Не торопи любовь Веденская Татьяна
– Алло! Ты о чем думаешь? – пощелкала пальцами около моего лица Римма.
Я дернулась и вернулась к аудитории.
– Я? О том, что у меня нет никаких конкретных целей. Я вполне готова плыть по течению.
– Ага. Пока тебя не выловит из него твоя матушка и не займется твоей судьбой сама. Ты хочешь довести до этого? – намеренно напугала меня противная Римка. Я побледнела. О маме я пока вообще старалась не думать.
– Тогда надо все-таки взять ответственность за свою жизнь в свои руки, – сочувственно посмотрела на меня Таня Дронова.
Я растерялась.
– И что это значит? Мне надо что ли, на улице к мужикам приставать?
– Нет, конечно, – успокоили меня все. – Это они должны приставать к тебе.
– Интересно, с чего бы? Никогда не приставали, а теперь все как один с цепи сорвутся, – усомнилась я.
– Так раньше ты была кто? – ласково улыбнулась Римка.
– Кто? – отшатнулась от нее я.
– Тетеря. Тютя. Размазня.
– А теперь?
– Ты должна стать настоящей акулой. Стервой. Охотницей.
– Я? – от неожиданности я затрясла тем, что у птиц именуют гузкой.
– Именно.
– Я не смогу.
– Сможешь!
– Точно не смогу, – затрепыхалась, представляя, как охочусь на мужчин с гарпуном и гранатами, я. После этого Таня Дронова, от которой я уж никак не ожидала такой подлянки, использовала прием психологического давления, в простонародье именуемый методом трех «да».
– Ты согласна, что этот Мормон Петрович обошелся с тобой по-свински? – спросила она в первый раз.
– Да, – не нашла возражений я, потому что это именно так и было.
– Ты понимаешь, что мужчины в основном просто пользуются нами, используют нас по своему усмотрению? – спросила она во второй раз.
– Да, – снова безвольно кивнула я.
– Ты хочешь стать счастливой? – прикончила меня она.
– Да, – кивнула я и поняла, что дальше соглашусь на все, что они не предложат.
– Тебе выпала честь отомстить за весь женский род! Мы научим тебя, а ты сделаешь это. Сама, повинуясь только железной логике и разуму, отберешь для себя богатого и привлекательного козла и женишь его на себе. Согласна?
– Да, – на психологическом автоматизме выдохнула я и тут же пожалела.
– Чистая, холодная месть!
– Если не ты, то кто же?! – заваливали меня лозунгами дамы.
– Клянись, – зная мой ненадежный нрав, потребовала Римма.
Будучи в состоянии умственного затмения, я заразилась всеобщим негодованием и воодушевлением. Мое раненое сознание рисовало картины загородных дворцов, свиты поклонников, горы разбитых мужских сердец под моими ногами. Мысль о том, что я совершенно не желаю разбивать чьи-то сердца, вылетела в трубу, как призрачный дымок.
– Клянусь всем, что есть у меня дорогого (непонятно, чем, на самом деле), запечатать двери в свое сердце, отгородиться от любви ледяными стенами и в тишине и спокойствии холодного разума отомстить за все обиды, причиненные мужчинами лично мне и всему женскому роду! – тараторила я вслед за Риммой, не вполне осознавая причин и последствий своих действий.
– А не крутовато? – усомнилась Лиля, но ажиотаж уже охватил присутствующих. Каждой из нас было что предъявить мужчинам, и всем показалось, что сегодня для них настал судный день.
– Нормально. Повторяй дальше! – замахала на Лилю рукой Римма.
– Обязуюсь не пожалеть труда и времени, чтобы занять место, достойное меня. Клянусь не довольствоваться малым, а взять все, что причитается мне по праву победителя.
– Это что именно? – не поняла Саша Селиванова, которой, по-моему, происходящее казалось полным бредом.
– Клянись. Выйду замуж только за обеспеченного мужчину с годовым доходом не меньше… – фантазировала Римма.
– Ста пятидесяти тысяч долларов США, – подсказала прагматичная Таня.
– Загородным домом, машиной, квартирой…
– Это нереально, – запнулась я.
– Реально, – нахмурилась Римма. Ее брак с автомехаником давал ей право желать для меня совершенно другой судьбы. Это надо было уважать.
– И еще! – вмешалась Лиля.
Мы повернулись к ней.
– Что?
– Пусть поклянется, что он не будет старше пятидесяти лет.
– Почему?
– Жить с импотентом, пусть даже и богатым, ужасно! – с неожиданной болью в голосе объяснилась она.
Мы затихли. Я машинально доклялась до конца, про себя подумав, что теперь точно не выйду замуж никогда, потому что под эти требования не подойдет никто. Коллеги плотоядно смотрели на меня, словно я уже была их законной добычей. И как меня угораздило наговорить все эти глупости? Хорошо, что жизнь с мамочкой научила меня легко относиться к нарушению данных клятв, подумала я.
– Пойду я, пожалуй, отсюда. Интересно, с чего вы решили, что такую, мягко сказать, глобальную задачу, может решить средней паршивости женщина за тридцать, без выдающихся способностей и, к тому же, совершенно лишенная силы воли? – Саша Селиванова недобро усмехнулась и встала со своего места.
– Мне еще нет и тридцати, – возмутилась я, хотя оставшиеся три месяца было трудно назвать длительной дистанцией.
– И что? Это что-то меняет? Скорее уж такой мужик женится на ком-то вроде меня, – Селиванова развернула корму в сторону отдела. Я взбесилась. Вот вам и все мужики – сволочи. А эта, не ко сну будет сказано, дрянь, что – карамелька?
– Стервозина. Кать, не обращай внимания, – бросилась ко мне Римма. Я улыбнулась.
– Рим, ты знаешь, я конечно и, правда, не очень-то подхожу на роль акулы брачной стихии, но думаю, что все же скорее женятся на мне, чем на этой… машине-убийце.
– Попробуем? – с задором в глазах спросила меня Таня Дронова.
Я посмотрела в ее чистые голубые глаза, обрамленные рыжими локонами.
– А может, ты?
– Я и так давно в строю, – усмехнулась она.
– Ну, тогда я с вами, – кивнула я и расслабилась. В конце концов, клин клином вышибают. Гори оно все синим пламенем, мне и вправду совершенно нечем занять свое время. То есть, есть чем. Я могу скитаться по подругам, могу пойти на очередной психологический тренинг, могу часами скачивать анекдоты из Интернета, но это все бренно. Надо, в самом деле, сделать в жизни хоть что-то достойное. Выйду замуж за миллионера. Хотя бы за сотнетысячеонера, хрен бы с ним. И как будет здорово увидеть лицо матушки, когда я приеду полоть ее грядки не одна, а с мужем-красавцем, сидящим за рулем какого-нибудь Лексуса хай-класса. Ради этого стоит немного попотеть.
Глава 3. Назвалась груздем – изволь соответствовать
Пословицу «молодо-зелено» в контексте совместного проживания с братцем я начала понимать в совершенно другом смысле. Образ его жизни приводил к устойчивому зеленоватому оттенку его лица, а поскольку, как ни крути, он действительно был вполне молод, формулировка «молодо-зелено» полностью соответствовала действительности. От чего мне не было легче. Жить в одном флаконе с молодым бесполезным существом, которое легко ориентируется в течениях музыки «хаус», но не ответит на вопрос «какое сегодня число и день недели», было сложно и неприятно. Иногда мне начинало казаться, что даже в вопросах месяца или года он ориентируется с трудом. Видя на деревьях зеленые листья, вдыхая раскаленный солнцем воздух, он сделает предположение, что на дворе лето. Однако задачку «выбери из трех месяцев один правильный» может и не решить. Уходя утром на работу, я не знала достоверно, что меня может ждать дома вечером. Пару раз я натыкалась на голых девиц, шастающих по коридору в ванну и обратно. Само по себе это не было плохим, даже наоборот, могло свидетельствовать об относительной нормальности Ромки, однако их количество (от двух до пяти, как в яслях) и частая сменяемость наводили на грустные мысли. Грустные мысли были такими: во-первых, как я могу надеяться устроить личную жизнь, если даже мой собственный брат живет с таким непотребством. Во-вторых, не пора ли бить в колокола и звать на помощь маму. В-третьих, если позвать на помощь к Роме маму, как потом смотреть ему в глаза. И, наконец, в-четвертых, что делать мне самой, если тут появится мама. Вышеизложенное останавливало меня практически в полете, я оставляла все как есть. А уж с тех пор, как братец вычислил, что я скрываю от мамули разрыв с Олегом Петровичем, желание исполнить долг старшей сестры умерло короткой естественной смертью.
– Слушай, а ты вообще-то была его женой? – ехидно спросил братец, когда я пыталась призвать его к порядку, не курить и, тем более, не оставлять бычки на кухне. Я покраснела и что-то забубнила себе под нос.
– Зачем, теперь, собственно, это… И кому это нужно…
– Нет?! – ахнул от открывшихся перспектив он.
– Ну… почему нет. В известном смысле, да, – неумело врала я.
– А в смысле регистрации в ЗАГСЕ? – припер меня к стенке Роман. Да уж, тяжелый союз малопонимающих друг друга людей налицо.
– Не твое собачье дело! – фыркнула я и гордо вышла из кухни.
В тот же вечер мелкий гад спер у меня из сумки паспорт и выяснил всю страшную правду. Естественно, после этого мы стали чем-то вроде подельников преступления, организованной бандой, морочащей голову честным людям (маме). На ее вопросы о Роме я набирала в грудь побольше воздуха и выдавала:
– Ромочка очень много работает. Так устает, что я прямо не хочу его будить, пусть поспит. – А он, в свою очередь, на вопрос мамы, почему я опять толкусь на Галушкина, а не еду к мужу, говорил разные варианты следующего:
– Катюша очень за меня волнуется. Ездит мне еду готовить чуть ли не каждый день. Что бы я без нее делал. Может, и правда жениться?
– Какие же у меня чудесные детки, – вытирала слезы умиления мама, а мое сердце сжималось в отвращении к себе.
Слава богу, мамины звонки раздавались не чаще пары раз в месяц. Авось, к ее следующему приезду, который ожидался не раньше моего дня рождения в сентябре, что-нибудь уже изменится в позитивную сторону и я смогу предъявить маме подходящего мужа вместо Олега Петровича. Хотя бы кандидата.
– Чтобы предъявить кандидата маме, надо самой хотя бы теоретически понять, где ты его собираешься взять, – возразила на мою не слишком логическую конструкцию Таня Дронова. Со дня эпохального Стратегического Совета прошло около двух недель, за время которых ровным счетом ничего не произошло. Главным образом из-за того, что все ждали конструктивных действий от меня, а я как-то не понимала, с чего начать.
– Я его собираюсь взять… где-нибудь, – заверила я Таню. Таня помрачнела.
– Думается мне, что ты его заполучишь, когда рак на горе свистнет. Рим, ты-то хоть не молчи.
– Что тут сказать. От Катерины пользы никакой, один вред, – со вздохом согласилась она.
Я запаниковала.
– А что я должна делать? Обещали меня научить, а сами только ругаетесь. Это нечестно. Не можете помочь, так хоть не требуйте ничего.
– Катя права, – согласилась замначальника Лиля. – Интересно, кого она может найти здесь, в нашем отделе? У нас одни только женщины.
– Виктор Олегович не в счет? – бросила пробный камень Таня.
Виктор – это наш непосредственный начальник отдела, однако на практике он только пару раз в неделю выползает из своего кабинета, чтобы громко и энергично (в смысле, криком) рассказать нам, до чего все мы тут глупы, бесполезны и невообразимо не соответствуем своим должностям и зарплатам. К тому же, он женат.
– Он женат, – озвучила я протест.
– Ерунда. Было бы желание, – легко отмахнулась Римма, хотя лично мне кольцо на пальце не казалось такой уж легкой преградой.
– Ему больше пятидесяти и у него нет загородного дома, – отрезала Лиля.
– А дачка в Шатуре? – попыталась было встрять Анечка, но тут же умолкла, осознав, сколь мало шатурский сарай имеет право именоваться загородным домом.
– Не пойдет, – подвела итог Таня Дронова.
Я с облегчением вздохнула, но не тут-то было. Дамы вошли в раж. Если уж они решили устроить мое женское счастье, так просто не отступятся.
– Бери выше. Дирекция? – обозначила задачу Лиля.
– Юрий Михалыч, Борис, Николай не помню как отчество…
– Николаев в совете директоров два, – поправила Таню Лиля. – Все женаты, как один.
– Я уже сказала, это решаемо, – насупилась Римма. – Кто нам подходит?
– Ну, в принципе, Борис подходит. У него коттедж где-то под Пушкиным. И вполне еще молод. Лет сорок девять.
– Молод? – ахнула я. – Это, по-моему, последний критический рубеж.
– И что плохого? Помрет – будешь свободной молодой богатой вдовой, – утешила меня Лиля.
Я посмотрела на нее со страхом. Интересно, она сейчас что, озвучила свою мечту?
– Борис не проканает, – усмехнулась из-за перегородки в переговорную Селиванова. – Он пьет, как сапожник и играет в казино.
– Точно? – усомнилась Римма.
– Как в тире снайпер, – кивнула Лиля. – Я тоже слышала. Он, вроде, в прошлом году Мерседес проиграл по-пьяни.
– Козел, – фыркнула я.
– Н-да, за такого замуж выходить – проблем не оберешься, – загрустила Римма.
– А если Николая? – предложила Лиля.
– Которого? – оживилась Таня Дронова.
– Который шоу возглавляет, – пояснила Лиля свою мысль.
Я воскресила в памяти мысленный образ чернявого дерганого мужика, организующего всякие световые шоу на городских праздниках и поморщилась.
– Он очень страшный, – взмолилась я.
Все посмотрели на меня как на умалишенную. Потом переглянулись между собой.
– Эдак она нам все дело испортит, – произнесла трагическим голосом Римма.
– Всенепременно испортит, – гавкнула из-за перегородки Селиванова.
– Внешность в твоей задаче стоит на последнем месте. Чем страшнее богатый мужик, тем проще с ним справиться, – стала делиться опытом Таня Дронова.
– Но ведь с ним спать придется! – уперлась я.
– А вот и нет, – улыбнулась Танюша. Римма одобрительно кивала. – Чтобы мужика на себе женить, как раз не спать с ним нужно, а обещать и дразнить. Слушайте, да она ничего вообще не рубит!
– Темнотища!
– Средние века, первый период феодализма! – поддержали все.
Я затравленно оглянулась. Неужели я и в самом деле должна переводить все на доллары? И зачем мне нужно такое замужество?
– Придется всему учить, – вздохнула Таня Дронова. Я заинтересовалась, чему именно она хочет меня научить? Спать с уродами? Не спать с уродами? – Выпускать ее в люди такую нельзя, это факт. Надо сесть и составить список мероприятий.
– Декларацию независимости, – невпопад ляпнула Анечка, но всем понравилось. Взяли лист бумаги, красивым Анечкиным почерком обозвали и принялись туда вписывать невообразимое количество пунктов.
– Вы что, хотите, чтобы я все это сделала? Вы в своем уме? – разоралась я.
– А что? Не так и много. Или ты хочешь всю жизнь прожить с Ромочкой? – ехидно улыбнулась Римка.
– Кобра ты, а не подруга, – демонстративно плюнула в ее сторону я, но на бумажку стала смотреть внимательнее. Первым пунктом в ней шла правильная мотивация. «Представить и во всех деталях рассмотреть образ будущего мужа», гласил он.
– Это мне не сложно. Высокий, стройный блондин с чувственными губами, – порадовалась я.
– Скорее низенький лысый толстячок с чувственным кошельком, – хохотнула Селиванова. Я поперхнулась и оглянулась на девушек. Девушки кивали.
– Тебе придется каждое утро представлять себе свою мечту. И не обертку, а именно содержание. Сколько у него денег, какой у него должен быть транспорт и т.п.
– Что далее? – нехотя кивнула я. Далее шел весьма неприятный пункт про мое «внешнее и внутреннее соответствие». Оно состояло из следующих коротеньких, но убийственных положений:
– Ты должна похудеть.
– Ты должна прилично одеваться. И не просто прилично, а даже именно неприлично, чтобы у мужчины твоей мечты при виде тебя дух перехватывало.
– Ты должна вести себя как уверенная в себе светская женщина (это как?)
– Перестать тратить время на сериалы (жестоко, бесчеловечно)
– Научиться владеть собой, контролировать эмоции
– Не пить!!!
– А я разве пью? – возмутилась я.
– Как лошадь, – с жалостью посмотрела на меня Таня. Я попыталась не вспоминать про мои ежевечерние бокалы красного вина «для здоровья и хорошего сна» и мне это вполне удалось.
– Я не согласна. И сериалы я совсем немного смотрю.
– Кто последний видел Хосе Антонио живым? – с ходу налетела на меня Анечка.
– Падре Рикардо, – не успев еще ничего сообразить, ляпнула я.
Таня демонстративно развела руки в стороны.
– Что и требовалось доказать! Это же стало известно только во вчерашней серии.
– Но ведь вы-то тоже смотрите? – чуть не заплакала я.
– Мы замуж не хотим. Или нет, мы хотим, но нас мормон не бросал, – отбила атаку Таня.
– Я замуж не хочу, – надулась Анечка. Я вздохнула и спросила, с чего именно мне начать свое превращение в настоящую леди «белая кость – голубая кровь». Дамы оживились.
– Ты посмотри, как ты одета! Это же полная асексуальность и неряшество. Позор! – бичевала меня Римма. Я хотела возразить, что ее вечные юбки «на два кулака ниже колена» тоже не слишком сексуальны, но не успела.
– Вот что делает женщину женщиной?
– Походка? – вспомнила я подходящий случаю фильм «Служебный роман». Если я все правильно поняла, именно он мне и светит.
– И это тоже. Кстати, походка должна чуть приоткрывать завесу тайны, а у тебя это просто бег табуна на водопой.
– А какая у меня тайна? – поинтересовалась я.
– Любая. Надо придумать. Будешь в обед отрабатывать походку. И чтоб с завтрашнего дня ходила на шпильках и с миниатюрной сумочкой-косметичкой, а не с этим комплектом туриста, – ткнула в мою вместительную и удобную холщевую сумку Таня Дронова.
– У меня тогда ничего не поместится, – пискнула я.
– А что именно ты помещаешь в эту авоську? – азартно лязгнула челюстями Селиванова, которой прилюдное избиение младенцев понравилось настолько, что она выползла из своего змеиного гнезда и присоединилась.
– Важные и нужные вещи, – вцепилась в сумку я, но Саша Селиванова была сильнее. Сумка вылетела из моих рук пробкой от взболтанного шампанского, а ее содержимое было немилосердно вытряхнуто на стол.
– Н-да, дела, – понеслись по комнате вздохи.
– Интересно, зачем тебе все эти бумаги? И вообще, что это? «купить: мыло, прокладки, средство против соли на обуви, капусту… ». Это что, ты это еще зимой писала?
– Я не буду отвечать на вопросы без адвоката, – отвернулась я.
– Так, рассыпанные спички – наверняка дико важная вещь, только обо что ты их чиркать собираешься? А этот журнал устарел еще пару месяцев назад. Потом, зачем тебе такой толстый ежедневник, если у тебя нет никаких дел.
– Интересно, а почему в этом чемодане нет косметики? – удивилась Таня Дронова. Я уже почти рыдала. Какие сволочи, в самом деле.
– Достаточно. Походке учиться я еще готова, но в моем белье ковыряться не позволю, – выкрикнула я.
– Ты что, в этой сумке еще и белье носишь? – ахнула Римма.
Я сгребла все со стола в сумку и убежала в туалет плакать. Ну и черт с ними, с красными глазами. Я не прямо сегодня собираюсь совратить миллионера моей мечты, а тот факт, что с общепризнанной точки зрения я являюсь страшненьким, толстым существом, бесполезно разбазаривающим свои лучшие годы, надо было хорошенько оплакать. Я всегда была уверена, что я просто миленькая симпатичная девушка с чуточкой лишнего веса, так как не считала, что вес в семьдесят килограмм при росте в сто шестьдесят восемь является патологическим. Оказывается, мне уже практически пора на полную переборку двигателя и прочих запчастей. В общем, я уставилась в зеркало и принялась изучать свое отражение.
Ничего утешительного я там не нашла. Бледное, лишенное загара усталое лицо с курносым носиком, вполне себе обычные пепельные волосы, которые только с большой натяжкой могли принадлежать блондинке, заплаканные и лишенные признаков косметики зеленые глаза. При умелой эксплуатации все это можно было довести до вполне приличных показателей, но при отсутствии ухода смотрелось простенько и обычно. Тело было одето в несколько полинявшую, но в свое время очень даже дорогую блузку. Я как-то до сих пор считала, что она очень мне идет. И, конечно, джинсы. В приличных фирмах, где секретарь является лицом (или еще какой-нибудь привлекательной частью тела) фирмы, ходить в джинсах не позволяется, но у нас креативный подход и демократия. Поэтому секретари отделов ходят в чем Бог на душу положит. Мои джинсы являли собой компромисс стоимости и долговечности. Хит всех времен и народов, в них я смогу привлечь внимание разве что шофера дальнобойщика. Именно в таких джинсах сельских девчонок заваливают на сеновал после клубной дискотеки. Может, я и утрирую, но в таком виде я точно не стану лакомым кусочком для олигарха. Надо что-то делать. «Хоть походку надо сразу исправить», решила я. «Нельзя терять время, а то можно превратиться в старушку из детской сказки», подумала я, и поэтому немедленно отправилась в один затерянный коридор, где никто никогда не ходил, так как ходить через него было некуда.
– Лучше поздно, чем никогда, – твердила я про себя, пытаясь добиться от своего дефиле хоть чуточку романтичности, женственности и загадки. Оказалось, что я сто лет не передвигалась на своих вполне ординарных конечностях сексуально. Бедра не колыхались, а дергались из стороны в сторону. Тайну я пыталась подбавить через плавные, задумчивые движения кисти руки. Мол, я тут иду, вся такая нежная и к поцелуям зовущая, а мысли мои далеко. Я мысленно где-то там, куда вам никогда не попасть. Однако отражение в зеркале сбоку показывало что-то надуманное и вульгарное. Может быть, у Ренаты Литвиновой и получается вполне качественный продукт из вычурных вихляний, а у меня, по-моему, не очень. Попробую закатить глаза.
– Я даже не знаю, почему я сегодня в таком настроении, – попыталась чувственно произнести я, одновременно хлопая ресницами.
– Ерунда какая-то, – тут же расстроилась, что мой голос звучит без Литвиновского придыхания, как у макаки, передразнивающей посетителей. Еще я опробовала отстраненную, загадочную походку, но на мой взгляд вместо женщины-загадки у меня все время выходила женщина-идиотка, а отстраненность и погруженность в свой внутренний мир делала меня похожей на параноика.
– У вас репетиция нового спектакля? – услышала я голос за спиной. – Я бы тоже не отказался от роли.
– Вы кто? – обернулась и от неожиданности больно ударилась плечом об угол я.
– Я? Илья. Просто вот запутался и, кажется, не туда пришел. Хотя, может быть и туда, – смеялся незнакомец Илья, заинтересованно оглядывая меня с ног до головы. Интересно, давно он тут наблюдал за моими муками творчества? А ведь специально выбрала совершенно непроходной, тупиковый коридор. Чтоб ему пропасть!
– Не туда – не туда. Можете разворачивать корму, – огрызнулась я, но вдруг подумала, что не имею права отпустить живого незнакомого мужчину просто так. Вдруг это нечаянно забредший по нити судьбы олигарх? Правда, на олигарха он не тянул. Среднего роста мужчина лет за тридцать в чистеньком, но совершенно простом сером костюмчике и голубой рубашечке в бледную клетку. Волосы темно-пепельные, клочками, на носу очки, губы тонковатые, не волевые, подбородок небрит и с ямочкой посредине. Глаза непонятно какие, прищуренные и, вот сволочь, насмешливые.
– Корму? А чем вы только что тут занимались? Готовитесь в кружок «бальные танцы»?
– У меня скоро прием у английской королевы, вот и тренируюсь, – буркнула я.
Илья расхохотался каким-то заразительным звонким смехом. Я не выдержала и прыснула тоже.
– Вы работаете в «Премьер-Медиа»? – спросил он.
– Да, а вы?
– Я тоже. В новом филиале, в программах по развитию корпоративных брендов. А вас как зовут?
– Екатерина Великая. Вы рекламщик? – загрустила я.
– Что-то вроде того, – кивнул он. – Это вас как-то огорчает?
– А что? – не поняла я.
– У вас грустное выражение лица, а пять минут назад вы так весело скакали по коридору, – поддразнил меня он.
– Я грущу, потому что мне срочно надо выйти замуж за олигарха. Или за кого-то в этом духе. А вы – рекламщик. Чего же мне веселиться? – ляпнула я и практически сразу начала жалеть об этом. Вот вам и женщина – тайна, не могу удержать язык за зубами и пять минут.
– А зачем так срочно выходить замуж? – засмеялся Илья.
– Меня тут один мормон бросил, ну и общественность требует возмездия, – улыбнулась я в ответ.
– Я тут, собственно, искал столовую. Может быть, вы мне покажете, как ее найти, а я вас за это угощу обедом? Я много чего знаю и про олигархов, и про мужчин в целом. Могу быть полезен, – имитируя серьезность, подал мне руку этот нелепый маменькин сынок в сером костюме «сыночек, я повесила глаженую рубашку на стульчик». Но его посредственность и стандартность была для меня как глоток чистого воздуха. После эксклюзивных призывов коллег мне дико захотелось просто потрепаться с ничего не выражающим из себя мужиком, поэтому я выбросила из головы все заветы подруг и кивнула. Мы пошли обедать. Я в очередной раз поняла, что акула из меня никакая, раз я не умею одним колючим ядовитым взглядом отшить неподходящего мужчину, чтобы он больше никогда не мелькнул на моем горизонте. Наоборот, я иду с ним обедать и треплюсь о своих матримониальных планах, словно бы он – представитель брачной конторы.
Кстати, его советы и вправду отличались нестандартностью и чисто мужской логикой. Через пять минут стояния в очереди за супом и котлетами мы с Ильей были уже на ты и активно обсуждали мою тактику и стратегию.
– Почему ты думаешь, что мужчины хотят видеть недоступную, погруженную в себя загадку? – ерничал он. – У нас что, других проблем мало?
– У вас, простых смертных, может и много, а у богачей доступные простенькие девушки вызывают аллергию. Они у них уже оскомину набили.
– Да? – почесал за ухом Илья. – И многим олигархам ты оскомину набила?
– Сейчас я тебе нос набью, – обиделась я, но про себя поразилась, что треплюсь с ним, как со старым знакомцем. Чудеса!
– Серьезно, с чего ты все это решила?
– Римка сказала, – честно призналась я. – Я олигархов в глаза не видела.
– Понятно. А, кстати, почему вы вообще пытаетесь окрутить российских олигархов, большинство из которых произошло от бандитов и убийц.
– А кого надо?
– Иностранных обывателей, средний и высокий класс. Они с радостью женятся на хороших русских женщинах, а их уровень жизни для нас кажется вполне королевским. Ты ведь к этому стремишься? Жить в роскоши? – уточнил Илья.
Я задумалась. К чему я действительно стремлюсь? Роскошь? На самом деле я не чувствовала особой алчности никогда. Я просто хочу, чтобы в моей жизни что-то начало происходить. Какая-то особенно роскошная роскошь меня даже пугает. Я побежала к Римме, чтобы сказать ей об этом.
– Кто тебе навешал всей этой лапши на уши?
– Один новенький рекламщик из брендового отдела, – промямлила я.
– Рекламщик? Это не наш формат. Зачем ты тратишь время на всякую ерунду? – разозлилась Римма.
– Да не тратила я ничего, – раздосадовано огрызнулась я. – Просто случайно познакомились и поболтали.
– А что за рекламщик? – высунула любопытный нос из-за перегородки Селиванова. – Как выглядит?
– Серый костюм, голубая рубашка. Небритый, прикольный. На носу симпатичные очки. Редко людям идут очки, но ему идут, – описала его я.
– А зовут?
– Илья, – отмахнулась от Селивановой я.
Она напряглась и с раздражением посмотрела на меня, потом щелкнула пальцами и цокнула языком.
– Я знаю его. Илья Полянский, новый бренд-менеджер с седьмого этажа. Ничего особенного, обычный клерк, к тому же из Краснодара. Ну и вкус у тебя. С такими плебейскими амбициями тебе и правда нужен кто-то попроще.
– Причем тут мой вкус. И вообще, если бы я с ним пыталась кокетничать, стал бы он мне советовать выйти замуж за рубеж, – ляпнула я сдуру.
Все как по команде замолчали и переглянулись. Было видно, что им, конечно, хочется расстрелять меня за то, что я шляюсь по столовым неизвестно с кем, но мысль про «замуж за рубеж» перекрыла все их недовольство. Мое недостойное поведение было отброшено на помойку, а идея выдать меня в иностранные руки получила самый широкий общественный резонанс. Стали думать, отчего это такая простая и гениальная мысль не пришла нам самим в головы. Ответа на вопрос не нашли. Зато нашли сайты, где можно было дать брачное объявление для заграничных женихов.
Читать бесплатно другие книги:
