Последний аргумент Казаков Дмитрий

– Мы все умрем, – проговорил Владимир без прежнего пыла. – Раньше или позже. Вопрос лишь в том – как? С честью, или словно смердящие псы, в сточной канаве…

Он замолчал, бросил взгляд на часы.

– Мне пора на занятия! Потом еще поговорим!

– Конечно, – ответил Игорь, включая мотор коляски и направляя ее к лифту. – Пойдем, провожу тебя.

Парадный мундир, идеально погнанный по фигуре, в то же самое время нещадно жал, а ботинки казались настолько неудобными, словно были на два размера меньше. Чувствовал Виктор себя крайне неуютно.

Помимо всего прочего, в приемной министра внутренних дел было очень жарко, и хотелось выйти и глотнуть свежего воздуха.

Сидящий рядом полковник Мухаметшин выглядел мрачнее тучи. Свежевыбритый подбородок блестел, точно смазанный маслом, а глаза начальника антитеррористического отдела были красные, словно у кролика. Дает знать о себе бессонная ночь.

Вызов к министру последовал неожиданно, и собираться пришлось в спешке. Виктор держал на коленях тонкую папочку с материалами, которые могут заинтересовать высокое начальство, и она все время норовила выскользнуть из мокрых от пота рук.

Несмотря на срочность вызова, в приемной их продержали почти полчаса. Полковник уже начал беспокойно шевелиться, проявляя желание покурить, когда секретарша медовым голосом проговорила:

– Господин министр готов принять вас. Проходите.

Полковник тяжко вздохнул, а поднимался со стула с такой натугой, словно на плечах у него тяжеленная штанга. Виктор ощутил, как сердце тревожно забилось.

Тяжелая дверь темного дерева распахнулась беззвучно. За ней кабинет – размером с хорошую залу. Через большие окна падает яркий дневной свет, стены отделаны резными панелями. Над головой хозяина, восседающего за огромным черным столом, выточенным словно из каменной глыбы, портрет президента.

– Прошу вас, – министр, подтянутый и элегантный, поднялся навстречу гостям. На лице его играла дружелюбная улыбка, но глаза были холодные, изучающие.

Виктор сел на предложенный стул, чувствуя себя змеей под взглядом заклинателя. Рядом умостился тяжело пыхтящий полковник. От него несло потом, словно от пахотного коня.

– Итак, господа, – проговорил министр и тут же улыбку словно сдуло с его лица, – я весьма недоволен вами.

Сказано это было таким тоном, что Виктор напрягся, ожидая, что последует немедленное распоряжение о снятии с должности, понижении в чине, переводе на Чукотку, отдании под суд, расстреле…

– Да, я недоволен, – повторил министр. – Террористы взрывают тюрьму, следственный изолятор специального назначения! И как я, например, могу чувствовать себя после этого в безопасности?

– Никто не может чувствовать себя в безопасности там, где есть терроризм, – сказал Мухаметшин твердо.

– Верно, – неожиданно легко согласился министр. – Так что президент готов пойти на крайние меры. Терроризм жестко завязан на националистическое движение, и такая ситуация уже была в нашей стране. В конце двадцатого – первой половине двадцать первого века. Но с ней удалось справиться.

– Вы имеете в виду действия генерала Суханова? – звенящим от напряжения голосом спросил Виктор. – Который сумел организовать тотальное истребление целого народа в течение двух недель? И какой же народ вы хотите уничтожать на этот раз? Если русский, то вам придется отправить на расстрел и меня!

– Ну, не принимайте все так буквально, – министр улыбнулся. – Вряд ли мы пойдем на такие меры. Расскажите лучше о взрыве. Молчите, полковник, я хочу послушать майора Белкина!

– Несомненно, его осуществили представители Российского национального комитета, – проговорил Виктор осторожно, глядя в то же время на министра. В голове зашевелилась злая мысль – «А ты сам-то какой национальности? Судя по фамилии, уж точно не русский…». – С целью уничтожения попавшей в наши руки террористки Нафановой. И цели своей они, к сожалению, достигли.

– Это я понял, – иронично усмехнулся министр. – Дальше!

– При взрыве также погиб полковник СКС Бритни.

Министр помрачнел, на лицо его набежала тень.

– Это я тоже знаю. Жаль, жаль…

– Кстати, – вмешался полковник Мухаметшин. – Почему поисками ядерной бомбы занимается не местное отделение Службы, а приехавшие офицеры со своим персоналом?

– Это необходимо, – министр зачем-то оглянулся, словно взглядом мог обнаружить подслушивающие устройства. – В штаб-квартире СКС подозревают, что в местном отделении есть осведомитель, работающий на террористов. Если вести работы обычным порядком, то злоумышленники будут знать о ней все и легко уйдут от тех, кто их будет ловить.

– Ничего себе, – протянул полковник. – Кто бы мог подумать…

– Так что, господа, – министр глянул сурово, – хотите вы или нет, но сотрудничать с майором Спирсом вам придется.

Мухаметшин протестующе засопел, но выразить возмущение ему не дали.

– Никаких возражений, – министр поднял руку. На запястье блеснули дорогие часы, – лучше расскажите мне о том, что вы планируете делать. Через час мне ехать к президенту, и я хочу обладать всей информацией!

На кафедре царила спокойная, расслабляющая атмосфера. Парил на столе вскипевший чайник, пахло лимоном и свежей заваркой. Владимир, совершенно опустошенный после трех пар лекций, сидел в углу и смотрел, как в комнате один за другим появляются коллеги, закончившие занятия.

Зазвенели извлекаемые из шкафа чашки и Зара Асламовна, секретарь кафедры, принялась разливать чай. Послышалось легкое журчание, аромат заварки стал сильнее.

Первую чашку ухватил, как обычно, нетерпеливый Али Мехмедович. Глотнул и тут же скривился – жидкость оказалась слишком горячей.

– Вперед батьки в пекло не суйся, – с улыбкой заметил доцент Осипенко. – Куда торопишься-то?

Пили чай, в коридоре было тихо – студенты дневного отделения покинули институт, вечерники еще не появились, и сама собой завязалась беседа.

– Нет, не могу я понять терроризм, – сказал Али Мехмедович, протирая вспотевший лоб носовым платком. – С точки зрения потомственного интеллигента – не могу. Зачем взрывать тюрьму?

– Говорят, что в ней содержался опасный для них свидетель, – осторожно заметил ассистент Назарбаев. – Вот и убили его.

– Что, разве нет других способов это сделать? – Али Мехмедович всплеснул руками. Весь вид его выражал крайнее негодование. – Нет, надо уничтожать древнее здание, убивать многие десятки человек!

– Попробовали бы вы сами, Али Мехмедович, – сказал Владимир с улыбкой, – проникнуть в хорошо охраняемое здание, в камеру, убить свидетеля и после этого еще и выбраться оттуда живым, не оставив следов! Я не представляю, кому это под силу. Разве что суперменам, героям романов писателя Головачидзе!

– Да, задачка непростая, – Али Мехмедович слегка смутился, но тут же вновь затараторил, как ни в чем не бывало. – Но стоит отметить, что эти террористы ведут борьбу за национальные интересы русских! Такое в мировой истории мы видим впервые – чтобы представители титульной национальности прибегали к террору!

– Так и не было такого в новой истории, чтобы представители титульной национальности оказывались в собственной стране в меньшинстве, – проговорил Владимир, отставляя опустевшую чашку.

– Подобная ситуация, что бы мы о ней не думали, привела к нестабильности государства! – вмешался в беседу Моисей Аронович, самый старший из работников кафедры. Ему давно перевалило за семьдесят, но он сохранял ясность и подвижность ума. – И я думаю, что дальше ситуация будет только хуже! Тяжелого политического кризиса не миновать.

– Это еще почему? – вскинулся Али Мехмедович.

– Ни одна империя… не кривитесь, Али! Империя не означает формы правления, а всего лишь определенный тип государственного мышления! Россия всегда была империей! – Моисей Аронович оглядел собеседников, словно выискивая противоречащих, но никто не стал возражать. – Так вот, ни одна империя, не сумевшая сохранить ядро – титульную народность, ее создавшую – не выжила! Вспомним Рим. Как только римляне растворились среди других народов, потеряли самосознание и доминирующее положение, громадная держава рухнула! Точно так же – империя Чингизидов. Турецкая держава выродилась, когда ядром ее армии стали славяне-янычары! Последний пример – Соединенные Штаты Америки. Уж на что могучее было государство – почти весь земной шар под себя подмяло! А когда этнос агнлоамериканцев, выходцев из восточных штатов, потерялся среди негров, латиноамериканцев, итальянцев и китайских эмигрантов – тут же вам гражданская война и распад государства! Как мне кажется, то же ждет и нас, причем довольно скоро…

– Так что, у России нет будущего? – охрипшим голосом спросил Осипенко.

– Когда-то президент Путин сказал, – проговорил Владимир негромко, но все сразу повернулись к нему. В глазах – жадное внимание, – «Или Россия будет великой, или ее не будет вовсе». Если русский народ не возродится во всем величии, то гибель державы неизбежна. А то, что родится на ее обломках, уже не будет Россией.

В комнате наступила гробовая тишина. Слышно было, как топает кто-то в коридоре, как грохочет ведрами уборщица в расположенном за стеной актовом зале.

Звонок телефона хлестнул по нервам, словно электрический разряд. Все одновременно вздрогнули, а Зара Асламовна, едва не опрокинув чайник, поспешно взяла трубку.

– Владимир Святославович, это вас!

Он ощутил некоторое удивление – кто бы это мог быть, но трубку взял.

– Я слушаю.

С другого конца провода донесся напряженный, словно тетива, голос Николая:

– Привет. Станислав только что позвонил.

– Куда? – задал дурацкий вопрос Владимир, ощущая, как сердце начинает колотиться все чаще, а рука невольно тянется к карману, в котором лежит предмет, лишь внешне похожий на сотовый телефон.

– Сам понимаешь, куда, – контрразведчик сочно выругался. – Быстрее к нему на квартиру. Тебе ближе – может, еще успеешь их опередить. В любом случае, что бы ни произошло там, жди меня в кафе «Бегония». Оно в квартале от дома Станислава. Понял?

– Да, – Владимир положил трубку на место, а затем, стараясь двигаться неторопливо, поднялся. – Вынужден вас покинуть, коллеги. Я пойду.

– Счастливчик, – с улыбкой пробурчал Осипенко. – Мне еще две пары отрабатывать!

Владимир вышел в пустынный коридор. У расписания толклись несколько студентов. Не стесняясь их, он побежал. Так, как не бегал, наверное, со времен службы в армии.

Вихрем промчался по коридору. Ботинки простучали по мрамору лестницы, ладонь скользнула по лакированным перилам, и вот он уже в вестибюле первого этажа.

Охранник посмотрел изумленно на бегущего преподавателя, но Владимиру было не до него. Он пробежал через вертушку с такой скоростью, что та закрутилась с недовольным гулом.

На улице прохладный воздух попал в разгоряченное горло. Владимир закашлялся, но не замедлил шага. Бросился к вечно стоящим чуть в стороне от здания университета светло-желтым машинам такси.

– На Чертановскую, быстро! – сказал он, открывая дверцу.

Не привыкшее к тому, что на него шмякаются со всей силы, сиденье жалобно заскрипело, взревел мотор, и машина рванула с места. Таксист не стал спрашивать – что да как. Видно, что торопится пассажир. Глядишь, за скорость еще доплатит.

Ветер шелестел в полуоткрытом окне, неся запахи листвы и мокрого асфальта, негромко играла магнитола, по сторонам стремительно проносились дома. Шофер ехал рискованно, но правил не нарушал, настороженно зыркал в зеркальце заднего обзора большими темными глазами.

А Владимир все не мог отдышаться. Грудь ходила ходуном, в ней что-то хрипело и хлюпало. Воздух вырывался изо рта горячий, словно из топки. «Да, запустил я себя!» – подумал он невольно.

– Куда точно ехать? – спросил водитель, когда машина с визгом и лязгом выметнулась на Симферопольский бульвар.

– На Черноморском бульваре остановите, – буркнул Владимир, извлекая идентификационную карту и вставляя ее в считывающее устройство. – Прямо на перекрестке.

Таксист удовлетворенно улыбнулся, когда со счета клиента на его перетекло денег в полтора раза больше, чем полагалось по счетчику. Когда машина остановилась, сказал приветливо:

– Счастливого пути!

Но Владимир его не слушал. Он выскочил на тротуар и скорым шагом двинулся на запад, к Азовской улице.

Пройдя два квартала, Владимир свернул. Прошел небольшой скверик, где на скамейках чинно сидели бабушки, а посередке высился памятник президенту Синеву, творцу экономического чуда середины двадцать первого века.

Сразу за сквером начинался огромный дом типа «китайская стена», построенный еще в середине прошлого века и населенный в основном небогатыми людьми. В нем-то и жил Станислав.

Владимир свернул за угол и едва не споткнулся на ровном месте. У третьего подъезда, который ему как раз и был нужен, стояли несколько сине-белых милицейских машин. Расположившиеся вокруг них сумрачные парни в форме и с автоматами глядели сурово и решительно, и чтобы не вызывать подозрения, Владимир прошел мимо и зашел в соседний подъезд.

Кулаки сжимались, в груди клокотала ярость. «Опоздал, опоздал!» – ругался мысленно Владимир, поднимаясь по лестнице. – «И зачем мы только ждали? Надо было его ликвидировать еще тогда!».

По телу растекалось липкое ощущение страха.

Устроившись у окна на лестничной площадке, он видел, как из подъезда вышел Станислав в сопровождении двух милиционеров. Шел предатель медленно, сгорбившись и опустив голову.

При взгляде на него Владимир сжал зубы, чтобы сдержать рвущиеся с языка ругательства. Руки молили об оружии, о снайперской винтовке, из которой с такого расстояния просто невозможно промахнуться…

Станислава посадили в одну из машин. Милиционеры споро заняли места, взревели моторы и милицейская кавалькада скрылась в отдалении. Только в этот миг Владимир ощутил, что на площадке, на которой он стоит, резко воняет кошачьей мочой, а в углу высится куча разнообразного мусора…

Хлопнула дверь, на пролет выше появилась дородная светловолосая тетка в цветастом платье. При виде чужака взгляд ее стал подозрительным.

– Ходят тут всякие, – сказала она сурово. – И зачем? Позвать, что ли, Ивана? Он чужаков не любит, особенно евреев…

Кипя, точно перегревшийся самовар, Владимир поспешил вниз. Еще не хватало, чтобы его здесь запомнили! Вонь шибала в нос и заставляла прибавлять шаг. Наверху ругалась местная жительница.

В кафе «Бегония» было почти пусто. В углу компания молодых людей в черных куртках потребляла пиво. Слышались сильные голоса и взрывы хохота, сверкали бритые головы.

Владимир сел подальше от них, за столик рядом со стойкой. Едва успели принести заказ – черный кофе, как хлопнула дверь и появился Николай. Лицо его было осунувшееся, глаза глядели тревожно.

– Ну что? – спросил он, подсаживаясь к Владимиру. – Опоздал?

– Да, – кивнул тот убито и отхлебнул из чашки. Напиток оказался неожиданно хорошим, но даже вкус кофе не мог смыть горечь неудачи. – Перед самым носом увезли!

– Ясно, – кивнул контрразведчик. – Что думаешь делать?

– Не знаю, – пожал плечами Владимир. – Он ведь выложит все на первом же допросе. И про тебя и про меня.

– Я знаю, – брови Николая сошлись к переносице, а лицо словно окаменело. – И допрос этот состоится очень скоро…

Сбоку послышались тяжелые шаги, носа коснулся запах пивного перегара. Владимир поднял голову.

Двое крепких ребят из той компании, что сидела в углу, топтались у самого столика. Лица их были одинаково невыразительными, на них застыла гримаса злого упрямства.

– Чего надо? – недружелюбно поинтересовался Николай.

– Валите отсюда, жиды пархатые, – заявил тот из парней, что слева, с пронзительно синими, словно сапфиры, глазами. – Вам тут, в русском квартале, не место!

– А вы кто такие? – спросил Владимир, а про себя подумал с горечью «Понятно, почему в том подъезде так грязно. Там живут мои соплеменники!».

– Мы, – гордо выпятил грудь синеглазый, – русские националисты!

– А с чего вы взяли, что мы евреи? – спросил Николай. По его лицу было видно, что контрразведчик несколько опешил.

– А все, кто нам не нравится – жиды, – медленно, рокочущим голосом проговорил второй из парней, с толстой шеей и квадратной челюстью киногероя.

– Мы с ними боремся, отстаиваем права русского народа! – торопливо сказал второй.

– И как же? – поинтересовался Владимир. Страха не было, лишь злость на «националистов», которые только и способны хлестать пиво по кабакам и издеваться над теми, кто слабее.

– Мы их бьем! – рявкнул парень с квадратной челюстью и шагнул к сидящим, намереваясь перейти к практике «борьбы за интересы русского народа». Но неожиданно он сбился на полушаге, занесенная рука замерла, а взгляд прикипел к раскрытому удостоверению, которое появилось в руках Николая.

– Э, просим прощения, – поспешно заговорил синеглазый, на лице его появился страх. – Господин майор, мы просто пошутили… Надеюсь, вы…

– Убирайтесь! – сказал Николай тихо. Борцов с жидами словно ветром сдуло. Контрразведчик убрал удостоверение майора милиции и невесело улыбнулся.

– Вот твари!

– Да, – согласился Владимир. – Так что делать будем?

– Есть один вариант, – Николай вздохнул, в глазах его мелькнула нерешительность. – Я смогу пройти в здание УВД и убить предателя.

– Так тебя схватят!

– Не успеют, – контрразведчик неожиданно посмотрел на Владимира с такой грустью, что того пробрала дрожь. – Время на то, чтобы пустить пулю в лоб, у меня останется!

– Ты думаешь, это стоит того?

Николай молча кивнул. Лицо его было решительным.

– Татьяна, Иван, теперь ты… – сказал Владимир, чувствуя, что грудь готова лопнуть от боли. – Зачем жить, если вы все уходите?

– Кто-то должен продолжать борьбу! И лучше всего, если это будешь ты. Твоя смерть была бы невосполнима, а ты найдешь новых людей, лучших, чем мы!

– Это вряд ли! – заявил Владимир убежденно.

– Ладно, времени нет, – контрразведчик бросил взгляд на часы и поднялся. – Они уже довезли его.

– Успеешь? – спросил Владимир, вставая.

– У меня машина с мигалкой.

Они вышли из кафе, обнялись. Лицо контрразведчика было спокойным, просветленным, словно неизбежная смерть не пугала его.

– Прощай! – сказал он, садясь в серый, обтекаемой формы автомобиль.

– Прощай! – ответил Владимир, глядя, как машина с ревом исчезает за поворотом.

После поездки к министру у Виктора страшно разболелась голова. Целый день мучился, пока не выкроил время зайти в медицинский центр управления. Провел там час вдали от телефонов, компьютера и суеты расследования, вышел отдохнувшим и посвежевшим.

После процедур голова была приятно легкой, в ней не чувствовалось напряжения, а тело слегка покалывало, словно по нему бегали электрические заряды.

Но блаженное состояние продолжалось недолго. У самого входа в кабинет Виктора поймал капитан Асланян. Глаза его были вытаращенные, усы топорщились, точно у испуганного кота.

– Товарищ майор, товарищ майор, привезли! – затараторил он.

– Кого? – недоуменно спросил Виктор, с ужасом чувствуя, как череп наливается хорошо знакомой свинцовой тяжестью, а из тела уходит приятная истома.

– Без вас позвонил человек! – от возбуждения капитан едва не подпрыгивал, а во всегда правильной речи неожиданно прорезался кавказский акцент. – Он сообщил, что обладает данными относительно террористов, что сам из них!

– Когда его привезли?

– Только что! – Асланян преданно ел глазами начальство.

– Хорошо, – Виктор похлопал подчиненного по плечу. – Ведите его ко мне.

Он вошел в кабинет. Тут пахло остывшим кофе, а за окном сгущался майский вечер. На темно-фиолетовом небосклоне зажглись желтые и белые глаза звезд. Виктор отгородился от их пристальных взглядов шторой и включил свет.

Раздался стук в дверь.

– Войдите! – крикнул Виктор, устраиваясь в кресле.

В кабинете появился Асланян, а за ним, сопровождаемый конвойным, высокий мужчина с широкими плечами борца. Голова была опущена, а сильное тело казалось больным.

– Присаживайтесь, – сказал Виктор. – Вы, капитан, останьтесь.

Здоровяк опустился на стул, который заскрипел под его могучим телом. А когда пришедший поднял глаза, то Виктор едва не отшатнулся – такая в них была боль. Да, непросто далось ему решение прийти сюда…

Асланян устроился чуть в стороне.

– Как вас зовут? – спросил Виктор как можно мягче. Любой нажим сейчас будет губителен.

– Станислав, – ответил здоровяк и тяжело вздохнул. – Станислав Мержевский.

– И что вы хотите нам сообщить? – поинтересовался Виктор.

– Я… это, хотел! Ну рассказать… как и кто взрывал!

Закончив эту сложную фразу, Станислав замолчал. Видно было, что он сильно нервничает. Слова лезли из него с трудом, точно им приходилось протискиваться через узкое и неудобное отверстие.

– Рассказывайте, – подбодрил собеседника Виктор. – Мы вас очень внимательно слушаем…

Но не успел Станислав раскрыть рта, как резким и неприятным звонком разразился телефон экстренного вызова, связывающий майора Белкина с общей приемной отдела.

Виктор схватился за трубку, словно за шею смертельного врага, прорычал сердито:

– Майор Белкин слушает!

– Товарищ майор, – в голосе дежурного офицера угадывалось не положенное по уставу удивление. – К вам прошел полковник Васильев из ФСБ. Сказал, что по делу о взрывах…

– Хорошо, спасибо, – ответил Виктор и положил трубку. Теперь он понимал удивление дежурного. ФСБ приходилось крайне редко работать вместе с МВД, и офицеры двух ведомств практически не пересекались. А тут – старший по званию, пришел лично, вместо того, чтобы позвонить!

Дверь открылась бесшумно, и в помещении появился плотный невысокий человек. Волосы, торчащие ежиком, серебрились сединой, а в глазах стояло какое-то странное выражение.

– Добрый вечер, товарищ полковник, – сказал Виктор, поднимаясь из-за стола и протягивая руку гостю.

– Вечер добрый, – отозвался полковник, но руки не пожал, а вместо этого зачем-то полез во внутренний карман пиджака.

При звуках его голоса Станислав едва не подскочил на стуле. Плечи его напряглись, голова резко повернулась. На лице мелькнуло выражение страха, мгновенно сменившееся облегчением.

Рука Васильева вынырнула на свет. В ней блеснул металлом небольшой пистолет.

– Стой! – успел крикнуть Виктор. – Зачем?

Грохнул выстрел, в самой середине лба Станислава образовалась круглая аккуратная дырочка и он с глухим стуком упал со стула.

Ахнул и выругался капитан Асланян.

Виктор очень остро пожалел, что стоя не сможет дотянуться до ящика стола, в котором лежит пистолет.

Из коридора доносился топот и испуганные крики – там услышали выстрел.

– Зачем? – спросил грустно полковник, поднося дуло ко лбу. – А затем, что иначе нельзя!

Грохнуло еще раз.