Звёздный час Донована Браун Картер

— Вы здесь гостья, леди, — сказал охранник со вздохом. — И мы не хотим никаких неприятностей из-за вас. Детектор установил, что при вас есть что-то металлическое, поняли?

— Металлическое? — Мэнди на секунду задумалась, а потом лицо ее прояснилось. — Мне кажется, я могу вам это показать.

Она приподняла подол юбки чуть ли не до талии. Ее стройные ноги туго обтягивали черные чулки, державшиеся на крошечных подвязках.

— В этом отношении я старомодна, — заявила Мэнди. — Эти подвязки имеют металлические замочки, понятно?

— О'кей, леди! Одно могу сказать: ваши ноги — самое грозное оружие, которое мне приходилось видеть.

Мэнди хихикнула и опустила юбку. Лози схватил ее за руку и грубо потянул вперед. Его глаза злобно блестели. Я направился к Колетт вслед за ними, а филиппинец сделал приглашающий жест, который означал, чтобы мы следовали за ним. Коридор, по которому мы пошли, был очень длинный и заканчивался сводчатой дверью. Мы вошли в эту дверь и очутились в зале огромных размеров с потолком не менее пяти метров высоты и галереей, которая тянулась с трех сторон. По всему залу была расставлена мебель самых различных эпох и стилей, начиная от античной и кончая самой современной.

Филиппинец одарил всех нас лучезарной улыбкой.

— Леди и джентльмены, — сказал он приветливым тоном, — мистер Фишер сейчас будет. Разрешите мне принести вам что-нибудь выпить?

Мы высказали свои желания, и он исчез.

— Вот это комната! — протянула Мэнди. — Настоящая королевская зала!

— И страшно безвкусная, — добавила Колетт. — Я знала, что она вам понравится, Мэнди.

— Возможно, вы и правы, — ответила Мэнди голоском маленькой девочки, — но надеюсь, что, когда я достигну вашего почтенного возраста, у меня вкус будет не хуже.

Колетт что-то хотела ответить, но в этот момент появился филиппинец с подносом, на котором красовались полные рюмки.

Через несколько секунд в эти же сводчатые двери вошли еще трое.

В центре шла женщина-блондинка. Ее волосы цвета спелой пшеницы были уложены на голове в высокой прическе, что подчеркивало нежную горделивость ее шеи, а глаза были какого-то необыкновенного фиолетового оттенка. На ней было длинное вечернее платье из белого джерси, кажущаяся простота которого еще больше подчеркивала ее элегантность. Сидело оно на ней великолепно, плотно облегая красивую фигуру и подчеркивая все округлости, так что внезапно наряды Мэнди и Колетт показались мне страшно вульгарными.

Мужчина, шедший справа от блондинки, был плотный, с густыми вьющимися волосами и густыми усами, казалось, он дышал жизненностью. Ему было лет сорок. Темно-карие глаза сидели глубоко в глазницах. На нем были темный костюм и пестрая рубашка — сама по себе комбинация чудовищная, но на нем она смотрелась. Другой мужчина был лет на десять старше, высокий, худощавый, с тронутыми сединой висками и очками в толстой оправе — тип мыслителя.

— Я — Шелдон Фишер, — сказал высокий мужчина густым голосом. — А это — мой партнер, Хэл Дибори. — Потом он с улыбкой взглянул на блондинку. — А это — Джулия.

— Пол Донован, — сказал я и представил других.

— Прошу простить за все формальности при вашем прибытии, — сказал Фишер. — Но в наши дни нужно быть осторожным.

— У вас, действительно, не дом, а крепость, — сказал Лози.

— Так оно и есть, — самодовольно сказал Фишер. — Мой дом — моя крепость. Зато здесь человек может расслабиться и отдохнуть.

Филиппинец опять принес напитки и роздал их желающим. Все устроились в плетеных креслах, которые стояли в центре зала. Фишер и Дибори с блондинкой — с одной стороны, Мэнди, Лози, Колетт и я — с другой. Минуты две мы болтали о том о сем, а потом Фишер деловито кашлянул.

— Джулия, — сказал он, — может быть, ты покажешь дом этим леди? Это их наверняка заинтересует.

— Конечно, — скучным тоном сказала блондинка. Она поднялась.

— Возьмите с собой свои бокалы, милостивые сударыни, — благозвучно посоветовал Фишер. — С ними будет менее скучно.

Он подождал, пока все три женщины не удалились, а потом посмотрел на меня.

— Поскольку сегодня у нас лишь предварительный разговор, — бросил он небрежно, — то я подумал, что мы успеем поговорить и до ужина.

— Разумеется, — согласился я.

— Вот и отлично! — Он сделал глоток из своей рюмки. — Какое же у вас ко мне предложение, мистер Донован?

Я объяснил ему, что хотел бы финансировать новую революцию в Малагае, что первая попытка потерпела провал из-за саботажа при пересылке оружия. Я поддерживал народность Имродасов, и они были готовы выступить в любой момент.

После этого я предоставил слово Лози. К счастью, он помнил все, что я говорил ему в самолете, когда мы летели над Атлантикой. На его сообщение понадобилось какое-то время. Временами Фишер издавал какое-то урчание, но Лози не перебивал.

Лишь когда последний кончил, он сказал:

— Ситуация мне ясна. Теперь я знаю, что вы хотите, но еще не знаю, чего вы хотите от меня.

— Я хотел бы, чтобы вы взяли операцию на себя, — сказал я. — Прошлый раз попробовал сделать это сам, но все пошло вкривь и вкось, поэтому у меня довольно плохая репутация в Малагае, особенно у Имродасов.

— Примите мои сочувствия, мистер Донован. — Он самодовольно усмехнулся. — Значит, теперь вы стали умнее и хотите, чтобы в деле участвовали профессионалы?

— Я хотел бы, чтобы вы обеспечили за меня фрахт в Малагай: ружья, автоматы, гранаты и минометы. Ну и, разумеется, заряды к ним.

— А другим оружием вы пользоваться не хотите?

— Нет, — ответил я. — Имродасы — племя не очень развитое. Они не сумеют овладеть более сложным оружием. Кроме того, мне нужна команда белых наемников хотя бы на первое время, чтобы поддержать выступление Имродасов.

— Сколько вам нужно людей? — спросил он.

— Человек двадцать, — ответил я.

— Это вам встанет в копеечку, — задумчиво сказал он. — А как понимать ваши слова: «на первое время»?

— Думаю, что месяца на два, — ответил я. — Если выяснится, что они нужны на более длительный срок, то это мы можем оговорить позднее.

— Откуда вы получаете оружие?

— Я его вообще не буду получать. Как я уже сказал, у меня в Малагае подмоченная репутация. Никто ни в коем случае не должен знать, что за всей этой операцией скрываюсь я. А оружие вы можете получить от Бочара.

— Нам понадобится судно, — сказал он. — Я думаю, что лучше всего транспортировать на одном и том же корабле и людей, и оружие.

— Видимо, вы правы, — согласился я.

— Но это будет стоить больших денег, — сказал он. — Может быть, есть смысл сделать прямо сейчас предварительные расчеты, чтобы посмотреть, не испугают ли они вас, мистер Донован?

Дибори уже орудовал карандашом и блокнотом. Казалось, он настолько погрузился в расчеты, что забыл о нашем существовании. Наконец, он поднял голову.

— Все еще очень приблизительно, — сказал он. — Надо бы поинтересоваться у Бочара, не поднялись ли за это время цены. Корабль найти не проблема, но команда может обойтись весьма дорого, когда люди узнают, для какой цели их нанимают. Как минимум миллион долларов, но скорее всего больше.

— Как вы считаете такую сумму, мистер Донован? Фишер посмотрел на меня.

— Вполне приемлемой.

— Гарантии не даются. — Голос его прозвучал резко. — Речь идет об особых людях, которых еще нужно найти, и они, разумеется, сделают все возможное, но обратных выплат не будет, если операция потерпит неудачу.

— Это вполне понятно, — ответил я, — но я буду менее понятлив, если отступление начнется при первых же неудачах.

— Такого не может быть, — заверил он меня. — Судя по всему, мистер Донован, мы останемся довольны друг другом. — Он взглянул на Дибори. — Вы, конечно, произведете точные расчеты, Хэл?

— Разумеется, — ответил тот. — Но тут имеется еще кое-что, что я должен проверить до того, как все вычислю. Простите меня, пожалуйста.

Он поднялся и вышел из зала.

Фишер посмотрел ему вслед, а потом с улыбкой взглянул на меня.

— Когда-то он был старшим бухгалтером огромного концерна, а потом его поймали с поличным, когда он сунул лапу в кассу. Где многие проигрывают, там хоть один обязательно выигрывает, не так ли?

— Вы давно работаете в этой области? — поинтересовался Лози.

— Довольно давно, — небрежно бросил Фишер. — Мы провели уже больше десятка крупных операций. Ваше дело не сложнее прежних.

— Но в этой стране вы операций не проводите? — спросил я.

— Я не так глуп, — ответил Фишер. — Здесь, в Штатах, я — Мистер Белый Жилет и должен таковым и остаться.

— Вы сами участвуете в операциях, мистер Фишер? — вежливо осведомился я.

— Если в организации все в порядке, то такого не бывает, — сухо ответил он. — Возможно, вы не были бы здесь, если бы моя организация участвовала в вашем первом деле в Малагае.

— На это трудно что-либо возразить, — ответил я.

— А Джулия? — спросил Лози. — Это ваша жена?

— Я мог бы вам ответить, что вас это совершенно не касается, — прошипел Фишер, — но поскольку вы со своим шефом находитесь у меня в гостях, то я постараюсь сдержаться.

— Извините за мое любопытство, — ответил Лози. — Но она такая очаровательная!

— Ваши женщины тоже очаровательны, — сказал Фишер. — Мэнди — это ваша подруга?

— Да, — ответил Лози.

— Я так и думал, — презрительно заметил Фишер. — Такой человек, как вы, всегда выберет себе молодую и глупую девушку. У мистера Донована больше вкуса.

— Послушайте, вы! — сказал Лози. Он сжал зубы. — Я не понимаю…

— Мне кажется, нам лучше оставить эту тему, — решительно вмешался я.

— Вы правы, — согласился Фишер. Он холодно посмотрел на Лози. — А Джулия — жена, но не моя. Я беру все то, что хочу, если вас удовлетворит такой ответ.

В этот момент женщины вернулись в зал и, судя по всему, а также по лицу Лози, в самый подходящий момент.

— Дом поистине фантастичен, — сказала Мэнди с мечтательным взглядом. — Ты бы посмотрел на плавательный бассейн, Пол! На сауну и на все прочее. Какая вы счастливая, Джулия, что можете жить в этом доме и всем наслаждаться. Я вам завидую.

— Благодарю, — холодно сказала блондинка.

— Да, кстати, мистер Донован, — сказал Фишер. — Вы, кажется, познакомились с моим европейским представителем, Мак-Лареном?

— Нет.

— Странно. У него прямая связь с Бочаром. — Фишер пожал плечами. — Может быть, он позволил себе слегка расслабиться. Ты тоже ничего о нем не слышала, Джулия?

— Ничего не слышала с тех пор, как он уехал, — монотонно ответила она.

— Он — супруг Джулии, — сказал Фишер. — Видимо, поэтому не может сосредоточиться на своей работе.

Ужин, накрытый филиппинцем в небольшой столовой, был превосходен. Во время ужина каждый думал о своем и, если бы Колетт и Мэнди не вели между собой «пинг-понговый» разговор, в столовой вообще бы царило молчание. Наконец, слуга подал кофе и коньяк и безучастно удалился.

— Хэл обещал сделать все расчеты к завтрашнему дню. — Голос Фишера вновь звучал приветливо. — Как вы смотрите на то, чтобы встретиться завтра во второй половине дня, мистер Донован? Тогда мы могли бы и оговорить детали.

— Хорошо, — сказал я. — Часа в три.

— Я буду ждать вас обоих.

Мэнди состроила гримасу.

— А как же мы? Разве нам нельзя приехать, чтобы покупаться в вашем роскошным бассейне, пока вы, мужчины, будете вести скучные беседы?

— В мотеле же есть бассейн, черт тебя подери! — грубо сказал Лози. — Вот и купайся себе на здоровье.

— Это совсем не то! — продолжала упорствовать Мэнди.

— Если вы хотите купаться, то приезжайте, пожалуйста, — сказал Фишер. — Джулия вам все устроит.

— Большое спасибо, — сказала Мэнди. — У вас сказочный бассейн, мистер Фишер. Там мы будем купаться абсолютно голые, а я так люблю купаться голой!

— Ты останешься в мотеле! — сухо сказал Лози.

— Если ты меня не привезешь сюда, я приеду на такси, — заявила Мэнди.

Лози перегнулся через стол и залепил ей пощечину тыльной стороной ладони. Шлепок раздался громко и противно. Мэнди засопела, ударилась в слезы и, вскочив из-за стола, бросилась из комнаты.

Фишер поднялся.

— Никто не имеет права обращаться с моими гостями таким образом, — глухо сказал он.

Обойдя стол, он направился к Лози. Тот, со своей стороны, тоже отодвинул стул и поднялся.

— Дешевый ты мешок с деньгами! — прошипел он. — Ты мне с первого взгляда не понравился!

Лози повернулся ко мне спиной. Я встал и ударил его ребром ладони по шее, довольно сильно. Колени его подогнулись, и он плюхнулся на пол.

— Зачем вы это сделали? — спросил Фишер. — Предоставили бы это удовольствие мне!

— Мы приехали сюда, чтобы поговорить о делах, — ответил я, — а не выяснять, кто из нас сильнее.

— Почему же вы не объяснили ему этого раньше?

— Я нанял его для других целей, — сказал я. — К тому же, частично он прав.

— Ну, хорошо, — сказал Фишер. — В таком случае будем считать, что инцидент исчерпан.

Снова появился филиппинец — я подумал, что слишком уж быстро — и помог мне отнести Лози в машину. Я сел за руль, Колетт устроилась рядом со мной, а на заднем сиденье расположились Лози и Мэнди. Когда он начал приходить в себя, она залопотала какие-то утешительные слова.

— Неужели вам надо было бить меня с такой силой? — заворчал он.

— Если бы вы ввязались в драку с Фишером, было бы хуже, — сказал я. — По всей вероятности, он бы вызвал двух охранников, и дело для вас могло бы кончиться совсем плачевно.

— А что вы скажете о моей игре? — внезапно спросила Мэнди наивно скромным голоском. — Она была искренна? Вы действительно поверили, что я жду не дождусь, как бы лечь в постель вместе с Фишером?

— Ты была хороша, — согласился Лози. — Поэтому я и должен был залепить тебе пощечину, иначе он бы подумал, что здесь что-то не так.

— Значит, все это была игра? — медленно спросил я. — Но зачем, черт бы вас подрал?

— Мы же приехали сюда, чтобы вспороть пузо этому мешку с дерьмом, не так ли? — пробурчал Лози. — Шанс протащить незаметно в его дом оружие очень невелик. Значит, мы должны найти другой путь.

— Какой? — спросил я.

— Он очень падок на женщин, — сказал Лози. — Джулия — живой пример этому. Я полагаю, что все охранники знают его слабость. Если бы Мэнди практически бросилась ему на шею, а я бы разыграл ревнивого любовника, то у нас действительно кое-что бы получилось. Но вы нам все испортили, Донован.

— Ты действительно действовал глупо, Пол, — с упреком сказала Мэнди.

— Я бы его убил, и все это выглядело бы, как несчастный случай, — продолжал Лози. — Джулия да и все его охранники расценили бы это только таким образом.

— Ты что, с ума сошел, Курт? — набросилась на него Колетт.

— Почему же вы ничего не сказали нам перед отъездом? — спросил я.

— Потому что вы в этом случае прореагировали бы не так, как надо.

— Идея сама по себе неплохая, — признался я. — Но ее надо тщательно продумать. Мы должны узнать, что у Фишера на уме…

— Это обязательно.

— Когда мы уходили, филиппинец появился, как по мановению волшебной палочки, чтобы помочь мне перетащить Курта в машину, — сказал я. — Фишер его не звал, он просто появился. А это означает, что весь дом пропитан микрофонами и прослушивающими устройствами. Если это так, то в тот момент, когда вы для Фишера представляли бы опасность, с вами бы случилось что-нибудь неприятное. Я почти уверен в этом.

— О'кей, великий маэстро, — хмуро буркнул он. — Тогда выдумайте что-нибудь более детальное.

— Оставим про запас эту идею, — сказал я. — Завтра в три мы поедем к Фишеру, а девушки могут подъехать позже в такси. Джулия наверняка хорошо ориентируется в доме, и если вы обе найдете с ней общий язык, то из нее нетрудно будет выжать то, что она знает.

Мы прибыли в мотель и разошлись по своим комнатам. Как только мы очутились в своем бунгало, Колетт налила мне рюмку виски.

— А ты сама не будешь? — спросил я ее. Она покачала головой.

— Я ложусь в постель, а ты не растягивай удовольствия, Пол.

— Я могу вообще не пить.

— Нет, выпей, — сказала она. — Мне нужны две-три минуты, чтобы подготовиться.

Я посмотрел ей вслед, пока она не исчезла в спальне, думая с оригинальностью, что я никогда не смогу понять женщин. И это было к лучшему, так как если бы мужчины понимали женщин, то в женщинах не было бы ничего таинственного.

Я не спеша выпил свой виски и подумал о Шелдоне Фишере. Да, это настоящий террорист-профессионал.

Я даже придумал несколько аншлагов к его действиям: «Наслаждение террором», «Мы выполняем за вас всю работу», «Руки террориста в ночи». Такие заголовки восхитили бы наборщика. Потом я подумал, а как в таком случае назвать Пола Донована, и если вспомнить слово «катализатор» как нечто, действующее на что-то, то для меня лучше всего подошло бы слово «антикатализатор». Я избавился от этих мыслей, допил рюмку и отправился в спальню.

Единственным источником света была ночная лампа с колпаком. Колетт лежала на кровати совершенно нагая лицом вниз, подложив две подушки под живот, благодаря чему ее зад был немного приподнят и освещен умело поставленной лампой. Голова лежала на руках.

— Я так и буду лежать, Пол, — сказала она тихим мечтательным голосом, — а ты будешь любить меня долго и щедро.

Я разделся и присел на край кровати.

Мои руки начали нежно гладить ее плечи и спину, а потом поползли вниз, чтобы захватить в плен пышные упругие груди. Мой указательный палец стал играть с ее сосками, пока они не налились кровью и не стали жесткими и упругими. Она застонала и начала вилять задом из стороны в сторону. Я отнял руки от грудей и начал подбираться к заветному треугольнику. Она сразу же расставила ноги еще шире.

— Начинай, Пол, — прошептала она. — Я созрела еще тогда, когда лежала тут и ждала тебя…

Я начал. Она застонала.

— Медленнее, Пол. Это должно продолжаться вечность.

Я начал работать неторопливо, в медленном ритме, который порой приносит больше наслаждения, чем бешеный натиск.

Но рано или поздно все в жизни кончается. Вскоре и мы достигли апогея экстаза. У Колетт вырвался длинный и блаженный стон.

— Этого я никогда не забуду, Пол, — сказала она хриплым голосом. — Какое будет воспоминание!

— Ты серьезно? — спросил я.

— Я еще никогда так не чувствовала, Пол, и этого не забуду всю свою жизнь!

С первого взгляда могло показаться, что это очень милый комплимент, но в какой-то степени он меня все-таки обеспокоил. Лишь когда я засыпал, понял, почему. Эти слова прозвучали у нее, как прощание.