Пятнадцать поцелуев Мельникова Ирина

– Какого рода?

– Нужно сходить в торговый центр, присмотреть что-нибудь… Ну, попроще.

– Ой, не заморачивайся! Можно подумать, парни разбираются в шмотках.

– Думаешь?

– Конечно. Тут другое страшно: ему может кто-нибудь рассказать о тебе – случайно. Ну, про родителей. Или сама проболтаешься. Как выкручиваться-то потом будешь?

– Я не знаю. Но, думаю, через пару встреч – если они, конечно, будут – всё станет ясно, и тогда уже можно решать – либо мы идём на сближение и доверяем друг другу, либо просто расходимся в разные стороны, и тогда всё это будет уже совершенно неважно.

– Тоже верно, – согласилась Алёна.

– Алён, а ты с ним как познакомилась? – поинтересовалась я, признавая, что любая информация о нём мне сейчас очень нужна.

– С Сашкой? О-о, ну ты же знаешь мою способность обзаводиться связями! Я когда только приехала, на Красногвардейской жила. Так вот, мы были соседями – он там до сих пор обитает. А я уже год как здесь, но связь с нужными людьми поддерживаю. Он мне знаешь сколько раз с компьютером помогал? Да и просто парень он хороший. Но это, я думаю, ты и так заметила. Не зря же я к тебе его отправила.

– В смысле – отправила? – я даже затормозила на месте.

К счастью, следующий за мной пешеход соблюдал дистанцию и сумел не врезаться в мою спину.

– Ой, ну, подумаешь – специально отправила его на кухню, говорю: «Пойди, посмотри, кто там есть, позови к столу, сейчас будет тост. А я пока салатики всем разложу». Я даже не думала, что всё выйдет так замечательно и вы с первого раза общий язык найдёте.

У меня пересохло во рту. Представляю, как нелепо это выглядело со стороны…

– Да не парься ты, он ничего не заметил! Всё ж отлично получилось!

– Алён, твоими благими намерениями устланная дорога сама знаешь, куда ведёт.

– Ну и куда же? – фыркнула она. – И это вместо благодарности! Спасибо, подруга.

– Ну прости, – тут же пошла на попятную я. – Просто как-то неловко.

– Если бы я не призналась, ты бы так ничего и не узнала. Можешь просто забыть и радоваться своему счастью. Завтра он позвонит и…

– Если позвонит, – вставила я.

– Ну, не завтра так послезавтра. Позвонит. Можем поспорить.

Спорить я не стала. А вместо этого спросила:

– А у тебя что, вечеринка уже закончилась?

– Ага. Посуду мыть неохота, вот и оттягиваю время как могу, – засмеялась она. – Ты до дома-то добралась? Твои всю Москву на уши не поставят?

– Почти добралась. За родителей можешь не переживать: отца захлестнули дела, мать с подругами умчалась, потом у них в обязательной программе стоит ресторан – у меня ещё часа два.

– Но ты давай всё-таки домой, а то на лбу у тебя фамилия не написана, не каждый знает, что с тобой лучше не связываться.

Я усмехнулась.

– Ты же связалась.

– Я бесстрашная – это другое дело.

– Ладно, Алёнка. Спасибо за вечер.

«И за Сашу», – добавила мысленно.

– Всегда пожалуйста. Созвонимся. И держи меня в курсе. Ты поняла, – заговорщицким тоном произнесла она.

– Договорились, – улыбнулась в ответ.

Проходя мимо красной буквы «М», улыбнулась. Как давно я не была в подземке, хотя – кто бы поверил! – очень её люблю. Это же надо, Саше добираться до дома почти целый час, а он всё равно меня проводил. Приятно.

Дома я поскорее сбросила вещи, встала под душ, а затем, намотав на вымытые волосы полотенце, достала свой дневник и кратко описала события дня. Кто знает, может быть, я ошибалась, и эти записи мне захочется перечитать?..

Он позвонил на следующий же день.

У нас была четвертая пара, и я быстро спрятала вибрирующий телефон под парту. Алёна покосилась на меня, а потом догадалась и разулыбалась.

Я сбросила вызов и как можно незаметнее набрала сообщение: «Привет. Я на паре. Перезвони через час».

Ответа не последовало, но чуть больше, чем через час, звонок, действительно, повторился.

Я уже подъезжала к дому, слушая музыку и глядя в окно на знакомые высотки. Не вынимая наушники, приняла вызов.

– Привет. Это Саша.

– Привет. Это Вера, – ответила ему в тон, и мы рассмеялись.

– Как отучилась?

Слышно было, что он немного нервничает, подумывая, вероятно, что бы спросить. Я же старалась держаться уверенно, хотя и сама ощущала лёгкое приятное покалывание внутри.

– Да как обычно, нормально. Как твой день прошёл?

– Хорошо, я уже часа три как закончил. Может, увидимся? Если ты не против, – поспешно добавил он.

Мне это понравилось. Обычно ребята моего круга, с которыми я общалась, считали себя королями – уж если они пригласили, ты не имеешь права отказать. А Саша интересовался. Для него моё мнение было весомо.

Это заставило улыбнуться.

– Не против, конечно. Давай через часик. Я сейчас перекушу что-нибудь и свободна.

– Я могу тебя встретить, – тут же предложил он.

О-о-ой, вот этого не надо. На секунду я замялась, придумывая отмазку.

– А давай лучше где-нибудь в центре. Так будет удобнее. Погуляем.

Трюк удался. Саша не стал настаивать, и мы договорились о встрече на Чистых прудах.

Делать всё пришлось на бегу – поесть, переодеться, поправить макияж, отделаться от водителя. К счастью, он не был заточен на то, чтобы охранять меня круглосуточно, поэтому к фразе: «Поеду на метро» отнёсся спокойно.

За полчаса я добралась до нужной мне точки, а ещё через пару минут увидела Сашу. Он стоял с цветами в руках – и одна только эта картина заставила меня вновь улыбаться.

Ромашки. Мне никто никогда их не дарил.

Это было так трогательно.

– Спасибо, – от души поблагодарила я и, поддавшись порыву, обняла его. – Так приятно!

– Я рад. Хотелось поднять тебе настроение.

– У тебя получилось. Ну что, сделаем кружок тут?

Я взяла его под руку, и мы неспеша отправились вперёд. Навстречу шли подростки и студенты, пары и одиночки, несколько пожилых людей. А мы рассказывали друг другу об учёбе и детстве, вспоминали что-то из школьных лет. Я зачем-то выдала то, что недавно проходила на парах: про типы вопросов – закрытые, открытые, риторические, переломные. Наверное, от волнения.

Саша держался гораздо лучше. Или не показывал вида, что ему тоже немного нервно.

Но всё равно было здорово. Легко.

И кто придумал все эти социальные статусы, возрастные отличия, межнациональные трудности? Душевная связь с человеком – она либо есть, либо нет. Может стать крепче со временем, но из ниоткуда вряд ли возьмётся. Если вы смотрите в разные стороны, идёте к разным целям, не умеете слушать, не интересуетесь друг другом или просто не чувствуете, как внутри что-то «дзынькнуло» – вряд ли что-то поможет.

С Сашей я сразу это почувствовала. «Дзынькнуло». Пробрало до самого сердца.

Он спрашивал обо мне, я – о нём. Не было такого, чтобы кто-то говорил, а кто-то молчал. Была гармония. Было хорошо.

Мы пешком дошли до Красной площади, и я задала вопрос, который давно меня мучил, не особенно рассчитывая на ответ:

– Интересно, почему Кремль из красного кирпича?

– Потому что красный цвет всегда в моде, – живо ответил парень, и это настолько меня поразило! И смешно, и правдиво. Теперь у меня был ответ.

Потом мы наткнулись на шаурменную. Я у таких павильонов никогда не останавливалась и шаурму не пробовала – было неинтересно. Но Саша вдруг притормозил:

– Ты не голодная? Может, перекусим?

– Нет, спасибо, – ответила просто, не желая вдаваться в подробности.

– Ты когда-нибудь это пробовала?

– Нет.

– Попробуй. Может, понравится.

– Ну да, понравится: купи шесть штук и собери собаку.

Саша прыснул.

– Да ладно тебе! Просто попробуй. Две шаурмы, пожалуйста, – обратился он к продавцу.

– Не-е-ет, – застонала я.

К такому жизнь меня не готовила.

– Тебе правда это нравится? – уточнила я, когда мы вышли на улицу, с сомнением глядя на забитый непонятно чем лаваш.

– Ага. Я парень простой, мне незачем менять свои привычки, – сказал он, откусывая знатный кусок, а потом кивнул в мою сторону и с забитым ртом прошепелявил: – Попробуй, тебе тоже понравится. Здесь самую вкусную продают.

– Господи, сколько ж ты её уже отведал?

– Много, – не стал спорить он.

Я набралась мужества, сделала вдох и, стараясь не выглядеть слишком брезгливой, через силу откусила ма-а-аленький кусочек.

– Съедобно, – прокомментировал за меня Саша.

Дальше дело пошло ловчее, и шаурму я всё-таки съела, хотя не скажу, что получила какое-то колоссальное удовольствие или сделала для себя большое открытие. Это был мой маленький подвиг.

Едва мы двинулись в путь, Саше кто-то позвонил и он, взглянув на экран, извинился и отошёл на пару шагов.

Я наблюдала за ним. Не из ревности, а из интереса.

Он стал другим. Отвечал отрывисто, совсем не улыбался и, кажется, разговор этот был ему неприятен.

Вернулся он через минуту или полторы, и мы продолжили нашу прогулку, не упоминая об этом. У нас было столько тем, о которых хотелось болтать!

Саша рассказывал о книгах и фильмах, которые смотрел – и делал это так интересно, что я могла в красках себе всё представить. Наш путь как раз пролегал мимо кинотеатра, и мы, остановившись перед яркими афишами, выбрали, на что хотим сходить вместе.

– Завтра? – то ли спросил, то ли постановил парень. – Так у меня будет повод снова тебя увидеть, – и вновь улыбнулся, задержав взгляд на моём лице, так что на мгновение показалось, что он хочет меня поцеловать…

А я не знаю, как бы отреагировала.

Но этого не случилось. Я кивнула, и мы условились о времени – завтра, здесь же, в восемнадцать тридцать.

День был такой длинный и насыщенный, что в вагоне метро я заснула на Сашином плече.

Он разбудил меня.

– Ты выходишь или будешь спать здесь?

– Уже наша станция?

Я не знаю, почему сказала «наша». На самом деле это была моя станция. Но даже несмотря на усталость, я не хотела расставаться.

При этом риск был велик. Шанс, что ту дверь подъезда снова кто-то случайно откроет для меня, был ничтожно мал, поэтому прощаться нужно было сейчас.

Тем не менее Саша проводил меня до выхода из метро и пошёл назад, пятясь, словно не мог оторвать от меня взгляда. Затем махнул рукой, отвернулся и быстро растворился в толпе. Я лишь успела махнуть ему вслед ромашками.

Заявляться домой с цветами было рискованно, но бросать их казалось кощунственным, поэтому я решила не трусить. Дома была одна мама, которая, заметив цветы у меня в руках, вяло поинтересовалась:

– А это что?

– Цветы.

– Ну, это я вижу, – сказала она с таким презрением, словно я тараканов домой притащила. – От кого?

– Сама купила. У бабушки в переходе.

Мать фыркнула – этого было достаточно, дополнительных комментариев не последовало, и я облегчённо вздохнула.

– Есть будешь?

– Да, что-нибудь бы перехватила.

– Там Лида приготовила борщ и котлеты. Посмотри в холодильнике.

– Хорошо. Я не спросила, как твоя встреча вчера прошла?

– Ой, да нормально, как она может пройти? Нинка опять жаловалась на своего бывшего – зачем, спрашивается, с ним вертится, если давно уже разошлись? И я понимаю, был бы ещё при деньгах – хоть какой-то толк!

– А может, у них любовь, – вставила я, отправляясь на кухню.

Вслед донеслась ухмылка.

– Не смеши меня, Вера. Я в твои годы, конечно, тоже в такое верила, но это быстро проходит.

Я включила телевизор. Продолжать разговор расхотелось.

Любви нет у тех, кому она не нужна. Я же встретила Сашу. Он нравится мне, я ему.

– Кстати, забыла тебе сказать, – мама появилась на пороге кухни, запахивая поплотнее свой дорогущий заграничный халат. – Мы завтра вечером идём на партнёрский ужин. Там будет Глеб.

– А можно хоть раз обойтись без меня? – повернулась к ней я, чувствуя раздражение и мигом теряя аппетит.

– Нет, нельзя.

– Я устала от этих ваших вечеринок, где, по сути, совершенно не нужна.

– Это не вечеринка, а официальное мероприятие.

– Мама! У меня были другие планы!

А хоть бы и не было – я терпеть не могу, когда приходится сидеть, уставшей, морально истощённой, да ещё и выдавливать из себя эмоции, держать спину ровно, не замечать косых взглядов.

– Ну, ничего, перенесёшь свои планы, – спокойно отреагировала родительница, наливая себе манговый сок – её любимый, он у нас никогда не переводился.

– Не могу.

– Почему?

Я не ответила.

Тогда мама решила зайти с другого бока. Присела рядом за стол, дотронулась рукой до моей руки – скудные нежности нашей семьи.

– Вера, если тебя что-то беспокоит, давай поговорим об этом.

– А если я не хочу говорить о том, что меня беспокоит?

– Тогда не удивляйся, что тебя никто не понимает.

– Я и не прошу, чтобы меня понимали. Я хочу, чтобы моё мнение просто уважали.

– Ах вот как? – взъерепенилась мать, вставая и тут же теряя маску хорошей родительницы. – И что же ты понимаешь под уважением?

– Чтобы другие понимали, что у меня тоже есть права, как у всех. Есть интересы, друзья, с которыми я хочу проводить время. А вовсе не с теми, кого мне навязывают.

– А тебе не кажется, что уважение – это прежде всего забота о других, чтобы всем было хорошо и комфортно?

– Уважение – это позволять другим заниматься тем, чем они хотят заниматься, и проводить время с теми, с кем интересно, а не с теми, с кем выгодно.

– Ты на что сейчас намекаешь?

– Я не намекаю, а говорю прямо. Я хочу, чтобы вы с отцом перестали таскать меня на все эти ваши официальные мероприятия, – передразнила я, – и сватать за Глеба!

– А чем тебе, скажи на милость, не угодил Глеб? Он достойный парень из хорошей семьи.

– Этот «достойный парень» замучил меня уже! Кружится постоянно рядом, как будто больше заняться нечем!

Мама аж замерла – то ли от удивления, то ли от негодования.

– Как ты можешь так говорить? Глеб заботится о тебе! Он очень умный, сообразительный и перспективный молодой человек.

– Ты забыла добавить, что он из состоятельной семьи, – добавила я.

– Ты так говоришь, как будто это недостаток! Сама-то любишь вкусно поесть и красиво одеться. Ты не сможешь жить по-другому, Вера. Поэтому и муж тебе нужен достойный. Твоего уровня.

– Это не главное.

– С каких это пор у тебя появились такие взгляды?

– С рождения, мама.

– Знаешь, мне иногда кажется, что даже если у дверей появится принц на белом коне, ты скажешь, что у него пуговки не костюме неподходящего цвета! Тебе не угодишь! – заявила мама.

Ей сложно понять, что может быть важнее материального благополучия. Человек, который положил жизнь на то, чтобы у неё было всё – обеспеченный муж, хорошая квартира в центре Москвы, статус, престиж, личный водитель. Она считает, что нужно найти достойную партию, а любовь – лишь приятное, но вовсе не обязательное дополнение.

Спорить с родителями бессмысленно. И лучше не навлекать сейчас на себя гнев и не привлекать дополнительное внимание.

Я поставила ромашки в вазу в своей комнате и вдохнула их ненавязчивый аромат. В тяжелой фарфоровой вазе простые цветы смотрелись не самым выигрышным образом, но главное было не это. Мне, кажется, впервые подарили букет от души – просто так, а не в качестве «светского знака» или в честь дня рождения.

Потом набрала номер Саши.

Через пару гудков он ответил.

– Привет, – и голос звучал так, словно он очень соскучился и страшно рад меня слышать.

Будто мы и не расстались всего два часа назад.

– Доброй ночи. Прости, что поздно. Решила, что лучше позвонить, чем писать. Я по поводу завтрашней встречи. Прости, у меня не получится.

На том конце провода на пару секунд повисла неловкая тишина, а потом он ответил:

– Да ладно, ничего.

– Нет, Саш, я не отменяю встречу, а просто прошу перенести, – поспешно заверила его. – Пришла домой, а тут у родителей, оказывается, уже есть совместные планы на завтрашний вечер. Давай увидимся послезавтра?

– Давай, – откликнулся он, и в его голосе мне снова почудилась улыбка.

– Тогда спокойной ночи?

– Хороших снов!

Поговорив с ним минутку, я снова стала счастливее. Почитала немного перед сном, побродила по страничкам социальных сетей и легла спать, представляя себе всевозможные варианты нашей будущей встречи.

А утром снова на учёбу. Потом пригласила к себе Алёну, чтобы она помогла мне подобрать образ к ужину. Не то чтобы я хотела выделиться, но упасть в грязь лицом – точно нет. А у подруги был отличный вкус на сочетание цветов, и комбинировала вещи она так круто, что это выглядело словно на страницах глянца – изысканно и уверенно. Я обожала ходить с ней в магазин. Даже без примерки, «на глаз» она отлично определяла, пойдёт мне или ей эта вещь или нет. Угадывала почти всегда. И даже если поначалу я говорила: «Фу, мне не нравится», после примерки меняла свою позицию.

В квартире для наших с мамой вещей была отведена целая комната – просторная гардеробная. По одну сторону шли вещи мамы, по другую – мои, а прямо – обувь, сумочки и пояса.

Прямо там же висело зеркало, чтобы можно было примерить образ и посмотреть, как он смотрится.

Я завела подругу внутрь и развела руки в стороны.

– Ну, тебе, как обычно, полный карт-бланш.

Алёнка сразу же взялась за дело. Отодвинув в сторону пару кофточек и взглянув на них лишь мельком, вытащила тёмно-синее платье карандаш и приложила к моему телу.

– По-моему, то, что надо. Ты же, я так понимаю, не настроена покорять его сердце?

– Нет.

– Ну вот. Выглядеть будешь стильно, но строго. Знаешь ли, внешний вид стимулирует работу мозга и подаёт сигналы. Если наденешь платье с декольте – мужчина прочтёт один сигнал, если офисное – другой. Меряй. У тебя серёжки какие-нибудь жемчужного цвета есть? Не очень длинные.

– Есть. И кулон к ним.

– Отлично. Туфли возьми вот эти. Ты же переобуваться будешь?

– Придётся, – вздохнула в ответ.

– И не надо так драматизировать. Получай от жизни удовольствие!

– Я должна была с Сашей встретиться…

– Небольшая разлука только укрепит ваше желание увидеть друг друга. А то если слишком часто есть сладкое, можно заработать диатез. Поэтому будем чередовать вкусное и полезное, – закончила она нараспев.

Я засмеялась.

– Всё-то у тебя просто.

– Ну да, – пожала она плечами.

Закончив с примеркой, мы перебрались в комнату. Подруга тотчас приметила цветы на столе и заинтересованно протянула:

– А это что?

– Цветы.

– Цветы-ы-ы? А от кого? А, стой, дай угадаю: от этого твоего «среднего класса», – передразнила она, припоминая мои комплексы по поводу разности наших семей.

– Перестань. Я стараюсь об этом не думать. И цветы мне нравятся. Красивые.

– Красивые, – согласилась Алёна. – Возле метро бабульки продают за сто рублей.

– Дело не в цене. У Глеба была возможность дарить мне шикарные букеты, но он ей не пользовался.

– А у «сре…», пардон, Саши, есть порыв души, но нет средств. Вот она, жизненная несправедливость. Вер, ты не обижайся, но я всё-таки спрошу: ты правда веришь, что у вас может что-то выйти? Серьёзное, я имею в виду. Твои родители – они ведь как узнают, костьми лягут, чтобы ваши пути-дорожки разошлись. Да и тебе может скоро наскучить. Ты не жила никогда такой жизнью – обычной, когда денег хватает только на скромный обед, проезд и коммуналку, а поездка за границу – это уже роскошь.

– Не поверишь, все мечтают жить моей жизнью, оказаться на моём месте, а я бы с удовольствием пожила так, как все. Без этих хором и личного водителя, без заграничных поездок. Но чтобы пришёл вечером, а тебя ждут. Ужин готовит мама, а не приходящая тётенька. И ты вместе с ней. И вы общаетесь на разные темы, и ты доверяешь ей личные тайны. А у меня что? Есть деньги, но нет семьи. Нет любви. Где это всё? Ты часто ходишь ко мне, но сколько раз пересекалась с моими родителями? Их постоянно нет. Отец на работе, у матери свои дела. Вот оно, счастье! Я не хочу, чтобы моя жизнь была такой же, когда каждый сам по себе. Чтобы мои дети чувствовали себя ненужными. Не хочу откупаться от них деньгами.

Я почувствовала, что к глазам подступают слёзы, и прервала свой монолог. Хватит жаловаться. Никто не поймёт. Даже Алёна. Для других моя жизнь – это сказка, а все претензии – это психи зажравшейся дурочки. С жиру бесится.

Алёна грустно смотрела в сторону, никак не комментируя мои слова.

– Прости, – сухо выдала я. – Чай будешь?

– Ты и правда его так любишь? – спросила она, игнорируя мой вопрос. И посмотрела как-то… сочувствующе.

Откровенничать больше не хотелось, но всё-таки я не сдержалась.

– Знаешь, всё так странно. Так внезапно. И… Мне кажется, я никогда не была так счастлива, как сейчас.

– А Глеб?

– Глеб… – горько хмыкнула я.

Глеб. Парень, которого так настойчиво сватают мне родители. И его родня вроде не против. Он подчиняется. Видно, что совсем не влюблён, но и не противится. Я поддерживаю «картинку», не проявляя излишнего интереса. Но все наши встречи ограничиваются лишь подобными сегодняшнему официальными мероприятиями, и ни у одного из нас нет даже мысли встретиться вне этого минного поля. У меня даже нет никаких его контактов, хотя такими «кругами» мы ходим уже два года.