Уровень атаки Огай Игорь

5

Кабинет-переговорная на самом деле был гораздо меньше, чем показался Павлу при первых посещениях. Может быть, потому, что диван у стены почти целиком занял Миша, присев на кончик сиденья. А может быть, потому, что тупое ожидание в течение полутора часов превратит любые хоромы в тюремный застенок. В очередной раз остановившись около березы в огромном горшке в углу, Павел почувствовал, что следующего раза не будет. Он либо уничтожит несчастное дерево, либо подерется с Мишей — воплощением спокойствия и веры в светлое будущее, либо…

Дверь распахнулась, и шеф широким деловым шагом преодолел пространство от порога до своего стола. Заметить присутствующих он соизволил, только водрузившись на директорское кресло.

— Головин, закрой дверь. Миша, спасибо, можешь идти. И… держись поближе к палате Филиппыча. Просто будь рядом, и все.

Подчиненные переглянулись.

— Понял, Сергей Анатолич, — прогудел Миша и покинул кабинет, после чего Павел закрыл-таки дверь.

Повернулся.

— Ну? Как наши дела?

Вместо ответа шеф опустил голову на сцепленные пальцы рук.

— Ублюдки, — голос его прозвучал глухо. — Все было напрасно, Паша. Твоя подстава, покушение, контузия Пронина… Они сказали, что мы превысили полномочия и допустили слишком много ошибок. Они отозвали бойцов и запретили нам вмешиваться в текущее дело. А напоследок пригрозили поставить на ближайшем собрании Ассамблеи вопрос о нашей компетенции и введении разрешительного порядка доступа к делам… Ублюдки!

Такого поведения Павел от шефа совсем не ждал. Однако реагировать как-то было надо, и он спросил:

— Зачем им это понадобилось?

— Не знаю! До сих пор параллельщики были заинтересованы в нас, и я, хоть убей, не понимаю, что изменилось! Может, хотят создать прецедент — избавиться даже от иллюзии контроля с нашей стороны… А может, атланты просто не на шутку испугались за свою шкуру.

— И… что будем делать? — аккуратно поинтересовался Павел.

— Выполнять распоряжение работодателей, — жестко отчеканил шеф.

— То есть?.. — уточнил Павел, и шеф поднял, наконец, на него тяжелый взгляд.

— У тебя есть другие варианты?

— Продолжать начатое. Мы всерьез вывели тех других атлантов из себя — они делают ошибку за ошибкой. Мы получили доказательства внутренних проблем Миссии, нам есть, чем защищаться против любых обвинений…

— Нет у нас ничего против них, Головин, — устало перебил шеф. — Единственное, что мы можем, это спровоцировать разборки. Но разваливать Ассамблею не в интересах Земли, поверь мне. К тому же… все равно это ни к чему не приведет. Найдут «крысу», сообща выставят ноту протеста тем, кто ее пригрел, — а это, скорее всего, будут атланты. Пожурят их за потерю контроля над внутренними делами и разойдутся. А мы останемся крайними.

— Почему?

— По определению. Они тоже понимают, что Ассамблея важнее Земного отдела.

— А что тогда делать?

— Дело! Работы невпроворот, а он — «Что делать?» На нашей шее, между прочим, убитый депутат, сгоревший на путях джип и раздавленная поездом «БМВ», забыл? Нам еще предстоит все это отмазать от следствия в РУВД, а Семен лежит в отключке! Так что свободен, Головин. Отдыхать до утра, а завтра в девять сюда на инструктаж. Поедем повышать уровень коррупции в органах.

— Это как?

— Очень просто — взятки раздавать.

— Ясно, — Павел встал. — Разрешите идти?

Шеф не ответил, только махнул рукой. Павел помедлил неизвестно зачем у стола, потом резко повернулся, промаршировал до двери и уже взялся было за ручку…

— Стой, — тон шефа изменился. Теперь это был всего лишь голос безумно уставшего человека. — Извини, Паша. Слишком много всего сразу навалилось: покушение, атланты, Филиппыч… Нам действительно нельзя сейчас растопыривать пальцы. Важнее удержаться у руля.

— Я понял, Сергей Анатольевич. С каждым бывает… До завтра.

Он прикрыл за собой дверь.

Второй этаж — не высота. Игнорируя лифт, Павел сбежал по лестнице, посторонился, пропуская у турникета сгорбленную, завернутую в плащ фигуру, сунул охране бумажку временного пропуска.

— Земной отдел? — переспросил зачем-то атлант, глядя в кривые строчки. — Подойди.

— В чем дело? — осведомился Павел.

— Подойди, — повторил атлант и посмотрел на напарника гиперборея, будто ища поддержки. Но тот отвлеченно глядел в сторону, развалившись в кресле.

Павел подошел. Атлант извлек из чехла на поясе орихалковый стик.

— Но-но!.. — при виде знакомой железяки Павел отреагировал почти инстинктивно.

— Спокойно! — прикрикнул атлант, но в его голосе было больше опасения, чем угрозы. Хорошая вещь дезинформация. — Я только просканирую… Землянам запрещено выносить спецоборудование…

— У меня ничего нет, — успокоил его Павел и раскинул руки. Зажатый между средним и большим пальцами атланта стик мигнул голубым сполохом, по телу землянина пробежала неприятная волна съежившейся кожи…

— Согласен, — подтвердил атлант и снова посмотрел на гиперборея, который снова его проигнорировал. — Такая проверка впредь обязательна. Сейчас можешь идти.

— Благодарю, — в это светское слово Павел вложил всю язвительность, на которую был способен.

За воротами проходной он вдруг обнаружил, что существует еще одна проблема. Глаза его, вопреки здравому смыслу, обшарили прилегающую территорию в поисках уже ставшего почти родным «Лендкрузера», однако результат оказался нулевым. Дорога через вечерний сквер к метро была знакома, но Павел вспомнил, что ни одной зарплаты он еще не получил, а собственные сбережения вплоть до мелочи в бумажнике наверняка уже утрачены в без сомнения подвергшейся обыску старой квартире. Выходов из этой ситуации было два: вернуться в офис и попросить у шефа пару сотен взаймы или наскрести мелочи на проезд в метро до гостиницы. Возвращаться не хотелось, а медь в карманах была, поэтому выбор оказался легким. До долгожданного отдыха оставалась лишь пара станций метро — медлить не имело никакого смысла…

Лифт послушно вынес Павла на VIP-этаж, где, если верить брелку на ключе, находился его номер. Встретить посторонних здесь было невозможно — привилегированные апартаменты не пользовались повышенным спросом по причине высокой стоимости. Однако, едва за спиной Павла сошлись металлические створки, возникло острое ощущение постороннего присутствия.

Нащупывая под курткой рукоятку оставшейся при нем «гюрзы», Павел быстро осмотрелся. Тишина, приглушенный свет, сквозь стеклопакеты едва доносятся звуки Дмитровского шоссе…

Показалось? После такого дня запросто. Но все же какой глупостью было уходить из офиса в одиночку, когда игра идет по таким ставкам! Мало сегодняшних уроков?

Павел вынул пистолет, сдвинул предохранитель и с отведенной за спину рукой направился к своему номеру. Запертая с утра на два оборота дверь легко поддалась простому повороту ручки.

«Началось! Опять!..»

Павел додумывал это уже в прыжке, стараясь изо всех сил опередить не только события, но и собственные мысли. Упал кулем на середине прихожей. Перекат не получился то ли правда устал за день, то ли поскользнулся на ковре при толчке. Локтевой нерв угодил прямо в носок чьего-то башмака, и «гюрза» послушно среагировала на непроизвольное сокращение мышц указательного пальца. В гостиной зазвенело стекло и что-то шумно упало.

«Все… Кранты…» Павел непроизвольно сжался в ожидании ответного удара. Электричеством или ногой — не важно, сейчас он был одинаково беззащитен.

Однако вместо грома небесного раздались одинокие аплодисменты.

— Браво, Головин. Если бы я не видел своими глазами трупы служителей, то усомнился бы в твоей подготовке…

— Градобор! — оборвал Павел гиперборея. И, подавив вздох облегчения, поднялся с пола. — Какого черта ты тут делаешь?!. И вы, Чщахт?..

Ящер тоже был в гостиной. Он сидел на краешке мягкого удобного кресла так, будто это был куриный насест.

— Важно лиш-шь, ч-что с-станем делать…

Склонив голову, гиперборей дослушал фразу до конца и глубокомысленно покивал.

— Именно так.

— Ясно, — пробормотал Павел, не стараясь скрыть охватившее его вдруг раздражение. Надежда на отдых таяла на глазах. — Ну, ящеру простительно — он не гуманоид. А от гиперборея не ожидал. Я очень устал, господа, и если вы собираетесь продолжать в той же манере…

— Ш-ш-ш-ш-ш…

Павел вздрогнул и уставился на капюшон ящера, из-под которого доносился звук.

— Смарры — самая древняя раса четверки, — медленно и задумчиво проговорил Градобор. — Нам редко бывают понятны их побуждения и поступки, и мы очень ценим случаи прямого контакта с представителями этого ви… то есть народа. Особенно, когда это происходит по их инициативе и уж тем более на неформальном уровне. Твое неуважение, землянин, можно оправдать лишь тем, что в Отделе ты недавно.

Чувствуя себя гостем в собственном номере, Павел уселся в свободное кресло, сбросив с него остатки расстрелянного торшера, и попробовал перестроиться.

— Ты прав, Чщахт, прошу прощения. Очень трудный день и очень натянутые нервы. Кроме того, я не ждал подобного визита.

— Рад слышать, — усмехнулся Градобор. — Иное означало бы, что мы ни на что не годны. Но пора, пожалуй, перейти к делу… Мы узнали, что у атлантов появились проблемы. Мы не ошиблись?

— Как вы сказали? — Павел хорошо расслышал последние слова, но на адекватную реакцию ему сейчас требовалось время. Если речь пойдет о тайнах и интригах, параллельщики выбрали правильный момент — хозяин номера очень плохо соображал.

— Мы не ошиблись? — терпеливо повторил гиперборей.

Уловка не удалась — нужный ответ не появился из воздуха сам собой. А ведь надо еще суметь не подставить шефа, который отвечает перед куратором за секретность…

— С чего вы взяли? — Павел и сам почувствовал фальшь и поспешил уточнить: — То есть, с чего вы взяли, что я что-то об этом знаю?

— Знаеш-ш… — донеслось из-под капюшона. — Не вс-се, но многое…

Павел безуспешно всмотрелся в темноту под плотной тканью и сдался. Перед ним были не те собеседники, с которыми проходит дешевая ложь.

— Ты неверно истолковал наши намерения, Павел, — провозгласил гиперборей. — Это не проверка лояльности Земного отдела или тебя лично. Этот вопрос по существу. И ответ на него нам, между прочим, известен. И так — мы не ошиблись?

— Если известен, зачем спрашивать?.. — простое слово «да» костью встало поперек горла. Павел с усилием сглотнул и выдавил: — Вы не ошиблись. Однако я не уполномочен обсуждать…

— Мы тоже… Не имеет знач-чения…

— Что такое? — снова переспросил Павел.

— Чистая правда, — заверил гиперборей. — В этой беседе мы не представляем наше руководство. От своего начальства я смог добиться только молчаливого согласия на проявление инициативы в частном порядке.

Капюшон ящера качнулся.

— С-слиш-шком деликатное дело…

— Ну, хорошо, — с этим утверждением Павел поспорить не смог. — Тогда в чем суть?

— В том, что Ассамблея заинтересована в сохранении стабильности. Нынешняя расстановка сил устраивает всех, и смена игроков никому не интересна. Но пока от атлантов нет официального обращения за помощью, у всех связаны руки.

— Ус-старевш-шие правила…

— Это давний спор, Чщахт. Не время его продолжать.

— С-соглас-сен…

Гиперборей задумчиво снял свои фальшивые очки с совершенно плоскими стеклами. Повертел в руках и вернул на переносицу.

— Так вот. Очевидно, что от атлантов официального обращения Ассамблея не дождется — слишком гордый народ. Между тем их внутренние проблемы уже заставили всех беспокоиться.

Павел вспомнил неуклюжий бандитский наезд на фабрику и невольно кивнул.

— Нам, мне и Чщахту, скажем так: разрешено предпринять в частном порядке некие шаги к разрешению этих проблем. И мы сочли возможным пригласить тебя к сотрудничеству.

— Почему не Потапова? — отозвался Павел. — Он привычнее к вашим интригам.

— Конечно. Но он обязан отчитываться перед кураторами, а в огласке нашей инициативы мы незаинтересованы. Если это произойдет сейчас, то тебя, вероятно, просто уволят, меня ждет суд Одиннадцати Слуг… А Чщахт и вовсе не признается, что с ним сделают сородичи.

— Отлично, значит, мы вне закона. Затея мне нравится все больше… — Павел постарался вложить в эти слова максимум иронии и, с удивлением обнаружив, что не получилось, поспешил уточнить: — Только что мы можем сделать? Три бойца без всякого тыла, без силовой поддержки и даже без формального разрешения?

— Очень многое, Павел. Не стоит скромничать перед коллегами: дезинформация о тебе была весьма грамотным ходом. А внедрение тебя в банду и последующее возвращение в отдел — просто верх оперативного мастерства. Ты пошел даже на убийство инка — крайне рискованно, но и крайне достоверно. Не беспокойся, индейцы не обидятся, — разглашение не в наших интересах.

Павел усмехнулся. Похоже, ход шефа и правда был гениальным, если даже те, кто разгадал интригу, приняли ее за часть еще более сложного плана. Будет ли этому конец?

— Что же касается нас… — гиперборей усмехнулся, — поверь, мы тоже обладаем некоторыми ресурсами. В том числе и административными. Разумеется, совершенно неофициально.

— Доступ к банку информации? — поинтересовался Павел.

Гиперборей кивнул.

— Оружие? Спецсредства?

— Кое-что и из этого.

— Силовая или агентурная поддержка?

— Не зарывайся. Я же сказал: кое-что.

— Ясно. Но хотя бы план у вас есть? Что это значит: «решить проблему атлантов»?

— Как минимум — понять, что у них происходит. Как максимум — оказать посильную помощь в разрешении ситуации. Или даже разрешить ее самостоятельно.

Павел подумал секунду и не стал уточнять: что означает «разрешить самостоятельно». В центре любого кризиса есть личность, от решений которой зависит развитие событий, и состояние здоровья этой личности часто весьма действенно влияет на обстановку. Такая работа — как раз для боевой диверсионной группы.

— Нач-чнем с-с жилищ-ща депутата, — донеслось из-под капюшона ящера. — Атланты не знали, ч-что ис-скать…

— А мы знаем?

— Мы — нет, — признался Градобор. — Но ты знаешь. Зачем-то ведь ты приходил к нему сегодня в первый раз.

— Я… — начал было Павел и замолк, осознав, что собирается выложить информацию, которую Филиппыч придержал даже от куратора. Если этот визит все-таки является провокацией, шефу придется очень постараться, чтобы вывести отдел из-под удара. Разве только, сделав самого Павла крайним…

— Я проверял его причастность к решению суда о банкротстве фабрики и наводке уголовников.

— И что?

— Подтвердилось, само собой. Но это — мелочи. Прокачка старой версии.

— Пронин заложил ее в базу неделю назад, — согласился гиперборей. — Но ведь это не все?..

— Не все. Павлюк успел проговориться о «крысе», которая завелась на фабрике.

— Грызуны нас не интерес-суют, ч-человек…

— Это сленг, Чщахт, — перебил ящера гиперборей. — Сказанное не имеет отношения к животному миру планеты. Человек имел в виду, что в Земное представительство Ассамблеи проник шпион.

— Ч-что?.. — удивленно прошипел Чщахт.

— Это достоверно? — перевел Градобор вопрос ящера.

Павел пожал плечами. Играть профи — так всерьез.

— Я не привык разбрасываться такими обвинениями. Из слов депутата можно судить, что он был связным. Да он и принял меня за контактера из иной ветви, а когда понял свою ошибку, это стоило ему жизни.

— Он указал на… крысу?

— Нет, не успел. Пришел настоящий контактер.

— Нач-чнем с-с жилищ-ща, — ящер вернулся к тому, с чего начал. — Могли ос-статьс-ся вещ-щи…

— Согласен, — подытожил Павел. — Завтра лучше прийти туда пораньше, может быть, часам к семи…

— Завтра? — гиперборей переглянулся со смарром. — Мы не можем терять столько времени.

— Но сейчас ночь…

— Х-хорош-шо…

— …А я остался без машины!

— Нам было выделено транспортное средство для твоего сопровождения. Оно при нас.

— Я, в конце концов, ничего не соображаю!

— Рас-слабся, ч-человек…

Павел заткнулся и хмуро проследил, как из-под плаща простерлась крапчатая рука со склянкой.

— Вкус-си…

— Это что такое? Стимулятор?

— Эликс-сир… Вкус-си…

Павел сдался. На все его возражения ассамблейщики имели ответ. Стараясь не касаться жабьей кожи ящера, он взял склянку, открыл. Бесцветная жидкость ничем не пахла… Эх, была не была… Он опустошил сосуд одним глотком, словно стопку с водкой, но ничего, кроме пресного вкуса дистиллированной воды, не почувствовал.

— С-скоро подейс-ствует, — ободрил Чщахт, — пош-шли…

— По-моему, просто вода, — сообщил Павел, с сомнением разглядывая склянку.

— Вода, — легко подтвердил Градобор, — химически нейтральна. Мы не знаем, почему она действует, как стимулятор, причем без обратного эффекта — анализы ничего не показывают. Нам остается только принять как данность — их эликсир работает. Я тоже выпил.

— Эликсир… — повторил Павел. — Что за название?

И вдруг замолк, осознав, наконец, все сказанное новым партнером.

…Желтые зрачки, затмевающие сознание… Огненные капли, стекающие с пальцев…

— Все верно, — проговорил гиперборей. — Они — маги. Настоящие, как в наших и ваших сказках. Идем, ближайшие трое суток ты не захочешь спать.

Ржавый, дымящий сгоревшим маслом «ВАЗ-2107» уступал погибшему «Лендкрузеру» во всем, кроме одного — у него тоже было четыре колеса. И эти четыре колеса вполне успешно доставили команду в Варсанофьевский переулок.

Уже без особого удивления отметив исчезновение последних признаков сонливости, Павел приблизился к знакомой двери и нажал единицу для вызова дежурного.

— Слушаю!

Давешняя бабуля смениться не успела, и Павел подумал, что это, пожалуй, хорошо — не придется ломать голову над ответом.

— Капитан Ларин. Я уже был сегодня…

Он еще не договорил, а дверь уже пискнула. Гиперборей усмехнулся и, кивнув Чщахту, двинулся вслед за Павлом. Тот быстрой деловой походкой проследовал мимо окошечка, намереваясь отделаться вежливым кивком, но попытка не удалась.

— Товарищ капитан! — Бабулька снова прилипла к решетке. — А я специально не сменялась, прямо, как вас ждала. Как вы уходили-то, я не заметила, но вот потом все точно видела!

— Вот как? — Волей-неволей Павлу пришлось остановиться. — И что же вы видели?

— А вот что! — обнадеженная вниманием бабулька уселась обратно на свой стул. — Вот как вы в тридцатую проследовали, прошло полчаса, и, видать, сморило меня на минутку. А как глаза открываю, гляжу — трое в черных таких курточках мимо меня шасть! Как дверь открыли — непонятно, звонка не было, а кодов они не знают, потому что не из моего подъезда — это точно. Так вот, шасть они, значит… А через пять минут обратно — с двумя коробками. Одна большая картонная — из-под этого… Как его?.. Ксерокса! А другая поменьше и железная. У моей внучки такая есть, она ее называет системным блоком.

— Документы и компьютер, — прокомментировал Градобор. — Атланты все вывезли.

— Не знают, ч-что ис-скать… — очень тихо напомнил ящер. — Пош-шли…

— Это со мной, — запоздало кивнул Павел на спутников, выдвигаясь к лифтам.

Старушка ошарашенно проводила взглядом закутанную в плащ фигуру с неестественно плавной походкой и быстро троекратно перекрестилась.

Дверь тридцатой квартиры была заперта точно так же, как днем. Только теперь ее некому было открыть изнутри. Павел обреченно подергал ручку и повернулся к коллегам. Градобор переадресовал его молчаливый вопрос ящеру.

Капюшон качнулся.

— Не мой профиль…

— И не мой, — парировал гиперборей.

— Ос-станутс-ся с-следы… — предупредил ящер.

— Пускай. — Павел махнул рукой, — В квартире разгром и трупы — следы взлома не помешают.

— Отс-ступите… — прошипел Чщахт и выпростал из-под ткани руки. Павел успел подумать, что, соглашаясь на следы взлома, недооценил ящера, но было уже поздно.

Три огненные капли стекли со сжатых щепотью пальцев и метнулись в дверь — в нижний замок, в верхний и в область щеколды. Раскаленные добела брызги ударили в стены, приваренная к арматуре дверная рама, ломая бетон, выдалась из проема, едкие клубы дыма взметнулись к потолку и потекли на верхний этаж. Тяжелый акустический удар заставил пригнуться землянина и гиперборея.

— Гениально! — сообщил Павел, как только немного утих звон в ушах. — Вот теперь у нас три минуты на все до приезда ментов и пожарных!

— Я говорил… — ящер невозмутимо открыл голой рукой раскаленную створку и проследовал внутрь квартиры. Закрываясь локтем от жара горячего металла, Павел поспешил за ним.

Труп депутата был на месте, а вот тело контактера исчезло. Атланты догадались вынести его до того, как бабушка в дежурке снялась с «паузы».

— Быстрее! — скомандовал он. — Любая бумажка, любой носитель информации — все по карманам и тикать! Нам даже счет за телефон пригодится!

— Поищ-щу с-сх-хроны… Ш-шес-сть минут…

— Нет у нас такого времени.

— Я сюда, — сообщил Градобор и метнулся в кабинет.

— Напрас-сно… — прокомментировал ящер, шагнув в спальню.

На долю Павла остались кухня, гостиная и санузел. Он посмотрел на распростертое тело хозяина квартиры. Что ты был за человек? Беспринципный мерзавец, конъюктурщик, взяточник… Но пунктуальный, не терпящий беспорядка как в личной жизни, так, видимо, и в делах. Где может устроить тайник подобная личность, составившая представление о конспирации из старых советских фильмов про разведчиков? Очевидно, не в коробке с зеленым чаем и не в бидэ.

Безжалостно перетряхивая книги из шкафа в гостиной и потроша коробки DVD, Павел остро чувствовал бесполезность этого занятия. Не то, все не то… Не тот век, чтобы прятать шифровки в книжном шкафу. Несмотря на свою консервативность, в начале XXI столетия Павлюк не мог не пользоваться Интернетом, электронной почтой и мобильной связью. Системный блок унесли атланты, они же могли прихватить и телефон, где сохранились последние звонки и списки контактов, но вот… Док-станция карманного компьютера стояла на самом виду. А где же сам наладонник?

Павел вышел обратно в прихожую, наклонился над трупом, ощупал карманы. Правильнее было начать с рабочего костюма, но иногда менее логичные поступки дают результат быстрее. У Павла не было времени удивляться странной привычке депутата носить КПК в кармане домашнего халата. Он просто извлек на свет плоскую коробочку с сенсорным дисплеем и парой кнопок. Дисплей с готовностью осветился — компьютер работал. Похоже, во время прошлого визита Павел отвлек депутата от любимой игрушки.

— Уходим! — громко произнес он. — Больше здесь искать нечего.

— Почему? — осведомился гиперборей, появившись в прихожей с пухлой пачкой долларов в руках.

— Поч-чему атланты не взяли?.. — поинтересовался Чщахт, указывая на КПК.

— Наверно, решили, что игрушка, — Павел показал ящеру экран, по которому ползали некие странные создания. — Что это у тебя? — спросил он у гиперборея.

— Наш матфонд, — невозмутимо пояснил Градобор, рассовывая по карманам валюту. — Официально операция ведь не финансируется. К тому же раз уж мы организовали взлом, то должен быть и грабеж.

— Атлантам извес-стно, ч-что ес-сть такие компьютеры… — уведомил Павла ящер.

— Значит, забыли обыскать труп. В любом случае пора уходить.

— Согласен, — Градобор, наконец, справился со своей задачей.

Чщахт молча обогнул тело и проследовал на лестничную площадку, погруженную в дым от тлеющей дверной обшивки. Перешагнув порог, он вдруг резко дернул капюшоном в сторону подъездных окон и метнулся вниз по пролету. Землянин и гиперборей переглянулись. Дверь депутата оказалась достаточно широкой, чтобы пропустить их обоих, но по лестнице они скатились уже по очереди. Чщахт застыл у подоконника.

— С-слиш-шком поздно… — прошипел он.

— Элитный дом на особом счету, — Градобор поморщился. — И все же они на удивление быстро среагировали.

Первая милицейская «Волга» остановилась перед подъездом. Вторая затормозила чуть поодаль, уступив место «УАЗу» и автобусу ОМОНа.

— Через минуту они поставят оцепление и захотят выяснить, что тут взорвалось, — прокомментировал Павел. — Статья 205 УК РФ. Терроризм — совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей… От пяти до десяти.

— Ерунда, — оборвал гиперборей. — Главное, они не должны нас видеть. Это будет…

— Плох-хо… — подсказал Чщахт.

Ночной двор был залит огнями проблесковых маяков и быстро заполнялся вооруженными людьми в бронежилетах. Навстречу им из подъезда с завидной для ее возраста резвостью выскочила бабушка-вахтерша, объясняя что-то неслышное за доносящимся со стороны улицы воем сирен, где, видимо, скопился прочий служебный транспорт. Ее указующий перст был вытянут вверх, и кто-то из милиционеров уже заинтересованно поднял голову…

— Они сейчас будут здесь, — сказал Павел. — Градобор! Ты что-то говорил о спецсредствах?

— Да, — согласился гиперборей. — Чщахт?..

Ящер прошипел что-то совсем уже невразумительное. Потом дернул капюшоном, как будто в знак несогласия, но в тот же момент его рука появилась из-под плаща с коробочкой «паузы».