Небесный король: Покровители Живой Алексей

Глава четвертая. «Багдадский халифат под контролем»

Майору явно не понравился ответ, но, ничего не поделаешь, перед ним действительно был не новобранец. Поэтому, скрепя сердце, тот ответил:

– Да, я майор Корнеев. Мне приказано встретить журналиста из газеты «Северная стрела» и взять на борт. Документы не забыл?

Гризову, надо сказать, тоже не нравилось когда с ним, даже не познакомившись толком, разговаривают приказным тоном, как в армии, да еще на «ты», но хамить майору он пока не стал. Поживем, увидим, что дальше будет. Нахамить никогда не поздно.

– Не забыл. Все при мне, – Антон вынул из нагрудного кармана своей полубрезентовой куртки загранпаспорт и удостоверение личности с фотографией. Протянул майору, – Вот мой аусвайс с печатками.

Тот взял их цепкими пальцами, похоже, больше привыкшими вытаскивать гвозди за шляпку из досок ради забавы, чем проверять документы. Внимательно проглядел. Проверил печати. Медленно вернул назад.

– Следуй за мной, – и, развернувшись, прошел сквозь впускное отверстие рядом со стойкой номер восемнадцать.

Гризов снова надел рюкзак на плечи и пристроился в кильватер за майором. Корнеев шел не оглядываясь, уверенным шагом, слегка приседая, словно на рессорах. Наблюдая коренастого майора со спины, журналист решил, что этот вояка большой спец по рукопашному бою, карате, дзю-до, сам-бо и прочей фигне, которая помогает выжить и тренирует волю вместе с телом. Этот вывод он сделал, присмотревшись к походке, тому, как именно майор опускает подошвы ног на пол, осторожно нащупывая пол носком ботинка. Как переставляет ноги, словно со встроенными пружинами, в любой момент готовый присесть и принять оборонительную стойку, чтобы отразить нападение вероятного противника с любой стороны. Ни дать ни взять Брюс Ли рязанского разлива.

Тем временем майор первым вышел из здания аэропорта и оказался на взлетной полосе. Прямо у входа стоял «УАЗик» военного образца с зашторенными стеклами. Кроме водителя там никого не было видно. Гризов по привычке бросил прощальный взгляд на здание родного аэропорта «Пулково», сплюнул на асфальт и полез внутрь машины. Майор Корнеев сел рядом с водителем, судя по нашивкам, сержантом ВДВ.

«УАЗик» глухо заурчал мотором и повез их к самому краю взлетной полосы, где серой громадой виднелся военно-транспортный борт, который Гризов, как знаток своего направления работы, классифицировал как «Ил-76МД», в списках наших друзей из блока «НАТО» проходивший под псевдонимом «Кандид». Как припомнил Антон, это был первый советский самолет, продемонстрированный Западу на Парижском авиасалоне «Ле Бурже» в 1971 году. Разрабатывалась эта машина как мощный межконтинентальный самолет с высокой крейсерской скоростью для перевозки крупногабаритных грузов. Само собой, что среди таких грузов могли оказаться танки, бронетранспортеры, части ракет и прочие нужные для обороны страны вещи. Впервые эти самолет появились на сибирских маршрутах «Аэрофлота». А с 1974 года крылатые машины марки «Ил-76МД» стали поступать на тестирование в советские ВВС. Эта серия самолетов оснащалась хвостовой турелью.

При подъезде к самолету Гризов, прежде всего, осмотрел массивный хвост и несколько разочаровался, не увидев пулеметной турели. «Ну да, подумал он, это же мирный рейс, для журналистов, только вот авиакомпания явно не «Аэрофлот», а скорее «Минобороны». Да и капитан, не капитан, а майор ВДВ. Кто же на этой линии за стюардесс?»

В этот момент массивная хвостовая рампа опустилась, став мостом, по которому «УАЗик» с ходу заехал в огромный салон самолета, как во чрево кита. «Вот это сервис, промелькнуло у Антона в голове. Интересно, попытался развеселить он себя, а выгружаться мы тоже будем сходу, или на ходу?»

Заехав внутрь, «УАЗик» остановился в самом хвосте, припарковавшись между двумя массивными джипами системы NISSAN Patrol, микроавтобусом TOYOTA и еще одним «УАЗиком». Никаких танков и бронемашин, прикрепленных к полу и стенам, Гризов не заметил, что еще больше настроило его на мирный лад, хотя расслабляться было рано. Летели они все-таки в только что оккупированную страну, где еще теплилась война, а не в «Минеральные воды» попить нарзану.

Выйдя из машины, майор Корнеев указал в начало огромного салона где, виднелась группа людей.

– Тебе туда, – сказал он на прощанье, – суточные на неделю, а также инструкции получишь у полковника Губанова, начальника этого полета. Он же твой непосредственный начальник на время пребывания в Ираке.

Гризова опять потянуло возмутиться, но обстановка не располагала. Едва за прибывшими успела закрыться хвостовая рампа, как, запустив свои четыре турбореактивных двигателя, «Ил-76МД» стал плавно выруливать на взлетную полосу. Корпус самолета завибрировал от носа до кончика массивного хвоста.

Антон не придумал ничего лучшего, как пробраться между машинами к людям и найти полковника Губанова. Это оказалось не сложно. Когда он выбрался из-за корпусов, прикрепленных специальными тросами к полу машин, то увидел оставшуюся часть салона «Ил-76МД», которая была разделена на две части. Самолет был военно-транспортным, и для людей в нем предназначались только грубые деревянные на вид лавки по бортам, на которых, как курицы на жердочке, могли расположиться несколько сотен десантников. Но в данный момент десантников не было, зато борт вез в Ирак по своим делам нескольких дипломатов, и оставшаяся часть салона была принудительно облагорожена.

Видно, дела были срочные, иначе служители министерства иностранных дел наверняка воспользовались бы более комфортабельным самолетом. К металлическому полу транспорта прикрутили около тридцати относительно мягких кресел, разделив их на две части метровой пластиковой перегородкой. «Ну, прямо первый и второй класс, решил Гризов, увидев эти удобства». Кресла были с подлокотниками, но стандартного советского образца «радость инквизитора». Их видимо сняли с утилизированного «Ту-134».

В салоне первого класса перед креслами, которых было установлено шесть штук в два ряда, установили пару столиков. На них уже стояло несколько початых бутылок коньяка и две полупустых бутылки водки. Вокруг которых была разбросана всякая копчена снедь: колбаса, суджук, шинка, карбонат, шейка. Дипломаты, скинув пиджаки, заполняли, как могли время длительного перелета событиями, рассказывали друг другу анекдоты и громко смеялись.

В салоне второго класса, который отстоял от первого метров на пять, кресла стояли в пять рядов по пять штук. Четыре ряда из них было частично занято. Здесь расположились коллеги-журналисты, разодетые по большей части как сам Гризов, обложенные всякими сумками и котомками. Было также четверо человек с телекамерами, одетые в попсовые костюмы с галстуками, которые при последующем знакомстве оказались московскими телевизионщиками, летевшими делать сюжет о жизни беднейшего населения Ирака. Гризову они как-то сразу не понравились. Уж если летишь снимать беднейшее население, так хоть сам оденься согласно обстановке. Впрочем, это было их дело.

Антон нашел полковника Губанова, который сидел в первом ряду и пил водку с журналистами из «Московского вестника» и военного еженедельника «Красная звезда», крепкими накаченными ребятами. Эти, наоборот, с первого взгляда Антону понравились. Типичные журналисты, любители побывать в горячих точках и поквасить водки в компании для снятия нервного стресса. Коктейль из этих ощущений и составлял смысл их жизни на данном этапе. Поскольку Гризов предпочитал в жизни то же самое, то быстро сошелся с корреспондентами, выпив за знакомство и единение журналистов всех городов. После чего, он закусил предложенным огурчиком, и предъявил свой аусвайс полковнику Губанову. Тот вяло кивнул, сказал «Садись, где хочешь, лететь долго, инструкции получишь по прибытию в Багдад» и продолжал возлияние с московскими корреспондентами.

Гризов направился к пустовавшему последнему ряду кресел, но по дороге уже на следующем ряду завязал знакомство с блондинкой Натальей, девушкой из Самары, корреспондентом журнала «Военная машина». Рядом с Натальей, как она представилась, сидел Василий, фотокорреспондент газеты «Новая Смена» из Свердловска и журналист отдела новостей Петя из той же газеты. Все журналисты, успевшие перезнакомиться за время краткого перелета из Москвы, откровенно обрадовались новому человеку в массовке и предложили присесть, благо одно место пустовало. Антона долго упрашивать не пришлось. Он присел, пропустил пяток рюмок «Сибирской водки», закусил сардинкой, и ему стало хорошо, как и дипломатам из первого класса.

Потрепавшись где-то с полчаса с коллегами и добравшись до следующего ряда, где гуляли журналисты из Краснодара и Владивостока, он задержался там еще на полчаса. На четвертом ряду сидела компания попсовых телевизионщиков, где Антон только обменялся рукопожатиями, хотя его уже слегка развезло и тянуло на знакомство с поцелуям к единственной смазливой корреспондентке из этой группы, вся роль которой читалась на ее лице с первого взгляда: «Вася, мы слышим вас хорошо, что у вас происходит…Вася?». Тем не менее, он смог сдержаться, и в результате, часа через полтора, когда самолет уже был высоко в небе и далеко от родного Питера, добрался таки до пустующего пятого ряда, за которым уже начиналась парковка джипов.

Кинув сумку на соседнее кресло, изрядно захмелевший Гризов рухнул в кресло. Чем заняться выбор был небольшой. Поскольку иллюминаторов в этом самолете не было, и посмотреть с небес на землю не имелось никакой возможности, приходилось убивать время либо разговорами, либо сном. Разговаривать он уже не мог, язык заплетался, да и не с кем было, один сидел на последнем ряду. Читать тоже не хотелось, в салоне было темновато, да и никаких книг и газет он с собой не взял. Можно, конечно, было попросить у коллег, но плохое освещение, утренний недосып и хмель решили эту проблему: минут через двадцать таких размышлений Гризов просто уснул.

По всей видимости, проспал он не меньше трех часов. А когда проснулся, то ощутил, что крупно замерз. Самолет монотонно гудел всеми своими четырьмя двигателями. Вдоль бортов гигантского транспорта дуло так, что ни о какой герметичности не могло быть и речи. Антон пожалел, что не захватил с собой ватник. Как ему вдруг припомнилось максимальная скорость»Ил-76МД» составляла 850 километров в час на высоте одиннадцать тысяч метров. А на такой высоте было ужасно холодно. Тут уже и до космоса не так далеко.

Чтобы отвлечься Гризов стал рассматривать покатый потолок, до которого было метров пять, не меньше. Там, на высоте, были натянуты какие-то тросы. При желании в этот «салон» можно было действительно запихать несколько танков и бронемашин, а может, и чего-то посерьезней. Можно даже загрузить роту десантников.

Гризов через головы посмотрел на коллег: первые три ряда спали хмельным сном. Смазливая корреспондентка куталась в свою курточку и, судя по жестам, проклинала тот день, когда согласилась лететь на это редакционное задание. Уж лучше снимать про жизнь богатых людей в Монако. Там хотя бы тепло и можно на пляже полежать.

Остальные вели вялую беседу. И только дипломаты из первого класса продолжали бодро пить, изредка оглашая огромное пространство «салона» диким хохотом. «Крепкие ребята, подумал Гризов и решил прогуляться по самолету, делать все равно было нечего, а полет еще не закончился».

Впереди за первым классом виднелась дверь в кабину пилотов. Там рассматривать было нечего, поэтому, недолго думая, Антон направился поглазеть на машины, которые «Ил-76МД» нес в своем чреве, словно проглотивший их огромный синий кит. Корреспондент газеты «Северная стрела» прошел мимо парочки джипов NISSAN Patrol несмотря на размеры самолета смотревшимися вблизи настоящими монстрами дорог. Один из джипов он даже пнул ногой по колесу, проверяя надежность японской техники. Техника не подвела. Обошел вокруг микроавтобус TOYOTA, поднялся на цыпочках и заглянул внутрь. Салон выглядел довольно комфортабельным. «Интересно, мы, на чем там будем передвигаться по Багдаду, подумал Гризов, на этой «Тойоте» или на родных «УАЗиках»? Народу-то не мало».

В этот момент он заметил знакомое отражение в стекле микроавтобуса и резко развернулся. Пред ним стоял выросший как из-под земли майор Корнеев, за спиной которого находилось пятеро накачанных десантников в камуфляже с укороченными «Калашниками» в руках.

– Не спится? – осведомился майор елейным голоском.

– Не а, – нагло протянул Гризов и открыто зевнул, – Холодно тут у вас, дует.

– Так сидел бы дома, водку пил, – предложил майор, – там теплее.

– Дома мне надоело, – в тон ему ответил журналист, – нужны яркие впечатления. А выпить можно и по пути.

Майор скрипнул зубами, этот развязный журналист явно действовал ему на нервы. Майор терпеть не мог, когда кто-то не подчинялся уставу и делал, что хотел.

– Вам что, – перешел он на официальный тон, – полковник Губанов не объяснил, что во время полета передвижения по салону запрещены?

– Запрещены? – удивился Гризов, – нет, ничего такого не сказал. А если я в туалет, например, хочу?

– Туалет впереди, перед кабиной пилотов, – сообщил Корнеев, которого ширина души полковника Губанова, видимо, тоже не сильно радовала, – А здесь закрытая зона. Сюда заходить запрещено.

– Ладно, – буркнул Гризов, – учту.

И развернувшись, зашагал вдоль борта по направлению к кабине пилотов. Майор Корнеев начинал ему крепко не нравится. Что за тайны он тут охраняет: пять машин, чьи силуэты известны миру уже как минимум лет двадцать? Впрочем, как и сам самолет. Или они тут наркотики военным рейсом перевозят? А может просто майор по жизни зануда. Служба такая. «А, ну его к черту, решил Гризов, доберемся до Багдада, там и посмотрим, что за фрукт. А, может, и не увидимся больше».

Разыскав туалет, на удивление узкий и низкий, для такого огромного самолета, Гризов сделал свое дело и вернулся на кресло. Охота бродить пропала. Он разыскал у проснувшихся коллег по цеху, более основательно подготовившихся к полету, лимонад. Отпил. Немного притушил огонь, бушевавший во рту, и дремал до тех пор, пока самолет не пошел на снижение.

Только перед самой посадкой, проспавший весь полет крепким хмельным сном полковник Губанов встал со своего места и со слегка опухшей физиономией, заплетавшимся языком, вкратце разъяснил журналистам суть программы пребывания в Багдаде. Гризов сразу ощутил себя на партсобрании.

– Как вы знаете, ребята, Ирак захвачен американцами, которые по просьбе нашего министерства иностранных дел, – полковник кивнул в сторону не перестававших гудеть во всю дипломатов, – согласились допустить вас в Багдад, чтобы вы смогли сообщить своим читателям и зрителям о том, что там происходит.

Тут Губанов неожиданно сплюнул на металлический пол и словно проснулся, заговорив бодрым военным голосом.

– Хотя вы все прекрасно знаете или догадываетесь, что там происходит полная фигня, то есть настоящая оккупация. Как в сорок первом при фашистах. Только американцы любят играть в демократов, мать их, а потому и допустили вас, как представителей свободной прессы. Но, думаю, никуда дальше гостиницы, в которой есть пресс-центр, вас не пустят. Попробуете сунуться куда-нибудь за пределы своей, – полковник напрягся, – …юрис… дикции, можете нарваться на неприятности. Не от них, так от местных, которые могут порвать на части, не разбираясь, откуда вы родом. Хотя в целом к русским относятся нормально. Оружия сейчас у них на руках тьма, впрочем, как и всегда. Особенно любят они наш «Калашников» и расставаться с ним не хотят, как американцы не стараются.

Губанов замолчал на секунду.

– Ну, денег, как обещали вашему руководству, дадим. В сутки по 50 долларов на человека (с четвертого ряда раздался презрительный смешок). Местные динары вам ни к чему, на доллары быстрее договоритесь прикупить чего-нибудь или перекусить, если прижмет. Пропуск с надписью «ПРЕССА» и местной аккредитацией обеспечим. Жить будете в гостинице «Мухафаз», по ихнему, – губернаторство. Это неподалеку от другой гостиницы «Аль-Рашид», слыхали наверное…

Гризов напряг свою память. Да, слыхал. Точнее видел сюжет по телеку. Отель «Аль-Рашид» находится в самом центре Багдада. Это высотное здание, куда обычно селят заезжих иностранцев. Знаменито тем, что часть журналистов из разных стран именно с его крыши наблюдало за налетами американской авиации на город и прямо оттуда передавало свои сюжеты в эфир. Действительно, чего зря напрягаться, ноги стаптывать. Гризову запомнилось также, что на отеле была нанесена арабская надпись из позолоты «Этот отель строился в эру Саддама Хусейна», от которой прикалывались все западные журналисты и часто показывали ее как символ поклонения народа своим диктаторам. Также как и многочисленные статуи, бюсты и портреты Саддама, которым были увешаны почти все стены и утыканы площади городов Ирака. Американцам этого не понять, а вот для Гризова, выросшего на осколках ленинизма, многочисленные бюсты по всем закоулкам были вполне привычны. Народ должен знать своих героев в лицо. А то, не дай Бог, перепутают с каким-нибудь Биллом Гейтсом. Но сейчас, в век телеуправляемого человечества, можно было сэкономить на бюстах.

Взглянув мельком на сидящих спереди пижонов из телегруппы и смазливую корреспондентку, с выражением лица «хочу на пляж», Гризов решил, что ей там должно понравится. Сиди себе на крыше, на солнышке грейся. Тем более, что ракетные обстрелы закончились.

Вообще-то хорошо, что их селят в этот «Мухо…»Мухафаз». Спасибо что не в отель «Палестина», с которым связано гораздо больше печальных новостей. Во время окончательного захвата Багдада, американские морпехи провели зачистку в гостинице «Палестина», где жила основная масса журналистов. Они проверили все восемнадцать этажей здания на предмет прячущихся там террористов и сторонников Саддама Хусейна. Как они определяли сторонников, Гризов так и не понял. Наверное, по фотографии. Но никого не нашли. На всякий случай, выломав чердачную дверь, осмотрели крышу. И там никого не нашли. Пришлось возвращаться без результатов.

Видно это очень не понравилось начальству морпехов, и, всего через неделю, по этому многострадальному отелю шарахнули из танка «Абрамс». По телевизору сообщили, что случайно. Танкист ошибся. Взял чуть левее. Погибли двое журналистов – операторы агентства Reutars Тарас Процюк и испанского «Пятого телеканала» Хулио Ангита Паррада. Еще трое сотрудников Reutars отделались легкими ранениями. Поэтому, когда Гризов узнал о том, что их заселят в отель, прости Господи, «Мухафаз», то был скорее успокоен.

– На всякий случай намотайте на ус, – продолжал давать вводные полковник Губанов, – до начала войны сами иракцы запрещали снимать в Багдаде мечети, дома, мосты, коммуникации, военные объекты и даже бюсты Саддама. Сейчас американцы половину достопримечательностей снесли, но, что касается коммуникаций, мостов и других привлекательных объектов, то делают то же самое, что и иракцы. Иногда могут арестовать, отобрать камеру, засветить пленку, а часто просто стреляют на поражение. Это вам только дома показывают отредактированную войну, да сами вы ее редактируете, а здесь, обманывать не буду, всякое происходит. Прежде всего, с вашим братом журналистом. Пулю в лоб и, поминай, как звали. Все спишут на арабов.

Губанов замолк надолго. Гризов уже решил, что полковник иссяк, но тот вдруг снова заговорил.

– Ну, да те из вас, кто воробьи стреляные, сами знают. А остальным советую сильно под пули не лезть. На добычу полезных материалов у вас будет неделя. Осмотритесь, попривыкните пару дней, наскребете несколько своих сенсаций, а там и домой пора. Улетаем через неделю тем же рейсом. Выезд из отеля в четыре часа поместному времени, в том же составе на тех же машинах, одним конвоем. Всем быть без опозданий. Ждать не будем, опоздал, – пропал без вести.

Губаном опять замолчал на несколько секунд и улыбнулся.

– Ну, это я пошутил, дождемся всех. А если влипните во что, – вытащим. Как сядем в Багдаде, распределяемся по машинам следующим образом: на джипах NISSAN Patrol путешествует, как сами догадались, дипломатическая миссия. Команда из еженедельника «Красная звезда», как-никак о военных пишут, поедет на «УАЗиках». С ними и «Московский вестник» поместится. Ну, а все остальные, милости просим, с вещами в микроавтобус TOYOTA. Обратно в том же составе.

Гризов бросил взгляд на ребят из «Красной звезды» и подумал «Нет, я, конечно, тоже люблю родную технику, но вы ребята просто экстремалы».

Минут через десять после окончания вводной речи полковника Губанова самолет натужно загудел всеми своими четырьмя двигателями и перешел на бас. «Ил-76МД» сбросил скорость и заходил на посадку. Надежду полюбоваться мечетями Багдада с высоты птичьего полета пришлось временно оставить, – иллюминаторов в том месте самолета, где перевозили журналистов, не было.

Еще через некоторое время все сидящие в просторном салоне «Ил-76МД» ощутили, как военно-транспортная махина заскребла шасси по полосе и грузно опустилась на аэродром имени Саддама. Журналисты, всегда готовые к быстрым сборам, похватали свои сумки, и пошли в хвостовую часть к машинам, занимать указанные места.

Гризов устроился со своим рюкзаком в мягком кресле по левому борту микроавтобуса TOYOTA, в котором, похоже, был даже кондиционер. Вообще, тем, кто ехал здесь, было явно уютнее, чем экстремалам из «Красной звезды» и «Московского вестника», если не вспоминать о дипломатах на их «Патрулях». Дипломаты, к концу рейса все-таки сломались: в «Патрули» их грузили штабелями. Видимо, в посольстве отоспятся, великая дипломатическая миссия подождет.

Наконец, хвостовая рампа открылась, одна за другой машины вырулили по ней, как по мосту, на раскаленную взлетно-посадочную полосу аэродрома имени Саддама, и Гризов впервые увидел своими глазами Багдад. Точнее это еще был не сам Багдад, а его пригороды, но то, что сейчас эти места переживают отнюдь не мирные времена, сразу бросились в глаза. Антон заметил, что все пространство аэропорта огорожено сеткой. На самой полосе виднелось несколько крупных воронок от попадания снарядов. Хотя основное здание было почти целым, чем так хвалились американцы в новостях, но это было не главное.

Вокруг слегка потрепанного аэродрома, рассредоточившись, стояла почти дюжина американских танков «Абрамс», перекрывая свободный доступ на поле. Между ними маячили бронированные джипы «Хаммер» с пулеметными турелями в задней части. За одним из пулеметов, который был сейчас направлен на приземлившийся самолет, Гризов заметил американского солдата-негра в каске, который скалил свои белые зубы, откровенно разглядывая русских в прицел. Другие солдаты в камуфляже песочного цвета стояли группами у своих «Хаммеров», лениво курили, рассматривая прибывший самолет. Для них активная война уже закончилась. Вошла в стадию опасной работы, за которую платят деньги. Глядя на людей с нерусскими лицами в камуфляже, которые не проявляли пока никакой агрессии, Гризов вдруг ощутил странный порыв схватить автомат Калашникова и садануть по ним от бедра. Вот они, солдаты вероятного противника. Стоят, ухмыляются.

Конвой выехал из чрева военного транспорта и направился к дальнему выезду с аэродрома, где был оборудован КПП со шлагбаумом, и стояли почти бок о бок два танка «Абрамс». Здесь же, словно одетая в броню стрекоза, припарковался вертолет «Апач» с полным боекомплектом. Американский сержант со взводом пехотинцев за спиной уже поджидал гостей из далекой России.

Первыми к КПП подкатили дипломатические джипы. Следом за ними «УАЗики», последней, мягко притормозив, TOYOTA. Водитель головной машины протянул сержанту необходимые документы, что-то сказал, кивнув в сторону остальных машин. Сержант внимательно просмотрел бумаги, бросил взгляд на тела в салонах за тонированными стеклами, но досматривать не стал, как и полагается. Секунду помедлив, он махнул рукой и шлагбаум открылся, выпуская русских журналистов с аэродрома на территорию оккупированной столицы. Взвизгнув покрышками, словно стартовали от светофора, машины мгновенно покинули гостеприимный аэродром.

Вдоль дороги от аэропорта до первых городских районов потянулись невысокие дома песочного цвета. От проезжавшего конвоя поднялась пыль, в которой эти дома быстро исчезли, словно в песчаной буре. По бокам автострады, сильно потрепанной после недавних бомбардировок и артобстрелов, росли пальмы. Как подумалось Гризову, финиковые. Всю дорогу Антон ехал молча, впитывая в себя раскаленный пейзаж за окном. Лишь пару раз перекинулся общими фразами с блондинкой Натальей из Самары, которая сидела с ним рядом. Однако, когда та пару раз прокомментировала происходящее за окном и кое-что поведала о столице Ирака, выяснилось, что девушка здесь уже бывала однажды, еще до войны. Гризов живо заинтересовался корреспондентом журнала «Военная машина» и попросил ее рассказывать обо всем, что она увидит за окном и ли просто о том, что знает о Багдаде. Поделится, так сказать, общей информацией. Наталья оказалась девушкой словоохотливой, и за комментариями дело не стало.

Конвой русских въехал в город. Преодолел на своем пути еще несколько КПП с американцами, каждое из которых состояло обычно из танка или бронированного «Хаммера» со взводом пехотинцев, и углубился в центр столицы Ирака. За окном потянулись сильно разрушенные кварталы. Солнце палило нещадно. По московскому времени, которое совпадало с Багдадским, было около трех часов дня. Среди обломков зданий ходили ободранные жители, пытаясь что-то среди них разыскать.

– На каждом углу здесь висят динамики, почти как у нас до войны, – сообщила Наталья, указав на один из них.

– Зачем? – удивился Гризов, – иракцы так радо слушают, что ли? Приемников не хватает?

– Не совсем. Каждое утро Багдад будит заунывное «Алл-а-ах акбар!!!». Усиленный этими динамиками по всем закоулкам города разносится призыв к утренней молитве.

– А, понятно, – кивнул Гризов.

Наталья так интересно продолжала рассказывать о достопримечательностях мирного Ирака, что у корреспондента «Северной стрелы» появилось странное ощущение, будто он приехал на обычную экскурсию. А не в оккупированной город с заданием нарыть что-нибудь кровавое и ужасное. Такое, чтобы читатель задохнулся от оргазма.

– На Манус-стрит, что ведет к центру иракской столицы, – продолжала Наталья хорошо поставленным голосом экскурсовода, – к восьми утра по местному времени обычно уже открывают все бакалейные лавки и овощные магазины. На этой же улице находится российское посольство. Раньше от отеля «Аль-Рашид» можно было добраться за полчаса. Хотя, теперь, говорят, много патрулей. Повезет, если по пути от нашего отеля к российскому посольству, не встретишь ни одного патруля из американцев или иракских полицейских.

– А ты, похоже, здесь не заблудишься, – похвалил Гризов коллегу.

Микроавтобус неожиданно выехал на набережную реки, откуда открывался живописный вид на окрестности.

Глава пятая. «Багдад. Миссия начинается»

Антон невольно залюбовался пейзажем: берег обрывался в мутноватые волны реки, которая несла свои древние воды с севера на юг, где-то далеко сливаясь со второй полноводной рекой. Что именно он видел Тигр или не менее знаменитый Евфрат, между которым родилось и умерло множество древних царств, корреспондент точно не знал, поэтому поинтересовался у Натальи.

– А что это за река?

Та на секунду прищурилась от яркого солнечного света, слепившего глаза даже за тонированным стеклом микроавтобуса, но без запинки ответила.

– Это Тигр. Он и Евфрат сливаются у Басры в единое русло и называются там Шатт-эль-Араб. А на другом берегу, как ты видишь, полуразрушенный дворец Саддама. Это, кстати, одна из его главных резиденций. Сразу за которой расположен «буржуйский» район Джадрия. Ну, все как полагается, – богатые особняки с бассейнами, красивые парки с павлинами, живописные берег реки. Царевна Будур и так далее. В общем, все как у новых русских, только на востоке.

Джипы с дипломатами первыми взобрались на мост, чудом уцелевший после бомбежек авиации США. Наверняка, подумал Гризов, американцы его специально не бомбили, чтоб легче было захватить город, разбросанный по разным берегам реки. Промелькнул военный патруль, который состоял из «Хаммера» и пятерых морпехов, проводивших цепкими взглядами конвой российской прессы с дипломатическими номерами. Следом за джипами мост проехали «УАЗики», а замыкая кавалькаду микроавтобус TOYOTA. Из окна которого, уже на съезде с моста, Антон вдруг узрел разбитое иракское зенитное орудие, которое было спрятано под стенами некогда шикарного дворца так, чтобы не мешать влюбленным парочкам прогуливаться по набережной Абу Навус. Название набережной ему, естественно, тут же сообщила Наталья, удивительный корреспондент журнала «Военная машина», который все знал об иракской столице.

«Надо будет как-нибудь прогуляться с ней по местным достопримечательностям, если времени хватит, – подумал Гризов, чуть дольше обычного задержавшись взглядом на верхней части тела соседки, – думаю, она будет не против, рассказать мне побольше об истории Ирака, а я так люблю историю».

Сразу за мостом джипы с дипломатами ушли налево, а все остальные машины повернули направо. Конвой разделился. Поймав вопросительные взгляды журналистов, полковник Губанов, пояснил:

– Ну, вы же понимаете, что дипломаты живут в посольстве, а не в обычной гостинице. Так надо. Если возникнут нештатные ситуации или вопросы, требующие разъяснения дипломатической миссии, задавайте их мне, а я переправлю в посольство.

«Тойота» с основной массой журналистов продолжала катиться по выщербленным улицам иракской столицы, на которых, несмотря на жару и военное положение, было не так уж мало народа. На полуразрушенных улицах, даже между завалами простые люди что-то покупали и продавали, выменивали друг у друга. На одном из поворотов Гризов узрел, чуть ли ни идиллическую картину: работающее кафе в полуразрушенном доме, столики, выставленные прямо на улице под парусиновыми тентами с непонятной надписью арабской вязью, престарелого иракца, расслабленно потягивавшего кофе из коричневой миниатюрной чашечки. На его лице отражалась полная безмятежность. Он никуда не спешил, ни с кем не воевал. Сидел и пил свой кофе. В Багдаде все спокойно.

Видимо, эти неистовые арабы так привыкли воевать за свою историю, что несмотря ни на что не ценили короткие мгновения удовольствия посреди ужасов повседневности и не отказывали себе в них никогда.

Василий, фотокорреспондент газеты «Новая Смена», тоже засек багдадский типаж и даже невольно потянулся к своей камере, чтобы запечатлеть его, но передумал. Снимать через тонированное стекло было глупо, выходить пока не разрешали, а, кроме того, микроавтобус, притормозив на повороте, пропустил стайку иракских женщин в чадрах, и, дав газу, быстро покинул перекресток.

– Да, – заметил Гризов вслух, – кругом война, а тут, на островке, полная безмятежность.

Наталья из Самары восприняла это как продолжение разговора.

– Точно. Они какие-то странные, эти иракцы. Когда я была здесь до войны, все о ней уже знали. По идее надо готовится, делать оружие, рыть окопы, а тут, – полное расслабление и безмятежность. Это от жары, наверное. По всей стране строительный бум, вместо подготовки к войне.На месте бывшего ипподрома, разрушенного во время бомбардировок первой войны с американцами, стали возводить самую большую на Ближнем Востоке мечеть. Начали даже строить метро. Так я тогда интервью взяла у генерального директора транспортных проектов министерства транспорта Ирака Адель Ас-Саддуна. Так он сказал, что местная подземка будет состоять из двух веток. Первая соединит центр города с наиболее густонаселенным и бедным районом – Саддам-сити. В нем живет около двух миллионов человек из пяти, населяющих столицу. А вторая ветка соединит Каррада Месбах на востоке с районом Аль-Байя на западной окраине Багдада. Вот о чем они думали, когда надо было думать о войне.

Наталья задумалась на секунду и добавила:

– Они вели себя так, как будто были уверены, что их кто-то защитит. Уверены на все сто процентов и неожиданно проиграли войну.

Гризов кивнул и выдал философскую сентенцию.