Нет больше блондинок на острове Браун Картер

1

Улыбка на лице Бориса Сливки была своеобразным событием. На нас, хорошо знавших его, она произвела примерно такое же впечатление, как если бы статуя Свободы, сбросив юбку, начала танцевать канкан.

— Ну, что ты думаешь об этом, дружище? — спросил он, наклонившись ко мне. — Звучит отлично!

— Это мне понравится еще больше, когда контракт будет подписан, — ответил я.

— Что с вами, Ларри? — Сельма Брутен, наш агент, удивленно посмотрела на меня. — Писательская и режиссерская команда Бейкер — Сливка почти вышла на орбиту, а у вас такой унылый вид.

В Сельме было что-то такое, к чему я никак не мог привыкнуть. Она мне нравилась, однако ее шутки иногда выводили меня из себя.

Я давно, но пока безуспешно, обхаживал ее секретаршу, Ванду Преббл, с рыжими волосами и томным взглядом. Именно такой я представлял себе королеву красоты. На мой взгляд, у нее были идеальные размеры: 37–23–38. Сейчас она сидела рядом с Сельмой, беззаботно скрестив красивые ноги так, что я мог видеть дюйм ее обнаженного бедра поверх нейлоновых чулок.

— Как зовут поручителя? — спросил Борис.

— Весткот, — ответила Ванда. — Евгений Весткот.

Все это она произнесла мечтательным голосом, видимо, грезила о восхитительном уикэнде на Капри с каким-нибудь английским герцогом.

— Если Весткоту понравится, — сказала Сельма, — то остальное не имеет значения. Его слово — закон.

— Он что, такой важный человек? — спросил Борис.

— Важный? Ха!

— Ну, все-таки, — настаивал он с чисто русским упрямством.

— Вы что, с луны свалились? — хмыкнула Сельма. — Алюминий Весткота! Кухонное оборудование Весткота! Магазины Весткота! Я думаю, ему принадлежит половина Америки.

— Мне казалось, что девяносто девять процентов страны принадлежит правительству, — заметил Борис. — Если этот человек не президент, он, должно быть, суперкапиталист.

— Оставьте свои грязные антидемократические заявления, Борис!

— Вы меня не поняли, дорогая Сельма, — сказал он извиняющимся топом. — Я люблю суперкапиталистов! Они мои любимчики! Ведь у них столько деньжищ в огромных подвалах!

— Ладно! — подозрительно проговорила Сельма. — Но кончайте эту комедию! Весткот закупает так много времени у телевидения, что никто не осмелится спорить с ним, если ему захочется увидеть новый телевизионный сериал. Так что вам надо удовлетворить единственного человека — Евгения Весткота, и нас ждет успех!

Борис снова повернулся ко мне.

— Я кое-что пронюхал, — прошептал он.

— Вы правы, — кивнул я. — Запах двусмысленности нашей беседы! Что за чертовщину вы несете, Сельма? Почему мы должны удовлетворить только Весткота?

— Просто Весткот — большой оригинал. Прежде чем подписать контракт, он лично проверяет привлеченных к делу людей. Ну, не всех, а по-настоящему важных для успеха — писателя, постановщика, ведущих актеров. Это вам понятно, Ларри?

— Нет, — ответил я.

— Ну… Она повернула свое луноподобное лицо к Борису. — Вы-то понимаете?

Борис только отмахнулся.

— Вы — самые трудные клиенты, с какими мне приходилось иметь дело. — Сельма глубоко вздохнула. — Видите ли, все, что он хочет… Объясни им, Ванда!

Моя рыжая королева зевнула, показав острые белые зубы и розовый язычок.

— Мистер Весткот хочет встретиться с вами обоими и двумя звездами, которые будут заняты в новой серии, — скучающе сказала она. — Встреча назначена на завтра, а через неделю контракт будет подписан.

— Сумасшествие! — заявил я. — Если он считает, что мы устроил марафон, то он сошел с ума, верно, Борис?

— Верно, друг!

Ванда пожала плечами. В ее глазах вновь появилось мечтательное выражение, видимо, мысленно она вновь вернулась на Капри.

— Если вы не проведете с ним неделю, то спектакля не будет, — холодно заявила Сельма.

— Значит, не будет, — хмыкнул я.

— Мой отец — великий князь — не для того меня нес на руках через всю Сибирь, — сказал Борис, — чтобы отдать теперь на растерзание диктатору.

Сельма взяла со стола какую-то бумагу, пробежала ее глазами и стала читать вслух.

— Контракт гласит, что товарищество из писателя и режиссера, Бейкера и Сливки, будет получать в неделю восемь тысяч долларов. В дальнейшем они получат шесть процентов общего дохода от сериала. Вы заметили — дохода, а не прибыли. Этот процент будет выплачиваться до тех пор, пока не будет выплачено двести сорок процентов первоначального дохода. — Она улыбнулась нам счастливой улыбкой. — Очень плохо, мальчики, что вы не хотите пойти навстречу небольшим прихотям мистера Весткота, но…

— Иду упаковывать саквояж, — торопливо пробормотал Борис. — Интересно, что надевают, когда проводят неделю с суперкапиталистом?

— Предатель! — с горечью воскликнул я. — Несколько минут назад ты считал его диктатором!

— Неужели? Значит, я оговорился. — Он улыбнулся мне. — Я, конечно, имел в виду — «филантроп».

— Вы тоже изменили свои намерения, Ларри? — спросила Сельма.

— Нет уж! — возразил я. — Из-за того, что этот двуличный решил продать себя, не вижу причины менять свое решение. У меня еще есть гордость!

— Ну, что же, — Сельма пожала массивными плечами, — думаю, Борис, вы легко найдете себе другого писателя. Вы должны быть готовы в среду. Будьте в моей конторе к одиннадцати часам. Вас и остальных будет ждать у меня мистер Клерман, помощник Весткота.

— Остальных? — переспросил Борис.

— Мистер Весткот уже нашел для постановки двух звезд. Они поедут с вами и Вандой.

— Вандой? — выкрикнул я.

— Конечно, — агрессивно ответила Сельма. — Я не могу позволить, чтобы один из вас разрушил все дело. Она будет следить за соблюдением моих интересов.

— Я? — Глаза Ванды утратили равнодушие. — Спасибо, Сельма! Я всегда так хотела увидеть Тихий океан!

— Какое совпадение! — Я тепло улыбнулся ей. — У меня тоже была такая мечта. Теперь у нас есть шанс увидеть его вместе.

— Быстро же вы меняете свои решения, Ларри, — гладким голосом произнесла Сельма.

— Просто мне невыносима мысль, что Ванда увидит Тихий океан раньше меня, — ответил я.

— Ну, хорошо, условились! — нетерпеливо вмешался Борис. — Встречаемся в среду утром — я, Ларри, Ванда и звезды. Кстати, кто они?

— Лучшие! — Ее спина восхищенно изогнулась. — Кэрол Фриман и Энтони Лукас!

На лице Бориса появилось трагическое выражение.

— Я не переживу! Фриман и Лукас! Что задумал этот дешевый дилетант? Создать новую версию «Роз-Мари» в тридцати девяти эпизодах без музыки? Объясни ей, Ларри!

— У нас потрясающая задумка для телевизионной серии, — сказал я, — комедия с бытовой ситуацией. Главные герои — муж и жена, оба работают. Он — постановщик на Бродвее, она — модный дизайнер.

— По купальникам, — добавил Борис. — Таким образом, в передаче будет некоторая доля секса — масса красивых девушек в бикини.

— Кроме того, много юмора. Вся комедия построена на сплошных недоразумениях.

— Вот именно! — простонал Борис. — И вдруг эти Кэрол Фриман и Энтони Лукас!

— Они имели грандиозный успех в последней серии, — возразила Сельма. — Она выдержала четыре сезона.

— Да ведь они же играли собак, — разозлился я.

— Дело в том, что Весткот всегда строго следит за моральной стороной своих фильмов, — вступила Сельма, — поэтому он считает, что если актеры, играющие супружескую пару, женаты и в реальной жизни, то ничто не вызовет дурных мыслей у зрителей.

— Теперь понятно, почему пригласили эту парочку. — Борис пожал плечами. — Прощай, новая серия!

— И ваши восемь тысяч в неделю, — заявила Сельма, — и шесть процентов дохода. Прощай, уикэнд с Евгением Весткотом и… — она посмотрела на меня, — и с Вандой.

— Да, — еле слышно сказал я. — Давай пока не будем спешить с этим, друг! Что мы потеряем, если проведем с ним неделю?

— Наш ум, — просто ответил Борис.

— А если нам удастся убедить его?

— Он упрямец.

— Но попытаться-то мы можем? Да и провести неделю на Западном побережье не так уже и плохо, верно?

Ванда подняла голову.

— Вы ошибаетесь, Ларри. Не на западном побережье, а около него.

— Я могу проплыть пять ярдов, — пробормотал Борис, — с полчаса продержусь на спине, но целую неделю пробыть в воде?! Это абсурд!

— Мистер Весткот купил остров у западного побережья, — пояснила Ванда. — Там он проводит большую часть времени.

— Собственный остров? — Борис был поражен. — Стоит взглянуть на него.

— Звучит заманчиво, — согласился я.

Прикрыв глаза, я на секунду представил Ванду в узеньком бикини, загорающую на берегу океана. Надо бы срочно приобрести до отъезда какой-нибудь старый английский титул, если он будет недорого продаваться. Чтобы держать Ванду в объятьях, мне следует стать «лордом Бейкером Лонг-Айленда» или «герцогом Тридцать третьей улицы».

— Значит, договорились? — спросила Сельма.

— Думаю, да, — кивнул Борис. — Остров, наверное, построен из алюминия, не иначе. Мне уже не терпится увидеть его.

2

Я выглянул из окна амфибии и увидел остров, похожий на зеленый оазис посреди океана. Впрочем, лицо Бориса тоже было зеленым. Прошло немногим более получаса, как мы вылетели из Лос-Анджелеса, а выглядел он так, словно провел накануне несколько бессонных ночей.

По мере приближения к острову я прикинул, что он имеет около двух миль в диаметре. Посреди острова возвышался холм, на одной стороне которого Весткот построил дом, напоминавший замок. Борис тоже было высунул голову, но, взглянув на волнующийся прямо перед ним океан, понял, что совершил фатальную ошибку. Закрыв глаза, он с глухим стоном потянулся за бумажным пакетом. Такие пакеты с надписью «Полет — удовольствие» обычно дают в самолетах. Его тело содрогалось, и я отодвинулся подальше от него.

Еще пара солидных встрясок, потом амфибия коснулась поверхности воды и направилась к причалу, удаленному на четверть мили от берега.

— Я уже мертв? — прошептал Борис, закрывая лицо руками.

— Мы приземлились, вернее, приводнились, — пояснил я, — и теперь тебе не о чем беспокоиться. Океан спокойнее, чем озеро в Центральном парке.

Я выбрался наружу и, не дожидаясь остальных, направился к встречавшей нас женщине. Это была высокая блондинка со светлыми волосами удивительного оттенка. Ее полные губы были очень женственны, но чувствовалось, что она отлично контролирует себя. На ней была белая шелковая кофточка с длинными рукавами, заправленная в черные шорты.

— Привет! — сказала она. — Меня зовут Марта.

— Ларри Бейкер! — представился я, глядя на нее с откровенным обожанием. — Не думал, что здесь умеют делать из алюминия такие красивые вещи.

— Замечательно! — Она мягко засмеялась. — Надо запомнить, чтобы рассказать мужу.

— Мужу?

— Евгению, — объяснила она. — Я Марта Весткот.

— О! — Я слабо улыбнулся.

Тут к нам присоединились остальные, и Клерман, привлекательный блондин, разодетый, как итальянский граф, начал представлять нас. Я внимательно следил за реакцией Марты Весткот, пока ее знакомили с каждым членом нашей группы.

Она задержала на Ванде изучающий взгляд, получив в ответ такой же, но тут же обе успокоились, решив, очевидно, что не уступают друг другу ни в красоте, ни в обаянии.

Борису она коротко кивнула, увидев, что он еле держится на ногах от слабости, и обратила взор на Кэрол Фриман, невысокую брюнетку. Та выглядела, на первый взгляд, весьма уравновешенной женщиной, не способной возбуждаться, но это было обманчивое впечатление. Ее спокойные темные глаза маскировали стальную волю, а выглядевшее банальным цветастое платье скрывало тело, которое могло свести с ума любого мужчину. Она всегда напоминала мне книгу, где под неприметным оформлением скрывается бестселлер.

Энтони Лукас был высоким парнем с приятной внешностью. В его карих глазах обычно присутствовало выражение безграничной скуки. Когда он посмотрел на Марту, его взгляд напомнил мне крокодила, проболтавшегося долгое время в воде в ожидании добычи.

— Эмиль позже заберет багаж, — сказала Марта после завершения церемонии знакомства. — Сейчас мы пойдем прямо к нам, Евгений уже ждет нас.

— Конечно, миссис Весткот, — сказал Клерман и приглашающе кивнул головой всей нашей команде.

Марта повернулась ко мне.

— Вы можете пойти со мной, мистер Бейкер. Алекс проводит остальных.

Я подождал, пока все отойдут подальше, и мы с Мартой пошли вслед за ними.

— Мой муж, — вступила она в разговор, — понес очень много расходов при постройке этого дома. Рабочих, материалы, мебель, буквально все доставляли сюда катерами. — У нее был сильный и ясный голос. — Ему так хотелось полностью изолировать себя от внешнего мира.

— Наверно, ему здесь хорошо работается, — сказал я не без зависти.

— Нас обслуживают всего три человека: Эмиль — мажордом, европейский повар и моя личная служанка. Когда приезжают гости, мы нанимаем людей на материке.

— Словом, ведете примитивный образ жизни.

— Вы насмехаетесь надо мной, мистер Бейкер?

— Ничего подобного! — с горячностью возразил я.

— Тогда, может быть, над моим мужем?

— Могу заверить вас, что в отношении вашего мужа я бы этого никогда себе не позволил.

— О? — Она слегка улыбнулась. — Какое же представление у вас о нем?

— Евгений Весткот — человек, верящий в нерушимый моральный кодекс, главным хранителем которого является он сам.

— Вам еще придется все это выслушать, — с иронией сказала она. — Что еще?

— У вас есть дети, миссис Весткот?

— Нет. Почему вы спросили об этом?

— Впрочем, это понятно, — сказал я, но, заметив холодный блеск в ее глазах, быстро продолжил: — Ваш муж не верит в секс, не признает алкоголя и табака, бродвейских пьес, голливудских фильмов, телевизионных программ, кроме тех, которые он финансирует…

— Думаю, этого достаточно, мистер Бейкер, — процедила она сквозь зубы, но я уже не мог остановиться.

— Вы же сами вытащили пробку из бутылки, — сказал я. — Евгений Весткот верит, что в здоровом теле здоровый дух. Это можно обеспечить холодным душем, физическими упражнениями, вегетарианской пищей, к тому же приготовленной в алюминиевой посуде. — Последнюю фразу я почти выкрикнул. — Он помешан на алюминии!

После этого несколько секунд мы шли молча, затем Марта внезапно повернулась ко мне.

— Да, я совсем забыла, — сказала она, — вы же писатель, мистер Бейкер?

— Писатель, — признался я.

— Вряд ли Евгений будет заинтересован в вашем таланте, — хмыкнула она, — если он услышит подобное мнение о себе!

— Все будет выглядеть иначе, когда я изложу это на бумаге, — заверил я ее.

— Вы очень несправедливы к нему, — сердито сказала она. — После того, что случилось с его старшим братом…

— Старшим братом? — переспросил я.

— Да, Карлом, — кивнула она. — Он всего на пару лет старше Евгения. Карл вел беспутную жизнь: алкоголь, женщины, наркотики, словом, все, что можно купить за деньги. В конце концов он убил девушку только за то, что она отказалась выпить с ним очередной бокал. Последние двадцать лет его держат в санатории для опасных сумасшедших. Теперь вы понимаете, почему Евгений так сильно заботится о моральном здоровье людей?

— Конечно, но ведь все это выливается в жестокость по отношению к служащим.

— Вы мне не нравитесь, мистер Бейкер, — холодно сказала Марта.

— У меня нет шансов понравиться вам, — пожал я плечами. — Тем более что вы замужем.

Она бросила на меня косой взгляд.

— Зондируете почву? — спросила она вызывающе.

— Играю по правилам, — ответил я.

— Ну, что же, посмотрим, мистер Бейкер, — пробормотала она.

Тропинка стала круче, потом начались ступени. Марта шла впереди, и я содрогался от жгучего желания, наблюдая ритмичное покачивание ее округлых ягодиц под черными шортами. Когда мы поднялись наверх, я задыхался по двум веским причинам. В это время распахнулась парадная дверь, и из дома вышел человек гигантского роста и с бритой головой. Проходя мимо нас, он небрежно поклонился Марте, совершенно игнорируя меня. На нем были черная шелковая туника и черные брюки, прикрывающие ярко начищенные ботинки.

— Кто это? — спросил я.

— Эмиль, наш мажордом. Он давно служит у Евгения. Наполовину турок, совершенно примитивен, но дом содержит, как часы.

— А я принял его за телохранителя, который даже в постели не расстается с кинжалом.

— Это тоже, — заметила она. — Эмиль сделает все, что прикажет Евгений.

Я с любопытством посмотрел на нее. Ее рот был плотно сжат, в серых глазах затаился страх.

— Вы шутите? — с напускным легкомыслием спросил я.

— Конечно, шучу. — Она улыбнулась. — Пойдемте скорее, мистер Бейкер, не следует заставлять хозяина ждать.

Мы пересекли террасу и, открыв обитую металлом дверь, вошли в холл. Наверх вела широкая винтовая лестница. Двустворчатая дверь в богато обставленную гостиную была открыта, и я увидел, что мои спутники уже сидят там. Они внимательно слушали мужчину, стоявшего в центре комнаты. Нетрудно было догадаться, что это и был наш хозяин, Евгений Весткот.

— И я хочу, чтобы вы… — Он прервался, увидев нас. — Тебе нужно больше тренироваться, моя дорогая, — обратился он к Марте. — Смотри, как много времени ты потратила, чтобы подняться к дому.

Марта виновато улыбнулась.

— Прости, дорогой! Знакомься, это мистер Бейкер. — Она взглянула на меня. — Мистер Бейкер, это мой муж.

Весткот был крупным мужчиной, как и Клерман. Я не страдаю комплексами, но тут я почувствовал, особенно вспомнив встречу с Эмилем, что мои пять футов и десять дюймов воспринимаются здесь, как карликовый рост. Он пожал мне руку и холодно посмотрел из-под густых, но седых бровей.

— Добро пожаловать, мистер Бейкер.

— Спасибо, мистер Весткот, — пробормотал я.

— Нет, нет, называйте меня просто Евгений, — решительно запротестовал он. — Мы не сторонники церемоний, Ларри.

Ему было около пятидесяти. Седые, как и брови, волосы, над верхней губой усики, какие бывают обычно у военных.

— Садитесь, Ларри, — скомандовал он. — Мы обсуждаем распорядок недели и наши задачи на завтра. — Он по очереди улыбнулся нам с Борисом какой-то зловещей улыбкой. — Хочу, чтобы вы оба знали прежде всего следующее: нет таких проблем в постановке телесериала, которые бы мы не могли решить, если будем работать совместно как единый коллектив.

Весткот внезапно посмотрел на меня замораживающим взглядом, и моя рука, потянувшаяся к пачке сигарет, замерла.

— Пожалуйста, не курите в моем присутствии, Ларри, — попросил он. — Это вредная привычка. Мой организм просто не переносит запаха табака.

Я сунул пачку обратно в карман. Борис наклонился ко мне.

— Вот так, друг, — трагически прошептал он. — Добро пожаловать в обитель дьявола.

3

Борис осторожно открыл дверь и издал мелодраматический вздох облегчения, увидев, что это я. Он буквально втащил меня в комнату и захлопнул дверь.

— Какой дьявол в тебя вселился? — проворчал я. — Только потому, что здесь оказались две блондинки?

— Хуже! — Он на цыпочках подошел к кровати и поднял покрывало. Под ним оказались две красивые бутылки: одна с водкой, другая с вермутом. — Я думал, это стучится Весткот, хочет проверить, как устроились его гости.

Борис исчез в ванной и вернулся с двумя стаканами в одной руке и грелкой — в другой. Затем он протянул грелку мне.

— Делай себе по вкусу.

— В чем дело? — Я уставился на него. — Ты в своем уме? Думаешь, что я промочил ноги?

— Она со льдом. Я сказал шефу, что у меня разболелась голова. Разве ты пьешь теплую водку?

Через пару минут я поднял свой стакан в молчаливом тосте и сразу почувствовал, насколько приятно действует холодный алкоголь после вегетарианского обеда, которым нас угостил Весткот.

Борис залпом выпил свою порцию и моментально наполнил снова стакан.

— Еще глоток амброзии, а потом мы составим свой план на будущее. Скажи, ты когда-нибудь делал лодку?

— Лодку? — Я осторожно покосился на него. — Не приходилось. А в чем дело?

— Амфибия покинула остров после полудня, оставив нас на этом дьявольском острове, где кругом один алюминий. Через неделю мы просто свихнемся здесь!

— Славная мысль, — заметил я, — но думаю, нам нужно потерпеть.

— Как знаешь, — огорчился он. — Ну, тогда давай допьем остатки.

— Давай, — согласился я. — Кстати, ты много прихватил с собой жидкости?

— Недостаточно, — вздохнул он. — Вернее, достаточно, Ларри, но только для меня.

— В таком случае сделаем так. Первым делом срубим большое дерево, очистим его от сучьев, потом выдолбим и…

— О чем ты говоришь?

— О лодке! — прорычал я. — Ты думаешь, я проведу здесь неделю в холодной меланхолии?

Вдруг раздался душераздирающий женский крик. От неожиданности я вздрогнул и расплескал свой напиток.

— Что там случилось, черт возьми? — Я с недоумением посмотрел на Бориса. Тот слегка пожал плечами.

— Думаю, ничего страшного. Наверное, кто-то мучается из-за салата.

Я поставил стакан и вышел в коридор, но тут же оказался сбитым с ног под тяжестью рыжей красавицы, бросившейся мне на грудь.

— Ларри! — крикнула она. — Спасите меня!

— Как, черт возьми, я могу спасти вас, если вы лежите на мне, — прокряхтел я. — Если уж вы решили изобразить ураган, то не мешало бы сначала дать штормовое предупреждение!

Когда мы поднялись, Ванда, казалось, немного успокоилась, однако продолжала мелко дрожать всем телом. Ее полная грудь нервно вздымалась под нейлоновой пижамой бледно-голубого цвета.

— Это было ужасно! — всхлипнула она. — Я уже собралась спать и решила открыть на ночь пошире окно, как вдруг прямо перед собой увидела лицо какого-то мужчины. У него был такой страшный взгляд, что… О, Ларри! — Она обхватила мою шею руками. — Вы должны спасти меня!

Я обнял ее, лихорадочно обдумывая, как убедить Весткота, что нам для работы над фильмом не хватит отведенной им недели, нужен, как минимум, месяц.

Но этот защитник моральных устоев общества уже был тут как тут.

— Могу я узнать, — хриплым голосом спросил Весткот, — что здесь происходит?

— Я не могу больше оставаться в этом доме, пока за окнами бродят маньяки! — бросила Ванда через плечо.

— Вы что, пьяны?

— Он стоял под окном и смотрел на меня, и глаза у него светились в темноте. Ужасное дьявольское лицо! Когда я закричала, он… он… засмеялся!

— Я думаю, что вы все-таки выпили, — проворчал Весткот. — Отпустите ее, Бейкер! Или вы совсем потеряли всякий стыд, что обнимаетесь у всех на виду.

Я убрал руки Ванды со своей шеи и, легонько оттолкнув ее в сторону, повернулся к нему. Судя по одежде, он еще не ложился в постель.

— Я вышел посмотреть, кто кричит, — холодно сказал я, — и в это время Ванда налетела на меня. Я попытался ее успокоить, только и всего.

— Вы сами-то верите, что это действительно было так?

— Да, действительно! — закричал я. — Не лучше ли вам пойти и проверить, что ее напугало до смерти, вместо того, чтобы стоять здесь и отпускать глупые замечания?

— Что? — Он некоторое время смотрел на меня с таким видом, как будто не мог поверить, что правильно меня понял.

— Вашу гостью кто-то напугал, а вы стоите здесь и шумите, — теперь уже спокойнее объяснил я ему.

— Какое идиотство! — взорвался Весткот. — На острове нет никого, кроме нас. Кроме того, все спальни расположены на высоте двадцати футов.

— Почему вы так уверены? — возразила Ванда. — А что, если он приплыл на лодке?

— У вас слишком богатое воображение! — процедил он сквозь зубы.

— А ваши люди? — спросил я. — Например, этот персонаж арабских сказок — Эмиль?

— Эмиль не способен на такое, — убежденно сказал Весткот. — Я знаю его уже давно и полностью ему доверяю. Во всяком случае, когда это случилось, я был внизу, в библиотеке, вместе с ним. — Его усы сердито изогнулись. — Советую вам разойтись по своим комнатам и немного поспать. Завтра у нас напряженный рабочий день, к тому же придется рано вставать. — Он посмотрел на Ванду. — Примите снотворное, мисс Преббл, оно утихомирит ваше воображение.

Он хотел было уйти, но тут же повернулся ко мне.