Гелликония: приложения Олдисс Брайан

С нею было два раба, которые несли корзины с хлебом. Между рабами смирно шла Ври. Она сопровождала рабов, которые разносили готовый хлеб по домам Олдорандо. Шей Тал взяла один хлеб и с улыбкой дала его Лэйнталу Эй. Тряхнув головой, она отбросила назад свои густые волосы.

Лэйнтал Эй поднялся, благодарно улыбнулся и стал есть, топая ногами, чтобы согреть их.

Нынешняя погода по характеру походила на нового лорда. Хотя и начинало теплеть, но этот прогресс происходил в ужасных конвульсиях. Сейчас снова наступили морозы, и даже на ресницах Шей Тал появился иней. Вокруг стояла белая замерзшая тишина. Река еще несла свои темные воды, но берега уже были скованы ледяным припаем.

— Как дела, мой юный лейтенант? Я тебя так редко теперь вижу.

— Охота была трудной. Пришлось ходить очень далеко. Правда теперь стало холодно и олени приблизятся к жилищам людей.

Он стоял и с беспокойством смотрел на нее, закутанную в плохо выделанные меха. В ее холодном спокойствии было нечто, что заставляло людей восхищаться ею, но и держаться от нее подальше. Прежде чем она заговорила, Лэйнтал Эй понял, что она ощущает его состояние.

— Я часто думаю о тебе, Лэйнтал Эй, как думала о твоей матери. Помнишь ее мудрость? Не забывай ее и не выступай против академии, как это делают некоторые твои друзья.

— Я знаю, что Аоз Рун восхищается тобой.

— Я знаю, как он это демонстрирует, — вырвалось у нее.

Увидев его беспокойство, Шей Тал взяла его за руку и пошла с ним, расспрашивая, где он был. Он снова и снова смотрел на ее точеный профиль, когда рассказывал о разрушенной деревне, на которую наткнулся в дикой пустыне. Она полузасыпана камнями, ее пустые улицы похожи на русла пересохших рек, по берегам которых стоят дома без крыш. Все деревянные части сгнили или растащены. Каменные лестницы ведут в дома, где уже давно нет полов, пустые глазницы смотрят на окружающие камни. Очаги засыпаны снегом, в домах гнездятся птицы.

— Это последствия катастрофы, — сказала Шей Тал.

— Так случилось, — сказал он и продолжал говорить о небольшой группе фагоров, на которых он наткнулся. Это были не воины, поэтому они испугались его, впрочем, как и он их.

— Ты так рискуешь собою.

— Мне нужно… мне нужно уходить.

— Я никогда не покидала Олдорандо. И мне тоже нужно путешествовать. Но я живу как в тюрьме. Мы все здесь узники.

— Мне так не кажется, Шей Тал.

— Потом ты поймешь. Сначала наша судьба сформировала наши характеры, а теперь характеры определяют судьбу. Впрочем, хватит, ты еще молод для этого.

— Но я достаточно взрослый, чтобы помочь тебе. Ты знаешь, почему боятся академии. Она может нарушить привычное течение жизни. Но ты объясни, что знания только послужат благу, увеличат достаток. Разве это не так?

Он смотрел на нее, наполовину улыбаясь, наполовину издеваясь, и она, посмотрев ему в глаза, подумала: “Да, я теперь понимаю, почему Ойра так тянется к нему.”

Она тряхнула головой и улыбнулась в ответ.

— Тебе нужно доказать свою правоту.

Шей Тал подняла красивую бровь и не сказала ничего. Он поднял руку с грязными пальцами к самому ее лицу. На ладони лежали ростки двух трав, в одной семена были расположены в виде миниатюрных колокольчиков, а другая напоминала метелку.

— Ну что наша ученая скажет относительно этих трав? Как они называются?

После минутного замешательства она сказала:

— Это овес и рожь. Когда-то наши предки выращивали их.

— Я сорвал их там, возле покинутой деревни. Вероятно, там были раньше целые поля… до катастрофы. Там есть и другие странные растения. Из этих зерен можно делать хороший хлеб. Олени больше любят овес и обходят рожь.

Он положил колосья ей в ладонь и она ощутила, как усики ржи щекочут ее руку.

— Так зачем ты принес их?

— Сделай из них хлеб. Докажи всем, что знание тоже может делать вклад в нашу жизнь. Это сразу поднимет твой авторитет.

— Ты можешь мыслить, — сказала она.

Он смутился:

— О, там растет много такого, что мы могли бы использовать для себя.

Он уже пошел прочь, когда она окликнула его:

— Ойра стала очень мрачной. Что беспокоит ее?

— Ты такая мудрая, я думал, что ты должна знать.

Сжав в руке колосья и завернувшись поплотнее в мех, она ласково сказала:

— Идем, поговорим немного. Ты же знаешь, что я люблю тебя.

Он натянуто улыбнулся и повернулся, чтобы уйти. Он не мог сказать ни ей, никому другому о том, как то, что он был свидетелем убийства Нахкри и Клилса, омрачило его душу. Пусть они были дураки, но они были его дяди и наслаждались жизнью, как и остальные люди. Ужас так и не покинул его, хотя прошло два года. Он также прекрасно понимал, что испытывает Ойра. Его чувства по отношению к Аоз Руну стали резко отрицательными. Это убийство отвратило от него даже дочь.

Лэйнтал Эй был вынужден молчать и ему казалось, что он тоже причастен к убийству. Теперь он стал таким же молчаливым, как и Датка. Если раньше его уводили в путешествия любопытство и страсть к новому, то теперь его уводили из города беспокойство и ощущение вины.

— Лэйнтал Эй! — он повернулся к Шей Тал.

— Пойдем, посидим со мной, пока не вернется Ври.

Это приглашение смутило его, но он был доволен. Он быстро пошел за нею, надеясь, что никто из охотников не видит его. После уличного холода душное тепло сделало его сонным. Мать Шей Тал сидела в углу и ковырялась с чем-то. Раздался рев Свистуна. На улице уже начало темнеть.

Лэйнтал Эй поздоровался со старухой и сел на шкуры рядом с Шей Тал.

— Мы соберем побольше семян ржи и овса, — сказала она. Юноша по ее тону понял, что она довольна.

Немного погодя вернулась Ври с другой женщиной по имени Амин Лим, пухленькой, молодой, которая считала себя одной из последовательниц Шей Тал. Амин Лим сразу же прошла вглубь комнаты и села возле стены. Она хотела только слушать.

Ври тоже не была особо разговорчива. Она имела сравнительно щуплое телосложение. Груди ее были только маленькими бугорками под серебристым мехом одежды. Лицо ее было узкое, но не лишенное приятности. Его красили глубоко посаженные глаза, горевшие бархатистым блеском. Не в первый раз Лэйнтал Эй подумал, что она похожа на Датку. Может именно поэтому их и тянет друг к другу.

Самым замечательным у Ври были ее волосы. Они были густые и темные, но не иссиня-темные, как у жителей Олдорандо, а темно-коричневые. Мать ее была рабыней из Борлиена. Она умерла сразу, как попала в рабство. Ври была тогда слишком маленькой, чтобы почувствовать ненависть к своим поработителям. Ври восхищалась всем, что видела в Олдорандо. Каменные башни, трубы с горячей водой для обогрева — все вызывало в ней детское восхищение. Она задавала тысячи вопросов и отдала свое сердце Шей Тал, которая отвечала ей. Шей Тал заметила пытливый ум ребенка и постоянно заботилась о ней, пока она росла.

Под руководством Шей Тал Ври научилась читать и писать. Она была самой ревностной почитательницей Шей Тал и одной из самых способных учениц. В последние годы рождалось много детей и теперь уже сама Ври учила некоторых из них олонецкому алфавиту.

Ври и Шей Тал стали рассказывать Лэйнталу Эй о том, как они разведали систему подземных ходов под городом. Эта сеть подземных ходов тянется во все стороны — на юг, на север, на запад, на восток… Она соединяет все башни — вернее, когда-то соединяла. Сейчас многие ходы полузасыпаны в результате землетрясений, оползней. Шей Тал хотела бы найти подземный ход, ведущий к пирамиде возле жертвенного камня. Она была уверена, что там хранятся разнообразные сокровища. Сокровища знаний. Но увы, пока это ей не удается. Видимо, ход засыпан полностью.

— Мы не понимаем значения этой системы ходов, — сказала она. — Мы живем на поверхности земли, но мы знаем, что люди в Панновале и в Оттасоле на юге живут под землей. Возможно, эти ходы соединяют наш мир с нижним миром, миром призраков. Если мы найдем путь к ним, то сможем общаться не духовно, а чисто физически. И тогда мы можем получить много давно забытых и погребенных под землей знаний. Это должно заинтересовать Аоз Руна.

Пригревшийся Лэйнтал Эй только сонно кивал.

— Знания можно получить не только из-под земли, — заметила Ври. — Знания можно получить и наблюдением. Я уверена, что подземные пути аналогичны небесным путям. По ночам я часто наблюдаю ход звезд по небу. И некоторые их пути…

— Они слишком далеко, чтобы влиять на нашу жизнь, — сказала Шей Тал.

— Нет. Это звезды Вутры. А все, что он делает, влияет на нас.

— Ты просто боишься подземелий.

— А я думаю, что ты боишься звезд, — отпарировала Ври.

Лэйнтал Эй был поражен тем, что эта молчаливая девушка — его возраста, а так смело говорит с Шей Тал. Она изменилась так же кардинально, как изменилась погода. Шей Тал, однако, не обратила внимания на такую смелость.

— А зачем нам нужны были эти подземные ходы? — спросил юноша. — Что они означают?

— Это просто реликты нашего давно забытого прошлого, — ответила Ври. — Будущее находится в небесах.

Но Шей Тал твердо заявила:

— Они демонстрируют то, что отрицает Аоз Рун, то, что задний двор, где мы живем, был когда-то частью большого мира, где царствовали искусства и науки, а люди были лучше, чем мы. Их было много — сейчас они все стали призраками — и одевались они так, как одевалась Лойл Бри. И в их головах было много блестящих мыслей, в то время, как у нас только грязь в головах.

И в течение всей беседы Шей Тал не раз и не два упоминала имя Аоз Руна, пристально глядя в темный угол комнаты.

Пришел холод. Затем полили дожди, а потом снова пришел холод. Как будто погода разозлилась на жителей Эмбруддока и решила обрушить на них весь свой гнев. Женщины делали свою работу и грезили о лучших временах.

Шло время и белая долина покрылась черными полосами, тянувшимися с востока на запад. Белые полосы — это был оставшийся снег, напоминающий о снежной пустыне, некогда покрывавшей всю землю. Теперь на обнажившейся земле уже проступала зеленая трава.

На снежных полосах появились огромные лужи — наиболее замечательная особенность нового ландшафта. Теперь вся долина была покрыта миниатюрными озерами, имеющими форму рыб. И в каждом озере отражалось голубое небо.

Эта долина некогда была богатыми охотничьими угодьями, но теперь звери перебрались на склоны холмов, а на ней поселились флегматичные черные птицы, часами сидящие неподвижно возле луж.

Датка и Лэйнтал Эй распластались на вершине холма, вглядываясь в движущиеся фигуры. Оба юноши промокли до костей и были в плохом настроении. Датка сморщился так, что на его лице не было видно глаз. Там, где их пальцы вдавливались в грязь, уже образовались лужи. Вся окрестность вокруг представляла собой насыщенную влагой землю. Немного позади их за холмом укрывались шесть охотников, злых, голодных и промокших. Они ждали сигнала от своих предводителей и бездумно провожали взглядами круживших в небе птиц, дуя на свои замерзшие руки.

Люди, за которыми они наблюдали, двигались к востоку вдоль хребта. Позади них блестела широкая дуга реки Вораль и возле берега виднелись три лодки, на которых прибыли эти люди, чтобы охотиться в традиционных охотничьих местах олдорандцев.

На пришельцах были тяжелые кожаные сапоги и шляпы непривычной формы. По ним сразу можно было догадаться, откуда они.

— Это борлиенцы, — сказал Лэйнтал Эй. — Они прибыли сюда посмотреть, что здесь есть. Мы вышвырнем их отсюда.

— Как? Их слишком много, — сказал Датка, не отводя глаз от пришельцев. — Это наша земля, а не их. Но их же больше, чем пальцев на четырех руках.

— Единственное, что мы можем сделать: сжечь их лодки. Эти идиоты оставили для охраны только двоих. С ними-то мы справимся.

Раз охотиться не на что, они начнут охоту за борлиенцами.

От одного из южан они узнали, что в Борлиене дела идут совсем плохо. Люди жили в мазанках вместе со скотом. Ливневые дожди смыли их дома и все люди остались без крыши над головой.

Пока отряд Лэйнтала Эй пробирался к реке, дождь усилился. Это было начало зимнего периода. Дождь временами лил сплошными струями, а иногда начинал барабанить по спинам людей крупными тяжелыми каплями. С такими дождями они познакомились всего несколько лет назад, и сейчас, стряхивая с носа дождевые капли, они с тоской вспоминали времена своего детства, когда у них под ногами весело похрустывал снег, а на горизонте виднелись олени. А сейчас горизонт был затянут серой завесой и под ногами хлюпала вода.

Под прикрытием тумана они подобрались к берегу. Земля здесь заросла густой травой, доходившей до колен человека. Она была ярко-зеленой, несмотря на недавние морозы. Они осторожно пробирались в траве и не видели ничего перед собою, кроме стеблей травы, тяжелых облаков и промокшей земли под ногами. Где-то в реке тяжело плеснула рыба. Видимо ей казалось, что ее мир расширяется за счет пропитанного водой воздуха.

Два борлиенца, спрятавшиеся от дождя в одной из своих лодок, были убиты без борьбы. Вероятно, они полагали, что лучше побыстрее умереть, чем без конца мокнуть под дождем. Их тела, брошенные в воду, поплыли по течению, окрашивая воду кровью. Однако здесь течение реки кружило водоворотом и тела не желали отплывать от лодок, пока их сильно не оттолкнули веслами. Один из охотников попытался разжечь костер, но все было пропитано водой и упорно не желало разгораться. Наконец у Датки кончилось терпение и он сказал:

— Брось это дело. Нужно ломать лодки.

— Мы можем сами воспользоваться ими, — предложил Лэйнтал Эй. — Возьмем их в Олдорандо.

Остальные стояли, безразлично глядя, как спорят два юноши.

— А что скажет Аоз Рун, когда мы вернемся без добычи?

— Мы сможем показать ему лодки.

Они вскочили в лодки и взялись за весла. Тела борлиенцев уже пригнало обратно. Гребцы мерно налегали на весла, дождь хлестал по лицам. Лодки плыли в Олдорандо. Трупы остались позади, возле песчаной косы.

Аоз Рун холодно принял своих подчиненных. Он так посмотрел на Лэйнтала Эй и остальных охотников, что это было хуже любых слов. Ведь они не могли оправдываться. Наконец он отвернулся от них и встал у окна, глядя на косые струи дождя.

— Мы можем немного поголодать. Голодали мы и раньше. Но у нас есть и другие неприятности. Фаралин Ферд со своими людьми вернулся с севера, куда они ездили за добычей. И они видели отряды фагоров, которые ехали на кайдавах. И ехали именно сюда. Похоже, что это военные отряды.

Охотники переглянулись.

— Сколько их? — спросил один из них.

Аоз Рун покачал плечами.

— Они идут от озера Дорзин? — спросил Лэйнтал Эй.

Аоз Рун снова пожал плечами, давая понять, что вопрос глупый.

Он повернулся к охотникам, глядя на них тяжелым взглядом.

— Как вы полагаете, какая стратегия наилучшая в подобных обстоятельствах?

Не дождавшись ответа, он сам ответил на свой вопрос:

— Мы не трусы. Мы выйдем из города и встретим их, прежде чем они прибудут сюда, чтобы сжечь Олдорандо.

— Они не будут нападать в такую непогоду, — сказал старый охотник. — Они терпеть не могут воду. Только чрезвычайные обстоятельства могут загнать их в воду. Вода разрушает их шкуру.

— Времена трудные, — сказал Аоз Рун, выходя вперед. — Мир затоплен дождем. Когда же пойдет снег?

Он вышел из комнаты и пошел по грязи к Шей Тал.

Она сидела вместе с Ври и Амин Лим и обсуждала с ними конструкцию какой-то машины. Аоз Рун отослал девушек и остался с Шей Тал.

Они тревожно смотрели друг на друга. Она — на его мокрое лицо, на котором было выражение того, что на душе у него лежит нечто, что нельзя выразить словами. Он смотрел на морщины под ее глазами, на белые нити, появившиеся в темной копне волос.

— Когда же прекратится этот дождь?

— Погода снова ухудшается. Мы собираемся сеять овес и рожь.

— Говорят, что ты такая умная — ты и твои женщины. Скажи мне, что будет дальше?

— Не знаю. Наступает зима. Может, будет холоднее?

— А снег? Как бы мне хотелось, чтобы кончился этот проклятый дождь и пошел снег.

Он в отчаянии воздел руки к небу и бессильно опустил их.

— Если будет холоднее, дождь превратится в снег.

— Клянусь Вутрой, это истинно женский ответ. Неужели в этом проклятом мире нет уверенности? Ты не уверена во мне?

— Не больше, чем ты не уверен во мне.

Он повернулся, но задержался возле двери.

— Если твои женщины не будут работать, они не будут есть. Мы не можем кормить бездельников.

Он ушел, не сказав больше ни слова. Она подошла к двери и встала там, нахмурившись. Он даже не дал ей возможности ответить. Однако она прекрасно понимала, что сейчас дело вовсе не в ней и не в ее женщинах. Сейчас мысли Аоз Руна заняты гораздо более важным вопросом.

Она закуталась в мех и уселась на постель. Когда вернулась Ври, Шей Тал сидела в этой же позе, но встрепенулась, увидев юную подругу.

— Если бы я была колдунья, — сказала она, — я бы сделала так, чтобы снова пошел снег, раз Аоз Рун так этого хочет.

— Ты колдунья, — преданно сказала Ври.

Новости о приближении фагоров распространились быстро. Те, кто помнил последнее нападение, ни о чем другом и не говорили. Они говорили об этом по вечерам, когда сидели за столом с кружкой рателя, говорили днем, когда занимались работой, говорили ночью, когда их единственной слушательницей была женщина, ждавшая от мужчины совсем другого.

— Мы можем сделать больше, чем просто говорить, — сказала Шей Тал своим женщинам. — У вас отважные сердца, женщины, и быстрые языки. Мы покажем Аоз Руну, на что мы способны. Послушайте меня.

Они решили, что их академия, чтобы оправдать свое существование в глазах мужчин, должна предложить план спасения Олдорандо. Их план заключался в следующем: необходимо выбрать подходящее место, где мужчины-охотники спрячутся, а женщины послужат приманкой для фагоров. Когда чудовища приблизятся, мужчины выскочат из засады и перебьют всех. Подруги Шей Тал кричали и прыгали от радости.

Хорошенько обсудив все подробности плана, они выбрали самую красивую девушку, которая пойдет эмиссаром к Аоз Руну, чтобы изложить этот план. Она была того же возраста, что и Ври. Звали ее Дол Сакиль, дочь Рол Сакиль. Ойра должна была сопровождать Дол в башню своего отца, где девушка должна была изложить план и пригласить Аоз Руна в женскую башню для обсуждения.

— Но он не очень грубо обойдется со мной? — беспокоилась Дол. Ойра загадочно улыбнулась и подтолкнула ее к двери башни.

Женщины остались ждать. Дождь шумел по крыше.

Наконец Ойра вернулась. Она была одна и в бешенстве. Наконец она смогла говорить. Ее отец отверг приглашение в башню женщин, а Дол Сакиль взял себе. Он решил, что это подарок академии. Дол теперь будет жить у него.

Ярость овладела Шей Тал. Она каталась по полу, она плясала от гнева, она размахивала руками и призывала тысячи проклятий на голову этих животных — мужчин. Она кричала, что весь мир будет заживо съеден фагорами, пока их подонок-правитель будет нежиться в постели с ребенком. Она говорила еще много ужасных вещей. Ее подруги не могли успокоить ее и в страхе покинули башню. Даже Ойра и Ври.

— Конечно жалко, — сказала Рол Сакиль, — но для Дол это хорошо.

Шей Тал быстро оделась, выскочила на улицу и встала перед Большой Башней, где жил Аоз Рун. Дождь немилосердно хлестал ее по лицу, и она громко кричала, не стесняясь никого.

Она подняла столько шума, что поблизости появились и ремесленники и охотники, чтобы послушать ее. Они стояли, скрестив руки на груди и укрывшись от непогоды под стенами башен.

Аоз Рун подошел к окну. Он посмотрел вниз и крикнул Шей Тал, чтобы она убиралась прочь. Женщина погрозила ему кулаком. Она закричала, что он чудовище, что его поведение таково, что приведет Эмбруддок к катастрофе.

К этому времени появился Лэйнтал Эй. Он взял Шей Тал за руку, ласково заговорил. Она прекратила крик, чтобы выслушать его. Юноша сказал, что отчаиваться не следует. Охотники знают, как расправиться с фагорами. Они выйдут из города навстречу чудовищам и будут сражаться, когда улучшится погода.

— Когда! Если! Кто вы такие, чтобы ставить условия, Лэйнтал Эй? Вы, мужчины, глупцы! — Она вскинула руки к небесам. — Вы послушаете моего совета, иначе вас ждет катастрофа. И тебя, Аоз Рун, ты слышишь? Я ясно вижу это своим внутренним взором.

— Да, да, — Лэйнтал Эй пытался увести ее.

— Не прикасайся ко мне! Слушайте мой план! Мой план или смерть! И если этот идиот еще хочет оставаться правителем, то он должен выпустить эту девочку из своей постели. Растлитель малолетних! Позор! Позор!

Эти пророчества Шей Тал выкрикивала очень уверенно. Она продолжала поносить всех мужчин, проявляя при этом большую изобретательность. Все были подавлены зловещими предсказаниями. Дождь усилился. Башни были почти не видны под плотной завесой дождя. Охотники поглядывали друг на друга. Приходили еще люди, узнать, чем все это кончится.

Лэйнтал Эй крикнул Аоз Руну, что он убежден в правоте Шей Тал. Он посоветовал правителю воспользоваться планом женщин. Он кажется весьма неплохим.

Снова в окне появился Аоз Рун. Его лицо было черно, как его мех. Он был в ярости, но все же согласился принять план женщин, когда улучшится погода. И не раньше. А кроме того, он решил оставить Дол Сакиль у себя. Девочка любит его и нуждается в его защите. А кроме того, не такая уж она и девочка.

— Варвар! Невежественный варвар. Вы все варвары! Вам только и жить на скотном дворе. Глупость и невежество — вот ваш удел. Вы всегда будете жить в грязи.

Шей Тал ходила взад и вперед по жидкой грязи и кричала. Имя Аоз Руна она не произносила и называла его не иначе как варвар и грязный насильник. Все они живут на грязном заднем дворе и совсем забыли о том величии, каким когда-то обладал Эмбруддок. Ведь все, все развалины, которые сейчас находятся за вашими жалкими стенами, были когда-то прекрасным городом. Его башни были украшены золотом, улицы, покрытые сейчас грязью, были вымощены каменными плитами. Город был в четыре раза больше, чем сейчас. Это был чистый город, чистый и прекрасный. Женщин в этом городе уважали. Она стиснула руками мокрый мех на груди и всхлипнула.

Нет, она больше не может жить в таком мерзостном городе. Она уйдет отсюда и будет жить одна вне стен этого свинарника. А если придут фагоры или коварные борлиенцы и схватят ее, то пусть так и будет. Для чего ей жить? Все они дети катастрофы, все!

— Спокойно, спокойно, женщина, — говорил Лэйнтал Эй, шлепая по лужам возле нее.

Она презрительно оттолкнула его. Кто она? Всего лишь стареющая женщина, которую никто не любит. Она одна видит истину. Они еще пожалеют, что она ушла.

А затем Шей Тал, все еще рассыпая проклятия, стала перетаскивать свои пожитки в одну из разрушенных башен, стоящих вне города к северо-востоку. Ври и остальные женщины, невзирая на дождь, помогали ей.

Дождь прекратился на следующий день. И произошло два замечательных события. Стая неизвестных птиц пролетела над Олдорандо и птицы задержались возле города и стали кружить над башнями. Весь воздух буквально звенел от их голосов. Стая облюбовала себе для жительства разрушенные башни, в одной из которых поселилась Шей Тал. Эти птицы наделали много шума. Они были очень красивые — с маленькими клювами, красными головками и бело-черными крыльями. Многие пытались поймать их сетями, но безуспешно.

Это событие сочли предзнаменованием.

Второе событие было более тревожным.

Разлилась река Вораль.

Многодневные дожди переполнили реку. Когда Свистун отметил полдень, река вдруг вышла из берегов. Одна старуха, по имени Молас Ферд, как раз была в это время на берегу. Она вдруг увидела, что на нее движется стена воды. Гуси и утки, которых она пасла, бросились к стенам города. Но старуха, как остолбенелая, осталась на месте, в изумлении глядя на вспухшую реку. Волны обрушились на нее, опрокинули и швырнули на стены женской башни. Так погибла старая Молас Ферд.

Вода хлынула в город, унося зерно, топя скот и людей, опустошая жилища. Весь город превратился в хлюпающее болото. Лишь башня, где устроилась жить Шей Тал, избежала наводнения.

Эти события послужили причиной того, что все стали считать Шей Тал колдуньей. Все, кто слышал ее угрозы в адрес Аоз Руна и жителей города, сейчас дрожали от страха.

В этот вечер сначала Беталикс, а потом и Фреир ушли за западный горизонт, на прощание окрасив воду в цвет крови. Температура падала катастрофически. Весь город заполнился хрустящим льдом.

На следующее утро город был разбужен гневными криками Аоз Руна. Женщины, прислушиваясь к этим крикам, быстро собирались на работу и расталкивали своих мужей. Аоз Рун вырвал один лист из книги Шей Тал.

— Выходите, будьте вы все прокляты! Сегодня вы все будете драться с фагорами, все до одного! Поднимайтесь, поднимайтесь и выходите все! Я буду драться с ними один, а вы можете наваливаться на них всем скопом. Это будет великий день в истории. Вы слышите? Великий день, даже если вы все погибнете.

Когда облака слегка порозовели на небе, можно было увидеть его фигуру в черных мехах, стоящую на верху башни и потрясающую кулаками. При себе он держал Дол Сакиль, которая вырывалась и умоляла его отпустить, чтобы уйти от жгучего холода внутрь теплой башни. Чуть сзади стоял Элин Тал, едва заметная улыбка играла на его губах.

— Да, мы нападем на этих проклятых фагоров по плану женщин. Вы слышите, тунеядки из академии? Мы будем драться по плану женщин, не знаю, хорошо это или плохо. Запишите это в свои книги. Сегодня мы посмотрим, что случится, имеют ли смысл слова Шей Тал, можно ли верить ее пророчествам!

На улицах появились люди. Спотыкаясь, скользя по льду, они шли к башне, чтобы слышать слова своего правителя. Они ежились от холода, но старая Род Сакиль, мать Дол, кашлянула и сказала:

— Это сильный мужчина, раз он кричит так громко. И Дол говорит то же самое. Голос, как у бешеного быка!

Аоз Рун подошел к краю парапета, чтобы посмотреть на своих подданных. Дол билась в его руках. Аоз Рун все еще кричал:

— Что же, сегодня мы проверим, насколько можно верить этой Шей Тал! Мы проверим ее в бою, потому что слишком многие из вас слушают ее и думают о ней. Ты слышишь меня, Шей Тал? Сегодня мы победим или погибнем! И прольется кровь — красная и желтая.

Он плюнул вниз и скрылся в башне. Только было слышно, как хлопнула дверь.

После скудного завтрака все собрались на улице. Люди были подавлены. Даже Аоз Рун. Вспышка необузданной ярости опустошила его. Отряд направился на юго-восток. Температура была все еще ниже нуля. День был тихий и оба солнца прятались в облаках. Земля промерзла. Под ногами хрустел лед.

Шей Тал шла среди женщин. Ее губы были плотно сжаты, она зябко кутала свою тонкую фигуру в мех.

Шли они медленно, так как женщины не привыкли преодолевать такие расстояния, которые для мужчин были ничто. Шло время и они дошли до той долины, где Лэйнтал Эй со своими товарищами видел борлиенцев, всего два дня до разлива реки Вораль. Вся долина была перерезана невысокими горными хребтами, между которых блестели зеркала небольших замерзших озер. Здесь и можно было устроить западню. Холод приведет сюда фагоров, если они есть поблизости.

Люди спустились в долину. Сначала мужчины, а затем растерянные женщины. Все выглядело тревожным под нависшим свинцовым небом.

Возле первого озера женщины остановились, поглядывая на Шей Тал совсем не дружелюбно. Только сейчас они поняли опасность своего положения. Ведь если фагоры появятся… а если они будут на кайдавах?.. Женщины тревожно поглядывали вокруг, но круг их зрения был ограничен горными хребтами.

Да, положение их было чрезвычайно опасным. Температура оставалась на два-три градуса ниже нуля. Воздух был спокойным и морозным. Молчаливое озеро лежало перед ними. Оно было метров сорок шириной и сто длиной, и находилось между двумя хребтами. Вода его замерзла только вдоль берегов, а незамерзшая вода была спокойна, без малейшей ряби. Сверхъестественный страх овладел женщинами, когда охотники укрылись за хребтом, а они остались один на один с этим колдовским озером. Даже трава прихваченная морозом, казалась им заколдованной. Ни один птичий голос не нарушал тишину долины.

Мужчинам было не по себе, что они оставляют своих женщин. Они собрались за хребтом возле другого озера и обсуждали положение.

— Мы не видим никаких признаков фагоров, — сказал Элин Тал, дуя на замерзшие руки. — Давайте вернемся. Может, они напали и разрушили Олдорандо, пока нас нет.

Охотники собрались в кучку. Пар их дыхания, казалось объединял их. Они, опершись на свои копья, с обвинением поглядывали на Аоз Руна. Последний ходил взад-вперед, не подходя к остальным охотникам. Лицо его было мрачно.

— Вернуться? Вы говорите, как женщины. Мы пришли драться. И мы будем драться, даже если нам придется отдать свои жизни. Если фагоры есть поблизости, я заманю их. Оставайтесь здесь.

Он поднялся на вершину холма и снова ему стали видны женщины. Он хотел крикнуть так, чтобы голос его разнесся далеко по окрестностям.

Но кричать ему не пришлось. Враг уже был виден. И только теперь он понял, почему они не встретили борлиенцев, приплывших сюда на охоту. И теперь он стоял, как парализованный, глядя на самых древних врагов человечества.

Женщины скопились на одном конце озера, фагоры стояли группой на другом. Женщины испуганно метались, фагоры стояли неподвижно.

Они стояли плотной группой и было невозможно определить их число. Они как бы слились с серым утренним туманом, заполнившим долину, с серо-голубым полумраком. Один за фагоров кашлянул, другие вовсе не подавали призраков жизни.

Было понятно, что первые три фагора — предводители — сидели на кайдавах. Они сидели, наклонившись вперед, их головы были совсем рядом с головами кайдавов, как будто они скакали вперед. Пешие фагоры стояли плотной группой. Стояли неподвижно, как окружающие их камни.

Снова кашель. Аоз Рун стряхнул с себя оцепенение и позвал своих людей.

Они быстро вскарабкались на хребет и с содроганием увидели врагов.

И тут фагоры неожиданно двинулись вперед. Их необычное строение суставов позволило им начать движение без всякой подготовки. Впереди у них лежало мелкое озеро. Все знали, что фагоры ненавидят воду, но времена изменились. Их мозг отдал им команду:

— Вперед!

Вид тридцати беззащитных женщин, отданных им, вдохновил фагоров. И они пошли.

Один из трех верховых фагоров вскинул над головой меч. С диким криком он ударил ногами по ребрам кайдава и мерзкое животное ринулось вперед. Остальные последовали за ним, как один — и пешие и верховые. Они шли вперед — в воду озера.

Паника охватила женщин. Враг был совсем близко и они бросились бежать. То одна, то другая, пытались вскарабкаться на каменистую стену хребта, но они скатывались вниз, издавая крики отчаяния, как птицы, попавшие в сеть.

Только Шей Тал осталась на месте, с презрением глядя на фагоров. Охваченные ужасом Ври и Амин Лим вернулись к ней, пряча от страха свои лица.

— Бегите, бегите, глупые женщины, — кричал Аоз Рун, бегом спускаясь с горы.

Шей Тал не слышала его голоса из-за криков женщин и плеска воды под ногами фагоров. Она твердо стояла на берегу озера, вскинув руки, как будто желая остановить фагоров.

И вдруг все изменилось. Это событие будет занесено в анналы Олдорандо, как чудо Рыбьего Озера.

Некоторые впоследствии утверждали, что слышали раздавшийся с неба пронзительный звук, другие говорили, что это был голос самого Вутры…

Группа из шестнадцати фагоров вошла в озеро под предводительством трех верховных вождей. Их ярость загнала их в чуждую стихию. Они были в воде уже по пояс и шли все дальше, яростно вспенивая воду. И вдруг все озеро замерзло.

Несколько мгновений назад вода в нем была спокойной жидкостью при температуре всего несколько градусов ниже нуля, и в следующий момент оно схватилось льдом, замерзло. Кайдавы и фагоры оказались схваченными в его ледяных объятиях. Один кайдав упал, чтобы никогда больше не подняться. Другие остались на месте, вмерзшие в лед. Никто не мог сделать ни шага. Никто не мог вырваться из ледяного плена, чтобы выбраться на берег. И вскоре кровь застыла в их жилах, хотя биологические процессы, происходящие в их телах, вырабатывали вещества, позволяющие им противостоять холоду. Их косматые белые шкуры смерзлись, затем их красные глаза обратились в лед.

И то, что некогда было органикой, перешло в новое состояние, подчинившись огромному неорганическому миру.

Могила для этих фагоров была выкована из сверкающего льда.

Над ледяными изваяниями еще долго летали белые птицы, щелкая клювами и издавая скрежещущие звуки. Затем все они полетели на восток и исчезли в серой пустыне неба.

На следующее утро три человека рано вышли из кожаного шатра. Всю ночь шел снег, теперь покрывавший всю долину. Из-за горизонта появился Фреир, и пурпурные тени пролегли по долине. Через несколько минут и другое светило вырвалось из владений Вутры.

Аоз Рун, Лэйнтал Эй и Ойра прыгали по снегу, стараясь согреться, заставить кровь течь по жилам. Они кашляли и не говорили друг с другом. Молча посмотрев друг на друга, они пошли вперед. Аоз Рун первым вступил на лед, который зазвенел под его ногами.

Все трое пошли по замерзшему озеру.

Они смотрели, не веря своим глазам. Перед ними были ледяные статуи, сделанные чрезвычайно искусно в мельчайших подробностях. Один кайдав лежал почти под копытами двух других. Шкура его вмерзла в лед, голова закинута назад, ноздри расширены. Его всадник, который пытался удержать кайдава, так и застыл в этом движении, жуткий в своей неподвижности.

Остальные тоже были захвачены смертью в движении. Одни из них вскинули над головами оружие, глаза их были устремлены вперед, на берег, которого им никогда не суждено достигнуть. Это был мемориал жестокости.

Наконец Аоз Рун кивнул и сказал:

— Это случилось. Теперь я верю. Идем обратно.

Голос его был печален.

Чудо, свершившееся в Году 24, подтверждалось.

Он отослал всех людей еще вчера вечером под предводительством Датки. Только после того как он хорошенько выспался, он убедился, что то, что произошло вчера, не приснилось ему.

Никто ничего не говорил. Их спасло чудо. Мысли бродили в их головах, говорить было нечего.

Молча они пошли прочь от ледяного монумента, не говоря ни слова.