Комната, которой нет Тихомиров Артем

– Что-нибудь было?

– Нет. Но я вся на нервах, мне постоянно что-то кажется, у меня в голове какое-то сумасшествие, – прошептала она сквозь слезы. Так тихо, что муж ее едва понял.

Началось.

То, чего боялся Федор, вплотную подошло к порогу их дома. Теперь поздно укорять себя за промедление, настало время поглядеть правде в глаза.

Высокопарно и глупо, подумал Федор. А что мы можем сделать реально?

Людмила, чуть успокоившись, посмотрела на него.

– Успокойся. Мне все обсудим. Мы много видели и знаем достаточно. Раньше мы с этим справились, мы победили…

– Но в чем дело? Я толком не понимаю. Или вспомнить не могу! – сказала Людмила.

Федор запер входную дверь, а потом отвел жену в комнату и посадил в кресло напротив себя. По пути он много чего успел передумать, давя на газ и рискуя, превысив скорость, попасть в аварию. Перед глазами до сих пор крутились какие-то светящиеся спирали, и дышалось с трудом.

Невзирая на ночное происшествие с этим маленьким монстром, Федор сумел убедить себя быть откровенным с женой от начала до конца. Да и измена ли это, если Людмила не отдавала себе отчета в том, что делала? В конце концов, в ее действиях не было злого умысла.

Собравшись с духом, Федор начал рассказывать обо всех замеченных им дурных знамениях, которые были в последние дни, о своих чувствах, о тревогах и снах. Разговор о приходе карлика он оставил на потом. Надо дать Людмиле время на усвоение новой информации.

Жена слушала с широко открытыми глазами, словно ребенок, который впервые слышит страшную историю. И лицо у нее было в те минуты такое же. По-детски наивное и испуганное. Федор упомянул о черной туче в виде уродливой головы, а потом перешел к рассказу о сегодняшнем видении. Он и сам толком не решил, как должен относиться к появлению Виталия.

Закончив основную часть своей истории, Федор почувствовал разливающуюся по телу усталость. Но вместо того, чтобы спокойно сидеть на диване, он принялся бродить по комнате.

– Значит, привидения средь бела дня, – сказала Людмила. – Ничего удивительного.

– На фоне всех других вещей – да. Но это не привидения.

– А что?

Поглядев на жену, Федор даже испугался – на Людмиле лица не было. Глаза ее блуждали сами собой в пустоте, словно что-то выискивали.

– Они были материальными – отбрасывали тень, сквозь них не просвечивали предметы, понимаешь? Виталий и тот мальчик. Он был очень знакомым, лицом, ужимками. И не в том даже дело, что за существо было возле моего офиса, – сказал Федор. – Это все фрагменты одной картины. Разные варианты одного отражения в кривом зеркале.

– Я не понимаю, – сказала Людмила.

– Лицо этого мальчишки было похоже на физиономию, которую я уже видел несколько раз. Оно мне постоянно чудилось. Старое и молодое одновременно, понимаешь? Странно и то, что оно имеет и наши черты, твои, мои, наших детей. Значит…

– Нет, не надо! Ты снова про эту комнату… Я не хочу слышать!

Федор положил ей руку на плечо, несильно сжал. По костям и мускулам бежала дрожь.

– Это все одно и то же существо, Люда. Я знаю. Уверен. Знаешь и ты. Не гони от себя призраков. Я понимаю, что это тяжело, но мы должны расставить все точки над «i», – Федор вдохнул воздуха, чтобы произнести главный вывод. – Комната снова открыта, и ее призрак вернулся. На этот раз он ищет иные пути, чтобы добраться до нас. Ему вновь нужна наша семья – ее плоть и кровь, все мы.

– И дети?

– Не знаю. Может быть, комната удовлетворится нами, ведь это мы закрыли ее когда-то. Может быть, она не тронет Ольгу и Игоря. Я надеюсь.

Людмила заплакала.

– Я не помню этого. То, что ты говоришь, похоже просто на… твою фантазию.

Федор опустился на корточки перед креслом, в котором сидела жена.

– Ты помнишь. Ты себя в этом убедила, потому что боишься.

– Да!

– Не кричи. Мы не поможем себе, если будем поддаваться панике, Люда. Пожалуйста, успокойся.

– Я не знаю, что делать… Будто кто-то по рукам бьет. Я давно чувствовала, что добром это не кончится…

– Мы найдем решение.

Они замолчали, не зная, как смотреть друг другу в глаза. Вспоминать обо всем этом и правда тяжело, но Федор ожидал от Людмилы более бурной реакции. Пока она держала себя в руках.

В любом случае, положение серьезное. Они вдвоем словно очутились посреди океана на необитаемом кусочке земли. Без воды, еды и огня. Им необходимо выработать план действий, как выжить в этих условиях.

Честно говоря, пока у Федора не было сколько-нибудь вразумительных предложений. Приходилось импровизировать.

– Этот мальчик воспользовался каким-то мостиком, чтобы пройти снова в нашу реальность. Когда-то мы знали его, мы и Ольга с Игорем, помнишь? Теперь он возвратился, и что у него на уме, я понятия не имею. Хорошо бы, если бы я ошибся, если бы только моя паранойя все объясняла. Но я их видел, как тебя сейчас вижу.

Людмила молчала, глядя в пол. Она не хотела принимать правду и гнала от себя воспоминания. Все ее силы шли именно на это. Федор распалялся, понемногу впадая в ярость. Ему было нелегко сохранять самообладание и не раскричаться, но он старался. Впрочем, в этой ситуации трудно ожидать, что все будет без сучка без задоринки.

– Так это правда ребенок? – спросила Людмила.

– Не знаю. И тогда я не был уверен, – Федор почесал бровь, пряча глаза. – В первый раз мне показалось, что это существо действительно подходит под это определение. Ребенок… Тот, кого взрослым не назовешь, проще говоря. Но оно нас обмануло, пыталось ввести в заблуждение, чтобы выжить, ты помнишь?

Людмила мотнула головой.

– Ты должна помнить, раз помнишь про комнату, – Федор чуть повысил тон, но вовремя одумался, чтобы не сорваться на вопль. Его возмущала тактика жены. Этот эскапизм ничего ей не даст, кроме иллюзорного внутреннего благополучия. Самообман в их ситуации не выход.

– Я думаю, что этот мальчик, маленький монстр – это дух комнаты, ее хранитель… Может быть, он то, что питается нашими страхами, нашим безволием, понимаешь?

Людмила будто и не слушала его. Достав носовой платок, она комкала его в пальцах и дышала через рот.

– Я не знаю, почему именно к нам это существо прицепилось, – сказал Федор. Он встал у окна, словно хотел от солнечных лучей подзарядиться решимостью. – Или мы просто не знаем, что где-то еще есть подобные комнаты. Должна быть причина, почему они появляются. Куда они вообще ведут? Ты помнишь, как мы заходили внутрь?

– Нет. Заходил ты.

– Мы вдвоем там были тоже.

– Не помню, не хочу прикасаться к этой мерзости.

Федор вздохнул.

– Люда, это не поможет. Ты все отрицаешь, будто ты виновата во всем.

– Я? Ты что?.. – она вскинула голову и сжалась, словно боясь удара.

– Я выражаюсь фигурально, – отметил Федор. – «Будто ты»… Ты настолько боишься?

– Представь себе, – опять появились слезы, и Федор не смог удержать злость. Он стоял, стиснув зубы, и молчал. Из-под оскаленной верхней губы выглядывали зубы. Ему были ненавистны гримасы, которые строила Людмила.

Неприязнь и отвращение к жене, сформировавшиеся в последние годы, стали возвращаться.

Не здесь ли ответ на вопрос, почему это началось опять?

Комната, как батарейка, подзаряжается ненавистью, страхом и неприязнью. Мысль способна формировать устойчивые образы. Может быть, они, сами того не зная, подбрасывали привидению, разрушавшему когда-то их семью, пищу и так вернули его к жизни.

Федор не думал, впрочем, что когда-то они убили комнату и ее призрак.

Скорее это было не убийство, а изгнание.

Дверь он заколотил. Привидение ушло в небытие. Постепенно стена в детской стала прежней, а вся история начала забываться.

Федор продолжал ловить выскакивающие из тьмы обрывочные образы. Каждый был словно хороший удар боксерской перчаткой.

Он не дошел до конца пути, но продвинулся по нему дальше, чем жена. За их общую память Федор пока был вынужден бороться в одиночку. Что же будет дальше? Простой логичный вопрос.

Что будет дальше?

Их семья приказала себе забыть обо всем. Может быть, в этом была их главная ошибка.

Федор потер лицо, чувствуя жжение в груди. Снова он стал потеть, слабость овладела руками и ногами. Он окончательно убедился, что сердце его не просто барахлит, а серьезно больно.

Люда прижимала скомканный платок к носу и рту.

– Расскажи, что с тобой было в последнее время? Ты все от меня скрываешь, – сказал Федор. – Твои ощущения… Я был с тобой честен. Рассказал все, что знаю…

Жена покачала головой.

– Может быть, напомнить? – снова прилив злости, почти ярости. Федор будто увидел, чем занималась Людмила этой ночью и прошлой. Он услышал призрачный перезвон японских колокольчиков, что висели над балконной дверью в их старой квартире. Звук пришел и ушел.

Людмила скорчилась на кресле.

– Прошлой ночью и сегодня тоже… Что ты делала? – спросил Федор. – Давай выясним все до конца. Мы снова столкнулись с чем-то потусторонним. Не с нашим миром. Или чем-то пограничным, называй как хочешь. Неужели тебе до сих пор не понятно? Ты хоть что-нибудь соображаешь? – это он выкрикнул, брызгая слюной и не узнавая сам себя.

Снова звук колокольчиков. Федор потер висок. Его затрясло.

– Я понимаю! – крикнула Людмила. – Не ори на меня! В чем я виновата?

– Я говорил…

– Это сон. Не по-настоящему!

– Значит, ты помнишь его?

Федор подошел к жене, схватил ее за левое предплечье, сильно сжал, а Людмила, вскочив с кресла, стала вырываться.

– Сон! Это… не я.

– Я слышал, как ты стонала! После того как мы этим занимались, ты спала с ним! – гаркнул Федор, перед глазами у которого стояло донельзя перепуганное лицо жены, обрамленное красными облаками его ярости.

– Я не виновата. Я думала, что сплю, что я с тобой! Это не я, прости меня! Я не знала ничего! Он меня заставил – я не знаю, как все происходит. Я в тот момент спала! Не веришь?

Федор выпустил ее руку, отметив, что наверняка оставил там синяки. Он отвернулся, пробуя отдышаться, левая часть груди точно налилась свинцом. Людмила подскочила к нему, обняла сзади за плечи. Ее плач был невыносим.

– Я не звала его. Я не звала его…

– Перестань…

– Ну прости, я не звала его.

– Перестань оправдываться, – сказал Федор. – Я знаю. Извини.

Он сел на диван, навалился спиной на подушки, Людмила стала расстегивать ему рубашку на груди. Одежда промокла от пота.

Федор смотрел перед собой. Глаза его были покрыты красными прожилками.

– Ему нужно, чтобы мы ненавидели друг друга, – прошептал он. – Я поддался ревности – и зря… Он смеялся мне в лицо, когда входил в тебя. Представляешь?

– Он появляется из этой двери, которую я видела?

– Да. Комната находится поблизости. Она пытается проявиться, а значит, то чудовище, притворяющееся то карликом, то ребенком, будет делать все, чтобы вернуть прошлое.

– Отомстить? Нам?

– Наверное, – дыхание восстановилось, Федор почувствовал себя лучше. – Ты слышишь этот звук?

– Какой?

– Колокольчики, которые висели над балконной дверью на старой квартире.

– Нет, не слышу.

– Так я и знал, – Федор закрыл глаза.

Они молчали. Людмила поглаживала руку мужа, а он пытался собраться с мыслями. Тепло жениного тела, ее дыхание было как нельзя кстати. Но атмосфера в квартире по-прежнему оставалась невыносимо удушливой.

– Значит, от детей никаких известий нет…

– Нет. А если и у них что-то подобное происходит? Я думала об этом без тебя, хотела даже позвонить, но испугалась. Что я скажу им? – спросила Людмила.

– Ты и правда не помнишь? – спросил Федор.

– Я пытаюсь, но нахожу пустоту. Пойми, что я не могу вот так сразу, после стольких лет, вспомнить, когда старалась убрать это из памяти.

– Понимаю.

– А ты придумал что-нибудь?

– Нет.

Пока никакого плана, ни единой рациональной мысли.

Федор напомнил себе, что хотел осмотреть стену, где появлялась дверь в комнату, но вместо этого обнял жену, прижал к себе. Какой смысл в этом обследовании? Что это даст? В конце концов, комната сама найдет их. У Федора не было ни малейшего желания двигаться с места. Он наслаждался этими спокойными, но в то же время тревожными минутами. Вокруг них творилось что-то непонятное, за стенами квартиры бродили призраки, а из сумеречного мира тянулись к их маленькому семейному мирку щупальца старого зла.

Стены их дома были чересчур хрупкими, чтобы сдержать их давление.

Федор вдруг понял, что у них, по сути, нет ни единого шанса противостоять этому вторжению.

Он до сих пор видел дорожку, которую представлял себе раньше, но видимость на ней была почти нулевая. Повсюду рассеянный свет, как бывает ранним утром. Туман заволакивал путь. Федор не мог видеть даже собственную руку.

Он вздохнул, отгоняя от себя призраков разыгравшегося воображения.

Игорь открыл своим ключом, вошел и поставил велосипед у стены в коридоре.

Снимая кроссовки, он заметил, что зеркало в прихожей перевернуто. По предплечьям пробежали мурашки. Картина была нелепой, неестественной, тревожащей, словно кто-то здесь умер, хотя в этих случаях зеркала обычно накрывают тканью.

Игорь провел дрожащей рукой по волосам. Всю дорогу он думал о своей сестре, вспоминал ее странное поведение. Потом сами собой пришли мысли об Альбине… и уже у самого дома ему отчетливо вспомнился омерзительный старик. Это заставляло Игоря все время оглядываться.

Вид зеркала, смотрящего в стену, будто продолжал его мрачные мысли.

В первую минуту он стоял и не мог произнести ни слова, даже свет забыл включить. В тишине слышалось судорожное вздрагивание холодильника. И ничего больше. Ни телевизора, ни радио на магнитофоне. Игорь щелкнул выключателем и увидел, что обувь Лизы на месте, следовательно, она дома.

Игорь проглотил комок слюны.

– Лиз?.. Ты пришла уже?

Надо идти и проверить. Вдруг что-нибудь произошло? Но ноги Игоря не слушались, он топтался на месте, не понимая, что с ним происходит. Чем дальше, тем страх завоевывает у него дома все более прочные позиции.

Да в чем все-таки дело?

Игорь сделал шаг, набирая в грудь воздуха, чтобы позвать Лизу, но она отозвалась сама:

– Игореша, ты здесь?

Он остановился на перекрестке между кухней, большой комнатой и ванной. Лиза говорила из спальни, было слышно шуршание тапочек по полу, негромкий скрип пружин матраца. Игорь пошел ей навстречу. Лиза была растрепана, непричесанные волосы торчали во все стороны, ширинка у шорт расстегнута, глаза припухшие, словно она либо долго плакала, либо долго спала. Лиза посмотрела на него с осторожной улыбкой, откинула волосы со лба.

Игорь сцепил руки на груди. Пальцы побелели от напряжения.

– Привет. Все нормально?

Только эта банальщина и пришла в голову.

Игорь кожей чувствовал, как вибрирует воздух в квартире.

– Ага, – Лиза кивнула, подошла, поцеловала его в щеку.

От нее пахло потом. В иной ситуации он бы возбудил Игоря, однако сейчас этот запах был неприятным.

– Как дела у тебя? – спросила Лиза. Он уловил в ее лице странное выражение: тень от внезапно пропавшего желания говорить. И страх. Плохо замаскированный.

– Отлично, как всегда. Куча работы. Ничего особенного.

– Там я приготовила. Сейчас поедим, ага?..

Лиза зевнула – довольно деланно – и хотела пройти мимо Игоря, но он ее остановил. Лиза подняла глаза, вздрогнув от его прикосновения. Брови поднялись домиком, рот искривился.

– Лиз, ну… почему зеркало перевернуто? Погоди. Не молчи. Я ведь чувствую. Что?

Лиза обхватила себя руками, отстраняясь.

– Ничего.

– Лиза!

– Да не кричи, – попросила она таким тоном, какого Игорь никогда у нее не слышал. Умоляющий, испуганный, словно перед ним стоял запуганный предстоящим наказанием ребенок.

– Блин, Лиза, в чем дело? – он попробовал ее обнять, но ничего не получилось. Лиза выскользнула. Это было просто немыслимо… хотя в глубине души Игорь уже начал догадываться, что произошло. Что могло здесь произойти.

Она молчала, поглаживая себя по плечам, а потом Игорь увидел слезы.

– Я собиралась приготовить поесть. Я пришла пораньше, но тебя не было. Ну я занималась обычными делами, а потом увидела его в зеркале на кухне – там я тоже повернула, чтобы ему не пролезть сюда… Он меня схватил, ну, то есть, я упала в терновый куст, а он накинулся на меня и стал насиловать, и хохотал, как сумасшедший. Игорь, я не вру.

– Кто? – спросил Игорь.

– Старик из зеркала. Я собиралась приготовить поесть и…

Игорь отчетливо увидел, в каком Лиза шоке. Кровь отошла от ее лица, черты заострились, тело сотрясала крупная дрожь, побелели даже ногти.

– Старик, ты сказала? Старик?

Игорь схватился за голову и стал мерить шагами комнату. Очутился у окна, вцепился руками в занавески, испытывая желание содрать их к чертовой матери. Вспомнил, как призрак облизывал стекло с наружной стороны.

Игорь попятился.

– Но я как будто спала. Я думала, что уже умираю, а потом вдруг проснулась. Я спала сидя на кухне.

Игорь обернулся и встретился с ее глазами-плошками. Лиза молча умоляла его о помощи. Он не знал, как ей помочь.

Его самого охватила паника.

– Я не чокнутая, я видела и чувствовала!

– Лиза, я знаю…

Он сел на диван, словно это признание вытянуло из него последние силы. Внутри все клокотало, Игорь испытывал целый букет эмоций: от гнева, переходящего в кровавое слепое бешенство, до растерянности и желания забиться в угол, чтобы оградить себя от наползающего ужаса.

– Ты знаешь? – Лиза недоуменно покачала головой. – Погоди. Что ты знаешь? О нем? Что ты знаешь?

Игорь отметил про себя, что его просто бесит ее дребезжащий тон, этот беспомощный писк. Он вздохнул несколько раз, стараясь смотреть куда-нибудь в сторону. Это помогло частично избавиться от злобы.

Игорь осмотрел свои руки, тщательно, точно убеждался, что хорошо отмыл их от мазута. Сжал кулаки, покрутил ими, Лиза наблюдала, не понимая, чем таким он занят.

– Игорь.

– Лиз, сядь сюда. Тогда расскажу.

Девушка подошла, опустилась на подушки. Игорь посмотрел на нее через плечо, отвернулся и уставился в пол. Его раздражала нелепость этой сцены, но он понимал, что отступать поздно.

Игорь описал старика и спросил, так ли он выглядел в ее кошмаре. Лиза подтвердила. Она еще раз, только более спокойно и подробно, выложила свою историю. Игорь вынужден был признать, хотя и всячески сопротивлялся этому, что Лиза столкнулась именно с «его» стариком. Девушка принялась задавать вопросы. К ней возвращалось самообладание, теперь можно было узнать прежнюю уверенную и самодостаточную Лизу.

Игорь рассказал обо всем, что случилось с ним в воскресенье и сегодня на работе, описал все свои встречи со стариком. Подумав, выложил детали видений в ванной и то, что иногда ему мерещится в зеркале. Теперь-то уже скрывать нечего. Да и незачем.

Лиза слушала, глядя на него огромными глазами. Игорь ничуть не сомневался, что она верит. Разумеется, до ее знакомства с привидением она бы в лучшем случае удержалась от шуток.

Она покосилась на руки Игоря, понимая теперь, почему он так заботился об их внешнем виде. Потом невольно поглядела на свои – в Игоревом сне они тоже становились уродливыми.

– Что теперь скажешь? – спросил Игорь, помолчав.

– Не знаю.

– Ты веришь мне?

– А ты мне?

Игорь наконец переменил позу и подвинулся ближе к ней, чтобы видеть лицо. Лиза подумала, что от страха его щеки приобрели серый цвет. Каково же ему видеть ее?..

Все то время, пока Игорь отсутствовал, Лиза лежала на кровати, прижимая к груди кухонный нож. Он, кстати, до сих пор там, спрятался в складках покрывала. Старик не появлялся. Вообще, в памяти Лизы ничего не осталось от его «живого» образа, все как-то выцвело. То, что она рассказывала Игорю, было только десятыми копиями оригинала. Яркие подробности ушли, остался страх. Она ждала продолжения, но понимала, что нож не очень хорошее оружие против бесплотной тени.

От шока Лизу тянуло в сон, и она задремала как раз в тот момент, когда вернулся Игорь.

Спросонья Лиза подумала, что кошмарный сон продолжается и старик пришел докончить начатое.

Поэтому она не сразу откликнулась на зов. Несколько секунд она выждала, лежа в позе эмбриона и боясь сделать даже маленькое движение. Вновь Лиза перевоплотилась в ребенка, закрывшегося одеялом с головой в попытке спрятаться от чудовища, вылезающего из-за занавески.

Этого страшного невидимого человека она боялась до одиннадцати лет, и, казалось, в эти минуты ощущала запах пыли, который невидимка принес с собой.

Реальность вернулась стремительно. Лиза вздрогнула. Не сразу вспомнила, откуда у нее в руке нож.

Поначалу Лиза собиралась вывалить на Игоря все прямо с порога, но, увидев его озабоченное лицо, передумала. Напустив на себя безразличие, она не учла, что Игорь отлично улавливает ее настроение. Не всегда, но временами кажется, что он ясновидящий.

Теперь они вдвоем пытались понять, что происходит. Раньше Лиза и думать не могла, какова истинная причина странного поведения Игоря. Где истоки этой его отстраненности, молчаливости, погруженности в не предназначенные даже для нее мысли. Она-то выдумывала разные объяснения, в основном, глупые, а все оказалось совершенно по-другому.

Хуже, гораздо хуже.

– Я верю, – сказал он. – Я верю. У меня есть на то причины.

– Какие?

– Может быть, я неверно выразился, Лиз. Мне надо сосредоточиться.

– Это с чем-то связано?

– Да. С моим детством. Моим прошлым. С Ольгой и моими предками.

– Не понимаю, – Лиза продела свою руку под его локоть, чтобы быть ближе к нему. Так спокойней.

– Когда-то у нас в семье произошло что-то плохое, не родители в этом виноваты, и не их был конфликт, не между ними. Короче говоря, это не семейная трагедия, понимаешь, – Игорь замолчал, сообразив, что попытка объяснить еще более абсурдна, чем его байки про старого дегенерата. Слова комкались, а смысл ускользал. – Я не могу точно тебе описать, потому что многого не помню. Есть огромный кусок памяти, который от меня закрыт. Пока я ничего не могу воспроизвести кроме фрагментов. Это просто кошмар какой-то. Когда появился старик, я вспоминал свой дом, как стоял под душем и как мне это всегда нравилось… Потом вдруг подумал, а что еще у меня есть, кроме этого? И наткнулся на баррикаду. Дальше хода не было. Но я все равно будто открыл двери туда, назад. Сначала у меня появились видения – я испугался. А на улице уже встретил этого ублюдка. С тех пор все вот так – кувырком.

– А причем здесь я? – спросила Лиза.

– Не знаю, ума не приложу.

– Наверное, из-за того, что мы вместе…

– Может быть. Он установил контакт с тобой через меня… чтобы навредить мне. Он действовал через твой страх, используя его словно трамплин. У каждого есть такое слабое место, – сказал Игорь. – Я не знаю, для чего он приходит и что ему нужно.

– Тебе нужно вспомнить. До конца, – сказала Лиза.

– Хорошо бы. А как? С другой стороны, не будет ли еще хуже после этого?

– Но старик встречался тебе и раньше или только сейчас?

– По-моему, раньше был другой, другое… – Игорь попытался заглянуть за горизонт памяти, но тот был по-прежнему окутан мглой. Ничего, кроме отблесков алого пламени и странных звуков, он не нашел. Звуки эти напоминали позвякивание японских колокольчиков. Игорь даже представил их себе, висящих на капроновой нити над притолокой. Откуда они?

Они были в их старой квартире.

Игорь ощутил холод в пальцах. Воспоминание вынырнуло из небытия.

– Нет, там был не старик. Ребенок…

Вслед за колокольчиками появился в его сознании силуэт мальчика, стоящего в дверном проеме. Деталей нельзя было разглядеть, но фигура показалось очень знакомой.

– Ребенок? Какой?

– Не знаю, Лиз. Чем дальше я пробую забраться, тем меньше у меня понимания, что происходит.

– А если старик опять появится? – спросила Лиза. – Что он со мной сделает? Кроме того, что было?

Ее рука тоже была холодной, почти ледяной. Игорь погладил Лизу по голове, стер слезы с ее глаз.

– Но ведь это происходит во сне, понимаешь.

– Неизвестно.