?

– Я хочу знать, где ты была 25 июня 2001 года. Конкретно – с часу до пяти вечера. Понимаю, что ставлю перед тобой сложный вопрос, но нам нужно хоть какое-то алиби.

– Артем, не издевайся надо мной. Я не помню, что было неделю назад, а ты хочешь, чтобы я тебе сообщила события десятилетней давности?!

– И все равно я вынужден повторить свой вопрос. Иначе мы проиграем в суде, Кристи!

Из груди женщины вырвался вздох.

– Какой это был день недели? – спросила она.

– Пятница.

– Если у меня не было отпуска, я работала.

– В пиццерии?

– Да. Забегаловка та еще, я тебе рассказывала… Платили копейки, и пицца у них была похожа на подметку от ботинка, но выбирать мне особенно не приходилось. – Она задумалась, уставившись в сторону зарешеченного окошка. – Отпуск у меня был всего два раза, в конце лета и под Новый год, это я точно помню. Значит, в ту пятницу я была на работе.

– Диктуй название и адрес, – сказал Павлов. Записав данные, он спросил:

– Ты знаешь Бугрова? Дмитрия Бугрова? Он возглавлял следственную группу по расследованию этого преступления.

Кристина продолжала смотреть на него с непроницаемым лицом.

– Конечно, я слышала о нем. Да об этом все местные газеты писали, когда каких-то бандитов арестовали. Его по телевизору показывали чаще, чем нашего президента.

– То есть лично с ним ты не знакома?

– Почему ты спрашиваешь?

– Я был сегодня у него. И мне кажется, он что-то скрывает. Что-то такое, что имеет отношение к тебе, Кристи.

На губах Ясновой появилась печальная улыбка.

– Тема, вместо того чтобы вытащить меня из этой вонючей дыры, ты лезешь ко мне в душу. Приплел какого-то Бугрова, и вообще…

– Прекрати! – резко оборвал ее Павлов, и Кристина изумленно уставилась на него, после чего глаза ее наполнились слезами.

– Извини, – произнес Артем. – Пойми и ты меня. Послушай, Кристи, мы топчемся на одном месте. Через сутки будет суд, и если мы ничего не накопаем против следствия, тебе предъявят обвинение в соучастии в убийстве в полном комплекте – с особой жестокостью, группой лиц, по предварительному сговору и так далее. Дай мне адреса или телефоны своих подруг или кого-нибудь, кто тебя знал, это значительно облегчит нашу работу. Чем больше людей, что-то знающих о тебе, тем лучше – в той или иной степени мы обеспечим тебе отличную характеристику, а возможно, и алиби.

– У меня нет родственников, – сказала Кристина. – И, по-моему, я тебе об этом говорила. Я воспитывалась в детском доме.

– Ладно. Кто из знакомых у тебя остался в Новосибирске?

– Думаю, что сейчас никого. Нас распустили еще в 1994 году, и я почти ни с кем не поддерживала отношения. К тому времени, когда я уезжала из Новосибирска, больше половины моих однокашников разъехались, а некоторые уже умерли.

– Но десять лет – это не вечность, Кристи! – воскликнул Павлов. – Неужели там никого не осталось, кого бы ты знала?! Ты же там работала, училась!

– Да, я окончила социально-педагогический институт, заочное отделение. Но, допустим, ты найдешь какого-нибудь профессора, у которого феноменальная память, и он вспомнит меня даже спустя десять лет (и это принимая во внимание, что я училась заочно!). Что он тебе скажет? Что я носила короткую юбку и курила у ворот института?

– А твоя работа? – не успокаивался Павлов.

– Ты о пиццерии? – хмыкнула Яснова. – Тема, я даже не знаю, существует ли она или ее снесли на фиг!

– Кристи, успокойся.

– Разве за эти преступления нет никакого… как это – срока давности? – всхлипнула она.

– Есть. За особо тяжкие преступления срок давности по Уголовному кодексу составляет пятнадцать лет.

Кристина подавленно молчала, пытаясь переварить свалившуюся на нее информацию, а Павлов продолжил:

– Я узнал, что по этому делу в живых остался лишь один человек, он сейчас отбывает срок там же, где-то в Новосибирской области. Его кличка Одессит. И я собираюсь выйти с ходатайством о проведении очной ставки между ним и тобой. Милещенко будет обязан удовлетворить мое ходатайство, поскольку это требование закона, и в сложившейся ситуации очная ставка или допрос Одессита – большой козырь для нас. Когда Одессит скажет, что не знает тебя, перевес будет в нашу пользу.

– А вдруг не скажет? – спросила Кристина.

– Что?! – переспросил Павлов, резко повернувшись к ней.

– Тема, мне страшно, – опустила голову Яснова. – Мне кажется, если у нас с этим уголовником произойдет очная ставка, мне будет только хуже. Не злись на меня, пожалуйста. – И она, не выдержав, заплакала.

– Я ничего не понимаю. Объясни, что происходит!

– Господи, я так мечтала, чтобы это все закончилось! – сквозь слезы проговорила Кристина. – Сколько раз я молилась, чтобы та жизнь осталась за стеной и больше мне ничего не напоминало о прошлом!

– Кристи, успокойся. Посмотри на меня, пожалуйста, – попросил Артем, протягивая ей платок.

– Я знала Бугрова, – вытирая лицо, произнесла Кристина. – Лично.

– Насколько близко? Извини, но я вынужден задать этот вопрос, поскольку в прошлый раз ты скрыла от меня факт вашего знакомства.

– Ты не бросишь меня, Тема?

– Тебе не кажется, что ты бежишь впереди телеги, Кристи?

– Он был моим любовником, – смотря себе под ноги, вздохнула Кристина.

– Так, – проговорил Артем, пытаясь привести в порядок хаотично мечущиеся мысли. – Уже теплее. Что-то еще?

– Не ерничай, Тема, прошу тебя. Теплее, горячее…

– Я тебя слушаю.

– Это было лет тринадцать назад. Мы познакомились случайно, он подвез меня на машине. Я знала, что у него есть семья, но тогда не придавала этому значения, в голове ветер гулял. Бугров помог мне с работой и учебой, и какое-то время мы были с ним близки. Он знал, что я из детдома, и всячески опекал меня. Но потом полностью ушел в работу, и наши встречи становились все реже и реже.

В конце концов я дала ему понять, что между нами все кончено. Дмитрий не хотел воспринимать мои слова всерьез, менты – они все такие, – жалко усмехнулась она. – Куда вольготнее чувствовать, что ты первым выступил инициатором разрыва отношений.

Но тем не менее он помог мне устроиться в Москве и предоставил, так сказать, стартовый капитал, при этом постоянно говорил, что я ему ничего не должна. Я обустроила свой бизнес и потихоньку начала работать с «Олимпом», потому что спорт – это мое. Я выплатила ему все деньги, которые он мне давал, даже с процентами. Но даже после этого чувствовала, что он затаил на меня злобу и обиду.

– Все равно не вижу связи, – пробормотал Артем.