Феникс Андреева Юлия

– И она поверит? Поверит, что ее младший брат…

– Черт возьми, конечно нет!

– Думай, магб ты не должен попусту расходовать мои силы и свое желание. – Он опустился на колени перед дерущимися котятами и, вытащив из меховой кучи беленького, начал чесать ему за ушами с кисточками.

– Тогда… я подумал, может быть, вернуться вообще назад, чтобы не отдавать Германа Морею… а?

– То есть оставить его в Кармалоне с твоей матерью? Кстати, ты знаешь, что на наших картах мир, в котором ты вырос, называется Кармалон?

Я кивнул.

«Просто удивительно, откуда он столько всего о нас знает?»

Старик поймал мою мысль и тут же парировал, предложив рассказать, откуда у него такие сведения о моей семье в качестве третьего желания.

«Не жирно ли будет?» – сказал я сам себе и тут же покраснел, в присутствии Эльсинеля мне не принадлежали даже собственные мысли.

– Если Герман останется в Кармалоне, значит, его не будет здесь, а как же тогда «Мистерия Феникса»? Он же седьмой посвященный? И потом Адским принцем твой братик стал бы в любом случае. Как сказали бы у вас – дурная наследственность. Как у этого шикарного грифончика – белый королевский, и откуда, скажи на милость, кисточки на ушах? А? Кот? Они же весь вид портят! Какой король примет теперь тебя? – Котенок громко заурчал и ткнулся в мою ладонь влажным носом. Я погладил его толстенькое брюшко.

– Мне он нравится.

– Правда?! – оживился старик. – Ну тогда другое дело!

В небе резвилась целая туча пестрой кошатины.

– …В какое время ни возвращайся милый Карлес, а ничто не изменит природы твоего братца. – Он вздохнул и, поднявшись во весь рост, подбросил в воздух котенка. Тот смешно задергал крылышками и, провисев несколько секунд в воздухе, сделал финт хвостом и упал на меня. Весил он, надо сказать, изрядно.

Морей посмотрел в глаза жрецу «Святого острова», почему-то сейчас ему было тяжелее, чем когда пришлось взбираться на эту грязную, полусгнившую мерзость. Во много раз тяжелее, чутье опытного воина не подводило – сейчас и именно сейчас творилась истинная мистерия Феникса, подлинная – для него одного, так что и посоветоваться-то не с кем. Один, вечно один.

– Что ты имеешь в виду, почтеннейший, когда говоришь, что я могу загадывать любое желание? Луну ведь с неба ты мне не доставишь? Да и сам по приказу с жизнью своей не расстанешься?

– Полно, Туим, глупости-то говорить. Что с луной делать? Не для того она на небо повешена, чтобы с нею в игры играть. О себе лучше подумай, ты ведь князь, а…

На последних словах рыцарь вдруг выпрямился и схватил за рукав своего нечаянного покровителя.

«Вот оно, ключевое слово „князь". Теперь уже не обманешь, этот главный в жизни выбор является не чем иным, как зашифрованным выбором всего мира! Вот она – подлинная мистерия! Вот почему так неймется этому старому плуту, ведь от этого единственного решения зависит жизнь и смерть… Итак – все, что пожелаю для себя и своих детей, с одной стороны, и… что же с другой? О чем недоговаривает старик? – Он напрягся как натянутая тетива, мысли бежали по смертельному кругу, не находя выхода. – Княжество, титул, богатство Туверта, Анна…».

– Пусти, Морей, больно! – Жрец дернулся, и рыцарь был вынужден разжать пальцы.

«Анна, Анна…» Туим знал, что влюблен в гордую северную принцессу. В принцессу, которая никогда не станет королевой, – а значит, нет и не может быть тщеславных надежд, долгие годы сжигавших Карла и Солнцеворота. Хотя остается, конечно, высокий титул, но здесь рыцарь был уверен: не обладание женщиной королевской крови влечет его на этот раз, а голос его старшего сына, назвавший Анну – мамой. То, какими глазами смотрел на нее маленький Туверт, как искал в ней любви и ласки. Покой и любовь – тот берег, к которому Морей стремился и который исчезал в предрассветной дымке, терялся за очередным поворотом дороги, но был всегда, всегда желанен…

«Надо разобраться, – сказал он себе. – Меня ведь на мякине не проведешь, Эльсинель намекает, что недурно вернуть княжество. Но это значит, что придется погубить Кира. Потому что иметь такого врага опасно даже для одного, не то что для человека с семьей, на которой и будет в результате срываться злоба и месть.

А сели убить принца – нечего уже думать о его матери. Приказать сделать меня королем, но это вызовет бунт всех княжеств. Остается попросту попросить денег. Много, очень много денег. Купить земли, замки, нанять слуг и воинов, уговорить Анну и жить своей семьей. Что еще человеку надо? – Он хотел было уже высказаться вслух, но ответ пришел сам собой. – Нет, мало иметь деньги и слуг, они не защитят от немилости владык, а как поведут себя Карл и Эльлинсинг? Позволит ли Кир увести его мать? Так все можно потерять в одночасье!»

– Ты пришел к какому-нибудь решению, благородный Морей? – Старик стоял с опущенными руками и, казалось, слушал пустоту, спокойный как вечное дерево, что, по преданию, соединяет небеса и землю, пронзая собой пространство насквозь.

– Да. – Князь помолчал, собираясь с мыслями. – Я хочу, чтобы «Святой остров» выполнил вот такое мое желание – я хочу вернуть Джулию живую и невредимую, вот. По силам ли тебе это?

– И ты готов отказаться от княжества и денег?!

«Проклятие. Он читает мои мысли!»

– …Есть немножко, – улыбнулся в бороду Эльсинель.

– Если в Элатасе будет править Джулия – у меня будет все. И потом… – Он покраснел. – Ты ведь понял, что я думал о ее матери. Сам рассуди, каково будет ей потерять в одночасье сразу двоих детей? Короче, я хочу, чтобы вы поднапряглись и вернули нам Джулию и Германа. Мы свою миссию вроде выполнили, так что…

59. Летающие коты

Поднявшись выше деревьев, коты набирали недурную скорость, распустив позади себя длинные гибкие хвосты. Те, кто помоложе, показывали великолепную маневренность, кружась и изгибаясь изящными телами и поблескивая на солнце отполированными когтями, каждый из которых был размером с мою ладонь. Вот где Джулия пришла бы в полный восторг! Подумал я и снова загрустил.

Два пожилых котика, впрочем их возраст никак не читался ни по фигуре, ни по сияющим глазам, а скорее угадывался в отношении к ним окружающих и еще потому, что, останавливаясь прямо в воздухе и слегка припадая на роскошные хвосты, они били лапами любого проявившего недостаточно почтительности соплеменника.

– Смотри, Карлес! – Хлоя показала рукой на плывущий по небу диван с подушками. – Чара учит своих грифончиков летать, вот умора!

Диван изогнулся, и от него отделился пятнистый комочек шерсти, перьев и когтей. Котенок перекувыркнулся несколько раз в воздухе и, поняв, что никто из взрослых не придет ему на помощь, замахал всеми четырьмя лапами и, издав испуганное «мяу» расправил наконец крылья. Чара улыбнулась самой загадочной кошачьей улыбкой из тех, которые я когда-либо видел, и сбросила второго котенка. Вероятнее всего, это был как раз тот, который уже пробовал летать самостоятельно, потому что он лишь для порядка поцарапал воздух, но быстро расправил крылья и полетел уже совершенно спокойно, от восторга мурлыча и икая. Пришел черед беленького, но тот вцепился в драгоценную шкуру своей матушки, по всей видимости не собираясь с нею расставаться, зрители недовольно заворчали. Эльсинель вынес большую миску с чем-то розово-желтым и, судя по запаху, съедобным. Но котенок не поддавался на искушения, возможно он был из породы неподкупных грифонов. «Королевский», – вспомнил я слова жреца.

Меж тем, потеряв всяческое терпение, Чара дернулась и резко перевернулась в воздухе, скинув зверька вниз. Эффект был поразителен. Белый котенок превзошел обоих братьев в скорости махания лапами и попытках царапанья неба, в диком и истошном «мяв», так, правда, и не удосужившись воспользоваться крыльями. В довершение всего он перевернулся несколько раз в воздухе и воспользовался безотказным приемом, а именно свалился мне на голову.

Было такое чувство, что на меня упала по меньшей мере пушистая корова, одновременно я заметил лавирующую сверху мамочку.

Я очнулся, когда племянницы Эльсинеля вытащили меня из-под кучи мурлыкающей кошатины, считавшей, что отныне и до веку, этот лежак станет их собственностью. Я валялся с закрытыми глазами, надеясь, что, обеспокоенные таким поворотом дел, мои новые друзья будут порасторопнее.

– Он умер – дядя? – услышал я над головой тоненький голосок Флоры.

– Думаю, у Карлеса небольшой обморок, только и всего. Хотя люди действительно предрасположены к смерти.

– Ой, как интересно! – воскликнула Хлоя. – И ты будешь его оживлять?

– Ну почему бы и нет. Мы же в конце-то концов на «Святом острове», и потом юный маг теперь один из нас.

– Значит, ты не будешь экспериментировать с ним?

– К сожалению, нет. А жаль.

– Это правда? – настаивала Хлоя. – Ты просто оживишь его без всяких там фокусов?

– Правда, правда. Но для этого ему сначала нужно умереть!

– Не нужно. – Я сел. Чара замурлыкала и принялась вылизывать меня. Ах, зачем ее накормили рыбой?! – Значит, ты можешь оживлять людей просто так, без всяких условий? Даже не забираясь в прошлое?! – Я был взбешен.

– Могу, – обречено признался жрец. – Но ты, я вижу, – он вздохнул, – не умер, милый Карлес, и мне не суждено…

– Да при чем здесь я?! Старый ты дуралей! Немедленно оживи мою сестру! Вот второе желание!

– Но это невозможно. – Он развел руками.

– Как же так?! – Я чуть не заплакал. Белый котенок выпустил коготки и зафырчал.

– Я не могу оживить того, кто… не умирал!

– Как это?!

– Очень просто, Джулия не могла должным образом воздействовать на весы «добра и зла», но Феникс – Феникс совсем другое дело.

Я вспомнил поднимающийся над чашей «добра», в которую упала моя сестра, огонь и все понял.

– Значит, в последний момент Джулия переменила обличье, сделавшись огненным Фениксом, для которого уже не страшен кинжал моего брата?! Но почему никто не сказал мне этого раньше?!

– Я не мог. – Он покосился на снова играющих котят. – В Мистерии должен был победить каждый из вас.

– И что же? – Я не верил своим ушам.

– То, что если бы твоя сестра и умерла, благодаря произнесенным на «Святом острове» желаниям, она ожила бы пять раз!

– Пять?! Почему именно пять?

– Джулия и ее убийца не в счет.

– Но почему же ты заставил меня так мучиться, зная…

– Потому что ты, как и другие, должен был сделать свой выбор, – бесстрастно произнес Эльсинель.

Я злился на себя за то, что не сумел распознать подвох сразу. Чара открыла один глаз и томно посмотрела на меня.

– Только ты меня и любишь, кошка красавица. – Я обнял ее и услышал ответное мурлыканье. Белый толстячок играл с собственным хвостом. Злость не проходила, я огляделся, ища, чем бы уколоть жреца или па ком бы сорвать свою досаду. И главное, что обидно, ведь все как на ладони было, и чтоб так вляпаться!

Но старик расценил все по-своему, теперь в его глазах я один из них. Один из тех, кто и людьми-то себя не называют! Живут себе не где-нибудь, а на «Святом острове», сказали бы еще «Седьмом небе», и ни до кого им вроде бы дела нет! Хотя следят, что твоя охранка…

Меж тем Эльсинель как ни в чем не бывало продолжал свои излияния о том, что мы теперь вместе.

«Оживлять они умеют! Эксперименты ставят!» – вопило во мне, но жрец, упоенный своею победой, не счел нужным даже прислушаться к моему внутреннему голосу…

– А знаешь, Карлес, между прочим, эта шайка бестий заняла центр леса. То есть место, традиционно относящееся к владениям «Святого острова», наш основной «вход».

– Но я же предупреждал! – вырвалось у меня.

– Да… как будто, но это ведь ни о чем не говорит. По сути, проникнуть на остров могут лишь избранные и никак уж не драконы…

– Но Герман же!.. – Меня душила слепая ярость. – Все к праху! Я здесь не останусь больше ни на секунду!

– Герман? Да, надо признать, небольшой недочет в работе, ошибочка, но ведь он единственный…

– Единственный?! Да что, по-вашему, мешает наделать полк полукровок, армию полукровок… Вспомните! «Имя им будет легион!»

– Если ты так настаиваешь, я могу вынести этот вопрос на обсуждение ближайшего Совета жрецов. – Эльсинель, недовольный и явно задетый моим тоном, шел на попятную. – Всему свое время, молодой маг, а сейчас я хотел бы приобщить тебя к великому знанию имени нашего мира…

От этого чванства меня затошнило.

– Так, значит, драконы у врат, полукровки обладают ключами, а мы будем в ритуалы играть?!

Кошки, уважающие драку, заворчали во сне, выпуская и снова втягивая когти.

– Дорогой мой, – поднял руки Эльсинель – в этот момент я его всем сердцем ненавидел. – В тебе еще слишком много потусторонней темноты, столь не свойственной нашему благословенному миру. Тебе следует поучиться спокойствию и непротивлению. А не уподобляться низкоорганизованным существам типа… – Он покосился на грифонов. – К тому же все можно решить миром и при помощи слов. Почему ты, скажем, думаешь, что женщины Элатаса согласятся любить драконов? И потом Герман попал сюда только из-за того, что с вами был Феникс, и потому что он, по непонятной для меня причине, был посвященным и избранным. Таким образом, я успокоил противоречия и…

– Ничего подобного! Как женщины, да и мужчины тоже, сумеют распознать оборотней? Когда они точь-в-точь как люди?! И потом всем известно, что привнесение в один мир элементов другого нарушает его энергетическую целостность. А тут прошел Феникс, чья энергетика способна оставлять уже не лазы, а целые туннели между мирами! И полукровка дракон! А если прошел один, где гарантия, что по той же дорожке не пройдут и другие? С одним я согласен – ты сказал, «непонятные причины»! Вот это в точку! Ты просто не понимаешь, и никто тут, похоже, не понимает, что происходит! – Я начал орать, Хлоя отступила, испуганно вытаращив на меня свои огромные глаза.

– И все-таки ты опережаешь события, милый Карлес, я уже не говорю о тоне… куда вообще делись твои манеры? – Он сокрушенно покачал головой. – В летописях «Святого острова» ясно сказано, что если произойдет катастрофа… Заметь, я говорю «если», потому что не верю в это. Так вот, если нашему миру будет грозить опасность, появится новый король, который и спасет всех нас!..

– И вы будете сидеть сложа лапки?! Прах! Сначала феникс, потом король, а сами вы что-нибудь делать будете?

– Мы делаем, и не так мало. – Эльсинель, похоже, начинал терять самообладание. – И потом «Святой остров» для Элатаса – это то же, что… – Он задумался. – В мире Кармалон, где ты провел свое детство, есть страна, кажется, Греция, так вот, жители ее верили в существование горы Олимп и в ее благословенных обитателей. Так вот, для Элатаса…

– Я понял – вы боги!

– Ну не так буквально. Хотя… Элатас, несомненно, более грубая материя, мы же тяготеем к искусствам и магии. В любом случае, между нами и драконами четыре княжества, и…

– Иными словами – вы используете Элатас как щит?! Но что будет, если он падет? Если вы боги, то сделайте что-нибудь!

– Не так грубо, я не узнаю тебя, Карлес, ну вспомни хотя бы, что ты сиятельный принц, что твоя сестра…

– Заткнись!!!

– Не надо так орать, Карлес! Дядя и так делает все, что может. А ты сейчас просто груб! – вмешалась Хлоя.

– Все! Хватит! Я груб! Я могу общаться лишь с животными, вы сами это сказали! Ну так я согласен – блестящий выбор! Предпочитаю грифонов и огненных птиц. Они хотя бы не тешат себя слащавыми историями, а действуют, как умеют!

Все это время Чара смотрела на меня полными понимания и участия глазами. Рядом с нею сидели все те грифоны, которых я до этого видел в небе.

– Все. Ухожу.

Киски приглушенно зарычали, и, чтобы успокоить их я произнес заклинание Флоры.

– Но постой, Карлес, – встрепенулся Эльсинель. – Ты же не прав, дорогой мой, – пока держится Элатас… И вообще – что ты такое о себе вообразил? Насколько я понимаю, ты же не воин, а если то, что ты сказал, правда, то там сейчас нужны именно военные. Между прочим, последним человеком, посетившим эти святые места дважды, был поэт Элла Танталес, один из младших королевских детей западной династии, здесь родился его сын, ставший впоследствии королем Запада, от него пошли нынешний западные князья…

– Понятно, ну так что из этого?

– А то, что добро проникает со «Святого острова», облагораживая…

– Что-то медленно! И сейчас, когда в Элатасе начнется открытая война с драконами, мы – люди не можем, как прежде, подняться в воздух и вынуждены ползать по земле и ждать, откуда налетит следующая огнедышащая бестия и оплюет все извергнутой из себя горящей лавой!

Перед глазами заплясали голубые всполохи, и прямо над головой возникла зияющая дыра. Очередной вход! Знакомые волны заполняли все мое тело, я почувствовал властный отлив поднимающий меня над землей. И, слава богу, я не хотел более оставаться в этой гнилой святости. Но тут что-то бархатное коснулось моей щеки, рядом, мурлыча от удовольствия, летела красавица кошка.

– Карлес! Что ты творишь, негодяй?! – услышал я срывающийся от негодования голос жреца. – Зачем ты крадешь наших грифонов? Это плохо отразится на мнении о тебе старейшин. Немедленно опускайся!..

– Противный, – добавил я за него и свистнул летящим кошкам. – Домой, быстрее, мои деточки, там вас ждет огромная миска молока и говяжьи потрошка, жареная ящерица и сколько вы захотите валерьянки. Вперед, крылатые крысоловы. Кис-кис, мои милые пушистики, – пусть ветер Элатаса чешет вам за ушами. Я сел на спину Чары, прямо перед крыльями, и поцеловал ее в лилейную шейку. В глазах грифонов отражалось голубое пламя. Я возвращался к себе.

60. Подвиг Фобиуса

А этим временем в Элатасе велась самая настоящая война. От Джулии и посвященных воинах пока еще не было никаких вестей, а Повелитель драконов уже жег замки, деревеньки и окраины городов, куда слуги Горицвета еще не успели доставить заговоренные амулеты. Оборотни появлялись из-под земли и, разорив все вокруг, исчезали в небе. Ни разу не выходя в честном бою, они атаковывали сразу с нескольких сторон. Но мало этого, драконы были еще и неутомимы. Ни разу их не заставали врасплох, благодаря проклятой способности тварей изменяться. Так, путешествуя по небу, где они были совершенно недосягаемы для защитников княжеств, чудовища, попеременно обращаясь то в драконов, а то в людей, могли вообще не опускаться для отдыха на землю, меняясь местами и нося друг дружку поочередно на своих чешуйчатых спинах.

Фобиус копался в старинных текстах, надеясь отыскать хоть какой-нибудь намек на то, как избавиться от надоедливых и опасных тварей, которые к прочим подлостям имели совсем не поверхностные знания об укреплениях городов и крепостей, собранных еще во времена своей службы в качестве ездовых драконов.

Однажды после очередной бессонной ночи господин Огюст натолкнулся на одно старинное правило, не относящееся, правда, к войне, но, по всей видимости, не менее важное. В летописи было сказано, что каждого ребенка королевской крови следовало подробно рассмотреть и записать, а по возможности и зарисовать все существующие на его или ее теле родимые пятна. Делалось все это не столько ради считывания знаков судьбы, как указывалось в тексте, сколько для того чтобы можно было, если случится такая необходимость, опознать ребенка.

Конечно, древнее правило не имело ничего общего с драконами, но Фобиус обрадовался даже такой возможности сделать что-нибудь полезное для Элатаса и своей дорогой госпожи, которую он совсем недавно так бездарно подвел. Старичок с трудом произносил «ваше величество» или «королева». Слова застревали в горле, а перед глазами всегда была та самая рыжая девочка, постучавшаяся тринадцать лет назад в двери его библиотеки в «Танцующем грифоне». Для него Джулия нисколько не изменилась, и он все так же мечтал о ней, понимая всю тщетность желаний.

Фобиус надел свои лучшие белые одежды с золотым гербом Храма Созерцания и поспешил испросить разрешения осмотреть вместе с придворными дамами и лекарем, как и было предписано, принцессу Едвигу. Количество придворных, необходимых для церемонии, не оговаривалось, и летописец решил, что достаточно нескольких известных имен, в любом случае, мало ли что может случиться в такое противное время, а значит, Джулия и Карл будут только благодарны, если кто-то позаботится об их дочери.

Неожиданно для Фобиуса Эльлинсинг дал свое полное согласие, но отказался принимать участие лично, ожидая возвращения разведчиков. Мы сможем повторить ритуал, когда все уляжется, сказал он, а сейчас возьмите с собой Браса для охраны, в покоях принцессы всегда находятся две-три придворные дамы, к тому же я попрошу Анну засвидетельствовать ваши записи. Этого будет вполне достаточно.

Огюст не мог отделаться от дурного предчувствия и тянул время. Дело в том, что он рассчитывал найти в покоях наместника Горицвета, но тот в очередной раз куда-то запропастился, и Фобиусу, ничего не попишешь, пришлось отправляться в комнаты принцессы в сопровождении одного только Браса. Проходя через малахитовый зал, летописец чуть было не повернул назад, так сильно зеленая облицовка стен напомнила ему сон Джулии: «Вода, одна вода…» Сказал сам себе Огюст и заковылял дальше. На поясе библиотекаря висел ключ от книгохранилища Танаталатеса, последнего пристанища Фобиуса. Он потрогал его и чуть было не разрыдался, вся жизнь словно пронеслась перед старым летописцем. Вот он в доме своего жестокого, властного отца – младший ребенок – оторванный ломоть. Кроме Огюста в доме семь человек детей… Странно, раньше Фобиусу казалось, что он не сможет уже вспомнить лицо своего отца. И вот же получилось, пришло, может, в последний раз?

Они свернули в небольшую комнатку, где библиотекарь хранил свою лучшую бумагу. Брас по привычке держал руку на рукоятке меча.

Перед глазами старика поплыли новые картинки. Вот он молодой адепт Храма Созерцания – не лучший и не худший, так серединка, середочка – ни небо, ни недра, библиотека «Танцующего грифона», Джулия.

«Да что это я, умирать, что ли, собрался?!» – выругал сам себя летописец и прибавил шага. Анны пока не было видно, хотя она должна была бы пройти через те же комнаты. «Опередить не могла – значит, запаздывает». Огюст уже совсем было решился не идти, как вдруг над головой его пронесся блестящий розовый шар, Брас схватил библиотекаря и оттолкнул его от окна.

– Проклятие! Измена! – выпалил он. – Амулет!..

Они оба посмотрели вверх, и тут вторая молния, просвистев так высоко, что не надо было и пригибаться, срезала цепочку, на которой висел талисман Горицвета.

– Скорее к принцессе! – крикнул Брас и, подхватив Фобиуса, выскочил из зала. Они на одном дыхании поднялись но лестнице, рухнула стена. Рыцарь затащил старика в покои принцессы, куда вместе с ними влетела парочка молний. Милитриса и Марта почти что одновременно попадали на пол, охваченные быстрым пламенем. Кормилица прикрыла собой малышку и тут же повалилась с ножом в спине, увлекая за собой флакончики с притираниями, которые, видимо, рассматривала перед этим. В дверь влетели два воина в чешуйчатых доспехах. Брас ринулся на них, Фобиусу оставалось только вытащить из кроватки принцессу и ждать.

С первым оборотнем рыцарь справился почти сразу, нанеся ему скользящий удар по горлу, со вторым он возился дольше, и библиотекарь пробрался за его спиной к распахнутой двери, но тут же был отброшен назад. Прямо перед ним стоял Повелитель драконов.

– А… это и есть принцесса Едвига? Законная наследница трона в Элатасе? – усмехнулся он. – А ну-ка, почтенный Фобиус, давайте ее сюда.

Старик зажмурился, прижимая к себе пищащую малышку. Раздался крик, что-то шлепнулось об пол, рука в перчатке дотронулась до его плеча.

– Скорее, Огюст! – Брас одним рывком поднял его на ноги и пихнул в просвет двери. Краем глаза библиотекарь увидел, как Повелитель поднялся на ноги и кинулся на рыцаря. Дверь за спиной Фобиуса хлопнула, и он, сильнее прижав к себе плачущую девочку, бросился к лестнице, где чуть не упал, споткнувшись о труп воина стражи.

В зеленом зале горели шторы, по полу прыгали розовые молнии. Путь к Эльлинсингу и Горицвету был отрезан. Оставалось книгохранилище. Огюст свернул в узкий коридор, и тут за его спиной раздались тяжелые шаги.

«Это не Брас! Только не Брас!» – запаниковал Фобиус. Бесшумная кошачья походка рыцаря была обычным поводом для шуток. Летописец скользнул за фальшивый гобелен, прижимаясь всем телом к стене. Лицо его взмокло от пота.

«Не может быть, чтобы рыцари и слуги не заметили пожара и молний и, увидев, не связали их возникновение с находившимися в этом крыле здания покоями маленькой принцессы. А значит, помощь близка, нужно только дождаться».

Враги приближались. Едвига на руках Огюста тихо хныкала.

«Брас, скорее всего, мертв. Но, может быть, Горицвет почувствует, что что-то не так с его амулетом! Святой остров! Спаси меня! Джулия!»

Враг подкрался уже совсем близко.

«Будь прокляты все драконы вместе взятые! Лукавые, коварные, злобные твари!» Фобиус сжал ребенка, и она заорала. В тот же момент Повелитель рванулся в сторону гобелена, но кто-то прыгнул прямо на него, из тайного укрытия наверху. Библиотекарь нашел в себе силы выглянуть, и взору его предстала жестокая схватка.

По полу катались двое. Из-за дыма старик не мог распознать, кто это. Какое-то мгновение окровавленное лицо Браса оказалось наверху, и тут же Повелитель схватил его за горло, пытаясь высвободиться из-под тела рыцаря.

Ученик Джулии щелкнул пальцами, и его ногти начали расти. Брас махнул рукой, и от кольчуги Повелителя остались металлические ошметки. Еще, еще раз. Рыцарь погружал и тут же вытаскивал окровавленные ножи из тела врага. Лицо его покрылось потом, горячая кровь дракона оставляла ожоги, но Брас все еще не мог добраться до сердца Эдуарда.

Фобиус выскочил из своего убежища и со всех ног побежал к дверям книгохранилища.

«Бедный мальчик! – Огюст не сомневался, что Повелитель избегнет справедливой кары, – а Брас – бедный Брас, он так ничего и не узнает о себе».

Мысли теснились в голове несчастного летописца. Он ловко лавировал между стеллажей и шкафчиков, ныряя то в одну, то в другую норку. Фобиусу вдруг показалось, что он сделался вновь молодым и сильным.

Двери сорвались с петель, и сквозь весь этот шум и треск Огюст ясно услышал голос дракона:

– Эй ты, гнусный библиотекарь! Это я Повелитель Драконов! Приказываю тебе, отдай мне девчонку, тогда я пощажу тебя.

От тела Эдуарда исходил пар, его горящая кровь текла по одежде и разорванной кольчуге, капала на пол и сапоги.

– Господин Огюст! – раздалось откуда-то с верхних полок. – Как считаете, не пора ли сбрасывать кошек?!

«Терри, милый мой»! Фобиус почувствовал себя как тогда, в «Танцующем грифоне», и огляделся по сторонам. За семь лет Танаталаское хранилище было все переделано по его вкусу. Время от времени он добавлял ходы и кельи с ловушками. Так что теперь Фобиус стоял как военачальник на своих бастионах и командовал армиями. Первым делом он шагнул к стене и достал висящую там трубочку, создающую эффект, как будто голос звучит отовсюду.

– Ну так что, господин летописец, – может, опустить потолок или горшка с помоями будет достаточно?! – не унимался Терри Тробрилла.

Дракон швырнул наугад молнию и теперь озирался но сторонам, ожидая, что ему удастся таким образом выкурить кого-нибудь из невидимок.

– Фобиус! Выходи! – Эдуард беспомощно метался по библиотеке, опрокидывая шкафы.

«Да, наши предки никогда бы не пустили глупого дракона в дом!» Библиотекарь услышал треск и проклятия. Выглянув из укрытия, он увидел Повелителя, с ног до головы покрытого вонючими помоями.

– Поаккуратнее, мой мальчик! – крикнул он в трубочку. – Эта свинья и так воняет хуже нет, а ты еще…

– Молчать!!! – Эдуард метнул сразу же несколько молний, и Огюст лишний раз пожалел, что Терри и вправду не может опустить потолок на голову противника.

Густой красный дым повалил совсем рядом от летописца, и он был вынужден покинуть удобное убежище, девочка молчала, видимо наглотавшись вонючей отравы. Фобиус отступил, и тут же стеллаж, маскирующий его укрытие, свалился, и дракон настиг старика и принцессу. Но прежде чем он успел протянуть к ним дымящуюся от крови руку, сверху прямо ему на голову спрыгнул Терри.

Библиотекарь отшатнулся и, вновь прижав к себе девочку, побежал по одному ему известному проходу. «Быстрей, еще быстрей…» За спиной звенели мечи.

«Терри тоже ученик Джулии…»

Огюст замаскировал проход, и тут за окном что-то ухнуло и шкаф, за которым искал укрытия Фобиус, рухнул. Прямо за ним открылась металлическая плита с ручкой и кнопками.

– Это еще что такое?! – Возмущение библиотекаря не знало пределов! Никогда еще он не встречал более наглого вторжения в свои святая святых! Он положил на пол Едвигу и осмотрел плиту. – Карлес! Ну конечно, Карлес! Его работа – более некому! – Глаза Огюста жег ядовитый дым, вокруг все трещало от огня. Летописец ударил кулаком о плиту, бесясь от чужой наглости! Но любопытство оказалось сильнее гнева. Он повернул ручку, но ничего не произошло. – Кнопки, быть может, нужна какая-то комбинация, пароль? – Он почесал бороду. На полу исходила криком маленькая принцесса. На кнопках были начертаны буквы, как на тех самопишущих машинах, которые Карлес показывал ему в Элосе. Огюст потянулся к кнопкам.

«Нужно что-то понять, угадать». Он дотронулся указательным пальцем до буквы «К». «Кир» – безрезультатно, «Карлес» – то же самое. «А странно – мальчишка самолюбив».

Фобиус неумело нащупал сонную артерию на шейке младенца и продолжил начатую работу, уже не спуская ее с рук. «Джулия» – опять промашка. А мог, казалось бы, назвать дверь именем сестры. Хотя, может быть, это и не дверь. – Он почесал затылок: «Сосредоточение», «Элос», «Элатас». Ах, вот оно! «Лаура»! С тем же результатом.

Библиотекарь устало привалился к двери, и она вдруг открылась самопроизвольно. Фобиус и Едвига упали вовнутрь, меж тем панель бесшумно закрылась за ними, и в тот же момент сверху на нее обрушился горящий шкаф.

61 . Третий дар принца Кира

Тробрилла утопал в своем новом огромном кресле, которое было настолько удобным, что Урфус считал его чуть ли не частью собственного тела. Да, в этот раз мастер Ардалион, приглашенный нынешним наместником из Азалонской деревушки, превзошел сам себя. Урфус не мог уже и представить, как жил все эти годы без чуда-кресла. И когда сегодня за завтраком наместник вопреки раз установленным правилам замешкался, беседуя со стражниками, а потом вошел в трапезный зал, госпожа Тробрилла, оказывается, воспользовалась его отсутствием и уселась на этот трон. У несчастного Урфуса сердце обливалось кровью, а в висках застучали барабанчики. За весь завтрак несчастный Тробрилла не произнес ни слова, и аппетит его был – хуже некуда.

Зато сейчас, в окружении рыцарей замка и гостей, наместник отдыхал душой и телом. Пажи вносили все новые и новые вкусности, встречаемые за столом довольными улыбками. Страдая от отсутствия Браса и Терри – первых заводил и мастеров разных проказ, Урфус услаждал себя вкусной едой, поднимая тосты за Джулию и Карлеса.

– А все-таки, почтенный наместник, – захихикал господин Жиаз, гостивший в Элосе после пожара в собственном замке, – вот говорите, вы лучший друг принца Кира, а его высочество, я слышал, больше внимания уделяет своим книгам да учителям храмовым, чем вам. Вернется и первым делом в библиотеку сунется, а с вами, благородный Тробрилла, и словечком не перемолвится. – Рыцарь скосил на наместника свой единственный глаз, словно хотел протереть на нем дыру.

– Да вы что?! – Урфус саданул по столу кулаком. – Да принц мой первый дружочек! Вот! Это для вас – он принц Кир, а для меня так просто Карлес! Я первым его в Азалоне встретил, приветил! Мой сын его на драконах, прах их побери, летать учил, жена – хворь лечила. Да хоть кого спроси… А Терри – племянник мой вообще с принцем не разлей вода, вместе едят, вместе пьют, говорят, даже в одну и ту же девушку влюбились!

– Но Терри-то и вправду не промах, своего не упустит! – подтвердил мастер Ардалион. – Но вот в чем господин Жиаз прав, так это в том, что его высочество летописец и книжник, а книжники с воинами по разным половицам ходят.

– Да ты что?! Забыл?! Старый ты прыщ, драконий корм! Да не у тебя ли Карлес седла для лошадей брал?! Для чего бы книжному червю о нас, бедных рыцарях, думать? Ну-ка, для разнообразия покрути мозгами. – Он откинулся в мягком кресле, мечтательно подняв глаза к потолку и поигрывая золотым кубком. – Принц Кир! Наш Карлес, помнишь, женушка, бывало, ручки тебе целовал, все о легендах расспрашивал, то-то и оно. Как воину без хороших легенд обойтись? Совсем погибель…

– Опять легенды – книжник, – вставил словечко до этого молчавший Донат Морвиль.

– Не разумеешь, не суйся! – оборвал его Тробрилла. – Помню как сейчас, спрашиваем мы сиятельного принца: «Поведешь нас в бой, сестру выручать? Это было как раз, когда Солнцеворот Джулию и Трорнта словил. Он ни слова не сказал, смотрю, глаза сверкают, зубы скрежещут – словом, если прямо сейчас подвиг какой не совершит – опасным может сделаться. Тут все померкло, ровно как если бы солнышко за тучку спряталось, а Карлес наш исчез. – Тробрилла помолчал, довольный произведенным эффектом.

– Ну а что дальше-то? – Один из сотников отложил обглоданную кость и вопросительно уставился на хозяина.

– Через минуту появился, а вместе с ним ревущие, рогатые твари! Так что ни земли, ни неба не видать стало!

– Постой Урфус, ты же в прошлый раз хвастал, что разговор в твоем замке происходил вроде?

– Ну в замке… а где же?

– Так откуда там небо и земля взялись? – усмехнулся Морвиль, утирая сальные руки.

– Небо, земля… Ну это я так… Не в том суть. Налетел, нашумел, жену мою с ног сбил, а это…

Все как по команде посмотрели на внушительную фигуру госпожи Тробриллы и согласно закивали головами. Сбить ее с ног, мог, наверное, только истинный богатырь.

Вдруг, словно в подтверждение слов наместника, в трапезном зале потемнело, будто на замок кто-то надел мешок. В воздухе заплясали голубые всполохи. Пажи с визгом кинулись врассыпную. Несколько гостей Урфуса схватились за оружие, большинство попрятались под стол. Госпожа Тробрилла охнула, и тут же мрак прорвался и из него вылетел Карлес и с разгона упал в объятия благородной дамы, повалив ее на пол. Следом за ним, поблескивая кривыми, точно полумесяцы, когтями, летели ужасные крылатые существа…

62. Книжник становится воином

Огромные крылатые кошки бросились на стол и с аппетитом начали уничтожать изысканные яства.

– Карлес! Это ты?! – выдохнул ошалевший Тробрилла. – И опять, подлец, на моей жене! Отучу я тебя когда-нибудь или нет?!

Я с трудом высвободился из объятий дородной дамы и тут же захрустел всеми костями в руках ее мужа.

– Да погоди ты, Урфус! – Я оттолкнул толстяка и бросился наводить порядок. Мастер Ардалион проявлял чудеса глупости, отнимая у Чары здоровенный кусок жареной ящерицы, который она тащила со стола.

– Вот это по-нашему! Вот это полет вихрем! – прыгал от восторга Тробрилла, ежесекундно обрушивая мне на плечи свою тяжелую ручищу. – И не травоядные! И с крыльями! Вот удружил! Дай я тебе расцелую!

Я не стал дожидаться выполнения обещаний и первым делом выпроводил перепуганных гостей. На крики и шум со всего замка уже сбегались элосские рыцари.

Я произнес заклинание, страшно боясь, что оно может не сработать в этом мире. Но все, вопреки традиции, шло удачно.

– Это грифоны! – перекрикивая шум и чавканье, объяснял я. – Временно трапезный зал будет их жилищем.

Чара посмотрела на меня с благодарностью и развалилась на кресле во главе стола. Белый котенок точил когти, подрезая ножки стола.

– Поставить у дверей двоих рыцарей. Принести еще мяса и молока в больших мисках, – крикнул я уже на ходу и побежал в свой кабинет.

«Теперь действовать, действовать, действовать!»

И вдруг увидел мчавшуюся мне навстречу простоволосую девушку. Я остановился и окликнул ее, но тут же чуть не задохнулся от стыда и гнева. Напротив меня в полутьме неосвещенной залы сияло большое зеркало.

Я и раньше догадывался, что вряд ли буду когда-нибудь носить бороду и вообще быть похожим на мужика. Но не до такой же степени! Все, с этим пора кончать! Я ворвался в свой кабинет и, вытащив из ящика стола нож, подошел с ним к зеркалу в глубине комнаты, конечно следовало позвать мастера своего дела, но я боялся, что они уговорят оставить все как есть или превратят меня в комнатную мразь.

Я собрал все волосы в кулак и с наслаждением отрезал их. Не могу сказать, что получилось то, чего я добивался, или хотя бы ровно. Пожалуй, теперь я больше походил на побитую собаку, но это ведь только начало. Все время проживания в Элатасе я мечтал походить на Эльлинсинга, а он на своих легендарных предков со «Святого острова», а они – эти зазнавшиеся идиоты – не хотели сражаться!

Я сорвал с себя серебряные шмотки сверхлюдей с «Острова желаний», где я украл кошек, и потребовал костюм обычного воина. Выкинул из шкафа и затоптал свои длинные храмовые одежды. Не время. Да и настанет ли когда-нибудь такое время, когда можно будет быть самим собой, не заботясь при этом, что тебя попросту сожрут?!

63. Агония

В Танаталасском замке бушевал огонь, воины охраны взломали наконец-то дверь в горящий зал. Навстречу им ринулось пламя, словно дракон дыхнул.

– Скорее наверх, там принцесса! – крикнул Эльлинсинг и сам первым ворвался в клокочущий ад. – Может, Брас успел до пожара вытащить малышку, – успокаивал себя королевский наместник. – Они могли укрыться в одной из комнат замка. Ах, как стучит сердце. – Он споткнулся на осколках горицветовского талисмана и полетел на пол. «Амулет – драконы?!» – пронеслось у него в голове. Он закричал, предупреждая рыцарей об опасности, тут только заметив в двух шагах от себя лежащую женщину. – Анна! – Сначала Эльлинсингу показалось, что принцесса мертва, но, дотронувшись до ее руки, он ощутил ровный пульс.

«Прекрасно ее усыпили! Жива!»

– Скорее, несите ее на воздух.

Один из рыцарей бережно поднял женщину и вынес из зала.

«Драконы никогда не обижают своих подруг», – вспомнилось князю. Об этом еще говаривал, бывало, его отец. Добавляя при этом, что вот, мол, чему и людям следует поучиться. «Своих подруг?!»

– Здесь Повелитель драконов! – Эльлинсинг обнажил меч, его примеру последовали остальные воины. У лестницы, ведущей в покои маленькой принцессы, валялись бездыханные тела двух стражников. Несколько рыцарей опередили князя и ворвались было в полыхающие комнаты, но тут же вернулись.

– Она не могла погибнуть! – прокричал наместник. – Где кормилица? Дамы? Они должны были… – Он закашлялся и чуть было не полетел с лестницы.

– Брас здесь! Ваше сиятельство, – услышал он голос снизу. Глаза слезились от дыма, а на груди словно лежал груз. Эльлинсинг дотронулся до стены и обжегся. Кто-то поддержал его и помог пробраться по задымленному коридору. Брас лежал на полу, князь понял, что рыцарь жив, по тому, как вздымалась его грудь в серебряной подаренной Джулией кольчуге.

– Повелитель драконов в замке! – задыхался Брас, слова вырывались с каким-то свистом, Эльлинсинг хотел было пожать руку воина, но наткнулся на раскаленные от драконьей крови ногти-ножи.

В соседнем зале слуги уже начали тушить пожар, таская со двора ведра с водой. Один из воинов намочил платок и подал его князю, а сам, набрав воды в винный кувшинчик, вылил его на умирающего Браса.

– Быстро отнесите рыцаря на улицу. – Эльлинсинг не знал, что еще можно было предпринять, его люди самостоятельно рыскали по всем комнатам, ища пропавшую принцессу, кто-то помогал тушить огонь.

– Едвига у Фобиуса, – простонал рыцарь. – Он… он… понес ее в хранилище. Я не мог остановить дракона. – Брас замотал головой, словно боялся внезапно забыться и унести с собой известное только ему. – … Дракона может остановить воин, но Повелителя драконов – боюсь, одна лишь магия. Я ранил его, князь, – он поднес к лицу Эльлинсннга обожженные горящей, драконьей кровью руки, – но он, он как-то умеет восстанавливать силы… не сразу…

Слуги подняли потерявшего сознание Браса, но он тут же открыл глаза и внимательно посмотрел на свою кисть. – Послушай, наместник, а тебе не кажется. – Он выставил перед собой руку, продолжая тщательно осматривать ее. Эльлинсинг напрягся.

– …Тебе не кажется что ногти?!..

– Да, они несомненно сделались длиннее по сравнению с прошлым разом, когда я их видел. – Князь потрогал длинный нож-ноготь и чуть не обрезал палец.

– Не кажется ли тебе, – Брас дрожал от возбуждения и восхищения, – что они длиннее, чем у Джулии?!

– Сантиметра на три, – подтвердил его сиятельство и улыбнулся самой чарующей своей улыбкой.

Страницы: «« ... 2627282930313233 »»

Читать бесплатно другие книги:

Это – Земля будущего. Земля, где под контролем находится сознание каждого из людей. Земля, где орбит...
«Жизнь – это сон на пути к смерти...»...
Спецагент ГРУ Костя Романов, он же Румын, попал в опалу. После того, как его попытались убить, он вс...
Спецназовец Костя Романов выходит на тропу войны. Секретное задание, полученное им от начальника фло...
…Такие, как я, рождаются раз в тысячелетие. Поэтому неудивительно, что Хозяин сделал меня первым дов...
Древняя Русь вновь подверглась нашествию. А все богатыри книжеской дружины, как назло, на дальних за...