Сострадание к врагу Герасимов Сергей

Гурвиц ударил начальника по лицу, и тот отлетел к стенке, разбив головой дверцу шкафа.

Большое блюдце станции медленно вращался. Издалека, из черной бездны пространства, к станции приближалось маленькое блюдце чужого корабля. Станция была накрыта прозрачным куполом, сквозь который хорошо видно всё, что происходит внутри. Купол светился голубоватым сиянием, имитируя, не совсем точно, земное небо. Чужой корабль подошел так близко, что можно было разглядеть фигурки людей внутри станции. Люди, маленькие, как букашки, сидели в креслах либо спокойно прогуливались, совершенно не догадываясь о том, что их ожидает.

От корабля отделился небольшой предмет, похожий на яйцо. По его поверхности пробегали яркие зеленые искры. Предмет присосался к куполу станции и начал сверлить в нем дыру.

Первым заметил неладное Паша, один из местных жителей. Он и его вечно пьяная, но безобидная подруга прожили на станции семь лет. Они прижились здесь, как бездомные кошки приживаются в больших магазинах. На Земле он был бы просто бродягой. Здесь же он мог жить в любой из шестисот личных комнат при условии, что не будет нарушать порядок или воровать. Он увидел странное зеленое пятно на куполе, прямо над головой.

– Смотрите, что там! – закричал Паша.

Все подняли головы. Зеленое пятно пульсировало, меняя яркость и размеры. Через минуту раздалось жужжание, и из потолка выдвинулся длинный хобот.

– Уничтожить! – приказал Гурвиц и бросился к чемоданчику. Охранники начали стрелять. Часть потолка скрылась в клубах дыма.

Гурвиц открыл чемоданчик и быстро набрал код. Несколько кресел вспыхнули, финиковая пальма в кадке была перерезана пополам. Каменные плитки пола расплавились, образовав кипящий круг, в центре которого чемоданчик и человек. Гурвиц включил купол защитного поля степени двенадцать. Самая лучшая защита, которая когда-либо имелась в распоряжении человека. В миллионы раз более прочная, чем стальная броня. В последние неспокойные месяцы Гурвиц постоянно носил с собой этот чемоданчик. После того как он поссорился с определенными людьми на Земле, надеяться на своих дуболомов он уже не мог. Если Земля пришлет киллера, то охрана не поможет. А она точно пришлет, там мужики серьезные. Генератор поля был безумно дорогой, но почти абсолютной защитой. Почти – потому что ни одно оружие не могло повредить поле, и киллеру, прилетевшему с Земли, пришлось бы долго ждать, пока Гурвиц расслабится и станет вести себя неосторожно. Никакая защита не может быть совершенной, если она прикрывает несовершенного человека.

Из облака дыма под потолком вырвался рой мелких блестящих предметов. Они заполнили помещение станции, как стальные мухи или стальная метель. Они упали на пол шевелящимся ковром. Всё было кончено. Несколько человеческих тел еще рефлекторно подергивались, изгрызенные, дырявые, как сыр. Даже пальмы превратились в мертвые обрубки стволов.

Гурвиц посмотрел вверх и увидел приближающееся блюдце корабля чужих.

Подружка Паши, Рита, сегодня не пила с утра. Она собиралась слетать на шестьдесят седьмую, к дантисту, который считался лучшим в этой части сектора. Между станциями были проложены гравиструны, и полет на автоматической шлюпке занимал всего-то около часа. Непутевое, но доброе создание, Рита ума имела немного, но зато фигура у нее… Из доброты она в жизни не отказала ни одному мужчине. Из доброты она осталась и с Пашей, когда тот попросил ее об этом семь лет назад. Пила Рита немного, но регулярно. На трезвую голову с утра она чувствовала себя странно и неуютно, словно в чужом доме, из которого вынесли всю мебель.

Она пристегнула ремень и запустила автопилот. Шлюпка отплыла от шестьдесят восьмой на положенные два километра и остановилась для подключения к струне. В этот момент Рита выключила автопилот. Она вспомнила, что забыла попрощаться с Пашей, и подумала, что тот может обидеться. Одна мысль об этом испортила бы всю ее поездку. Рита чувствовала себя спокойной, только когда всем было хорошо. Поэтому она остановилась и достала телефон.

– Родной, это я, твоя рыбка, – она чмокнула телефон, – ты будешь без меня скучать?

Телефон вел себя странно. Рита сказала еще несколько слов, прежде чем поняла, что говорит с пустотой. Связи не было.

Она понажимала кнопочки, которых было много, но все непонятные. Телефон был жив, мигал огоньками, но молчал, не издавая даже привычных гудков.

– Сломался, как всегда, – слегка огорчилась Рита. – Не нужно было швырять его в стену. Сегодня куплю новый.

Она бросила телефон на пол и придавила ногой. Телефон хрустнул, как большое противное насекомое. Будет знать, подумала Рита.

И тут она увидела нечто странное. Наружные экраны шлюпки давали хороший круговой обзор, поэтому корабль чужих, атакующий станцию, был прекрасно виден. Внутри голубого купола шестьдесят восьмой происходило что-то страшное. Рита замерла, не понимая, что происходит, затем включила оптику. Картинка приблизилась, заняв весь экран. Рита зажала себе рот рукой, чтобы не закричать. Через минуту до нее дошло, что надо удирать.

Она включила автопилот, шлюпка дернулась, но не сдвинулась с места. Потом она поняла, что нажала на кнопку дважды. Рита стала колотить по кнопке, а следом и по всем остальным. Наконец прибор заработал. Шлюпка подключилась к струне и мгновенно исчезла в могильной черноте облака. Через час она будет на шестьдесят седьмой, а потом, не останавливаясь, сразу же направится к шестьдесят третьей. Но далеко ей всё равно не уйти.

Когда с людьми было покончено, Бойд сам спустился на шестьдесят восьмую. В большом зале полный разгром. Он зашел в кабинет начальника. Здесь уже всё убрали, и лишь пятна крови на стенах и на полу напоминали о том, что произошло совсем недавно. Один из людей оставался до сих пор жив. Это был тот, кто попытался спрятаться под колпаком защитного поля, что спасло его от металлических мошек, но, конечно, не могло спасти от Бойда.

Человека ввели в комнату.

– Ты, кажется, хотел спрятаться от меня? – спросил Бойд. – Ты посмел думать, что от меня можно спрятаться? Я накажу тебя за эту дерзость.

– Никогда не думал, что Беспалый устроит такую мясорубку, – почесал затылок Гурвиц. – Он человек аккуратный. Я ждал, что он пришлет одного профессионала, а не десять бородатых громил. Где он нашел вас таких? И какого черта было убивать столько невинных людей, если вам нужен только я? Зачем такая бойня, идиоты? Когда уже вы научитесь работать?

– Только ты? – удивился Бойд. – Ты считаешь, что ты можешь быть нужен мне?

– Слушай, я тебя куплю, – сказал Гурвиц. – Ты мне подходишь. Сколько Беспалый тебе заплатил, чтобы ты меня убрал? Двести тысяч? Триста тысяч? Полмиллиона? Больше он бы за меня не дал, я его знаю, он жлоб. Я дам тебе миллион. Я тебя нанимаю. Миллион вкусно пахнет, правда?

– Не знаю никакого Беспалого, – сказал Бойд. – Ты принимаешь меня за человека с Земли. Я никогда не был на этой планете.

– То есть ты прилетел сюда не за моей смертью?

– Я не оставляю в живых тех, кто видел меня, – отрубил Бойд.

– Ерунда, лишний миллион никому не помешает, – сказал Гурвиц. – Ради лишнего миллиона можно поступиться принципом, даже таким полезным принципом.

– Это не принцип, это древний закон, обязательный для всех воинов Аштарры, – размеренно и почти торжественно произнес Бойд.

И тут Гурвиц понял. Его зрачки расширились, а лицо словно окаменело. Он побледнел, задергалась жилка у правого глаза. На лбу выступили капли пота. Гурвиц увидел свою смерть. Он помолчал немного, а затем плюнул Бойду под ноги.

– За это я повешу тебя на твоем собственном языке, человек, – пообещал Бойд.

– Воин Аштарры! – Гурвиц плюнул еще раз и рассмеялся. – От тебя воняет, волосатая ты скотина! Вся твоя Аштарра не стоит волоска в заднице грязной обезьяны!

– Зря ты так сказал, – Бойд говорил тихо и медленно. – Аштарра – лучшее, что было в этой Вселенной. Ее можно только любить. Ею можно только восхищаться. Аштарра божественна, она великолепна. Этого нельзя не понимать.

– А я плюю на нее!

– Ты не знаешь, о чем говоришь. Ты посмел обидеть меня, и ты заплатишь за это, но не смей так говорить об Аштарре.

– А я смею. Вся Аштарра дерьмо, если у нее такой воин, как ты.

Бойд сжал кулаки и подошел ближе. Но человек не испугался. В этот раз Гурвиц плюнул ему прямо в лицо; плевок повис на черной бороде. Бойд поднял руку и сломал человеку шею. Потом отшвырнул тело в сторону. Этот человек был умен. Он сумел провести самого Бойда, он сумел умереть так просто. Бойд рассвирепел. Он ударил кулаком по столу, и стол рассыпался. Бойд начал крушить всё, что оставалось в комнате. Он вырвал трубу, идущую вдоль стены, и из отверстия вырвался раскаленный пар. Пар ожег ему руку, но это только сильнее разозлило Бойда. Он ударил трубой в стену и провалил тонкую перегородку. Он бушевал еще несколько минут, ломая всё и выкрикивая древние мантры гнева. И, наконец, гнев его утих.

Другой бородатый гигант вошел в комнату, точнее, в то, что от нее осталось.

– Принеси зеркало! – приказал Бойд.

Он приставил зеркало к стене и долго смотрел на свое отражение. Потом вытер плевок с бороды, посмотрел на свою руку и вытер ее о собственный живот.

– Что с вами?

– Ничего. Он посмел плохо отозваться об Аштарре. Как он мог это сказать?

– Он был безумен.

– Возможно. Но он сказал, что Аштарра плоха, потому что у нее плохой воин. Он имел в виду меня. Почему он сказал, что я плохой воин? Что со мной не так? – спросил Бойд.

– Он просто хотел быстрой смерти.

– Да, – согласился Бойд, – но этот человек сумел меня обидеть.

Бойд закатил рукав на левой руке. Рука была не просто обожжена паром: сломаны обе кости предплечья, они торчали, оттопыривая кожу.

– Линис, – обратился Бойд к одному из помощников. – Что с человеком? Уже умер?

– Шея сломана, но сердце еще бьется. Он без сознания.

– Жаль. Пусть его бросят к Зеленому Солту, зверушка давно ничего не ела. Посмотри на мою руку. Как ты думаешь, это можно вправить? Или лучше отрезать сразу?

– Можно попробовать, но, по-моему, мышца вошла между осколками.

Бойд потянул за свою сломанную руку, дернул, а затем отпустил. Стало еще хуже, кости не становились на место.

– Отрезай, – приказал он.

Линис достал небольшой прибор, напоминающий зажигалку, нажал кнопку. Короткий светящийся луч, тонкий, как хирургическая игла, вошел в плоть. Через несколько секунд сломанная рука Бойда лежала на полу. Вместе с ней лежал отрезанный кусок рукава.

Крови почти не было. Бойд пошевелил обрубком, затем приподнял его и стал внимательно смотреть. Обрубок удлинялся на глазах. Через минуту появилась кисть, на которой выросли новые толстые пальцы. Затем рука покрылась темными волосами.

Бойд подвигал новой рукой. Всё в порядке. Суставы работали хорошо, связки были прочными и упругими. Он несколько раз сжал кулак. Регенерация тела не всегда проходила удачно, иногда приходилось отрезать повторно. Но сейчас рука была такая же, как и раньше, лишь толстые ногти казались совершенно чистыми.

– Бессмертие – полезная штука, правда, Линис? – Бойд оскалился.

– Не смею возражать.

– Правильно, не возражай… Какие новости?

– На станции никого нет. Проверено всё. Их здесь не было. Скорее всего, они испугались и отправились обратно на Землю. Но это мы тоже быстро проверим. Если их не будет на Земле, придется поискать.

– Как долго мы будем их искать?

– Несколько дней, если они далеко. Главное, поймать сигнал. Они всё равно никуда не денутся от нас. Искать быстро?

– Нет. Я пока не придумал, что с ними сделать. Ищите в обычном режиме.

– Слушаюсь.

– Это всё? – спросил Бойд.

– Нет. Одна из женщин успела улететь в шлюпке.

– Всего одна? Пошли за ней кого-нибудь из роботов. Выбери пониже ростом, чтобы не привлекал внимания. И пусть он убьет ее не сразу. Пусть он поиграет с ней. Я разрешаю играть с ней долго и по всем правилам.

На планете Рикки всегда хорошая погода. Дожди шли только в предгорьях, эта влага питала небольшие, но многочисленные реки, а также подземные озера. Грунт везде немного влажный, но не топкий. Местное солнце было теплым, но не жарким, а ветры освежали, но не сбивали с ног. Идеальный климат. Если кто-то специально хотел построить планету, приятную во всех отношениях, ничего лучшего он бы изобрести не смог. Цветы Рикки были прекрасны и никогда не повторялись. Миллиарды разных видов! Если вы нашли определенный цветок на полянке, то можете быть уверены, что больше нигде на планете этот цветок не встречается.

Бледный подросток, которого звали Кеша, умирал от болезни Брауна. Болезнь разрушала нервные клетки. Клетки мозга постепенно теряли разветвленные окончания; отростки отмирали, как ветви на больных деревьях. Болезнь Брауна появилась на Земле недавно. Единственный метод лечения – пересадка части донорского мозга. Это помогало, но стоило невероятно дорого уже потому, что найти донора почти невозможно. Поэтому обычно пересаживали не настоящий человеческий мозг, а искусственную ткань, которая хорошо прирастала к настоящей: в мозг внедряли плату в несколько миллиардов молекулярных транзисторов. Это не излечивало окончательно, но останавливало болезнь. Однако такие платы выращивались лишь в условиях невесомости и абсолютной чистоты космического вакуума. Производились операции в нескольких клиниках, расположенных на границе Солнечной системы. С самого начала было понятно, что Кеша никак не успевает в клинику на запланированную операцию. Значит, он должен умереть?

– Я попробую что-то сделать с ним, – сказала Йец. – Его мать поможет мне. Остальные пусть просто не мешают.

Кешу поместили в палатке, которую установили в стороне от корабля: Йец сказала, что ей будет мешать шум. Она взяла небольшую овальную пластинку и приложила ее к телу подростка. Девушка медленно двигала пластинку, прислушиваясь к чему-то. Больной оставался без сознания.

– Ну как? – волновалась мать.

– Пока ничего нельзя сказать. Этот прибор сам сделает всё, что можно сделать. Подобная медицинская технология появится у вас на Земле только через несколько столетий. Если прибор включится, значит, половина дела сделана.

– А если нет?

– Тогда я бессильна. Возможно, мне понадобятся клетки вашего мозга. Я смогу взять их почти безболезненно.

Прибор зажужжал и включился. Пластинка приподнялась. Сейчас она напоминала многоногого паука, который быстро передвигал лапами. Сотни игл входили в тело больного, выдергивались за сотые доли секунды, кололи снова, впрыскивая новые и новые дозы спасительных лекарств. Робот-паук медленно полз, оставляя за собой широкий красный след вспухшей исколотой кожи. Робот поднялся до груди и присосался к шее.

– Я не могу на это смотреть, – тревожилась мать. – Как долго это продлится?

– Чем дольше, тем лучше. Сейчас он находит болезнь за болезнью и лечит всё, что может. Человеческие тела полны болезней. Так же, как ваши дома всё еще полны тараканов, а ваши леса – кровососущих насекомых. Вы пока не научились с этим справляться.

– А вы? – спросила мать.

– Мы редко болеем. Травмы, это бывает.

– Счастливые.

– Нет, – Йец криво улыбнулась. – Счастье совсем не в этом. Я бы согласилась жить в собачьей конуре, много работать и питаться отбросами. Я бы ни за что не сбежала сюда, если бы… Трудно объяснить.

– Почему мы не встречали вас в космосе?

– Наши интересы не пересекаются, – ответила Йец. – К счастью для вас. Обычно, если вы видите наш корабль, это последнее, что вы видите в жизни. Мы не оставляем свидетелей.

– Кто такие «мы»?

– «Мы»– это мой муж и все, кто ему служит.

– Муж? Это чудовище ваш муж?

– Не совсем, но это так называется. Я одна из многих. Обычно он использует своих жен несколько недель или месяцев, прежде чем убить. Потом покупает новых.

– Зачем?

– Так велит его закон. Он воин. Воин не должен быть привязан ни к чему. Подробностей я не знаю. Женщин в это не посвящают. Он никогда не ложится две ночи подряд с одной женщиной. Только в том случае, если жен остается совсем мало.

– А дети? Наследники?

– Зачем? Ему не нужны наследники. Он вечен. Он не стареет и восстанавливается после любой травмы. Его можно пропустить через мясорубку, а через несколько минут он снова будет целым. В его тело вложены сложные технологии, которые, к сожалению, утеряны тысячи лет назад. Его нельзя убить, не зная ключа. Но этого ключа не знает никто во Вселенной. Даже он сам.

– Игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, а заяц в сундуке?

– Хуже. Возможно, еще остался сундук, заяц, утка и яйцо. Но иглы в яйце уже нет. Игла это код, информация. А информация не сохраняется, в отличие от материи. Поэтому он бессмертен.

Лечение продолжалось два дня. К концу второго дня паук отклеился от шеи и присосался к виску. Он заметно распух, словно высасывал из организма что-то лишнее. Поздно вечером второго дня Кеша открыл глаза. Но в глазах не было разума.

– Теперь он не умрет, – сказала Йец. – Но это только начало. У него отключена большая часть коры. Нужно поставить мозговой имплантат.

– Вы сможете это сделать?

– Проще, чем чихнуть. Сделаю, но не уверена, что получу именно то, что хочу.

– Что это значит?

– Хуже, чем сейчас, ему не будет. Но то, что я ему поставлю, не рассчитано на человеческий мозг. Может получиться так, что не всё будет работать правильно.

И мальчик будет ощущать что-то непонятное. Точнее не могу объяснить.

Тем временем напряжение нарастало. Дважды пассажиры пытались поднять бунт, и дважды бунт захлебывался по той причине, что нельзя было заставить Капитана поднять «Гордый». Ни угрозы, ни посулы на него не действовали. Впрочем, бунты не отличались организованностью. Глозер в них вообще не участвовал. Главной движущей силой беспорядков была рыжая женщина. Она оказалась просто неутомимой подстрекательницей.

– Но я должен быть на шестьдесят восьмой! – возмущался Сергей. – Если я не попаду туда сегодня, я разорен!

– Ты никак не попадешь туда сегодня, – подзуживала рыжая, – даже если пристукнешь этого старика и поведешь корабль сам.

– Я не умею пилотировать корабль.

– Зато он умеет. – Рыжая имела в виду Денисова. – Вы бы справились вдвоем, а?

– Ты хочешь, чтобы меня посадили за убийство?

– Тогда свяжите его. Вы мужчины или нет?

– Хорошо, – согласился Сергей, – соедините меня с шестьдесят восьмой станцией. Я хочу с ними поговорить. Хотя бы это можно сделать?

– Я подумаю, – сказал Капитан.

Вечером он разрешил сеанс связи.

Некоторое время виртуальный экран был пуст. Широкое полупрозрачное полотно висело в воздухе, над самой травой, и деревья у дальнего края поляны просвечивались сквозь кипение золотых искр. Затем что-то щелкнуло, и появилась объемная картинка.

Никто не сказал ни слова. Люди смотрели на изуродованную станцию, на то, что от нее осталось. Свод потолка уцелел, остальное выглядело так, будто станция пережила извержение вулкана. Затем пошла другая передача, записанная заранее. Они увидели комнату, засыпанную чем-то, напоминающим металлический снег. Несколько трупов лежали у стен. Один на столе, и его тело было почти целым, если не считать нескольких рваных ран. Грузный бородатый мужчина очень высокого роста говорил в камеру:

– Я предупреждал тебя, мартышка, чтобы ты не брал ничего чужого. Но ты не послушался. Теперь я знаю, почему ты не взял золото. Скоро увидишь, что уйти от меня нельзя. И то, что ты у меня украл, тебе не поможет. Ты и представить не можешь, какая тебя ждет смерть.

На этом запись обрывалась.

Первой опомнилась рыжая женщина.

– Они убили Гурвица! – завопила она. – Они его убили, и всё из-за этой сучки!

Она бросилась к Йец, но та отшвырнула ее легким движением руки. Рыжая поднялась с травы.

– Ты! – обратилась она к охраннику. – Почему ты за меня не вступился? Ты должен меня охранять!

– Ты теперь никто, – ответил охранник.

– Всё случилось из-за вас, вы нас в это втянули, – сказал Сергей; он выглядел не таким уверенным, каким был пять минут назад. – Не надо было им помогать. Кто вас за руку тянул? Они убийцы! Они убили на станции целую кучу народа! Они убьют и нас! Может быть, они уже летят сюда!

– Стоп! – отозвался Капитан. – Хватит орать. Даже если они летят сюда, криками здесь не поможешь. Как он сказал? «Теперь я знаю, почему ты не взял золото». То есть он хочет сказать, что я взял с собой что-то более ценное, чем золото? О чем он? Может быть, ты объяснишь мне? – обратился Капитан к Йец.

– Он сказал еще кое-что, – заметил Глозер. – Он сказал: «то, что ты украл, тебе не поможет». Он же имел в виду не эту девочку. Девочка уж точно тебе никак не поможет. Он говорил о чем-то другом, правильно?

Йец молчала, глядя в землю.

– Ну? – спросил Капитан. – Так ты мне объяснишь, в чем дело?

– Объясню. Только наедине, – ответила Йец.

Они оставили возмущенных и испуганных пассажиров и вошли в салон. Йец взяла сумку обеими руками и пристроила на стол перед собой. После короткой паузы глубоко вздохнула и села, так и не открыв сумочку. Капитан стоял, опираясь спиной на приборную панель.

– Я давно должна была это рассказать, – сказала Йец, – признаться вам. Но я боялась. Короче говоря, я не просто сбежала от них к вам. Я еще и захватила кое-что с собой. Вот так.

– Что? Ты захватила кое-что с собой? – удивился Капитан.

– Я взяла у них очень ценную вещь. Украла. Получается, что вы на самом деле украли не только одну из жен, а… кое-что еще.

– Точнее?

– Сейчас расскажу. Мы взяли эту вещь в бою. Собственно, как раз ради нее мы и вступили в бой. Мы выследили торианский корабль, который должен был везти это.

– Что «это»? – перебил ее Капитан.

– На вашем языке это не имеет названия. Если говорить приблизительно, то эту штуку можно назвать дефлектором. Это продукт высоких технологий. Обычная вещь для торианцев, но недоступная для нас. Мы убили их и взяли дефлектор. Бойд говорил, что торианцы сильны, но беззаботны, как дети. Мы напали неожиданно. Мы всегда нападаем неожиданно. К сожалению, наш корабль получил серьезные повреждения. Без вашей помощи мы бы погибли. Вы спасли Бойда, и теперь он охотится за вами. И за дефлектором, который я взяла у него. Жаль, что всё так получилось.

– Дефлектор у тебя? – сказал Капитан.

– Да. Он очень маленький. Он в моей сумке. Ради него они пойдут на всё. Они уничтожат всё на своем пути. То есть Бойд и так должен найти вас, это для него дело чести. Но хуже всё равно не будет.

– Зачем ты это взяла? – спросил Капитан.

– Зачем? В оплату, конечно. Боялась, что вы отправите меня обратно или просто убьете. Я хотела предложить вам дефлектор, он ведь очень дорогой. Обменять на свою жизнь.

– Мы могли бы забрать эту машину, а тебя убить.

– Без меня вы бы не знали, как дефлектором пользоваться. Я была бы вам нужна, во всяком случае, поначалу.

– Покажи мне его, – сказал Капитан.

Йец осторожно достала из сумочки маленький кубик. На двух гранях кубика подобие клавиатуры. Еще на двух – выемки разной формы и глубины. Тяжелый полупрозрачный кубик был словно вырезан из куска мутного стекла. Теплый на ощупь, почти горячий. Капитан осторожно осмотрел его со всех сторон, стараясь не прикасаться к клавиатуре.

– Сколько может стоить такая штуковина?

– Смотря для кого. Для торианцев это вещь обычная. Для нас… Бойд говорил, что он собирается обменять дефлектор на небольшой остров на Алие, в теплых водах, около экватора, и на две тысячи рабов. Алия – самая дорогая из доступных планет. Для вас, землян, ценность дефлектора равна бесконечности.

– Среди ваших рабов есть земляне? – спросил Капитан.

– Нет. Ваша раса слишком слаба, чтобы хорошо служить. В Галактике есть расы могучих и покорных существ, вот они годятся. Землян обычно уничтожают на месте, без возни. Немного мучений и быстрая смерть.

– Расскажи, как работает эта машина.

– Не знаю, – ответила Йец. – Честное слово.

– Не знаешь?

– Я просто украла ее, вот и всё. Говорю вам об этом честно, потому что доверяю. Я совершенно бесполезна для вас теперь… Что? Что с вами?

Капитан наклонил голову и держался рукой за шею. Он пошатнулся, застонал, схватился за стол, сел.

– Они не отключили ваше клеймо, – произнесла Йец почти шепотом. – Конечно, они не сделали этого!

– Что это значит? – спросил Капитан.

– Клеймо позволяет найти сбежавшего раба в любом месте Галактики. Оно работает как маяк, как пеленг. Оно зовет Бойда! Мы должны срочно улетать!

– Срочно не получится, – сказал Капитан. – Нужно разогреть систему. «Гордый» будет готов к полету через восемь часов. Значит, стартуем в шесть утра. Черт возьми, а это ведь очень больно.

Рита прибыла на шестьдесят третью. На большой станции постоянно жили около двухсот человек. Многие знали Риту, а каждый мужчина из персонала успел с нею переспать.

Она сразу же пошла к начальнику и всё ему рассказала. Начальник выслушал ее снисходительно и недоверчиво.

– Это всё правда, правда, правда! Я не пила сегодня! – закричала она.

– Не визжи как поросенок, – сказал начальник, – а то подумают, что я тебя насилую. Я не верю ни в каких пришельцев, особенно злых и страшных. Двадцать лет работаю здесь, и знаю, что этого не бывает.

– Мне это всё приснилось?

– Да. Тебе это приснилось. Лучше выпей и поспи. Когда ты проснешься, то поймешь, что я прав.

– Но я хорошо видела, – сказала Рита без прежней уверенности.

Она вышла из кабинета начальника и пошла по коридору. Вскоре она встретила знакомого.

– О, привет! – Мужчина обрадовался Рите. – Такая женщина и без мужчины! Что ты здесь делаешь?

– Решила слетать к дантисту.

– А у нас нет дантиста.

– Да я не сюда летела. Не к вам. На шестьдесят восьмую напали террористы. Я сама это видела.

– Ну, если ты сама видела, то можно быть спокойным, – сказал знакомый. – Помнишь, что ты мне рассказывала весной? Не бойся, всё в порядке.

– А я все-таки боюсь, – сказала Рита и пошла дальше.

Она пропустила стаканчик, поболтала с людьми и расслабилась. Сейчас женщина ни в чем не была уверена. Она привыкла к тому, что другие люди всегда знают лучше.

Поэтому слушала других и успокаивалась. Собственное мнение ей ни к чему.

Так легче жилось. Мир был полон приятного тумана и приятных людей, которые редко желали ей зла. Она выпила еще чуть-чуть, посмотрела глупый мультик на большом экране в баре и пошла спать.

Спала Рита чутко и неспокойно. Ровно в полночь по внутреннему времени она проснулась и поняла, что нужно бежать. Она вышла в коридор и услышала крики, которые доносились из зала. Затем прозвучало несколько выстрелов. Сомнений не было. Это пришли за ней.

Ровно в двенадцать робот вошел на станцию и сразу же настроил свою систему ориентировки. Женщина, которую он искал, была здесь. Он ориентировался по запаху, мог видеть отдельные молекулы ее пота и проследить по ним каждый ее шаг. Задание на этот раз было сложным: не просто убить, как обычно, а вначале поиграть с жертвой, и уже потом убить. Такая сложность не нравилась роботу; он был совершенной машиной. Он знал, что такое «нравиться». В задании было слишком много свободных параметров, а машины, даже очень совершенные, не любят свободы, в отличие от людей. Им больше по душе точный алгоритм. Хотя души у робота и не имелось, зато была система, копирующая большинство проявлений человеческой души. Поэтому робот знал, что такое «душа». Внешне он был неотличим от высокого мужчины с короткой черной бород-кой.

Он сразу же увидел след нужной женщины и пошел по этому следу. Запах жертвы говорил о том, что она испугана. Это хорошо. Робот любил, когда его боялись. Он не сомневался в том, что через несколько минут или часов найдет то, что искал.

Единственное, что волновало его, это неопределенность задания. Сколько времени играть с женщиной до того, как ее уничтожить? Какую игру избрать? Об этом в задании не говорилось ни слова.

Когда робот остановился, думая об этом, к нему подошел человек и спросил о цели визита, а затем предложил зарегистрироваться. Робот не ответил. Он постоял еще немного, отодвинул человека и двинулся по следу. Он увидел то место, где еще два часа назад женщина стояла и что-то пила. След, идущий дальше, был пропитан запахом этого напитка. Но человек не отставал. Он подошел сзади и снова заговорил. Тогда робот сжал кулак так, что из него выдвинулись пять коротких лезвий, и ударил человека. Затем, не оглядываясь и не спеша, пошел дальше.

Сзади начали стрелять. Робот не обратил на выстрелы внимания: пули не могли навредить ему. Ему не смог бы навредить даже крупнокалиберный артиллерийский снаряд. Пули только пробивали маленькие дымящиеся дырочки в одежде.

Он вошел в коридор. Вот комната, где женщина спала. Спала она плохо и видела ужасные сны; это робот понял по тому, как изменился состав ее пота. Когда женщина проснулась, она была очень испугана. Она беспокойно металась по комнате, а потом выскочила в дверь. Робот мог бы найти и убить ее очень быстро, но не спешил. Возможно, это начало игры, подумал он. Игра называется кошки-мышки. У людей она называется так, у других рас иначе. Но существа большинства планет знают ее правила.

Внезапно дверь распахнулась, и человек в черной форме начал палить из автомата, поливая робота сгустками раскаленного металла. Робот повернулся к нему.

– Ты любишь играть в кошки-мышки? – спросил он.

Человек выпустил еще одну очередь и опустил автомат.

– В эту игру играют только маленькие дети, – с удивлением ответил он.

– А зрелые существа? – спросил робот.

– Взрослые люди вряд ли.

– Очень жаль, – робот бросил в человека небольшое, но острое лезвие размером с монету. Лезвие пробило бронежилет и застряло в теле. Робот переступил через человека и пошел дальше по коридору. Игра в кошки-мышки, видимо, не подходила в этом случае. Придется придумать другую игру.

На шестьдесят третьей у Риты была подруга, которая, вообще-то, могла помочь. Подруга отвечала за электрооборудование на нижних, нежилых уровнях станции, поэтому знала все служебные входы и выходы как свои пять пальцев. Не может быть, чтобы на такой огромной станции не нашлось места, спрятать бедную девушку, подумала Рита про себя.

Она позвонила в дверь подруги. Разбудила ее. К счастью, Мария в эту ночь была одна.

– Рита? – удивилась Мария. – Вот уж тебя я не ожидала увидеть.

Слово «тебя» она произнесла с особенным нажимом, отчего Рита сразу съежилась.

– Ты прости меня, – быстро заговорила Рита, – такая вот я баба, как увижу хорошего мужика, удержаться не могу. А твой Андрей был хорошим, очень хорошим.

– Поэтому ты его и увела? – со стальным звоном в голосе спросила подруга.

– И да, и нет. Я же не от злости, я от доброты. Он сам ко мне пристал как банный лист. Говорю ему, мол, ты моя подруга, и что так нечестно, а он говорит, хочу только тебя и прямо сейчас. Хочу, и всё тут. А я, ты знаешь, никому отказать не могу. Даже мужу лучшей подруги. Вот так и получилось. Ну скажи, что ты меня простила. Все-таки два года прошло. А он кобель был, каждую юбку глазами провожал, помнишь?

– Я тебя давно простила, как же тебя, убогую, не простить, – ответила Мария. – Заходи, если пришла. Не будем вспоминать старое. Мы же с тобой подружки в конце концов. Между нами столько всего было, что лучше не вспоминать.

Рита быстро и сбивчиво рассказала подруге о том, что произошло.

– Если ты мне не поможешь, он меня убьет.

Подруга засуетилась.

– Места на станции полно, – говорила она, – вот тебе ключ. То есть два ключа. Это служебные. Первый ключ, видишь, с цифрой двенадцать, от двенадцатого технического уровня, а второй от электроаппаратной. Туда никто не заходит, кроме меня. Не трогай рубильники – убьет. Там много шкафов, целый лабиринт. Забирайся в самый конец. Там будут полки. На них ящики с инструментами. Спрячься за ящиками, тебя сам черт не найдет. Запомнила? Я буду держать за тебя кулаки, на удачу.

Рита всхлипнула и вытерла слезы.