Под каблуком у синего ботинка Южина Маргарита

Глава 3

Свидание в гнезде разврата

На следующий день Клавдия только-только продирала глаза, а Акакий Игоревич уже прыгал козленком с жужжащей электробритвой в руках.

– Клава, где мои новые носки, ты не видела?

– Я их Даниле подарила, ему как раз подошел твой размер. Это же ты сам росточком с пуговицу, а нога-то у тебя, как лыжина. Так ты те, серенькие носочки надень. Я на них заплаточку пришила.

Акакий Игоревич не любил носки с заплаточками. К тому же Клава пришивала их почему-то всегда каким-то горбом, и на пятке потом долго не сходили мозоли. Просто удивительно, почему лак для ногтей жена может покупать по нескольку раз в неделю, а носки мужу только на двадцать третье февраля! А сегодня Акакий наверняка встретится с Любочкой, и ему совсем не хочется на каждом шагу прихрамывать от боли, причиняемой уродливой заплаткой.

– Кака, ты обещал рассказать, куда мы сейчас двинемся, – напомнила Клавдия.

– Вообще-то я и один могу сегодня быстренько смотаться. Даже, я думаю, тебе вовсе и не надо со мной волочиться. Вчера мне рассказали, что Екатерину Белкину частенько видели в клубе «У Агафьи». Так я съезжу.

– В клубе? И ты один поедешь? Ну конечно! Нет уж, если в клуб, то непременно со мной. Как думаешь, в джинсах я буду неплохо выглядеть?

Когда Клавочка напяливает джинсы, на улице останавливается все движение – окружающие, затаив дыхание, с интересом ждут, что джинсовые швы не выдержат натиска Клавдиной плоти. Однако китайцы, видимо, прострачивают свои изделия проволокой, во всяком случае, еще ни разу до конфуза дело не доходило. И все же Акакий Игоревич предпочитал не рисковать.

– Надень лучше легкое платье, в синий цветочек, – предложил он.

Зеленая, восемь находилась в коттеджном поселке. Здесь действительно было много зелени, рядом журчала река и, словно сказочные терема, возвышались новорусские кирпичные замки. Дом восемь был, пожалуй, самым видным – четыре этажа, расписные ворота и длинный сплошной забор, уходящий прямо в реку. У парадного подъезда путь новоявленным детективам преградил мощный швейцар в желтой ливрее.

– Вы к кому? – с сомнением уставился он на Акакия Игоревича.

– Мы… мы, собственно, в клуб, – проблеяла Клавдия, закрывая мужа широкой, как комод, спиной.

– Вы? – отчего-то удивился швейцар. – А вы в курсе, сколько стоит входной билет? Вон, видите, на стене наши расценочки. Если вас все устроит, милости прошу.

Расценочки и в самом деле пугали нулями, да к тому же больше половины пунктов ценника было непонятно. К чему, например, в клубные прайсы было внесено полотенце купальное? Однако Клавдии было просто необходимо найти Белкину. И Акакию Игоревичу тоже. Впрочем, Акакия влекли сюда несколько иные мотивы.

– Не надо на нас смотреть, как на дворняг! Мы вполне платежеспособны! Куда тут у вас платить? – храбро ринулся Акакий Распузон в богатые двери.

Вся прихожая заведения была заставлена цветами, экзотические растения располагались в крупных глиняных горшках, современных кадках и вычурных кашпо. Где-то в тени куста вьющихся роз притулился светленький столик, за которым сидела хорошенькая, как лубочная картинка, девушка. Девушка ласково улыбнулась и сообщила, что клиенты расплачиваются после посещения клуба. Уж так здесь принято. Это добавило гостям энтузиазма, и девушка подвела семейную пару к двери под номером один.

– Ты бы сразу про Белкину-то спросил, – зашипела Клавдия на мужа. – Кто знает, что с нами здесь вытворять начнут.

– Зачем нам сразу раскрывать карты? Лучше присмотримся, узнаем о девице исподтишка, так сказать. А так, что мы предъявим? Где Белкина, которую в парке убили? – здраво рассуждал Акакий.

Дверь вела в раздевалку. Нет, не в гардероб, где оставляют верхнюю одежду, а именно туда, где снимают последние одежки, включая нижнее белье.

– Что это у вас за порядки такие в клубе? – зычно возмущалась Клавдия.

– Если вам угодно, вы можете воспользоваться купальным полотенцем. Я понимаю, в первый раз это несколько непривычно, а вы ведь у нас впервые? – ворковала уже другая девушка.

– Я, конечно, прикроюсь полотенцем, но смотрите, милочка, если что-нибудь из белья пропадет…

– У нас такого еще не случалось.

Клавдия и Акакий, завернутые по самое горло в красивые, яркие полотенца, прошлепали к следующим дверям. Двери распахнулись, и благочестивая супруга задохнулась от негодования – прямо за порогом открывался пляж, и весь песок до самого кирпичного забора был завален совершенно голыми телами. Клавдия машинально прикрыла ладошкой глаза Акакию.

– Кака! Тебе сюда нельзя!

– Да что такое?! – возмутился Акакий. Краем глаза он успел заметить парочку приятных фигурок, и зажмуриваться ему совсем не хотелось. К тому же где-то здесь он надеялся на встречу с Любашей, а если девушка будет в столь откровенном виде, то это совсем хорошо. – Да что ж такое?! Клава! Мы должны вести расследование вдвоем!

– Я понимаю, – тяжело вздохнула супруга, – но боюсь, что для тебя это слишком тяжелая нагрузка. Вспомни, у тебя больные почки! Да и потом, честно тебе скажу, Кака, такой пляж не для тебя. Подумай, здесь не только ты девиц разглядываешь, но и они тебя. А ты давно видел себя раздетым? Вот то-то и оно. Придется мне самой погрузиться в это гнездо разврата.

Девушка, сопровождавшая пару, обиженно заморгала длиннющими ресницами:

– Почему гнездо? А куда вы, собственно, собирались?

– Нам нужен клуб «У Агафьи», а здесь – натуральный вертеп, – кряхтела Клавдия, выталкивая за двери упиравшегося мужа.

– Это и есть «У Агафьи». Клуб нудистов. Что тут необычного? – пожала плечами девчонка. – Так вы идете на пляж?

– Да-да, я иду, а вот этого извращенца вытолкайте, пожалуйста, в раздевалку, – быстренько проговорила Клавдия и шагнула на теплый песок.

Акакий был раздосадован до слез. «Завтра же с утра убегу на пляж, посмотрим, чьи почки крепче», – мстительно думал он, натягивая осточертевшие носки с заплатками. Выскользнув из раздевалки, Акакий Игоревич решил обследовать сие заведение. Все же интересно, в городе, оказывается, процветает такой замечательный нудистский клуб, а он о нем даже ничего не слышал. А пляж-то, видимо, пользуется большой популярностью. Вон сколько голых посетителей на желтеньком песочке нежилось. Да и покойную Белкину здесь частенько встречали… Так, может, ее гибель именно с клубом и связана? А что, вполне подходящее начало для преступления: девчонка тайком от мужа бегает к нудистам, тот узнает и убивает ее из ревности. Очень правдивая версия. Или, может, так: Белкина пленила кого-нибудь обнаженной натурой, а жена этого пленника подкараулила и пришибла красавицу. Тоже годится. Выстраивая версии одна страшнее другой, Акакий Игоревич на цыпочках продвигался по этажу. Двери, двери, кабинеты, комнатки, цветы… Изредка навстречу ему неизвестно откуда выныривали хорошенькие девочки в голубеньких коротких халатиках и улыбались оскалом роботов. Акакий Игоревич устал бродить по коридорам, выискивая неизвестно кого, и вышел на лоджию. Глупый страус! Что ж он раньше этого не сделал, а все время прятал глаза черт знает куда?! Весь закрытый пляж был перед ним как на ладони. Лоджия была достаточно большой, но все пространство здесь занимала пышная растительность, что в данном случае было очень удобно. Акакий присел под раскидистым кустом, ему не хотелось, чтобы кто-то застал его за таким постыдным занятием, как подглядывание, и замер от восторга. Какие тела! Нет, какие тела… О, боже! А эта гора в полотенце, конечно же, его Клава! Да уж, у всех жены, как тростиночки, зато у него, как баобаб!

– Алло, ну ты как? – раздался неожиданно близко чей-то голос. Вероятно, кто-то также решился уединиться. Акакий весь сжался и перестал дышать. – …А я еще нет… ну не могу я, это же чистое убийство… Нет, в том-то и дело, что… но она даже не оставила никому свое состояние… знаю, что тянуть опасно, но… хорошо, я потом перезвоню.

Какая-то девица тихо, но решительно убеждала в чем-то неизвестного собеседника по сотовому. Из их разговора было ясно, что речь шла о делах не совсем праведных. Акакий Игоревич чуть не задохнулся, удерживая дыхание, и когда девушка зацокала каблучками от лоджии, он шумно задышал, словно русская борзая, преследующая дичь. Как следует разглядеть говорившую было уже невозможно, виднелась только ее спина и волосы, стянутые янтарной заколкой. Пересидев еще минут десять, Акакий выполз из своего укрытия и потихоньку прокрался в холл.

– Ой, а вы здесь? – окликнул его мелодичный голосок, едва он расположился на кожаном диванчике.

Господи! Это была Любочка! Сегодня девушка была в прозрачной кофточке и длинной юбке. Юбочка была на пуговицах, и почти все они были расстегнуты…

– Вы не пошли на пляж? – играла она глазками.

Акакий Игоревич вальяжно расселся под пальмой и напустил на себя эдакую легкую грусть.

– Нет, я, видите ли, люблю оставаться чуточку загадочным. И вообще, меня привели в этот клуб дела, вы же знаете.

– Ах, ужасно люблю таинственных мужчин! – пискнула девица и уселась напротив. При этом юбка буквально развалилась на две половины, оставляя взору оголенные до корней конечности. – Вы же, кажется, приехали сюда искать Катерину?

– Конечно. Я уж и не надеюсь ее встретить, но хотел бы поговорить с кем-нибудь, кто мог бы рассказать мне про нее.

– А почему же не надеетесь? – кокетливо выспрашивала Люба.

– Ну… – засмущался Акакий. – Катенька наверняка на пляже обитает, я по таким развлечениям не ходок.

Любочка фыркнула и заиграла плечиками.

– Ну почему же обязательно на пляже. Она здесь горничной работает.

Акакия подбросило:

– Горничной? А…

«А моя-то дура битый час на пляже телесами трясет!»

– Конечно. Да вы сходите к Агафье Эдуардовне, она про своих работниц всю подноготную знает. Сама их подбирала. Она на втором этаже.

Акакий вскочил будто суслик и неожиданно припал к розовой щечке Любочки.

– Спасибо, вы мне так помогли… так помогли…

– Я понимаю, сейчас у вас нет времени, но когда вы будете чуточку посвободнее, вы мне можете позвонить, – промурлыкала обаяшка и вытянула из глубины огромного декольте визитку, сделанную собственной ручкой.

– Я непременно позвоню… Вот… прямо возьму и звякну! – пообещал Акакий Игоревич и спотыкаясь понесся на второй этаж.

Нудистский пляж, странный телефонный разговор, манящая Люба, все это обрушилось за какой-то час на лысую голову Акакия Игоревича, словно поток воды. Такое обилие новостей просто огорошило. Он понимал, что надо остановиться и все обдумать, но какой-то внутренний голос нашептывал, что нельзя терять времени, действовать надо быстро и осторожно.

– Скажите, как мне найти Агафью Эдуардовну? – обратился он к одной из девушек в форменном халатике.

– Вон, видите, та дверь. Только Агафья Эдуардовна не любит, когда ее тревожат, – подарила девица Акакию самую нежную улыбку. – У вас к ней серьезное дело?

– Еще какое! Я не знаю, где найти мужской туалет, – брякнул Акакий первое, что пришло на ум, и пока изумленная девчонка беззвучно открывала рот, он уже влетал в кабинет хозяйки.

Агафья Эдуардовна ввела Акакия в окончательный ступор. Судя по характеру бизнеса и сверхновомодному помещению, это должна была быть молодая женщина, пышущая невостребованным здоровьем и богатой фантазией. А здесь оказалась сухонькая старушка, убеленная благородной сединой. Хотя старушкой эту даму назвать язык не поворачивался. На тренажере крутила педали дама в лимонной футболке и в коротеньких белоснежных шортах. Немного портили картину такие же белые кроссовки: на тощеньких загорелых ножках мадам они смотрелись точно утюги «Юнит». Акакий Игоревич постарался лихо, по-молодецки, проскочить в дверь, но неловко запнулся о высокий порожек и припал к светло-кремовому ковру губами. Увидев ввалившегося Акакия, старушка изумленно приподняла подрисованную бровь.

– Давненько ко мне вот так мужчины не торопились, – ухмыльнулась она, не переставая работать ногами. – Ну довольно землю-то целовать, поднимайтесь. Вы, мальчик мой, откуда свалились?

Акакий попытался с достоинством подняться, поправил галстук и, крякнув, возвестил:

– Я, знаете ли, из газеты. Да. Из «Сельской молодежи».

– Я сразу поняла, что вы из села, вас земля притягивает. А что, на селе помоложе уже никого не осталось? Или остальные на сенокосе? И что же вы хотите?

– Я хотел бы, так сказать, побеседовать… Взять интервью, если можно. Меня особенно интересуют кадры. Вот вы всех знаете, кто у вас работает?

Агафья Эдуардовна слезла с тренажера и уселась за огромный, как танцплощадка, стол.

– Садитесь, господин селянин, – пригласила она и совершенно серьезно вгляделась в Акакия. Под ее пристальным взглядом у мужчины по позвоночнику пробежались мурашки, а лысина покрылась багровым румянцем. – А теперь скажите мне серьезно, что вы хотите? Не думаете же вы, что я поверю в эту чушь с газетой.

– Думаю… Хотя нет… – стушевался незадачливый гость и вдруг выложил напрямую: – Я пришел узнать у вас все про вашу бывшую работницу, про Екатерину Белкину. Мне это очень нужно, только я не могу вам всего рассказать. У меня очень тайная миссия.

Старушка хмыкнула и, спохватившись, уважительно покачала головой.

– А позвольте спросить, почему вы Белкину называете бывшей работницей? Я ее еще не увольняла, – поинтересовалась Агафья Эдуардовна.

Акакий Игоревич сгреб брови домиком и печально сообщил:

– Мне очень тяжело вам говорить, но… но она погибла. Девушка готовилась стать матерью, но ее дитя так и не увидит солнца… Она погибла.

– Когда это она умудрилась? Неужели опять сбежала с работы? Что хотят, то и делают, никакой дисциплины! Сегодня же ее уволю! Ах, простите, вы говорите, она погибла?

Акакий понимающе положил свою руку на руку Агафьи Эдуардовны и замогильным голосом принялся успокаивать:

– Не надо переживать, все там будем, кто-то раньше…

– Что вы в меня вцепились, батенька? Дайте же я напишу приказ о принятии на работу новой горничной. А что, кстати, с ней стряслось?

– Наши органы работают над этим вопросом. Я же вам ничего не могу сказать конкретного, у меня очень тайная миссия.

– Да я уже слышала, – выдернула у него руку женщина и тут же заговорила по внутреннему телефону: – Танечка, мне сообщили, что Катя Белкина погибла, созвонись с ритуальными услугами, надо проститься с девочкой по-человечески. Итак, что вы хотите узнать, только, пожалуйста, покороче, сами понимаете, мне сейчас надо заниматься похоронами.

Акакий Игоревич поерзал на стуле и принялся расспрашивать:

– Меня интересует, с кем в последнее время дружила потерпевшая, может, у нее был молодой человек, не забы…

– Агафья Эдуардовна! Что за хрень вы придумали?! Я извиняюсь, это у вас фишка такая, да? – ворвалась в кабинет разгневанная горничная.

Агафья Эдуардовна уронила челюсть и, похлопав реденькими ресницами, уставилась на Акакия.

– Так вот, я вас спрашиваю, – продолжал Акакий, – может, вы знаете, от кого у нее ребенок? Может, хоть догадываетесь.

– Катька… Кать, у тебя от кого ребенок? – тупо спросила старушка у вбежавшей девчонки.

– Агафья Эдуардовна, вы точно свои педали перекрутили! Какой ребенок?! – взвинтилась горничная. – Может, вы мне хоть что-то объясните?!! Девчонки мне уже на венок сбрасываются, причем с меня самой аж сотку содрали!! Я вам сразу говорю, прихоти ваши я и так все выполняю, но хорониться отказываюсь!

До Акакия смутно начинало что-то доходить. Перед ним пылала негодованием девчонка, которая покупала у них машину. Это была, конечно, она, теперь ошибиться Акакий не мог. Он нерешительно поднялся со стула и обошел вокруг девчонки. Он даже чуть-чуть потрогал ее затылок, отчего девица дернулась, как лошадь от укуса слепня. Сомнений не было – девчонка была жива. Значит, Екатерина Белкина вовсе не погибла. Или, вернее, погибла не она…

– Это, Катенька, нам господин принес страшную весть. Он сообщил, что ты погибла, – ткнула скрюченным пальцем в Акакия старушка. – А еще сообщил, что дите у тебя скоро будет.

Девчонка внимательно вгляделась в мужчину и недовольно пробурчала:

– В чем дело, гражданин? Что такое с вами произошло? Я исправно отдала первую часть денег за ваши колеса. А пятнадцатого числа отдам остальное, что вы за фигню про меня собираете? А еще приличный дядька!

«Приличный дядька» чувствовал себя просто мерзко. Он не знал, что в таких случаях говорится.

– Ну так что, Агафья Эдуардовна, я пошла? Да, и еще, раз уж девчонки сбросились, так я заберу деньги в качестве морального ущерба, ага?

– Ступай, детка. А деньги принеси мне. Все равно когда-нибудь пригодятся. Этот господин меня уверял, что мы все там будем, так уж чтобы два раза не собирать…

И девчонка вышла, сверкнув напоследок янтарной заколкой.

– Ну, так над чем у вас там органы работают? – сурово глянула на гостя Агафья Эдуардовна.

У Акакия в голове снова, как блохи, запрыгали мысли. Теперь его уже беспокоило другое. Но говорить об этом он, конечно же, считал преждевременным.

– А я бы вас попросил не смеяться, – гордо дернул он подбородком. – Этот ход был нами задуман. И наши органы… Наши органы всерьез озабочены тем, что у вас тут намечается! Вы, конечно, можете мне не поверить, но за кое-чье здоровье я не дам и ломаного гроша.

– Может, потому что у вас его нет? – наивно спросила старушка.

Акакий удрученно хмыкнул. Ему просто необходимо было прийти сюда еще раз, но как испросить разрешения, он придумать не мог, а без позволения этот цербер на входе не пустит его даже на крыльцо. Вдруг его осенило:

– Агафья Эдуардовна, я чувствую, что такая женщина, как вы, просто не может быть не азартной! Я предлагаю вам выгодный контракт – вы даете мне возможность появляться здесь, когда мне будет нужно, в течение месяца…

– Ого!

– Ага! Я вам за это гарантирую спасение вашего предприятия от возможной угрозы. Обещаю, что не буду использовать свое служебное положение в корыстных целях. Это я про пляж.

– А если угрозы никакой нет? – сощурилась старушка.

– Если нет, то обязуюсь год работать у вас совершенно бесплатно!

– Да вы с ума сошли! Желающих трудиться у меня целые стада. Причем молодых, красивых жеребцов, а вы-то мне на что?! – всплеснула руками противная старуха.

– Ну… может, и я на что понадоблюсь… Спасателем каким-нибудь… правда, я плавать еще не умею… Но мало ли на что может пригодиться интересный мужчина!

Пожилая леди подперла щеку кулачком и уныло разглядывала настырного посетителя.

– А копать вы можете?

– Не пробовал, – пылко сознался Акакий.

– Ну хорошо, а… слушайте, а что вы вообще умеете? Готовить? Стирать?

– Я развожу цветы, – потупился Акакий. – Вернее, не развожу, а лечу растительность от болезней. Ну, знаете, паразиты, грибок, неправильные условия содержания…

Старушка подпрыгнула, будто к стулу подвели ток.

– Что ж вы раньше молчали?! У меня такой чудный сад! Я еще и зимний сад хотела завести, но цветочки как-то не хотели приживаться, и пришлось от этого отказаться, а было бы так замечательно! Миленький! Да ползайте здесь сколько угодно, только завтра же начнем разбивать сад. Я обещаю хорошую плату.

– Позвольте… Я, конечно, могу, но в данный момент мне надо завершить важное дело, я же говорил, у меня миссия.

– Ради бога! У вас будет ненормированный рабочий день! Можете вообще не появляться, пока не выполните эту свою миссию, я даже согласна вам помогать, только уж потом, будьте любезны…

– Буду очень рад…

– Я на вас рассчитываю, вы мне вообще сразу приглянулись…

После того как водопад любезностей иссяк, Агафья Эдуардовна собственной ручкой нацарапала записочку, согласно которой Акакия должны были пропускать в дом по малейшему требованию. Распузон вылетел из кабинета хозяйки на жиденьких крылышках удачи.

Глава 4

Могила для секретов

Не помня себя, он спустился в холл и сразу оглох от злобного рева.

– Ты где шастаешь столько времени, убожище?!! – вопила Клавдия Сидоровна, надвигаясь на супруга.

– Клава, держи себя в руках, – пресек ее словесный поток Акакий новым, незнакомым доселе тоном.

Клава застыла от неожиданности, а затем поспешно начала собираться. Акакий при выходе без сожаления выпотрошил весь кошелек и высыпал содержимое, включая мелочь, на стол кукольной девчушке. Ха! Теперь-то он заработает приличные деньги. И можно будет беспрепятственно встречаться с Любочкой, Клавдия уже не помешает, ей же не выписали пропуска. Нет, что ни говори, а жизнь – штука просто сказочная!

Дома Клавдия вела себя, точно описавшийся ребенок, тихо и незаметно. Она прекрасно провела несколько часов на беленьком песочке, правда, закутанная в огромное полотенце, и голые отдыхающие смотрели на нее, как на больную моржиху. Однако к концу сеанса Клавдия Сидоровна осмелела и даже решилась оголить колени. Ей это настолько понравилось, что она тут же брякнулась на пузо, подставив палящим солнечным лучам рыхлое и белое, как простокваша, тело, прикрыв полотенцем лишь свой тучный зад.

Ясное дело, что ничего нового про несчастную убиенную она так и не выяснила, а вот Кака отчего-то ведет себя подозрительно. Он заносчиво, по-верблюжьи закидывал голову и бросал на нее многозначительные взгляды. Не иначе как что-то пронюхал. И это в то время, когда Клавдия бессовестно транжирила их семейный бюджет. Вскоре такой вид мужа начал ее раздражать, а через полтора часа женщина просто взорвалась возмущением.

– Ты что-нибудь собираешься мне рассказывать?! Что там случилось с этой Белкиной? Я надеюсь, ты не зря там толкался возле кадки с кактусом, не девушек же ты очаровывал!

Акакий блеснул лысиной и нехотя выложил все новости, которые ему удалось добыть.

– Вот как, выходит, деньги нам придут, и совершенно незачем корчить из себя сыщиков? – обрадовано вздохнула Клавдия.

Акакий испугался. В самом деле, если Белкина жива, значит, не надо искать никакого убийцу, а следовательно, и появляться в клубе «У Агафьи» нет необходимости. А как же нудистский пляж? А Любочка? Хотя… Его же пригласили на работу… И все же, одно дело, когда ты ковыряешься в цветочных горшках, и совсем другое, когда вылавливаешь матерых убийц. И потом, вдруг его не устроит рабочее место? Вообще-то он не любит рано подниматься, куда-то ехать, перед кем-то отчитываться. Это сейчас хорошо – можно вдоволь любоваться обнаженными телами, а зимой? Нет. Расследование прекращать нельзя. Только так он сможет достаточно приглядеться к новому месту работы и при надобности вовремя уйти.

– Я, конечно, не могу подвергать тебя риску, – начал он, закатывая глаза. – Ты – самое дорогое, что у меня есть, но расследование оставлять нельзя. Я же тебе популярно объяснил, что там творятся непонятные вещи. Белкина жива, но она странным образом похожа на потерпевшую, может, они сестры? И ведь она кому-то звонила по телефону, причем так, чтобы никто не слышал. Это хорошо, что я на лоджии спрятался…

– А зачем тебя на лоджию потянуло? Что, хотелось на голых баб поглазеть?! – мигом сориентировалась Клавдия.

– Клава! Побойся бога! Я что – маленький мальчик? Что я, голые телеса не видел?

– Так, значит видел? И когда это, интересно знать? Я перед тобой уже лет двадцать не оголялась!

– И не оголяйся, мне совсем и не хочется, я вообще воспитан робким человеком… – заюлил Акакий и вдруг рявкнул: – Ты будешь слушать или нет?! Ну так вот, я решил, что узнаю до конца, что там творится.

– Ни за что! – уперла Клавдия руки в толстые бока.

– Я тебе не сказал, но мне предложили работу в этом клубе… Нет-нет, это не то, что ты думаешь, мне предложили разбивать сад, ну и подлечить кое-какие цветочки. Работа моего профиля, и плату, между прочим, предлагают умопомрачительную. Вот и подумай, а вдруг что-нибудь произойдет, представь, какие деньги уплывут!

С этим спорить было глупо, и Клавдия Сидоровна, шаркая шлепанцами, поплелась на кухню. После длительного загара у нее появился волчий аппетит. Намазав себе сладкую булочку маслом и в очередной раз вздохнув о диете, она просто поинтересовалась:

– А если тебя пристрелят? Ты знаешь, что квартира и так на мне, а ты перепиши на меня дачу, правда, мы на нее не ездим, но так, на всякий случай. Бери бутербродик, кушай.

– Я, конечно, бутербродик выкушаю, но дачу не перепишу. Фиг тебе! Если что случится, – Акакий смахнул набежавшую мужскую слезу, – если что случится, все тебе по завещанию перейдет.

– Ну смотри, я хотела как лучше. Ну так какие у нас планы на завтра?

Акакий поперхнулся чаем.

– У нас?

– Ну да, не думаешь же ты, что я брошу тебя в таком рискованном деле! И потом, теперь я пляж могу посещать совершенно бесплатно, как жена сотрудника. Кака, ну почему ты не ешь булочку?

К такому повороту событий примерный муж вовсе не был подготовлен. Сначала он какое-то время беззвучно хлопал челюстью, а потом выдал самое страшное:

– Клава, но ведь о ведении следствия надо молчать!! Ты же этого никогда не умела. Я просто не могу подвергать тебя таким диким мучениям, я же не зверь.

– Ха, не зверь! Самому можно ежедневно таскаться на нудистский пляж, а несчастную женщину оставлять дома, томиться в собственном соку, и это он называет не зверством! Нет уж, решено, завтра идем на дело вместе, – топнула супруга толстенькой ножкой и тут же снова превратилась в послушную первоклассницу. – А молчать я прекрасно умею. Я просто могила для секретов. Ты же до сих пор не знаешь, какая у меня пенсия.

Акакий хотел было возразить, но кот Тимка дико заорал и, распушив хвост, ринулся к двери. У Распузонов дверной звонок работал по настроению. Давно, уже лет десять назад, у этой электрической штуки появился свой норов, и звонок стал вытворять все, что ему вздумается: мог молчать, когда кто-то упорно жал на кнопку, или же ни с того ни с сего заливаться трелью глубокой ночью, даже если его никто не тревожил. Поменять звонок никак не получалось. Просто Акакий до сердечного приступа боялся электричества, а Клавдия Сидоровна не могла придумать, какие проводки нужно соединить. Тимка же, роскошный пушистый красавец, так любил всех, кто приходит, так привык к тому, что его постоянно ласкали, тискали и даже угощали «Китикетом», что, едва заслышав шарканье у двери, ревом предупреждал хозяев о пришествии гостей. И если хозяева не торопились открывать, рев Тимки только нарастал. Судя по оглушительному кошачьему воплю, сейчас кто-то уже достаточно долго трезвонил в дверь Распузонов. Это был Жора. Молодой человек стеснительно краснел, потел и смущался.

– Ой, Жорик, проходи! Вот славно, что к нам заглянул, – запела Клавдия Сидоровна.

– Я и раньше приходил, только мне никто двери не открывал… Уходили, что ли, куда?

– Да, мы все ищем убийцу этой девчонки, мы же тебе рассказывали, – махнула рукой Клавдия Сидоровна. – Представляешь, она, оказывается, и вовсе не умерла, это какую-то другую прикончили, прямо путаница получается – то одну, то другую. Придется нам с Какой этим делом заняться, ничего не поделаешь, зло должно быть наказуемо.

Акакий только горестно вздохнул, вспомнив про умение хранить тайны. Супруга же, между тем, затолкала гостя на кухню и выставила перед ним все содержимое холодильника. Жорик не упрямился и активно уминал недельные запасы пенсионеров.

– А я за этим и пришел, – пробормотал он с набитым ртом. – Вы же вчера говорили, что вроде Анна этим делом будет заниматься, так я хотел… Ну, в общем, я же с машиной, думаю, надо помочь.

Клавдия Сидоровна сложила руки пирожком и горестно поведала:

– Жора, я вижу, у вас неравнодушное, горячее сердце… Но, понимаете, Аня… Она сейчас просто не может… ее подружка попросила… В общем, она уезжает пока и не может принять участия в расследовании. Со временем, конечно, нам удастся ее переубедить… в смысле, она вернется, и тогда вы с ней сможете вместе… на твоей машине… А пока, ты знаешь, нам тоже очень нужна твоя помощь! – как-то незаметно перешла она на «ты».

– Ну… Вы же знаете, Клавдия Сидоровна, я всегда готов вам услужить…

Боже! Как он умеет говорить! И какого рожна этой Анютке нужно?! Высокий, объемный, руки – как экскаваторные ковши! Да за таким, как за каменной стеной! А какие у него милые веснушки… по всему телу! Нет, это был образцовый мужчина, не то что Акакий – щуплый и мелкий, как тушканчик. Клавдия мило покраснела и предложила страстным шепотом:

– Ты завтра заезжай за мной утречком, у меня жутко важные дела. Боюсь, что без тебя мне с ними не справиться.

У Жоры подскочили белесые кустики бровей, он внимательно посмотрел на женщину и поднялся.

– Тогда я поеду, надо машину подготовить.

После его ухода Клавдия с блаженной улыбкой вплыла в комнату и прицепилась к мужу.

– Кака, значит, выходит, что убитая девушка – не Белкина. Интересно, а кто она? И почему мы спутали девчонок? Да, ты говоришь, что сама Екатерина о чем-то говорила по телефону с неизвестным, и этот разговор показался тебе странным. И что же нам нужно выудить?

Акакий очень не хотел, чтобы жена рылась в этом деле, но отвязаться от нее было невозможно.

– В идеале, нам нужно узнать, с кем говорила Белкина, про какое убийство шла речь и вообще, кому грозит опасность? Само собой разумеется, что нам она ничего не объяснит, вот и придется собирать по крупинкам информацию, узнавать круг ее знакомых… очень рутинная и неинтересная работа.

– Конечно, поэтому тебе лучше остаться дома, а уж мы…

– Кто это «мы»? – насторожился Акакий.

– Мы с Жориком. Так вот мы и посмотрим, с кем это наша красавица хороводится.

Акакий захлебнулся негодованием, но решил действовать по-другому – пусть любимая женушка завтра дрыхнет до обеда, а он с утра смотается по своим делам, зачем ее будить? А потом можно будет на нее же обидеться, что, мол, храпит, как сельский мелиоратор, и все оперативные заботы ей по боку! Сейчас же ссориться не хотелось, потому что неизвестно, чем может такая ссора закончиться, а в кармашке у Акакия тихо ждала своего часа маленькая Любочкина визитка, написанная ее рукой. Настроение главы семейства настолько улучшилось, что он начал насвистывать веселенькую мелодию и тут же схлопотал по губам.

– Не свисти, денег не будет, – чуть не свернула ему челюсть Клавдия Сидоровна.

Акакий Игоревич не стал обижаться, а схватил мусорное ведро и выбежал на улицу. На обратном пути он заскочил в аптеку, попросил позвонить, где и договорился с Любашей о завтрашней встрече.

Клавдия Сидоровна никак не могла погасить в себе радость от встречи с Жорой, ей необходимо было, как говорится, выплеснуться, а выход был только один.

Анюта сидела перед зеркалом и украшала свою и без того приятную внешность. Девушка с удовольствием напевала бы легкую песенку, такое замечательное было у нее настроение, но тогда неудобно было бы красить губы. Вот интересно, работала Анна в мужском коллективе, была неглупа, внешности притягательной, а никого себе в мужья так и не нашла, кроме него, любимого. Уж сколько матушка знакомила дочь с молодыми обеспеченными людьми, а сердце по-прежнему принадлежало прежнему мужу – Володе. И, похоже, с ним творилось то же самое. Свекровка, мудрая женщина, молодых не торопила, но всячески способствовала их сближению. Вот и сейчас опять забрала Яночку на дачу, а теплые вещи взять «забыла», за ними должен зайти Володя. Поэтому Аня и сидит уже полчаса возле зеркала. Наконец раздался звонок в дверь и, закрасневшись, Анна побежала открывать. На пороге стоял муж. Она никогда не считала его бывшим и всегда втайне надеялась, что у кого-то из них двоих хватит ума вернуться. Хотелось бы, чтобы у Володи. Под мышкой супруг держал букет нежных роз, а Ане торжественно протягивал бутылку вина. Коробка конфет и вовсе выглядывала откуда-то из внутреннего кармана.

– Впустишь? – еле слышно пролепетал он.

– Конечно… Я всегда тебе рада… – искренне ответила жена.

Потом они сидели за столом, и только второй бокал рубинового напитка развязал им языки.

– Ты знаешь, я так долго думал… Я не могу без тебя и Яночки… Я… Я даже согласен терпеть свою тещу. Если она хочет, пусть живет с нами, но только чтобы вы были рядом!

Аня счастливо засмеялась.

– Ну что ты. Теперь и я не смогу жить вместе с мамой. Мы просто будем приходить к ней в гости. Или пусть она приходит… Но не постоянно!

Володя усмехнулся, взял Аню за руку и еще раз повторил, страстно глядя в глаза любимой:

– Пусть будет что угодно, но только чтобы ты была со мной…

Неизвестно, каких бы еще нежностей наговорил соскучившийся супруг, но раздался телефонный звонок. Аня нехотя оторвалась от любимого и подошла к трубке.

– Алло, слушаю вас.

– Анюта, деточка, ты чем сейчас занимаешься? Я хотела тебе рассказать – приходил Жора…

– Мама! Мне сейчас некогда, я тебе сама перезвоню.

– А что у тебя произошло?! Ты нездорова? Может, врача? – забеспокоилась мать.

– Да ну что ты! Просто… Просто у меня на плите подгорает молоко… Я перезвоню, – соврала Аня и бросила трубку.

Она подошла к Володе и уселась теперь не за стол, напротив него, а прямо к мужу на диван, так он был ближе.