Я – помнящий Ильичев Евгений
– Вот! Молодец! – с хитрым прищуром сказал Калошин, и тут же мысленно упрекнул себя за скорую похвалу: «Ещё зазнается часом…» Ему принесли заказ, но приступать к трапезе Виктор не спешил. С любопытством наблюдая, как стажёр жадно поглощает куски слабо прожаренного мяса с кровью, Калошин отметил для себя, что делает он это исключительно напоказ. «Боится», сделал вывод Калошин и протянул парню папку с делом, которая весь день провалялась в машине. Ему было интересно наблюдать за меняющейся физиономией стажёра. К концу прочтения документа выражение его лица из абсолютно безразличного сменилось на крайне изумленное. Парень поминутно вглядывался в строки, напрочь забыв об остывающем стейке. Он то приближал текст к глазам, словно не веря написанному, то вновь отдалял, совершенно не скрывая удивления. Наконец он оторвался от изучения дела и поднял взгляд на Калошина.
– Но как это может быть? Наш Сергей Бородин – это тот самый миллиардер Бородин???
Виктор улыбался, почти ликуя. Уголки глаз на суровом лице выдавали почти юношеский азарт и веселость. Ему понравилась реакция стажёра на прочитанное. Значит, он смог сделать правильный вывод, а стало быть, будет из парня толк. Осталось вдолбить ему в голову смысл их работы и составить дальнейший план действий. Ну, или, может, в другой последовательности. «Пригляжусь ещё к нему», – подумал он, а вслух спросил:
– Ну, что теперь скажешь об объекте?
Дима совершенно забыл про ризотто и вновь забегал глазами по строчкам.
– Если честно, Виктор Иванович, более стремительного взлета я в жизни не видел. Стив Джобс обзавидовался бы.
– Взлет, говоришь? – улыбнулся Калошин, наконец приступив к своим «макаронам с колбасой», как он называл пасту.
– Ну да, «взлет», «попёрло», «сорвал куш» – как там ещё про таких говорят?
– А тебе не кажется, что он этот куш не просто так сорвал? – Дима, всё ещё находясь под впечатлением от прочитанного, уставился на шефа. – Как часто ты просыпаешься с мыслью начать скупать валюту, а в следующие три недели ее цена на бирже подскакивает почти втрое?
– Инсайдерская информация? – предположил стажёр, явно сомневаясь в собственной версии.
– А скупать земли в новой Москве за год до принятия решения о расширении границ столицы? Тоже птичка напела? – Калошин, приглушив голос до змеиного шипения, наклонился над столом и прошептал в лицо Дмитрию, – Даже Я об этом не знал.
У парня по спине пробежал холодок, так безапелляционно страшно были сказаны эти слова. Однако от парня не ускользнул тот факт, что слово «Я» Калошин выделил как-то по-особенному, словно намекая, что его собственной осведомленности нет предела.
– Остаётся один вариант, – рискнул предположить стажёр, – шпионаж.
– Не-а, – сходу отмел догадку Калошин, с пробудившимся к еде интересом накручивая на вилку пасту. – Большинство резидентов иностранных разведок у нас под колпаком. Информацией такого рода обычно делятся лишь со связными и только с целью передать разведданные. А наш Гаврик пользуется ею лишь в своих собственных интересах, и умело, заметь, пользуется.
– Получается, перебежчик, предатель? – не унимался Дима.
– Вряд ли, – пробубнил набитым ртом Виктор. – Его бы давно свои шлепнули.
– Ну, тогда я теряюсь в догадках, – раздосадовано развёл руками стажёр, – не шпион, не предатель, но при этом обладает таким пакетом информации, что впору перевороты устраивать.
Калошин улыбнулся. А парень действительно башковит, подумал он сам того не подозревая, сделал выстрел в яблочко. Виктор доел свою карбонару и взял из рук Димы папку с досье, заодно прихватив лежавший на столе блокнот. Дима не стал протестовать, но немного напрягся. Калошин полистал слегка измятые странички, где, помимо сегодняшних записей, были и другие мысли молодого оперативника. Ухмыльнувшись, он резким движением порвал блокнот пополам, сложил две половины вместе и легко, словно это была не двухсотстраничная записная книжка, а школьная тетрадь в двенадцать листов, разорвал её пополам ещё раз. Дима не шелохнулся, стараясь не удивляться слишком явно силе рук ментора, но недоумение на его лице заставило Калошина объясниться:
– Во-первых, ты уже не курсант. Записывать лекции и строчить шпаргалки оперативникам моего штата не к лицу. Твоя память – единственный источник информации, который ты можешь себе позволить. Любая запись, будь то физическая на бумаге или цифровая на флешке, в любой момент может стать достоянием врага.
– Но как же, – попытался возразить Дима, кивая на папку с надписью «Секретно» в руках Калошина, но тот перебил его:
– А эту папочку я взял исключительно для тебя. Поздравляю, стажёр, первую проверку ты прошёл. Беру тебя на испытательный срок. Зарекомендуешь себя возьму в штат. Если прежде не обмочишься, – добавил начальник таким тоном, что Дима так и не понял, шутит Калошин или всерьез считает его салагой. – А теперь заканчивай со своими козявками, – Калошин кивнул на остывшее ризотто с морепродуктами, – и давай-ка в Москву. Завтра навестим этого Сергея Борисовича.
Весь обратный путь они ехали молча, изредка переговариваясь относительно места назначения и тактики ведения допроса. К слову, Диме в этой тактике отводилась роль статиста. Основным заданием, которое он должен был выполнить беспрекословно, было просто помалкивать. Собственно, не самый сложный приказ в его жизни.
В столицу они вернулись глубоко за полночь. Дима высадил шефа возле работы домой тот, по-видимому, не спешил. Распорядившись заехать за ним в пять утра, Калошин молча скрылся за матовой дверью КПП. Дима же, поставив служебный автомобиль в гараж и закончив все формальности с путевкой, вызвал такси и назвал свой домашний адрес. Пустая Москва приветливо ласкала его уставшие глаза сотнями огней. Яркая иллюминация фасадов домов давала ложное представление о городе. Казалось, массивные гиганты сталинской эпохи никогда не ложились спать, еженощно заступая на вахту и охраняя покой своих улиц. Обрамляя собой проспекты, они зорко следили за каждым ночным гостем древней столицы. Тысячи автомобилей перекликались с ними габаритными огнями, выхватывая из мрака приветливым светом своих фар детали городского ландшафта, озаряя секундное обозримое будущее. Перед глазами Димы выплывали и вновь погружались в сумрак дорожные знаки, люди, темные мясистые силуэты парков и скверов. Он, ка ему показалось, на минуту прикрыл утомлённые глаза, и загруженная до предела событиями дня память тут же начала рисовать перед ним картины пережитого. Дима погрузился в раздумья. Безусловно, тот факт, что Калошин взял его в команду, пусть и в рамках испытательного срока, открывал перед ним радужные карьерные перспективы. Но было одно весомое НО. Ни он, ни кто бы то ни было из его окружения не знали, чем именно занимался отдел Калошина. В узких кругах его подразделение считалось самым засекреченным. Об их успехах могло свидетельствовать только то, что снабжение и возможности их отдела были на такой недосягаемой высоте, что остальные подразделения на этом фоне выглядели бледно, если не сказать убого. Не было ни одного закрытого дела, преданного огласке. Ни одного достоверного слуха. Все Димины сослуживцы по училищу, грезившие службой под началом Калошина, не могли вразумительно объяснить, чем их так привлекала эта служба. Более того, ни один из коллег-старожилов их службы толком не мог объяснить род деятельности Калошинской команды. Но попасть туда мечтали все без исключения. Странное желание, по Диминым понятиям. Рваться куда-то, не имея понятия о том, чем придется заниматься, казалось парню верхом безрассудства. Отказываться он, конечно, не собирался, но тот факт, что работать он будет лишь на правах стажёра, давал ему неоспоримое преимущество. При случае он всегда мог отказаться, не прибегая к вербальным методам общения. Достаточно было несколько раз смачно накосячить и – «вуаля». Вылетаешь с треском обратно на прежнюю государеву службу. А пока нужно приглядеться к этой секретной конторе, разобраться, что к чему.
– С вас сэмсот, – выхватил парня из дремы голос водителя.
Дима вздрогнул, открыл глаза и посмотрел на часы. Было без четверти три ночи, видимо, хитрый таксист воспользовался случаем и намотал пару лишних кругов вокруг квартала, пока Дима спал. Но стажёр не стал спорить, расплатился и побежал домой. Спать он сегодня больше не собирался, поскольку уже через два часа нужно было забирать Калошина. Теперь он начинал понимать своего нового начальника. Смысла ехать домой не было. Времени едва хватило, чтобы наспех перекусить, помыться и переодеться, и уже спустя полчаса он выезжал из своего полусонного спального района в направлении центра. Наступающий день обещал быть не менее насыщенным, чем предыдущий.
Калошин, вернувшись тем временем в офис, первым делом зарядился порцией двойного эспрессо. В столь поздний, а точнее сказать, ранний час в конторе находились лишь дежурные да заработавшиеся оперативники. Секретаря, естественно, на рабочем месте не было, но она всегда любезно оставляла ключи от своей подсобки Виктору, дабы её начальник мог беспрепятственно наслаждаться всеми благами цивилизации, не покидая рабочего офиса. Все в конторе знали о нелюдимости Калошина, и всех это страсть как напрягало. Иной раз Калошин не покидал здания несколько дней кряду, превращаясь в местного домового, беспрестанно рыскающего из рабочего корпуса в своё «святая святых» – архив. За секретными, покрытыми тоннами пыли документами Виктор мог проводить всё свободное время. Большинство сотрудников были свято уверены, что у Калошина и дома-то нет зачем такому семья, дети, если он с работы носа не показывает? Самому же Виктору было плевать на мнение окружающих о себе. Он не для чужого мнения добивался этого положения. Его вполне устраивало, что коллеги считают его странным и побаиваются, и волновало лишь одно как и насколько качественно он выполняет свою работу. Он часто повторял своим назойливым сослуживцам: «Работа – вот моя жизнь». Сам же про себя добавлял: «А вы копошитесь в своих маленьких мирках, покупайте машины, берите ипотеки, набивайте карманы торговцам и барыгам. Мой мир будет куда лучше вашего». И он делал свой мир. Делал в буквальном смысле слова. Тех, кто ему был угоден, он продвигал по службе, пользуясь «вхожестью» в высокие кабинеты, неугодных же он «замораживал» так он выражался о тех, кому, по его мнению, продвигаться по службе было нельзя. Судьбы он им, конечно, не ломал, но и про удачную карьеру им, попавшим в немилость к властолюбивому Калошину, можно было забыть навсегда.
Деньги Виктора не интересовали, хоть он и обладал внушительным капиталом. Единственной его страстью была власть. Она была тем единственным, чем он не собирался делиться ни с кем и ради чего мог перегрызть глотку любому. Но и сама по себе власть нужна была Виктору не как предмет поклонения, а лишь как инструмент. Инструмент достижения одному ему известных целей.
Виктор ещё раз просмотрел дело номер 8, закрепляя в памяти отправные и опорные точки расследования. Адреса прописки и постоянного места жительства, а также адреса многочисленных офисов и фирм в Москве и ближнем Подмосковье, к которым объект имел непосредственное отношение. Дело буквально пестрело цифрами, которые заботливая помощница выделила желтым маркером. За годы службы Виктор действительно выработал привычку запоминать важную информацию, стараясь не полагаться на записи и интернет. Калошин сам успешно применял на практике то, о чем говорил стажёру. Его памяти позавидовал бы и молодой. Цифры и адреса он впитывал, словно губка. Пользовался исключительно кнопочным телефоном, память которого с самого момента покупки не знала записей. Все необходимые контакты он держал только в голове. И это не говоря уже о паролях и многоуровневых кодах доступа к секретным сейфам, банковским ячейкам и многочисленным базам данных своего архива.
За пять минут до назначенного срока в кабинет постучали. Дверь приоткрылась, и в образовавшийся проем протиснулась измятая физиономия стажёра.
– Явился уже, – буркнул Калошин под нос, отметив про себя пунктуальность стажёра. «Старается, понравиться хочет… Ну ничего, ты мне не услужливый, а башковитый нужен». А вслух добавил:
– Давай «зверя» нам добывай, да поклыкастее. Впечатление нужно произвести.
– Есть, Виктор Иванович! Жду вас на парковке через десять минут.
Про десять минут это он сказал с той целью, чтобы понятно было, что он, Дмитрий Александрович Керр, всё может организовать в кратчайшие сроки. На самом деле Дима уже полчаса как был на службе. Специально пораньше приехал, чтобы выхлопотать им чёрный «гелик» с красивыми буковками на номерах, который ещё вчера приметил в гараже. Будет ли он работать с Калошей (так за глаза называли его шефа в конторе сослуживцы) или не приведется, но впечатление о себе создать всё же нужно хорошее. Парень вышмыгнул из кабинета и уже спустя пять минут сидел за рулем тяжелого внедорожника, стоявшего на служебной парковке.
Глава 7
Сентябрь 2017 года.
Костя никак не мог поверить, что этот день настал. Казалось, они с Вадимом продумали все варианты, предусмотрели все возможные сценарии, учли все предыдущие попытки выбраться из этой чертовой петли времени. Сейчас, сидя в своем собственном джете и ожидая разрешения на взлет, Костя недоумевал – как вообще могла дать сбой столь продуманная система безопасности? Он взглянул на Марину. Утомленная дальней дорогой, она мирно дремала в своем кресле возле иллюминатора. Сотрудники небольшого частного аэропорта под Москвой помогли им с посадкой, подвезли их прямо к самолёту. Марину на руках внес сам Костя по обычному трапу, а ее чудо-кресло отправилось в багажное отделение. Экипаж встретил гостей как всегда приветливо. Никого из его членов Костя лично не знал, поскольку рекрутингом персонала занималась частная фирма, сотрудничающая с аэропортом базирования личного самолета Королёва. Поскольку сам Константин Королёв весь последний год вылетов не совершал, ему предложили использовать его джет для внутренних рейсов. Директору аэропорта не пришлось долго уговаривать клиента. Обычных доводов о том, что простой машине лишь вредит, и создана она для полетов, хватило, чтобы достигнуть с прагматичным Королёвым консенсуса. Аренда покрывала практически все затраты на содержание дорогой игрушки, и Косте показалось разумным иметь под рукой частный самолет, который, ко всему прочему, не приносит никакой головной боли его владельцу. Он согласилс сдавать в аренду свой джет чиновникам и бизнесменам с единственным условием – в любой момент он сам должен иметь возможность вылететь в любую точку планеты. Это условие устроило владельцев аэропорта, и они дали ему письменные заверения в том, что Королёв будет обеспечен воздушным судном в любое время дня и ночи.
Костя взглянул на часы, время близилось к полуночи. Когда они с Мариной приехали в аэропорт, самолет уже ждал их на взлетной полосе. Воздушное судно начали готовить ещё днем, сразу же, как только получили распоряжение от Королёва. Костя же тем временем делал всё возможное, чтобы их следы было как можно труднее засечь. Сначала они с Мариной преодолели на катере несколько километров по запутанной системе проливов и каналов Селигера. Затем, пришвартовавшись у добротного дощатого причала маленькой деревеньки, они отправились к небольшому частному дому, где в гараже их уже ждал уютный минивэн, оборудованный под кресло Марины, с полным баком бензина. Всю дорогу до столицы Костя нервничал. Переезд по суше был самым слабым звеном в его плане побега из страны. Первоначальный план состоял в вызове частного вертолета к той самой деревеньке, которую и на карте-то не сразу разыщешь. Но ураган, пронесшийся над Тверью прошлой ночью, причинил немалый урон ангарам с вертолетами и повредил коммуникации взлетной площадки. В вылете было отказано, и беглецам ничего не оставалось, как воспользоваться запасным планом. В доме, где хранился минивэн, жила семья из Донецка, единственной задачей которой было обеспечение Костиного медвежьего угла провизией и всем необходимым. По совместительству этот дом был опорным пунктом в возможных поездках Кости и Марины. Распоряжения небольшой семье, бежавшей из Украины с началом боевых действий, отдавал Вадим, он же щедро оплачивал их труд и молчание. Такой расклад устраивал всех. С Вадимом же, в свою очередь, по закрытым и защищенным каналам держал связь сам Костя.
Весь путь до Московской области Костя проделал без единой остановки. Марина, чувствуя напряжение, не вмешивалась в происходящее. Она безропотно выполняла все указания Кости, лишь изредка внося свои небольшие коррективы. Так, предвидя дальнюю поездку, она набрала на дисплее своего кресла сообщение, в котором попросила жену хозяина дома собрать им в дорогу чего-нибудь съестного. Покидая дом, обитатели которого несколько лет добросовестно выполняли условия контракта, Костя подписал какие-то бумаги и отдал их главе семьи, суховатому мужичку лет сорока. Осознав суть переданных ему документов, тот ещё долго и горячо благодарил странных работодателей, посланных ему судьбой. Костя, понимая, что в эти места они больше не вернутся, просто подписал заранее подготовленную дарственную. Спустя час они с Мариной уже мчались в направлении Москвы.
Каждую новую жизнь Косте приходилось начинать заново. В его окружении не было достаточно компетентных лиц, которым можно было бы доверить управление делами. Первоочередная задача ограничивалась лишь обеспечением безопасности самого Кости и его ближайшего окружения. Предполагалась полная ликвидация личности Константина Королёва. Вадим же был лишь связующим звеном между миром Кости и очередной его средой обитания. Через Вадима Костя передавал миру те посылы, которые могли так или иначе влиять на ход истории. Нередко их совместные усилия помогали извлечь существенную финансовую выгоду. Костя при этом генерировал идеи, а Вадим их исполнял. В тот момент, когда Костя осознал, что таким образом просто-напросто подставляет друга под удар, они и придумали схему, с помощью которой им удавалось тайно управлять целой сетью подставных лиц. В основном в оборот брались одинокие алкоголики из их же городка, и первое время эти меры помогали друзьям оставаться в тени.
Мир Кости каждый раз претерпевал изменения. Развиваясь и используя весь накопленный ранее опыт, Костя мог использовать его в статичных и туго поддающихся корректировкам временных отрезках, каждый раз перекраивая их под свои нужды. Первое время он действовал самостоятельно. Добивался значительных успехов в бизнесе, искусстве, спорте, упиваясь свободами, которые дарила богемная жизнь. Пройти бесследно подобное увлечение вседозволенностью не могло, и в конце концов Косте приелись все блага человечества. Приелись именно по причине их доступности. Кто получит удовольствие от миллионов, заработанных уже не в первый раз по одним и тем же лекалам? Кто получит удовольствие от их растраты, если всё, что только можно было приобрести за деньги, уже приобреталось в прошлом?
В итоге Костя провел несколько жизней в поисках того вдохновения, которое придало бы его бессмертному существованию хоть толику смысла. И ему удалось нащупать что-то похожее на то, чего он так жаждал. Оказалось, Костя был не прочь взять в собственные руки власть. Нет, конечно, стать президентом или монархом ему не светило ввиду ограниченности времени пребывания на этом свете, но попасть в когорту власть имущих и стать, скажем, олигархом ему было вполне под силу.
Проанализировав ситуацию и поддавшись соблазну добиться неограниченной власти, Костя стал строить план реализации своих амбиций. Обладая единственным бесконечным ресурсом в собственном мире временем, Костя поначалу добивался внушительных результатов. Но спустя несколько жизней и на этом поприще он достиг потолка. Выяснилось, что власть и деньги были неразлучными спутниками. Не имея достаточного спонсирования, было невозможно достичь существенной власти. Ещё большую трудность представляла задача эту власть удержать, имея ограниченный финансовый ресурс. Проблема была решена достижением Костей золотой середины между практически бесконечной властью и финансовой стабильностью.
И именно в этот момент в его жизни настал, возможно, самый страшный момент – он узнал, что не одинок в своей уникальности. Оказалось, что в мире есть силы, которые не только знают о способностях Кости к реинкарнации, но и имеют единственную задачу – остановить его. Поначалу Костю это обстоятельство хоть и удивило, но ничуть не испугало. Он с легкостью избавлялся от преследователей, докучавших ему во время очередной попытки овладеть миром, справедливо полагая, что новый виток его жизни без следа сотрет все его старые проблемы. Он не тратил ни минуты на изучение данного феномена, а попросту кончал жизнь самоубийством, тем самым запуская механизм очередного перерождения. Но, к его изумлению, в следующей жизни преследователи настигали его уже на несколько месяцев раньше, чем в предыдущей. В конце концов, дело зашло так далеко, что Костя уже не мог исключать эту силу из своих расчетов. На очередные попытки достичь мирового господства ему приходилось тратить всё больше ресурсов, а его преследователи с упорством борзых, загоняющих дикого зверя, всякий раз выходили на него всё раньше и раньше. Создавалось впечатление, что все его прежние деяния записываются кем-то и строго каталогизируются. С каждым новым витком борьбы Косте приходилось придумывать все новые методы избавления от слежек, допросов, блокировок счетов. Он использовал весь арсенал ведения серого бизнеса, включая использование запутанных схем вывода денег в оффшоры. Но с такими затратами на обеспечение финансовой независимости можно было забыть о перспективах достижения высших эшелонов власти. Казалось, сама система взбунтовалась против его стремления захватить мир. Каждая новая жизнь наполнялась новыми, доселе неизвестными препятствиями. Схемы, легко приносившие прибыль и позволявшие подняться по иерархической лестнице в одной жизни, в другой попросту не срабатывали. Поначалу Королёв списывал неудачи на случайное стечение обстоятельств, но каждый новый провал вселял в него сначала неуверенность в собственных силах, а затем и откровенный страх. Константин начал осознавать, что случай тут вовсе ни при чем. Решив, наконец, обуздать свои страхи и взглянуть им в лицо, в одной из жизней он решился на крайние меры. Его целью стало получить сведения о его возможных преследователях. Кто-то явно не хотел, чтобы замысел Королёва был осуществлен, поэтому умело и, что больше всего пугало Костю, уверенно вставлял палки ему в колёса.
Смыслом следующих нескольких жизне для него стал поиск организации, занимавшейся им с таким упорством. Методику Костя применил самую что ни на есть примитивную – ловлю на живца. Он с присущим ему энтузиазмом приступил к очередному покорению мира, но на этот раз выделил значительные ресурсы на вычисление лиц, стоявших за всеми его провалами и неудачами. Когда он вновь добился небывалых экономических высот, созданное им в строжайшей тайне и глубоко законспирированное тайное подразделение его бизнес-империи начало приносить неутешительные известия. Как он и предполагал, во всех его бедах оказалась виновата одна-единственная организация. Вернее даже не организация, а всего лишь одно-единственное ее подразделение. Но сама эта структура внушала Константину страх на пути у него стояла Федеральная Служба Безопасности России. Несколько бессонных ночей в той кошмарной жизни Константин Королёв провел в размышлениях о том, каким образом ему решить эту проблему. Положение усугублялось тем фактом, что ему было неизвестно, насколько осведомлена эта структура. Знают ли они о его даре, или же их целью просто является устранение любой угрозы для государства? Почему в каждом новом витке они оказываются на несколько месяцев ближе к его разоблачению, нежели в предыдущем? Костя долго думал обо всём этом и пришел к неутешительному для себя выводу. Единственным рациональным объяснением происходящему было то, что в ФСБ работал человек либо группа лиц с теми же способностями, что и у него. Разница между ними была лишь в том, что их способности применялись только в одной плоскости – защите интересов государства. И тут до Кости дошло. Единственным способом противостоять им, если, конечно, его догадка верна, было разрушить то самое государство. Нет государства, размышлял Костя, нет и структур, его защищающих. Но этот вывод ставил на всех планах Королёва жирный крест. И дело было даже не в том, что ему было не под силу создать такую мощную финансовую империю, которая смогла бы развалить сверхдержаву. Нет, напротив, у Константина к тому времени была сто и одна наработка в этой сфере. К своим сорока с небольшим годам, благодаря реинкарнациям, он успел опробовать их в нескольких странах поменьше. Начинал с расшатывания структур крупных государственных компаний, составляющих основу экономики той или иной страны. Затем, создавая собственные концерны-гиганты внутри этих стран, он поглощал их, словно букашек, а затем без особого сожаления банкротил их. Параллельно он брал под свой контроль и местные СМИ. Хорошо владеть информацией, полагал Костя, но ещё лучше информацию создавать самому. Те же схемы работали и на уровне государств со слабо развитыми разведывательными службами. Но на уровне сверхдержавы этим схемам попросту не хватало времени, чтобы развернуться. Создавалась патовая ситуация. Идеальным моментом для развала страны служил именно тот момент, в котором начинал очередной виток своей жизни Костя. Но к этому моменту он приходил практически голым. Ни денег, ни власти, ни связей. Только глупый пёс по кличке Хрен да юношеские ночные поллюции. А к моменту обретения им хоть какой-нибудь мало-мальски крепкой позиции те же самые позиции уже набирала и структура, ему противостоявшая. В конце концов, парню оставалось только одно – выяснить, кто стоит у истоков этой организации, и устранить его в самом начале своей очередной жизни. Но выяснить это он мог лишь одним способом – подпустив его к себе вплотную.
Читать бесплатно другие книги:
