Современная подводная охота Виноградов Виталий

7. Капроновой нитью сшиваете край ткани, уложенной на гульфик, с ним самим, опять же захватывая лишь поверхностный слой. Теперь оторвать его от костюма будет крайне сложно.

8. Вывернуть гидрокостюм и ножницами подрезать острую грань разреза, сделав вход в гульфик закругленным.

Пожалуй, все. Сделаете и заживете новой жизнью. Приятной вам «малой нужды»!

Достаточно сейчас в магазинах и различных неопреновых аксессуаров: носков, перчаток, шлемов. Носки не редко делают, к сожалению, с открытой порой внутри. Это не только не целесообразно, но и опасно. Не целесообразно потому, что носок, находясь в ласте, и так плотно прижимается к ноге, то есть дополнительная «прилипаемость» ему не нужна. К тому же открытую пору труднее натягивать на ногу. А опасно, так как нога в них при ходьбе сильно скользит. Идти в таких носках даже при небольшом береговом уклоне почти невозможно: легко упасть, могут пострадать и носки, и вы сами.

Очень полезные неопреновые шлемы (или подшлемники?) изготавливают на фирме Neopro. Правда, это изделие следует рассматривать как заготовку, которую, в зависимости от потребности, придется чуть-чуть доработать. Если ваша любимая маска слегка подтекает из-за морщин на лице, то, надев купленный шлем на голову под шлем гидрокостюма, а маску на него, вы можете добиться полной герметичности подмасочного пространства. У такого подшлемника необходимо только увеличить дырку под трубку настолько, чтобы можно было с небольшим усилием вытаскивать и вставлять сквозь нее загубник. Система станет работать, если у вас нет усов (и, конечно, бороды!), а при их наличии, вода непременно потечет под подшлемник и выйдет в маску.

Подшлемник полезен и при пользовании сухим гидрокостюмом. Для этого надо кроме дырки под загубник увеличить и дырку под маску. Она должна быть на сантиметр меньше обтюратора вашей маски. В этом случае неопреновый подшлемник натягивается поверх резиновой головы гидрокостюма. Получается следующее: маска лежит верхней половиной на резиновой «голове» сухого костюма, а неопреновый подшлемник еще немного ее сверху поджимает, то есть еще больше герметизирует маску. Но, самое главное, неопрен защищает от холода лицо, которое в сухом гидрокостюме защищено лишь слоем тонкой резины.

Теперь немного о масках. Сейчас и со страниц журналов, и от продавцов снаряжения мы только и слышим о большом или маленьком подмасочном пространстве. Между тем, основная масса наших охотников ныряет за рыбой на совсем не большие глубины, где это пресловутое подмасочное пространство никакой роли не играет. В то же время куда более полезно иметь большой обзор. Лично я, если бы не требовались диоптрийные стекла, то непременно пользовался масками с одним стеклом и большим нижним обзором. Большой обзор будет полезен не только при охоте в стесненных условиях (тростник, рдесты, завалы, кусты), но и при больших скоростях сплава, и при охоте ночью.

Те, кто носит очки с минусовыми стеклами, более ограничены в выборе маски, нежели охотники с нормальным зрением. Но еще хуже тем, кому нужны плюсовые стекла: для них в Россию завозятся всего три модели масок, которые с нужными стеклами и в столице-то найти проблема. А между тем, я сначала на себе, а потом и на многих великовозрастных коллегах убедился, что такие маски многим просто необходимы. Мы, ведь, как думали: дальнозоркость – значит очки нужны только для чтения и мелких работ. На деле же оказалось, что многим «дальнозорким» и для дальнего зрения нужны очки. Меньшего плюса, но – нужны. Например, я читаю уже в очках +4, а во всех моих масках ныне стоят стекла +2,5. Сегодня многие пятидесятилетние и более старшие охотники совершенно неожиданно для себя обнаружили, что на 1,5-2 метрах в маске со стеклами +1,0 или +1,5 видят лучше, чем без них. А четкость подводной картинки в нашем деле очень даже нужна, иначе как отличить видимый только кусок бока щуки или сома от подводного фона?

По дыхательным трубкам за последние годы ничего кардинально нового мы не придумали. Как плавали 30 лет назад с верхними клапанами, так и ныне плаваем. Не разочаровались и в гофрах, а вот загубники приходится менять. Лет восемь я плавал с анатомическим силиконовым (с пластиной по небу) загубником, и вдруг обнаружил, что он не соответствует строению зубов нормального человека. Присмотритесь сами: прилив, который мы должны прижимать, на уровне коренных зубов слишком близко расположен к загубнику. У нас коренные зубы толще, и в результате они не ложатся на предусмотренное для них место. Это значит, что приходится, чтобы удерживать загубник во рту, сжимать его челюстями – ничем не оправданное напряжение. Углядев эту особенность в «анатомических» загубниках, стал присматриваться к другим, и выбрал для себя самый комфортный…от компенсаторов у дайверов. Пришлось делать хитрое соединение с трубками, но теперь зубы ложатся в загубник плотно и удерживается он во рту без малейшего усилия.

Пересмотрел я свое отношение и к ластам. Лишь только появились в столице длинные, «охотничьи» ласты, все бросились их покупать. И я – не исключение. Несколько лет отплавал в Sporosabe – вроде все здорово. Но вот два года назад у меня случился юбилей, и в подарок от одного родственника я получил ласты Twin speed фирмы Scubapro. Помню, я тогда подумал: «И зачем мне эта дай-верская игрушка?» Год они пролежали на антресоли, а потом их взяли на испытания мой сын и племянник в Астрахань. И остались от них в восторге! Потом и я убедился: все, что про них пишут (в два раза меньше нагрузка на ноги и в два раза больше эффективность при этом) не пустые слова и не рекламные штучки. А уж как в них удобно охотиться в различных узкостях – не передать! Ласты эти с открытой пяткой, но, примотав изолентой хвостики оттяжки к ней самой, ничто под них не лезет и движению вперед не мешает. Большая мягкость разрезанных лопастей позволяет эффективно работать ногами и плыть на предельно малой глубине (40-50 см), на которой в длинных ластах уже не поплывешь.

Теперь у меня на все случаи жизни две пары ласт. Одни Ise от фирмы Omer с прозрачной лопастью, которые хорошо себя показали на горных реках, и которые я буду использовать при глубоководной охоте, и Twin speed – для охоты на равнинных реках и озерах. Они же меня вполне устраивают на зимней, не глубокой охоте. Получается, что совсем даже не охотничьи ласты мною востребованы больше, чем охотничьи. Полагаю, так будет и для основной массы пресноводных охотников, которым не часто приходится нырять на глубины более 8 метров.

С проблемой очень тяжелого грузового пояса для сухого гидрокостюма и болей в пояснице при длительных зимних охотах мы столкнулись первыми. Тогда в толстых неопреновых костюмах, которые тоже требуют много свинца, еще никто не плавал. С появлением различных разгрузочных систем, «сковородок» и пр., проблема «ноющей поясницы» была в основном снята. Та плита, которой пользуюсь я, не «в основном», а практически полностью снимает боли в пояснице, сколько бы вы не плавали. Именно потому, что не часть, а весь грузовой пояс лежит на плите, а плита лежит на спине, то и назвать ее «разгрузочной», было бы не верно. У моей плиты перед разгрузочными системами есть еще существенное преимущество, которое очень актуально для тех, у кого «трудовой мозоль» образовался спереди в области талии. Существующие «сковородки» при нырках сползают и падают таким охотникам на голову. С плитой же, которая связана с поясом, такого быть не может.

Мы помним, что имеемые в продаже разгрузочные системы, собраны, как правило, на резиновых ремнях. Капроновые ремни на моей плите мне больше нравятся, так как при ходьбе по берегу вся грузовая система плюс рыба на кукане висят на плечах. Если же лямки будут резиновые, то пояс с рыбой ляжет на тазовые кости, а это больно. Капроновые лямки могут использоваться не только по прямому назначению, но и как удобное место для крепления прочих подводных прибамбасов. В частности, спереди на левой лямке у меня пришит кармашек для моего подводного фотоаппарата Olim-pus – m725, а на правой – подводный нож. Грудь для этих вещей наиболее удобное и безопасное место.

Под своей плитой я прикрепил самодельную подушку, сосок для поддува которой протянут опять же по капроновой лямке со спины на грудь. Надувная подушка призвана выполнять следующие задачи:

– компенсировать отрицательную плавучесть добытой рыбы, которая висит на вашем кукане;

– компенсировать отрицательную плавучесть при необходимости нырять на 3-5 метров глубже, чем рассчитан ваш грузовой пояс;

– осуществить аварийный поддув и искусственное создание положительной плавучести на поверхности.

Кукан (точнее, куканы, так как у меня на поясе всегда их два) использую все тот же, разработанный мною в последние 35 лет активных охот. Вот уже лет пять не могу придумать, чтобы такое в нем переделать и улучшить. Ныне более тысячи охотников плавают с такими куканами, изготовленными в Екатеринбурге, но и от них предложений тоже не поступало.

Входя в магазин подводного снаряжения, всем бросаются в глаза стройные ряды самых разнообразных ружей. Их ассортимент самый обширный. Особенно впечатляют своим изяществом и размерами арбалеты, причем в страну ввозятся все новые и новые модели. Пневматика представлена скромнее, да и не пользуется она у законодателей охотничьей моды такой популярностью и любовью, как арбалеты. Однако если провести тестирование среди наших подводных охотников по вопросу, с какими ружьями они чаще охотятся, то без сомнения перевес окажется на стороне пневматики. Таковы реалии пресноводной охоты.

Сегодня у подводного охотника, если он не отгорожен обстоятельствами от информационного поля, огромные возможности в выборе пневматического подводного оружия. Кроме моделей заводского производства, которые в силу своих не самых лучших технических и эксплуатационных показателей особой популярностью не пользуются, есть возможность заказать и получить очень даже качественные ружья от полупромышленного или частного производителя. Это, в первую очередь, российский «Таймень», белорусский «Каюк» и украинская «Зелинка». Эти ружья и по конструктивному замыслу, и по качеству исполнения намного превосходят зарубежные аналоги, которые, кстати, представляют из себя фактически одну модель с небольшими вариациями.

В то же время именно эта незамысловатость импортной пневматики делает ее надежной и простой в эксплуатации. Если же такое ружье выходит из строя (а это, надо признать, случается редко), то сегодня с их устройством знакомы в любом специализированном магазине, описание и внешний вид всех деталей приведен в журнале МПО, да и большинство деталей ружей даже разных брендов взаимозаменяемы. Исходя из этого, я теперь, наступив на горло собственному патриотизму, советую новичкам в качестве первого ружья брать тот же Tempest 2000. Просто и надежно, не требует тонкого обращения и достаточно мощное даже при малых (40-50 см) длинах.

Чтобы пневматический «итальянец» приспособить к российским условиям, целесообразно провести пару небольших модернизаций. Вот, скользящая по стреле втулка. Почти у всех «иностранцев» они представляют из себя здоровенную пластиковую бульбу. Их лобовое сопротивление в воде сравнимо, а то и превосходит сопротивление гарпуна с одинарным наконечником. Согласитесь, жалко из-за этой детальки потерять половину имеемой мощности ружья, а значит и резко сократить его убойную дистанцию и пробивную способность. Зачастую очень важно, чтобы стрела прошла на вылет, а с такой втулкой это почти исключено.

Идеальный вариант – заменить ударную шайбу, пружину и пластиковую скользящую втулку на одну лишь стальную скользящую втулку, которая с пяткой стрелы создавала бы гидротормоз. Признаюсь честно, такую модернизацию я лично не проводил, но уже многие охотники эту идею претворили в жизнь. При этом скользящая втулка будет иметь минимальные размеры, минимальный вес, тоненькие, острые спереди ушки для линя. Такая подкаленная втулочка и не разбивается, и легко проходит через рыбу. Конкретные размеры такой втулки сейчас и здесь привести невозможно, так как они зависят от многих конструктивных и эксплуатационных параметров данного образца ружья.

Как полумеру можно предложить замену только пластиковой скользящей втулки на металлическую, но со значительно меньшими размерами. При этом пружину можно укоротить вдвое: такой длины для амортизации будет достаточно, а ее сопротивление в воде тоже уменьшится вдвое.

Второй узел, требующий доработки – маленькое «вместилище» для пальца, нажимающего на спусковой крючок. Этим страдают все импортные пневматические ружья. Летом тут проблем не возникает, но мы живем в России, а у нас много месяцев в году охота проходит в прохладной, холодной или очень холодной воде. Поэтому используем перчатки, порой очень толстые, и тут-то выясняется, что палец в предназначенную для него дырку не лезет. Помятуя об этом, я советовал из значительного многообразия конструктивно очень схожих ружей, брать Tempest 2000. У него самое большое расстояние между спусковым крючком и предохранительной скобой. Но теперь мы пошли дальше.

Будучи твердо убежден, что предохранитель на подводном ружье – механизм не только бесполезный, но и вредный, всем счастливым обладателям импортных пневматов советую сразу же выломать предохранитель. Он легко выкусывается бокорезами. Предохранительное устройство практически на всех импортных пневматических ружьях (Seac sub, Tigullio, Beuchat, Cressi-sub) идентичны. А затем становится очевидным, что за счет паза под предохранитель, можно значительно увеличить место под палец. Для этого бормашиной и фрезой, а еще проще круглым драчевым напильником следует спилить посадочное место под предохранитель. Пластик, из которого отлиты ручки, легко поддается такой операции. Со спускового крючка выступы, ранее входившие в зацепление с предохранителем, тоже лучше спилить, дабы они не защемляли перчатку. Таким образом, вы решите совсем не пустяш-ную проблему, и сможете охотиться со своим «иностранцем» в условиях российских холодов.

Импортные пневматические ружья, имеющие ручку сзади, и будучи относительно тяжелыми, при плавании сильно утомляют руку. Если второй рукой не поддерживать ствол, то усталость дает себя знать уже через полчаса. Этого легко избежать, достаточно под передней частью ствола примотать изоляционной лентой кусок пенопласта. Для того же Tempesta вполне достаточно куска в ширину ствола, высотой 4 и длиной 10 сантиметров.

При том, что с импортной пневматикой многие россияне охотятся давно и успешно, те наконечники, которые к ним придаются, не выдерживают никакой критики. Разве что вы решите охотиться на плотву, окуньков и подлещиков. Хорошие наконечники нужны и отечественным ружьям, и самодельным, то есть это та деталь, которая в значительной степени определяет успешность всей охоты. Деталь эта маленькая, но на ее обсуждение мы здесь места не пожалеем.

Сегодня подавляющее большинство нашего брата используют самодельные или магазинные, но переделанные наконечники. Исключение составляют арбалеты, у которых сами стрелы заточены и имеют лепесток. Эти стрелы, как правило, обладают высокой твердостью, и жало заточенного конца хорошо держит удары в камень. Однако лепесток следовало бы доработать. Но об этом потом.

В калмыцком городе Лагань я общался с местным охотником, имеющим тридцатилетний стаж охоты. Стрела его отечественного ружья с передним зацепом была просто заточена и не имела ни наконечника, ни лепестка. Сазанов он стреляет много и порой очень крупных, но при душевной, дружеской беседе честно признал, что стрелять он старается только сбоку. И все равно имеет много сходов.

Справедливости ради следует сказать, что в разных торговых точках стали появляться и самодельные наконечники, изготовленные отдельными умельцами или организациями типа «ОАО». Где-то таких изделий уже довольно много, но, опять же, едва ли не все они с серьезными недостатками. Например, я не вижу никакого смысла делать одинарник из титана. Даже если использовать особо твердую марку этого металла, то все равно он будет уступать каленой стали. Его малый удельный вес в данном случае не плюс, а минус. Вот титановый трезубец – другое дело, ибо мощный стальной многозуб слишком утяжеляет конец стрелы. Титан сложнее в обработке и существенно дороже стали. Или другой пример. Уже многие охотники пришли к выводу, что жало однозуба должно иметь режущие грани. Кто-то это усвоил и изготовил одинарники с трехгранным жалом, но сделал этот трехгранник таким здоровым, что вдвое увеличил лобовое сопротивление наконечника.

Сложившаяся ситуация на рынке наконечников, явно не удовлетворяющая запросы охотников, и побудила меня изложить собственное мнение и предложить свой вариант однозуба, естественно, обосновав все его элементы. В основу того или иного технического решения положены соображения и практика исключительно эксплуатационного порядка. Вопросы стоимости, доступности материалов и технологичности их обработки практически не рассматриваются. Однако прежде чем приступить к этой основной теме, коли уж мы используем термин «наконечник», то следует дать оценку и другим, не только однозубым наконечникам. Она будет достаточно поверхностной, так как основной массе охотников я все же советую пользоваться однозубом.

Наиболее распространенным многозубым наконечником является трезубец. И это не потому, что «Бог троицу любит», а просто это наиболее оптимальное число зубьев, поражающих рыбу. В былые годы, руководствуясь различными соображениями, я использовал и охотился двух, трех, четырех, пяти, восьми и деся-тизубыми наконечниками. Они имели различную длину, разные промежутки между зубьями, различное их пространственное расположение. Сейчас в зимнее время на определенных речках я пользуюсь четырехзубым наконечником без зацепов и считаю это оправданным. В каких случаях использование хорошего (длинного, достаточно узкого, с хорошими лепестками, петельками для их фиксации и пружинистыми самими зубьями) трезубца может быть оправдано? Коротко, по пунктам:

1 – В водоемах, где встреча с трофейной рыбой невозможна;

2 – Если дно устлано топляком и почти каждый выстрел заканчивается извлечением стрелы из бревен;

3 – При охоте на голавлей и язей, стоящих в корнях прибрежных кустов.

Мне известно много именитых подводных охотников, которые какое-то время активно охотились с трезубцем. Я тоже прошел через этот этап. Но время и практика все поставили на свое место: ныне подавляющее большинство известных, серьезных охотников в пресных водоемах охотятся только с однозубом. Теперь попробуем перечислить достоинства охоты с однозубом:

1 – Можно добыть рыбу любых мыслимых весов и габаритов;

2 – Можно брать рыбу на максимальных дистанциях стрельбы. Во-первых, потому, что лобовое сопротивление у однозуба всегда меньше, чем у многозуба. А во-вторых, потому, что проникающая способность у одного, пусть более толстого зуба больше, чем у трех;

3 – Можно пробить любую «броню» и любую толщину. Ну, толщину, конечно, не любую, но, заглубившуюся в тело монстра на 30-40 сантиметров стрелу, вырвать будет очень сложно.

4 – Ружье имеет меньшие габариты, нежели с трезубцем и потому легче управляемо как в тростниках и водной растительности, так и на быстром течении;

5 – С однозуба проще снимать добытую рыбу. А трезубец, какой бы длины вы его не сделали, он так может угодить в тело рыбины, что без ножа освободить стрелу не удастся;

6 – Однозуб значительно устойчивей к ударам в твердые предметы. Это объясняется и тем, что одинарник всегда толще, чем зубья многозуба, и тем, что в его конструкции могут быть использованы особо прочные ударные вставки;

7 – Горную рыбу (и не только!), имеющую огромную силу и нежное тело, очень желательно пробивать навылет. Иначе она часто себя разрывает, используя опорой для стрелы воду. А пробить навылет можно только однозубом;

8 – Стрельба однозубом приучает охотника стрелять точно, нередко в конкретное место рыбы. С другой стороны, останавливает его от стрельбы по слишком мелкой, не зачетной цели;

9 – Добытая однозубом рыба имеет более товарный, привлекательный вид, чем добытая с помощью многозуба.

А теперь, наконец, можно перейти и к конструкции того однозуба, который обладал бы вышеперечисленными достоинствами. Причем, будем говорить о принципах, приводя эксплуатационные, физические и гидродинамические обоснования тех или иных конструктивных решений. Цифры приводятся ориентировочные, дающие будущему самоделыцику или фирме возможность вкусового или вынужденного маневра.

Приведу общую схему одинарного наконечника, и рассмотрим каждый из его элементов (рис.1).

Жало. Оно может представлять из себя единое целое с основанием и шейкой, а может быть отдельным элементом. Отдельное жало обычно используется в тех случаях, когда мы хотим получить наиболее твердую ударную часть, а все остальное (более длинное и тонкое) не доводить до хрупкого состояния. Отдельное, легкосъемное жало сослужит вам добрую службу еще и в том случае, если стрела вонзится в дерево: в крайнем случае, можно ее вывернуть и таким образом сохранить весь наконечник. А жало впоследствии поставить новое совсем не трудно (рис.2)

В качестве жала может с успехом использоваться дюбель. Тот самый, что специальным пистолетом вгоняют в бетонную стену. Он будет являться лишь ударной частью жала, а тело жала, в этом случае, должно быть единым целым с остальным наконечником. Обрезанный заводской дюбель вставляется в подготовленное для него гнездо методом горячей посадки. Диаметр углубления при этом должен быть на 0,05-0,1 мм меньше, чем диаметр используемого дюбеля. Маленькое предостережение из личного опыта: в пакетиках с дюбелями, которые вы купите в магазине или на рынке, попадаются совершенно сырые, не каленые.

Длина жала (с дюбелем или без) должна быть 40-50 мм. Максимальная ширина должна равняться длине оси, держащей лепесток. Заточку рекомендую делать на четыре грани, так, чтобы две грани резали объект на линии оси лепестка, а еще одна – на линии отогнутого кончика лепестка. Кроме того, четырехгранник на излом прочнее трехгранника. Режущие грани появились на наших наконечниках тогда, когда мы столкнулись с дентиновой «броней» сазанов. Усилие преодоления любой преграды у острого предмета намного меньше, чем у тупого. В этом случае, то есть при наличии длинного, острого, с режущими гранями жала наконечника, к мощности ружья можно не предъявлять слишком высоких требований (рис.3) Обратите внимание на задние грани жала. Они скошенные. Дело в том, что при охоте на сазана и амура, очень часто пробитые чешуйки остаются на наконечнике. Застревают они, как правило, между жалом и лепестком, и сорвать их удается с трудом. При скошенных задних гранях это сделать проще.

Как сильно калить жало? Ответ не простой, так как многое зависит от марки выбранной стали. Так же следует учитывать на кого и в каких условиях будете охотиться. Например, одно время я придерживался мнения, что в тростниках, где совсем нет камней, можно использовать сырой, не каленый наконечник. Пока от попадания крупному сазану в позвоночник острое и тонкое жало моего наконечника не завернулось в обратную сторону. С другой стороны, на одном из притоков Подкаменной Тунгуски чересчур сильно каленое жало при ударе о камень лопнуло посередине. Поэтому тот наконечник, с которым будете охотиться в отсутствии камней, может быть даже перекален, а там, где камни – лучше пусть будет недокален. Да, он будет немного тупиться. Но, во-первых, и не слишком острым наконечником вы всегда пробьете любого лосося или горную щуку, обитателей «каменных» рек, а, во-вторых, после охоты жало не сложно и подправить алмазным надфилем. Средняя рекомендуемая твердость и жала, и всего наконечника где-то 40-44 единицы.

Шейка – это вынужденное утоньшение наконечника, призванное спрятать лепесток в его общих габаритах. Обычно ее диаметр на два миллиметра меньше основания, а длина равна длине лепестка. Переход с основания к шейке плавный (ок. Змм), шейки к жалу – тоже, но менее длинный (ок. 1мм). Главное их предназначение – снять напряжение в точке перехода с большего диаметра к меньшему.

Один мой знакомый умелец сделал партию наконечников с шейкой и основанием из дюраля. Руководствовался, как я понимаю, простотой изготовления. В Астрахани наконечник работал без замечаний, а на горной реке не сразу, но все же обломился по оси для лепестка. Вывод: пусть материал будет ржавеющим (для пресной воды это не принципиально), но все же это должна быть сталь.

Основание. Внутренняя резьба основания должна соответствовать резьбе ваших стрел. Использование переходников нежелательно, так как малейшее отворачивание одного из соединений может привести к поломке или сгибанию ослабленного места. По-хорошему, резьба должна иметь заход длиною 2-3 миллиметра и диаметром таким, чтобы наконечник плотно наезжал на стрелу. Это особенно важно для стрел диаметром меньше 8 миллиметров. Но и на «восьмерке» у меня на перекаленных стрелах дважды откалывались резьбы М8 именно из-за отсутствия такого захода на наконечнике. Наружный диаметр основания на 1-1,5мм должен превышать диаметр захода.

Лепесток. Пару лет назад, сидя за чертежами очередной партии наконечников, я начал вспоминать и анализировать накопленный, уже не малый опыт. Я не вспомнил ни одного случая, когда бы рыба разорвалась именно лепестком и сошла. Рвалась на стреле довольно часто, редко, но бывало, когда не открывался лепесток и рыба сползала со стрелы без задержки. А стало быть:

1 – Что-то надо делать, чтобы лепесток всегда открывался и не залипал;

2 – Размеры лепестка (и их количество!) играют не первостепенную роль.

Первое, что я сделал, это перешел с двухлепестковых оди-нарников на однолепестковые. Тем самым не только серьезно облегчил их изготовление, но, главное, уменьшил общий диаметр наконечника. По крайней мере, на пару миллиметров, которые, в свою очередь, существенно увеличили его пробивную способность. Теперь ослаблять, делать тоньше шейку, дабы уместить на ней два лепестка, также нет необходимости.

И так, лепесток изготавливается из жесткой стали, толщиною 0,8-1 мм. В сечении будет ли он п-образным или подобно букве «С» – роли не играет. Боковые кромки не должны быть острыми, чтобы не резали рыбу. Рекомендуемая длина лепестка – от 50 до 70 миллиметров. В отогнутом состоянии лепесток не должен немного доходить до перпендикулярного положения относительно наконечника.

Едва ли не самый важный элемент лепестка – его свободный кончик. Вы наверняка видели, что у всех арбалетных стрел и отдельно продаваемых импортных однозубов концы лепестков лопатообразны и прилегают к стреле или наконечнику. И то, и другое совершенно недопустимо! Именно такой конец лепестка и приводит к обидным, на первый взгляд необъяснимым сходам рыбы. А объяснение все же есть. Я не раз замечал, что после того, как стрела побывает в глинистом грунте, лепесток словно присасывается к своему ложу. Возможен и другой вариант. Лепесток прижимается к стреле, если стрела находится в движении, либо он оказался сверху и прижимается собственным весом. А далее, сползти со стрелы с прижатым лепестком, имеющим не отогнутый скругленный конец, совсем просто. В далекие годы мы сами снимали подстреленную рыбу со стрелы, вложив в рану прижатый лепесток и аккуратно вращая стрелу по часовой стрелке. Как это мы раньше не догадались, что, если мы можем так снять рыбу, то почему сама рыба освободиться не может?

В результате всех этих умозаключений и фактического опыта я пришел к следующему: кончик лепестка должен быть острый и тонкий, плавно отогнутый на 5-6 миллиметров от основания. Почему острый? Да потому, что в этом случае он непременно при движении стрелы назад вонзится в мясо и будет уводить лепесток на открывание. Почему тонкий? А потому, что в этом случае он, выступая за пределы наконечника, не будет существенно влиять на лобовое сопротивление всей стрелы, (то есть на силу боя и дальность полета) и на проникающую способность наконечника. Можно сказать, отогнув и заточив кончик лепестка, мы «убили двух зайцев».

Ось. Ее диаметр 1,5 – лучше 2 миллиметра, естественно, стальная. Вы не поверите, но я купил на Птичьем рынке столицы трехгранные наконечники на Мб с…алюминиевой осью! Продавец, правда, предупредил меня, но изготовитель-то что думал?!

Другой расходный материал, с которым каждый охотник вынужден плотно общаться – гарпун-линь. Он рвется, перетирается, вяжется в узлы, вытягивается, а нам хочется, чтобы всего этого не было. Ну, по крайней мере, какое-то достаточно продолжительное время. В магазине, даже столичном, такой линь еще поискать. Два года назад в журнале МПО публиковался мой материал по созданию «неубиваемого» линя. Но, как уже не один раз бывало, разноплановая практика опровергает самые надежные теоретические выводы. Так случилось и на этот раз.

Мною изготовленные «неубиваемые» лини дважды меня подвели, причем однажды это сопровождалось утратой гарпуна. Оказалось, что рыболовная плетенка, которая в таком лине является центральной жилой, должна обладать примерно такой же жесткостью, что и используемая оплетка. Иначе на крутых сгибах более жесткая плетенка продавливает оплетку и вылезает из нее петлей. В оплетке образуется брешь, слабое место, которое рано или поздно подведет. Нет, от идеи использования рыболовной плетенки отказываться рано, однако следует выбирать наиболее плотную оплетку, забивать ее достаточно плотно плетенкой, которая, в свою очередь, не должна быть жесткой.

Совсем недавно в Москве появился линь из-за «бугра» с удивительными свойствами. Называется «Dynema». При диаметре 1,8 мм изготовитель гарантирует усилие на разрыв 180 кг! Но главное все-таки не в ее прочности (кевлар – тоже прочный, но, увы, ломкий), а в ее высокой сопротивляемости истиранию. И, похоже, это не только слова: на некоторых моделях арбалетов тяжи цепляются за стрелу именно этой веревочкой. Что ж, пройдет какое-то время, и мы сможем сказать, стоит ли этот чудо-линь тех не малых денег, которые за него приходится отдавать.

Когда мы вяжем линь, очень большое значение имеет заделка его концов. Как утверждают те, кто ходит в горы и лазает в пещеры, любой узел «съедает» от15до 50%прочности веревки. Поэтому я уже много лет сшиваю линь тонкой капроновой нитью, потом ею же обматываю сшитый участок и замазываю все это водостойким клеем «Момент». Клей этот после высыхания сильно не твердеет и защищает бандаж от разлохмачивания.

В нашей охотничьей среде нет еще полного единства по вопросу полезности и необходимости катушки. Я до настоящего времени охотился без нее, но имел всегда мощный амортизатор на лине и несколько метров аварийного линя на конце ресивера. Когда-то аварийный линь у меня укладывался в ручку ружья, как обойма вставляется в пистолет. Набора «амортизатор плюс аварийный линь» вполне хватало на все случаи жизни. Однако следует признать, что действительно крупную рыбу мне глубже, чем с 6 метров поднимать не доводилось. Поэтому на сегодня я пришел к следующим соображениям.

Катушка необходима, если вы охотитесь на рыбу свыше 10 кг на глубинах более 6 метров в завалах или в «арматуре». Вероятно, она будет полезна на море, особенно, если охота проходит на большой глубине, а видимость не ахти. Во всех же остальных случаях я не вижу в ней необходимости, и моя практика это подтверждает. На моем самом ходовом ружье с середины прошлого сезона стоит катушка. Пока что я понял, что с ней процесс приведения ружья в боевое состояние по сравнению с двухшлаговым линем и амортизатором удлинился и усложнился. Поэтому в тех водоемах, где нет глубин более 6 метров, я катушку буду демонтировать и ставить амортизатор. Между тем самый авторитетный для меня охотник, Владимир Дажаев, имеет на своих ружьях только полутораметровый линь. И никаких катушек, амортизаторов или аварийных линей. Рыбу же берет всякую и практически с любой речной глубины. Правда, задержка дыхания у него – будь здоров и опыт полувековой. На этом, как я понимаю, и «выезжает».

Недавно я принимал участие в разработке отечественной катушки, которую взялся заказать гендиректор компании Neopro Александр Козлов. Катушка от Neopro должна подходить ко всем пневматам, быть более компактной, чем импортные и вдвое дешевле. Первая партия нового отечественного изделия с весны 2007 года проходит испытания на ружьях московских охотников. Значительно облегчает процесс снятия добычи с гарпуна и выпутывание линя из завала металлический карабин. Их теперь придумано несколько видов, в том числе такие, которые не требуют их расстегивания и застегивания (карабин от «Тайменя»). Карабины устанавливаются между гарпун-линем и либо катушечным линем, либо амортизатором.

И последнее. Заряжалка. Самую удачную конструкцию, из мною виденных и опробованных, изготовил и много лет такими заряжалками пользуется Владимир Дажаев. Это титановая пластина, толщиной три миллиметра, схваченная за оба конца плоской корсетной резинкой. Кроме отверстия, служащего для заряжания ружья и расположенного в центре заряжалки, в ней есть еще два отверстия. Одно диаметром около 10 миллиметров, другое – около девяти. Грани этих отверстий слегка завалены таким образом, чтобы получить максимальную площадь соприкосновения пластины со стрелой, продетой в это отверстие. Таким образом, заряжалка используется как плоскогубцы для выдергивания стрелы из плена, если ее угораздило вонзиться в бревно. Большая дырка – для стрел диаметром 8 миллиметров, поменьше – для стрел диаметром 7 миллиметров. Сцепление заряжалки со стрелой очень прочное как раз за счет того, что используется титан, имеющий большой коэффициент трения. Для лучшего понимания процесса стоит привести рисунок (рис.4)

Эти мудрые и загадочные рыбы

«Что ты шагаешь, как на параде? Пригнись, всю рыбу распугаешь…» – наставлял меня отец на рыбалке. Мне это хорошо запомнилось, хотя и было более полувека назад. С тех далеких времен я усвоил для себя одну простую, но важную рыбацкую истину: чтобы рыбу поймать, ее надо хотя бы не напугать.

После периода «коротких штанишек», занимаясь подводной охотой и традиционной рыбалкой всю последующую, сознательную жизнь, я убеждался в этой истине сотни раз. Однако оказалось, что с понятием «пугливость рыбы» не все так однозначно. В том смысле, что у разных рыб она разная, и зависит от многих других факторов. Но прежде, чем этот свой подводный опыт изложить, полагаю, следует вкратце вспомнить о тех природных возможностях, которые заложены в рыбах. И так, способность рыбы своевременно заметить опасность обеспечивается двумя основными органами чувств: зрением и слухом.

Углы зрения каждым глазом у рыб достигают 160—170 градусов по горизонтали и 150 градусов по вертикали. Таким образом, рыбы имеют очень широкий обзор, и могут видеть одновременно что происходит впереди, по бокам, сверху, снизу и даже позади них. На возможности зрения сильно влияет среда обитания, то есть вода. Водная среда эти возможности сокращает, причем, чем она более мутная, тем значительнее это сокращение.

Влияние водной среды на возможности слуха рыб, напротив, положительное, так как скорость распространения звука в воде в 4,5 раза выше, чем в воздухе, а поглощение звука в воде в 1000 раз меньше. У рыб имеется две системы, способные воспринимать звуковые сигналы – это так называемое внутреннее ухо и органы боковой линии. Внутреннее ухо располагается внутри головы и способно воспринимать звуки частотой от десятков герц до Юкщ. Боковая линия воспринимает сигналы только низкой частоты – от единиц до 600 герц. Таким образом, внутреннее ухо позволяет рыбам слышать звуки на больших расстояниях, а боковая линия позволяет определить направление на источник звука. Результаты исследований показали, что в большинстве случаев боковая линия, это орган ближнего радиуса действия (1,5 метра, метр и менее).

Острота зрения и чувствительность боковой линии у разных рыб разные. Зависит это также от конкретных образа жизни и условий обитания. Так, на первом месте среди всех российских пресноводных рыб по «смелости» (точнее, по безрассудности и «пофигизму»), безусловно, принадлежит налиму. И это легко объяснимо: налим ведет ночной образ жизни, а ночью у него, кроме сома, других врагов нет. Но ареалы обитания этих двух хищников лишь краями накладываются друг на друга, в то время, как налим обитает, в основном, в северной России, ибо любит холодную воду, а сом, наоборот – в южной части страны, так как любит теплую. Поэтому к налиму мы подплываем совершенно не таясь, с любого направления, и не будь он такой скользкий, то ловили бы его исключительно руками. Характер этой рыбы настолько флегматичен, что и ночью, во время максимальной суточной активности, он не слишком реагирует на подводника, свет фонаря и вспышку фотокамеры. Потому-то этот арктический переселенец для подводных фотографов наиболее удобный и простой объект съемки.

Пожалуй, второе место по спокойствию и безразличию к большим движущимся объектам разделяют сом и судак. Хотя с ними далеко не все так однозначно, как с налимом. Действительно, как тот, так и другой, явно видя и чувствуя пловца (-или лодку), очень часто до последнего остаются на месте и не удирают. Но бывает и совсем по-другому. Точно определить причину столь различного поведения нам пока не удалось, но, по аналогии со щукой, имеются предположения.

Со щуками замечено следующее. Если хищница голодна и находится в состоянии охоты, то срывается и значительно чаще «делает дяде хвостиком». Если же рыбина удачно поохотилась, то ложится на дно, очень часто забившись в густую водную растительность, и в спокойной обстановке переваривает добычу. В это время она не проявляет особой осторожности. Возможно, излишнее спокойствие многих сомов и судаков объясняется теми же причинами.

На осторожность всех рыб, безусловно, влияет их местоположение на данный момент. Если рыба считает, что хорошо спряталась, то ее не только не напугать, но и столкнуть с места не просто. Иногда это выглядит, как у страуса, который, засунув голову в песок, считает, что удачно спрятался. Очень показателен в этом плане голавль. Всякому рыболову известно, что голавль очень пуглив. Если вы открыто стоите на высоком берегу и пытаетесь поймать голавля с поверхности, то, вероятнее всего, у вас ничего не получится. Эта рыба, которая кормится в основном тем, что падает в воду, отлично видит не только возможный корм, но и рыболова на берегу. И такой голавль даже на пределе видимости не подпустит к себе охотника. Но, если тот же голавль забьется под корни или опущенные в воду ветки куста, то он, явно видя вас, позволит подплыть вплотную, даже прикоснуться к нему. При этом, наверное, рыба находится в определенном напряжении, и, едва ли, будет в состоянии спокойно кормиться.

На чувствительность рыбы к внешним факторам также влияет то, находится она в стае или нет. В данном случае, следует говорить о чувствительности стаи, которая, безусловно, выше, чем у отдельной особи. Конечно, и подводному охотнику и рыболову хотелось бы иметь дело сразу со многими рыбами, с целой стаей, однако, не всегда это дает лучший результат. Одиночные лещи, например, более спокойны, не такие нервные, как в стае. То же касается и язей.

Осторожность рыбы, ее пугливость – свойства, заложенные не только изначально, на генном уровне, но и приобретенные. Другими словами, рыбы способны к обучению. Подводники наблюдают это ежедневно и на протяжении десятков лет. Вот примеры из жизни.

Помню, когда тридцать лет назад я впервые (и для себя впервые, и для реки тоже) влез зимой в Москву-реку и в речку Руза, там, где они не скрываются подо льдом, то вся рыба вела себя по отношению к «царю зверей» просто пренебрежительно. И так было не один год. Но постепенно поведение рыбы менялось. И теперь, по прошествии стольких лет, рыбы, постоянно общаясь с охотниками, научились быть осторожными. Нынче, чтобы добыть щучку, надо быть предельно внимательным, быстрым и точным при стрельбе. Теперь многие рыбы срываются с места еще до визуального контакта с человеком, и лишь облако поднятой мути сообщает нам: здесь только что лежала щука.

Можно привести и другие, противоположные примеры приобретенных поведенческих функций рыб. На Красном море, например, где подводная охота запрещена, а многочисленные дайверы даже подкармливают рыб, те совсем потеряли осторожность, и лезут пловцам прямо в руки и тычутся в маски. В другой обстановке эти же виды рыб ведут себя куда более осмотрительно.

Всем рыболовам, какими бы снастями они не пользовались, для достижения максимального успеха следует учитывать и использовать фактор внезапности. Ибо напуганная рыба, если и не покинет место лова, то едва ли захочет в этот момент кормиться. Пока окончательно не успокоится. И, когда рыболова или подводного охотника преследуют неудачи, очень может быть, что причину надо искать в своих собственных действиях. Порой, после многочасового плавания или сидения перед удочками, мы считаем, что в реке или озере, где мы намеревались «обловиться», совсем нет рыбы. На самом деле, она есть, но мы не стали для нее неожиданностью…

Я проплавал уже два часа в замечательной речке Рано-ва, но только один зазевавшийся подъязок стал моим трофеем. Нет рыбы – и все тут! Вылез на берег, подошел к рыболову-по-плавочнику пожаловаться на судьбу. А он мне и говорит: «Когда вы направились вон к тому завалу, от него отошла большущая стая язей». Вот тебе на! При видимости не менее пяти метров, я даже не заметил стаю. А они почуяли меня заранее, и заранее ушли с моего пути.

Многие охотники утверждают, что рыба может реагировать не только на движение человека в воде, но даже на движение его глаз. Особенно такое замечали в море при охоте на пугливую кефаль. Но, оказывается это присуще и нашей, речной рыбе. Вот, что рассказал нам Геннадий – опытный спортсмен из Екатеринбурга.

Охотился он в одной из многочисленных проток Волги, в районе города Саратова. Места там великолепные, изобилующие разнообразной, крупной рыбой. Геннадий оказался на таком участке, где паслись сазаны. Вот он тихонько останавливается перед чистой от тростника подводной полянкой. Один ее край опускался вниз, в глубину. Отличное место для залежки, решил про себя охотник, и занял исходную позицию: сам весь забился в тростник, а наружу высунул только лицо в маске и кончик ружья. И замер, в ожидании.

Как Геннадий и рассчитывал, из сумрачной глубины вскоре показались две рыбины. Это были крупные сазаны, килограммов по десять каждый, которые, не спеша, вплыли на полянку. Один из них направился прямо на охотника. Вот он уже у самого наконечника ружья, чуть ли не обнюхивает его. Стрелять «бронированную» рыбину точно спереди почти бесполезно – стрела соскользнет с чешуи. Геннадию это давно известно, и он ждет, когда сазан повернется и подставит бок.

Вдруг боковым зрением или особым чутьем охотник замечает появление на сцене нового персонажа. Вслед за первыми двумя «разведчиками», на поляне появляется огромный сазан, не иначе, вожак стада. Геннадий лишь скосил глаза на него, но этого оказалось достаточно, чтобы та рыбина, что находилась совсем рядом, метнулась в сторону и исчезла в густой траве. Охотника даже качнуло тугой струей отброшенной им воды.В тот же миг скрылись и два других сазана…

Вот и делайте выводы. Поэтому не удивляйтесь, когда самые лучшие снасти, и самые изысканные приманки и наживки не дают должного результата. Здесь самое время охотнику и рыболову проявить свое искусство. И осторожность рыб – одна, но далеко не единственная грань этих совершенных творений природы. Все так продумано, гармонично, рассчитано на выживание в самых сложных природных условиях, что невольно начинаешь верить в Создателя. Даже человек, как ни старается уничтожить рыбье племя, абсолютного успеха в этом черном деле добиться не может.

Ихтиологи достаточно хорошо изучили биологию и поведение рыбы. Накапливая свой опыт, и нам, далеким от этой науки пользователям рыбных запасов, подводным охотникам, многое сегодня понятно. Но есть вещи совершенно не объяснимые. Приведу несколько примеров необычного поведения сазанов, которых мы стреляли в разных водоемах и в разное время суток, и потому имеем право на собственные, достаточно достоверные обобщения. Нас всегда занимал вопрос: что влияет на миграцию рыбы и карпа, в частности? Причем, с сезонной миграцией все понятно, нас же интересует миграция суточная.

…Сын с друзьями очень хорошо поохотился в самом конце протоки, метрах в 50 от выхода ее в ильмень. Владимир взял около десятка сазанов и немногим меньше его друзья. На следующее утро уже я со своими братьями по оружию охотился в этом же месте и… неудачно. Рыба исчезла. Спрятаться ей там было негде: она именно ушла из протоки. Но в тот раз нам удалось сделать вполне логичное предположение и объяснить такое поведение рыбы.

Дело в том, что в день охоты Владимира был очень сильный, прямо таки штормовой ветер. Дул он со стороны ильменя на протоку, да так, что повернул слабое течение в ней в обратную сторону. Ночью ветер стих, и, когда уже мы приступили к охоте, в природе царила тишь и благодать. Вот мы и предположили, что сильное волнение, при глубине ильменя 0,5-1 метр, выгнало рыбу с открытой воды в тихую, глубокую протоку. А лишь только ветер стих, она, как по команде, вернулась в ильмень.

Вот это «как по команде» и есть основной, не имеющий ответа вопрос. Кто командует, и каким образом рыбы узнают, что им следует делать? Самое распространенное объяснение – рыбы чувствуют изменение давления. Возможно. Но непонятно, как может повлиять на нее относительно малое изменение атмосферного давления, в то время как сама рыба легко погружается на 10 и 20 метров, то есть подвергается двух и трехкратному увеличению давления? Даже, если она чувствует эти малейшие его изменения, то могут ли они быть столь критичны, чтобы понуждать ее к миграции? На первый взгляд – нет. Однако дыма без огня не бывает, и потому на ум приходит такая мысль: не само изменение давления влияет на поведение рыбы, а другие, вызванные этим фактором, какие-то вторичные процессы. Процессы, так или иначе связанные с условиями ее обитания. Вот, что я имею в виду.

Известно, что рыба лучше чувствует себя в воде, богатой кислородом. С изменением атмосферного давления начинаются движения воздушных масс, ветер поднимает волну, перемешивает верхний слой водоема и насыщает его кислородом. Рыба поднимается ближе к поверхности в благоприятную для себя среду. В свою очередь, вода, насыщенная кислородом, активизирует жизненные процессы рыбы, и та начинает активно питаться. Такова цепочка происходящих процессов, начало которым было положено изменением давления.

Справедливости ради, по поводу предыдущего рассуждения следует сделать оговорку. Дело в том, что ветер сбивает с деревьев, кустов и травы насекомых, которые оказываются на поверхности воды. Рыба поднимается и за ними тоже. На мелких водоемах большая волна взбаламучивает воду, вымывает корм из донных отложений. Этим также объясняется увеличение клева в ветреную погоду.

Вот наблюдения подводных охотников, которые постоянно охотятся на реке Ворона (правый приток Хопра) и очень хорошо эту реку знают. По их утверждению, если атмосферное давление низкое, но стабильное, то рыбы в реке мало. Если давление высокое, то наоборот – много. Но, когда давление падает, то река словно вымирает и рыба полностью куда-то исчезает. Эту закономерность группа охотников проверяла на протяжении нескольких лет и теперь уверена в ней на все сто. В последние пару лет, если давление неожиданно начинало падать, то поездка на охоту просто отменялась. Почему так происходит, у них ответа нет, как нет ответа и на вопрос: «Куда же рыба девается?».

Лично я всегда придерживался мнения, что опытный охотник в небольшой реке рыбу найдет непременно, коли она там имеется. Потому и люблю охоту на реках больше, чем на озерах и водохранилищах. В случае с рекой Вороной было бы глупо полагать, что рыба мигрирует в Хопер и далее в Дон, а потом, с подъемом давления, возвращается обратно. Поэтому вот какое можно дать объяснение неожиданному отсутствию рыбы на куканах у всех охотников. Предположим, что понижение атмосферного давления оказывает на рыбу некое активизирующее влияние. То есть она уходит с мест стоянки и отдыха (из завалов, травы, кустов и т д.) и находится в подвижном или просто возбужденном состоянии. Такая рыба не станет подпускать к себе охотника и загодя минует с ним встречу, в чем мы много раз убеждались. В результате охотники рыбу не видят и ошибочно полагают, что она куда-то ушла.

Но иной раз (и, увы, совсем не редко!) мы не находим никакого объяснения тому, с чем сталкиваемся под водой.

…Водоем этот находится в Подмосковье, средняя глубина – два метра, сильно заросший водной растительностью, хотя и проточный. Кроме щуки (окуни и плотва – не в счет), главным объектом охоты является карп. Так вот, приезжаем мы с другом в один из осенних дней и буквально всюду встречаем карпов: одиночные рыбины и в ямке на глубине, и в придонной мягкой водной растительности, и в частоколе камыша. Такое охотничье счастье сваливается на нашего брата не часто, и потому на следующий день мы снова на том же водоеме. Погода не менялась, охотились мы в то же самое время суток, видимость не ухудшилась, и не улучшилась, но впечатление было такое, будто плаваем мы в другом водоеме: совсем не было рыбы. Нигде, ни одной!

Вот мы и спрашиваем сами себя: во-первых, по какой такой причине рыба ушла, но, главное, каким образом этот «приказ» дошел до каждой рыбины? Когда рыбы в стае, и они все вдруг сворачивают и уходят в одном направлении, это понятно. Но здесь-то все они были на большом удалении друг от друга и разделены к тому же зарослями травы? Вот еще один показательный охотничий эпизод из этой же серии.

Четверо охотников приехали на одну из астраханских проток, соединяющую два ильменя. Быстренько оделись, и все поплыли в одну сторону, где в другие времена удачно охотились. Часа через три все вернулись пустые. Их водителю, до того ни разу не бравшему в руки ружье, тоже захотелось заглянуть под воду. От гидрокостюма он отказался, рассчитывая немного поплавать да вернуться. Наспех объяснив как обращаться с ружьем и на что натягивать маску, товарищи направили его по протоке в другую сторону.

Проходит полчаса, час, а «голого» охотника все нет. На берегу начали волноваться, так как новичок полез в воду без гидрокостюма и уже наверняка сильно замерз. Да мало ли что еще могло приключиться с новичком? Через два часа стали кричать. И тут со словами: «Чем орать, лучше бы помогли», на берег выбирается наш «чайник», весь обвешанный рыбой. Крупные сазаны, белые амуры и щуки буквально не давали ему подняться из воды. Краткий допрос с пристрастием и вот уже четверо «бывалых» натягивают снова гидрокостюмы и торопятся в воду. Еще через два часа все они выбрались на берег. И все… пустые!

Лично я уже давно убедился в непредсказуемости подводной охоты. Поэтому на вопрос: «Ну, как там охота?», обычно отвечаю: «По разному…». Мастерство и опыт, хорошее снаряжение, знание водоема – это, конечно, важно, и часто именно они предопределяют успешность охоты. Но, как видим, не всегда.

Мой старший брат, заядлый рыболов-поплавочник, как-то зазвал меня на одно из подмосковных озер. Вода в нем оказалась мутной, и поэтому мне ничего не оставалось, как вместо подводного ружья взять в руки обычную удочку и с нею коротать время. Брат за все время не видел ни одной поклевки, а я, ничего не смысливший в традиционной рыбалке, поймал с десяток окуней и плотвиц. И это было не чудо и не случайность. Просто я сразу заприметил на пустынных берегах озера единственный кустик, который частично сполз в воду, и тут же стал ловить среди подводных веток, аккуратно опуская туда свою нехитрую снасть. По своему подводному опыту я знал, что, если на мелкой части водоема и будет рыба, то она предпочтет именно такое место. И оказался прав…

Воочию наблюдая жизнь рыб, некоторые их поведенческие функции мы уже четко определили. Например, любой подводный охотник без тени сомнения скажет, что в дневное время почти все рыбы в равнинных реках ищут укрытие либо в завалах и береговых погруженных кустах, либо в водной растительности. И будут…почти правы. А «почти» потому, что в таких укрытиях мы находим, как правило, уже сытую рыбу, у которой на данное время одна задача – в спокойной обстановке переварить добытый ранее корм или добычу.

Наиболее показательно в этом смысле поведение щуки. Если нашей добычей стала хищница, забившаяся в самые густые травяные или тростниковые крепи, и лежащая на дне, то почти всегда в желудке у нее совсем свежая или полупереварившаяся добыча. Если же щука не лежит на дне, а висит среди травы или веток кустов, то она голодная и находится в стадии охоты.

Даже подводным охотникам, которым кажется, что через свою маску они под водой все видят, легко ошибиться с ответом на вопрос: «Где искать объект охоты»? Мы уже знаем, что, находящуюся в движении, то есть в активной жизненной фазе, рыбу, мы зачастую просто не видим: она очень умело ускользает от встреч с подводником. Как правило, мы об этом даже не догадываемся, а, если и узнаем, то совершенно случайно. Самое простое доказательство данного утверждения – смена метода охоты с поиска на залежку. Можно долго плавать по реке или озеру и совсем не видеть объектов охоты, но стоит хорошенько спрятаться, замереть и уже через несколько минут перед маской замельтешат мальки, потом появятся в поле зрения крупные красноперки и окуни. А на самых терпеливых и умелых могут наплыть, неизвестно откуда взявшиеся, язи, лещи и сазаны.

Однажды мы с сыном, выбирая место охоты, заприметили на мелководье стаю лещей. Аккуратно их обошли, метрах в пятидесяти выше по течению тихо легли в воду, и с ружьями наизготовку пошли на сближение. Ластами не работали, вообще не шевелились и плыли по течению, видимость позволяла обозревать все от берега до берега, но ни единого леща мы не встретили ни через пятьдесят, ни через сто, ни через триста метров… Исчезли лещи! Как уж они нас «учуяли» и куда подевались – загадка. И, если бы мы не видели их с берега, то так бы и считали, что рыбы в этом участке реки просто не было.

О том, где искать рыбу, единственно верного ответа не сможет дать ни самый опытный подводник, ни мастер любительской рыбалки. Обязательно нужны уточнения, а именно, какое время суток имеется в виду, какая стоит погода, что за водоем и так далее. Для одних видов рыбы эти условия могут быть более критичны, для других – менее. Например, проплыв на ластах по одной из горных рек Полярного Урала более двух десятков километров, мы с товарищем пришли к однозначному выводу: хариусы стояли только после перекатов на удалении от них не более сотни метров. Дальше, вроде, все также: и глубина, и скорость течения, и характер дна, но рыбы уже нет. Причем, под самым перекатом ютились небольшие хариусы, а наиболее крупные, до полутора килограммов весом, – в средней и задней части обозначенного участка. В то же время по собственному небольшому рыболовному опыту, а также из рыболовных журналов, знаю, что так бывает далеко не всегда. Каждую весну я с братом отправляюсь на охоту и рыбалку в Астрахань. Очень часто мы охотимся и рыбачим в одних и тех же ильменях, буквально рядом. И вот, смотрю я на действия брата: стоит ему поставить удочку с живцом, как очень скоро, а то и сразу же, следует поклевка, и он вываживает очередную зеленую хищницу. С окунями еще показательней, ибо маленькую блесенку они хватают буквально наперегонки.

После столь очевидных фактов первый вывод, который напрашивается, и которым такой клев чаще всего объясняют в рыболовной литературе – хищник голоден. Голоден – значит в водоеме плохо с кормом. Однако я опускаюсь в воду, затихаю и вижу настоящие хороводы из здоровенных, средних и мелких окуней и красноперок, прочей мелочи, включая мальков неизвестного мне происхождения. Плюс к этому, в толще воды вижу вполне солидную, полуторакилограммовую щуку. И никакой агрессии со стороны этих хищников: похоже, и щуке и крупным окуням нет никакого дела до снующей повсюду мелюзги.

Так как Валерий ловит, а я наблюдаю в одно и то же время и в одном и том же месте, то вывод про «голодных» хищников явно не годится. Я же могу предположить следующее.

Первое. Хищники не нападают на потенциальные жертвы, если те выглядят вполне здоровыми. Возможно, здоровые рыбки легко уворачиваются от таких нападений, хищники это хорошо усвоили и не делают заведомо бесполезных попыток.

Второе. Как живец на крючке, так и блесна не могут абсолютно точно имитировать здоровую рыбку и всегда имитируют больную или покалеченную особь. Получается, что пищей для хищников в первую очередь служат как раз не здоровые и не жизнеспособные экземпляры.

И третье. Утверждение большинства рыболовных мэтров о том, что искусственная приманка тем лучше, чем точнее имитирует настоящую рыбку, верно только отчасти. А именно, в той части, которая касается ее внешнего вида, но не ее поведения в воде или, точнее, ее манеры движения. Полагаю, что максимальный эффект при ловле хищников возможен в том случае, когда искусственная приманка будет идеально похожа на здоровую рыбку, но двигаться будет, словно больная. Это не значит, что блесна или воблер могут кувыркаться как попало: движения их должны быть присущи, хотя и больной, но рыбе. И хищник, думаю, легко отличит неумелую подделку.

Как-то в астраханских ильменях мы попали на довольно мутную воду. В этих условиях искать рыбу было бесполезно, и мы использовали залежку. Глубина маленькая, и мы лежали на поверхности среди тростников. Вот мимо меня проплыли три килограммовых карася справа налево и один в обратном направлении. Затем на сцене появился карась поменьше. Он плыл очень медленно, остановился в полуметре от маски прямо передо мной, и странным образом наклонился вперед. В такой позе, головой вниз градусов под 45, рыбина замерла. Тут же подплыла маленькая рыбешка, и что-то с карася сощипнула. Через несколько секунд другая рыбешка тоже его клюнула. К сожалению, я все внимание настроил на карася и не присмотрелся к тем, кто исполнял роль чистильщиков. Мелкие, сантиметров по пять-семь то ли плотвички, то ли красноперки. А то, что они исполняли роль чистильщиков – это точно. И такая наклоненная поза крупной рыбы явно была сигналом для них, мол: «Я готов! Можете меня чистить!»

Через два или три дня в другом ильмене, где было очень много всякой рыбьей мелочи, я это явление наблюдал уже много раз. Оказывается, так поступают не только караси, но и окуни, и красноперки. Они точно также зависали в толще воды вниз головой и никак не реагировали (значит, были к этому готовы) на пощипывания братьев своих меньших. Не знаю, чем это объяснить, но мне даже показалось, что спрос на чистку превосходил предложение. То есть не заметно было, чтобы к такой перевернутой рыбке со всех сторон подлетали желающие поработать и подкормиться. Еще я заметил, что когда красноперки или плотвицы оказывались в такой позе, то они быстро-быстро трепетали своими прозрачными грудными плавничками. Возможно это тоже сигнал чистильщикам.

Известно, что у морских рыб такое поведение – это норма, мы об этом и читали, и видели в кино. Но, чтобы такое было присуще рыбам пресноводным, я никогда и ни от кого не слышал. С чувством первооткрывателя уже на берегу поделился увиденным с друзьями и тут же получил подтверждение от одного из них: он тоже наблюдал аналогичные сцены. Уже в Москве, вернувшись из Астрахани, я поведал о своих наблюдениях известному авторитету в области ихтиологии, кандидату наук, главному редактору газеты «Рыбак-рыбака» Алексею Цесарскому. Он был не мало удивлен, и попросил меня, не слишком мешкая, написать об этом в его газете. Оказывается, чтобы зафиксировать первенство в данных наблюдениях – во как!

Сравнивая дневные и ночные подводные охоты, можно с уверенностью сказать, что ночью на глаза подводнику попадается больше рыбы. Вывод простой: рыба выходит из недоступной для нас глубины и из таких укрытий, в которых мы не смогли обнаружить ее при свете дня. Но не до конца ясно, с какой целью из глубины выходят крупные окуни и щуки? Совершенно не прячась, они лежат на голом дне, и такое их поведение не вяжется с нашими представлениями об охоте этих хищников. Тем более что, как щука, так и окунь, вовсю кормятся в дневное время, и мы это постоянно наблюдаем. Вопрос, по крайней мере для нас, остается открытым.

Вообще, очень часто поведение рыбы не находит у нас разумного объяснения. Дважды мне лично и несколько раз моим ближайшим друзьям доводилось добыть «странных» сомов. Рыбины лежали на боку, словно дохлые, но после выстрела вели себя точно так же, как и все их нормальные родственники. Охотники в азовских лиманах перед необычно сильными морозами прошедшей зимы натолкнулись на большое скопление сазанов, которые тоже лежали на дне на боку. Когда подводник с шумом спрыгнул из лодки в воду, рыбины стали нехотя «вставать» и расплываться…

Поведение рыбы в зимнее время тоже крайне неоднозначно. Из рыболовной литературы известно, что многие рыбы перестают активно питаться, а такие, как карась и карп, могут, зарывшись в ил, и вовсе впадать в состояние спячки. Однако с тех водоемах, которые, не смотря на морозы, постоянно или временно лишены льда, мы видим, как те же сазаны и особенно караси активно питаются. Плывешь иной раз по такой реке, вдруг наталкиваешься на текущее возле дна облако мути. Еще через десяток метров обнаруживаешь и самих возмутителей зимнего спокойствия – стаю килограммовых белых карасей, активно роющихся в илистом дне реки. Я абсолютно уверен, что предложи этим рыбам в тот момент, например, мотыля, поклевка последовала бы незамедлительно.

Один раз среди зимы на метровой глубине в тростниках я наблюдал странное поведение полуторакилограммовых сазанчиков и таких же белых амуров. Рыбин шесть или больше хаотично кружились в ограниченном, метровом пространстве. В другое время я бы не сомневался, что передо мной рыбья свадьба, то бишь, нерест. Но зимой…?

Нечто подобное, тоже смахивающее на брачные игры, много лет назад мне довелось видеть на Можайском водохранилище, в 100 километрах от столицы. Было это уже летом, но ни о каком нересте и речи быть не могло, ибо передо мной были…угри, которые, как известно, нерестятся только в Сар-гасовом море. Над корнями подводного пня штук шесть или семь метровых рыбин изобразили замысловатую полуметровую конструкцию и медленно извивались. Не скажу, что они были поглощены этим занятием, так как при моем приближении бросились врассыпную, да так шустро, что ни одна не стала моей добычей.

Сазан – один из наиболее частых и в то же время желанных трофеев охотника. Поэтому он постоянно находится под нашим пристальным вниманием, и часто удивляет своим не стандартным и необъяснимым поведением. Так однажды на наших глазах сазаны устроили побоище огромной стае малька. Вода в мелководном заливчике буквально кипела: сотни мальков исчезали в круглых ртах огромных рыбин. Вот вам и не хищники! В другом случае разросшееся стадо сазанов, съев практически все, что росло под водой, обглодало камыш уже выше уреза воды. Рыбы выпрыгивали и хватали листья камыша, из-за чего эти водные растения стали похожи на субтропические пальмы. Вот она – жажда жизни и уникальная приспособляемость.

Астраханские ильмени, которых к западу от дельты Волги огромное количество, мелководны. Очевидно, поэтому сазаны в них в спячку не впадают, хотя зимы в этом южном крае случаются холодные и продолжительные. Как же им выжить, где брать кислород? И эти мудрые рыбы придумали.

Выбрав укромное местечко среди тростников, они гонят ртом воду и размывают образующийся лед. Такая майна в водоеме постоянно поддерживается всю зиму. Когда подходишь к ней, то дно кажется сине-черным, но не от ила, а от спин сазанов, которые стоят бок о бок сплошным ковром. Местные рыбаки отыскивают такие майны и, конечно, ловят зимующую рыбу. К счастью, всю им выловить не удается, так как рыба достаточно активна и, потревоженная, быстро разбегается. Эти же рыбьи проруби могут представлять для охотников за сазанами серьезную опасность: при обильном снегопаде их заносит снегом, и люди проваливаются в ледяную воду. И для сазанов работа над размыванием льда не всегда заканчивается благополучно: не редко находят рыбин, вертикально висящих в воде и вмерзших в лед губами и головами.

А сомы? Мало им хватать в воде все, что движется без особого разбора, мало собирать дань с поверхности (плывущих уток, гусей и даже собак), так они умудряются схватить то, что и вовсе находится вне воды. Сам извлекал из желудка не крупной рыбины болотную курочку, которая не плавает, а бегает по лежащим на поверхности растениям. Но и это не все. Западнее Астрахани есть ильмень, который местные называют «грачевник». Там на небольших, частично затопляемых по весне деревьях, из года в год гнездятся и выводят потомство грачи. Так, сомы приспособились таранить тонкие стволы и ударами хвоста сбивать в воду птенцов. Точно такие же фокусы они устраивают в дельте Волги вблизи казахской границы, только там их жертвами становятся птенцы бакланов.

Самый частый «гость» на наших куканах – щука. Уж про нее-то, кажется, мы знаем все. Ан – нет! Вот, например, хорошо известно, что щуки – территориальные хищники. То есть каждая крупная особь стремится завладеть хорошим, в смысле наличия пищи, участком реки или озера. И эту свою территорию охраняет. В книге «Ожерелье Джехангира» описан смертельный бой огромной щуки и тайменя за место под водопадом. Я сам не однажды наблюдал следующую картину: медленно и тихо вплываешь в уютную, окруженную травой, подводную полянку, и вдруг с противоположного его края в мою сторону выплывает ее хозяйка, весом, эдак, килограммов на пять. Медленно плывет прямо на меня. Приблизившись на пару метров, останавливается и внимательно, своим желтым глазом изучает непрошеного гостя. Затем, очевидно, осознав, что гость ей не по зубам, медленно, с достоинством разворачивается и уплывает обратно. Конечно, если я ей это позволяю… Но вот, мой товарищ в одном из астраханских ильменей, на совсем небольшом участке, натыкается на скопление крупных щук. Он сумел подстрелить дюжину хищниц, самая крупная из которых весила 13 килограммов. Вопрос: что заставило щук собраться со всего ильменя в одном месте? Может, совет старейшин? Видимых причин, по крайней мере, никаких. И как тут быть с охраняемой территорией?

А вот другой, схожий эпизод, уже с рыболовами, но на который имеется вполне логичный ответ. В этом эпизоде щук загнала в убежище сильная волна. Рыба эта не выносит сильно взмученной воды, так как взвесь забивает ей жабры и душит.

…Два рыболова по осени отправились в плавни, что на Краснодарской земле. Погода была отвратительная. Холодный, сильный ветер гнал высокую волну, которая забрызгивала пассажиров двухместной надувнушки. Пометались наши рыбачки туда-сюда, и вынуждены были искать убежище в тростнике. Забрались вглубь и оказались в более или менее спокойном дворике с небольшим блюдцем открытой воды. Дай, думают, все-таки забросим блесенку. Забросили. И что тут началось?! Каждый заброс приносил крупную щуку. Остановиться рыболовы смогли только, когда все свободное место в лодке было по борта завалено рыбой. Еле-еле вернулись…

Размышляя над этими бесконечными вопросами, невольно приходишь к выводу, как слабо мы еще изучили жителей царства Нептуна. Это и огорчает, и радует одновременно. Конечно, хотелось бы знать больше, ведь от этого напрямую зависят размеры наших уловов. Но, с другой стороны, представьте, если бы мы могли наперед просчитать все действия наших подводных соперников? Охота превратились бы в размеренную работу, без эмоций, без интриги и неожиданностей. Надо нам это? Нет! Уж, лучше пусть остается все как есть. Будем считать, что бесконечное разнообразие подводной жизни и ее неразгаданные секреты – залог нашего нескончаемого интереса к своему замечательному хобби.

Как сохранить добычу

В зависимости от того, на какой срок подводный охотник отправляется на природу, зависит и решение проблемы сохранности добычи. Самое простое, когда мы покидаем свой дом на один день: утром уезжаем на речку или озеро, вечером – возвращаемся. В этом случае даже в жаркую погоду рыба не портится, если, конечно, предпринять несколько не сложных операций.

После того, как рыба уснула, следует ее выпотрошить и удалить жабры. Если очищать рыбу от чешуи прямо на природе не намерены, то снимите ее хотя бы на животе. Иначе потом удалять чешую с мягкой, разрезанной брюшины будет сложно. Мы же, ту добычу, которую вознамерились привезти домой, всегда чистим полностью: на берегу это делается быстро и не надо заботиться по поводу разлетающейся чешуи. Дома же, потом дольше кухню приводить в порядок.

Почти во всех рыболовных справочниках и энциклопедиях авторы тиражируют мнение, будто потрошенную рыбу не следует мыть. Позволю себе не согласиться. И предлагаю собственную теорию, которая не дает сбоев на практике уже три десятилетия. Почему народная мудрость утверждает, будто «рыба тухнет с головы»? Потому, что в голове дольше всего сохраняется влага в виде мозга, слизи и насыщенных кровью жабрах. В первую очередь портится кровь и почки, в то время как само мясо еще вполне нормальное. Возможно, кому-то доводилось использовать рыбу, которая начала «портиться»? Это как раз тот случай: слизь, остатки крови завонялись, испортились, а мясо – еще нет. Поэтому я, выпотрошив рыбу, непременно ее тут же тщательно промываю. Стараюсь удалить все остатки крови и почек, которые у многих рыб заходят дальше анального отверстия (многие их принимают за кровь). После этого разворачиваю брюшину, жабры и стараюсь рыбу высушить. Сухая и чистая рыба не испортится как минимум сутки. Крапива действительно тормозит процесс загнивания, но только, если она сухая и в ней находится сухая рыба.

Летом многие из нас отправляются на охоту подальше от дома, и проводят на природе все выходные, то есть два-три дня. Как быть тут, как сохранить добычу в этом случае? Вариантов несколько. Самый простой – приобрести автомобильный холодильник. Их сейчас продается много как по качеству, так и по объему. Если же вы решили рыбу посолить, то делается это также с соблюдением определенных правил. Соль, даже обильная, может не спасти вашу добычу, если куски рыбы будут слишком толстые, а окружающая температура – высокая. Просаливаться рыба должна в прохладном месте. Где-нибудь в кустах, где не бывает солнца, выройте яму. В нее опустите посуду (или полиэтиленовый плотный пакет), в которой сложена пересыпанная солью рыба. Сверху прикройте чем-нибудь, чтобы дневная жара не заполняла ваш искусственный холодильник.

И все же, соленая рыба – это уже не совсем рыба. В том смысле, что из нее невозможно приготовить то обилие вкусностей, которые носят гордое имя «рыбные блюда». Оказывается, можно и из трехдневной летней поездки привезти домой свежую рыбу. Для этого, правда, придется потрудиться. Сначала делаем все так, как описано в случае однодневной охоты. Затем рыба вывешивается на натянутой веревке, на высоте 1-1,5 метра, а под ней разводится костер. Однако костер не призван давать жар, он лишь для того, чтобы в нем тлели прошлогодние листья или какие-нибудь гнилушки. Дым, обволакивая сырую рыбу, еще больше ее высушивает и как бы дезинфицирует. При этом не появляется и намека на копченость – рыба остается просто свежей.

И, наконец, тот самый счастливый случай, когда нам удается на неделю, а то и две отправиться на какое-нибудь очень рыбное или очень удобное для «дикого» отдыха место. Например, на астраханские ильмени или на Ахтубу. Здесь уже подход к проблеме сохранения добычи более серьезный и более затратный. Оставшиеся у нас за спиной родственники, друзья и сослуживцы прекрасно осведомлены куда и зачем вы уезжаете, и… ждут «рыбки». В длительной поездке уже легче найти время для приготовления рыбы тем или иным способом так, чтобы она сохранилась до вашего возвращения домой.

Таких метода три: вяление, холодное и горячее копчение. Дольше всего сохранится вяленая рыба, самая же скоропортящаяся – рыба горячего копчения. Ее мы делаем в последний день перед возвращением. Нет необходимости расписывать подробно методику приготовления вяленой и копченой рыбы: их можно найти в кулинарных и во всех рыболовных изданиях.

Нынче наступили такие времена, что и с длительной поездки появилась возможность привезти свежую рыбу. В смысле – свежемороженую. Для этого кто-то запасается сухим льдом, и с его помощью держит свою добычу в охлажденно-замороженом виде. Ветречался я и с совсем уж оригинальным методом заморозки – с помощью жидкого азота. Этот газ используется в медицине и хранится в специальных герметичных контейнерах. Рыболовы роют яму, вкладывают в нее прочный большой пакет или большую емкость. По мере вылова рыбы складывают ее в данное рыбохранилище, а прямо на нее кладут блюдце, в которое раза два в день наливают жидкий азот. Азот испаряется и дает очень низкую температуру. Ваша добыча замерзнет в лучшем виде.

И все же самый современный метод заморозки рыбы – морозильная камера плюс генератор. И то, и другое сейчас свободно продаются в магазинах в широком ассортименте. Путешественники привозят это с собой на природу, сгружают, ставят в отдалении от палаток и запускают генератор. Совсем не обязательно ему работать постоянно. В зависимости от его мощности, объема морозильной камеры и внешней температуры подбирается необходимый режим работы.

Уже доводилось слышать от непримиримых «защитников рыбных запасов», что, мол, «до чего докатились некоторые подводные охотники и рыболовы: целые морозильные камеры возят с собой и занимаются (о, ужас!)заготовкой рыбы!» А мне хочется в ответ спросить: «Ну, что здесь плохого? Будет лучше, если добытая рыба пропадет? Или, может, приехав за тридевять земель на охоту, от нее отказаться?» Давайте спокойно разберем стандартную, совсем не выдуманную ситуацию, которая прояснит суть проблемы.

На Большую Охоту отправились пятеро охотников. На десять дней. За это время, если норма вылова рыбы 5 килограммов (ниже она не бывает, бывает только выше), то за все время совместными усилиями будет добыто (5x10x5) 250 килограммов рыбы. Эта цифра может быть и значительно выше, если (опять же в рамках Правил рыболовства!) будет добываться охотником одна рыбина, но уже любого веса. Что-то из выловленного можно съесть на месте, но, во-первых, это мизер по сравнению с общим его количеством, во-вторых, многие охотники и рыболовы за десятилетия постоянного общения с рыбой, мягко говоря, поостыли к рыбным блюдам. Например, я и мой ближайший друг к рыбе в любом виде охладели давно и окончательно.

Что же получается? А получается, что мы должны быть благодарны цивилизации, давшей нам генераторы и морозильники и возможность сохранить, добытую абсолютно законным путем, рыбу. Сохранить для людей. И этот принцип («добытая рыба, принадлежащая народу, им и должна быть съедена») не нарушается. На фоне вырубки лесов и застройки берегов рек, бесчисленных потрав рыбы химическими, сельскохозяйственными и бытовыми отходами и бесчинства электроудочек, ситуация с сохранением добытой охотниками рыбой в морозильных камерах выглядит не только благопристойно, но и заслуживает всяческой похвалы. Однако проблема сохранности добычи все еще остается. Особенно в таких дальних путешествиях, где имеются серьезные ограничения по весу снаряжения. Узнав об очередном рыбном «Эльдорадо», и планируя туда экспедицию, одним из первых вопросов, наряду с прозрачностью воды, звучит «куда будем девать рыбу?» Если выясняется, что не будет возможности, например, ее отдать местному населению (из дальних поездок мы обычно рыбу не привозим), то это первый огромный минус предстоящей экспедиции. Потому, что понимаем, ни у кого из нас не поднимется рука на рыбу, если заведомо известно, что ее не удастся использовать в пищу. А, если не стрелять и не охотиться, то зачем ехать?

Как ни странно, но с этой проблемой столкнулись и на специально организованных рыболовно-охотничьих базах, которые специализируются на обслуживании подводных охотников. Возьмем, к примеру, базы дельты Волги. Там действующая норма вылова тоже пять килограммов рыбы на человека в сутки. А рыба, как известно, очень достойная и по разнообразию, и по весо-габарит-ным показателям. Получается, что в день охотник может добыть одну-две рыбины. То есть гость такой базы имеет право за день сделать 1-2 выстрела, заплатив за это удовольствие от 100 до 200 долларов. Если охотник лишь вчера взял в руки ружье, то, может, эти первые удачные в жизни выстрелы и стоят таких денег, но для всех остальных – точно нет. Что же делать? Нарушать правила, все время получать упреки от работников базы и озираться, не едет ли рыбинспекция? Не выход.

Впервые побывав на такой базе и осознав проблему, я предложил ее хозяину следующий ход. Он заключает договор с местным исполнительным органом по охране водных биологических объектов (либо администрацией города), в котором прописано примерно следующее: «Подводные охотники, прибывающие на базу «N» имеют право не придерживаться норм вылова рыбы, установленных Правилами рыболовства. При этом вся добытая охотниками рыба, за вычетом нормы вылова (5 кг или одной рыбы большего веса) в обязательном порядке сдается на один из ближайших рыбоприемных пунктов. Вырученные за нее средства поступают в городской детский дом». Кому от такого разрешения проблемы будет плохо? Никому! Для всех благо. А больше других, я думаю, для тех подводных охотников, которые имели бы возможность настреляться вдоволь, и знать к тому же, что этим самым они помогают сирым. Но, увы, что-то я не слышал, чтобы такие или подобные условия появились в дельте Волги.

И охота, и фотоохота (два в одном)

Современный охотник – человек, прежде всего любящий природу. Насущная потребность в добыче таким способом себе пропитания у человечества почти повсеместно отпала, и охотник берет в руки ружье скорее, как предлог к тому, чтобы лишний раз пообщаться с девственным лесом, ароматным лугом или сказочно красивыми горами. В этом смысле охотник подводный – не исключение.

Спросите у десятерых подводных охотников, зачем они лезут в воду. Едва ли хоть один из них скажет: «За рыбой!». Мне известно много братьев по оружию, которые, как и их семьи, вовсе не едят рыбу, но при этом регулярно отправляются на охоту. А загадка на первый взгляд нелогичных действий решается просто: эти люди попали в плен той красоте, которая их встречает сразу под поверхностью воды. Подводный мир – сказочный мир! И это не преувеличение. Посмотрите на работы подводных фотографов, разве таких удивительных рыб, всяческих моллюсков, кораллов и странных растений таких необыкновенных форм и окраски мы в нашей повседневной жизни видим? Да никогда, хоть сто лет проживи! Вот и получается: то, что под водой реальность, для большинства «сухопутных» людей – сказка.

Российская подводная охота, как известно, имеет существенные отличия от такого же хобби в тех странах, которые считаются ведущими в данной сфере. Обусловлено это географически, а точнее тем, что подавляющее большинство нашего населения живет вдали от морей. Наш подводный охотник вынужден охотиться в пресных водоемах. Впрочем, слово «вынужден» не совсем удачное, так как охота в реке или озере буквально по всем своим составляющим не хуже, а зачастую и лучше охоты в море.

Не будем много говорить о разнообразии охотничьих трофеев и их размерах, которые в пресных водоемах почти всегда выигрывают в сравнении с морскими трофеями. Лишь один пример. Помнится трехкратный чемпион мира по подводной охоте Педро Карбонелл на вопрос какую самую большую рыбу ему удалось подстрелить, ответил: «На 28 килограммов». У нас в России такими результатами (и больше!) могут похвастать сотни и тысячи совсем не титулованных «пресноводных» охотников.

Не последнюю роль в привлекательности подводной охоты в реках и озерах играет живописность их подводного пейзажа. Взгляду охотника предстают десятки видов мягкой водной растительности. Их цвет меняется от бурого, до ярко зеленого, но есть и красный, и фиолетовый, и даже белый. А форма может быть самая разнообразная. Некоторые растения, похожие на небольшие пальмы, придерживаются дна, другие укрывают его ковром полностью или почти полностью. Ковер может быть 20-30-сантиметровой толщины, а может быть и метровым. Другие растения тянутся до самой поверхности, создавая под водой причудливые сады и средневековые замки. Попав в царство жесткой водной растительности, ощущаешь себя пленником подводного леса. Тростник и камыш могут создать такие дебри, что с помощью рук проломившись вглубь него, начинаешь задумываться: «А развернуться-то и выбраться отсюда мне удастся?»

Совсем особенная красота в горной реке: нагромождение скал с промытыми в них пещерами и гротами, хариусы, которые, распустив свой красивый «парус», в исключительно прозрачной воде, словно птицы, парят над всем этим. А, когда из завесы воздушных пузырьков, которая висит под шумным порогом, вдруг появляются серебристые, в ярких пятнах лососи…? Да мало ли еще чудесных картин предстает перед взором подводного охотника?! И лично я в такие моменты всегда страдал от того, что не могу всю эту красоту показать своим родным и близким, а впоследствии не смогу достойно передать ее даже словами. Вот тут-то и появляются мысли о фотоаппарате или видеокамере.

Впервые я взял с собой на охоту подводный фотоаппарат лет 15 назад. Это была небольшая японская обрезиненная мыльница. Подводные фото были совершенно не годящимися, а вот из надводных, в частности, снятых с воды зимой, кое что получалось не плохо. Однако прожила у меня эта камера не долго: после первого залива ее удалось отремонтировать, а после второго – нет. Потом немного поснимал «Зенитом» в отечественном боксе КПФ-1. Тут немного стали получаться и подводные фото. Однако появилась серьезная проблема, которая, в конечном счете, и отвернула меня от подводной фотографии. В то время я полагал, что навсегда. А дело было в том, что во мне очень крепко, возможно на генетическом уровне, сидит ох о т н и к. Плавание же с громоздким КПФ-1 напрочь исключало использование ружья. Я разрывался между тем и другим не долго. Победило ружье. Два своих «Зенита» и бокс я подарил подводникам, которые, как мне показалось, больше настроены на подводную фотоохоту.

После первых, в общем-то, неудачных опытов запечатлеть подводную красоту, прошло десять лет активных охот. Выбор был сделан, и он оказался для меня правильным. И все же некая неудовлетворенность все это время меня не покидала. Я стал много ездить по стране, охотиться в самых разных водоемах, и соответственно видеть много нового, удивительного и красивого. Пределом желаний было и оставалось каким-то образом совместить охоту и фотоохоту. И вот технический прогресс, похоже, дал мне такую возможность.

По совету крупного специалиста в области подводной фотографии Владимира Гудзева я купил маленькую цифровую фотокамеру Olimpus m 725. Камера размером меньше пачки сигарет позволяет погружаться с ней на 5 метров, не требует для этого бокса, имеет 4 подводных режима, большой 2,5-дюймовый дисплей и матрицу в 7,1 активных мегапикселей. Для любительской съемки, осуществляемой вблизи поверхности, этих характеристик вполне достаточно.

Для того, чтобы фотокамера с одной стороны была всегда под рукой, а с другой – не мешала плавать и не цеплялась за траву и подводные ветки, я спереди на лямку грузовой системы пришил для нее кармашек с клапаном на липучке. Грудь выбрана еще и потому, что это наиболее безопасное место для самого фотоаппарата, например, при лазании по тростникам или сплаве по горной реке.

Предположим, я увидел что-то интересное под водой, например, рака или черепаху. Втыкаю ружье в дно, вынимаю свой Olimpus и щелкаю объект в разных режимах. Затем убираю фотик на место, беру ружье и плыву дальше. У охоты это отнимет 3 минуты и ничуть ей не повредит. Спящий режим у камеры целых 15 минут, за это время очень вероятно встретить еще что-то интересное и вновь обратиться к его услугам. Вылезая после охоты из воды, вы имеете, как теперь говорят, «два в одном», то есть за один заплыв получаете двойной результат в виде рыбы на кукане и запечатленных подводных картинок в фотокамере.

Наступила зима. У меня есть задумка поснимать не столько подводный мир, который в это время года как раз наиболее бедный и неприглядный, сколько природу у самой воды. В прошлые годы я с воды наблюдал такие красивые «хрустальные» ветки, такие сосульки, которые нигде больше не увидишь. Теперь надеюсь это запечатлеть и показать всем тем, кто никогда не сможет в живую такое лицезреть. Едва ли кто из профессиональных подводных фотографов рискнет в минусовые температуры лезть в речку со своей дорогостоящей аппаратурой. Даже мой маленький аппаратик, выходя из воды, надо будет немедленно защищать от мороза, иначе замерзшая вода, находящаяся в различных узких местах, может его повредить.

Мой опыт эксплуатации данной фотокамеры еще слишком мал, но какие-то непреложные истины я уже усвоил. Например, встроенную вспышку почти всегда надо блокировать, иначе в воде, где много мельчайшей взвеси, эти самые мелкие частицы засвечивают все и вся. Очень важно выставить баланс белого на солнце или тучи. При ясной погоде я устанавливал ISO 400, а при пасмурной – ISO 800. Если снимаю что-то над водой, то делать это следует, быстро подняв аппарат из воды. В этом случае на объективе не успеют образоваться капли, а на снимке не будет белесых пятен.

Даже, выполнив все эти рекомендации, у вас еще масса кадров пойдет в брак по той причине, что подводная фотография – дело очень не простое и порой непредсказуемое. Например, я делаю два снимка, не меняя никаких параметров, лишь чуть-чуть подвернув фотоаппарат, а разница получается просто удивительная. Распространение света в воде, его преломление из-за каких-то факторов до конца познать едва ли удастся. Хорошо, что цифровая техника позволяет нам бесконечно (и что не маловажно – бесплатно) ошибаться. Главное, как мне кажется, такая фотография, которую я предлагаю, не должна судиться строго. Безусловно, это не художественное фото, а любительское, у которого задача – просто дать представление об увиденном.

На выставке Дайвинг-2006 уже по традиции была развернута фотовыставка «Золотой дельфин» с лучшими работами наших подводных фотохудожников. Я прошел все стенды и…расстроился. Нет, качество фотографий, насколько я могу судить, отменное, но почему российские мастера в своих произведениях прославляют заморские красоты? Что, у нас нечего снимать? Или мы так не любим свою природу и не желаем привить эту любовь своим детям?! Короче, не удержался, и такое свое впечатление оставил в книге отзывов.

Очевидно, я был не одинок, и аналогичное отношение к тематике подводной фотографии созрело не только в моей голове. В конце сентября 2006 года был проведен Кубок Белого моря-2006, в котором приняли участие не только российские фотографы. Еще в том же году журнал «Нептун» в третий раз провел конкурс на лучшие фотоработы по теме «Реки, моря и озера России». Данный конкурс плавно перетек на следующий год. Я эти работы с удовольствие разглядывал в фойе редакции журнала. Но, опять же, как подводный охотник был несколько разочарован тем, что среди массы фотографий практически не было изображений рыб. Может быть наши пресноводные рыбы не столь красивы, как голожаберный моллюск в свете юпитеров, зато в них есть динамика, есть активная жизнь. Я понимаю, что отснять стаю лососей в «полете» или сцены охоты щуки, жереха или сома, посложнее будет, чем запечатлеть тот же прекрасный цветок. Ну, так на то вы и мастера! Мы, подводные охотники, можем только на стреле или на кукане, то есть уже добытую рыбу запечатлеть для истории. Но с нас – какой спрос? Тут уж карты в руки уважаемым коллегам – фотоохотникам!

Будем жить

К сожалению, эти строки пишутся до того, как в стране закончился процесс создания новых Правил рыболовства, по которым нам жить, по всей видимости, много-много лет. Предыдущие Правила просуществовали 24 года. Новый нормативный документ не будет похож на прежний, прежде всего, по форме. Теперь не будет отдельных Правил для любителей, а будет единый документ и для любительского, и для промышленного рыболовства. Пожалуй, это для нас минус, так как стоить такая брошюра будет дороже, либо для миллионов рыболовов-любителей придется делать выписки и издавать их отдельно.

Другим новшеством нового порядка в рыболовстве будет то, что он будет отражать не интересы той или иной области или края, а привязан к водным бассейнам. Разрабатываемые Правила, основанные на бассейновом принципе, наиболее полно обеспечивают решение вопросов сохранения рыбных ресурсов. В этом случае учитывается, что рыба (особенно ценные проходные) в своем распространении не ограничиваются какой-либо частью водной системы, а обычно широко мигрируют в границах всего промыслового бассейна. Правила способствуют охране таких рыб на всем пространстве их обитания и единый подход к их вылову.

Сегодня вся Российская Федерация поделена на восемь рыбохозяйственных бассейнов. В Европейской части таких бассейнов четыре. Западный включает в себя бассейны рек, впадающих в Балтийское море, Ладожское озеро с бассейнами впадающих в него рек и все водные объекты рыбохозяйственного значения Калининградской, Ленинградской, Псковской, Новгородской областей и Санкт-Петербурга. Азово-Черноморский рыбохозяйственный бассейн объединяет Краснодарский край и Воронежскую область. Самый емкий и по территории, и по населению Волжско-Каспийский рыбохозяйственный бассейн включает в себя 44 территориальных образования (Башкортостан, Дагестан, Ингушетия, Кабардино-Балкария, Калмыкия, Марий Эл, Мордовия, Северная Осетия-Алания, Татарстан, Удмуртия, Чувашия, Астрахань, Белгород, Брянск, Владимир, Волгоград, Иваново, Калуга, Киров, Кострома, Курск, Липецк, Московская область, Нижний Новгород, Оренбург, Орел, Пенза, Пермский край, Рязань, Самара, Саратов, Смоленск, Тамбов, Тверь, Тула,

Ульяновск, Ярославль, Вологда, Челябинск, Москва, Чеченская республика). Все же оставшиеся европейские территории России объединены в Северный рыбохозяйственный бассейн. Азиатская часть страны поделена в свою очередь на четыре бассейна: Западно-Сибирский, Восточно-Сибирский, бассейн озера Байкал и Дальневосточный.

На начало лета 2007 года разработаны, согласованы, утверждены и введены в действие Правила рыболовства для Западного рыбохозяйственного бассейна (приказ Министерства сельского хозяйства РФ №486 от 29.12.2006г.) и Правила рыболовства Дальневосточного рыбохозяйственного бассейна (приказ Министерства сельского хозяйства РФ №151 от 1.3.2007г.).

Полагая, что отношение к любительскому рыболовству в целом и подводной охоте в частности от документа к документу не должно принципиально отличаться, разберем на примере правил рыболовства для Западного рыбохозяйственного бассейна свои новые права и обязанности. Я выборочно привожу те положения Правил, которые прямо или косвенно относятся к подводной охоте.

«Статья 11. Граждане, осуществляющие любительское и спортивное рыболовство на водных объектах или их частях, предназначенных для организации любительского и спортивного рыболовства, должны иметь при себе разрешение на добычу (вылов) водных биоресурсов и/или именную разовую лицензию.

Статья 12.1. Пользователи водных биоресурсов не вправе осуществлять

– добычу (вылов) водных биоресурсов на зимовальных ямах, у плотин, мостов, шлюзов и других гидротехнических сооружений на расстоянии ближе 0,5 километра, у сбросовых коллекторов в радиусе менее 0,5 километра;

– добычу (вылов) водных биоресурсов в запретные сроки и в закрытых для промысла районах (местах лова);

– любительское и спортивное рыболовство на рыбопромысловых участках без согласия пользователей рыбопромысловых участков;

– добычу (вылов) водных биоресурсов у рыбоводных заводов, их цехов и пунктов, садков для выращивания и выдерживания рыбы на расстоянии менее 0,5 километра.

Статья 12.6. Осуществлять любительское и спортивное рыболовство с применением специальных пистолетов и ружей (далее – подводная охота) во время нерестового периода, в местах массового и организованного отдыха граждан, а также применять средства подводной охоты с берега, с борта плавучих средств и взабродку; охотиться с использованием аквалангов и других автономных дыхательных аппаратов.

VI. Любительское и спортивное рыболовство.

Статья 23.3.2. Запрещается осуществлять подводную охоту, лов и сбор водных биоресурсов с использованием аквалангов и других автономных дыхательных приборов.»

В данном разделе Правил для различных водоемов и водных систем установлены следующие ограничения:

– запретные сроки лова, как по конкретным водоемам, так и по видам рыб;

– запретные для вылова водные биоресурсы;

– запретные орудия лова;

– минимальные размеры допустимых к вылову видов рыб. При этом «минимальный размер рыбы определяется от вершины рыла (при закрытом рте) до основания средних лучей хвостового плавника».

Очевидно, что на территории Волжско-Каспийского рыбохозяйственного бассейна проживает и охотится самый большой отряд российских подводных охотников, поэтому правила рыболовства данного бассейна вызывают самый живой интерес. Данные Правила разработаны, но не утверждены и не введены в действие. Нам, конечно, очень важно, не пролезет ли в них какая-нибудь «бяка» для нашего благого дела. С большой долей уверенности могу констатировать, что не пролезет. В проекте этих Правил для нас основополагающая статья 16.6. изложена в следующей редакции: запрещается «Осуществлять подводную охоту во время нерестового периода, в местах массового и организованного отдыха граждан, а также применять средства подводной охоты с берега, с борта плавучих средств и взабродку; охотиться с использованием аквалангов и других автономных дыхательных аппаратов». Как видим, она почти полностью повторяет статью 12.6 уже действующих Правил рыболовства для Западного рыбохозяйственного бассейна. Нет в проекте и других отличий от уже рассмотренных нами Правил. Будем надеяться, что в таком виде Правила рыболовства Волжско-Ка-спийского рыбохозяйственного бассейна будут утверждены. Ну, а с опубликованием оных, мы узнаем уже детально на какой речке, когда и какую рыбу нам будет позволено добыть.

Принципиальным отличием новых правил от старых, является отсутствие в них норм вылова при любительском рыболовстве. И это не случайная ошибка разработчиков документа.

Дело в том, что Федеральный Закон (1 66 ФЗ «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов "), во исполнение которого и разрабатываются новые правила, не предусматривает такого ограничения. В частности, «Статья 26. Ограничения рыболовства» гласит:

«1. В целях обеспечения сохранения водных биоресурсов и их рационального использования могут устанавливаться следующие ограничения рыболовства:

1) запрет рыболовства в определенных районах промысла и в отношении отдельных видов водных биоресурсов;

2)закрытие рыболовства в определенных районах промысла и в отношении отдельных видов водных биоресурсов;

3) минимальные размер и вес добываемых (вылавливаемых) водных биоресурсов;

4) виды разрешенных орудий и способов добычи (вылова) водных биоресурсов;

5) размер ячеи орудий лова, размер и конструкция орудий добычи (вылова) водных биоресурсов;"

Как видим, норм вылова при любительском рыболовстве не предусмотрено. А раз так, то по состоянию на май 2007 года, вводимые в действие Правила рыболовства всех рыбохозяй-ственных бассейнов такие ограничения вводить не имеют права. И так будет, по крайней мере, до тех пор, пока не внесут соответствующее изменение в Закон. А это, как правило, процесс длительный.

Вот еще очень важный правовой момент, с которым подводным охотникам частенько приходится сталкиваться. На местах губернаторы и главы администраций позволяют себе ограничивать, а то и запрещать подводную охоту на том или ином водоеме (либо в какие-то сроки, либо ту или иную рыбу – не важно). Это – прямое нарушение вышеназванного Закона, который в статье 26.2 предусматривает следующее: «Ограничения рыболовства устанавливаются федеральным органом исполнительной власти в области рыболовства» И никто более. Косвенным образом это еще раз фиксируется статьей 2: «Рыболовство осуществляется в соответствии с правилами, регламентирующими добычу (вылов) водных биоресурсов (далее правила рыболовства)". А значит никакие приказы или постановления властей края, области или города не могут регулировать рыболовство.

В заключение этого предварительного экскурса в область наших прав и обязанностей хотелось бы еще раз обратить внимание на статью 12.6 Правил рыболовства Западного рыбохо-зяйственного бассейна, которая в очередной раз ставит знак равенства между любительским рыболовством и подводной охотой. Это наш главный козырь в борьбе с противниками нашего увлечения, которых, увы, все еще достаточно. Полагаю, с выходом в свет новых правил, каждому подводному охотнику следует их внимательно изучить, а в кармане рюкзака или бардачке машины иметь экземпляр их типографского издания.