Последний аргумент Казаков Дмитрий

После первого же гудка ответил приятный женский голос.

– Да?

– Ольга, это я, – проговорил он, чувствуя, что произносить слова отчего-то тяжело, а сердце начинает сбоить, словно в его идеальный мотор попала песчинка. – В чем дело? – с тревогой спросила она.

– Случилось то, чего ты так боялась, – выдавил он из себя. – Похоже, что мы больше не увидимся…

– Что? – голос ее сломался, в нем появились жалобные нотки. – Как? Может быть, что-то еще можно исправить? Ты где сейчас?

– Не могу тебе сказать, – ответил он. – И исправлять уже поздно. Я тебя люблю. Спасибо за все. Беги из Москвы как можно скорее и как можно дальше и прощай!

Он отнял трубку от уха, при этом показалось, что она сделана из раскаленного чугуна. Некоторое время подержал на весу, скрипя зубами и слушая, как на том конце провода плачет любимая женщина.

Чувствуя, что что-то рвет в себе, что-то важное, необходимое, повесил трубку на рычаги.

– Ну твари, вы мне за это еще заплатите! – эти слова он почти прорычал и поспешно вышел из телефонной будки.

В кармане уютным зверьком устроился прибор, лишь внешне похожий на аппарат сотовой связи, а в кейсе затаился пистолет. Все, что необходимо, если ты собираешься шантажировать целую страну.

В управление Виктор вернулся в расстроенных чувствах. Смолякова в квартире не оказалось, и стремительный ее штурм лишь озадачил соседей.

На квартире остались специалисты, которым предстоит обшарить каждый ее сантиметр, да несколько бойцов спецназа – на случай, если хозяин вернется. Дверь восстановили и теперь по ее виду не скажешь, что ее совсем недавно взламывали не самым аккуратным образом.

Едва Виктор оказался в кабинете, как требовательно зазвонил телефон экстренной связи.

– Слушаю, товарищ полковник! – ухватив трубку, сказал майор.

– Телевизор включи! – прорычал Мухаметшин, и в голосе его было столько злости, что Виктор не на мгновение не озадачился необычностью приказа.

Поспешно ухватил пульт и нажал кнопку.

Экран озарился с чмокающим звуком. На нем появилась ухоженная дикторша, звезда первого канала. Но сейчас ее хорошенькая мордашка была не столь безмятежна, как обычно, а в умело подведенных глазах плескался страх.

– … вам запись звонка, поступившего на наш телеканал, – проговорила она и застыла, глядя куда-то в угол экрана.

Из динамиков полился ровный, хорошо знакомый Виктору голос, принадлежащий Владимиру Сиолякову.

– Говорит представитель Российского национального комитета, – сказал он. – Официально сообщаю, что в нашем распоряжении имеется готовый к использованию ядерный заряд. Он расположен на территории Москвы и может быть приведен в действие в любой момент. Это не блеф, и не советую вам мне не верить. Что я требую – прежде всего личной безопасности. При малейшей угрозе моему здоровью либо свободе со стороны правоохранительных органов я нажимаю на кнопку. Неприкосновенность должна быть гарантирована мне в течение двух часов официальными лицами по вашему же каналу! Кроме того, Дума должна до вечера отклонить закон о переименовании государства! Пока это все.

Мягкий щелчок – положена трубка.

Дикторша ожила – словно кто-то включил куклу.

– В настоящий момент, – произнесла она, тщетно стараясь скрыть дрожь в голосе, – мы пытаемся получить комментарии от правоохранительных органов. Но…

Виктор отключил изображение.

– Я видел, – проговорил он в трубку, которую все время держал у уха.

– Это дерьмо! – воскликнул полковник с таким напором, что Виктор невольно вздрогнул. – Это такое дерьмо, в котором мы еще никогда не были! И я боюсь, что в будущем мы окажемся в еще большем дерьме! Всех быстро ко мне!

– Есть! – ответил Виктор и положил трубку. На душе было гадостно, не давала покоя мысль, что именно он, майор Белкин, недоглядел, не смог распознать опасного террориста, а нынешняя ситуация – плод его ошибки.

В рабочей комнате Виктор застал включенный телевизор, лица у подчиненных были ошеломленные.

– Все в кабинет полковника! Срочный вызов!

Он первым, подавая пример подчиненным, выбрался в коридор. За спиной слышал полный смятения гомон.

Полковник встретил их, сидя во главе длинного Т-образного стола, предназначенного для совещаний. Лицо Мухаметшина было багровым, а большие кулаки грозно лежали на столешнице.

– Явились! – приветствовал он вошедших. – Рассаживайтесь по местам! У нас есть пятнадцать минут, чтобы выработать план действий. Потом мне докладывать министру. Уж он-то не пожалеет моей задницы! У кого есть что сказать?

– Может быть, этот тип блефует? – предположил кто-то робко.

– Может и так! – рявкнул полковник и грохнул кулаками так, что массивный стол подпрыгнул. – Но мы должны рассчитывать на худший вариант, на то, что ядерная бомба у него действительно есть и он сможет ее взорвать!

– Сверху пришел приказ готовить выступление по телевизору, – продолжил он, немного успокоившись. – Сообщить, что все его требования будут выполнены, дать контактный телефон, по которому он сможет связаться с кем-то из нас. Одновременно – попробовать найти его. По идентификационной карточке, через пеленгацию телефона. Если получится, взять его под наблюдение. Но не попадаться на глаза, а просто следить. Рано или поздно он ошибется, и тогда мы сможем его взять. Текст сообщения для телевидения поручаю готовить вам, майор Сайфуллин.

Пожилой офицер с черными как смоль волосами и резкими чертами азиатского лица сдержанно кивнул. Сказал спокойно:

– Заготовка будет в течение двадцати минут!

– Очень хорошо, – полковник оглядел собравшихся, взгляд его задержался на Викторе. – Вы же, майор Белкин, пойдете на контакт. Вы уже встречались с этим негодяем, работали с его личным делом, и знаете, на что он способен… Так, что еще?

Договорить полковнику не дали. Дверь с грохотом распахнулась, и в помещение вошел майор СКС Спирс. Глаза его горели, а лицо корежила яростная улыбка.

– Добрый день, господа, – проговорил он. – Не помешал?

– Что вам угодно, майор? – Мухаметшин медленно поднимался из-за стола, напоминая встающего на задние лапы медведя.

– В связи с тем, что имеется угроза применения ядерного оружия, руководство вашим отделом переходит ко мне! Вот приказ министра, читайте! – Спирс оскалился нагло и торжествующе. Блеснули острые зубы, похожие на волчьи.

В руке офицера СКС оказалась бумага, украшенная синими кругами печатей и геральдическим орлом.

– Так, – проговорил полковник. По налившимся кровью глазам было видно, до чего ему трудно сдерживать себя. – Так. Что же, господин майор, ослушаться приказа я не могу. Жду ваших распоряжений.

– Так-то лучше, – усмехнулся Спирс, но на лице его не было торжества. – Тогда садитесь и докладывайте, что вы намереваетесь предпринять в настоящий момент!

Майор слушал внимательно, не перебивал, при словах «взять под наблюдение» лицо его на мгновение исказилось. А когда Мухаметшин закончил, Спирс проговорил ровным голосом, словно только что не было словесной схватки:

– Все придумано хорошо. Но каждый этап будет осуществляться под контролем офицеров СКС. С вашего позволения, полковник, я расположусь у вас.

Мухаметшин кивнул, а Спирс бросил «Все за работу», после чего вытащил из кармана мобильный телефон и принялся отдавать какие-то распоряжения.

Сотрудники отдела по одному покидали помещение.

Виктора у самой двери догнал полковник. Буркнул мрачно:

– Поговорить надо!

Вместе вышли в приемную, где обнаружились несколько человек в серых мундирах Службы. Один что-то втолковывал секретарю, тот сидел с обалдевшим видом и только кивал. Второй установил на столе ноутбук и тянул от него к окну провода, намереваясь подключиться к телефонной линии. Третий просто стоял и внимательнейшим образом рассматривал каждого из проходящих. Под этим взглядом становилось неуютно. Виктор ощутил, как внутренности пугливо сжались, а по позвоночнику побежал холодок.

В коридоре вздохнул с облегчением.

– Что вы хотели, товарищ полковник?

– Эти засранцы взяли нас за задницу, – в обычной манере сообщил Мухаметшин. – И держат за нее очень крепко. Но я не верю им. Они ведут свою игру и вовсе не в том направлении, которое нам показывают. Так что ты должен быть готовым в любой момент выйти из-под контроля и действовать вопреки их приказам и инструкциям. Понял?

– Понял, – чуть охрипшим голосом ответил Виктор. Его подбивали не много не мало на открытое противостояние СКС – одной из самых могущественных спецслужб земного шара! И кто – собственный начальник!

– Я прикрою тебя, если смогу, – полковник говорил тихо, постоянно оглядываясь. – Но помни о том, что не все и в моих силах…

– Я понял, – кивнул Виктор.

– Тогда иди, – полковник похлопал подчиненного по плечу, и майор невольно покачнулся под могучей дланью.

Кондиционер натужно гудел, словно огромная ленивая муха и Владимира все подмывало оглянуться и посмотреть, где же кружит надоедливое насекомое? С назойливым иррациональным желанием справляться удавалось не без труда.

Он сидел в небольшом баре. В зале было прохладно, а посетителей по раннему времени не было вовсе. За стойкой суетился бармен, время от времени поглядывая на щедрого клиента, который сидит почти час, не забывая время от времени делать заказы.

Есть уже не хотелось, и Владимир лишь лениво прихлебывал кофе да время от времени смотрел на часы. До назначенного им самим срока оставалось не так много, и чем ближе он подходил, тем сильнее ощущалось внутреннее напряжение.

– Нельзя ли включить телевизор? – спросил он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

– Конечно, – несколько удивленно ответил бармен.

Некоторое время он искал пульт. Затем экран озарился. На нем появились финальные титры какой-то «мыльной оперы». Жанр этот пользовался популярностью более двух столетий и сдавать позиции не собирался.

Под веселую музыку пробежали фамилии операторов, ассистентов и прочей кинематографической мелочи. Виктор напрягся, но после пошли рекламные ролики – один глупее другого…

Он сглотнул, ощутив, что в горле сухо, словно в Каракумах. Что они скажут ему? Как ему дальше вести себя? Или, может быть, не мучиться выбором и просто взорвать бомбу? Он посмотрел на карман, в котором лежал пульт, похожий на сотовый телефон. Нажать кнопку и…

Нет. Ольга еще не успела отъехать достаточно далеко. Надо дать ей время.

Он ощутил, что сидит весь мокрый от пота, словно после интенсивного бега, когда реклама закончилась. Резко и сразу, без обычных заставок и затягивания.

На экране возник диктор. Спокойный, сосредоточенный мужчина. На висках седина, взгляд острый, пристальный. Этот не будет дрожать от страха, как та куколка, которая читала новости утром…

Вспомнив ее, Владимир зло усмехнулся.

– Передаем сообщение для Российского национального комитета, – проговорил диктор звучным баритоном. – От лица МВД лично министр гарантирует вам безопасность и свободу передвижений. Сообщаем, что начато экстренное заседание Государственной Думы по отклонению упомянутого вами закона. Дальнейшие требования можете излагать по номеру ноль два. Это сообщение будет повторено через десять минут.

Владимир удовлетворенно вздохнул. Они поддались на его угрозы – и это хорошо. Значит, можно будет выторговать у них еще что-нибудь, прежде чем бомба будет приведена в действие…

– Вот гады! – проговорил бармен с чувством. – Террористы проклятые!

Владимир посмотрел на него почти с ненавистью, но быстро опустил взгляд, не желая выдавать своих чувств.

Допил кофе и поднялся, медленно и лениво.

– Спасибо, – сказал бармену. – Сколько с меня всего?

Рассчитавшись наличными, вышел из бара. На улице было жарко. От нагретого асфальта поднимались волны горячего воздуха, машины проносились через него раскаленными болидами, а подошвы прилипали к расплавившейся поверхности. Солнце, отражающееся от окон, слепило глаза.

После первых же шагов захотелось раздеться и нырнуть куда-нибудь в бассейн с ледяной водой. Владимир остро пожалел, что не успел переодеться во что-нибудь более легкое, и вынужден париться в костюме.

Руку постоянно держал в кармане, рядом с взрывателем. На всякий случай.

Свернул в узкий переулок. Здесь очень кстати обнаружился магазин, торгующий бытовой техникой. В отделе сотовой связи Владимир приобрел одноразовый телефон. Когда извлек из кармана пачку купюр, лицо молоденькой продавщицы удивленно вытянулось.

– Что-то не так? – спросил Владимир, внутренне напрягаясь.

– Нет, просто у нас очень давно никто не расплачивался наличными, – девушка улыбнулась. – Это так необычно.

Она стрельнула глазками, а он улыбнулся в ответ. Но несвоевременная мысль «если я нажму кнопку, то от этой молодой и красивой женщины останется кучка пепла» испортила улыбку, превратив ее в вымученную гримасу…

Выйдя на улицу, он тут же набрал ноль два.

– Дежурный слушает, – отозвался все тот же голос.

– Это из РНК, – сказал Владимир угрюмо, – кто будет со мной говорить?

В трубке что-то всхлипнуло, словно милиционер разразился рыданиями. Затем последовала серия коротких щелчков, из которых выплыл знакомый Владимиру баритон.

– Белкин у телефона, – произнес он.

– Ты знаешь, кто я, – Владимир улыбнулся, представив, как сейчас напряжен майор, как дрожит, боясь совершить ошибку, из-за которой погибнет огромный город.

– Знаю, – ответил Белкин, тем не менее, твердо. В голосе его не было нерешительности. – Чего ты хочешь?

– Сейчас – только того, чтобы в Думе поторопились, отклоняя закон. Передай им, что у них есть час. Я перезвоню. Диктуй свой прямой номер.

Он нажал «отбой», спрятал трубку в карман. Миновал расположившийся на углу газетный лоток и свернул в переулок. Здесь было темновато и мрачно, старинные дома нависали, словно готовые рухнуть скалы.

Соответствующие обстановке рождались и мысли. «Ну и что, даже если они отклонят закон?», – подумал Владимир, минуя хлебный магазин, из которого доносился аппетитный запах свежих булок. – «Что им помешает принять его потом, когда я не смогу их больше шантажировать?».

Нахлынуло чувство бесполезности происходящего.

«Может взорвать все прямо сейчас?» – мысль показалась спасительной.

В отчаянии он влез в карман, вытащил взрыватель и замер, не решаясь привести бомбу в действие. Сердце прыгало, словно взбесившийся кенгуру, лицо корежили судороги, а горло сжимала такая тоска, что хотелось выть…

«Неужели все зря?» – подумал он, поднося палец к кнопке.

– Вовка! – раздавшийся из-за спины звонкий и пронзительный голос заставил террориста вздрогнуть. – Айда в футбол! Выходи! Покажем этим с Шибаевского!

Владимир оглянулся. За спиной его, в пяти шагах приплясывал на асфальте белобрысый пацан лет двенадцати. В руках он держал черно-белый футбольный мяч, а на лице застыло упрямое выражение.

– Вовка! – возопил он еще раз, отчаянно подпрыгивая на месте.

В ответ распахнулось окно, оттуда высунулась лохматая рыжая голова.

– Сейчас выйду! – крикнула она. – Ты за Муратом заходил?

– Нет! Вместе зайдем!

Владимир неожиданно ощутил, что не решится спустить с цепи саму смерть, пока рядом эти мальчишки, полные жизни. Кто он такой, чтобы лишать их ее?

Взрыватель перекочевал в карман, а рука сама потянулась туда, где лежит успокаивающая холодная тяжесть. Пистолет. Последний штрих, чтобы расписаться в собственном бессилии…

Невесело усмехнувшись, Владимир зашагал дальше и вскоре вышел к небольшому парку. Тут успокаивающе шумели высокие старые вязы, могучие зеленые великаны, которые могли помнить еще двадцать первый век.

Некоторое время он стоял и смотрел, будучи не в силах оторвать взгляд от мельтешения листьев в голубой вышине, а когда развернулся, чтобы уйти, то прозвучал выстрел.

Точнее, что это был именно выстрел, он понял потом. В этот же момент тело, повинуясь неясному импульсу, резко дернулось в сторону, а по ушам хлестнул хорошо знакомый еще со времен службы звук.

Владимир метнулся в сторону деревьев. Перебросил тело через лавочку, перекатился по упругой и кочковатой земле. Сделал ложное движение, отвлекая стрелка, и затаился за стволом, толстым, точно железнодорожная цистерна.

Посланная вдогонку пуля бессильно вспахала траву. С всполошенными криками взвились с дерева галки. Где-то далеко, на самом краю слышимости, взвизгнула женщина.

Стреляли со стороны высотного дома. Владимир проходил мимо него пять минут назад. Палили, не особенно стесняясь. Даже глушителем не пользовались…

Владимир ощутил прилив гнева. Кто решился на такое? Кто?

В ярости выдернул из кармана трубку телефона.

Белкин ответил сразу.

– Слушаю?

– Вы что там, охренели, козлы вонючие? – прокричал Владимир. – Совсем с катушек съехали? Еще мгновение – и от всего вашего сраного города только пепел и останется!

– Спокойнее, – сказал майор, и в голосе его было искреннее удивление. – Что происходит?

– В меня только что стреляли!

Белкин выругался так, что ему позавидовал бы и пьяный матрос.

– Это СКС! – сказал он зло. – Они сейчас всем тут заправляют…

«СКС? Еще и эти на мою голову!» – от этой мысли Владимиру стало нехорошо.

– Я попробую прояснить ситуацию! – проговорил майор быстро. – А ты не подставляйся под пули и не нажимай кнопку! Слышишь?

«Как же, так я тебя и послушался!» – подумал Владимир, но вслух отвечать ничего не стал. Просто отключил связь.

Убрал телефон, а на смену ему вытащил пистолет.

«Ну ладно, давай поиграем!» – подумал он, ощущая прилив настоящего, злого азарта. В таком ты готов убить, обмануть соперника, лишь бы только победить. А уж если ставкой является твоя собственная жизнь, то тем лучше!

«Хоть в бою сдохну!» – решил Владимир и слегка высунулся из-за дерева.

Грохнул выстрел, взвизгнувшая пуля оцарапала кору.

Высунулся с другой стороны, для чего пришлось пройти несколько метров. Снайпер и тут не дремал, оставил отметину на стволе. Если так и сидеть за деревом, то его скоро обойдут и запросто пристрелят.

Остается бегство.

Он вдохнул и выдохнул несколько раз, готовя тело к бегу. Остро пожалел, что в неудобном костюме, в котором трудно перемещаться с нужной скоростью.

Тем не менее, стартовал так резво, что снайпер его рывок прозевал.

Запоздало выстрелил, но не попал.

А Владимир пробежал полосу деревьев и стремительно сокращал расстояние до спасительного угла. Тут было открытое пространство, и он бежал рывками, меняя направление.

Но выстрелов почему-то больше не было.

Но он не думал об этом, а когда выскочил из зоны обстрела, облегченно вытер мокрый лоб.

Когда Виктор услышал короткие гудки отбоя, то готов был раздавить трубку от ярости! Как же так? Кто рискует ядерной катастрофой, идет против всех инструкций и приказов, провоцируя Смолякова?

Версия была всего одна.

Виктор оглянулся на офицера СКС, который серой тенью сопровождал его не первый час, и заторопился к выходу из комнаты. Вихрем пролетел коридор и, не обращая внимания на протесты сидящих в приемной, ворвался в кабинет полковника Мухаметшина. Бывший его кабинет…

Майор Спирс был здесь. Развалившись на стуле, он лениво потягивал что-то из высокого бокала, вглядываясь одновременно в экран ноутбука. На лице его была недовольно-брезгливая гримаса. Полковника, который час назад уехал в министерство, в кабинете не было.

– Это вы отдали приказ стрелять в Смолякова? – напрямую спросил Виктор, с трудом сдерживая кипящую внутри злость. – И как вы его обнаружили?

– У нас есть свои способы поиска людей, – ответил Спирс высокомерно, глядя на Белкина, словно на надоедливое насекомое. – Например, висящий над городом дирижабль, снабженный самой современной следящей аппаратурой. Мы запеленговали телефонный звонок Смолякова. Дальше все было делом техники. А убить злодея – разве не лучший способ с ним покончить?

– Вы хоть понимаете, чем рискуете? – заорал Виктор, не заботясь более о приличиях. – Ваш снайпер промазал! Что, если бы террорист нажал кнопку?

– Что же, – равнодушно пожал плечами Спирс, но глаза его полыхнули злобой. – Мир еще раз убедился бы, что Специальная Контрольная Служба нужна.

– И ради этого вы готовы погубить почти десять миллионов человек? – спросил Виктор тихо. – Немедленно отдайте приказ о прекращении стрельбы!

– Вы забываетесь, – издевательски улыбнулся Спирс. – Еще слово – и я отстраню вас от следствия…

– Слов не будет! – Виктор на мгновение ощутил себя на краю пропасти. Еще шаг – и дороги назад точно не будет. Вспомнился полковник, его распоряжение «действовать вопреки приказам и инструкциям»…

Шаг в сторону. Поднятый локоть. И резкий удар. Влажный хруст и сопровождающий офицер, который стоял за спиной, с мягким стуком падает на землю.

Еще одно быстрое движение, и зрачки майора Спирса расширяются, глядя в черное отверстие пистолетного дула.

– Отдавай приказ, – проговорил Виктор тихо. – А не то я прострелю тебе голову… Нет, лучше другое место. Не умрешь, но мужчиной быть перестанешь. Понял?

«Что я делаю?» – пришла мысль, окрашенная страхом и неуверенностью. – «Ведь за это – под суд!».

«Я спасаю жену и сына! Свой город и свою страну!» – ответил сам себе и ощутил прилив твердости. – «И сделаю для этого все, что понадобится!».

Лицо офицера СКС покраснело, а когда он заговорил, то в горле его слышалось гневное клокотание.

– Девятый, я первый, – сказал он в мембрану устройства связи. – По объекту больше не стрелять. Как поняли?

– Это девятый. Поняли хорошо, – отозвался басистый голос, в котором звучало удивление. – Слежение продолжать?

– Да, – проговорил Спирс и бросил на Виктора взгляд, полный ненависти.

– Очень хорошо, – сказал тот и показал на устройство связи, похожее на большой и уродливый сотовый телефон. – Дайте это сюда.

– Зачем? – удивился майор СКС.

– Надо, – коротко ответил Виктор, принимая в руку тяжелый прибор.

Спирс не успел не увернуться, не защититься, когда рукоятка пистолета въехала ему в затылок. Он просто упал вперед, ткнувшись лицом в столешницу.

Виктор поспешно раздел его и связал собственной одеждой. Привязал к стулу, а в рот вставил хороший, прочный кляп.

«Пусть отдохнет» – подумал, любуясь на творение своих рук. – «А то нервный какой-то стал, агрессивный!».

Он проверил того, которого сразил ударом локтя. Тот лежал без сознания, а из сломанного носа сочилась ярко-алая, как морс, кровь.

Теперь у него было время. Не очень много – до тех пор, пока подчиненные майора не обнаружат его.

Пистолет Виктор убрал на место, а в приемную вышел спокойный, с серьезным лицом.

– Майор просил не беспокоить его, – сказал он сурово, обведя взглядом СКСников. – Срочные вызовы можете направлять ко мне…

В коридор вышел не спеша, а уж тут припустил изо всех сил. Высунувшемуся из двери Делиеву бросил «За мной!.

Словно два скаковых жеребца, промчались они по управлению. В гараже Виктор впрыгнул в дежурную машину, всегда стоящую с включенным мотором, приказал водителю „Выезжай!“.

Сам же с замиранием сердца приник к отобранному у Спирса устройству связи.

– Девятый, я первый, – сказал он, ощущая, что отчаянно хочет проснуться. – Где объект сейчас?

– Первый, я девятый, – быстро пришел ответ. – На улице Льва Толстого. Движется в сторону улицы Россолимо.

– Слышал? – спросил Виктор шофера. Тот кивнул. – Тогда давай туда. Как можно быстрее!

На заднем сидении изумленно сопел капитан Делиев.

Ноги после пробежки болели, а дыхание стало хриплым. Он брел из последних сил, сжимая правую руку на оружии. Левая ладонь тесно обхватывала пульт дистанционного взрыва. Одно нажатие – осознанное или судорожное – и все…

Ему было плевать, что при виде грязного человека с пистолетом в руке и безумным взглядом люди шарахаются и спешат исчезнуть. Он чувствовал, что за ним следят, ощущал на затылке внимательные глаза – это было главное.

Но вот откуда они смотрят на него, он не мог догадаться.

Хотелось побежать, найти укрытие, спрятаться куда-то под землю, но он знал, что это не поможет. Просто нервы не выдерживали страшной нагрузки, вот и все.

Он пересек поперечную улицу, не обращая внимания, что идет на красный свет. Визжали шины, скрипели тормоза, матерились водители, а он все шел. Сам не зная куда. Словно загнанное животное, которое из последних сил тащится, окропляя снег кровью, в страстном желании жить пытаясь уйти от охотника…

Он не был ранен, но все равно чувствовал, что силы истекают из него.

Он вышел еще к одной улице, на мгновение остановился. На другой ее стороне виднелся сквер. Большой, засаженный березами. Белели стволы, желтые пятна солнечного света лежали на изумрудной мягкой траве. Доносилось игривое птичье щебетание.

Ему вдруг очень захотелось туда.

Машин не было и он безвозбранно перешел на другую сторону. Словно в облако, окунулся в запахи свежей молодой зелени. От них закружилась голова, захотелось лечь прямо на траву и уснуть, чтобы проснуться совсем в другом мире…

Но голос, прозвучавший сбоку, принадлежал миру этому.

– Господин Смоляков, давайте поговорим, – произнес он.

Владимир быстро развернулся, вскинул пистолет.

В трех шагах от него, демонстративно разведя в сторону руки, стоял майор Белкин. Вид у него был измотанный, лицо блестело от пота, а на ладони темнел свежий порез.

– О чем нам говорить? – прохрипел Владимир, чувствуя, как саднит горло. Поднял левую руку, демонстрируя зажатый в ней взрыватель. – Одно нажатие, и нам не о чем будет говорить!

– Тогда поговорим так, чтобы этого нажатия не было, – Белкин бросил быстрый взгляд на взрыватель, в глазах его на мгновение мелькнул страх.

„Боится“ – подумал Владимир, не чувствуя удовлетворения, лишь страшную, невыносимую усталость. – „Все они боятся. И я боюсь“.

– Я должен… взорвать это, – сказал он, не чувствуя убежденности и злясь от этого. – Это последний аргумент в пользу того, что русский народ достоин жизни…

– Нет, – покачал головой майор. – Это аргумент в пользу того, что русских надо уничтожать, точно бешеных собак! Что они не способны ни на что, кроме массовых убийств!

– Вот как? – спросил Владимир глухо, не замечая, как опускается пистолет в его руке.

Повисла пауза. Белкин стоял неподвижно, а Владимир ощущал, что сердце, придавленное страшной правдой, бьется все реже и реже. Ведь так оно и есть, взорви он бомбу – ничего не изменится, только к русским начнут относиться по всему миру так, как к арбам в начале двадцать первого.

Виктор вздохнул с облегчением, когда тон террориста из агрессивного, каркающего, стал обычным, почти человеческим. Сиоляков расслабился, пистолет чуть опустился.

– Да, – сказал он после паузы, и на лице его вдруг просияло впечатление странной решимости, – но у меня еще есть свой личный последний аргумент!

Виктор дернулся, намереваясь что-либо сказать, но тут же замер, будучи не в силах вымолвить ни слова. Смоляков улыбнулся, грустно и страшно, молниеносным движением поднес пистолет к виску.

– Все было зря, – сказал он спокойно и четко. – Мы все равно обречены…

Хлопнул выстрел. Брызнула кровь. То, что недавно было человеком, упало на траву.

Виктор ощутил в ногах внезапную слабость. Не в силах стоять, он сел на землю. Не было желаний, даже мыслей, только непонятное чувство горечи, словно лишился чего-то очень близкого, дорогого…

Все громче звучали, перекрывая чириканье птиц, сирены милицейских машин.