Над пропастью жизнь ярче

И вдруг с языка сорвалось: «Господи, помоги!»

Нет, Саша, нет. Молчи! Ни о чем не проси Его!

Но было уже поздно.

«Восьмерка», словно по волшебству, выровняла свой ход. А тут и мост кончился, очень удобно получилось – на небольшой, после заноса, скорости уйти на прилегающую дорогу.

Когда Александру начало кидать по всей трассе, джип благоразумно отстал. Теперь – резко прибавил скорость, нагонял.

Думал, у них продолжится соревнование – на прямой.

И оказался не готов к тому, что жертва будет сворачивать. Затормозил, попытался повторить маневр.

Слетел с шоссе и смачно, с треском, врезался в дерево.

– В реку было бы лучше, – вздохнул агент ФСБ.

И велел Саше:

– Теперь гони вперед. Пленных мы не берем.

– Они в милицию не сообщат? – вяло спросила Саша.

– О чем? – хмыкнул он. – Что сами в дерево врезались?

– А меня искать будут?

– Пусть ищут. Номера у тебя правильные – вообще разглядеть невозможно. А серых «восьмерок» в Москве – каждая вторая.

Остановились в глухом лесу, на обочине. Здесь пока была зима: деревья укутаны в снег, сугробы искрят в лунном свете.

Взъерошенный Сатана достал флягу. Невежливо отхлебнул первым, потом протянул ей.

Девушка покачала головой.

– Не пьешь за рулем? – хихикнул парень.

– Не хочу, чтобы в крови обнаружили алкоголь.

– А тут засада, что ль? – Он завертел головой. – Лаборатория гаишная? Ой, где? Покажи!

Снова хихикнул.

Саша промолчала.

Попутчик нахально взял ее за подбородок, повернул лицом к лунному свету:

– Дай разгляжу тебя. Наверняка считаешь: ты некрасивая. И ошибаешься. В тебе не просто изюминка, а килограммы, тонны сушеного винограда!

Он неприкрыто ждал, когда она смутится. Или начнет кокетничать в ответ. Но девушка лишь стряхнула его руку. Адреналин больше не будоражил кровь, умереть опять не удалось, ее охватила апатия. И даже не интересно было ни капельки, кто и почему гнался за ними. И кто этот парень.

– Ну, скажи хоть словечко, прекрасная моя спасительница! – снова попытался расшевелить ее попутчик. – Ты где водить-то училась?

– В автошколе, – устало отозвалась она.

Очень хотелось остаться одной. Зареветь. Но не выбросишь ведь человека ночью посреди леса.

– Куда тебя подбросить? – неохотно спросила Александра.

Он не сомневался ни секунды:

– Поехали к тебе.

– Я с родителями живу.

– Тогда ко мне.

Она ухмыльнулась.

А потом взглянула вызывающе и добавила:

– Можно и к тебе. Только у меня СПИД.

Ждала: сейчас отшатнется. Ну, или охнет. Или сочувственные слова забормочет.

Но лицо его не дрогнуло. Отозвался спокойно:

– Теперь понятно.

– Что?

– Почему девчонка на ржавчине укатала профессионалов. Но у тебя все равно ничего не получится.

– Ты о чем?

– Зря ты считаешь, что умереть – это просто, – вздохнул парень.

Достал из кармана куртки портмоне. Саша скосила глаза – топорщится от крупных купюр.

Он на глаз отделил немаленькую пачку, протянул ей:

– Держи. Твоя доля.

– Зачем? – опешила девушка.

– Ну, ты ведь меня спасла. А деньги тебе пригодятся.

– На лекарства? Не волнуйся, их государство бесплатно дает.

Саша почувствовала: сейчас расплачется.

Но парень возмущенно молвил:

– Почему на лекарства? На мечту. Есть у тебя мечта?

– Теперь нет.

– Лично я бы перед смертью обязательно съездил на Гоа.

– Зачем?

– Там самые красивые в мире закаты. Ждешь, пока солнце упадет в море, а потом выпиваешь яд.

– Легко советовать, когда ты здоров, – вздохнула она.

Но парень не сдавался:

– Великие йоги учат: в любом положении надо находить свои плюсы. А у тебя их целая гора. Больше не надо ни к чему стремиться. Не надо учиться, карьеру строить, пару искать. Ничего пока не болит. Машину водишь шикарно. Можешь делать что хочешь! Красота!

– Тебе бы такую красоту. – Саша против воли всхлипнула.

– Когда у моего отца рак нашли, мы с ним в Антарктиду поехали, – спокойно отозвался парень. – Ему надо «химию» капать, а мы вместо больнички в Аргентину полетели. В Ушуайе сели на корабль. Пролив Дрейка, порт Антарктика, киты, пингвины, ветер холоднющий, виды нереальные.

Умолк, отвернулся к окну.

– Твой отец поправился? – с надеждой произнесла Саша.

– Конечно, нет, – вздохнул попутчик.

Засунул деньги в бардачок, предложил:

– Поехали? До Москвы меня добрось, там я такси возьму.

Девушка скосила глаза: тысячи три долларов, не меньше!

И великодушно произнесла:

– Ладно. Сегодня я твой таксист.

– Тогда давай хоть познакомимся, – хмыкнул он. – Мои предки – большие оригиналы. Поэтому я – Зиновий.

– А мои – самые обычные. Поэтому я – просто Саша.

– Скажи, Саша, я все правильно понял? Сейчас ты спокойно довезешь меня до дома, а потом опять помчишься искать? Мост с гололедом или фонарный столб?

Она взглянула на часы:

– Нет. Сегодня уже нет. Мне, как видишь, везет.

– При чем тут везет? Способности у тебя. Реально супергонщица. Да еще тетка. Никогда такого не видел. Подточишь мастерство – круто прославишься. И денег больших заколотишь.

Саша пожала плечами. Глупо думать о деньгах и о славе, когда за твоим плечом смерть. Облокотилась на косу, смотрит насмешливо…

– Учить тебя не буду, – пожал плечами Зиновий, – сам придурок. Но я б с собой кончал, когда все, уже край. Безнадежно, больно, никакие наркотики не берут. А сейчас-то зачем? Щечки розовые, глазки сияют. Рано тебе пока умирать.

Она опустила голову еще ниже.

– Ты в карты играешь? – вдруг спросил Зиновий.

– В «дурака».

– Тоже вариант. Отлично отвлекает от мрачных мыслей. Но лучше покера ничего нет. Научить?

– Ты с этими ребятами, которые на джипе, в покер играл? – усмехнулась Саша.

– Да ты чего? Они братки. С такими я в «козла», – презрительно отозвался он. Похвастался: – Семь тысяч грин сегодня поднял. А в покер – можно выиграть куда больше. В него не торгаши с рынка – элита играет.

– Но с элитой ты тоже жульничаешь. Только удрать сложнее – когда особняк, охрана.

Он ухмыльнулся в ответ:

– Зато знаешь, как кровь будоражит. Хочешь мне помогать?

– Нет.

– Зря. Адреналин отлично отвлекает… от мрачных мыслей. – Он погрустнел.

Саша взглянула в его светлые глаза.

В кино, после подобной гонки, между героями обязательно бы последовал поцелуй. А Зиновий, когда она подвезла его к подъезду, на прощание лишь потрепал ее по плечу.

Но ее телефон записал.

Домой девушка вернулась в четыре утра. Свет в коридоре включать не стала, прокралась на кухню.

Мама оставила на столе записку: «Саша, обязательно поужинай. В холодильнике на сковородке котлеты с картошкой. В банке соленые огурцы».

Александра покорно достала еду, понюхала и вернула обратно в холодильник.

Написала маме ответ: «Спасибо! Сыта, как слон. Мишка накормил пиццей».

Но чем она, правда, сыта?

Налила себе воды, встала у окна, начала вспоминать: «Я ведь только завтракала. Часов в двенадцать. И до сих пор не проголодалась. Ну и ладно. Умру от голода. Это самоубийством не считается».

Весь адреналин, драйв прошедшего вечера улетучились напрочь.

Наступал новый день – кислый и тусклый.

Ехать в анти-СПИД центр. Сдавать анализы. Врать, почему она до сих пор не привела полового партнера.

Кто ее вообще за язык тянул? Зачем было называть Мишкину фамилию, адрес? Вообще могла сказать: я девственница, хотите – верьте. А не верите – ищите моего любовника сами.

Но Саша в тот день, когда ей подтвердили диагноз, не соображала ничего. Доктора, видно, знают такой эффект. Специально стараются, пока человек в шоке, вытянуть из него максимум информации. Сама им все сообщила: в каком институте учится и даже адрес салона, где делала татуировку.

Хотя с Мишкой в любом случае надо объясняться.

И непонятно, кто кого будет обвинять.

Вряд ли он, спортсмен, скромняга и сторонник дао-секса, ее заразил.

И можно только представить его физиономию, когда Саша скажет ему о своем милом диагнозе.

Мишаня не скрывал, что собирается – благодаря дыхательным, эзотерическим и медитативным техникам – жить до ста лет.

ВИЧ внесет некоторые коррективы в его планы.

Саша хихикнула.

Почему она стала такой злобной?

Хотя, как рассказывают, иные больные протыкают себе вены иголками, а потом разбрасывают их в людных местах. На сиденьях в метро и кинотеатрах.

«Поехать, что ли, к Мишке? Прямо сейчас? – задумалась Александра. – Лучше я сама скажу, чем из анти-СПИДа к нему заявятся…»

Но как представила: опять выходить во двор, садиться за руль, куда-то тащиться… Сил не было. Совсем. Хотя раньше она без проблем гуляла-веселилась всю ночь, а утром жевала кофейные зерна и бежала на первую пару.

Ладно. Надо будет с утра позвонить врачам и заверить, что Мишку она обязательно приведет. Во второй половине дня. Ну, или на следующий день.

А сейчас – спать.

До своей комнаты еле добрела, ноги подгибались. Но заснуть долго не получалось. Мысли крутились и крутились по привычному уже кругу. Где я могла заразиться? За что это именно мне? Как жить дальше?.. Ни на один из вопросов ответа не было. За окном свистел ветер. На соседнем доме старательно мигала реклама. Отдаленно взревывали сирены. Почти Манхэттен. Поехать бы туда… Нет. Америка для нее теперь – страна чудес, куда она не попадет. Никогда.

Саша выползала на кухню, капала себе валерьянку. Открывала и закрывала когда-то любимые книги. Укрывалась, раскрывалась. Дождалась рассвета, грохота помойных машин. Вот в комнате родителей зазвенел будильник, папа на цыпочках, чтобы ее не разбудить, прошел в ванную.

Уснула в итоге лишь к семи. Проснулась, вся в поту, с головной болью, к полудню.

Пока, еще сонная, смотрела на часы, подумала: «Можно успеть на пятую пару».

Но проснулась окончательно, усмехнулась: «А зачем?..»

Дома, к счастью, тишина. Рабочий день. Родители наверняка нервничают: почему дочка посреди учебного года устроила себе каникулы. Но, спасибо, пожалели. Будить не стали.

Александра, шаркая, словно старуха, поплелась на кухню. Опять ее мутит, голова кружится. Ощущение, будто тебе не двадцать, а все сорок.

Или болезнь не в теле, но в голове?

У нее однажды было: под мышкой уплотнился лимфоузел. Сначала просто мешал, потом начал болеть. К врачу Саша идти боялась. Читала медицинский справочник, подбирала под свой симптом все новые и новые диагнозы. И чувствовала себя хуже с каждым днем. Начала неметь рука, учащаться пульс.

Когда добралась до поликлиники, не сомневалась: ее немедленно отправят в реанимацию. А оказалось: всего-то продуло на сквозняке. Назначили мазь, витамины, и через пару дней от смертельной болезни не осталось и следа.

Вот бы сейчас так!

Пересдать кровь еще раз. И узнать: врачи все-таки ошиблись.

Вдруг она правда здорова?

От приятной мысли даже есть захотелось.

Саша открыла холодильник и вдруг услыхала: хлопнула входная дверь. Потом шаги. Мамины. Что ей надо посреди рабочего дня?

Входит на кухню. В отутюженном офисном костюме, при макияже. Тапочки в сочетании со строгой юбкой смотрятся странно.

Саша попыталась улыбнуться:

– Мам, ты чего вдруг?

– Специально приехала. Вместо обеда.

– Зачем?!

– А когда еще с тобой можно поговорить? – саркастически молвила Ольга Егоровна.

– О чем? – торопливо спросила Саша.

Пожалуй, слишком торопливо – потому что мама сразу усмехнулась:

– Сама признаешься?

– Э… А в чем?

Саша про себя умоляла Иисуса и на всякий случай всех остальных богов, чтобы речь сейчас не пошла о ее болезни.

– Где ты была сегодня ночью?! – выпалила мама.

– С Мишкой… – начала Александра.

– Да неужели? – усмехнулась мать. – Почему он тогда звонил? Заметь, в восемь утра? И спрашивал, все ли у тебя в порядке?!

– Ну… мы поссорились, – облегченно выпалила Саша. – Серьезно. Наверно, даже вообще разбежались.

Сейчас главное не дать маме опомниться, ошеломить, сбить с ног атакой:

– Мам, ну невозможно с ним больше! Он вообще стал питекантроп, примитивное создание. Только спорт и «Звездные войны». А еще бегать меня заставляет. И целуется всегда в ухо, тошнит просто!

– И кого ты нашла – взамен? – подозрительно прищурилась родительница.

Ледок тонок, по нему нужно очень, очень осторожно шагать.

– Мам, ну я ведь не пещерная женщина: надоел один самец, надо тут же прилепиться к другому. Никого пока не нашла.

– А куда тогда ходишь ночами?!

– Просто по городу катаюсь. Иногда пассажиров подвожу.

– Пассажиров? – ахнула мама. – Саша, ты с ума сошла? Хочешь, чтобы тебе голову проломили?!

– Да ну, мам. Из-за «восьмерки» старой проламывать не будут. И я только женщин беру.

– Но зачем? Мы что, тебе мало денег даем?!

– Мало. И я не только за деньги! Интересно. Разные люди. И Москва ночью такая красивая. Хочу напитаться. Раз уж скоро отсюда надолго уеду.

– Справку, кстати, ты американцам не отнесла до сих пор, – не преминула упрекнуть мама. – Они тоже звонили. Вчера. Напоминали.

– Ой, да ну их. Ехать в Штаты – в конце августа. Сейчас март. Что я, справку не успею отвезти?!

Саша, за спиной, чтоб мама не заметила, скрестила пальцы. Только бы на этом все, претензии иссякли.

Но мать взяла ее за руку, притянула к себе. Откинула прядь волос, вгляделась в лицо:

– А чего выглядишь так плохо?

– Ма-ам! Ну, март ведь! Авитаминоз. И месячные у меня на носу…

– Нет, Саша, – покачала головой мать. – Что-то с тобой не то.

– Мам, да все у меня супер! Сейчас позавтракаю и в институт помчусь. У нас сегодня в половине третьего коллоквиум. Я успею. А завтра – к первой паре поеду. Честно!

– Не знаю, Александра, – пожала плечами Ольга Егоровна. – Что ты все мечешься, дурака валяешь? Миша твой – да, не принц, но и ты, прости, первой красавицей никогда не была.

– Ха, мам! – Дочь из последних сил прикидывалась беззаботной. – Это в России я середнячок. А в Америке – девчонки толстые и прыщавые. Я себе там парня в сто раз лучше найду.

…Будь мама настойчивее – добилась бы правды. Но родительница спешила вернуться на работу, и уже через минуту Саша с облегчением заперла входную дверь. Стерла со лба пот. Руки дрожали.

Сколько можно – играть, обманывать? Нужно или уходить из дома – непонятно только куда. Или признаваться. Третьего не дано.

Зазвонил телефон. «Если Мишка – сейчас ему устрою!»

Но оказалось хуже. Звонила врач из Центра борьбы со СПИДом. Деловитая, собранная.

– Александра, как ваши дела?

– Прекрасно, – буркнула девушка.

– Почему вы не приходите? Нужно сдать кровь на иммунный статус. И вашего молодого человека мы давно ждем. Не появится добровольно… – голос быстренько обратился из медового в угрожающий. – завтра будем его принудительно доставлять.

– Сегодня. Мы оба приедем сегодня, – торопливо пообещала Александра.

Времени час дня. Если быстро собраться, она как раз подловит Мишку в конце пятой пары.

И только когда вышла из дома, Саша вспомнила, что так и не позавтракала.

Саша примчалась в Мишкин институт точно к звонку. Припарковалась на деканском месте, очень удобно, прямо у входа.

Мишаня вышел одним из первых. Александра посигналила. Прежде чем сесть в машину, парень огляделся. Удостоверился – все ли видят, что его девушка встречает? Да на личном автомобиле?..

Он настойчиво уверял ее, что сам о машине даже не мечтает. Но Александра видела: завидует. И автомобилю, и тому, как она водит.

«И чего я с ним связалась?!» – закусила губу Саша.

Искала легких путей, наверно. Других-то завоевывать надо, а этот сам к ней приклеился, словно репей. Физкультурой своей опутал. К «Звездным войнам» фактически приучил.

– Миш, – напустилась она на него, едва парень сел, – ты зачем меня маме сдал?

Он не растерялся ни на секунду:

– Специально.

– Что-о?

– А почему ты позавчера не могла, вчера тоже? А сама ночами куда-то сливаешься!

– Ты откуда знаешь?

– А я не гордый. К тебе во двор приезжал. Все видел.

– Чего не подошел?

– Вот еще. Навязываться.

Лицо упрямое, обиженное.

Ну, ладно, дорогой. Сейчас ты по-другому запоешь.