Тень дракона Золотько Александр

Глава 2

Шатов открыл дверь квартиры своим ключом. Они с Витой всегда открывали дверь самостоятельно, не нажимая на кнопку звонка. У каждого из них был свой ключ, каждый из них имел право самостоятельно решать – приходить или нет. Все это напоминало игру, но Шатов знал, что Вита относится к этому очень серьезно.

Она не хотела быть обузой. Она не хотела превращаться в привычку. Она… Шатов это понимал, но точно также он понимал, что больше всего Вита боится, что Шатов может превратиться в привычку или обузу. Каждый раз, возвращаясь домой, Шатов боялся, что увидит в ее глазах разочарование. Каждый раз…

Он называл Виту своей женой, но никакого официального закрепления их отношений Вита не разрешила.

– Я хочу любить тебя только за то, что ты – Евгений Шатов, – сказала Вита, – и я не хочу, чтобы ты превращался в мужа, а я – в жену. Ты имеешь право меня любить, и я не хочу, чтобы это право превращалось в обязанность.

Шатов смирился не сразу, пришлось выдержать несколько очень напряженных разговоров, прежде чем стало понятно – никакого другого варианта их отношений Вита не примет.

– Я пришел, – сказал Шатов, сняв куртку и туфли, – встречайте.

– Здравствуй, Евгений Шатов, – Вита остановилась на пороге комнаты.

– Понимаешь… – Шатов нервно потер руки, – я был очень занят и не смог перезвонить…

Вита молча улыбнулась, разглядывая Шатова.

– Я… Ну правда, не мог… Был очень напряженный день… – по дороге домой Шатов решил, что о предстоящем расставании лучше сказать сразу, но все приготовленные аргументы разом испарились. Как исчезла и уверенность в том, что отъезд Виты вообще нужен.

Я не смогу приходить в пустую квартиру, подумал Шатов. Я не смогу…

– Прости меня, пожалуйста… – жалобно протянул Шатов, протягивая руки.

– Я вас прощу, Евгений Шатов, при точном выполнении вами ряда тяжелых и унизительных условий.

– Согласен, – не задумываясь, кивнул Шатов, – приказывай, госпожа!

– Для начала… – капризно протянула Вита, – вам придется отправиться в ванную и смыть с себя пыль и скверну.

– Уже бегу.

Горячая вода была, Шатов торопливо разделся и стал под душ. Хорошо. Не душ, хотя душ – это тоже неплохо. Хорошо то, что у него есть Вита. Хорошо, что он любит Виту. Хорошо, что Вита, похоже, тоже любит его. Не смотря ни на что. Не смотря на то, что журналист превратился в ночного сторожа, что какой бы маленькой ни была ее зарплата, его жалованье было еще меньше. Не смотря на то, что Шатов так и не объяснил ей, кто и почему разгромил ее квартиру, и что именно произошло тогда с Шатовым.

Я не могу объяснить, сказал тогда Шатов, и она просто кивнула, соглашаясь. Когда он вернулся домой, избив главного редактора «Новостей» и ждал приезда милиции, Вита сидела на диване рядом с ним и молча, ни о чем не спрашивая, гладила его по руке.

Шатов вытерся, надел спортивный костюм и вышел из ванной:

– Жду твоих дальнейших указаний, госпожа.

– И ты их сейчас получишь, Евгений Шатов, – Вита поманила Шатова пальцем, ушла в комнату и села в кресло.

– Ужина не будет, – сказала Вита, когда Шатов вошел. – Во-первых, уже слишком поздно для еды. А во-вторых, у нас нет денег. Мне задержали зарплату.

Вита сказала это просто, без надрыва или обиды. Просто констатировала факт. Шатов сжал зубы и сел на пол возле ее ног:

– Извини.

– Чушь. Голодание – это полезно для здоровья.

– Конечно, – согласился Шатов, – конечно. Но ты все равно меня извини.

– Хорошо, я тебя извиняю, – Вита провела рукой по влажным волосам Шатова. – Я тебя извиняю и требую выполнения моих условий.

– Только прикажи, – Шатов закрыл глаза, прислушиваясь к тому, как ее пальцы осторожно прикасаются к его лицу.

– Приказываю немедленно сообщить, зачем мне сегодня пришлось бежать в фотоателье и фотографироваться для заграничного паспорта.

– Что? – Шатов попытался обернуться к Вите, но она его мягко остановила. – Ты фотографировалась?

– Да. Сразу после обеда ко мне в аптеку пришел тот самый парень… Который привозил к тебе врача в то утро.

– Хорунжий…

– Он что – казак? – весело удивилась Вита.

– Это у него такая фамилия, – автоматически ответил Шатов.

– Да, а зовут его Михаил.

– Михаил.

– Пришел Михаил и попросил меня немедленно сходить к фотографу. Причем – в срочное фото. Сказал, что это ты распорядился все сделать так быстро, очень удивился, что ты не перезвонил мне, отобрал у меня квитанцию, и сам, насколько я понимаю, получил снимки. А я отправилась в аптеку.

– Он больше ничего не говорил? – стараясь оставаться спокойным, спросил Шатов.

– В общем – нет. Только просил передать тебе вот это, – Шатов почувствовал, как Вита потянулась куда-то, не вставая с кресла. – Деньги.

Деньги. Шатов взял из рук Виты несколько свернутых в двое стодолларовых купюр, зачем-то повертел деньги в руках.

– Что это может означать, Евгений Шатов? – спросила Вита.

– Это… – протянул Шатов, лихорадочно пытаясь придумать хоть что-нибудь. – Это означает, что я…

– Ну-ка, ну-ка, – подбодрила Вита, – ты всегда был особенно силен в экспромтах.

– Это означает, что я нашел, наконец, нормальную работу, и вот даже получил аванс, – Шатов пересчитал деньги и подумал, что исходя из суммы аванса, называть должность меньше, чем управляющий серьезного банка, нельзя.

– Тысяча долларов – это очень хороший аванс, – сказала Вита.

– Да, – кивнул Шатов. – Понимаешь…

Вита засмеялась:

– Обожаю слушать, как ты врешь.

– Я не вру, я действительно работаю теперь в другом месте. Только сегодня все решилось.

– И где же ты работаешь?

– В газете. Я работаю в газете, в должности редактора отдела. И… Я не хотел тебя обнадеживать заранее… Я вот сегодня уволился из магазина и положил трудовую книжку в редакцию… – Шатов говорил извиняющимся тоном, надеясь, что не слишком фальшивит.

В принципе, он не слишком искажал истинное положение дел. Действительно, сегодня в его трудовой книжке появилась запись о том, что он отныне редактор отдела расследований. В газете «Контраст». Правда, до его прихода в газету, там не было не то что редактора отдела расследований, но и самого отдела. А вся редакция состояла из главного редактора, компьютерщика, корректора и двух корреспондентов, по совместительству еще и выполнявших обязанности наборщиков.

И еще Шатов надеялся, что Вите не придется заходить в пропахшую чем-то прелым и немытым комнату в коммуналке, именуемую редакцией. С тысячей долларов аванса все это сочеталось слабо.

– Мне даже выдали удостоверение, – спохватился Шатов, и попытался встать, – хочешь, покажу?

– Я тебе верю, Евгений Шатов, – прохладная рука коснулась губ Шатова, – хотя ты совершенно не умеешь врать. И даже то, что ты стал редактором отдела, вовсе не внесло ясность в то, что я ходила к фотографу.

– Ну как же? – Шатов умудрился придать своему голосу удивление. – Не исключено, что мне придется ехать в командировку за границу. В длительную. А без супруги… Кстати, а почему это ты сказала, что у нас нет денег и оставила меня без ужина? А доллары?

– Это твои деньги, – спокойно ответила Вита. – И не мне решать, что с ними делать.

– А с ними делать… – Шатову вдруг показалось, что он нашел замечательный вариант, – давай плюнем на все и махнем сейчас в какой-нибудь клуб. На всю ночь. А потом, утром, ты позвонишь на работу и скажешь, что берешь отгул, а потом…

– А потом еще и ты позвонишь на свое новое место работы и сообщишь, что решил начать свою трудовую деятельность с прогула, – в тон ему подхватила Вита. – Нет уж, Евгений Шатов, сегодня у тебя тяжелая судьба – отправляться в постель с въедливой женщиной, которая внезапно обнаружила, что твое присутствие ее возбуждает. Намек понятен?

– Еще как! – Шатов поцеловал Виту в ладонь. – Этот намек спасает сегодня тебя от изнасилования, а меня от статьи за вступление в половую связь с применением силы, угрозы силы, беспомощного состояния жертвы или своего служебного положения.

– Какой ужас! Ты собирался сделать все это сразу?

– По очереди, – Шатов обернулся и встал на колени. – Вначале угроза, потом сила, потом беспомощное состояние, потом…

– Ловлю на слове, – Вита увернулась от поцелуя Шатова и встала с кресла. – Ты пока подготовь постель, а я схожу в душ, чтобы…

Зазвонил телефон. Шатов застонал.

– К вам звонят, господин редактор отдела, – сказала Вита, вставая, – постарайтесь говорить кратко и лаконично, иначе это вы подвергнетесь насилию. И я подозреваю – в извращенной форме.

– Да, – сказал в трубку Шатов, проводив Виту взглядом.

– Это Хорунжий.

Шатов глубоко вздохнул:

– Вы мне хотите что-то объяснить?

– Я хочу вас предупредить. Завтра в восемь часов тридцать минут за вами заедет такси. К этому моменту вы должны будете вместе с женой собраться вроде как для пикника. Вы уже переговорили с женой о ее загранпоездке?

– Еще нет.

– Плохо, но не страшно. Вы…

– Не страшно? Какого черта ты поперся к ней? И что это за деньги? И…

– Я поперся к ней для того, чтобы ускорить процесс. Деньги, которые я ей передал для вас – это как раз сумма, которую она должна будет взять с собой, чтобы задекларировать на таможне. И, пожалуйста, пусть она ничего не берет с собой лишнего. Пусть она вообще ничего не берет с собой, кроме того, что взяла бы в обычную поездку в лес.

– Что ты задумал? – срывающимся шепотом спросил Шатов, оглядываясь на дверь комнаты.

– Мы уже обо всем переговорили, господин Шатов. У вас есть время до утра, чтобы все оговорить с женой. Только…

– Что только? – перебил Шатов, – Что только?

– Я не думаю, что стоит ей все объяснять подробно. Она произвела на меня впечатление очень разумного человека. Поэтому – не мудрствуйте, а просто попросите выполнить…

– Не лезь в наши отношения! – уже почти выкрикнул Шатов.

– Извини, – в голосе Хорунжего действительно прозвучало искреннее раскаянье. – У нас просто очень мало времени. Мне сегодня с трудом удалось передвинуть срок твоего включения в группу на один день. Завтра к вечеру ты должен будешь…

В комнату вошла Вита, и Шатов не стал дослушивать Хорунжего до конца.

– Хорошо, я понял, – очень деловым тоном сказал Шатов. – До завтра.

– До завтра, – отозвался Хорунжий.

– Знаешь, какая у меня есть мечта? – спросила Вита.

– Не знаю, – Шатов снял покрывало с тахты, достал из шкафа постель.

– Я хочу, чтобы ты стал безработным.

– Ага, или пенсионером по инвалидности, – подхватил Шатов.

– Зато ты был бы всегда дома, и не вел длинные деловые разговоры по телефону вместо того, чтобы…

– Готово, – отрапортовал Шатов.

Вита села на постель, поправила волосы:

– С чего мы собирались начинать? Кажется, с применения силы?..

– С угрозы применения.

…Тело Виты еле заметно вздрогнуло. Заснула, понял Шатов. Вита всегда засыпала вот так, внезапно, чуть вздрогнув. Теперь главное – не разбудить ее неловким движением.

Шатов прикрыл глаза. Спать не хотелось. Возбуждение спадало медленно, сердце все еще билось учащенно. Прошло три месяца с их первой ночи, но всякий раз это происходило как… Нет, не как первый раз. Все происходило так, будто когда-то они были одним целым, потом надолго расстались, а потом встретились снова. В минуты близости они не ощущали себя парой, это Шатов знал точно, они были одним существом, купающимся в потоке наслаждения.

Вита еле слышно что-то пробормотала. Шатов не разобрал что именно, но в душе защемило. Не нужно ей никуда уезжать. Не нужно. Все это только наваждение. Бред. Ночной кошмар.

Не мог выжить Дракон. Не имел права. Шатов не хотел, чтобы Дракон остался в живых. Он мертв.

Шатов сжал кулаки, и Вита, почувствовав сквозь сон движение его мышц, снова что-то тихонько сказала.

Он слишком поверил в свое везение. Он почему-то решил, что достаточно только его желания. Стоит только захотеть, и они смогут быть счастливы.

Шатов открыл глаза. В комнате было темно, но ему показалось, что между стен плавают обрывки тумана. И словно потянуло ледяной промозглостью болота. И словно темная тень мелькнула в глубине. И голос.

– Я вернусь, – сказал голос.

Шатов попытался ответить, но горло не слушалось.

– Я вернусь, – снова повторил голос. – Ты ничего не можешь с этим поделать. Я приду сегодня, завтра, вчера… Я никуда не уходил. Если бы я ушел – ты тоже исчез бы, ведь ты – только моя тень… Слышишь? Возомнившая невесть что тень…

– Нет… – одними губами прошептал Шатов. – Я…

– Ты. Что ты?

– Я…

– Ты даже сказать ничего не можешь, только шелестишь, как сгоревшая бумага. Ты сжег бумажного дракона? И сам стал пеплом. Ты бросил меня умирать в болоте – и сам остался там же. Теперь ты будешь тонуть в нем, медленно захлебываться грязью, терять опору под ногами, звать помощь – и не получать ее, – голос из темноты становился то тише, то громче.

Шатову захотелось зажать уши руками, но на его плече спала Вита.

Туман сгущался. Теперь его космы ощутимо скользили по лицу Шатова, оставляя влажный холодный след. Ледяной комок опустился на лицо Шатова, мешая вздохнуть.

Нет, подумал Шатов. Сказать этого он уже не мог – губы не подчинялись. Нет. Нет…

– Нет! – Шатов проснулся от собственного крика.

– Что случилось? – спросила Вита.

Шатов промолчал, тяжело дыша.

– Тебе что-то приснилось?

– Да, – выдохнул Шатов.

– Что?

– Просто кошмар. Я даже и не помню…

– Успокойся, Евгений Шатов, я рядом, я тебя смогу защитить. Ты поспи, а я посторожу. Хочешь? – Вита прикоснулась губами к его лицу.

– Не знаю. Я ничего не знаю. Я… – Шатов вдруг решил, что вот именно сейчас нужно все Вите объяснить, рассказать обо всем и предупредить об отъезде. – Я…

– Что?

– Вита, – голос прозвучал фальшиво и слабо.

– Я слушаю тебя.

– Понимаешь, Вита, – Шатов провел рукой по ее плечу, – я не сказал тебе…

Вита молча ждала.

– Я должен был… но… я…

Молчание.

– Тебе… Я… – Шатов замолчал, поняв, что все равно не сможет ничего внятно объяснить.

Захотелось заплакать от бессилия. Как он может рассказать Вите, что ее летом чуть не убили из-за него? Как он сможет ей объяснить, что из-за него погибло несколько человек, а одного он убил своими руками? И как он сможет ей объяснить, что тот, убитый им лично, не умер, а вернулся? И что ее жизнь снова под угрозой? Как? Как? Как?

– Все будет хорошо, – тихо сказала Вита, – я сделаю все, что ты попросишь. Я смогу. Ты мне ничего не объясняй. Скажи только что нужно сделать.

Шатов застонал.

– Не нужно, Евгений Шатов. Все будет хорошо. Все…

В дверь позвонили. Когда-то Шатову пришла в голову мысль поставить звонок с трелью соловья. И вот теперь птица подала голос. Потом, после секундной паузы – снова. И снова.

– К нам пришли, – немного растерянно произнесла Вита.

– К нам пришли, – вслед за ней повторил Шатов.

– Нужно открыть, – сказала Вита.

– Я сейчас, – Шатов встал с дивана и попытался нашарить на кресле одежду. – Черт!

Щелкнул выключатель бра.

Соловей в прихожей заливался настойчиво.

– Черт, – повторил Шатов, натянув спортивные брюки.

Это приперся Хорунжий, подумал он. Мише снова пришла в голову замечательная идея, и он ринулся ее осуществлять. Убью, подумал Шатов.

– Убью, – сказал Шатов вслух, подходя к двери. – Кто?

Из-за двери невнятно что-то ответил мужской голос. «Евгений Шатов» – это все, что удалось разобрать.

– Ну я – Евгений Шатов, – Шатов щелкнул засовом, открыл замок и распахнул дверь.

Только после этого в голову вдруг ледяной струйкой просочился страх. А что если?..

Перед дверью стояли двое. Первым – высокий парень в кожанке, надетой поверх адидасовского спортивного костюма. Крепко сколоченный парень, отметил про себя Шатов. И парня этого крепко сколачивали с головы. И при этом не особо следили за эстетикой. Голова в результате получилась бугристая, с оврагами и промоинами. Непаханая целина.

Из-за его плеча выглядывало создание более утонченное. Во всяком случае, внешне. Возраст создания легко укладывался в диапазон от шестнадцати до тридцати. Ни девушкой, ни дамой подобную красотку Шатов бы назвать не решился. Он всегда старался слова употреблять точно.

– Евгений Шатов, типа? – спросил парень, заглянув в бумажку.

– В натуре, – кивнул Шатов.

– Я квартиру гляну, – сообщил спортсмен.

– Я тебе щас гляну, – пообещал Шатов.

– Не понял? – мышцы на лице спортсмена чуть дрогнули, пытаясь изобразить удивление.

– Тебе чего нужно? – спросил Шатов.

Создание за спиной парня выдуло изо рта пузырь жвачки.

– Это Поперечная? – спросил парень, заглянув в бумажку.

– Поперечная, бывшая Продольная. Что дальше?

– Дом пять, квартира сто три?

– Сто три.

– Ну так чо? – парень протянул бумажку Шатову.

Жвачка лопнула, облепив ярко накрашенные губы.

Шатов подавил легкий приступ тошноты и заглянул в протянутый обрывок бумаги. Адрес был написан его. И Фамилия с именем тоже.

– Ну? – спросил Шатов, протягивая бумажку назад.

– Обслуживание заказывали? – покопавшись в памяти, спросил спортсмен.

Фраза далась ему с видимым трудом.

– Вот это? – Шатов указал мизинцем на красотку.

– Его, – кивнул парень, – то есть, ее. На всю ночь.

– Проститутку? – уточнил Шатов.

– Служба эмоциональной разгрузки, – справившись, наконец, со жвачкой, выпалило создание.

Голосок был заслуженный, с хрипотцой, что сразу же сузило диапазон возраста до интервала двадцать пять-тридцать.

– Это вы меня хотите эмоционально разгружать? – Шатову стало смешно.

– Чего, типа, прикалываешься? – спортсмен насупился. – Заказывал шалаву?

– Не заказывал, – покачал головой Шатов.

– Что там у тебя? – из глубины квартиры спросила Вита.

– Ты мне шлюху не заказывала случайно? – не оборачиваясь, спросил Шатов.

– Не помню. А что – принесли? – Вита подошла к двери и положила руку на плечо Шатова.

Спортсмен несколько ошалело посмотрел на Виту, потом перевел взгляд на Шатова:

– Не заказывали?

– Абсолютно.

– А, может, друзья… – пробормотал парень.

– Я женатый человек, – сообщил Шатов.

– Может, напутали чего? – лицо спортсмена, напрягшись, изобразило растерянность. – Тогда – извини.

– Ничего-ничего, – Шатов закрыл дверь и обнял Виту.

– Да, Евгений Шатов, – сказала Вита, – не подозревала, что вы настолько развратны.

– Ужасно.

– Ужасно развратны, – Вита улыбнулась, – так вот куда уходят все ваши деньги.

– Гусары за любовь не платят, – заявил Шатов, – и даже женам денег не дают.

– Да, это аргумент, – согласилась Вита, – это очень веский аргумент. Значит, у тебя есть щедрые друзья, со странным чувством юмора.

– Друзья? – переспросил Шатов, с ужасом ощущая, как веселость испаряется и на ее место приходит…

– Что с тобой? – голос Виты долетел до Шатова словно издалека, словно между ними внезапно встала стена. – Что случилось?..

…Лифт не работает, и они пошел пешком. Наташка плетется следом за Душком. Пока они поднимались на восьмой этаж, она еще помалкивала, лишь один раз, споткнувшись, разразилась руганью. Теперь она ругается беспрерывно.

Говенная ночь, гребанный заказ, траханный мужик, недоделанные ступеньки…

И вонь из мусоропровода.

Блин, снова чуть каблук не своротила, твою мать.