Кем я одержим Каттнер Генри

Кем я одержим

Человек бежал сквозь лесную тьму. Каждый жгучий глоток воздуха, входящий в его легкие, вызывал мучения, дикая боль раздирала ему грудь. Под ногами бегущего простиралась сеть бледных ползучих растений. Много раз он спотыкался о них и падал, но неизменно вставал снова.

У него не хватало дыхания, чтобы кричать, он только рыдал, его горящие глаза пытались пробиться взором сквозь темноту. Над головой — бормочущий шум. Когда густая листва раздвигалась над ним, по-ужасному блестящие звезды расцвечивали агатовое небо. Оно было холодным, черным, и человек знал, что он находится не на Земле.

Они следили за ним даже здесь.

Силуэт желтого коренастого типа с огромными нечеловеческими глазами, одного из обитателей юной Венеры, появился на его пути. Человек нанес этой фигуре жестокий удар кулаком, но встретил только пустоту. Существо исчезло. Позади появился гигантский одноног, марсианин, пористый, громко хохочущий, из племени Красной планеты. Человек покачнулся, споткнулся и тяжело упал. Мягкие шаги приближались.

Он страшным усилием воли пытался встать, но не смог. Марсианин наклонился к нему… нет, это вовсе не марсианин. Землянин, с лицом какого-то давно мертвого демона, уклончиво и медленно двигался к нему. Зубы-клыки, на низком лбу выступают рога.

Приближаясь, существо подняло руки — кривые, узловатые — и обхватило ими горло человека.

Темноту леса прорезал металлический звук бронзового рога. Звук разнес призрак вдребезги, как молот разбивает стекло. Человек остался один. Из его горла вырвался хриплый звук, он встал, пошатываясь, и поплелся по направлению звука. Но он слишком ослаб, и потому скоро упал, чтобы уже не подняться. Его руки слабо шевельнулись и замерли. Человек уснул.

Откуда-то, очень издалека, он услышал голос… два голоса. Нечеловеческих.

Принадлежащие другому миру, однако одаренные теплотой и жизненностью, они что-то пробудили в глубинах его существа.

— Он прошел наши испытания.

Другой голос, более громкий и властный, ответил:

— Другие тоже прошли наши испытания, но Айзир их убил.

— Иного средства нет. В этом человеке я чувствую что-то, отличное от других. Он может ненавидеть… Он ненавидел.

— Ему понадобится нечто большее, чем ненависть, — сказал более строгий голос. — Даже с нашей помощью. А времени мало. Освободите его от воспоминаний, которые могут ослабить его…

— Да помогут ему боги.

— Но ведь он как раз с богами и сразится. С единственными богами, которых знают люди в эти роковые дни…

Человек проснулся…

В его черепе, казалось, били молоты. Он открыл глаза и тут же закрыл, чтобы защитить их от красного света, падавшего сверху. Он лежал неподвижно, собираясь с силами.

Что произошло?

Он этого не знал. Такой возврат к сознанию его встревожил и бросил в панику.

«Я Дерек Стюарт, — думал он. — По крайней мере, хоть не полная амнезия. Я знаю, кто я, но не знаю, где я».

На этот раз, открыв глаза, он не закрыл их. Над его головой развесистая крона дерева образовала свод. Сквозь ветки он видел темное, звездное небо и очень далеко блестящий диск Сатурна с его кольцами.

Значит, не Земля. Луна Сатурна? Нет, Сатурн не затмевает большую часть неба.

Может быть, пояс астероидов? Он переместил немного голову и увидел красную луну.

— Айзир!

Известие пробежало по его нервам и проникло в мозг. Стюарт немедленно отреагировал. Его крепкое мощное тело выпрямилось, он привстал, согнулся и быстро поднес руку к поясу, в то время как глаза обыскивали молчаливую пустоту леса.

Его лоб покрылся потом, и он нетерпеливо вытер его. Загорелое лицо было покрыто морщинами и выражало беспомощное отчаяние. За поясом не было лучевого пистолета, да это и не имело значения. Здесь, на Айзире, оружие не принесло бы ему никакой пользы.

Красная луна дала ему ответ. Он был в системе одного мира, и люди добровольно не приезжали на этот искусственный астероид. Они приезжали, да, но только для того, чтобы бить осужденными и проклятыми. От Венеры до Каллисто люди космоса говорили об Айзире, понизив голос. Айзир, где жил Айзир и правил мирами Человека.

Ни одно космическое судно не уходило с Айзира, кроме длинных черных крейсеров, экипаж которых состоял из жрецов Айзира. Ни один человек никогда не возвращался с Айзира.

Стюарт невесело улыбнулся. Он получил хороший урок…

До сих пор он всегда был уверен в своей способности выпить больше любого человека его роста и веса. И конечно, этот маленький щуплый человечек в «Поющей Звезде» в Нью-Востоке в нормальных обстоятельствах должен был свалиться мертвецки пьяным куда раньше Стюарта.

Но обстоятельства были не совсем нормальными. Это был направленный удар.

Коварный удар, безошибочный, потому что он никогда не вернется и не пожалуется.

С Айзира никогда не возвращаются.

Он слегка вздрогнул и осторожно огляделся вокруг. Конечно, это были легенды.

Следящие, которые беспрерывно патрулировали над астероидом, говорят, были роботами на службе Айзира. Собственно, в каком-то смысле все люди были на службе у Айзира.

Стюарт произвел инвентаризацию своей одежды. Униформа из искусственной кожи, полагающаяся космонавту — хоть ее ему оставили. Он ничего не помнил из того, что случилось с ним после пятого стаканчика, выпитого с тем человеком. Он смутно помнил, что он бежал, видел что-то неприятное и слышал два каких-то нереальных голоса, но больше ничего не помнил.

К дьяволу все это. Он был на Айзире. И это означало… нечто худшее, чем смерть, если верить легендам.

Стюарт подобрал тяжелую ветку, которая могла служить дубиной, пожал плечами, повернулся к западу и углубился в лес. Нет смысла ждать прибытия Следящих. По крайней мере, он сможет драться, как делал это всегда.

Осталось не так уж много места для людей, любящих сражаться, тем более под властью Айзира. Естественно, существовали нации, короли и президенты, но все это были марионетки, которые никогда не осмеливались ослушаться приказов, приходящих с таинственного астероида на орбите Марса, крошечного мужественного мирка, правящего системой уже тысячу лет.

Айзир. Нечеловеческое существо, скрывающееся, которое, если верить легенде, когда-то было человеком. Стюарт нахмурился, пытаясь вспомнить.

Ускоритель… ускоритель энтропии, вот что это было. Прибор, метод, чудовищно ускоривший эволюцию. С этого начались трения. Машина, которая могла ускорить эволюцию человека на миллион лет.

Некоторые воспользовались этим методом и сделались Айзирами, существами, настолько далеко шагнувшими в эволюцию, что перестали быть людьми. Многое потерялось в тумане прошлого, но Стюарт помнил тот факт, что Айзир был человеком, что теперь он не человек и что он уже тысячу лет правит Системой. И правление его ужасно.

Тот человек, наверное, был жрецом Айзира, ищущим жертв. Никто другой не осмелился бы посадить корабль на Айзире. Стюарт продолжал осматривать пустое небо, и в нем вдруг стала развиваться странная экзальтация. По крайней мере, хоть перед смертью он увидит, на что похож Айзир. Вряд ли это будет приятным открытием, но все-таки даст некоторое удовлетворение. И это удовлетворение будет еще больше, если представится случай хорошенько заехать в морду какому-нибудь жрецу Айзира, а может быть…

Черт побери, а почему нет? Ему нечего терять. С той минуты, как он вступил на Айзир, он в любом случае осужден. Но Стюарт был убежден в одном: его не поведут на смерть, как беззащитного барана. Он будет сражаться.

Лес перед ним просветлел, что-то быстро перемещалось. Стюарт остановился, крепко сжимая дубину.

Между прямыми, как колонны, деревьями протянулись сияющие облачка. «Паутина света, — подумал Стюарт, — такая сияющая, что больно смотреть».

Неощутимые звездные лучи остановились над его головой. Сотни сверкающих игл дрожали своими остриями. Да, паутина, сотканная из света, протянулась в спокойном черном воздухе — полотно богини судьбы!

И каждая группа звезд… смотрела. Звезды были одновременно и глазами.

Когда вся эта штука остановилась, из ее ядра, состоящего из звезд, раздался низкий звук. Острия задвигались и задрожали. А звук повторился — более низкий, более угрожающий.

Неужели это был один из Следящих?

Колебания паутины резко прекратились, она спустилась на Стюарта. Он инстинктивно взмахнул дубиной, чтобы нанести сокрушительный удар. Он не встретил никакого сопротивления: существо-звезда было неощутимо, как звук.

Однако Стюарт не был неощутим. Сверкающая сеть окутала его огненным плащом, и по телу Стюарта тут же пробежала дрожь леденящего ужаса. Пусть эта штука не имела тела, но она была опасна, бесконечно опасна!

Давление, движение — вот и все, что он чувствовал вокруг себя. Холод незаметно пробирался в его тело и кости, в его мозг. Задыхаясь, Стюарт выпрямился и выронил дубинку. Он хотел поднять ее, но не видел ничего, кроме бриллиантовой вуали, которая растекалась потоком повсюду.

Снова раздался звук — торжествующий и зловещий. Стюарт выругался и бросился вперед, шатаясь. Звездный плащ оставался на месте. Он пытался схватить его и отбросить, но не мог. Тысячи крошечных глаз бежали перед ним, сияли экстазом чужого мира и блестели еще ярче.

Он почувствовал, что жизнь покидает его… Ледяной холод проникал все глубже, жужжание становилось все более оглушительным, блеск сети ослеплял.

Сердце Следящего. Раздави сердце!

Слова вспыхнули в его мозгу, как молнии. Их кто-то произнес?! Нет, потому что это был не только приказ, но и сообщение. Как будто мысли говорили внутри его разума, телепатическое сообщение, пришедшее… откуда?

Его глаза болели от блеска. Но сейчас он увидел, что есть более блестящее ядро, которое оставалось неподвижным, в то время как остальное звездное облако плело свою ужасную сеть. Пятно света, которое…

Он протянул руку. Ядро отдалилось… Он покачнулся на почти застывших ногах и почувствовал под ногами камень. Камень повернулся и Стюарт упал, но, падая, схватил что-то горячее и живое, яростно бившееся в его ладони. Он крепко сжал руку.

Жужжание превратилось в пронзительный крик и вопль ужаса… Стюарт крепче сжал кулак и лежал неподвижно, закрыв глаза, но чувствовал, как ледяные спирали существа-звезды хлещут его, пьют его человеческое тепло, роются в его мозгу жадными пальцами. Он чувствовал, как эта горячая вещь — это ядро извивается в его кулаке, стараясь вырваться. Он сжал еще сильнее…

Крик… крик нечеловеческой тревоги, горькой, острой жалобы… Стих.

В руке Стюарта не было ничего… Он открыл глаза, блеск звезд исчез. Вокруг был только лес с его фиолетовыми сумерками.

Стюарт медленно поднялся. В горле у него пересохло. Значит, создания Айзира уязвимы. Правда, надо знать их уязвимые места.

А как он узнал?

Что за голос говорил в его мозгу? И в этом голосе было что-то странное, до невозможности знакомое… Мысленный голос. Он уже слышал его, но где?

Провал в его памяти…

Он пытался заполнить этот провал, но тщетно. В нем было только настойчивое желание идти к западу, и он внезапно почувствовал уверенность, что в том направлении он найдет Айзира.

Он сделал шаг, другой… И с каждым шагом странная, немотивированная уверенность.

Будто барьер упал и открыл дорогу иноземцу и гордому вызову.

Невозможно. Опасно. Но… конечно, не более, чем оставаться тут, куда придет другой Следящий и его убьет.

Он шел, и удивительный прилив желания сделать вызов становился все крепче.

Он спросил себя… Но был опьянен этим желанием настолько, что отбросил всякие вопросы.

Он сказал: «К черту Айзира!»

Лес начал редеть. Начиналась дорога, которая шла до фиолетового горизонта по равнине.

И в конце этой дороги была колонна света, возвышавшаяся, как башня, к темному небу.

Там был Айзир…

Всякий космонавт обладает автоматическим чувством ориентации. В отдаленные времена, когда парусные корабли бороздили океан Земли, моряки знали звезды. Южный крест или Полярная звезда говорили им, под какими широтами они плыли.

То же самое происходит и с космолетчиками, которые летят от Плутона к темной стороне Меркурия. Когда они работали вне корабля, в открытом космосе, один взгляд на небо позволял опытному человеку определить, где он находится. На Меркурии ярко пылает солнечная корона над горизонтом; над Венерой, покрытой облаками, очень часто горит зеленая звезда Земли; на Ио, Каллисто, Ганимеде человек может ориентироваться по гигантской планете-матери, Сатурну или Юпитеру… В Системе небо повсюду дружелюбно…

За исключением Азгарда. Юпитер слишком далек и слишком мал, едва виден, пояс Астероидов чуть толще, чем Млечный Путь. Величина планет, к которым он привык, конечно, указывала Стюарту, что он находится на незнакомой территории и в абсолютном одиночестве.

Но его безрассудное доверие не ослабевало, а даже увеличивалось по мере того, как он быстро шел по дороге. Он спешил: чем быстрее он достигнет своей цели, тем больше будет удовлетворен. И он вовсе не желал бы встретиться с новыми стражами Айзира — он хотел иметь дело с самим Айзиром!

Колонна света становилась выше по мере его приближения к ней. Теперь он видел, что это была группа гигантских цилиндрических зданий, тесно прижатых друг к другу. От них исходил этот холодный свет без теней. По-видимому, они были из камня и металла. Дорога вела прямо к подножию самой высокой башни.

Внезапно на Стюарта дохнул холодный ветер сомнения. Он заколебался и пожалел, что у него нет хотя бы его лазерного пистолета. Он был безоружен, даже свою дубинку он оставил в лесу.

Он огляделся вокруг.

Красная луна опускалась за горизонт. По земле разливалась темнота. Ему показалось, что вдали он видит танцующие огоньки. Следящий? Он ускорил шаг.

Над ним возвышалась башня, как сверкающий прут, занесенный для удара. Его взгляд не мог пробить туман по ту сторону портала.

Он прошел между двумя колоннами и шагнул наугад в серебряные туманы.

Пройдя шагов двадцать, он остановился, потому что нечто темное и бесформенное показалось перед ним. Канава у самых его ног.

В полутьме он не мог видеть, какова ее глубина, но чуть левее через нее был перекинут мостик. Стюарт прошел по нему и снова почувствовал под ногами твердую почву.

С пугающей неожиданностью раздался громкий смех, эхом раскатившийся в воздухе. В нем слышалась едкая насмешка. Смех грохотал повсюду вокруг Стюарта, стены резонировали. Громогласный смех богов оглушил Стюарта.

Туман скользнул, будто втягиваемый канавой. Затем он исчез, будто напуганный этим злобным смехом.

Стюарт оказался в зале, занимающем весь низ этой огромной башни. Позади него открылась пропасть. Перед ним движущаяся даль света скрывала горизонт. И вдруг, между чудовищными колоннами троны черного дерева в пятнадцать метров высоты.

На этих тронах сидели гиганты!

Силуэты титанов в сверкающих кольчугах окружали Стюарта, и его разум тут же взлетел к наполовину забытому фольклору…

Азгард, Джотенгейм — страны богов и гигантов. Тор и Один, скрытые притворщики Локи и Бальдур — все они были там, — сказал он себе, — бородатые колоссы, от смеха которых дрожал зал.

Они смотрели на него с высоты своего роста.

Он поднял глаза, и гиганты стали карликами.

У зала не было потолка. По крайней мере, с виду. Колонны каким-то чудом поднимались вокруг стен, затянутых громадными вышивками, которые наверху уменьшались до размера булавочной головки. От одной этой громадной башни у Стюарта мутилось в голове, как будто он был пьян.

Грохочущий смех, наконец, стих…

Через зал пронесся голос, низкий, звучный… голос Айзира:

— Брат, здесь человек!

— Как? Человек… и безумный, раз пришел сюда, во дворец Айзира!

Колосс с рыжей бородой наклонился, и его ледяные голубые глаза оглядели Стюарта.

— Не раздавить ли тебя?

Стюарт отскочил назад в тот момент, когда огромная рука опустилась на него, как падающее дерево.

Стюарт инстинктивно поднес руку к своему поясу, а рыжая борода вдруг раскатилась хохотом, к которому присоединились все остальные.

— А он храбр!

— Пусть останется живым!

— Да, пусть живет. Он может нас немного развлечь.

— А потом?

— А потом… в канаву, как других.

Других? Стюарт рискнул взглянуть.

Серебристого тумана больше не было, и Стюарт смог заглянуть в глубину пропасти — метров на 15 вниз. Там было человек десять. Они стояли неподвижно, как статуи.

Крепко скроенный землянин, одетый в кожаное — видимо, увезенный с какого-нибудь рудника на Плутоне. Худощавая землянка, с голубой пудрой на волосах, одетая, как артистка кабаре, в блестящее платье, украшенное цехинами. Массивный венерианец с широкими плечами, с аспидно-серой кожей. Марсианка двух метров ростом с нежными чертами лица. Еще земляне — худощавый, бледный парень, похожий на служащего.

Прекрасный каллистянин, белокожий, настоящий Аполлон, который, как и все его собратья, скрывал за маской кротости холодную дикость демона.

Их было десять — представители всех частей Системы. Стюарт вспомнил, что бывало в эпоху взимания десятин, что, в сущности, было эквивалентно жертвоприношению, раз в месяц исчезало несколько мужчин и женщин, и черные корабли жрецов Айзира возвращались на Азгард с пленниками.

Никто из них не поднимал глаз. Они стояли неподвижные, как камни.

Раздался новый взрыв хохота. Рыжая борода наблюдал за Стюартом.

— Его храбрость падает, — сказал грубый голос. — Скажи правду, землянин, хватит ли у тебя храбрости противостоять богам?

Стюарт упрямо отказывался отвечать. У него было странное и необъяснимое впечатление, что все это составляет часть игры. За этой иронией скрывались более серьезные намерения.

— Сейчас он храбр, — сказал гигант. — Но всегда ли он будет таким? Разве не бывало в его жизни такого момента, когда мужество изменяло ему? Отвечай, землянин!

Стюарт услышал другой голос, спокойный, бесконечно далекий, который дохнул ему в мозг: «Не отвечай им!»

— Пусть подвергнется испытанию, — приказал рыжая борода. — Если провалится — это его конец. Если же не провалится — пойдет в канаву, чтобы бежать по Длинной Орбите. — Он наклонился к Стюарту. — Хочешь состязаться с ними в ловкости и в мужестве, землянин?

Стюарт снова не ответил. Он чувствовал больше, чем когда-нибудь, сильные подводные течения, которые скрывались под этой мизансценой. Он кивнул вместо ответа.

— Да, мужество у него есть, — повторил гигант. — Но надолго ли оно?

— Посмотрим, — сказала рыжая борода.

Воздух заколебался перед Стюартом. И в это время чувства его заблудились. Он прекрасно сознавал, кто он и где он, и в какой смертельной опасности, но в этом колеблющемся воздухе он снова стал мальчиком и видел холмы, которые не видел с детства. И видел черную лошадь, смотревшую на него красными глазами. И его охватил старый страх, забытый за четверть века…

Кто открыл двери его разума и раскрыл эту тайну? Он сам давным-давно забыл об этом… И кто на этой неизвестной планете мог смотреть назад, через пространство и время, чтобы напомнить ему тот далекий день, когда злая лошадь сбросила юного всадника, вызвав в его уме ужас, который он превозмог за долгие годы. И страх этот давно рассеялся… И был ли он?

Тогда откуда он пришел, этот чудовищный черный образ, который бил копытами по полу зала и смотрел красными глазами? Это не лошадь, а чудовище в образе лошади по форме, в три метра ростом, кошмар его детства, который пробудил в Стюарте старый безрассудный страх.

Лошадь била копытами, встряхивала головой, фыркала и скалилась, показывая невероятные зубы. Стюарт видел болтающиеся поводья, седло и качающиеся стремена. Он знал, что как это ни парадоксально, единственное безопасное место для него в этом зале — на спине этого кошмарного животного. Там его не достанут ни копыта, ни зубы лошади. Но страх и отвращение, которые ребенок преодолел, снова выступили из подсознанья.

Но вот чудовище бросилось на него, подняв голову и свистя, как змея, поводья взлетали, похожие на волосы Медузы. На секунду Стюарт замер. На многих планетах ему приходилось встречаться с опасностями, против которых этот кошмар ничего не стоил, но с детских лет он никогда не испытывал такого парализующего страха, который сейчас овладел им.

Сверхчеловеческим усилием он преодолел этот страх, схватил крутящиеся поводья, увернулся, когда чудовище проносилось мимо него, грохоча копытами. Он отчаянно вцепился в поводья, и в тот момент, когда животное дернулось, он твердо ухватился за луку седла и нашел стремя, которое странно замерцало, когда он перенес на него свой вес.

И вот он в седле, верхом на кошмарном животном. С внезапной и пьянящей ясностью страх исчез из его разума. Вера в себя, которая была его собственной, а не почерпнутой в мечте для поддержки, как та, что он испытал в лесу, жила в нем и согревала его. Ему нечего больше бояться, и он никогда больше не будет бояться!

По зданию прокатился смех. И Стюарт почувствовал, как тело лошади под ним стало изменяться самым невероятным образом. Только что было крепкое горячее тело, которое знакомо прогибалось под седлом, а сейчас…

Трудно описать как, но тело скрутилось под ним. Горячая плоть размягчилась, менялась. Сквозь искусственную кожу, покрывавшую его ляжки, он почувствовал холод, холод чего-то гладкого, текучего, как будто мышцы неизвестного существа работали незнакомым ни одному млекопитающему способом. Он упустил глаза. Он сидел верхом на чудовищной змее. Змея повернула голову и посмотрела на него как раз тогда, когда он осознал, что произошло. Ромбовидная голова высоко поднялась и плавно опустилась к Стюарту, широко разинув пасть и целясь как копьем длинным огненным языком…

Она прижала холодную и гладкую щеку к щеке Стюарта в притворной ласке, закрутилась вокруг его шеи, вокруг рук и ребер, обернула его холодными чешуйчатыми кольцами и стала сжимать, крепче и крепче…

Стюарт сумел сжать руками горло животного в ребяческой попытке, горло поплыло в его руках, и змея превратилась во что-то мохнатое, однако не похожее на млекопитающее. Движения тела, на котором он сидел, стали удивительно эластичными и легкими.

Он сидел верхом на гигантском пауке. Его руки погрузились до запястий в отвратительную шерсть, его глаза смотрели в большие, холодные фасеточные глаза, в которых многократно отражалось его собственное лицо. Он видел себя в бесчисленном количестве миниатюр, но за этими лицами в больших глазах паука не скрывалось никакого сознательного взгляда. Эти множественные холодные глаза не знали Дерека Стюарта.

За щитом своей страшной морды паук замкнулся в своих паучьих мыслях и в воспоминаниях о красных полях Марса, где у него была нора.

Стюарт вздрогнул от отвращения всем телом, и на него нахлынули волны слабости, но он закрыл глаза и ударил вслепую по громадному глазу. Он почувствовал, что под его кулаком разбилось что-то влажное, в то время как… в то время как…

В то время как страх исчез, волны зеленого света скрыли все вокруг. Затем эти волны приобрели плотность, собрались вместе и составили луг, где росла зеленая, свежая трава, окаймленная вдалеке знакомыми деревьями. Там и сям виднелись многоцветные примулы. Над его головой было голубое небо и горячее сверкающее солнце, каким оно бывает только над холмами Земли.

Но Стюарт снова почувствовал страх.

В десяти метрах от него находился небольшой круглый участок, покрытый роскошной травой, который непреодолимо притягивал его взгляд. Оттуда исходил страх, добравшийся до него.

Откуда-то доносился смех… смех богов… Айзиров. Айзиры? Кто это? Где? Почему он, Дерек Стюарт, никогда не слышал о них ничего, кроме имени, произносимого шепотом, в то время как космические корабли дырявили облака, проносясь с быстротой молнии над фермой в Дакоте…

Дерек Стюарт, мальчик одиннадцати лет…

Но… но… тут было что-то не так. Он более не ребенок. Он взрослый, он космолетчик…

Мечты… мечты одиннадцатилетнего мальчика.

Гулкий страшный смех звучал в синих глубинах над его головой, даже в полу под ногами.

Это было очень давно. Это случилось с мальчиком из Южной Дакоты, мальчиком, который не знал, что скрывается под букетом трав.

Но теперь каким-то странным образом он знал, что найдет там.

Ему было страшно. Ужасно. Тошнотворный холод поднимался по его позвоночнику. Ему хотелось убежать, примчаться на ферму в 800 метрах отсюда. Он было повернулся, но замер, потому что смех стал громче.

Они хотели, чтобы он бежал. Они попытаются напугать его и разорвать защитные силы его мужества, и тогда он пропал. Он осознал это с ледяной уверенностью.

Где-то очень далеко он ощутил человека, стоящего в этом гигантском зале, человека в разорванной космической униформе, с твердым лицом, с тонкими губами, с гневным взглядом. Знакомый силуэт. Человек настаивал, чтобы он подошел к этому пучку трав…

Дерек Стюарт повиновался этому немому приказу. С пересохшим горлом, с бьющимся сердцем он заставил себя пройти по лугу, пока не дошел до цели: окровавленного, скрюченного трупа бродяги, получившего удар ножом от другого босяка. Это было 20 лет назад, на ферме в Дакоте. Старая тошнота страха подступила к его горлу, почти душила его.

Но на этот раз он не побежал с воплем на ферму.

Смех богов внезапно стих. Дерек Стюарт, ставший мужчиной, снова был в башне Айзира. Троны между чудовищными колоннами опустели.

Айзир ушел.

Стюарт глубоко вздохнул. У него не было никаких иллюзий по поводу исчезновения Айзира; он понимал, что не восторжествовал над этими могучими существами. Чтобы добиться этого, нужны были силы, превышающие человеческие. Но, по крайней мере, у него была отсрочка. Все космонавты, за исключением самых флегматичных, имеют перенапряжение, и в этом случае, кажется, существует интересный математический закон: перенапряжение усиливается по мере удаления от Солнца. Очень многие сходят с ума на Плутоне.

Здесь не Плутон. Но совершенно чуждое окружение, царившее на Азгарде, было почти ощутимым. Даже камни, составляющие почву планетоида, были искусственными, созданными наукой, опередившей свою эпоху на миллион лет. И Айзир…

Он неожиданно рассмеялся. Необъяснимая вера в себя, пришедшая к нему в лесах Азгарда, не уменьшилась, а окрепла со времени встречи с гигантами Айзира. Теперь он осмотрелся в колоссальном зале. Его собственная незначительность по сравнению с размерами зала его не смущала.

Есть у него хоть какая-нибудь надежда выиграть игру или нет — все равно, он покажет своим врагам за их деньги!

Шум в канаве привлек его внимание, и он подошел к краю. 12 неподвижных силуэтов по-прежнему стояли там, но между ними был еще один, которого он раньше не заметил — землянка с темными кудрявыми волосами, обрамляющими белое лицо, которое она подняла, чтобы взглянуть на него.

На таком расстоянии он мог различить только некоторые детали: на ней было облегающее платье, оставляющее открытыми руки и тонкие ноги.

— Землянин, — сказала она четко, — быстрее! Айзир скоро вернется, уходите скорее, покиньте храм до того, как они…

— Не брызгайте слюной, — ответил Стюарт, — мы на Азгарде. — Кто бы ни была эта девушка, она должна знать, что покинуть планетоид невозможно. — Если я найду веревку…

— Не найдете, — поспешила она сказать, — во всяком случае, здесь, в храме.

— Как же мне вас вытащить оттуда? Вас и других?

— Вы спятили? — спросила девушка. — Зачем это вам? — Она покачала головой. — Лучше умереть сразу же. — Стюарт прищурился и посмотрел на двенадцать силуэтов.

— Не думаю. Мы можем сражаться сообща, это лучше, чем одному. Если ваши друзья придут в себя…

— Налево от вас, — сказала девушка, — между колоннами, есть вышивка, изображающая Персея и Горгону. Дотроньтесь до каски Персея и до руки Андромеды, а затем осторожно идите туда… и помните, что там могут быть ловушки.

— А что это?

— Это ход сюда, вниз. Вы сможете нас освободить. Если вы поторопитесь… нет, это невозможно. Айзир!..

— К черту Айзира, — проворчал Стюарт, — будите остальных!

И он побежал к вышивке с Персеем. Если Айзиры его увидят, они не сделают ни одного движения…

Губы Стюарта искривились в горькой улыбке. Его безумная вера не покинула его, но он почувствовал успокаивающее тепло: по крайней мере, он не совсем теперь один.

Между мирами и на опустошенных планетах, на окраинах Системы, одиночество — это тайный ужас, более страшный, чем самое ужасное чудовище, когда-либо появляющееся на радиоактивном поле Плутона.

Он коснулся двух точек вышивки, она отошла в сторону, обнаруживая лестницу, которая шла через камень или металл — он не мог оказать с уверенностью. Стюарт заглушил в себе первое побуждение спуститься бегом. Девушка предупреждала о возможной западне. Он осторожно шел, ощупывая каждую ступеньку. Сойдя вниз, он попал в сводчатую комнату, крошечную по сравнению с той, которую он только что покинул. Она была овальной, с куполообразным потолком. Весь пол, за исключением одной точки, сверкал молочным блеском.

Затем он увидел прозрачную дверь, через которую виднелась внутренность канавы.

Он видел, что двенадцать персонажей, все еще неподвижных, стоят плечом к плечу, а в нескольких метрах от них, по другую сторону стеклянного панно, стояла землянка. Она смотрела на него, но ее темные глаза казались слепыми, как будто эта дверь с ее стороны была непрозрачной.

Стюарт положил руку на сложный механизм, который, как он думал, должен открыть дверь. Его твердое лицо было темным и бесстрастным, но он чувствовал в себе необычное волнение: сверху он не разглядел, как прекрасна эта девушка. А теперь он это видел.

Она не могла быть землянкой — конечно, нет. Как видно, это была одна из межпланетных метисок, удивительной, волнующей красоты. Земная кровь в ней явно была, причем преобладала, но было что-то еще: в ней сияла чистая эссенция красоты. Стюарт нигде и никогда не встречал такой прекрасной женщины: при виде ее захватывало дух.

Рука его двигалась по замку, дверь тихо открылась. Глаза девушки блеснули, она встрепенулась и бросилась в его объятия. На секунду Стюарт прижал ее к себе с большим удовольствием. А затем тихо отстранил.

— А другие…

— Бесполезно, — скачала она. — Это паралич.

Стюарт переступил порог и вошел в канаву. В то же время по его хребту пробежало неприятное ощущение. Айзиры следили за ним сверху…

Нет, там ничего не было. Ничего, кроме мертвого молчания и взволнованного молчания девушки, стоявшей на пороге. Стюарт остановился перед землянином в кожаной одежде и ощупал его мускулистую руку. Человек был холодным и твердым, как камень, глаза стеклянные. Он даже не дышал. То же самое и с другими. Стюарт скорчил гримасу и пожал плечами. Он повернулся к девушке и почувствовал некоторое облегчение, пройдя в освещенную комнату. Вполне возможно, что он и тут не был в безопасности, но, по крайней мере, не было этого ощущения, что за ним наблюдают нечеловеческие глаза.

Девушка дотронулась до механизма, и дверь бесшумно закрылась.

— Ничего не поделаешь, — сказала она, — те все парализованы. Только я одна смогла сопротивляться… Немного… Потому что…

— Бежим, — сказал Стюарт.

Он повернулся к двери, но настойчивая рука схватила его за запястье.

— Дайте мне сказать, — спокойно продолжала она. — Мы здесь в безопасности, так же как и в любом другом месте. И, может быть, есть сродство… теперь, когда я снова могу ясно мыслить.

— Средство уйти? Надежное средство?

В ее глазах было какое-то непонятное выражение.

— Не знаю. Я уже давно здесь. Другие… те, которые должны быть принесены в жертву, привезены на Азгард только вчера. А я здесь давно. Айзиры оставили мне жизнь, чтобы я их позабавила. Когда я им надоем, они бросят меня к другим, но я кое-что узнала… никто не может жить в крепости Айзиров без того, чтобы… не измениться немного. Вот почему я не была до сих пор парализована, как другие.

— Можно их спасти?

— Не знаю. Я даже не знаю, можем ли мы спастись сами. Меня привезли на Азгард так давно, что я почти уже не помню свою прошлую жизнь. Но то, что я узнала об Айзирах, может быть, и поможет нам.

Стюарт не сводил с нее глаз.

— Меня зовут Кэри, — сказала она. — А дальше… я забыла. А вы…

— Дерек Стюарт.