Жизнь и приключения капитана Майн Рида Рид Элизабет
Мы попрощались; наш друг Чарлз Олливант оставался в Нью-Йорке, и вскоре после прощального рукопожатия берега исчезли за нами.
Мистер Олливант так прочувствованно пишет об этом прощании:
«Отплытие состоялось 22 октября. Я хорошо помню наше прощание на палубе. Я тогда решил не возвращаться в Англию, а связать свое будущее с Америкой, которую полюбил, как и Майн Рид, а ему моя помощь в качестве секретаря больше не была нужна. Расставание было печальным, потому что я не знал, когда мы снова увидимся.
Я стоял на пристани и смотрел, как медленно исчезает вдали корабль, и горе мое казалось невыносимым. Я почувствовал себя очень одиноким».
Было что-то странное в том, что на борту корабля пассажирами в каютах были только мы с мужем и еще один человек. «Сайберия» пришла из Бостона и задержалась в прибытием в Нью-Йорк. Поэтому все ее пассажиры отплыли на кораблях, ушедших раньше.
По тому вниманию, с которым относились к нам с мужем, можно было подумать, что мы сняли весь корабль. Даже моему маленькому мексиканскому пуделю Тотти позволили сопровождать хозяйку, хотя на кораблях линии Кунадр существует правило, запрещающее перевозить собак. Нам отвели каюту на палубе, и по приказу капитана Гаррисона корабельный врач и первый помощник заняли каюты напротив нашей, потому что мой муж испытывал странные галлюцинации и не всегда отвечал за свои поступки.
Незнакомцу могло показаться патетическим зрелище хрупкой молодой женщины, на плечи которой легла вся ответственность за мужа в то время и позже.
После беспокойного плавания по бурному морю мы наконец прибыли к цели своего назначения – гавани Квинстаун. Однако погода была против нас, и нам пришлось плыть в Ливерпуль. Но и здесь море было таким неспокойным, что тендер не мог причалить к пароходу. После многочисленных усилий, поняв, что они ни к чему не приведут, первый помощник взял меня на руки и перепрыгнул на борт тендера. Ту же самую услугу другой моряк оказал моему мужу и еще одному пассажиру. Конечно, перенесли и Тотти.
На следующий день мы на пароходе отплыли из Ливерпуля в Белфаст.
Плавание принесло Майн Риду мало пользы; он был беспомощен, как ребенок, и даже не мог ходить один. И вот снова он ступил на берег родной земли, своего дома. Тот, кто приезжал сюда как герой войны, сейчас стал банкротом, лишенным средств и здоровья!
Старый дом, в котором родился Майн Рид, был цел, но как изменились его обитатели! Старые строения исчезали, и их место занимали современные здания.
Во время недолгого пребывания в Ирландии – беспокойный дух Майн Рида требовал постоянных перемен – мы жили в гостеприимном доме зятя моего мужа преподобного Т.Кроми из Армага. Здесь Майн Риду посоветовали испытать лечение в «Водной лечебнице» Смидли в Метлоке, Дербишир. И вот мы снова плывем по бурному морю. Майн Рид «смотрел, как холмы родной земли исчезают за волнами». Больше он никогда их не увидит.
В Ирландию мы прибыли в ноябре 1870 года, а уже следующий месяц застал нас в сумасшедшем доме Смидли – не могу никак по-другому назвать это заведение в Метлоке, Дербишир.
Никогда не забуду отчаяние, почти ужас, которые охватили меня и моего больного мужа при первом появлении в мрачный декабрьский день в водолечебнице Смидли. Казалось, у входа в лечебницу написано: «Оставь надежду всяк сюда входящий»[46].
В отведенной нам комнате стояли две жесткие неудобные кровати; предполагалось, что на них мы будем спать. Два деревянных стула, диван, крытый черным, туалетный столик, умывальник и комод составляли всю мебель; очаг совершенно черный; это была скорее печь, огонь которой совершенно не виден. В комнате нет звонка, такое удобство считалось излишним.
Взгляд моего мужа упал на похоронную постель, и на лице его отразилось отчаяние. Я попыталась выглядеть бодрой.
После обеда в столовой мы прошли в соседнюю комнату и увидели лежащих на кушетках других больных, некоторые прижимали к животу подушки. Считалось, что это улучшает пищеварение. На стенах и дверях большими буквами были написаны различные тексты, вроде такого: «Слово «кризис» во время еды произносить не разрешается».
Майн Рид бросил отчаянный вопрошающий взгляд на больных.
– Это инквизиция, которая терзает наши тела и души, – прошептал кто-то ему на ухо.
Когда мы вернулись в свою комнату, нам объявили, что мою маленькую собачку нельзя держать в «заведении». Ее следует «выселить». Я попыталась сохранить мужество и позволила унести маленького Тотти, который с рождения со мной не разлучался. При виде моего отчаяния к мужу отчасти вернулась его прежняя храбрость; накинув пальто, он сказал мне:
– Пойдем, дорогая, мы вернем Тотти; я не позволю, чтобы со мной так обращались! – Мы побрели по снегу и с торжеством принесли Тотти назад. Женщина, которая обещала заботиться о собаке, рассказала, что та совсем отказалась от еды и питья; радость, которую выразила Тотти, увидев меня, была совсем человеческой.
На следующий день мы решили покинуть лечебницу Смидли; нам сказали, что водолечебница Мэтлок-хаус, расположенная выше по холму, гораздо приятней и цивилизованней. Там мы провели девять недель; обращались с нами очень любезно и оказывали всестороннюю помощь. Однако состояние Майн Рида не улучшалось. Он продолжал видеть галлюцинации. Ему казалось, что он не сможет даже подписаться, и мне приходилось вести всю его корреспонденцию.
Средства наши истощались, здоровье моего мужа не улучшалось, поэтому я уговорила мужа оставить Дербишир и уехать в Лондон, на встречу с доктором Расселом Рейнолдсом, с которым я хотела проконсультироваться о состоянии здоровья Майн Рида. Майн сказал мне, что «не смеет пускаться в путешествие», но я постаралась развеять его страхи, хотя всю дорогу в поезде до Лондола мне пришлось держать его за руку; он все время пытался открыть дверь вагона, настаивая на необходимости выпрыгнуть. Тем временем Тотти лаем выражал неодобрение поведением хозяина.
Доктор Рейнолдс посоветовал Майн Риду ежедневно понемногу работать, не поддаваясь галлюцинациям; он рекомендовал усиленное питание, чтобы подкрепить мозг; в результате этот мозг, до недавнего времени затуманенный, обрел былую силу, и Майн Рид с прежним огнем взялся за перо. Можно сказать, что он, подобно фениксу, «восстал из собственного пепла», судьба в очередной раз ему улыбнулась; и хотя периоды депрессии возобновлялись, в целом он постепенно выздоровел.
«Долгая болезнь, сделавшая меня беспомощным, как ребенок, в то же время не затронула силы моего ума, и теперь, с быстро восстанавливающимися физическими силами, я берусь за перо с новым рвением, потому что уже не надеялся, что мне это удастся», – писал Майн Рид Чарлзу Олливанту, который все еще был в Америке.
Написав несколько коротких очерков для журнала «Иллюстрированные путешествия» Касселя, писатель переработал «Перст судьбы» и «Уединенное жилище»; оба романа были напечатаны в двух томах лондонском издательством «Чепмен энд Холл». Второй из этих романов, как уже упоминалось, был написал Майн Ридом в Нью-Йорке.
В мае 1872 года Майн Рид закончил новый роман, который назвал «Смертельный выстрел». Этот роман был напечатан в «Пенни Иллюстрейтид Пейпер» и очень увеличил тираж журнала. Позже его в трех томах напечатало издательство «Чепмен энд Холл» в Лондоне и «Бидл энд Адамс» в Нью-Йорке. «Сан» таким образом отозвался о новой работе писателя и его восстановившейся работоспособности:
«В последние годы новый роман, принадлежащий удивительному перу капитана Майн Рида, стал редким удовольствием. Поэтому мы рады приветствовать волнующий «Смертельный выстрел», выпущенный в ортодоксальных трех томах; в этом произведении полностью сохранились прежняя энергия и живописная привлекательность, сделавшие имя писателя популярным во всем мире».
Затем «Уединенное жилище» было коренным образом переработано и стало гораздо больше по объему. В таком виде оно было напечатано в «Пенни Иллюстрейтид Пейпер» под названием «Адела».
В январе 1873 года Майн Рид съездил в Бостон, Линкольншир, чтобы выступить с речью и оказать политическую поддержку своему другу мистеру Ингрему, владельцу «Иллюстрейтид Лондон Ньюс». На зерновой бирже состоялся большой политический митинг, организованный либералами, на котором писатель произнес большую речь, с энтузиазмом встреченную аудиторией. По окончании речи один очень влиятельный человек схватил оратора за руку и воскликнул: «Капитан Рид, вы не человек, вы бог!» Можно добавить, что мистер Инграм был избран.
В противоположность большинству писателей, Майн Рид обладал редким ораторским даром; это доказывают те редкие случаи, когда он выступал публично. Он мог говорить часами, не утрачивая энергии, и любимой его темой была политика. Устная речь его текла так же гладко, как письменная. Он часто поражал слушателей своим красноречием и несокрушимой верой в преимущество республики над монархическими институтами. Иногда он с тем же пылом говорил о тори, и тогда «шерсть летела клочьями». Но он никогда никого не оскорблял, и, как правило, обе стороны слушали его с равным вниманием. Часто в самый разгар напряженного спора он менял тему, с такой легкостью переходя от возвышенного к смешному, что слушателям трудно было решить, насколько он серьезен. Если бы Майн Рид захотел, он стал бы таким же известным оратором, как и писателем.
В том же 1873 году Майн Рид написал новый роман «Сигнал бедствия»; роман должен был быть напечатан в «Чамберс Журнал».
Группа влиятельных людей, которая хотела, чтобы Майн Рид написал новую книгу, обратилась к нему в 1873 году с предложением поехать в Мексику и исследовать там Калифорнийский залив. Условия были очень щедрыми, но писатель ответил: «Этого недостаточно, чтобы соблазнить меня в виду теперешних перспектив».
Многие из тех, кто сейчас узнал об этом предложении, искренне пожалеют о том, что оно не было принято, потому что книга о такой далекой и почти неведомой земле, о ее обитателях, ее фауне и флоре, написанная наблюдательным и правдивым пером Майн Рида, стала бы настоящим откровением.
Примерно в это время писатель сообщал своему другу: «Я веду переговоры, которые, если будут удачными, окажут мне большую услугу и, возможно, дадут небольшой доход мне до конца жизни и моей дорогой жене после моей смерти. Я пытаюсь разобраться с правами на свои произведения». Это ему удалось, и в июне следующего года он перепродал права на большинство своих произведений.
Некоторое время Майн Рид подумывал об инсценировках всех своих романов. Услышав об этом намерении, П.Т.Барнум, великий деятель шоу-бизнеса, обратился к нему с предложением продать права на постановки его пьес. Вскоре после этого в лондонских газетах появилось следующее объявление:
«Капитан Майн Рид собирается вступить на новое поле деятельности – драматургию. Мистер Барнум, американский антрепренер, договорился с ним о написании серии пьес, основанных на его романах; пьесы будут одновременно ставиться на английских и американских сценах. Две пьесы уже написаны и провозглашены критиками равными по драматической силе любым другим на современной сцене, но превосходящими их по красочности и живописности.
Пусть больше не стонут директора театров, не плачут звезды сцены, не скрежещут зубами критики, что в наши дни трудно отыскать новую пьесу. Пусть больше не слышится глупый крик об упадке современной драмы. Среди нас восстал пророк и сотворил долгожданное чудо. В качестве спасителя явился мистер П.Т.Барнум, и теперь все будет хорошо. Теперь произойдет воскрешение драмы а ля Бусико. Невозможно в этом усомниться, потому что вот слова самого создателя чудес:
«Мне удалось убедить капитана Майн Рида написать серию пьес, основанных на его романах, которые будут одновременно ставиться на английских и американских сценах. Живописные романы капитана Рида одинаково популярны по обеим сторонам Атлантики; их прочли миллионы читателей, и мало кто не испытывал напряженный интерес к созданным им сценам и образам. Получив исключительные права на представление этих пьес, я предлагаю их английским антрепренерам и актерам, сохраняя за собой право постановки их в Америке».
«Отважная охотница» и «Мароны» были готовы к постановке, так как эти пьесы написаны несколько раньше. Но контракт, заключенный с мистером Барнумом, так и не был выполнен.
Во второй половине 1874 года «Чепмен энд Холл» выпустили переработанный вариант романа «Смертельный выстрел» в трех томах. В предисловии, датированном «Сентябрь 1874 года, Грейт Мальверн», автор говорит, что «пересмотрел – почти переписал книгу. Сюжет прежний, но, как он надеется, гораздо лучше изложенный».
Осень 1874 года Майн Рид с женой провел в Мальверне и в Южном Уэльсе. Сразу после возвращения в Лондон, на Уимпол-стрит, он снова слег. На этот раз на раненой ноге появился абсцесс. Быстро последовало заражение крови, и врачи оставили всякую надежду на выздоровление больного. Снова были сделаны приготовления к погребению Майн Рида и выбрано место для могилы. Снова разошлись слухи о его смерти, но, к всеобщему изумлению, он неожиданно начал поправляться. И это было настолько удивительно, что врачи говорили, что стали свидетелями «воскрешения».
Но выздоровление было медленным: почти шесть месяцев пролежал писатель в постели, а когда встал, то на весь остаток жизни стал калекой, не мог ходить без костылей. Мало кто способен пережить такое испытание, как Майн Рид в тот раз. Днем и ночью с ним находились две опытные медсестры и жена, которую, как и в Нью-Йорке, он страшился отпустить от себя.
Выздоравливая, Майн Рид писал другу: «Ужасные нью-йоркские страдания ничто по сравнению с тем, что я испытал и продолжаю испытывать в этот раз». К декабрю он был в состоянии садиться в постели и немного писать. После этого было несколько серьезных рецидивов, и жизнь его казалась всегда в опасности.
Во время своего долгого выздоровления Майн Рид написал очерк «Медицинская сестра»; ведь он хорошо познакомился с сестрами. Очерк был напечатан в «Чамберс Журнал». Для журнала «Лондонское общество» он написал рассказ «Пронзенное сердце»; для «Новостей спорта и театра» – «Катание на льду» и несколько других коротких очерков. Помимо этой работы, он занимался созданием нового романа – уже упоминавшегося «Флага отчаяния», который и был напечатан в августе 1875 года. Все это свидетельствует об удивительных жизненных силах и энергии, которыми обладал писатель.
Задержка с публикацией «Флага отчаяния» связана не только с болезнью автора. Когда рукопись объемом в 1200 страниц отправили в «Чамберс Журнал», наборщики не смогли прочесть ее! И тогда Чарлз Олливант переписал ее; он выполнил эту работу за шесть недель и работал в свободное от своих обязанностей время. Печатая этот роман в книжной форме, автор посвятил его Чарлзу Олливанту «как знак дружбы и уважения».
В этом романе имеются красочные описания жизни Калифорнии времен золотой лихорадки. За право публикации с продолжениями в «Чамберс Журнал» писатель получил триста гиней. Относительно этой книги доктор Чамберс писал автору: «Я считаю Гарри Блю лучшим из созданных вами образов».
В марте 1875 года Майн Рид настолько окреп, что смог переехать на другую квартиру в Лондоне – на Мейда-Хилл. Вскоре он смог воспользоваться ежедневными прогулками в инвалидном кресле. Майн Рид не хотел выезжать в Кенсингтонский сад, предпочитая Риджент и Бонд-стрит, где он иногда что-нибудь покупал в магазинах – «новую оснастку», как он это называл. Судя по этим эпизодам, можно заключить, что к нему возвращались здоровье и сила духа.
У писателя было несколько заманчивых предложений, но он еще не в состоянии был заниматься напряженной работой. Тем не менее, набираясь сил, он переписал «Перст судьбы», увеличив его объем и сделав роман гораздо интересней. Эта книга, одна из последних, теперь выпущена в отличном иллюстрированном издании Джемсом Боуденом в Лондоне.
Глава XXII
Возвращается к сельской жизни. Поселяется вблизи городка Росс в Херфордшире. Пишет новый роман из английской жизни. Переписка, касающаяся священника. Защита законов о дичи. Покидает Чейзвуд ради Фрогмора. Его описание Фрогмора. Слишком доволен, чтобы писать.
Восстановив здоровье, Майн Рид начал тосковать по зеленым полям и сельской жизни; и в начале сентября 1875 года они с женой поселились в Херфордшире, в четырех милях от городка Росс, на живописных берегах реки Уай. Вначале они снимали меблированный коттедж, который назывался Чейзвуд и стоял на главной дороге лицом к Уэльским горам, видным на удалении.
На новом месте Майн Рид как будто вернул себе прежнюю бодрость. Он много разъезжал в открытом фаэтоне, делая длительные экскурсии в двадцать и тридцать миль. Так он познакомился со всеми интересными местами окружающей территории. И они вдохновили его написать второй роман из английской жизни. Получилась романтическая «Гвен Винн», действие которой происходит в долине реки Уай.
«Гвен Винн» пользовалась большой популярностью. «Роман доказывает, – писал «Скоттиш лидер», – что автор, если бы пожелал, мог бы писать во многих других областях, кроме той, с которой его имя связано в представлении публики». Книга первоначально печаталась в 1878 году выпусками с продолжением в «Херфорд Таймс» и еще девяти провинциальных газетах одновременно. За эту работу автор получил значительный гонорар.
Злодеем в романе выступает французский священник. Во время опубликования произведения в «Херфорд Таймс» случилось так, что вблизи места действия действительно жил французский священник. Он предположил, что образ списан с него самого и разослал в газеты письмо на эту тему. Майн Рид даже не знал о его существовании и так и объяснил в письме в газеты. Последовала длительная переписка, но в конце концов священник был побежден.
В январе 1876 года Майн Рид стал участником длительного спора относительно английских законов об охоте и дичи. Многие сельские жители – вероятно, большинство в то время – хотели, чтобы эти законы были отменены. Однако Майн Рид выступил в их защиту, доказывая, что отмена законов будет не только шагом назад в законодательстве, но и несправедливостью по отношению к большинству народа и вообще большой потерей. В поддержку своего мнения он ссылается на опыт Соединенных Штатов:
«В Соединенных Штатах Америки после промежутка в сто лет, наученные столетним опытом, принимают шаги к устранению зла и поддержке того, что мы собираемся уничтожить! Иными словами, в то время как мы собираемся отменить законы об охоте, там их принимают! Перед таким фактом кто посмеет утверждать, что законы об охоте выгодны только одному классу общества? Ведь так не может быть в Соединенных Штатах – земле, где существуют только «законы для народа».
В обсуждении закона приняли участие многие – оно разворачивалось на страницах «Херфорд Таймс», – и один из участников усомнился в справедливости утверждений Майн Рида. Тот сразу же дал залп из всех батарей и заставил своего противника замолчать.
Мало кому удавалось одержать победу в споре с Майн Ридом. Он так точно выбирал позицию, его замечания настолько очевидно были справедливыми и истинными, что ему почти неизменно удавалось заставить противника замолчать.
На этих страницах не раз приводились свидетельства любви писателя к Америке и американцам. Он восхищался их формой правления и общественными институтами. Открытое выражение этого мнения в Англии часто создавало ему врагов, но он всюду был признан как смелый и честный человек, и враги его почти неизменно становились друзьями, признавая истинность его утверждений, хотя и не всегда соглашаясь с его рассуждениями.
На протяжении этого года было написано много коротких статей на различные темы; среди них наибольшей популярностью пользовался очерк о мексиканском аксолотле и его привычках. Он был опубликован в феврале 1876 года в журнале «Земля и вода». Рассказать об этом своеобразном животном попросил Майн Рида мистер Генри Ли. Как раз тогда в Брайтонском аквариуме впервые появился аксолотль.
В январе 1877 года Майн Рид переселился из коттеджа Чейзвуд в сельский дом, известный под названием Фрогмор, в четырех милях от Росса. Дом сдавался вместе с фермой и служебными строениями.
В письме к Чарлзу Олливанту Майн Рид так описывает свое новое жилище:
«Мне хотелось иметь не только дом, но и землю, и я не смог отказаться от соблазнительного участка в двух милях отсюда, по другую сторону леса. Дом более уединенный и обособленный, чем Чейзвуд; в сущности это настоящее жилище сельского отшельника; но дом прекрасный, примерно 15 акров земли, замечательные сад и огород, красивый парк и кустарники с текущим через них ручьем, который не пересыхает летом, и отдельным входом на ферму и к конюшне.
На ручье есть мельничное колесо, которое приводится в действие водой; оттуда насос подает воду в дом и в сад. Ниже на ручье есть плотина, с ее помощью я сам, закрывая шлюз, могу поднять уровень воды и образовать прекрасный пруд с нависающими деревьями. Именно с этой целью и была сооружена плотина, но сейчас вода спущена и ворота шлюза сняты. Как только я вступлю во владение, они будут восстановлены.
Прямо на газоне попадаются куропатки. Повсюду в кустах слышны голоса дятлов и голых соек; сразу за домом, всего в ста ярдах от него, начинается лес Пеньярд, продолжение Чейзвудского леса; эти леса покрывают холм или хребет длиной в три мили. Есть также небольшая ферма, обособленная от конюшни и каретного двора; есть каретный сарай, в котором можно разместить дюжину экипажей, конюшня на восемь лошадей, мощеный двор, кухни, кладовка, молочная, помещения для слуг и большой колокол, висящий на верху дома и позволяющий в любое время вызвать слуг.
И все это за 60 фунтов в год. Восемь акров земли, но на будущий год, если захочу, я смогу купить еще пять или шесть по цене сорок восемь шиллингов за акр. По существу это настоящий рай, и по очень дешевой цене. Причина того, что дом сдается так дешево, в том, что он два года простоял без жильцов, и поэтому хозяин мне обрадовался. Обычно желающие находили дом слишком уединенным и одиноким. И так оно и было бы, если у них нет знакомых по соседству среди класса джентри. Но поскольку мы со всеми знакомы, не думаю, чтобы нас стали посещать реже, чем в Чейзвуде, хотя теперь живем на милю-две дальше ото всех.
Главное же преимущество – прилегающие луга и сады, которые я получаю бесплатно. На обычной вилле они обошлись бы мне дорого. Это правда. Яблоки из сада Фрогмор – какое ужасное название; скоро я сменю его на Ранчо – вполне оправдывают стоимость годовой ренты дома».
Переезд в это очаровательное убежище – «самое красивое жилище в Херфордшире», как называл его Майн Рид, – произошел в январе 1878 года. В мае следующего года довольный писатель сообщал другу:
«В настоящее время я ничего не делаю и не могу работать, настолько я очарован истинно сельской жизнью; весь мой день занят делами в саду и наблюдениями над природой.
Место это – скорее огромный зоосад, а не обычная сельская территория. У меня в лесу по соседству живут бобры, лисы, белки – я слышал, что есть даже черный хорек. На моих собственных землях куропатки, дикие голуби, сойки, сороки, скворцы, грачи, галки, вороны, соловьи, дрозды, обычные и черные, дерябы и множество других птиц, помельче.
Вчера я убил синюю змею; это не медяница, а настоящая змея; вернее, убил мой садовник; змея оказалась длиной в семнадцать дюймов, на два дюйма длиннее самого большого образца, представленного в энциклопедии «Чамберс».
Очень подходящее место для действия «Белой перчатки», и я не уверен, что не увлекусь новым замыслом и покажу подлых кавалеров в истинном свете – как шелудивых псов»[47].
В этом году (1878) писатель меньше обычного занимался литературной работой. Однако он написал множество очерков и переписал «Утраченную сестру», которая впервые была напечатана в Нью-Йорке, в журнале «Вперед». Роман был значительно расширен, и название изменено на «Гаспар Гаучо». Эта книга вышла в издательстве «Рутледж и сыновья».
Переработка ранее написанных произведений давалась Майн Риду с большим трудом, и он решил больше этого не делать. И заключил соглашение с мистером Рутледжем, который должен был печатать его произведения.
Глава XXIII
Лучшие цвета для летней и зимней одежды. Впервые бросает вызов старой теории. Страдает от ревматизма. Отрывки из его дневника. Выращивает мексиканский картофель. «Производитель племенных овец». «Романисты и библиотекари».
Майн Рид написал интересную и широко цитируемую статью для «Лондон Лив Сток Журнал», от 24 января 1879 года), посвященную лучшим цветам для летней и зимней одежды. В противоположность существующему мнению, он утверждал, что для лета самый прохладный цвет черный, а для зимы самый теплый – белый. Он заявил, что «всеобщее мнение – одна из тех ошибок прошлого, которые до сих пор избегают научного анализа». На эту тему впоследствии был написан еще ряд статей, вызвавших многочисленные ответные высказывания.
Майн Рид первым публично бросил вызов старой теории, объявляя ее ошибочной. Это он сделал десять лет назад в статье в своем журнале «Вперед». Некоторые соглашались с автором статьи, другие возражали. С тех пор ученые в целом признали справедливость его утверждений.
Ревматизм и радикулит продолжали мучить писателя, заставляя целыми днями лежать в постели; к тому же немалые страдания причиняла открытая рана ноги. Несомненно, состояние его ухудшала неблагоприятная погода, которой славится эта местность. Вот выдержки из дневника писателя за 1879 год, которые оставляют мало сомнений на этот счет:
«16 июня. Дождь, дождь, дождь каждый день, и большую часть дней с утра до вечера! Никакой возможности для работы с растениями.
1 июля. Темно и холодно, все тот же сильный ветер. Всю прошлую ночь шел дождь.
4 июля. Холодное мрачное небо, сильный ветер, непрерывный дождь. Весь день термометр показывает ниже 45 градусов[48]!
17 августа. После восьми дней хорошей погоды снова холодный дождь. Сено еще не убрано».
Живя во Фрогморе, Майн Рид большое внимание уделял сельскому хозяйству. Помимо прочего, он вырастил много картошки из мексиканских клубней. Картофель оказалась очень хорошим и стойким к болезням, которые поражают обычные сорта, и запросы на семенной материал намного превосходили возможности. Говоря о большой потребности в семенах своего картофеля, Майн Рид в письме к другу говорит:
«Десять английских центнеров[49] уже разошлись, и если бы у меня было десять тонн, думаю, я смог бы продать их по той же цене. Я получил даже письмо от генерального консула Германской империи с просьбой отправить два английских центнера герцогскому правительству в Мейнинген!»
В 1880 году фермер-любитель напечатал в «Лив Сток Журнал» несколько статей, посвященных истории и особенностям возделывания картофеля.
С большим интересом отнесся Майн Рид к выращиванию племенных овец на своей ферме. Овцами он гордился. Вот рассказ о том, как он приобрел первую пару и начал свои эксперименты.
Однажды в начале лета 1878 года, возвращаясь поездом из Лондона, Майн Рид увидел из окна вагона животное со странной внешностью; впоследствии он описал его так: «угольно-черная овца, с белоснежной мордой и хвостом того же цвета; хвост длинный, пушистый и напоминает лисий». В стаде примерно в двадцать голов эта овца только одна была такой.
Поезд проехал, но писатель видел достаточно, чтобы его любопытство разгорелось; он почувствовал желание самому иметь такую овцу. И он сразу решил вернуться в это место – он его запомнил, – вернуться на следующий день и отыскать стадо и его владельца. На следующее утро очень рано он проехал вдоль железной дороги и отыскал нужное поле и стадо на нем в десяти милях от своего дома. При более внимательном осмотре нашлось две овцы с такой своеобразной окраской, только у одной шерсть на теле была не черная, а серая; обе овцы были годовалые и представляли собой прекрасную пару.
Владелец овец жил поблизости; он рассказал, что купил недавно все стадо в Уэльских горах; там они известны под названием «горные овцы». Чтобы не показывать свое желание получить именно это пару, Майн Рид спросил, сколько стоит все стадо. Цена оказалась вполне разумной, вскоре был заключен договор, и в тот же день животных переместили на пастбище Фрогмора.
В первый же год путем тщательного скрещивания было получено несколько черных овец с белыми мордами и хвостами – копии своих родителей. Помимо этого, было несколько пятнистых, как собаки, и других, с пятнами разного размера. Вот что написал Майн Рид об этих животных в статье для журнала «Лив Сток Журнал» (он называл из овцами Джекоба):
«Небольшого размера и очень изящные, эти своеобразные животные привлекали к себе внимание соседей: ведь здесь никогда таких не видели. Люди, проходившие мимо луга, на котором они паслись, останавливались и смотрели на них, словно это стадо газелей или табун зебр.
Не имею представления, как возникла эта своеобразная окраска, но в овцах нет ничего от альбиносов, нет тусклого оттенка ни в цвете глаз, ни в другом месте. Напротив, это удивительно сильные и крепкие животные…»
Несколько этих своеобразных животных были показаны писателем на сельскохозяйственной выставке в Шропшире после того, как их отказались принять на Королевскую сельскохозяйственную выставку в Бате под тем предлогом, что они не относятся ни к одной из известных пород. Две овцы взял Лондонский зоосад; там они стали частью постоянной экспозиции.
Примерно через год после того, как «овцы Джекоба» впервые появились во Фрогморе, от них получили шерсть, а из нее сшили одежду по рисункам самого писателя. Впоследствии было получено много ярдов шерсти, которую Майн Рид потратил на одежду для себя и для многих своих друзей.
Поскольку шерсть не окрашивалась, ее первоначальный цвет не тускнел. Чарлз Олливант подтверждает исключительное качество шерсти, сообщая нам, что у него «было пальто из этой неокрашенной шерсти, и он носил его каждую зиму начиная с 1879 года в течение семнадцати лет, и в год Господа нашего 1897 оно такое же доброе, как и вначале!»
Майн Рид иногда в шутку замечал, что ему следовало стать селекционером овец.
В сентябре 1879 года некий Дж.Е.Кей, библиотекарь колледжа в Манчестере, выступил с несправедливыми и неджентльменскими нападками на многих романистов, включая и Майн Рида. Прочитав об этом, писатель тут же разразился гневным письмом, которое появилось в номере «Дейли Ньюс» за 29 сентября 1879 года под названием: «Романисты и библиотекари».
«Редактору «Дейли Ньюс».
Сэр, из вашей редакционной статьи я узнал, что мистер Кей, названный «библиотекарем колледжа Оуэнса в Манчестере», на конференции Библиотечной ассоциации вызывающим тоном спросил: «Кто слышал, чтобы пожиратели Эмара, Майн Рида, Купера и Марриета переходили когда-нибудь к более серьезной литературе?» Мистер Кей далее сказал, что «эти романы не иллюстрируют благородные принципы человеческой природы; в них нет истинного рыцарства, и в целом они являются только помехой человечеству».
Ничего не могу сказать о романах Эмара: это произведения француза, и пусть судят о них французы. Но если и существуют на английском языке произведения, иллюстрирующие «благородные принципы человеческой природы» и включающие в высшей степени «истинное рыцарство» в большей степени, чем романы капитана Марриета, то я их не читал. И почти то же самое можно сказать о романах Фенимора Купера.
Писателю не очень приятно публично хвалить свои работы, сколько бы похвал их он ни слышал от других. Но мистер Кей бросил мне прямо в лицо перчатку, и я намерен ее поднять: ведь другие писатели, которых, к моей гордости, он обвинил вместе со мной, давно умерли и не могут защитить себя. И, отвечая ему, я скажу: если и есть какие-то достоинства в моих книгах, то именно те, в которых он им отказывает. А именно – они ведут своих пожирателей «к более серьезной литературе».
Я получил много писем (а о других аналогичных случаях мне рассказывали) от людей, добившихся выдающихся успехов в разных областях жизни, особенно в естественных науках; в этих письмах сообщается, что первым толчком, побудившим их к занятиям, послужили уроки, полученные из моих романов. Я знаю это без всяких свидетельств, потому что именно с такой целью я и включал эти уроки. И если бы мистер Кей мог прочесть письма родителей, которые благодарят меня за «благородные принципы», которые усвоили из моих книг дети, он бы, возможно, милосердно исключил мое имя из своего черного списка и говорил бы о моих книгах как о чем-то большем, чем «помеха для человечества».
Доктор Ливингстон[50] в своем последнем письме, написанном из глубины Африки, говорит: «Читатели романов Майн Рида – это как раз те, из кого получаются путешественники»[51]. Я никогда не имел чести лично знать величайшего из путешественников и, могу даже добавить, величайшего из наших современников. Тем более ценю я его похвалу; и благодаря ей легко могу вынести несправедливые и вульгарные обвинения «Дж.Т.Кея, библиотекаря колледжа Оуэнса из Манчестера».
Неловкий критик имел все основания пожалеть о своей неосторожности, потому что газеты подхватили эту тему и высмеяли подобные обвинения. Почти все в самых теплых словах отзывались о ценности книг Майн Рида, наряду с романами других писателей, живых и покойных.
В дни, когда эта книга готовилась к печати, воздух заполнился криками благодарной нации. После нескольких тревожных месяцев напряжение спало, героем дня оказался полковник Баден-Пауэлл, храбрый защитник Мейфкинга[52]; и уместно будет представить следующий абзац из «Бирмингем Дейли Пост» от 3 мая 1900 года.
«Член парламента от Шотландии намеревался сделать запрос помощнику военного министра, действительно ли книга полковника Баден-Пауэлла о ведении разведки распространялась в немецкой армии правительством Германии и были ли розданы экземпляры этой книги английским солдатам в Южной Африке. С этой связи могу упомянуть, что этот храбрый защитник Мейфкинга первые сведения о лучших способах разведки противника почерпнул из индейских романов Фенимора Купера и Майн Рида. Он как-то сказал другу, что в детстве именно это больше всего его интересовало, и ответ он находил в книге «Зверобой» первого автора и «Охотники за скальпами» второго.
Глава XXIV
Изучает привычки животных. Любовь к домашним животным. «Натуралист на Уае». Репутация в качестве натуралиста. Усилия Чарлза Олливанта. Последний роман. Тяжелый литературный труд. Тревога за его жизнь. Вклад в американские публикации. Новые сани. Приключения в сугробах. Соединенные Штаты дают пенсию.
Во Фрогморе Майн Рид смог отдаться своей постоянной страсти и начать внимательное изучение привычек всех птиц, зверей и рептилий, которые в изобилии обитали по соседству. Животный мир здесь настолько разнообразен, что писатель называл окружающую местность «раем натуралиста».
Он вынужден был ограничить свои исследования фермой: не нужно забывать, что после последней серьезной болезни зимой и весной 1874-1875 года Майн Рид передвигался на костылях. Но соседи за много миль в окрестности приносили ему в многочисленные образцы птиц и животных, вдобавок к тем, которых он находил на собственных обширных полях.
Он очень любил животных, живших в доме. В клетках в его комнате жили сова и сорока, а маленькая выдра, которую поймали на берегах ручья, свободно бегала по территории и ела с рук. Капитан просил, чтобы у его постели по вечерам оставляли молоко и рыбу и сам кормил зверька. На газоне прямо под окном можно было увидеть ястреба, которого Майн Рид взял из гнезда. Это было красивое маленькое создание, и такое ручное, что прилетало по свисту хозяина и хватало пищу из его руки. Совсем другим был свирепый барсук; когда его тревожили в его клетке, он рычал и щелкал зубами и всякий раз пытался убежать. На газоне можно было также увидеть белых бультерьеров, кошек с котятами, коз с козлятами.
Майн Рид не удовлетворялся, пока не узнавал все о тех животных, которые оказывались доступными его наблюдению. Он терпеливо изучал их привычки, а после смерти животных вскрывал их для дальнейших наблюдений. Иногда, спустившись к завтраку, миссис Рид заставала своего мужа за вскрытием крота, змеи или какого-то другого животного, которого убили и принесли работники – «изысканное блюдо к завтраку».
Занимаясь этими своими любимыми исследованиями, писатель подготовил для «Лив Сток Журнал» целую серию статей под общим названием «Натуралист на Уае». После его смерти эти статьи были собраны в книге «Натуралист в Силурии»[53], как и замышлял писатель.
Говоря о Майн Риде как о «способном и прилежном натуралисте», вышеуказанный журнал писал:
«Он был внимательным наблюдателем и быстро оценивал ситуацию. Он умел прекрасно описывать природу, и все читавшие его романы с удовольствием вспомнят многочисленные отступления, объясняющее происхождение пампасов, или способы определения возраста дерева, или причины появления необычной геологической формации. Как ботаник, Майн Рид был прекрасным компаньоном, а его способность сопоставлять явления, на первый взгляд совершенно разные, вызывала изумление. «Натуралист на Уае» был плодовитым писателем, и невозможно устать от чтения его заметок. Рассуждения его энергичны и точны, и хотя в каждой строке ясно звучат воинственные нотки, это не уменьшает их привлекательности» (выдержка из некролога Майн Рида в журнале).
В этом отношении интересно привести мнение У.Х.Бейтса, помощника секретаря Королевского географического общества и автора книги «Натуралист на Амазонке». В письме к миссис Рид это джентльмен пишет:
«За все время нашего знакомства капитан Рид производил на меня впечатление человека, глубоко интересующегося естественной историей, и это было постоянной темой большинства наших бесед. Если бы обстоятельства молодости обратили его в этом направлении, он стал бы выдающимся натуралистом».
Весной 1880 года Чарлз Олливант написал Майн Риду, что пытается добиться включения его имени в список государственных служащих, чтобы иметь право на пенсию. Писатель возражал против этого, однако он понимал, что нужно как-то обеспечить жену после его смерти. Но мистер Олливант намерен был упрямо добиваться своего. С помощью известных членов парламента он получил много подписей под прошением, обращенным к королеве. Майн Рид пользовался таким уважением, что, вопреки его хорошо известным республиканским принципам, прошение подписали люди самых разных политических взглядов и партий, включая несколько пэров Англии.
«Никогда не получал премьер для представления королеве обращение, подписанное такими влиятельными людьми», – пишет мистер Олливант. Но мистер Гладстон[54] отказался направить его королеве, и на этом все дело кончилось. Если бы обращение было представлено королеве, она, несомненно, его удовлетворила бы. Но, как написал известный член парламента мистеру Олливанту: «Мистер Гладстон не разделяет нашего восхищения произведениями капитана Майн Рида». Писатель не знал об этих усилиях мистера Олливанта и узнал только после того, как они потерпели неудачу.
В конце 1880 года Майн Рид переработал роман «Американские партизаны». Первоначальный вариант романа был написан в 1869 году. Книга была напечатана в следующем 1881 году в трех томах. В рецензии на этот роман лондонская «Сатердей Ревью» писала:
«Капитан Майн Рид продолжает писать увлекательно, и если «Американские партизаны» вызывают меньшее волнение, чем «Охотники за скальпами», то вина в перемене не писателя, а читателя».
Мы подошли к последнему роману, вышедшему из-под плодовитого пера Майн Рида, – книге, изданной посмертно. Это «Без пощады, или Роман из эпохи парламентских войн». Впервые роман был напечатан в виде сериала с продолжениями в ньюкастлской «Уикли Кроникл». Действие в основном происходит в Херфордшире и Динском лесу, который давно был знаком писателю. Журнал «Академия» назвал это произведение «замечательным историческим романом».
Одновременно Майн Рид написал серию статей по естественной истории для журнала «Новости спорта и театра». Для «Бойз иллюстрейтид ньюс» – с момента выхода этого журнала в январе 1882 года писатель был заместителем редактора – были написаны «Затерявшаяся гора» и «Охота на Левиафана», а также небольшие рассказы и заметки по естественной истории. Имя Майн Рида и его произведения значительно увеличили тираж и популярность журнала, но в конце концов он вынужден был отказаться от участия в нем, главным образом из-за ухудшившегося здоровья.
Примерно в это время Майн Рид писал другу:
«Очень боюсь за свою бедную жену. У нее очень хрупкое здоровье, и выглядит она больной. Это очень затрудняет мою работу. Потому что когда она нездорова, я не могу писать».
Кстати, жена была его постоянным секретарем.
Произведения Майн Рида не оставались по эту сторону Атлантики. Издавая свои книги для молодежи, романы и рассказы в Англии, он одновременно работал для издателей Америки и других стран. В 1882 году он напечатал не менее 26 длинных и интересных статей в нью-йоркской «Трибюн» под общим заголовком «Сельская жизнь в Англии». Статьи печатались в течение шести месяцев, с апреля по сентябрь. 7 августа того же года Майн Рид напечатал в газете «Трибюн» статью «Уборка сена в Англии», а 7 декабря – статью, посвященную Бенджамину Морану. Для бостонского молодежного журнала он весь этот год писал печатавшийся с продолжениями роман «Переселенцы Трансвааля»; действие его происходит в Южной Африке; за эту публикацию автор получил триста фунтов.
Зима 1882 года выдалась во Фрогморе исключительно многоснежной; заносы сделали дороги почти непроезжими. В течение нескольких дней даже не доставляли почту. Снег, упавший на промерзшую землю, задержался на недели. Возникли огромные сугробы, особенно вдоль узкой дороги, ведущей к Фрогмору.
Майн Рид немедленно принялся переделывать открытый фаэтон в сани, как много лет назад, в Джеррардз Кроссе, переделал в сани легкий экипаж своей жены, в который запрягались пони. Призвали деревенских кузнеца и плотника, быстро изготовили полозья, выкрасили корпус. На следующее утро сняли колеса и на их место установили полозья; к двум часам дня все было готово к поездке в санях. Впрягли пару черных лошадей, украшенных колокольчиками; набросили на лошадей длинные, достающие до снега попоны. Все вместе представляло собой удивительное зрелище.
Поднявшись на сидение, Майн Рид взял вожжи и с помощью кучера и слуги повел сани по дороге, направляясь в городок Росс, находившийся в четырех милях. Жена писателя тогда болела и не могла его сопровождать; она не без дурных предчувствий следила за его отъездом.
Поездка оказалась полна приключений, каких не было в предыдущем случае. Тогда капитан проводил эксперимент на ровной гладкой дороге и общинном лугу Джеррардз Кросса, к тому же он тогда владел своими конечностями. Теперь же он ехал по узкой извилистой тропе, местами перегороженной сугробами, с крутыми спусками и подъемами, а лошадьми управлял калека!
Вначале продвигались благополучно, хотя и медленно, проехали примерно полторы мили, но тут впереди показался огромный сугроб, и лошади не смогли его преодолеть. Кучер и слуга напрягали все силы, но бесполезно. Что делать? Повернуть сани на узкой дороге невозможно; нельзя были ехать ни вперед, ни назад. Из-за непогоды на дороге никого не было. Наконец достали лопату и с помощью случайного прохожего раскопали сугроб, так что удалось добраться до главной дороги, по которой продвигаться стало легче. Майн Рид решительно намеревался достичь цели и поразить жителей Росса; и ему удалось и то и другое!
Обратная дорога проходила гладко, пока не добрались до узкой тропы, ведущей к Фрогмору. Писатель находился в отличном настроении; ему казалось, что он достиг своей цели. И вот, когда он посмеивался про себя, напевал вполголоса и щелкал кнутом, сани перевернулись и прочно застряли в снегу!
- Вся королевская конница,
- Вся королевская рать
- Не могут Шалтая,
- Не могут Болтая,
- Шалтая Болтая собрать!
Становилось поздно, и миссис Рид с тревогой ожидала возвращения саней, когда, к своему ужасу, она увидела подъезжающего верхом на одной из лошадей, которые были впряжены в сани, кучера. Она побежала к выходу, чтобы узнать, что стало с ее мужем. Кучер прежде всего заверил ее, что с хозяином ничего не случилось, и потом рассказал, что произошло.
Место, где случилось несчастье, находилось на расстоянии в полторы мили от дома. Сначала изо всех сил пытались поднять сани, но безуспешно; пришлось посылать домой за оглоблями и колесами, за новой упряжью и инструментами, чтобы превратить сани в обычную повозку. Так как Майн Рид не мог идти домой пешком или ехать верхом на одной из лошадей, ему пришлось сидеть, завернувшись с меха. К счастью, у него была с собой грелка для ног и фляжка бренди, и это сделало ожидание более терпимым.
Когда прибыло подкрепление, выяснилось, что одно из полозьев сорвано. К тому времени когда корпус поставили на колеса, уже совершенно стемнело. Наконец добрались до дома и безопасности. Такова была поездка Майн Рида в санях! На следующий день один из друзей сказал ему: «Знаете, капитан, такое могло случиться только с вами: вы даже в этой прозаической земле нарываетесь на приключения!»
В 1882 году Конгресс Соединенных Штатов предоставил Майн Риду небольшую пенсию за его службу во время Мексиканской войны. Впоследствии пенсия была увеличена, но бывший солдат почти не успел ею воспользоваться. Однако после его смерти вдова продолжала ее получать.
Глава XXV
Подумывает оставить Херфордшир. Хочет кончить свою работу в Лондоне. Странная привычка. Последние письма в газеты. Последний рассказ для мальчиков. Биографический очерк Дж.Т.Троубриджа. Письмо к редактору журнала «Сент-Николас». Пишет свои воспоминания о Мексиканской войне. Средний доход за литературный труд. Обедает с американскими друзьями. Происшествие с каретой. Посещает аукционы. Странные покупки. Тревожная болезнь. Смерть. Похороны. Описание надгробия. Стихотворение памяти писателя.
Майн Рид серьезно подумывал о том, чтобы оставить Херфордшир. Статьи по естественной истории он завершил, закончил также письма о сельской жизни в Англии и другие работы; в письмах к друзьям он неоднократно говорит, что «устал от Херфордшира» и хочет снова жить в Лондоне. К тому же хрупкое здоровье жены вызывало у него тревогу. И вот в феврале 1883 года они решили переехать на постоянное жительство в Лондон. Относительно предстоящего переезда Майн Рид в письме к другу пишет:
«Я давно считал, что этот старый красный песчаник пагубен для здоровья и вызывает ревматизм всевозможных разновидностей. Все местные дороги заполнены хромающими калеками; и мой радикулит по крайней мере отчасти, если не полностью объясняется местным климатом. К тому же я здесь оторван от всего мира».
Майн Рид чувствовал, как вокруг него собираются тени, и хотел закончить свой труд в великом Лондоне, в месте своего первого литературного триумфа. Лондон для него был полон знакомых и родственных духов. Даже живя в Херфордшире, он часто приезжал с город и всегда останавливался в своем любимом отеле «Ленгхем». В некоторых газетах по поводу его поездок появилась такая любопытная заметка:
«Капитан Майн Рид каждую неделю приезжает в город и, прибыв в отель «Ленгхем», тут же посылает своей молодой очаровательной жене одно-единственное слово «Бродяга».
Объяснение таково. Когда Майн Рид уезжал один, жена всегда давала ему с собой открытку с готовым адресом; он должен был сообщить о своем благополучном прибытии, бросив открытку в почтовый ящик. Обычно он писал одно-два слова. Иногда: «Прибыл», в другом случае «Приехал». А для разнообразия написал «Бродяга». Эту открытку он случайно попросил отправить одного молодого американца, которого крайне удивило странное слово, и он рассказал об этом в отеле. Но писатель не стал удовлетворять ничье любопытство, и история в конечном счете дошла до репортеров.
В начале марта Майн Рид поселился в Лондоне на Блумфилд-роуд, Мейда-Хилл; в новое жилище он перевез большинство своих вещей из Херфордшира. Обнаружив, что на наемные экипажи в городе тратится почти столько же денег, как и на содержание своего, он попросил своего верного кучера привести лошадь из Росса. Преданный Уильям Дэвис до самого конца оставался с хозяином.
Последняя статья, направленная Майн Ридом в газету, называлась «Коронация царя»[55] и была напечатана в «Эхо» 4 июня 1883 года. Вот небольшой отрывок из этой статьи:
«Прежде всего это дело отвратительно в религиозном аспекте. Мы читаем о том, как самый обыкновенный человек, возможно, тиран в зародыше, получает поклонение, какое подобает только Богу; и не только получает, но считает своим по праву! Поистине кажется, что мы снова вернулись к коленопреклонениям и суевериям темных варварских времен. Все это пышное зрелище не только не свидетельствует о прогрессе цивилизации, но напротив – обозначает возврат к варварству, к пышности Великого Могола, к сражением диких зверей и гладиаторским представлениям древнего Рима. Такие зрелища не только не свидетельствуют о силе и славе народа; напротив, они говорят о его слабости и позоре…Такое откровенное провозглашение божественного права королей, казалось бы, давно забытое и отставленное, является очевидной провокацией, перчаткой, брошенной в лицо прогрессивным людям, вызовом, требующим ответа, даже отмщения».
В это же время Майн Рид написал свое последнее произведение для детей. Называлось оно «Огненная земля» (Терра дель Фуэго) и предназначалась для нью-йоркского журнала «Сент-Николас». Произведение было завершено и отослано редактору в сентябре 1883 года. Первая глава появилась в декабрьском номере этого журнала, уже после того, как перестала существовать написавшая его рука. За право первой публикации в журнале автор получил 1 500 долларов. Впоследствии в книжном виде роман был напечатан лондонским издательством «Уорн и Ко».
В ноябрьском номере журнала «Сент-Николас» был напечатан небольшой биографический очерк о писателе, созданный еще до его смерти. В письме, сопровождающем рукопись романа, Майн Рид писал:
«Я слышал, что вы собираетесь оказать мне честь, напечатав мою биографию; больше того, что написание этой биографии поручено одному из самых известных и справедливо прославленных писателей Америки мистеру Троубриджу. Прошу вас передать этому джентльмену, что единственное, что мне хотелось бы прочитать о себе, это моя глубокая любовь и уважение к американскому народу и прежде всего к американской молодежи, к которой я отношусь с таким же теплым и сильным чувством, с каким относятся к собственным детям!»
На досуге Майн Рид писал воспоминания о Мексиканской войне, отрывки из которых включены в 4, 5 и 6 главы. Работал он преимущественно по вечерам, а днем ездил по городу и навещал друзей. Он придумал специальный шнурок для своей одноконной повозки и с помощью этого изобретения руководил херфордширским кучером в поездках по лондонским улицам. В Парк он ездил редко, предпочитая самые заполненные людьми места гигантского города.
Майн Рид никогда не бездельничал; после того как он вложил саблю в ножны, перо его работало почти безустанно. И мозг его был все так же действен и активен вплоть до последних дней жизни.
В среднем за свои романы и произведения для молодых читателей Майн Рид получал по 1000 фунтов за романы и по 600-700 фунтов за молодежные книги. Почти все его романы первоначально печатались в газетах и журналах как сериалы с продолжением, а право на будущее издание в виде книги автор оставлял за собой. К этому следует добавить гонорары за рассказы, очерки и статьи на самые разнообразные темы, за которые издатели платили по-разному. В целом его ежегодный доход от литературной работы составлял 2 000 фунтов.
4 октября 1883 года Майн Рид обедал в отеле «Ленгхем» с несколькими своими американскими друзьями. В отель его доставили в его собственной карете, которая должна была вернуться за ним в восемь часов. Но писатель со своим обычным нетерпением распахнул дверцу кареты еще до ее остановки, дверца зацепилась за металлический стержень перед отелем; ее с силой вырвало и отбросило на тротуар. По этой причине карета не вернулась, и вечер Майн Рид провел с друзьями, вспоминая старые сцены и события. Домой он вернулся около четырех часов утра.
Однако позднее возвращение и возбуждение, вызванное затянувшимся обедом, имели дурные последствия, и Майн Рид несколько дней не покидал постели. Тем не менее он сумел закончить рассказ для рождественского номера «Пенни Иллюстрейтид Пейпер» под названием «Рождество в земле Кергелена».
На четвертый день своей болезни Майн Рид, вопреки всем убеждениям, отправился на аукцион. Как уже упоминалось, аукционы всегда его привлекали. К этому времени карету уже отремонтировали, и он уехал в ней, вернувшись домой около девяти часов с самым странным собранием вещей, среди которых были черный сундук и забранный в рамку чей-то некролог. Миссис Рид что-то сказала по поводу его странных покупок, и он ответил, что надеется: «Они не послужат зловещим предзнаменованием».
С аукциона Майн Рид вернулся очень уставшим, но после еды сел на свое любимое место, разложив перед собой на импровизированном столе материалы для письма, и написал несколько страниц воспоминаний о Мексиканской войне. В одиннадцать он лег и больше уже не встал.
На следующее утро появились тревожные симптомы: на колене раненой ноги образовался новый абсцесс. Немедленно вызвали врачей, наняли профессиональную медсестру. Первые дни Майн Рид проявлял свою необыкновенную энергию, правя гранки и диктуя жене письма, но ему становилось все хуже, и он вынужден был отказаться от этих усилий.
Врачи уже потеряли надежду на выздоровление, но за день до смерти писателю неожиданно стало лучше, и старший из врачей (их было у постели больного трое) подумал, что Майн Рид поправится. Но это была лишь последняя вспышка пламени перед тем, как погаснуть.
Хотя страдания его были велики, умер Майн Рид в мире; почти до последней минуты он сохранял сознание. В понедельник, 22 октября 1883 года, в восемь часов вечера, он уснул последним сном.
Погребение прошло очень скромно, присутствовали лишь близкие друзья. Кортеж вышел из дома 12 по Блумфилд-роуд, Мейда-Хилл, Лондон, 25 октября и в сопровождении немногих провожающих направился на кладбище Кенсал Грин, где останки писателя нашли последнее прибежище.
Консулат Соединенных Штатов в Лондоне прислал прекрасный венок и был представлен на похоронах своими работниками полковником Митчеллом и мистером Келли, друзьями покойного писателя.
Чтобы отметить место последнего покоя Майн Рида, его вдова за свой счет и по собственному рисунку воздвигла на могиле неправильной формы блок белого мрамора с цепями и якорем; на мраморе изображены скрещенные перо и сабля и сделана следующая надпись:
У основания надгробия выгравирована цитата из «Охотников за скальпами»:
«Это дикие прерии; но название неверное. Это Сад Господень».
Следующие строки были написаны экспромтом сестрой Чарлза Олливанта Керолайн через день после смерти Майн Рида:
Читать бесплатно другие книги:
