Побег из сказки Набокова Юлия

– Вольская! – ледяным тоном сказала любовная фея.– Только не говори мне, что ты явилась сюда без разрешения комиссии и еще не отметилась в коллегии.

– А что, надо отметиться? – беззаботно отозвалась та.– Тогда, конечно, отмечусь, какие проблемы. Надо так надо. Я волшебница законопослушная, примерная…

– Лариса! – в ужасе простонала Настя.– Как можно быть такой безответственной? Ты хоть понимаешь, что ты натворила?!

– Настька, да хватит паниковать. Что такого-то? Ну отмечусь я в твоей коллегии. Вот сразу как из кафе выйдем, так тут же поеду и отмечусь,– клятвенно пообещала Лара.

– Не сразу, а сейчас же! – Голос Настасьи зазвенел от негодования. Она бросила на стол крупную купюру, которая с лихвой компенсировала и счет за десерт, и чаевые официанту, и быстро поднялась из-за стола: – Идем!

– А тирамиссу? – Лариса в удивлении перевела взгляд с лица хмурой подруги на нетронутую половину лакомства.

– И она еще думает о тирамиссу! – взревела Настасья.– Быстро за мной! Может, пока еще не поздно все исправить!

– Да что исправить-то, что? – Пристыженная Лариса, почуяв неладное, поднялась из-за столика, с сожалением глянула на десерт и, не удержавшись, зацепила вилкой кусок побольше и отправила себе в рот.

– Лариса!

Настя аж заскрипела зубами, развернулась на каблуках и пулей вылетела из кафе, едва не сбив с ног того самого красивого официанта. Лара кинулась за ней, парень преградил ей путь, очевидно, решив, что девушки хотят сбежать, не расплатившись.

– Деньги на столе,– махнула рукой она, торопясь догнать Настю.

Заметив купюру, лежащую среди тарелок, официант пропустил Ларису, и та поспешила вслед за подругой, поражаясь ее странному поведению. Может, у Настасьи ПМС? Как некстати! И при чем здесь, собственно, тирамиссу? Даже доесть толком не дала, бешеная какая-то. Вот что всегда поражало Ларису в подруге, так это ее патологическая исполнительность и приверженность правилам. Настя всегда являлась на занятия за десять минут до начала, сдавала задания до срока, заполняла отчеты по практике так, что ее ставили в пример всей группе, присутствовала на всех официальных мероприятиях, не пропускала ни одного организационного собрания или плановой диспансеризации. Поэтому то, что Настасья устроила такую панику из-за того, что Лариса забыла где-то там отметиться, вполне объяснимо, утешала себя волшебница, пытаясь заглушить сигнал тревоги, который вызвала в ней странная Настина реакция.

– Ну где ты там? – окликнула ее Настя, когда Лариса вышла на улицу.

Подруга зря времени не теряла и уже успела поймать такси.

– Да к чему такая спешка-то? – удивилась она.

– Давай быстро в машину, горе ты мое луковое,– мрачно скомандовала Настасья.– Объясню по дороге.

За окном уже сгущались сумерки, Глаша стояла у окна, задрав голову, и считала звезды. Ей не было ни грустно, ни страшно, сердце билось в ожидании необыкновенных приключений, в голове мелькали заголовки местных газет: «Гликерия Коротоножко спасает мир от гоблинов», «Наша Глаша приручила дракона», «Королевство чествует свою героиню». А что в этом мире газет нет – так это дело десятое. Она ведь всего один день тут, еще успеет и газету учредить, и корреспондентов, которые будут снабжать издание сенсационными материалами, набрать, и дело на поток поставить. Если бы одна из звездочек сейчас упала на землю, Глаша загадала бы, чтобы ее пребывание здесь продлилось как можно дольше. Какая глупость – мечтать о возвращении домой подобно десяткам героев фэнтезийных романов, когда судьба дает тебе такой шанс повеселиться, прославиться и попасть в историю. О том, в какой переплет она может угодить, Гликерия предпочитала не задумываться, беззаботно рассудив, что авось пронесет.

– Вроде обошлось! – доложил Оливье, поднявшись в башню.– Слугам я объяснил, что с Клариссой все в порядке, она жива-невредима и просто срочно отбыла по важным делам в секретном направлении. А ты – ее кузина, прибывшая погостить. К счастью, они в это поверили, успокоились и решили обряд по изгнанию злого духа не проводить.

– Это как? – заинтересовалась Глаша, свысока глядя на маркиза, который оказался ниже ее на целую голову.

– Натаскать к подножию башни хворост и поджечь,– пояснил коротышка.– Они сейчас как раз разбирают завалы. Хворостом половина лестницы завалена.

– Вот затейники! – поразилась Глаша.– Ну спасибо, что отговорил.

– Есть только одно «но».– Он опустил глаза.

– Ну? – строго спросила девушка.

– Они думают, что Кларисса оставила тебя за главную.

– Вот здорово! – обрадовалась Глаша.– Значит, слуги теперь будут мне беспрекословно подчиняться?

– Будут-то они будут, но ты, кажется, не поняла,– прищурился Оливье.– Они уверены, что ты тоже волшебница и в отсутствие Клариссы будешь выполнять ее обязанности.

– Ну и ну,– протянула Глаша.

– Я попытался их убедить в обратном, но они ничего и слышать не хотят,– развел руками маркиз.– Единственное, что удалось до них донести, так это то, что ты еще совсем неопытная волшебница, ученица Клариссы и не вся магия тебе по силам.

– А Клариссе какая по силам? – ревниво поинтересовалась Глаша.

– Вся,– с гордостью ответил Оливье и уточнил: – Бытовая.

– А именно?

– Лечебная, любовная, косметическая, погодная, защитная, иллюзорная…

– Прорвемся,– повеселела Глаша.– Надеюсь, охотой на вампиров она на досуге не промышляет?

– Охота на вампиров у нас официально запрещена,– просветил ее Оливье.

– Неужели? – удивилась девушка. Такое положение дел категорически выбивалось из ее картины видения фэнтезийного мира.

– Этому закону уже три сотни лет,– добавил маркиз.– Его приняли после того, как принца покусала одна симпатичная вампирша. Король настоял.

– И что же, людьми правил вампир?

– А что такого? – пожал плечами Оливье.– Все правители – кровопийцы. А Кардин по сравнению с другими был еще весьма лояльным правителем. Он был как ни один король близок к народу.– Перехватив недоуменный взгляд Глаши, он добавил: – Кардин не гнушался кровью юных крестьянок, и за достойную плату родители водили девиц к королю сотнями.

– Он их убивал? – ахнула впечатлительная Гликерия, представляя себе возможные газетные заголовки: «Право первой ночи короля-вампира», «Кровавая оргия во дворце», «Смерть в королевской опочивальне».

– Я свечку не держал, но народ и летописи утверждают, что нет. Кардин не был жестоким вампиром, он питался лишь по необходимости и всегда знал меру. Девицы подставляли свои шеи, отделывались малой кровью и легким головокружением, а их родители получали солидный куш, который тут же делал несчастную жертву королевской жажды завидной невестой в деревне.

– А… – Глаша хотела задать вертящийся на языке вопрос.

– Нет,– с усмешкой ответил Оливье,– для этого ему было достаточно придворных дам, учитывая магическую красоту короля, в них недостатка не было. С помощью крестьянских девушек Кардин лишь утолял голод.

Заголовки в голове Глаши сменились на прямо противоположные: «Птичница Сабрина признана лучшим королевским донором года», «Пастушка Биби раскрывает тайны королевского двора», «Король разбавил свою кровь крестьянской».

– Я утолил твое любопытство? – насмешливо склонил голову Оливье.

– Весьма,– кивнула Глаша, не решившись признаться в том, что любопытство ее разгорелось еще сильней и теперь ей не терпится выбраться за стены замка и посмотреть на все творящиеся чудеса воочию. Если здесь живут вампиры, наверняка и эльфы с гоблинами встречаются! Вот будет о чем подружкам рассказать! Разумеется, если она захочет вернуться домой. А то, может, какой-нибудь прекрасный эльфийский принц с ликом Влада Топалова из «Smash!» или блистательный вампирский князь, по красоте не уступающий Бену Эффлеку, а лучше оба сразу, при виде нее потеряют сон, покой и аппетит, разыщут в пыльной шкатулке кольца любимых прабабушек с тридцатикаратными бриллиантами и сделают ей предложение, не раздумывая ни секунды. Тогда, разумеется, о возвращении домой не может быть и речи.

– Тогда собирайся,– скомандовал Оливье.– Впрочем, насколько я заметил, особого багажа у тебя и нет.

– Что? – удивилась Глаша, бросив недоуменный взгляд на чернильную темноту за окном и отыскав взглядом свой рюкзачок, брошенный рядом с креслом.

– Уж не собралась ли ты ночевать здесь? – скептически поинтересовался он.

– А вай бы и нот? – не осталась в долгу Глаша, торжествующе отметив, как ехидное выражение на лице некрасивого маркиза сменяется растерянным, и, насладившись дивным зрелищем, сжалилась и пояснила: – Почему бы, собственно, и нет? Неужто кузина по вашим законам не имеет права заночевать в замке своей любимой сестрицы?

– Такого закона у нас нет,– покорно признал тот.– Но должен тебе сказать, что парочка человек из тех, кто сейчас разбирает завалы хвороста, после нашего разговора активно рвалась наверх, чтобы познакомиться поближе.

– И что тут такого? Думаешь, я им зубы заговорить не смогу? – хмыкнула Глаша, уверенная в своих лицедейских талантах.

– А ты сможешь? – искренне удивился Оливье.

– Делов-то! – беспечно пожала плечами Гликерия.

– Как знаешь. Я хотел как лучше. Переночевала бы у меня в замке, завтра наведались бы к моей тетке, покопались бы в ее библиотеке да разузнали поподробней про двойные перемещения, выяснили бы, как тебе домой вернуться. Но если охота возиться со слугами…

– Не могу дождаться! – из вредности подтвердила Глаша, которой доставляло удовольствие пререкаться с маркизом.

– Тогда я их приглашу? – насмешливо спросил он.

– Сделай милость.

– Ну что ж…

Оливье исчез за дверью и менее чем через минуту явился в сопровождении двух бомжей в заштопанных серых робах. Бомжи были кудлаты, бородаты, обуты в деревянные башмаки, какие Глаша видела только в мультфильмах, и явно не подозревали о существовании «Олд Спайса» и «Хьюго Босса», а потому благоухали соответствующим образом – естественно и ядрено.

– Хм! – Девушка инстинктивно отступила на шаг назад (а вдруг у них блохи?) и бросила выразительный взгляд на Оливье, который отошел к шкафчику со снадобьями и оттуда, откровенно потешаясь, наблюдал за ее реакцией. Ну уж дудки! Так просто ее не напугаешь!

Взяв себя в руки, Глаша ободряюще улыбнулась нерешительно топтавшимся на месте бомжам. Те, как будто только и ждали этого знака, тут же сиганули вперед и принялись кланяться в ноги, при этом усердствовали так, словно хотели отполировать кончики ее туфель своими нечесаными лохмами. Все бы ничего, да только вместо туфлей Глаша была обута в босоножки с тонюсенькими ремешками, и когда гривы бомжей коснулись кожи ее ног, она чуть не взвизгнула – и от неожиданности, и от брезгливости, и от щекотки. Левая нога машинально взбрыкнула и заехала одному из бородачей в лоб, тот крякнул, отлетел на пару шагов назад и схватился за голову. Второй, не дожидаясь удара, отскочил в другую сторону.

– Простите-извините! – испуганно залепетала Глаша.

Бомжи бомжами, но то, что мужики они крепкие и закаленные тяжелыми сельскохозяйственными и бытовыми работами, было видно невооруженным глазом.

– Прошло,– ощупывая голову, признал «раненый в лоб» и уважительно произнес.– Волшебница!

«Издеваются!» – перетрусила Глаша и с надеждой глянула на маркиза, откровенно забавлявшегося ситуацией. Ну и пусть хихикает, главное, чтобы пришел на помощь, когда бомж ринется сдачи давать.

– Сразу видно – опытная знахарка,– поддержал его товарищ.– С первого взгляда определила, что болит.

«Или не издеваются?» – удивилась она, глядя на раненого, который выпрямился во весь рост и, отвешивая поклоны и бормоча слова благодарности, выкатился из комнаты.

Другой бородач выжидающе пялился на нее, очевидно, тоже ожидая чудесного избавления от тяжкого недуга. То-то Оливье так над ней потешался – она-то всего-навсего хотела познакомиться со слугами и усыпить их подозрительность, а он, гад, знал, что те рвутся к ней со своими болячками, и понял фразу о готовности Глаши заговорить зубы буквально! Судя по раздутой щеке оставшегося бомжа, тот томился как раз этим недугом.

Пока девушка раздумывала, лечится ли воспаление десен ударом в лоб, или этот способ эффективен только в борьбе с мигренью, бомж, тихонько поскуливая от боли, таращился на нее в ожидании чуда. Гликерия бросила вопрошающий взор на Оливье, подпирающего шкаф: мол, среди этих склянок ничего подходящего нет? Но тот только пожал плечами – очевидно, зубную боль всемогущая Кларисса лечила одним наложением рук. Но Глашу бросало в дрожь при одной мысли о том, что придется прикоснуться к этому немытому бродяге своими наманикюренными пальчиками. Бомжу тем временем стало совсем невмоготу: издав громкий стон, он подскочил к «опытной знахарке» и, раззявив рот, обдал ее ароматом десяти оставшихся гнилых зубов, никогда не знавших «Орбита» и «Блендамеда».

– А вы не пробовали полоскать содой? – пролепетала Глаша, пошатнувшись от подступившей к горлу дурноты.

– Держи, дружище! – Оливье решил-таки поучаствовать в исцелении больного и протянул жертве кариеса какой-то красный пузырек.

Бомж с радостным воем вцепился в склянку и умчался вон.

– А говорил, что нету лекарства,– слабым голосом укорила его бледная Глаша, приходя в себя.

– А это не лекарство, а ароматная вода для тела. В ее основе – спиртовая настойка,– перехватив ее недоуменный взгляд, пояснил маркиз.– Так что на пару часов она боль заглушит, а там… – Он красноречиво замолчал.

– Поехали! – решительно заявила Гликерия.

Кто бы мог подумать, что быть волшебницей так… омерзительно!

Оливье одобрительно хмыкнул и, подойдя к сундуку, стоявшему в углу, выудил оттуда длинный черный плащ с капюшоном.

– И что, часто Клариссе приходится заниматься подобным лечением? – спросила она, без пререканий заворачиваясь в хламиду. Не разгуливать же, в самом деле, ночью по незнакомому королевству в одном летнем платьице! И то хорошо, что для исполнения монолога принцессы Мален она с утра обрядилась в самое длинное и целомудренное из своих платьев. А все равно маркиз со смущением отводит глаза от ее щиколоток. Страшно даже представить реакцию средневекового аристократа, предстань она его взору в своем любимом облегающем сарафанчике на тонких бретельках и с – о ужас, ужас! – голыми коленками. Плащ, на удивление, оказался подходящего размера: был свободным, но не чересчур широким, в длину, правда, оказался коротковат и доходил лишь до середины икры, так что щиколотки продолжили дразнить маркиза своей вопиющей наготой и дальше.

– Каждый день,– ответил на ее вопрос Оливье.

– Но Кларисса вроде главная волшебница королевства! Когда же она успевает заговаривать зубы всем желающим?

– Знахарок в королевстве полно, в каждом селе и деревне есть своя умелица,– пояснил маркиз.– Кларисса лечит только своих слуг и важных персон вроде дяди короля или няни принцессы. Ну и, по доброте своей, еще принимает всех людей с особо тяжелыми случаями, которым никто помочь не может. У нее особенная магия, с какой не сравнится ни одна знахарка,– с гордостью добавил он.– Вот почему все простолюдины королевства мечтают поступить к ней на службу.

«И вот почему мне побыстрей надо отсюда сматываться,– добавила про себя Глаша.– Но куда? И с кем? С этим хоббитом?» Она критически глянула на Оливье, едва достававшего ей до плеча. Он, конечно, умен, в меру ироничен и готов ей помогать, но на спутника главной героини категорически не тянет. Будь сама Глаша пониже ростом сантиметров на двадцать да разделяй она мнение о том, что настоящий мужчина должен быть чуть красивее обезьяны, согласно которому Жерар Депардье, Адриано Челентано и Бен Стиллер – мужчины хоть куда, она бы, может, на маркиза с именем салата и польстилась. Но Глаша пребывала в том возрасте, когда девушки увлекаются смазливой внешностью и в последнюю очередь обращают внимание на личные качества. А значит, у некрасивого Оливье не было никаких шансов завоевать ее сердце. Кроме того, по всем законам жанра это ему положено влюбиться в нее с первого взгляда, а вместо этого его глаза загораются только при упоминании имени Клариссы (вот бы поглядеть на эту королеву красоты и волшебства в одном флаконе!), а саму Глашу он воспринимает как непутевую младшую сестричку– не больше.

Оливье ее мыслей читать не умел, а потому ответил только на первый вопрос.

– Сейчас – в мой замок. А завтра съездим к моей тетке. Она очень дружна с Клариссой, и у нее самая богатая библиотека магических книг в Кукуе.

– Где? – поразилась Глаша.

– В Кукуе. Так называется наше королевство,– с гордостью пояснил Оливье.

– Нет, это не фэнтези, а просто какое-то издевательство,– пробормотала девушка.

Только сумасшедшему автору в страшном сне может присниться королевство под названием Кукуй, в которое попадает героиня по имени Гликерия Коротоножко и где первым, кого она встречает, оказывается маркиз с фамилией Беруши и с именем Оливье, который ниже ее на целую голову! Что же дальше-то будет? «Даже представить страшно»,– ужаснулась Глаша, спускаясь по лестнице вслед за своим спутником.

Слугам, которые продолжали разбирать хворост на лестнице (это сколько ж его натаскали-то!) и с любопытством уставились на них, Оливье объяснил, что кузину Клариссы срочно ждут во дворце. Те не посмели роптать и пропустили их с миром. Хотя Глаша уже представляла себе, как жертвы кариеса и мученики гастрита запрут ее в башне, возьмут в заложники и заставят до скончания жизни исцелять свои болячки. Если бы она еще умела это делать! Вот ведь гадство! Ну почему, почему при перемещении в мирах ей не досталось никакого, хоть самого элементарного магического дара? Она уж не рассчитывала на левитацию или материализацию желаний одним щелчком пальцев, но хотя бы умение разжигать огонь усилием мысли или двигать предметы ей бы весьма пригодилось. Ведь в отсталом королевстве даже зажигалок нет!

«А ты думала, в сказку попала?» – съязвил внутренний голос.

Хм, интересно, а сюжетом ее приключений предусмотрены встречи со сказочными персонажами? «А как же! Людоеды, маньяки-многоженцы с нетрадиционного цвета бородой, кровожадные оборотни и злобные ведьмы уже ждут тебя с распростертыми объятиями»,– подхватил вредный голос.

«Заткнись, противный»,– устало велела Глаша, вслед за маркизом выходя во двор.

– Надеюсь, на метле летать не придется? – с нервным смешком поинтересовалась она, оглядываясь по сторонам в поисках средства передвижения.

– Как захочешь,– просто ответил Оливье.– Кларисса, например, этого не одобряет. Она предпочитает ездить в карете.

При упоминании кареты перед внутренним взором Глаши пронеслись картины золоченого экипажа из мультфильма про Золушку, и она аж зажмурилась от предвкушения такой сказочной поездки. На метле тоже надо попробовать полетать,– само собой! – если только метлы здесь уже заряжены магией и от нее особых умений не потребуется. Но сперва – карета!

Радостный бомж, тот самый, которого Глаша чудесным образом исцелила от головной боли, услышав команду Оливье, быстро умчался куда-то за угол, и не прошло пяти минут, как он, одетый в парадную синюю ливрею, восседая впереди красивой, щедро украшенной завитушками кареты, «вырулил» из-за угла и остановил тройку разномастных лошадей у парадного входа.

Карета ожидания Гликерии оправдала, а вот поездка в ней – нет. За час и двадцать три минуты езды (Глаша засекала, а Оливье при этом с любопытством косился на ее стильные часики) она получила столько шишек и синяков, сколько за все детство не насобирала. На кочках экипаж подскакивал так, что девушка билась лбом о крышу, на поворотах его заносило в сторону так круто, что к побитому лбу прибавились содранные локти и коленки, не говоря уже о той части тела, которая в первую очередь страдает от поиска приключений. Пока Глашу бросало из стороны в сторону в карете, как одну-единственную кильку в консервной банке, и отчаянно мутило, Оливье от души наслаждался поездкой, гарцуя на своей рыжей, с белым пятнышком на лбу, лошадке по кличке Звездочка.

В конце пути их ожидал замок, очертаниями напоминавший корону. Это единственное, что смогла разглядеть Глаша в окончательно сгустившихся сумерках. Слуги, отпиравшие ворота, встретили их весьма настороженно. Они уже были наслышаны о низвержении Клариссы более сильной ведьмой, и когда хозяин умчался в замок волшебницы спасать невесту, а явился с незнакомой девицей под руку, выглядело это весьма подозрительно. Не желая впускать колдунью в свой дом и опасаясь, что хозяин подпал под ее чары, они даже вынудили маркиза пройти унизительное испытание: попрыгать поочередно на одной ножке и спеть фамильный гимн от начала до конца. Оливье только рассмеялся, как трезвый водитель, которого вредный гаишник заставляет идти по черте и трогать себя за нос, но нелепым требованиям подчинился. Саму же Глашу подозрительные слуги сперва опрыскали какой-то грязной, дурно пахнущей водицей, а потом заставили ее надеть ожерелье из каких-то сушеных ягод.

– Лучше подчиниться,– со смешком посоветовал Оливье, когда Гликерия попыталась воспротивиться сомнительной чести носить на себе сморщенные «рябиновые бусы».– Только не вздумай их есть! – строго предупредил он.

– Вот еще, охота тянуть в рот всякую гадость! – передернула плечами Глаша.– И к тому же наверняка кишащую бактериями!

– Чудно говоришь,– усмехнулся маркиз и с достоинством добавил: – Только тебе не стоит ничего бояться – в моем замке ни бактерий, ни блох, ни тараканов с пауками, ни крыс не водится.

– Э нет,– заартачилась Глаша, остановившись, не доходя до крыльца.– Так не пойдет. Раз уж и крысы сбежали, значит, совсем тут у тебя гиблое место. Или радиация зашкаливает, или, того и гляди, потоп грянет, а то и землетрясение c цунами в придачу! Или вези меня к тете, или возвращай обратно в замок Клариссы. В этот дом, откуда слиняли даже мыши с тараканами, я ни ногой! Ну на крайний случай,– она глянула на чернильные сумерки, в которых без света фонаря было не разглядеть даже ограды замка,– поставь мне палатку. И лучше за стенами. Да не забудь приставить парочку, а то и пятерку лучших воинов.

– А это еще зачем? – едва сдерживая смех, поинтересовался Оливье.

– Как зачем? Палатку за стены – на тот случай, если эта гиблая аномалия распространяется на всю территорию замка,– охотно пояснила Глаша.

– На всю,– с улыбкой подтвердил хозяин аномальных владений.

– Вот-вот! Моя интуиция меня не подвела! – радостно откликнулась Гликерия и продолжила: – А охрану, чтобы отгоняла от меня вампиров, оборотней, гоблинов, лесных духов, гномов, эльфов и прочую нечисть. Впрочем,– добавила она,– если вдруг эльфы мужского рода будут проявлять особую настойчивость в желании скоротать ночь за беседой с такой очаровательной особой, как я, думаю, для них можно будет сделать исключение. Да и на настоящего вампира было бы интересно хоть одним глазком издалека глянуть…

– Что-то мне подсказывает, что такая возможность тебе представится, и не раз,– ухмыльнулся Оливье.– Чего не скажешь об эльфах. Вынужден тебя разочаровать, но их в наших лесах не водится. Так же как в полях, лугах, городах и замках. Встречаются они исключительно в старинных легендах, из чего, боюсь, можно сделать вывод, что к нашему времени они вымерли.

На лице Глаши отчетливо отразилось разочарование вперемешку с сожалением.

– Та же история с гномами и гоблинами,– спокойно сообщил маркиз, вдребезги разбив еще одну надежду своей гостьи.

– А как насчет лесных духов?

– Если вздумаешь гулять в лесу после полуночи, у тебя есть все шансы с ними познакомиться,– заверил Оливье.– И никакая охрана тебя не спасет, обуздать их дикий нрав можно только с помощью магии. Ну и само собой разумеется, что за пределами замка заклинание от комаров и мошкары не действует.

– А при чем тут комары? – недоуменно поинтересовалась Глаша.

– А ты каких лесных духов имела в виду? – не менее удивленно уточнил Оливье.

– Ладно, проехали,– махнула рукой вконец растерянная девушка.

– Теперь по поводу отсутствия крыс и прочих вредителей… Никакая это не аномалия, на то есть вполне прозаические причины.

– Что, есть совсем нечего? Все сбежали искать более радушных хозяев? – съязвила неудавшаяся журналистка, почуяв сенсацию.

– Почему же нечего? Просто вся территория замка, включая все жилые постройки, заговорена от подобных созданий.

– Кларисса постаралась? – с уважением спросила Глаша.

– Для Клариссы это слишком мелкое занятие,– не без гордости сообщил потомственный аристократ.– Такими хозяйственными заклинаниями занимаются в основном деревенские ведуньи. У каждой своя специализация. Кроме того, многим по наследству передаются особые заклинания, которые они хранят в строгом секрете, чтобы не создавать себе конкурентов. Так, например, мой замок заговаривала Брунелла, и теперь мы защищены от всех видов вредителей и насекомых на целый год. Это одно из самых дорогостоящих заклинаний. А другие ведуньи предлагают отдельные заклинания жилищ от комаров, от тараканов, от мышей и грызунов, от мух и блох.

Глаша навострила ушки и внимательно глянула на местный фонарь, украшавший крыльцо – банку, в которой весело подрагивал огонек свечи. Тоненького комариного звона, так же как и самих комаров или мушек, не обнаружилось. Лишь парочка бледных ночных бабочек билась тонкими крылышками о стекло, пытаясь преодолеть незримую преграду и коснуться завораживающего света.

Оливье перехватил ее взгляд и добавил:

– В моем замке можно встретить только бабочек. Заклинание Брунеллы тем и хорошо, что, отпугивая всех вредных созданий, оно притягивает бабочек и мотыльков, так что днем во дворе кружатся целые стайки этих оживших цветов,– неожиданно поэтично завершил он.

В пламени свечи его лицо даже показалось девушке одухотворенным и чуточку привлекательным, а взгляд, устремленный мимо нее, нежным и романтическим.

«Что ж, по крайней мере, он не урод»,– вздохнула про себя Глаша, которой было трудно смириться с тем, что ее спутник не клон мужчин – моделей из рекламы «Хьюго Босс» и не конкурент знаменитым красавцам. И все-таки ее весьма удручал тот факт, что со стороны они с маркизом смотрятся как экс-кабаре-дуэт «Академия».

«Скажи спасибо, что хоть он с тобой возится»,– шепнул внутренний голос.

И то правда, признала Гликерия, а то что бы она сейчас делала в чужом мире посреди недружелюбно настроенных крестьян, принимающих ее за злую колдунью?

И она с благодарностью взглянула на своего спутника, распоряжавшегося, чтобы для нее подготовили гостевую комнату.

– Лара, как ты не понимаешь,– втолковывала по дороге Настасья.– Нельзя пользоваться амулетом перемещений по первой же своей прихоти, и тем более запрещено переноситься с его помощью в людные места, потому что тогда может сработать Закон парных перемещений!

– Какой закон? – удивленно переспросила ее подруга.

– Лариса,– простонала Настя.– Ты не можешь этого не знать! Мы это еще в школе проходили, в курсе безопасности магической деятельности! Кроме того, этот пункт ясно прописан в нашем кодексе, который всем выдают перед транспортировкой в другие миры. Ты что, за три года его ни разу не удосужилась открыть?!

Понурый взгляд Ларисы был ей ответом. Память подкинула волшебнице какое-то смутное воспоминание о давнишней лекции по БМД, но тогда она, вероятно, была занята более интересными вещами и пропустила мимо ушей перечень правил и предостережений, которые бубнил себе под нос седой маг. А сегодня утром, когда ее организм взбунтовался против отсутствия шоколада, ей даже и в голову не пришло, что в ее перемещении может быть что-то противозаконное. К тому же Настя была совершенно права: Магический кодекс она раскрывала только затем, чтобы вложить между страниц обертки конфет…

– Ты его не читала? – поразилась Настасья.– Ну Лара, как же так можно!

– Виновата, исправлюсь,– пробормотала горе-волшебница.

– Если еще не поздно! Ладно, чего сейчас гадать, надо поставить в известность коллегию, а там уже видно будет…

– Не надо коллегии,– перебила ее испуганная Лариса.– Если ты говоришь, что это не по правилам и комиссия этого не одобрит, то мне, пожалуй, лучше вернуться.

– Вольская,– строго спросила Настя, глядя, как Лара теребит в руках серебристый кулон и жмурит глаза,– ты что там делаешь?

– Не получается! – в отчаянии прошептала подруга, глядя на нее широко раскрытыми глазищами.– Я не могу вернуться в Кукуй!

– Да, плохо дело,– мрачно констатировала Настасья.– Значит, закон сработал.

– Ты о чем? – замерла Лариса.

– О том, что кто-то попал вместо тебя в Кукуй, дурья твоя башка,– в сердцах сказала любовная фея.– Нужно срочно предупредить магистров.

В здании коллегии, куда силком притащила подругу Настя, уже не было ни души, кроме хмурого сторожа.

– А чего ты хотела? – не преминула вставить Лариса.– Время-то уже половина восьмого!

– Ничего, оставим записку Грозину, а завтра приедем к открытию, когда все будут на месте.

– А ты-то со мной зачем пойдешь? – удивилась провинившаяся волшебница.

– Чтобы удостовериться, что ты доедешь, а не сбежишь в кино, например,– строго глянула на нее Настя.

– Ну не такая уж я и безответственная,– пробурчала Лариса.

– Что-то я в этом серьезно сомневаюсь. Особенно после того, что ты отчебучила сегодня,– проворчала Настя, вынимая из сумочки блокнот и ручку.

Лариса улыбнулась себе под нос, вспомнив, как в годы учебы среды студенток ходила легенда: мол, сумка у Настёны не простая, а самая что ни на есть бездонная, волшебным образом заговоренная. Иначе как объяснить, что у Насти с собой всегда была масса необходимых вещей: и пластырь, и ножницы, и пилочка для ногтей, и щипчики для заусениц, и запасные колготки в новой упаковке, и несколько пачек бумажных платочков, и щеточка для одежды, и губка для обуви, и разноцветные нитки с иголкой. Не говоря уже о тетрадках, учебниках и запасных ручках, которые аккуратная Настасья всегда носила с собой. В то время как большинство студентов, в том числе и сама Лариса, предпочитали делать записи на отдельных листочках и только на время сессии разбирали их по предметам и скрепляли в обложки с зажимами, у Насти для каждого предмета была своя толстая тетрадь, куда она кропотливо записывала каждую лекцию. Все эти кирпичи она усердно таскала с собой вместе с массой других вещей, какие ни одной девушке не пришло бы в голову носить в своей сумочке. Однажды у Настасьи нашлись даже батарейки для фотоаппарата, карманный фонарик, суперклей и изолента! И все это каким-то чудесным образом умещалось в ее самой обычной по виду сумочке, отнюдь не похожей по размеру на чемодан.

Улыбка Ларисы была вызвана и тем, что она представила, как Настя, устроив случайное уличное знакомство двух потенциальных половинок и видя, как те безуспешно ищут, где бы записать номера телефонов друг друга, приходит на помощь, протягивая блокнот и ручку. И терпеливо дожидается, пока подопечные обменяются номерами телефонов, чтобы затем, с чувством выполненного долга и сознанием того, что сделала все от нее зависящее, заняться устройством личной жизни следующей парочки одиночек.

Настя тем временем закончила писать, вырвала страничку из блокнота и протянула ее сторожу.

– Ну все,– выходя на улицу, сказала она,– все, что мы могли, мы сделали. Теперь остается ждать завтрашнего утра. А пока потопали в метро да поехали ко мне.

– А я тебе не помешаю? – заглядывая ей в лицо, спросила Лара.– Ты же мне так и не сказала ничего о себе… Вдруг у тебя семья, дети?

– Какие дети! – округлила глаза Настасья и прибавила шаг.– Я ведущий специалист отдела любовной магии и пашу на двух работах, не считая того, что рабочий день у меня ненормированный, и даже выходя из офиса, я продолжаю нести свою службу на благо влюбленных. Какая тут может быть семья? Какая личная жизнь?

Лариса с удивлением глянула на подругу. Как всегда, сапожник без сапог, любовная фея без любви.

– Вольская,– строго сказала Настя, перехватив ее взгляд,– и не вздумай меня жалеть! Мне, между прочим, всего двадцать три года, как и тебе. Это в твоем Темноземье этот возраст считается критическим для незамужней девицы, а в тридцать уже пора выходить на пенсию, потому что кожа после белил сохнет, зубы, не знавшие стоматолога, разваливаются, а волосы, которые все время прячут под париками, выпадают пучками…

Лариса хотела было возразить, что в Кукуе парики не носят, зубы деревенские старушки заговаривают так, что и в семьдесят лет можно безо всяких опасений орехи щелкать, а одна придворная ведунья научилась делать такой отвар для отбеливания зубов, что ни один современный метод по эффективности и безопасности с ним не сравнится, да и белила делают не из свинца, а из особого раствора глины со сливками, но решила отложить опровержение подружкиных заблуждений на потом.

– А в Москве в этом возрасте принято наслаждаться свободной жизнью, строить карьеру и не забивать голову мыслями о замужестве, потому что для смены памперсов и стирки носков еще вся жизнь впереди,– на одном дыхании выпалила Настя.

– И это говорит ведущий специалист по любовной магии! – покачала головой Лара.– Памперсы и грязные носки – хорошие же у тебя представления о супружестве.

– Вольская!!!

– Да ладно-ладно, не кипятись. Признаю, я язва, ехидна и – кто там еще? – а, заноза! Насть, чего ты так бесишься-то?

– А того,– устало отозвалась та,– что у меня контракт! И по нему я не имею права выходить замуж, пока не отпашу свои семь лет на службе у коллегии.

– Серьезно?! – удивилась Лариса.

– Только не надо из себя дурочку строить,– огрызнулась Настасья.– У тебя в контракте то же самое написано. У всех выпускников стандартные договоры, только сроком различаются.

«Ну надо же!» – удивилась Лариса, даже не подозревавшая о существовании подобного пункта в своем договоре с коллегией.

– Это тебе еще повезло, что ты в свое далекое-далекое королевство попала и тебе всего пять лет дали,– продолжила Настя.

«Да уж, повезло так повезло»,– помрачнела Лариса. И жених у нее там имеется, вот только свадьбе не бывать. Не может идти и речи о том, чтобы она навсегда осталась в Кукуе или маркиз отправился вместе с ней в Москву.

– Ксюшке за то, что ее, можно сказать, в горячую точку направили, стажировку до трех лет урезали,– добавила тем временем Настя,– а мне из-за того, что в родном городе оставили, семь лет назначили. Ну где справедливость, а?

– Погоди, так Ксюшка уже свой срок отработала? – оживилась Лара. – Она же, получается, вернуться должна!

– Ну конечно,– уже спокойно произнесла ее подруга, видимо устыдившись своего эмоционального всплеска,– вернулась. Еще на той неделе. Как раз было три года с окончания школы, и через два дня она мне позвонила. Она сейчас к родителям в Ялту поехала, а как вернется, мы договорились встретиться.

– Здорово! Если повезет, еще и Ксеню повидаю,– обрадовалась Лариса.

– Лара! – закатила глаза Настасья.– Я тебе поражаюсь! Я бы на твоем месте молилась всем богам, духам и стихиям Москвы и Кукуя, чтобы амулет скорей заработал и ты вернулась обратно. А ты о чем думаешь?

До дома Насти они добрались уже около десяти вечера. Лара валилась с ног от усталости, потому что привыкла вставать в Кукуе на рассвете, и в это время уже давно видела сны. Поэтому этим вечером девушкам больше поговорить не удалось. Настасья быстро постелила постель, и Лариса уснула сном младенца. Завтра ее ждал серьезный разбор полетов…

– Это произвол! – лютовал председатель Чрезвычайного комитета по несанкционированным перемещениям, магистр Бессмертин на следующее утро.

Лариса стояла перед советом ученых волшебников, опустив голову и едва осознавая масштабы произошедшей трагедии. Надо же ей было переместиться именно в многолюдный ГУМ! В тот момент и сработал роковой Закон парных перемещений. Согласно ему, если в поле действия амулета в пункте прибытия попадает любой другой человек, то он переносится в то место, из которого амулет был активирован. А значит, когда Лариса попала из средневекового Кукуя в современную Москву, кто-то из посетителей универмага, оказавшийся поблизости от места портала, угодил прямиком в отсталое королевство. Да не кто-нибудь, а какая-то сопливая школьница семнадцати лет от роду и без капли магических способностей в придачу. (Вездесущие магистры уже успели сунуть нос в Кукуй и установить ее личность.) И угодила эта Глаша не куда-нибудь, а в кабинет главной волшебницы королевства!

– Вы не могли этого не знать, Лариса,– продолжал корить ее Бессмертин.– Это написано в Магическом кодексе!

Лара только голову ниже опустила. Ну кто же знал, что это так важно?

– Вот почему любые перемещения необходимо согласовывать с коллегией магов!

– Но у меня не было связи с коллегией,– понуро возразила Лариса.

Это они могли наблюдать за ее практикой, а у нее возможности обратной связи не было. Вот и за Глашей этой старшие волшебники могли проследить только на расстоянии, а установить с ней контакт было невозможно. Да и в ближайшие часы девушка должна была пропасть из вида магистров: это за выпускниками школы они могли наблюдать годами за счет обмена магией, а раз у Глаши особых способностей нет, то даже эта хрупкая односторонняя связь будет утеряна. Сейчас она поддерживается только за счет выброса энергии при активации амулета, но это еще час-два, а потом – полная неизвестность.

– Поэтому вы должны были быть особенно осторожны при перемещении и вам надо было выбрать для своего прибытия место, исключающее нахождение там людей,– строго заметил магистр.

«Интересно, где это в Москве такое место можно найти?»– не удержалась от ухмылки Лара.

– Лариса, вам смешно? Вы можете себе представить, что там сейчас происходит? Народ в панике! Он уверен, что вы погибли в неравном поединке с колдуньей, решившей занять ваше место! А каково сейчас бедной девочке?

– Магистр,– виновато пролепетала Лариса,– я немедленно вернусь туда и все исправлю. Позвольте мне отправиться обратно?

– Ох Лариса! – Бессмертин устало откинулся в кресле.– Вы свою часть бед уже натворили и бессильны что-либо изменить. Ваш амулет больше не сработает.

– А портал? – воскликнула она.– Портал, с помощью которого я попала в королевство? Разве нельзя воспользоваться им?

– Нет, Магический кодекс вы все-таки не читали,– ехидно вставила Маргарита Альбертовна, заведующая кафедры стихийной магии, отчего-то страшно невзлюбившая Ларису еще со школы.– Иначе бы знали, что, согласно Закону магического равновесия, в одном мире в одно время не может находиться больше одного иномирца.

– Да, это так,– признал Бессмертин и добавил: – Порталы настроены с учетом этого закона, и воспользоваться ими теперь невозможно. Вы попадете в Кукуй только тогда, когда новоявленная волшебница найдет способ вернуться в наш мир. Таково второе следствие Закона волшебного равновесия. Потом ваш амулет снова обретет силу, и вы, отработав оставшуюся часть практики, сможете активировать его, чтобы вернуться домой.

– А если у нее не получится? – растерянно прошептала Лариса.– Что, если она там погибнет?

– Тогда вы никогда не сможете вернуться в Кукуй и можете лишиться права магической деятельности,– злорадно сообщила Маргарита.

Из зала заседаний Лариса Вольская вышла как в полусне. Она не могла простить себе того, что из-за своей прихоти подвергла опасности жизнь неповинной девушки, оставила королевство без надзора. И даже боялась подумать о том, что больше никогда не увидит Оливье.

– Ну что? – кинулась к ней Настя, терпеливо дожидавшаяся в коридоре все два часа, пока подругу мурыжила Чрезвычайная комиссия.

– Поздно… – опустила голову Лара.– Я пока остаюсь.

– Ну не переживай,– обняла ее Настасья.– Все образуется.

– Вопрос только в том, как быстро и как именно,– усмехнулась волшебница.

Теперь все зависит только от девчонки, попавшей на ее место. Вот только неизвестно, захочет ли она возвращаться назад. Бессмертин объяснил, что в первую минуту перемещения у Глаши был шанс вернуться. Если бы она не поверила своим глазам, если бы испугалась и отчаянно захотела снова оказаться в родной обстановке, посчитав произошедшее с ней наваждением, так бы и случилось. Природная магия желания сильнее искусственной магии амулета. Девушка вернулась бы в ГУМ и решила, что стены старого замка ей померещились, а Лариса, вновь очутившись в замке, поняла, что что-то не так, и не стала бы пользоваться амулетом. А там, глядишь, вспомнила бы о пропущенной мимо ушей лекции и внимательнейшим образом ознакомилась бы с Магическим кодексом да изучила все нюансы перемещения. Вот только Глаша осталась в ее замке и возвращаться не захотела…

Надо же было именно этой авантюристке оказаться поблизости от места дислокации Ларисы! Теперь ее судьба в руках этой непутевой школьницы. Даже магистры в этой ситуации бессильны. Вся надежда только на сновидческую магию. Бессмертин объяснил, что парное перемещение связало девушек особой связью, и передал Ларисе фотографию Глаши и отпечаток ее ауры, чтобы волшебница смогла связаться с ней посредством сна.

– А это поможет? – спросила Настя, когда Лариса коротко обрисовала ей ситуацию.

– Несильно. Что я могу сделать во сне? Только успокоить, дать пару советов, как себя вести, да разузнать последние новости.

– Бедная девочка,– покачала головой сердобольная Настасья,– каково ей там сейчас? У вас же там не тихая Вретань с уровнем чудовищной активности ноль-пять, не заповедная Гримландия, где живут сплошь дружелюбные Белоснежки и безобидные Мальчики-с-пальчики, и не Фуранция с полным отсутствием магии, которая ничем не отличается от нашей средневековой Европы. Я узнавала, когда тебя отправили, и даже все параметры себе выписала. До сих пор помню: чудовищная активность за восьмерку зашкаливает, одних видов нечисти больше двух десятков, магией владеет до тридцати процентов населения! Это же почти каждый третий! И каково там будет бедняжке, которая чудеса и монстров только в кино видела?

– Скажешь тоже – каждый третий! – возмущенно фыркнула Лариса.– Да чего там у них этой магии-то? Только зубы заговорить да чирей вылечить – на большее и не способны. Думаешь, чего они ко мне тогда со всего королевства бегали? И ладно бы только за волшебством, так я им и служба доверия, и психологическая консультация, и детективное бюро, и охранное агентство в одном лице. Легко мне было, что ли? Вот и сорвалась, сбежала, не спросившись… Настька, не сыпь мне соль на перец,– взмолилась она, повесив голову,– мне и так сейчас нелегко. И еще хуже оттого, что исправить ничего не могу, остается сидеть сложа руки, точнее, выполнять это дурацкое задание в качестве наказания, а в моей ситуации это как мертвому припарки.