Проклятие Прикли Нэт

– Ради Посланника Богини мы готовы вскрыть некоторые из старых запасов, – прислал импульс почтения бомбардир.

– Что ж, будет интересно полюбоваться вашим искусством, – согласился правитель.

Найлу искренне хотелось, чтобы в день его женитьбы счастливы были все. К тому же, в качестве своего представителя шестилапые на этот раз прислали не двуногого слугу, а одного из жуков. Это был жест высокого уважения, на который стоило ответить достойно. А пара эффектных взрывов придаст некоторым из гостей дополнительную пищу для раздумий.

– Если вам понадобится какая-то помощь, – последняя мысль помогла принять окончательное решение, – обращайтесь к советнику Тройлеку, я прикажу ему прислушаться к вашим нуждам.

– Благодарю, тебя Посланник Богини, – это оказалось куда больше, чем рассчитывали жуки, и бомбардир поспешил откланяться, пока правитель не передумал.

Место шестилапого тут же занял представитель цеха жестянщиков, предложивший для свадебного пира особую посуду, потом посланец окрестных крестьян с дарственными деликатесами, потом кто-то из рыбацкого сословия, от строителей и каменотесов, от пастухов, выращивающих долгоносиков, животноводов, разводящих мокриц и кроликов, и так далее, и так далее…

Не завизировались у Посланника Богини только морячки, да дальние фермерши. Не потому, что плохо относились к правителю. Воспитанные пауками, они просто не понимали смысла бракосочетания. Женщины знали, что вступать в близость с мужчинами можно в двух случаях: по приказу смертоносца – для рождения здорового ребенка; или для поощрения – если надсмотрщица хотела вознаградить кого-то из слуг за хороший труд. Иногда награда доставалась и им – когда Посланник Богини замечал чью-то качественную работу и вознаграждал женщину в соответствии с обычаями. Вот и все. Если правитель выбрал кого-то, кого счел нужным особо отличить – что из этого? Сегодня награду заслужила одна, завтра – другая.

К вечеру у Найла голова болела так, словно он не с людьми разговаривал, а весь день вино с Симеоном пил. По счастью, хоть поужинать удалось в полном одиночестве – после вчерашней истории с жареной мухой гости не решались есть даже рыбу, и обходились только фруктами, вазы с которыми стояли в их покоях.

Утром правитель проснулся с ощущением жуткой усталости. Тело казалось ватным, глаза слипались, в мыслях царил разброд. Но больше всего угнетало осознание того, что день предстоял долгий, очень долгий. Новая череда поздравителей, потом встреча свадебного кортежа, торжественный ужин, а ночью – День Единения, чаще называемый праздником мертвых.

Найл понял, что на грядущие сутки его сил просто не хватит. Несколько минут правитель старательно покрутился с боку на бок, но вскоре понял – заснуть больше уже не сможет. Воображение тут же услужливо нарисовало, как устав за день, вечером он засыпает за пиршественным столом и падает лицом в тарелку с фруктовым соусом. Не самая веселая перспектива!

Посланник тихо выбрался из постели, подошел к окну. Над угловатыми выступами развалин только-только появились золотые всполохи нового утра.

Спать бы еще, да спать… Наверное, перенервничал за последние дни слишком.

Правитель открыл шкаф, накинул простую походную тунику, подпоясался мечом, перекинул через плечо свернутую в рулон тунику. Прислушался.

Во дворце царила тишина. Найл приоткрыл дверь, выскользнул в коридор, по черной лестнице спустился на первый этаж, нашел чистое от ментальных излучений, а значит – пустое помещение, оказавшееся кладовкой уборочного инвентаря, через окно выбрался на улицу и торопливо зашагал прочь.

В конце концов, Тройлек сам хотел стать его советником, сам хотел стать управителем города – вот пусть сам с подготовкой к торжествам и отдувается.

Посланник вышел к Черной Башне, по витой каменной лестнице поднялся на самый верх. Здесь он расстелил подстилку под зубцами восточной стены, скатав один ее край в валик. Опустился на колени, подсунув валик под ступни, положил руки ладонями вверх. Поднял глаза к небу, к его прозрачной бездонной голубизне.

Потом опустил веки.

Поначалу он просто хотел очистить сознание от мыслей, как делал уже не один раз, но на этот раз утомленный разум не подчинился, продолжая бесплодно пережевывать события последних дней. Однако правитель уже не в первый раз уходил из материального мира в ментальный, и первоначальный конфуз его ничуть не смутил. Найл просто отказался от быстрого входа в иную реальность с помощью усилия воли и переключился на более материальные, потому лучше поддающиеся контролю моменты.

Он стал внимательно следить за собственным дыханием. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Это стало для правителя самым главным, он не отвлекался более ни на что. Вдох-выдох, вдох-выдох. Он настолько внимательно сосредоточился на этом процессе, что все прочие мысли просто ушли на задний план и растворились там за ненадобностью. Вдох-выдох, вдох-выдох. Найл перевел основное внимание на движение воздуха через ноздри, через трахею в легкие, на выход теплого, пропитанного его энергией воздуха обратно во внешний мир. Вдох, выдох. Вдох. Выдох…

Только движение, только воздух и ничего более. Он перестал ощущать собственное тело, свои ноги, свои руки, плечи голову. Он чувствовал только светлый и прозрачный объем воздуха. Вдох. Выдох…

Найл явственно почувствовал, как скользнул сквозь розовую трубу дыхательного горла, скользнул над частоколом зубов и устремился ввысь, постепенно смешиваясь с окружающим воздушным океаном. Его пронизывали ласковые солнечные лучи, его развеивал свежий морской бриз, он растекался во все стороны, постепенно теряя очертания. Внизу раскинулся город, живущий своею собственной жизнью. Бегали по улицам слуги с объемными корзинами, галдел задернутый пологами базар, неторопливо скатывались вниз по течению рыбацкие лодки. Выше по течению зеленели аккуратные прямоугольники полей и ловили живительные лучи кроны садов, а дальше – во все стороны от города – расстилались желтые пески пустыни. Слева, далеко-далеко, начиналась переполненная жизнью и энергией долина Дельты, над которой величавым холмом вздымался клубень Великой богини. Справа, примерно на полдороги между городом и Серыми горами, лежал темный диск космического разведчика. Если очень захотеть, то на нем можно было различить мелкий восьмилапый силуэт оставленного Посланником соглядатая. Судя по излучаемому Торном настроению, ему уже удалось разузнать что-то важное. А в небесном просторе легко и стремительно разрезали воздух небольшие серебряные птицы, столь непривычные для земной атмосферы.

Впрочем, Найл ушел из своего обычного состояния не для того, чтобы производить разведку или инспекцию принадлежащих ему земель, а всего лишь желая набраться сил. Поэтому он обратился всем своим сознанием ввысь, к свету, к теплу, к щедрым потокам энергии проливающимся на живую планету из бездны мертвого холодного космоса.

Все…

Правитель открыл глаза, развернул затекшие плечи. Несмотря на некоторую тяжесть в мышцах, он чувствовал себя бодрым, свежим и отдохнувшим. А тяжесть – она уйдет, стоит ему выпрямиться во весь рост и немного размяться.

Зато теперь он сможет с искренней радостью встретить свою невесту и с честью вынести все тяготы неизбежных торжеств.

Корабли уже приближались к границам крестьянских полей – это он успел заметить – и через несколько часов встанут у причалов. Нужно торопиться.

В стороны неслышно разошлись ауры неких существ, прятавшихся с наружной стороны стен.

Найл понял, что тайна его убежища была раскрыта, а верные смертоносцы охраняли покой правителя все эти долгие часы. Что ж, в этом нет ничего позорного ни для Посланника, ни для пауков.

– Дравиг, ты меня слышишь?

– Да, Посланник.

Судя по ясности мыслей, старый смертоносец находился где-то неподалеку, но не очень близко – иначе он появился бы лично.

– Торн не передавал никаких сообщений?

– Он сообщил, что гости, спустившиеся с неба, обнаружили вокруг нас несколько стран. Две на западе, далеко за Серыми горами, одну за перевалами Северного Хайбада, одну очень далеко на востоке, за Дельтой и еще одну на юге, на морском побережье.

– Видишь, Дравиг, – обрадовался Найл, – какая-то польза от наших «предков» уже есть. Ведь мы знали только о северных землях! Это владения князя Граничного, баронов и их короля. Все остальные страны нам неведомы. Теперь городская река окажется куда более ценной дорогой, чем прежде.

– Да, Посланник, – согласился паук и мысленный контакт разорвался.

Найл бегом побежал вниз по лестнице – нужно еще успеть забежать во дворец и переодеться. – Вы здесь молодой человек, – перехватила правителя Саманта, когда тот, уже переодевшись, выходил на крыльцо.

– Да, – улыбнулся Найл. – Передайте капитану Пенелопе Триз, что мы с княжной приглашаем ее и весь ваш экипаж на нашу свадьбу, которая состоится послезавтра.

– Вы знаете, что у вас на ткацких фабриках работают больные люди? – сурово поинтересовалась женщина.

– У меня нет фабрик, – в первый момент не понял вопроса правитель.

– Ну, в местах, где ткут и прядут лен, – поправилась Саманта.

– А-а, вот вы о чем. – Найл сообразил, что речь идет о детях, выкупленных им из «домов призрения» северного княжества. – Так ведь они ничуть не больные. Крепкие, здоровые ребята.

– Они не внешне, они психически больны! – повысила голос женщина. – Все они почти поголовно олигофрены! Вы используете труд больных людей!

– Вот уж позвольте не согласиться! – хмыкнул правитель. – Именно эти люди трудятся наиболее активно и охотно, не отлынивают, не обманывают, не допускают брака. Скорее, как раз они являются наиболее полноценными представителями рода человеческого, а больны все остальные.

– Вы держите их в четырех стенах, – продолжала возмущаться гостья, – они не видят ничего, кроме казармы и работы, у них нет надлежащего врачебного контроля. Это просто рабство какое-то! Вы пользуетесь отклонениями в их психическом развитии, чтобы превратить их в своих рабов! Это должно быть прекращено немедленно!

– Что прекращено? – Найл посмотрел в сторону реки. Времени на споры у него просто не оставалось. – Казармы и работы? Вы знаете главный закон рабовладения, Саманта? Каждому рабу, честно выполняющему свою работу, всегда гарантирована крыша над головой, безопасность и сытная еда! Голодать имеет право только свободный человек. А теперь извините, мне нужно идти.

Корабли бесшумно выскальзывали из-за излучины, роняли паруса и, быстро теряя скорость, подкрадывались к длинным лентам причалов.

Причальные команды выпрыгивали на темные от воды доски, споро привязывали канаты к высоко выпирающим опорным столбам. Следующие корабли подкатывались следом, издалека кидали толстые концы и швартовались бок о бок с предыдущими.

По уже закрепленным тросам непрерывной серой лентой спускались смертоносцы и тянулись в сторону города. Внешне – совершенно не обращая внимания на Посланника Богини. Однако каждый присылал ему мысленный приветственный импульс, а Найл в ответ постоянно излучал эмоцию радости от встречи. Для людей к бортам подтащили сходни, по которым, впрочем, в первую очередь начали выводить оседланных и изрядно навьюченных тараканов. Следом появились одетые в парадные рубахи и штаны северяне, вперемешку с братьями по плоти. Они спускались не торопясь, громко перешучиваясь или просто разговаривая. Найл мимоходом обратил внимание, что его двуногие воины успели неплохо усвоить язык недавних врагов и почти не прибегают в разговоре к прощупыванию сознания. Затем, придерживая подолы платьев, на крутые доски ступили придворные дамы. Им изрядно не повезло, поскольку галантные всадники все свое старание обратили на обольщение «амазонок» из армии Посланника Богини, а кавалеры из того же воинства еще не успели набраться достаточно хороших манер, чтобы подавать женщинам руку.

– Да помогите же им! – мысленно выругал Найл своих бойцов.

Те, не мудрствуя лукаво, кинулись к сходням и стали просто подхватывать жеманных леди на руки. Опять поднялся визг и шум, смех, взаимные шутки. Разгрузка, вместо того, чтобы ускориться, окончательно застопорилась.

– Юлук! Навул! – не выдержав, начал подгонять людей Найл. – Ведите наших гостей во дворец. Там в большом зале накрыты столы с ужином. Кавина! Твой кавалер наверняка проголодался после дальней дороги.

Наконец, причал начал освобождаться. На сходнях наконец-то появилась высокая фигура князя Граничного. Он шел один!

– А где Ямисса? – Найл кинулся навстречу.

– Ямисса? – удивленно приподнял брови князь, но тут же, не выдержав, рассмеялся: – Да вот она идет…

– Ямисса! – Посланник схватил девушку в объятия, оторвав от палубы, и крепко поцеловал. – Наконец-то.

– Вы, дети мои, словно вечность друг друга не видели, – не без удовольствия отметил князь. – Даже непривычно и видеть-то такое!

– Ничего, – буркнул Найл, сжимая руку девушки в своей. – Привыкайте.

– А что, мне это нравится, – согласно кивнул князь. – Буду привыкать. Только и ты не забывай: она пока еще не твоя жена, а моя дочка. Вот возьму, да и не отдам!

Молодые промолчали, но князь все равно предпочел тут же пойти на попятный.

– Нет, нет, отдам. Хватит и того, что вы тут без моей помощи учудить успели. Живите в счастье и согласии.

– Идемте во дворец, – предложил Посланник. – Нас ждет много горячей закуски и прохладного вина.

– Хорошая мысль, – согласился князь. – А Тройлек спрятался? Надо в честь праздника прощение этому восьмилапому предателю объявить, а то как бы ребятам на глаза не попался. Они после нескольких бокалов могут и погорячиться…

Пожалуй, впервые Посланник радовался тому, что в крыше большого зала его дворца не хватает нескольких плит.

Сквозь обширные пробоины в пиршественный зал заглядывали звезды и вздернувший вверх свои рога серый полумесяц. В те же отверстия улетучивался дым от нескольких десятков факелов, стольких же газовых ламп и почти двух сотен свечей.

– Может быть, тебе нужна помощь, друг мой? – трезвым голосом поинтересовался князь, наклонившись к самому уху правителя.

От взгляда опытного царедворца не ускользнули плотно затворенные окна, прочные створки дверей, а так же то, что воины Найла воздерживаются от вина и не стремятся налегать на закуски, что все они прихватили с собой оружие. Князь Граничный начал подозревать какую-то ловушку, но сложившиеся с Посланником Богини отношения побудили его рискнуть и высказать свои подозрения единственно возможному виновнику заговора против гостей. В предательство зятя князю не верилось.

– Ты можешь мне помочь, – согласился правитель. – Нужно взять под охрану все окна и двери этого зала и не выпускать никого до самого утра. Вот только боюсь, если все станут караулить двери, некому останется сидеть у стола.

– Зачем? – князь протянул руку и взял с блюда длинный ломтик жареного мяса.

Его, в отличие от далеких предков, вкус хорошо приготовленной мухи ничуть не смущал.

– Праздник мертвых, – негромко ответил Найл. – Сегодня ночью в городе Праздник мертвых. Сегодня ни один человек не имеет права покидать своего жилища и выходить на улицу. Каждый двуногий, оказавшийся вне стен – умрет. Просто умрет, а не будет наказан смертью, поэтому я не смогу помиловать его или изменить наказание. Мне очень не хочется, князь, чтобы на улице оказался хоть кто-то из моих гостей.

– Интересные у вас праздники, друг мой, – криво усмехнулся князь.

Опасения отпустили его душу, но разум продолжал фиксировать тревожные признаки непонятных приготовлений, и руки к бокалу вина северянин так и не протянул.

– Князь, друг мой, – еще тише прошептал Найл. – Я сейчас уйду. Прошу тебя, присмотри за Ямиссой, не выпускай ее отсюда ни на шаг. Она слишком любопытна, и я боюсь за нее. В прошлый раз я поставил у дверей ее покоев стражу. В этот раз прошу позаботиться о ней тебя.

– Как же ты выйдешь? – поинтересовался князь. – Ведь за стенами людей ждет смерть?

– А я не человек, друг мой, – напомнил северянину Найл. – Я – Смертоносец-Повелитель.

На площадь перед Черной Башней Посланник Богини пришел вовремя. Здесь, под скудным светом полумесяца и далеких звезд, царила мертвая тишина. Только сложенная в центре высокая пирамида костра свидетельствовала о грядущем таинстве.

Вскоре со стороны дворца Праздника потянулась длинная неторопливая процессия.

Тщательно отмывшиеся, в новых белых туниках, люди смиренно шествовали в последний путь – но души их метались в беспокойстве. Разумеется, они знали, что сейчас, в ближайшие часы обретут бессмертие, соединятся в единое целое с высшими существами, правителями вселенной и любимцами Богини. Но понимали и другое: с этого часа их самих – с руками, ногами, головой – больше не станет. Миг преобразования приближался неведомым, желанным и страшным мигом.

Воспитанные в созданной советником Бродусом вере, они знали, что в жизни человека есть два этапа полного преображения. Первый – когда он покидает крохотный мир материнской утробы, чтобы затем, умерев в том, первоначальном мирке, возродиться в этом, большом и светлом мире. Второй – когда тело человека исчезает уже в этом мире, чтобы сам он мог возродиться частицей более совершенного, высшего восьмилапого существа. Череда перерождений бесконечна, и каждый шаг связан с исчезновением одного обличия, дабы могло появиться другое.

Люди знали – смерть существует, она всегда близка и неумолима. Многим двуногим не удается дожить до высшего мига перерождения, единения с высшими существами, или признаются недостойными подобной награды. Они просто умирают, от болезней или возраста – и тела их гниют потом на помойных кучах, наглядно демонстрируя, сколь мерзок может быть конец жизни. Единственный путь избежать подобной участи, единственный путь к бессмертию – это отказаться от старого тела и перейти в новую форму существования.

Саму Джариту Найл поначалу не разглядел. Привратница Смерти облачилась в длинную, темную тунику, распустила волосы и почти совершенно растворялась в ночных сумерках. Такими же неприметными были и шедшие за нею барабанщики.

Две сотни людей столпилось на широкой пустынной площади вокруг сложенного костра, недоуменно оглядываясь. Пустота, тишина. Только шелестит невидимым песком еще теплый ветер.

По площади прокатился гулкий удар барабана. Потом еще один. Еще. Один от другого отделяло не меньше шести-семи секунд – какое уж тут совпадение с ритмами сердца! Тем не менее удары продолжались. Вскоре стало слышно, как каждый громкий, редкий удар предваряет тихая мелкая дробь.

Невольно прислушиваясь к разрезающим тишину звукам, правитель вдруг заметил, как его дыхание начинает подстраиваться под удары. Два удара – вдох, два удара – выдох. Удары шли немного чаще, чем обычные вдохи и выдохи, и от избытка воздуха в голове немного помутилось. В паузах между гулкими сотрясениями к мелкой дроби добавились более частые удары. Поначалу еле слышные, они постепенно обретали звук и четкость.

Послышался царапающий шорох – из окружающего мрака стали появляться неясные фигуры смертоносцев и замирать вокруг площади.

Невидимые простому глазу потоки энергии со всех сторон устремились к людям, переполняя их души, перехлестывая через край, порождая незнакомое, но невероятно приятное ощущение беспричинной эйфории, блаженства. Толпу верующих взорвало чувство бесконечной радости, восторга, счастья – и одновременно взметнулось к ночному небу пламя костра.

Не дожидаясь никаких команд, люди начали кружиться в прощальном танце.

Бой барабанов убыстрялся. Исчезли гулкие и монотонные редкие удары, на первый план вышел более частый ритм, сопровождаемый мелкой дробью. Пауки уловили нужную частоту, подстроились под него, посылая в танцующих людей резкие волевые и энергетические импульсы. Перекаченная энергией, завороженная вращением и отдавшаяся барабанному бою толпа окончательно потеряла рассудок.

Из более глубоких, бездумных чувственных пластов подсознания наружу стала выпирать обычно подавленная, но способная подавить любой разум сексуальная составляющая.

В ментальном плане всех людей, независимо от пола, окрасила эротическая жертвенность доведенной до экстаза женщины, которая желает отдаться вся, без остатка, утонуть в объятиях, умереть в них. Они страждали быть разорванными, поглощенными своими любовниками, перед ликами которых умирали в бешеном танце. Вот одна туника взлетела в воздух, другая. Алые блики огня заплясали на обнаженных телах.

Джарита тихо и незаметно увела своих барабанщиков, но разъяренный танец продолжался. Даже Найл ощутил, как его захватывает всеобщее сумасшествие, как нарастает желание и твердеет плоть.

Вот одна из женщин, вырвалась из общего водоворота, кинулась к плотному ряду пауков, упала на колени, широко раскинув руки.

Смертоносцы кинулись вперед, закрыли ее собой, и спустя мгновение отскочили на свои места. Паломница бесследно исчезла, оставив после себя только короткий крик сладострастия. Еще один человек кинулся к паукам, еще – отдельные стоны слились в единый восторженный вой.

Прошли считанные минуты – и площадь опять погрузилась в безмолвный покой. Только раскиданные тут и там белые туники выдавали недавнее присутствие на площади множества людей – но слуги Джариты в темных балахонах уже крались по темной земле, собирая последние свидетельства закончившегося праздника и бросая их на угли догорающего костра.

Найл развернулся и пошел в сторону дворца. На иное, более спокойное торжество.

Еще подходя к пиршественному залу, правитель ощутил, как на многие сотни метров от него веет тревожностью. Оказавшиеся запертыми в четырех стенах, непонимающие причин происходящего, гости начинали подозревать самое худшее.

– Великая Богиня, как здесь душно! – громко посетовал Посланник, входя в обширное помещение. – Распахните двери, распахните окна! Впустите сюда ночь! И налейте мне чашу вина, я хочу выпить за всех тех, что стали моими новыми друзьями!

– Клянусь семнадцатью богами, – с облегчением вздохнул князь Граничный, – наконец-то хоть кто-то решился произнести тост!

– За вас, северяне! – Найл поднял тяжелую чашу, стремительно ее осушил. – Еще!

Правитель поймал удивленный взгляд князя и пожал плечами:

– Каждый раз, когда я снова становлюсь человеком, мне страшно хочется пить.

Люди постепенно успокаивались, ряды братьев по плоти и северян снова стали смешиваться. Посланник, досуха выпив вино из второй чаши, немного успокоился, и вспомнил, что прилет гостей из космоса выводит на первый план еще одну, очень важную проблему. Уходя сражаться с Магом, братья по плоти оставили в Парящей Башне память о своих походах.

Если пришельцы и вправду станут проверять местности с «повышенной активностью», долина Парящей Башни наверняка попадет в этот список. Нельзя допустить, чтобы они обнаружили там одинокого смертоносца.

Правитель пошел вдоль стола, высматривая среди пирующих подходящую пару.

Вскоре он заметил Кавину, шепчущуюся с плечистым всадником – наверное, тем самым Антуаном, расставание с которым так расстроило ее при оставлении замка. Рядом сидела Калла, и тоже с кавалером.

– Калла, Кавина, – окликнул их правитель. – К сожалению, мне придется просить вас отказаться от присутствия на свадебных торжествах. Вам придется выполнить очень важное, рискованное, сложное, опасное для жизни задание. Вам понадобится все ваше мужество и отвага… – Зачем подвергать опасности таких прекрасных девушек? – первым не выдержал Антуан. – Если что-то нужно сделать, я готов отправиться вместо Кавины!

– Да, – поддержал второй всадник мысль своего товарища.

– Я не могу распоряжаться воинами своего друга князя Граничного, – изобразил неуверенность Найл.

– Он позволит, – решительно пообещал Антуан.

– Точно, – добавил от себя второй северянин.

– Если он не против, – пожал плечами Посланник, – тогда я с радостью приму вашу помощь. Но и без девушек в походе не обойтись. Вы не знаете дороги, вы не видели цели путешествия.

– С такими проводниками мы готовы пойти хоть на край света! – Антуан высоко поднял свой бокал. – За самые прекрасные создания на Земле! За женщин!

Найл выждал минуту, давая возможность гостям выпить, потом повернулся к девушкам:

– Кавина, ты помнишь Пурта?

– Да, Посланник. Мы оставили его у Парящей Башни.

– Там становится опасно. Утром садитесь на корабль и отправляйтесь в Провинцию. Найдите Пурта и перевезите его сюда. Я прикажу Дравигу выделить вам в помощь десяток пауков.

– Мы поможем девушкам! – напомнил Антуан.

– Разумеется, – кивнул правитель. Сложившаяся ситуация устраивала всех: девушки и их кавалеры могли совершить продолжительную прогулку наедине, Пурт получал двойную охрану, а время на всю операцию сокращалось в несколько раз – всадники наверняка повезут дам на своих верховых тараканах, а не заставят идти пешком.

– А пока отдыхайте, – разрешил правитель. – Выспитесь на борту корабля.

Впрочем, праздник все равно постепенно затухал. Утомившиеся после долгого пути, перенервничавшие во время долгого сидения под замком, а затем еще и выпившие изрядное количество вина, гости засыпали за столами. Однако в отведенные для отдыха покои их никто не приглашал. Братья по плоти привыкли жить все вместе, в общих помещениях, а дворцовые слуги проявить инициативу не решались.

– Тройлек! – сообразил Найл, и поймал за плечо мальчишку из прислуги. – Найди мне советника Тройлека и приведи его сюда!

Смертоносец явно отсиживался где-то неподалеку, поскольку появился спустя считанные минуты.

– А-а, предатель?! – тут же заметил его князь. – Ох, надо бы утопить тебя в самом глубоком омуте самого глухого озера… Ну да ладно. Раз уж ты приложил свои грязные лапы к свадьбе моей дочери с правителем Южных песков, то так уж и быть: прощаю. Прощаю тебя, подлая твоя душонка, и ради нашей общей радости разрешаю тебе забрать обратно отписанное в казну имущество.

– Благодарю вас, господин, – присел паук в ритуальном приветствии, и тут же отвернулся от князя. – Леди Ивил? Очень рад вас видеть. Вы не будете возражать, если один из моих сыновей покажет вам вашу комнату?

– Разумеется, Тройлек, – милостиво кивнула дама и повернулась к сидящему рядом брату: – Вы меня проводите, Марлу?

– Да-да, конечно. – Паренек встрепенулся и уверенно подхватил ее под руку.

– Сину, рыцарь кораллового флага, вы не будете возражать…

Присущая смертоносцам безупречная память позволила советнику без труда вспомнить имена почти каждого из присутствующих – несмотря на долгие годы, прошедшие с того часа, когда он покинул замок в северных лесах.

Сейчас восьмилапый советник не только отводил каждому из гостей его комнаты, но и откровенно хвастался выросшими в новых землях детьми. Пауки имели возможность воспроизвести потомство только один раз в жизни, но зато и гордились потомками куда больше, чем люди.

– Пожалуй, тут справятся и без нас, – шепнул Найл на ухо Ямиссе. – Пойдем.

Взявшись за руки, они выскользнули в коридор, торопливо поднялись по лестнице, вошли в покои Посланника, упали на постель и принялись покрывать лица друг друга поцелуями. Потом принялись лихорадочно раздеваться. Княжна успела первой и скользнула под легкое шерстяное одеяло.

Найл забрался следом спустя пару минут и обнаружил, что его невеста уже спит крепким здоровым сном.

Завтрак служанка принесла прямо в покои. Также, видимо, Тройлек поступил и со всеми остальными гостями, поэтому Найл с Ямиссой не стали никуда торопиться, со всем своим удовольствием провалявшись в постели не меньше двух часов. Когда они наконец-то поднялись и спустились в тронный зал, выяснилось, что кроме князя и одного из всадников никто больше «в свет» не выходил.

– Совсем слаба молодежь нынешняя стала, – посетовал северянин. – Всего пару ночей сладкое вино пили, а на третий день они уже и ногами не шевелят. Посмотрели бы на них наши деды!

– Правильно не встают, – попытался защитить свое поколение Посланник. – Впереди ночь свадьбы, пусть сил набираются.

– Оно-то пусть, – согласился князь, – но вот настоящий мужчина должен выдержать все от начала до конца! – Здравствуйте, – вошла в зал Саманта в сопровождении одного из мужчин, Джоя. – Капитан Триз просила меня передать, что она обязательно прибудет на вашу свадьбу.

– Мне очень приятно, – вежливо кивнул Найл.

– Скажите, – поинтересовался Джой, – а вам известно что-нибудь о поселениях в горах на западе?

– Известно, – кивнул правитель. – Это владения Магини.

– Все долины в горах совершенно вымершие! – с преувеличенной тревогой воскликнул мужчина. – Там не видно ни единого живого человека!

– Не беспокойтесь, – утешил его Найл. – С ними все в порядке. Видимо, Дарующая Дыхание просто не желает с вами встречаться и спрятала всех своих подданных.

Про себя Посланник отметил, что если Мерлью не желает знакомиться с «предками», то это неспроста. Повелительница времени слишком хорошо знала будущее, чтобы совершать бессмысленные поступки в настоящем.

– Вы не поняли! – загорячился Джой. – Никаких признаков жизни не удалось обнаружить даже с помощью высокоточных приборов.

– Если Магиня не желает, чтобы ее нашли, никакие приборы не помогут.

– Какая еще магия, – отмахнулся мужчина, – в этом мире все подчинено законам физики, и никакого колдовства в природе не существует!

– Тогда ищите, – не стал спорить Найл.

– И еще, господин Посланник, – встряла в разговор Саманта. – Мне так и не удалось узнать, где в вашем городе находится тюрьма.

– У нас в городе нет тюрьмы, – покачал головой правитель.

– Как это нет? – удивилась женщина. – А где вы держите преступников?

– У нас нет преступников.

– Вы хотите сказать, что в вашем городе не бывает краж, ограблений, изнасилований?

– Бывают. Но мы не считаем совершивших подобное людей их преступниками, мы считаем их просто больными людьми, не способными понять простейшие принципы человеческого общежития. Мы их лечим, и все. А зачем вам это нужно, Саманта?

– По отношению к заключенным определяется уровень развития общества, уровень его гуманизма…

– Очень жаль, Саманта, – улыбнулся правитель. – Боюсь, вам не удастся определить уровень нашего гуманизма.

– А где они содержатся, каким образом их лечат?

– Вы знаете, Саманта, Стииг из Белой Башни рассказывал мне, что еще задолго до прилета Кометы люди изобрели очень сильное лекарство против всех болезней. Оно называлось «антибиотиками». Правда, болезни научились приспосабливаться к этим лекарствам и поэтому нашим предкам приходилось все время изобретать все более и более сильные «антибиотики». А болезни продолжали приспосабливаться. Именно поэтому оставшиеся на Земле болезни теперь не поддаются никаким лекарствами. Нам осталось только одно эффективное средство – карантин.

– И где вы их содержите?

– Не знаю, – пожал плечами Найл. – Они ведь в карантине, и никто из людей не вступает с ними в контакт.

– Но ведь кто-то их кормит, носит им воду?

– Нет. Если кто-то станет носить им пищу, он может заразиться и стать разносчиком эпидемии.

– Но ведь кто-то отвозит их в этот самый «карантин»!

– Нет. Если врач определяет у больного инфекционную болезнь, то в течение дня больной просто исчезает.

– Куда?

– В карантин.

– И где это?

– Саманта, – покачал головою Посланник. – Все это мы уже обсуждали. Карантин предназначен именно для того, чтобы изолировать больных людей от здоровых. Никто из двуногих не знает, где он находится.

– Хорошо, – гостья из космоса раздраженно прошлась по тронному залу от стены к стене. – Но врачи должны все это знать! Познакомьте меня с кем-нибудь из докторов.

– Сейчас, – кивнул князь Граничный, с интересом прислушивавшийся к разговору. – Мой личный врач находится как раз рядом, в моих покоях.

На несколько минут в зале повисла тишина.

– Ну, так позовите его! – раздраженно потребовала Саманта, видя, что никто не трогается с места.

– Он сейчас подойдет, – мягко заметила Ямисса. – Врачи всегда появляются сами, когда требуется их присутствие.

– Но кто-то…

В этот миг дверь отворилась и люди увидели крупного молодого смертоносца, покрытого плотной шерстью темно-серого цвета, с бронзовой пластиной на спине и следами застарелого укуса на второй левой лапе.

Гостья испуганно икнула и попятилась.

– Знакомьтесь, это Тсог, мой личный врач. Молодой, но весьма толковый.

– В-в, в-в, в-ваши доктора пауки? – наконец-то выдавила из себя Саманта.

– Разумеется, – удивился северянин. – Все знают, что лучшие врачи – смертоносцы. Скажи, Тсог, как ты оцениваешь состояние этой женщины?

– Только не «вслух»! – мысленно предостерег Найл и, пока паук прощупывал сознание Саманты, обычные и болевые ощущения ее тела, отклонения в энергетических потоках, подошел ближе, наклонился и положил руки на суставы ближних ног смертоносца, делая вид, что к чему-то прислушивается.

– Он говорит, – выпрямился Найл, – что у вас немного болят суставы правой руки, какие-то проблемы с почками, и что вы уже несколько лет неспособны иметь детей.

– Это неправда! – Лицо гостьи налилось краской, и она торопливо выскочила прочь.

– А теперь объясни, друг мой, – попросил северянин, – почему ты так старательно отчитываешься перед этой странной особой?

– К сожалению, она не одна, князь, их почти три десятка, – вздохнул Найл. – Этот именно они приземлились на той летающей скале, что проскочила над нашим караваном. Они решили, что человечество порабощено пауками, и хотят нас освободить.

– Так гони их прочь, – махнул рукой северянин. – Что с ними церемониться?

– У вас в стране водятся ядовитые змеи, друг мой? – поинтересовался Найл.

– Ах вот в чем дело, – сразу понял опытный политик. – Они «ядовиты», и ты не хочешь их раздражать.

– На их «летающей скале» много очень сильного оружия, способного уничтожить целые страны. Пока еще они ничем не угрожали, но если их просто прогнать… Откуда я знаю, что тогда взбредет им в головы? Они мнят себя полубогами, особо мудрыми сверхлюдьми… Кстати, князь, ваши земли они тоже заметили и наверняка вскоре пришлют визитеров.

– Говоришь, очень опасны?.. – прикусил губу князь. – А как ты сам себя с ними ведешь?

– Я не стал им сообщать, что пауки умеют читать мысли. Теперь я хоть примерно представляю их планы и меня трудно застать врасплох. А в остальном – пусть ходят, смотрят. В конце концов, почти все мои смертоносцы или охраняют крестьян и их поля от пустынных насекомых, или служат в армии. Какая тут может быть власть пауков?!

– Пожалуй, предупреждение сенешалю я все-таки отправлю, – решил князь. – Где у тебя сидят почтовые пауки?

– Даже не знаю, – развел руками правитель. – Я все сообщения отправляю через Тройлека.

Северянин перевел взгляд на Тсога.

– В дальнем крыле, у реки, – ответил паук.

– Извините меня, ребята, – кивнул князь. – Я вас ненадолго оставлю.

– Это значит, легенда о Семнадцати Богах правдива? – спросила княжна, когда дверь за ее отцом закрылась.

– Я не знаю этой легенды, – покачал головой Найл.

– Рассказывают, мой дорогой, – княжна подошла к трону и присела на подлокотник. – Рассказывают, что когда-то, очень давно, люди достигли на Земле невероятного могущества. Они научили свои инструменты работать самостоятельно – строить дома, выращивать хлеб, ткать одежду и собирать мебель, а сами стали предаваться праздности, развлечениям, разврату, вину и другим порокам.

Старые развлечения постепенно надоедали им, и они предавались новым, все более и более изощренным и неестественным. За многие столетия богопротивность такого поведения стала столь велика, что само небо разгневалось и послало на Землю Ядовитую Звезду, которая должна была уничтожить все человечество.

Но семнадцать самых мудрых людей, которые не желали тратить жизнь на развлечения, а продолжали постигать знания и трудиться, узнали про Ядовитую Звезду. Они построили летучий корабль и сами смогли подняться на небо, туда, где ее яд не способен причинить вред. А потом на Землю пришла великая Смерть, которая уничтожила почти все, что дышало и двигалось, а уцелевшие люди поняли, что жизнь есть труд, и предаваться праздности – самый большой грех. С тех пор Семнадцать Богов живут на небесах и следят за новыми людьми. Они покровительствуют тем, кто своими руками добывает свой хлеб, и карают тех, кто не желает трудиться. А если на Землю опять придет беда, они спустятся и защитят род человеческий.

– Красивая легенда, – кивнул Найл. – Вот только, думаю, те, кто честно трудится, вполне смогут обойтись без лишних покровителей. Работящие руки – лучшая защита от всех бед.

– Я не о том, – покачала головой Ямисса. – Неужели эта женщина одна из Семнадцати Богов?