Невезучие Устименко Татьяна
Принц Тайлериан, предусмотрительно обогнувший шумный Скилур, столицу территории орков и давненько покинувший знакомые места, в полной мере наслаждался замечательным путешествием, буквально упиваясь свободой и красотой окружающего пейзажа, несшего массу неизведанных ранее ощущений. В первое время у него частенько кружилась голова от обилия впечатлений да захватывало дух от бескрайнего простора расстилавшихся перед ним полей и долин, там и сям усыпанных симпатичными домиками чинных эйсенских селений. Местные пейзане славились вежливостью, гостеприимством, педантичной хозяйственностью и несравненной деловой хваткой. А царящие вокруг чистота и порядок потрясли принца до глубины души, сильно изменив его мнение о доминирующем превосходстве эльфийской расы. Ведь в Эйсене, как удачно подметила остроглазая Кайра, не только каждая розовощекая фрейлейн, но и каждая ухоженная корова носили недешевую атласную ленту. Причем носили с совершенно одинаковой гордостью и высокомерием! Тай зазря извел уже не один бумажный свиток, безуспешно пытаясь увековечить в бессмертных стихах восхитительную волоокость скромного взора эйсенских красавиц и воспеть воистину девичью статность элитных эйсенских коров. И впрямь было от чего терять голову!
Кайра с заботливой снисходительностью наблюдала за шаловливыми сумасбродствами своего вырвавшегося на свободу подопечного, не забывая при этом бдительно следить за их личной безопасностью и состоянием общего кошелька. От ее проницательного взгляда также не ускользнуло и возникшее в маркграфстве нездоровое оживление, очевидно вызванное недавней кончиной правителя, о чем сообщали развешанные на придорожных столбах грамоты. Эльфийка подметила и то, что большая часть путников двигалась по направлению к столице, а цены на постоялых дворах и в трактирах, по слухам, возросли как минимум на треть. Чутко прислушиваясь к разговорам местных жителей, девушка пришла к однозначному выводу: дела со скоропостижной кончиной маркграфа Эдмунда обстоят далеко не так чисто, как всем того хотелось бы. И, похоже, времена в Эйсене грядут смутные да беспокойные. Нечего сказать, не слишком-то благоприятное стечение обстоятельств сопутствует их путешествию. Но, если вдуматься, ничего необычного в этом нет, ведь на то Тай и зовется невезучим!
— Тай! — требовательно окликнула Кайра, отвлекая принца от мечтательных размышлений. — У нас продукты заканчиваются. Осталась пара краюшек хлеба, немного подсохшего сыра, ломтик ветчины и пяток яблок. А еще надо бы прикупить овса для лошадей, потому что на одной-то траве они куда лучше животами бурчат, чем ноги переставляют…
Юноша поднял голову, двумя пальцами лихо сдвигая на затылок свою черную широкополую шляпу. Телохранительница пристально всмотрелась в лицо принца и радостно улыбнулась, с удовольствием констатируя — путешествие явно идет ему на пользу! Бледная кожа Тая покрылась легким загаром, из глаз исчезла туманная поволока равнодушия и скуки, предплечья окрепли, общая в недалеком будущем обрасти недурственными мускулами, а посадка приобрела небрежность опытного наездника. Кроме того, принц умудрился прикрепить свой походный блокнот на переднюю луку седла, на скаку строча стихи и таким образом успешно сочетая приятное с полезным.
— Жарко! — Тай сдернул шляпу с головы и заморенно обмахнулся ее залихватски загнутыми полями. — Кайра, похоже, солнце достигло зенита, и если мы не хотим схлопотать тепловой удар, то самое время выбрать какое-нибудь прохладное место, промочить горло холодным пивком да и передохнуть часок-другой…
— Вполне разумное решение, — согласно кивнула девушка. — Хотя лично я предпочла бы ржаной квас. — И она ткнула пальцем в сторону изрядно заржавевшего указателя, криво прибитого на вкопанный у обочины столб.
— Корчма «Берлога», — напрягая зрение и привставая в стременах, прочитал принц. — Многообещающее название. Вот тебе и подходящая возможность затариться съестными припасами.
— Фи, — недовольно скривилась Кайра, — да у них же там все втридорога! Но логика мне подсказывает, что поблизости от трактира должна обнаружиться какая-нибудь деревня. А в корчме все равно не мешало бы малость перекусить, конечно, если они не имеют поганой привычки обсчитывать усталых путешественников.
— Зато информация у них — задарма! — с намеком подмигнул Тай.
Девушка скептично хмыкнула:
— В шпиона поиграть захотелось? Спешу тебя разочаровать: скорее всего, ты найдешь здесь одни банальные деревенские сплетни, перевранные до неузнаваемости и извращенные до невозможности!
— Ну за неимением лучшего!.. — развел руками принц и подначивающе подмигнул. — А то мы так совсем от цивилизации отвыкнем.
Возможность приобщиться к непритязательным прелестям провинциальной цивилизации они получили минут через двадцать, спешиваясь у крыльца немного покосившейся корчмы, вросшей в землю до самых немытых окон.
— М-да-а-а, — неопределенно протянула Кайра, на всякий случай покрепче привязывая уздечку своего скакуна к неопрятной, кривой коновязи. — Та еще забегаловка! Как бы у нас здесь коней не сперли…
— А ты что ожидала увидеть? — насмешливо фыркнул Тайлериан. — Зато все честно. Написано же — берлога.
— Лишь бы не вампирья! — сквозь зубы процедила Кайра, нерешительно топчась на нижней ступеньке щелястого крыльца. — А может, ну ее, эту берлогу? Поищем местечко поприличнее…
— Да ты, отважная моя, никак, испугалась? — подзуживающе хохотнул принц. — Ты, лейтенант «Черных наездниц»… Ну, дорогая моя, это уже нонсенс!
— И вовсе я не испугалась! — уязвленно оскалила зубы телохранительница. — Просто ненавижу глупый риск!
— Испугалась! — продолжал напирать Тай.
— Нет!
— А я говорю, да!
— Тьфу на тебя, упрямец! — не на шутку рассердилась девушка. — Никого я не боюсь.
- Приоткрылась тихо дверь,
- На крыльцо выходит зверь.
- Здесь берлога, не трактир,
- А хозяин в ней — вампир… —
задорно продекламировал принц, одним прыжком взлетая на крыльцо и становясь в картинную позу оратора.
Кайра снизу показала ему кулак, давясь нервным смехом. Внезапно дверь печально скрипнула и вправду начала медленно открываться…
— Ик, — тихонько выдавила из себя девушка, отступая назад, неудачно попадая каблуком в лужу, поскальзываясь и чуть не падая. — А-а-а, чтоб тебя, остряк гоблинов!..
— Вау! — восторженно выдохнул Тай, от полноты чувств обнимая резной столбик входного навеса. — Неужто и впрямь вампир?
— Да боги с вами, добрые господа! — возмущенно взмахнул засаленным полотенцем невысокий пухлый человечек, вразвалочку выкатившийся на крыльцо. — Благородные эмпиры к нам редко заезжают, уж дюже далеко мы от столицы живем!
— А-а-а! — понимающе отреагировал Тай, с видом ценителя рассматривая колоритную фигуру хозяина. — А вот это уже стремно, мы-то на экзотику рассчитывали!
— А вы что, очередные экскре… эктри… ой!.. экстремалы? — шокированно отвалил небритую челюсть трактирщик. — Опять? Да сколько же можно? Разорите вы нас, как пить дать разорите! Мы ведь предыдущих покойничков-героев только на прошлой неделе похоронили, причем опять за счет общины…
— Уважаемый, вы это о чем? — угрожающе вопросила Кайра, настороженно хватаясь за рукоять рапиры. — Мы помирать не собираемся ни в коем разе, даже и не надейтесь!
Принц с любопытством округлил глаза.
— Так все о маге том черном, неупокоенном, о чем же еще! — торопливо зачастил толстяк, испуганно отодвигаясь от воинственной девицы. — Много в наши места всяких рыцарей да храбрецов отчаянных заезжать в последнее время стало. Все норовят силой с магом мертвым помериться, что на пути к Лебнице засел. Силой, значит, помериться, а самого злыдня успокоить да сокровища его забрать…
— Что за маг?! — заинтересованно воскликнул Тай. — Мы о нем и слыхом не слыхивали. Потрясающий сюжет для баллады…
— Хм, что за сокровища? — тоже не осталась равнодушной Кайра. — Сразу скажу, не верю я в эти байки про бесхозное золото…
— Ой, так, значит, вы не из этих! — облегченно всплеснул руками хозяин. — Так вы тогда заходите, гости дорогие, чего же мы на пороге-то стоим!
Кайра с энтузиазмом приканчивала уже вторую порцию вкусной наваристой похлебки, бойко скребя ложкой по дну глубокой глиняной миски. Тайлериан задумчиво жевал кусочек хлеба с салом, не спуская глаз с суетившегося возле стойки хозяина. Кроме них в корчме не было почти никого, лишь за дальним столиком невозмутимо восседали два важных бюргера, чинно поглощая айнтопф — сосиски с тушеной капустой, традиционное эйсенское блюдо, — да неторопливо запивая его пенистым светлым пивом. Толстый трактирщик сосредоточенно протирал и без того чистую посуду, иногда бросая на Тая быстрые, умоляющие взгляды. Принц насмешливо фыркнул и отвернулся с деланым безразличием, неторопливо доводя хозяина «Берлоги» до нужной кондиции. Хитрый юноша продуманно тянул время, готовясь к выкачиванию нужной путешественникам информации. Прямых расспросов он избегал, предпочитая якобы случайную болтовню, так как не желал вызвать ненужные подозрения у опытного и ушлого трактирщика.
Внутри корчма оказалась намного симпатичнее, чем снаружи. Пол чисто подметен и посыпан мелкозернистым речным песком, столы и лавки довольно новые, стены завешаны парой непонятно чьих шкур и пучками сушеного зверобоя. А над камином красуется оскаленная медвежья морда, красноречиво подтверждая название уютного трактира. Да и меню, предложенное гостям, не разочаровало. Кайра немедленно получила огромную запотелую кружку с вожделенным квасом, а Тай попробовал местное, настоянное на лимоне пиво и благосклонно кивнул, восхищенно оттопыривая большой палец. Хозяин расцвел в польщенной улыбке.
Неглупый эльф отлично знал подобную, легко различаемую породу людей, к которой принадлежал и их любезный хозяин. Таких водой не пои и хлебом не корми — только дай вволю почесать языком, потрепаться, посплетничать и выставить себя самым осведомленным во всей округе человеком. Поэтому он сознательно подвел небритого толстячка к критическому состоянию мучительно затянувшегося молчания, а затем неожиданно вытащил из кармана золотой шамуль и призывно постучал им по натертой до зеркального блеска стойке:
— А что, уважаемый герр… — Тай выжидательно прервал фразу, напуская на себя самый почтительный вид.
— Отто! — радостно подпрыгнул на месте корчмарь, чуть не выронив почти до дыр затертый бокал. — Герр Отто к вашим услугам!
— А что, уважаемый герр Отто, — елейным тоном продолжил принц, улыбаясь так лучезарно, будто в лице кургузого трактирщика он обрел давно потерянного родственника, — не водится ли в вашем славном заведении что-нибудь покрепче пива? Хотя, клянусь Аолой, пиво у вас отменное!
— Да как же не водится-то… — почти оскорбился хозяин, торопливо ныряя под стойку и победно извлекая на свет небольшой графинчик, наполненный искристой голубоватой жидкостью. — Вот, не побрезгуйте, извольте испробовать! Настоечка моя фирменная, по тайным семейным рецептам изготовленная…
— А ну-ка, ну-ка, — талантливо изобразил живейший интерес эльф, присовокупляя к первой золотой монете вторую. — Я, знаете ли, весьма уважаю подобные эксклюзивные напитки!
Герр Отто вдохновленно потер руки, выставляя на стол пару серебряных стаканчиков. Кайра лишь мрачно покачала головой, неодобрительно взирая на эти торопливые приготовления.
— Продегустируйте, окажите любезность! — Трактирщик на два пальца наполнил стаканы, один из них выжидательно пододвигая к Таю.
Принц решительно глотнул, прикрывая глаза и смакуя пряно благоухающую жидкость. Вопреки его опасливым ожиданиям, напиток ничуть не походил на грубый деревенский самогон, отличаясь тонким и изысканным вкусом.
— Великолепно, клянусь тремя божественными братьями! — совершенно искренне констатировал Тай, намекая на добавку. — Настояно на лесной малине и гречишном меду с добавлением мяты и тмина…
— Верно! — восхищенно хлопнул ладонью по столешнице хозяин. — Да вы, сударь, настоящий ценитель. А вот это сможете распознать и описать? — Он извлек другую бутылку и налил Таю золотистого, прозрачного как слеза вина.
— Бесподобно! — восхитился юноша. — Домашнее бузинное вино, слегка подкрашенное яблочным сиропом.
Герр Отто шокированно похлопал ресницами и выставил на стол целую батарею разнокалиберных посудин с напитками.
За бузинным вином последовала смородиновая наливка, за ней — водка на рябине, которую сменил восхитительный ликер из одуванчиков… Через час ставшие к тому времени закадычными друзьями Тай и Отто расчувствованно обнялись и дрожащими голосами затянули какую-то фривольную песенку, пьяно покачиваясь и похихикивая. Причем если не отстававший от принца трактирщик был пьян на самом деле, то эльф мастерски притворялся, желая усыпить бдительность гостеприимного хозяина.
— А что, уважаемый герр Отто, — вкрадчиво начал Тай, не забывая подливать в стакан новоявленного друга, — не ходят ли в ваших краях какие странные слухи?
— Странные? — расширил глаза герр Отто. — Да это вы еще мягко сказали! Да у нас ого как… — И тут корчмаря прорвало.
Тайлериан слушал трактирщика внимательно, сурово нахмурив брови, не перебивая и боясь пропустить хотя бы слово. Из сбивчивого потока новостей, неумолкающе изливающихся из уст болтливого хозяина, он узнал, что, по всей видимости, граф Эдмунд умер не своей смертью, а наследником объявили его родного и единственного сына — Вольдемара Эйсенского. Но в покоях будущего владыки внезапно обнаружился стилет, по компетентному мнению лекарей, испачканный кровью и мозговым веществом его отца, а виконт Зорган, племянник покойного графа, обвинил кузена в убийстве отца и приговорил к казни. И, кроме того, Зорган приказал привезти из далекой деревушки Ренби молодую, но уже успевшую прославиться своими пророчествами ведьму, дабы она подтвердила или опровергла вину Вольдемара. А в предвкушении невиданного судилища в столицу маркграфства город Эйсенвальд теперь стекаются толпы зевак. Помимо этого, в соседнем Красногорье старательно разыскивают улизнувшую с брачного ложа княжну, а в эльфийском королевстве — тщетно ловят удравшего с коронации принца. Но это еще мелочи, потому что на дороге к селению Лебнице засел призрак неупокоенного черного мага, запросто прихлопывающий всех соискателей его богатств, а над холмами маркграфства недавно видели самого настоящего дракона, повадившегося воровать скот. К тому же…
Но тут бурные излияния трактирщика неожиданно прервали вопли ужаса, оглушительный рев и странный шум, донесшиеся со двора. Лоб герра Отто мгновенно порылся крупными каплями пота, а схватившиеся за бутылку руки предательски затряслись. Тай недоуменно изогнул бровь.
— Не иначе опять чудище крылатое прилетело! — потерянно залепетал хозяин, трусливо оглядываясь в поисках укрытия. — Оно третьего дня у фрау Марты корову забрало, проезжего рыцаря чуть до смерти хвостом не забило, всех обругало непотребно и обещало наложить карательные сан… сан… — Хозяин жалобно расплакался.
— Санкции! — догадливо подсказал Тай и встал из-за стола. — Кайра, а не взглянуть ли нам на этого зарвавшегося дракона? — И, не дожидаясь ответной реакции верной телохранительницы, принц стремглав выскочил на крыльцо.
— Куда? Подожди, идиот! — благоразумно пыталась остановить его сыто расслабившаяся девушка, путаясь в ремнях отложенной на скамью перевязи с рапирой и теряя драгоценные секунды. — Остановись! Ты рискуешь жизнью! Ведь вполне вероятно, что это не Рэндон…
Но куда там, Тая уже и след простыл! Кайра свирепо бухнула разболтанной дверью корчмы, рысцой выбегая на улицу, и растерянно расширила зрачки, потому что нахальное чудовище, посмевшее безнаказанно терроризировать окрестности «Берлоги», и впрямь оказалось совсем не Рэндоном…
Принц стоял возле коновязи, обратив к небу запрокинутое лицо и напряженно всматриваясь в парящий над ним силуэт относительно небольшого летуна. Крылатое существо тоже заметило эльфа и описало резкий полукруг, заходя на посадку. Когти твари пробороздили землю в каком-нибудь метре от безрассудного юноши, увенчанная черным гребнем голова склонилась набок, пытливо вглядываясь в его черты.
— А ты смельчак! — ломающимся юношеским баском хохотнул дракон. — Осмелился в одиночку выйти ко мне навстречу! Возможно, ты непобедимый герой или могущественный маг? — В голосе чудовища прозвучала едва скрываемая издевка.
Тайлериан горделиво расправил плечи:
— Я принц, а в нашем роду не принято отступать перед кем бы то ни было!
— При-и-инц! — насмешливо протянул дракон. — Да ладно, не хорохорься ты попусту, я тебя и так уже узнал! Уверен, во всей Антее найдется только один горбатый принц. Кстати, я рад, что судьба оказалась на нашей стороне и свела нас столь быстро, потому что искал именно тебя…
— Зачем? — неподдельно изумился Тай.
Дракон довольно хмыкнул:
— Я сын драконьего правителя Рэндона, и зовут меня Трей. Я сумел опередить отца и выкрал для тебя золотоволосую девицу, проживающую в Красногорье…
— Выкрал? — не поверил своим ушам эльф. — И где же она находится сейчас?
— Да тут, поблизости! — небрежно мотнул гребнем Трей, наслаждаясь оторопелым видом принца. — Я ее в орешнике припрятал!
Тай протяжно присвистнул…
А в своих покоях, чернокнижник Гедрон лла-Аррастиг вновь бессильно сжал кулаки и проклял непредсказуемое стечение обстоятельств, сведшее вместе двух будущих Воинов Судьбы. Невезение, помноженное на невезение, непредсказуемым образом трансформировалось, приняв форму негаданной удачи.
«Ну ничего, — злобно подумал Гедрон, поднимая вольт принца и мстительно ухмыляясь. — От проклятия неупокоенного черного мага не уйти даже тебе…» Он сложил пальцы в некую зловещую фигуру, проделал пасс и начал выплетать заклятие неминуемой смерти, притаившейся на дороге, ведущей к деревне Лебнице…
Глава 2
К моему приятному удивлению, правда, смешанному с изрядной долей разочарования, знаменитые эйсенские вампиры ничуть не походили на тех омерзительных монстров, коими их неизменно выставляли многотомные Нарронские энциклопедии. Никаких тебе удлиненных морд с выпирающими наружу клыками, красных глаз, черных когтей и ужасающей худобы. А я-то надеялась на острые ощущения… Нет, в реальной жизни все оказалось совершенно приличным и обыденным. Люди как люди — с вполне презентабельной наружностью, изысканными манерами, тщательно следящие за модой и ведущие себя безупречно корректно. Никто из них на нас с Михасем не набрасывался, в темную подворотню не затаскивал и пить нашу кровь отнюдь не спешил. Жаль, ну никакой тебе романтики! Зато первый же встреченный нами вампир — вернее, эмпир, ибо, попав в Эйсен, мы тут же постигли огромную разницу, разделяющую эти понятия, — обворожил меня безмерно.
— Ишь какой холеный вампирчик, аж завидки берут! — ревниво бормотнул Михась, скептичным движением рыжих ресниц провожая спину удаляющегося вскачь всадника, эффектно задрапированную серым бархатным плащом. — То-то ты от него глаз оторвать не можешь!
— А зачем, скажи на милость, мне его глаз? — иронично хмыкнула я, сверля настойчивым взглядом стройный силуэт торопливо ретирующегося эмпира. Похоже, мы ему не понравились. — Хотя такую красотищу можно в золото оправить и на шею вместо кулона повесить…
— Вот! — уныло сморщился Михась. — А я-то уже размечтался — намеревался тебя от вампиров защищать, стать героем и прославиться на века. Но теперь думаю, как бы не пришлось вампирчиков от тебя того-с… А то повадишься: глазик — на кулон, зубик — на ожерелье…
Я беззаботно хохотнула:
— Так что зря ты на себя пуд железа навесил, местные эмпиры вовсе не кровожадные!
— Выходит, что зря! — разочарованно вздохнул мальчишка.
Следует упомянуть, что, едва попав в населенную местность и приметив какую-то захудалую оружейную лавочку, замаячившую на нашем пути, мой конопатый оруженосец тут же завернул под ее благодатную сень, не упустив возможности вооружиться до зубов. Я протестовала и спорила до хрипоты, но Михась не послушался, прикупив: рваную кольчугу, малость помятый шлем, топорик с кривой ручкой и покореженный круглый щит. Видимо, мальчишка излишне драматизировал ситуацию, поспешив принять близко к сердцу сомнительную вероятность смертельной угрозы, нависшей над моей сиятельной персоной. Но, увы, его героические надежды не оправдались! Эмпиры не обращали на нас ни малейшего внимания. Скорее наоборот, сторонились двух скромных, неприглядных чужеземцев. Так что не нервничай, Михась, нужна я этим высокомерным эмпирам, как зайцу седло! Ведь по большому счету, там и смотреть-то не на что — сапоги у меня в пыли, кафтан безнадежно заурядный, вид обманчиво безмятежный, а конопушки уже на шею переползать начали, ибо погода стоит солнечная на загляденье, а тенистые леса в Эйсене — явление дефицитное. Обстриженные до плеч волосы теперь тоже не ахти как завлекательно смотрятся, но общей картины, кажется, не портят. В общем, самая что ни на есть обычная девка, коих в маркграфстве сотни, если не тысячи наберется, ничем на княжну не похожая. Но вот это как раз и хорошо, ибо нам же легче. Мы ведь не цацы какие, мы люди тихие, мирные, лишних проблем на свою пятую точку не ищем! А чего их искать? Да они и так за мной будто приклеенные таскаются…
— Княжна! — мгновение спустя позвал Михась, философски почесывая шлем в районе затылка, видимо, для активизации мыслительных процессов. — Так это что же получается, выходит, и тварь безбожная способна нормальным человеком прикинуться? А как же мне их тогда различать?
Я нехотя оторвалась от своих пространных размышлений. Не нужно обладать особенным умом, чтобы понять — карта из Колоды Судьбы, изображавшая вампира, на самом деле пророчила мне встречу с эйсенским эмпиром. Потому что иных в Антее просто не водилось, а высший эмпир мог происходить только из благородного рода. Впрочем, они все здесь благородные, причем настолько, что аж дух захватывает! В кого ни плюнь — все в каретах с лакеями на запятках или на сказочно красивых конях, с замысловатыми гербами, с замками и родословной до двадцать пятого колена… И правда, тьфу на вас, эмпи… э-э-э, то есть… гоблины проклятые, вот неразбериха-то! И как же я теперь одного, именно того самого нужного мне эмпира искать-то должна?
— Рогнеда! — просительно проныл настырный оруженосец, не собираясь отступаться от волнующей его проблемы. — Чем же твари от людей отличаются?
Я иронично прищурилась:
— А твари это кто?
— Ну как это кто?.. — оторопел мальчишка. — Дык, ясное дело, те, которые зло творят, людей убивают, Тьме служат…
— У-у-у, — критически поморщилась я, — так на такое и люди способны!
Михась засопел с сомнением:
— Тварь не по клыкам определяют, получатся?
— Верно, по делам и поступкам, — подтвердила я. — Нелюди, они и среди людей часто встречаются!
— А ежели они среди ваших Воинов Судьбы затешутся? — продолжил допытываться въедливый Михась.
— Твари или нелюди? — провокационно улыбнулась я.
— Совсем ты меня запутала! — скис оруженосец, раздраженно потирая нос и путаясь в диалектике с эклектикой. — Скажем так: нелюди в виде людей и люди в виде тварей…
— Возможно! — спокойно согласилась я, в душе безмерно удивляясь прозорливой мудрости безусого мальчишки. — Возможно…
Мои мысли все крутились вокруг недавней беседы со Смотрящей сквозь время. И внезапно меня осенило — не стоило судить по внешности и прошлому предполагаемых Воинов, следовало учитывать только их характер, принципы и убеждения. Ведь именно они определяют наше будущее и настоящее. Именно они позволяют бороться с невезением, изменять судьбу и спасать мир. Они сильнее неудачи и смерти, они перековывают зло в добро, ненависть в любовь и учат неотступно идти к нужной цели. Они делают нас людьми и настоящими бойцами… Хм, так-то оно так, однако не все настолько просто, как кажется. Даже если мы соберемся всей шестеркой и сумеем найти общий язык, прийти к взаимопониманию, то это всего лишь половина успеха, ибо впереди нас подстерегают Чернокнижник и Ветер Инферно! Сможем ли мы противостоять предстоящим испытаниям — достанет ли у нас сил, смелости и выдержки?
Кони шли неспешной трусцой, неся нас в сторону столицы маркграфства, великого города Эйсенвальда. Именно там, по моему мнению, нам и следовало искать напророченного картами эмпира. Наш путь пролегал через крохотную деревушку, состоящую из десятка опрятных домиков, огороженных невысокими ухоженными заборчиками. Напротив одного из них, прямо посередине дороги, сидела упитанная черная кошка, хозяйски озирающаяся вокруг себя. Рядом с пушистой охотницей лежал трупик мышки, подозрительно смахивавшей на ту, которую показывала мне на ярмарке старая эльфийка.
— Мя! — неожиданно и агрессивно выдала кошка, встречаясь гипнотизирующим, холодным взглядом с моими решительно прищуренными глазами.
Вопль прозвучал угрожающе, неся оттенок наглого вызова. Кошка отнюдь не собиралась отходить, освобождая путь. Наши скакуны панически заржали, приседая на задние ноги и взбивая копытами желтую песчаную пыль. А мохнатая тварь злобно оскалила клыки, оказавшиеся слишком большими для столь мелкого животного. Ее глаза горели демоническим красным светом. Я вздрогнула — это противоестественное чудовище, кажется, являлось чем-то худшим, чем просто выжившая из ума домашняя любимица…
«Жизнь — штука сложная, — пыталась внушить мне черная тварь, переходя на низкое ворчание, напоминающее заунывный плач кладбищенского ветра. — Она подобна хитроумной ловушке, и все вы в ней — всего лишь мыши, беззащитные перед лицом неумолимой смерти!»
«Врешь, хищница! — протестующе подумала я. — Я тебе не мышь. Меня не поймать!» — а вслух ответила не менее резко:
— Мя! — вопреки всему утверждая свои собственные жизненные заповеди: принципы добра и справедливости важнее смерти, а воля бойца сильнее зла и невезения!
Кошка возмущенно зашипела, поджала пышный хвост и затравленно попятилась, уступая мне дорогу. Злобное выражение усатой звериной морды мгновенно перешло в растерянное, превращая ее в подобие сморщенного лица какого-то человека, а скорее — мерзкого, искалеченного урода… «Чернокнижник! — вспомнила я. — Смотрящая говорила о противодействующем нам Чернокнижнике! Неужели это он?» И я осенила тварь быстрым жестом пальцев, сложенных в знак богини Аолы. Кошка утробно взвыла и метнулась в подворотню. Я ликующе дернула поводья, направляя Орешка вперед, наперерез любому злу и наперекор любой опасности.
Гедрон лла-Аррастиг вынырнул из сознания почти до смерти перепуганной кошки, наконец-то отпуская на свободу измученное непонятной встряской животное, и устало опустился в кресло. Подобные магические эксперименты всегда отнимают необоснованно много сил, причем как у мага, так и у объекта, подвергнувшегося процедуре замещения разума. Все увиденное буквально ошеломило чернокнижника, заставив по-новому взглянуть на сумасбродную княжну. Девушка оказалась намного сильнее, чем он ожидал, а ее готовность бороться за свои убеждения вызывала невольное восхищение. И еще — это его обеспокоило… Похоже, справиться с ней будет не так просто, как это казалось Гедрону ранее. Сотворенный княжной знак ожег эльфа словно россыпь раскаленных углей, красноречиво свидетельствуя — сами Пресветлые боги выступили на стороне Рогнеды, защищая и оберегая! Ну что ж, это, конечно, неприятно, но преодолимо! И еще — нужно любым способом предотвратить встречу Рогнеды и остальных Воинов Судьбы. А это значит, что ему уже пора доставать из рукава все загодя припасенные козыри, вспоминать свои самые страшные заклинания и приниматься за дело всерьез!
Чернокнижник взмахнул широкими полами своей атласной хламиды, верша темную волшбу, и в комнате начал медленно закручиваться спиральный серый туман, постепенно принимая очертания тощей, сутулой фигуры, вызванной из посмертного небытия…
— Фу, ну и гадкое же болото нам попалось! — нудно бурчала Кайра, длинной палкой осторожно прощупывая скрывающуюся под водой тропу. — И чего нас понесло в это гиблое место? — Вопрос, произнесенный вслух, однако не адресованный какому-либо конкретному лицу, носил четко выраженный риторический характер.
Вонючая зеленоватая жижа лениво колыхалась под ногами, при каждом шаге заливая сапоги до самой щиколотки и поднимая со дна мутную взвесь из частиц гнилой травы, ила и бурой грязи. Узенькая, едва заметная тропка, отмеченная хлипкими вешками, петляла от кочки к кочке, уводя путников в самую глубь безымянного болота, поросшего чахлыми кустиками остролиста и пучками еще не успевшей вызреть клюквы. Унылая картина окружающего пейзажа отнюдь не радовала глаз, вызывая одни лишь неприятные ассоциации. Да и пахло здесь соответственно — на редкость омерзительно. Телохранительница остановилась, пытаясь откарябать обрывок мха, прилипший к пряжке сапога, слегка отклонилась от тропы и тут же провалилась по колено.
— И чего нас понесло в это поганое место? — процедила Кайра, медленно закипая и цепляясь за протянутую руку Тая.
— За подвигами! — ободряюще улыбнулся принц, вытягивая родственницу на безопасный и относительно сухой участок.
— Ой ли?! — скептично парировала девушка, стаскивая высокий ботфорт, выливая из него воду и подозрительно нюхая раскисшую обувь. — Фу! — сердито скривилась она, исключительно из вредности зацикливаясь на одном и том же эффектном словечке. — Опять твое высочество на постельные подвиги потянуло! Что, дома девками не натешился?
— Кайра, ты пристрастна! — беззлобно улыбнулся принц. — Спасти прекрасную деву — дело чести любого принца! К тому же вспомни, что нам рассказывали про мага…
— К гоблинам деву, к гоблинам мага! — хмуро ругнулась телохранительница, строптиво плюхаясь на пучок травы и надевая насквозь промокший сапог на воткнутую в землю палку. — Задрали меня твои героические идеи. Учти, пока ботфорты не высушу — дальше не пойду, не хватало мне еще для полного счастья насморк заработать!
Признав справедливость ее доводов, Тай сдался и уселся рядом, неторопливо прокручивая в голове прошедшие события сегодняшнего дня…
— Да тут поблизости она, твоя желанная! — небрежно мотнул гребнем Трей, наслаждаясь оторопелым видом принца. — Я ее в орешнике припрятал!
Тай протяжно присвистнул:
— Ты ее связал или зачаровал?
Дракон виновато хмыкнул:
— Незачем, нет в этом надобности! После того самого момента, когда я ту, вторую девицу, выбросил, а то уж дюже она меня своими придирками достала, твоя красавица как сознание потеряла, так с тех пор в себя и не приходит…
— То есть как это выбросил? — не поняла Кайра, внимательно прислушивавшаяся к путаному рассказу Трея.
— Да вот так, фьюить… — Когтистая лапа изобразила короткий взмах, должный означать трагическое падение с немалой высоты неведомого тела.
— А девушка что? — обалдело спросил принц, растерянно моргая.
— А ничего! — немного виновато прогудел дракон. — Может, убилась, а может, нет. Да нечего ее жалеть, она той еще стервой оказалась. Летела себе и орала! Правда, перед этим меня основательно запутала, с пеной у рта доказывая, что это именно она является красногорской княжной Рогнедой…
— Ой! — возмущенно вскрикнула эльфийка, хватаясь за рапиру. — Ах ты, дурень!
— Ай! — огорчился принц. — Что же ты натворил!
— Ребята, да вы чего? — искренне удивился дракон. — Ну подумаешь, велика беда: стервой больше — стервой меньше!
— Так ведь она… — хором начали Кайра и Тайлериан, но договорить, посвящая дракона в смысл пророчества Логрина, они не успели, потому что дверь корчмы распахнулась повторно.
На крыльцо вывалились пивные бюргеры, возглавляемые бледным от страха герром Отто. На голове бравого трактирщика, видимо, за неимением шлема, красовалась медная, до блеска начищенная кастрюля, а в судорожно сжатых пальцах угрожающе поблескивал здоровенный шампур для жаркого. Вооруженные обеденными ножами гости исполняли роль массовки, стараясь не дрожать коленками и не стучать зубами.
— Убирайся из наших мест, вымогатель проклятый! — пискляво выкрикнул хозяин «Берлоги», обращаясь к заинтересованному столь колоритным выступлением дракону.
— О, зер гут, динозаврен капут! — нерешительно поддержали бюргеры, неосознанно переходя на давно устаревший, архаичный эйсенский диалект и скованно взмахивая столовыми ножами. — Эр ист гросс флюгшвайн![14]
— Кем-кем вы меня обозвали? — склочно переспросил Трей, задними лапами взбешенно разрывая пышную траву.
Кайра медленно вытянула из ножен рапиру, задумчиво переводя взор с бюргеров на дракона и обратно, но, видимо пока еще не решив, кого от кого требуется защищать.
— Оккупант! — на полтона выше взвыл трактирщик. — Нечего тут нашим коровам геноцид устраивать!
— А ты мне не хами! — почти миролюбиво предложил Трей, выпуская из пасти предостерегающее облачко дыма. — Я, кстати, в своем праве. Я, между прочим, пока в вегетарианцы не записывался!
Герр Отто покачнулся, презрительно фыркнул и шумно набрал в грудь побольше воздуха, похоже намереваясь изречь что-то судьбоносное.
Дракон зарычал.
— Трей, не надо! — торопливо предупредил Тайлериан, понимая, что сейчас случится что-то не поправимое. — Видишь, он же пьян в стельку! На таких грех обижаться… — Но принц не успел закончить увещевание.
— Да мы твое хваленое право вместе с тобой, — ехидно подмигнул герр Отто, — знаешь, где видели? — И поскольку гигант молчал, обомлев от подобной наглости, трактирщик подробно уточнил — где именно, совершенно не стесняясь в крепких выражениях.
Кайра стыдливо покраснела. Бюргеры выкатили глаза. Тай ахнул…
Дракон помедлил секунду-другую, переваривая услышанное. А потом безмолвно распахнул зубастую пасть и дохнул. Из его горла вырвался огромный клуб пламени, устремившийся к крыльцу.
Тайлериан прыгнул, будто дикая кошка, преодолевая все ступеньки, изворачиваясь на лету и сбивая с ног невменяемого трактирщика. Медная кастрюля с ужасающим грохотом скатилась вниз, прямо под лапы Трею. Дракон опомнился и дернулся в сторону. Сгусток огня изменил траекторию — минуя крыльцо, а также сплетенных в запутанный клубок эльфа и хозяина «Берлоги», но превращая случившуюся неподалеку стайку куриц-несушек в косяк поджаристых, румяных окорочков.
— Вир капитулирен! — панически орали бюргеры, роняя ножи и поднимая руки вверх. — Виват динозаврен![15]
Кайра с облегчением рассмеялась и убрала рапиру обратно.
— И не совестно тебе, крылатый? — пристыдила она Трея. — Такой большой, умный, а алкашей обижаешь!
— Нет, а че сразу я? — неубедительно оправдывался дракон, смущенно отворачивая хитрющую морду. — Называется, нашли крайнего. Да они же первые начали! К тому же еще неизвестно, кто сильнее — я или зеленый змий…
Импровизированный стол накрыли на ближайшей поляне. На этом настоял дракон, возмечтавший непременно выпить на брудершафт с бравым трактирщиком, пришедшим в нормальное состояние и ведущим себя вполне адекватно. Против примирения никто не возражал, особенно с учетом того, что куда-то ненадолго смотавшийся Трей вскорости вернулся, таща в лапах объемистую, ведер этак на десять, бочку с мальвазией. Окончательно капитулировавшие бюргеры пили вино из знаменитой кастрюли, правда малость погнувшейся и закоптившейся, но, безусловно, лишь приобретшей после этого ценность редчайшего музейного экспоната. Вопрос, откуда в захудалой глухомани взялся раритетный напиток богов — скорее всего, нахально экспроприированный в ближайшем дворянском замке, — никого не волновал, а пресловутое не на словах отстоянное драконье право на левые делишки отныне считалось фактом непреложным и оспариванию не подлежащим.
— Вкусно! — Кайра зачерпнула второй кубок прямо из бочки, водруженной в центре поросшей лютиками полянки. — Позвольте полюбопытствовать, где же это такую деликатесную прелесть изготавливают? Уж не в этой ли вашей, как ее, Лебнице, кажется?
— Нет, что вы, прекрасная госпожа! — Герр Отто смачно закусил сочной курятиной, отлично прожаренной по фирменному драконьему рецепту, и с видом знатока элитных вин шумно отхлебнул из вместительной глиняной кружки. — Такие сорта ближе к столице производят, специально для стола сиятельного маркграфа…
— Ну вот, значит, и мы получили возможность в кои-то веки почувствовать себя дворянами! — лукаво ухмыльнулся Тай, заговорщицки подмигивая Кайре. — А что, уважаемый хозяин, можно ли из ваших мест побыстрее до пресловутого Эйсенвальда добраться?
— Да отчего же нельзя-то, — непонятно нахмурился трактирщик. — Вот только… — Тут он сосредоточенно подергал себя за мясистое красное ухо, неосмотрительно доводя его до состояния напрочь разварившегося вареника. Было заметно, что лихого герра одолевают какие-то затаенные, но весьма серьезные сомнения. — К столице две дороги ведут. Новая — длинная и безопасная, и старая — заброшенная да бурьяном заросшая, но зато короткая!
— Мы бурьяна не боимся, — снисходительно переглянулись эльфы.
— Ох, не поняли вы меня, господа хорошие, — раздосадованно кашлянул корчмарь, продолжая терзать ни в чем не повинное ухо. — Опасно по той короткой дороге ездить, дюже опасно…
— Бурьян озверел и на людей кидается? — иронично выдвинул дикое предположение Тай, бросая куриную косточку ластившейся к нему дворовой собачонке. — Ну, поди, с ним мы как-нибудь да справимся!
— А с магом неупокоенным? — ехидно поддел хозяин, выразительно поигрывая мохнатыми, будто гусеницы, бровями. — Сомневаюсь, ибо он, окромя вас, уже человек двадцать до смерти заел…
— Оп-па! — недоверчиво отреагировала разрумянившаяся Кайра. — Так уж и до смерти?
— Сам останки хоронил, вот этими самыми руками! — Герр немного хвастливо выставил вперед свои лопатообразные ладони. — Могилки показать?
— Да верим мы, верим! — лениво отмахнулся дракон, кверху пузом разнеженно валяющийся в лютиковой желтизне. — А вот лично мне здорово хочется на мага этого крутого вблизи посмотреть, понюхать, на зуб его попробовать… — И он, на редкость с самоуверенным видом демонстративно оскалил нехилые белоснежные клыки.
Бюргеры моментально поперхнулись неправедно истребляемой мальвазией.
— И мне! — радостно встрепенулся Тай. — Я тоже приключений хочу-у-у!
— Не думаю, что билет на кладбище, причем выданный в один конец, может оказаться столь увлекательным приключением, каковым оно тебе видится! — неразборчиво пробурчала Кайра, прочно завязнув зубами в мясистой куриной ножке.
— А мы туда мага спровадим! — Дракон вопросительно посмотрел на принца.
— Точно! — бурно поддержал эльф, возбужденно блестя фиалковыми глазищами и упиваясь предвкушением грядущей вылазки. — Ему, судя по всему, давно туда дорога!
— Да видно, не каждая дорога сразу ведет на кладбище! — шутливо подмигнул Трей. — Не откажусь послать его на …!
Единомышленники, очевидно уже успевшие крепко сдружиться на почве обоюдной любви к приключениям, счастливо заржали.
— Спелись! — кисло констатировала Кайра, воспитанно отпивая из кубка. — И спились!
Трей обрадованно кивнул. Принц учтиво поклонился.
— Герр Отто, — вежливо обратился Тай к хозяину, — а не будете ли вы столь добры поведать нам с подробностями, что же все-таки приключилось с этим злополучным магом?
— Точно! — за компанию поддакнул любознательный дракон. — Чего ему спокойно на погосте не лежится?
— О-о-о, — драматично протянул добросердечный корчмарь, заранее утирая слезы сочувствия, — это такая печальная история…
— О, йа-йа, натюрлих![16] — плаксиво подхватили пьяненькие бюргеры.
— Печальные истории благотворно воздействуют на пищеварительную систему, — тонко намекнул принц, опираясь на локоть и приготовившись слушать.
— Рассказывай! — в приказном тоне рявкнул дракон, нисколько не уважавший изысканные эльфийские манеры. — Нечего тут негативную атмосферу нагнетать!
— Ну хорошо, — покладисто кивнул хозяин, которому, по правде говоря, и самому аж до зуда под языком не терпелось выложить всю подноготную. — Жил лет этак сто назад в наших местах один знатный маркиз, наплодивший ни много ни мало, а целых тринадцать сыновей. И стоял их замок как раз на полпути от нас до деревни Лебнице. Ясно-понятно, что на такую ораву парней никакого наследства не хватит, поэтому пришлось юношам по достижении зрелого возраста самим позаботиться о своем будущем. Сказывали мне, будто один из них в наемники подался, да там и сгинул, второй купцом заделался, третий — пиратом, ну а младшенький, как раз тринадцатый по счету, обнаружил в себе незаурядный талант к волшебству и уехал учиться в Наррону, к некромантам. Долгонько его в родном краю не видывали. А пикантная суть истории состоит в том, что полюбил этот ретивый колдунчик единственную дочку родовитого виконта, заносчивого как демон и богатого до ужаса. И якобы благородная девица не только ответила парню полной взаимностью, но и обещала ждать его столько, сколько потребуется. И вот, не знаю уж, скока там лет прошло, но юноша, ставший к тому времени взрослым мужчиной, вернулся домой, и впрямь имея при себе посох высшего некроманта. Он быстренько охомутал несговорчивого батюшку своей красотки, забрал возлюбленную и зажил с ней в отцовском замке, постепенно прибрав к рукам всю округу. И говорили люди, будто невиданное могущество этого мага заключалось в некой волшебной вещице, выкраденной им из храма Нарроны, а храм тот принадлежал не кому-либо еще, а самой королеве Смерти. Но счастье колдуна длилось недолго. Вскоре из Нарроны прибыла целая делегация могучих и шибко злющих некромантов, потребовавших вернуть похищенный артефакт. Гордец, конечно, отказался, и такая тут война разгорелась, что будь здоров! Уж не ведаю, чего там с его супругой приключилось, но от замка остались одни развалины, а мятежного мага зверски убили, да еще и прокляли вдобавок, обратив в неупокоенную тварь, потому что искомый предмет из храма так и не нашли, хоть и старательно перерыли и просеяли землю вокруг замка. Вот и бродит теперь неупокоенный призрак этого колдуна по старой дороге и убивает всех, кто ему под когти подвернется. А сокровище его страшное, некромантам не доставшееся, так с тех пор и ищут всякие смельчаки безрассудные…
— Да-а, — очарованно вздохнул Тай, мечтательно закатывая глаза, — вот это сказочка, готовый сюжет для баллады!
— Сказочка?! — негодующе подпрыгнул герр Отто, расплескивая мальвазию. — Ах ты, балда, ой, извиняюсь, балладист непутевый! Да правда это все, Аолой клянусь!
— А дорога та короткая — не через болото ли ведет? — с подозрением спросил Трей, требовательно заглядывая трактирщику в лицо.
— Точно, через оно самое! — ответил герр Отто, гадливо кивая. — Ох и паскудное же там место, доложу я вам…
Дракон смущенно чихнул, выжигая на траве ровный обугленный круг.
— Так это там ты девушку припрятал? — выдвинул предположение принц.
— Там! — нехотя буркнул Трей, невинно помаргивая. — Уж простите меня, ради богов, я же не знал про мага…
— Индюк тоже много чего не знал, пока в суп не попал! — обидно передразнила дракона Кайра, точно воспроизводя его тягучую, растерянную интонацию. — Везет тебе, как утопле… нет, — она даже пальцами прищелкнула от прозрения, — как Таю. Вы с ним два сапога пара по части всяких неприятностей и ошибок!
— Мы, — одновременно и абсолютно одинаково насупились «везунчики», — мы философы, поэты и, в конце концов, воины!
— Чего воины-то? — иронично фыркнула Кайра. — Против кого дружить будете?
Самопровозглашенные воины недоуменно переглянулись.
— Ничего, найдем против кого! — утешил дракона находчивый эльф. — Враги не водка, их мало не бывает!
Трей расцвел в радостной улыбке:
— Это точно!
— О-о-о, шнапс дас ист вундербар![17] — восторженно проскандировали в зюзю укушавшиеся даровой мальвазией бюргеры.
Кайра недоверчиво хмыкнула.
— Поторопиться бы нам, а? — тихонько сказал принц, поднимаясь с травы. — А то, не ровен час, как бы этот развеселый маг девушку прежде нас не нашел…
— Так летим! — любезно предложил Трей, с готовностью подставляя крыло.
— Идиоты! — печально припечатала телохранительница, деловито собирая нехитрые пожитки. — Вечер уже почти на дворе, чего мы там с воздуха-то разглядим? Трей, ты точно помнишь, где златовласку краденую прятал?
— Приблизительно! — сконфуженно шмыгнул носом дракон.
— Мы коней пока здесь оставим, — мгновенно сориентировался в ситуации принц, — сами же пойдем пешком, девушку искать… А уж там разберемся по обстоятельствам.
— Ага, разберутся они, как же… — вполголоса крякнул корчмарь, провожая сожалеющим взором торопливо удаляющуюся компанию. — Видали мы таких смельчаков! — Но вслед им гаркнул совсем другое, более бодрое и напутственное: — Вы там это, поосторожнее! Глядите, чтобы мне и вас хоронить не пришлось!
— Зи ист думмкопфс![18] — сурово припечатали бескомпромиссные бюргеры, поддерживая приговор Кайры.
Главный жизненный принцип, фанатично исповедуемый Зорганом, звучал так: «Если чего-то на всех не хватает, значит, нужно срочно уменьшить количество всех». Причем под «чем-то» он всегда подразумевал не что-то расплывчатое и неопределенное, а нечто конкретное, именно то, что ценил превыше всего на свете. К чему стремился всю сознательную жизнь, чего добивался с пылом и жаром, достойными гораздо лучшего применения. Что любил сильнее, чем золото, и увлеченнее, чем женщин. Что переросло для него в смысл земного существования, навязчивую манию и одновременно — в самое заветное желание. А называлась эта химера одним коротким, но благозвучным словом — власть. Власть, ставшую для него именно химерой, потому что путь к трону преграждал всего лишь один юноша — хрупкий и слабый, но зато чрезвычайно упрямый и живучий эмпир, молодой маркграф Эйсен, Вольдемар дер-Сольен. И именно ему предстояло сейчас в полной мере испытать на себе силу разрушительного принципа Зоргана, принципа, не знавшего пощады и не оставлявшего шанса выжить.
Снег лежал в узилище с прошлой зимы. Небольшой сугроб, наметенный у западной стены в дни затяжного декабрьского снегопада да с тех пор так толком и не растаявший. Настолько холодно и сыро оказалось в этом узком каменном мешке, уходящим намного ниже уровня фундамента замка, что даже снег здесь не таял. Желтый, вонючий, затвердевший, он казался измученному жаждой Вольдемару упоительно сладким, отдающим восхитительным привкусом сахарной ваты и невыносимо белым, ослепляющим его налитые кровью глаза. Истерзанное пытками тело болело невыносимо. Хотя нет, уже почти не ныло, потому что боль, еще пару дней назад воспринимавшаяся как острые сполохи жгучего пламени, пожирающего отбитые почки и легкие, сломанные ребра и правое колено, раздробленное палицей палача на допросе, поутихла, превратившись в не исчезающую сонную завесу, окутывающую отупевший рассудок.
Последних сил умирающего юноши едва достало на то, чтобы, изгибаясь, будто червяк, и судорожно извиваясь связанным телом, медленно проползти два шага и уткнуться своим опухшим от побоев лицом в эту жалкую кучку прошлогоднего снега. Лицом, еще несколько дней назад пленявшим изысканной, утонченной красотой, а сейчас обезображенным почти до неузнаваемости. Внешняя красота исчезла, уйдя в небытие. А от всей его предыдущей жизни, сейчас кажущейся нереальной, невозможной сказкой, остался только вот этот прошлогодний снег, испятнанный алыми каплями крови, скатывающимися с его изорванных раскаленными щипцами губ. Гримаса отчаяния на мгновение исказила безобразную маску из запекшейся крови, заменившую Вольдемару лицо, ломая ссохшуюся корку сукровицы и гноя, но юноша лишь едва слышно всхлипнул и отчаянно прикусил лохмотья губ, упрямо подавляя крик горя и отчаяния. Нет, гордость пережила красоту — она никуда не делась, осталась с ним навечно. Гордость — единственная роскошь, доступная ему в этой безысходной ситуации. Гордость — последнее украшение и достояние низвергнутых владык!
Справившись с рыданиями, Вольдемар приоткрыл рот и, кривясь от боли в сломанной нижней челюсти, проглотил еще одну пригоршню снега, ставшего в последнюю неделю его единственной пищей. Всю эту ужасную, бесконечную неделю… Услужливая память немедленно оживила слегка подзабытые воспоминания, жестоко возвращая молодого эмпира в тот страшный день и час.
Это случилась на следующее утро после похорон отца. Вольдемар завтракал в своих покоях, запивая крепким кофе ванильное мороженое. То самое мороженое, чей аромат и воскресил крохотный клочок затхлого тюремного снега! Они вошли без спроса и приглашения, дерзко, будто хозяева, одним рывком распахнув высокие белые двери, ведущие в его апартаменты. Помощник главного эйсенского прокурора, а с ним несколько стражников. Вольдемар и опомниться не успел, как ему заломили руки за спину, связали, а на голову надели тяжелый гематитовый обруч, полностью блокирующий его уникальные способности. Эмпиры живучи, они способны заживлять раны, являющиеся смертельными для любого другого существа, читать мысли и внушать на расстоянии. Способны, но только не в гематите. Ошеломленный, ничего не понимающий молодой маркграф, еще вчера официально объявленный владыкой Эйсенвальда и всего маркграфства, потрясенно наблюдал за обыском, учиненным в его опочивальне. Невозмутимые стражники, игнорирующие его растерянную персону, переворошили содержимое шкафов, вытряхнули все ящики бювара и привели в состояние полнейшего хаоса вместительный стеллаж с книгами. Они взломали паркет, сорвали гардины и вспороли матрас на кровати. Да впрочем, это еще что, наглецы цинично рылись в его белье, отпуская сальные шуточки насчет шелка и кружев. Вольдемар онемел от изумления, категорически отказываясь поверить в происходящий кошмар. Что они ищут?
Читать бесплатно другие книги:
