Зимний вечер в проруби Калинина Дарья

– Разве вы не знаете эту трагическую историю? – сделала Юля вид, что расстроилась.

– Нет, а в чем дело? – оживился Андрей Васильевич.

– Дело в том, что дочь Тамары Ильиничны… э-э-э… исчезла.

Вообще-то Юльке было строго-настрого велено похоронить Маришу. Но в последний момент суеверный страх охватил Юльку, и язык у нее просто не повернулся сказать такое. Она заменила смерть подруги ее исчезновением, отчаянно надеясь, что этого хватит, чтобы заинтересовать Андрея Васильевича.

– Исчезла? – не подвел Андрей Васильевич. – Но когда? Почему соседи мне ничего…

На этом месте он осекся. Юлька сделала вид, что поглощена чаем и своими мыслями. А мысли крутились вокруг того, что не далее как вчера днем Мариша была в гостях у своей мамы и соседи могли это заметить и доложить Андрею Васильевичу. Ох, нужно было им вчера с Маришей не по кабакам шататься, а версию хорошенько продумывать. Этот Андрей Васильевич еще больший жук, чем думала про него Мариша. Уже и справочки наводил! Плохо дело!

– Дело в том, что Мариша, дочь Тамары Ильиничны, не то чтобы совсем исчезла. Говоря это, я имела в виду, что она исчезла из жизни своей матери, – пояснила Юлька и, понизив голос, пояснила: – Они с ней совершенно рассорились. Мариша несколько раз пыталась восстановить отношения с матерью. Но та ни в какую. До тех пор, пока дочь не разведется со своим мужем, Тамара Ильинична не желает ее видеть. Так она заявила и сказала, что будет стоять на своем до конца.

– Ей не нравится ее зять?

– Да, она его ненавидит, – дипломатично кивнула Юля. – Дело в том, что он несколько раз сильно нахамил ей, вспыхнула ссора, во время которой Мариша приняла сторону мужа. Ну а Тамара Ильинична сильно на нее за это обиделась. Порвала с ней все отношения и отказалась считать ее своей дочерью и наследницей, пока та не расстанется со своим мужем. Сказала, что лучше все деньги и квартиру оставит чужим людям или приюту, но не позволит, чтобы зять, человек недостойный, воспользовался хотя бы копейкой из ее имущества.

Проговорив все это, Юлька наконец облегченно перевела дух. Дело было сделано. Тамара Ильинична теперь выглядела достаточно лакомым кусочком для любого мошенника. И если Андрей Васильевич и был таковым, то… То вскоре ему должно было сильно не поздоровиться. Не на тех, как говорится, нарвался. Уж они с Маришей этому типу покажут! Андрей Васильевич невозмутимо пил чай, явно находясь в великолепном расположении духа. Всю его настороженность словно ветром сдуло. Воспользовавшись этим, Юлька постаралась расспросить его о прошлом, о работе и других интересах. Где там! Легче было бы разговорить скалу. Андрей Васильевич готов был говорить о чем угодно, но только не о себе.

– На прямые вопросы отвечал уклончиво, а все мои попытки разговорить его на тему работы вообще провалились, – докладывала Марише часом позже Юлька. – Только рассказал о той трагической истории – гибели своей семьи, которую мы уже и так слышали от твоей мамы.

– Неужели ничего не удалось узнать? – расстроилась Мариша. – В ящиках, в столе или в серванте не могла порыться, что ли?

– Знаешь, если такая умная, то сама иди и ройся! – вспыхнула Юлька, но, увидев расстроенное лицо подруги, смягчилась: – Как бы я это сделала, если он все время находится рядом? А его собачка и вовсе с меня глаз не спускала. Стоило мне шевельнуться, как она ко мне бросалась, прыгала вокруг и тявкала, приглашая поиграть с ней. Милая собачка, слов нет. Дружелюбная до кретинизма! Но обыскивать при ней квартиру было невозможно. Да еще этот Андрей Васильевич тут же оборачивался. «Что вам, Юленька, неудобно? – передразнила его Юлька. – Дует? Хотите пересесть?»

Мариша покачала головой.

– Не знаю, что дальше делать, – сказала она. – Мне уже звонила моя мама. Пыталась выяснить, что такое случилось, что она должна изображать приступ радикулита, ненависть к моему мужу, которого она на самом деле нежно любит, как она выражается, хотя бы уже за одно то, что он много лет терпит мой невыносимый характер. И еще устроила мне настоящий допрос, почему это с собаками пошла гулять не я, как собиралась, а ты, Юлька. Оказывается, она в окно все видела.

– И что ты ей рассказала?

– Ну, про наше расследование я ей не рискнула сказать, – ответила Мариша. – Вдруг проболтается Андрею Васильевичу. От влюбленной женщины можно ожидать любой глупости.

– Это правильно! – кивнула Юлька. – Любви и глупости все возрасты покорны.

– Но признаюсь, я очень надеялась, что тебе удастся найти в квартире Андрея Васильевича какую-нибудь зацепку, в каком направлении нам следует двигаться дальше, – бросив на подругу недовольный взгляд, проворчала Мариша.

– Кое-какая зацепка, как нам про него узнать еще что-нибудь, у меня все же есть, – сказала Юля.

– Что же ты тянешь?! – завопила Мариша. – Говори скорей!

– Ну это не бог весть что, – продолжала тянуть резину Юля. – Я даже не вполне уверена, что нам это поможет.

– Да говори ты!

– В общем, пока я пила чай с Андреем Васильевичем и мы трепались о всяких пустяках, я очень нахваливала его собачку. И он мне признался, что по материнской линии его Крошка имеет немецкую родню. Что мать этой самой Крошки привезли прямо из Германии. А ее дедушка по отцовской линии был привезен из Франции. И все предки этой Крошки жутко элитные. И собирают медали на выставках просто килограммами. А саму Крошку зовут на самом деле Климентина Доруа.

– Так-так! – заинтересовалась Мариша. – Уже кое-что. А в каком питомнике он ее покупал?

– Не в питомнике, а у хозяйки дома, – сказала Юля. – Там была только одна сука – эта самая немецкая мама Крошки. И у нее было пять щеночков. Четыре мальчика и одна сучка – Крошка. Ну, потом пошли разные слезливые подробности о том, как Крошка увидела Андрея Васильевича и совсем еще несмышленым комочком направилась именно к нему. Поэтому он ее и выбрал, хотя всегда хотел кобелька.

– На вид этой Крошке лет пять, – сказала Мариша. – Что же, значит, она жила с Андреем Васильевичем еще до того, как он поселился со своей последней женой у нее на квартире. Можно попытаться что-то выяснить через заводчицу. Обычно таких элитных щенков из поля зрения не выпускают. И вообще, эти дамы, которые держат дома одну или двух собак определенной породы на племя, очень странные люди. Они к щенкам своих собак относятся почти как к собственным детям. Записывают адрес нового владельца каждого щенка, координируют воспитание и развитие щенка. Потом помогают с выставками, вязками, новыми щенками. Да уж! Ценную фишку ты вытащила! Нужно будет обратиться в клуб декоративного собаководства. Наверняка у них в записях есть упоминание об этой Климентине Валуа.

– Не Валуа, а Доруа, и мне нужно на работу, – быстро заявила Юлька. – Я и так почти целый день пропустила. А сегодня у рабочих зарплата.

– Ты выдаешь им зарплату среди недели? – удивилась Мариша.

– Некоторым, – вздохнула Юлька. – В надежде, что они в середине рабочей недели не станут уходить в запой. Ты не представляешь, на какие ухищрения приходится идти, чтобы рабочие оставались более или менее трезвыми. Ведь пьют, скоты, и слушать ничего не желают. Иногда мне даже приходится их зарплату женам отдавать. Иные лучше держатся, если получают деньги частями. Другие предпочитают получать деньги раз в месяц. Но результат, честно говоря, всегда один и тот же. Кто хочет нажраться до поросячьего визга, те нажираются, какие бы меры безопасности я ни предпринимала.

На этом подруги расстались. Юлька поехала к себе на работу. А Мариша, выяснив адрес клуба декоративных собачьих пород, отправилась туда. К счастью, несмотря на то, что сегодня в клубе не было намечено никаких мероприятий, вроде выставок и оценочных соревнований, Марише удалось найти одну женщину, которой она объяснила цель своего визита примерно следующим образом:

– Понимаете, моя дочка уже второй год клянчит у меня щенка пуделя. В конце концов я согласилась, и мы вместе выбрали подходящего. Мать щенков выглядит здоровой. Но мне бы хотелось узнать про нее побольше.

– Далеко не все пометы проходят через наш клуб, – сказала она. – Дело в том, что некоторым сукам вообще не рекомендуется заводить потомства. Строго говоря, они должны были быть выбракованы. Но жалко ведь уничтожать собаку только за то, что шерсть у нее немного светлей того тона, который признан стандартом. А если собака живет, то ей и щенков иметь полагается. Такие щенки стоят дешевле, поэтому на них всегда есть спрос. От этих щенков, когда они подрастут, рождаются еще щенки, часто тоже от выбракованных родителей. В результате порода вырождается. Конечно, мы ведем разъяснительную работу, но все равно ситуация не слишком оптимистична. К тому же многие хозяева предпочитают устроить внеплановую вязку своим питомцам и слегка подзаработать на щенках. А среди помета элитных производителей тоже могут оказаться щенки с дефектами. В общем, за всеми щенками не уследить.

– Нет, собака, которой я интересуюсь, происходит от элитных родителей, и с происхождением у нее все в порядке, – сказала Мариша. – Да и документы имеются. Во всяком случае, так утверждают ее хозяева.

– И как зовут собаку? Климентина Доруа? А кто ее родители?

Услышав, что как раз имени дедушки и бабушки облюбованного щенка Мариша не знает, женщина расстроилась:

– Как же так, собираетесь покупать щенков от этой суки, а даже не выяснили толком ее происхождение?

– Дело в том…

– Ладно уж, – не слушая ее, махнула рукой собачница. – Хорошо, что к нам догадались прийти. Сейчас найду вашу Климентину. И все мы про ее родителей узнаем.

Она подошла к стоящему на столе компьютеру, пощелкала клавишами и повернулась к Марише.

– Сколько ей лет?

– Около пяти, – осторожно ответила Мариша.

– Хм, – пробормотала женщина, и ее глаза забегали по экрану.

Она загораживала собой проход, так что Мариша, как ни тянула голову, не смогла взглянуть на экран. Мариша чуть не зашипела от досады. Ей нужно было подсмотреть адрес родителей этой Крошки – Климентины или еще лучше бывший адрес ее самой и ее хозяина. А тут эта махина все загораживает!

– О! – минуты через три откликнулась дама. – Могу вас поздравить! Ваша Климентина действительно происходит от отличных родителей. Вот только отметки о ее вязке нет. Имени кобеля, с которым ее вязали, и, следовательно, будущего отца ее щенков тоже нет.

– И что это значит?

– Вязка была внеплановой, – объяснила ей женщина. – Хотя это и странно.

– Почему же странно? – удивилась Мариша. – Вы же сами говорили, что многие хозяева устраивают внеплановые вязки.

– Да, – кивнула дама. – Но я сейчас попытаюсь вам объяснить ситуацию. Видите ли, количество родов у одной суки все же строго ограничено. Желательно, чтобы собака рожала щенков не каждый год. Но многих хозяев такая ситуация не устраивает. Щенки стоят дорого, а тем более щенки от хороших родителей. Поэтому они и устраивают, так сказать, подпольные, внеплановые вязки своих собак. Но в случае с вашей Климентиной прибегать к такого рода ухищрениям ее хозяевам не было никакой нужды. Наше общество охотно выдало бы Климентине, стоило ей вступить в брачный возраст, разрешение на вязку. Даже несмотря на то, что собака имеет всего две награды. «Лучший помет года» и «Лучшая сука Санкт-Петербурга». Но, насколько я вижу, она имеет очень высокие оценки экстерьера.

– А вам не известно, по каким причинам хозяин такой отличной породистой и даже элитной собаки не пожелал чаще выставлять ее на выставках и показах? – спросила Мариша.

– Ну, не знаю, – покачала головой женщина. – Существуют ведь люди – не большие любители подобной шумихи. Они знают, что их собака чистых кровей, и им этого достаточно. Или, возможно, хозяева просто очень много работают. Спросите их самих. Хотя и странно, что такую хорошую собаку повязали бог знает с кем. Знаете, у собачников есть свои приметы. И первый помет стараются всегда получить от элитного кобеля. Так что тут что-то не так. Если честно, то я бы посоветовала вам отказаться от покупки этих щенков. У меня на примете есть отличные…

– Понимаете, цена очень привлекательная, – понизив голос, конфиденциально прошептала Мариша. – Я не могу позволить платить по пятьсот долларов за щенка. А тут продают всего по тысяче рублей за щенка.

– Безобразие! – возмутилась женщина. – И вы за тысячу рублей хотите получить щенка с безупречными документами? Ну, знаете!

– Да нет, – отмахнулась Мариша. – Мне лишь бы он здоров был. Не для себя беру, для племянницы.

– Вы же говорили, что для дочери, – напомнила ей женщина.

– Ну да, для дочери, – быстро поправилась Мариша. – Но дочь моей сестры – моя племянница тоже живет с нами. Так что для них обеих.

Женщина кивнула, и Мариша быстро продолжила:

– Но спросить у хозяев, почему так дешево продают, тоже язык не поворачивается. Они очень какие-то неразговорчивые и, я бы даже сказала, неприветливые. Скажите, а вы не могли бы подсказать адрес хозяйки матери этой Климентины? Может быть, ей больше известно о новых щенках.

– Почему бы и нет? – охотно согласилась дама и продиктовала Марише адрес.

Кинув последний взгляд на компьютер, в котором явно находился бывший адрес Андрея Васильевича, Мариша со жгучим сожалением все же вынуждена была отступить. Штурмовать компьютер ей бы никто не позволил. И подыскать предлог, чтобы спросить напрямую бывший адрес хозяев Крошки-Климентины, она не сумела. Иначе что же это получается? Покупает щенков у людей, а их адреса даже не знает? А если знает, то зачем ей прежний адрес?

Мать Климентины звали Блу и еще как-то. И жила она вместе со своей хозяйкой Зоей Павловной Егоровой в Петергофе. Путь был не ближний, но Мариша была на колесах. И ее «Форд» без проблем домчал ее сначала до Петергофа, а потом и до нужного ей дома. Дама из собачьего клуба, в числе прочей информации, сообщила Марише, что пуделиха Блу – мать Крошки-Климентины – за свою жизнь выходила замуж лишь трижды, произведя на свет в общем счете двенадцать щенков. Поэтому Мариша полагала, что хозяйка Блу должна помнить каждого из своих «деток».

Зоя Павловна жила в обычном блочном доме, впрочем, очень чистеньком, как снаружи, так и изнутри. Двери подъезда закрывала добротная железная дверь, снабженная домофоном. Сообщив о своем визите и поднявшись на нужный этаж, Мариша нашла дверь квартиры Зои Павловны и нажала на кнопку звонка. Немедленно из-за двери раздался звонкий собачий лай. А когда дверь открылась, под ноги Мариши кинулся хорошенький пушистый комочек красивого голубовато-серебристого цвета. Это и была та самая Блу – мать Крошки.

Ее хозяйка, которой на вид было около шестидесяти, вся такая чистенькая и уютная, казалось, сошла с картинки из книги Маршака со стихами «Пудель». И квартирка ее, словно иллюстрация к детской книжке: всюду вышитые крестиком салфеточки, кружевные скатерти и накидки. Курносый нос Зои Павловны был словно бы создан для очков, которые и примостились на нем.

– Я так поняла, что вы пришли узнать что-то о щеночках нашей милой Крошки? – спросила она у Мариши, когда усадила девушку за стол, налила ей и себе по чашечке крепкого, почти черного чая, предложив к нему сливки и конфеты «Коровка». – Честно говоря, я удивлена, что тот человек вдруг надумал заниматься их разведением.

– Почему? – спросила Мариша, с наслаждением отхлебнув удивительно вкусного чая, который хозяйка заваривала на питьевой воде «Росинка» завода «Полюстрово».

– Не знаю, как вам это объяснить, – замялась Зоя Павловна. – Знаете, у нас в семье всегда были собаки. Были и щенки. Так что я худо-бедно за свою жизнь научилась определять по людям, как они будут относиться к своему будущему питомцу. Знаете, бывает, что приходит этакая расфранченная пара. Собака им нужна суперэлитная, как они говорят, потому что у их друзей тоже такая. Ну, думаешь, этим щенка лучше не давать. Изведут беднягу. А потом, глядишь, хозяйка в своих дорогих шелках извозившегося в грязи песика на руках таскает. А хозяин позволяет ему в качестве игрушки грызть свои ботинки из кожи антилопы и только слегка поругивает. И то больше для порядка. В общем, оба этих надутых сноба, оказывается, души в своей собаке не чают, и живется ей у них превосходно.

И, погладив вертевшуюся возле стола пуделиху, Зоя Павловна продолжила:

– И другой пример. Вроде бы человек искренне говорит, что собака ему нужна для общения с ней. Мол, всю жизнь мечтал о таком щенке. А затем выясняется, что он грубо с песиком обращается, морит голодом и даже колотит за малейшую провинность.

– Ну а с Андреем Васильевичем как вышло? – спросила Мариша. – Если он вам не понравился, то зачем вы ему щенка отдали?

– В том-то и дело, что он мне понравился, – вздохнула Зоя Павловна. – Был у меня такой грех. Мне показалось, что и он ко мне расположен. Я вам признаюсь, что и щеночка-то, нашу Крошку, я ему просто так подарила. Нет, верней, рубль я с него все-таки взяла. Нехорошая примета животное дарить. Чисто символическая плата, сами понимаете.

Мариша кивнула. Она и в самом деле понимала и даже больше, чем рассказала ей добрейшая Зоя Павловна. Похоже, Андрей Васильевич произвел на пожилую бабулю свое обычное действие. Она в него влюбилась и даже подарила дорогого щенка, явно рассчитывая на продолжение приятного знакомства. Но, судя по всему, знакомство это так ничем и не окончилось.

Повздыхав вволю, Зоя Павловна продолжила:

– Щеночек ему ласковый был нужен. Сам Андрей Васильевич кобелька хотел. Но я ему сказала, что если ласковая вам собачка нужна, то берите девушку. Вот он Крошку и выбрал. Она и в самом деле очень дружелюбная собачка. Он мне признался даже, что собачка ему нужна, чтобы одну женщину очаровать.

– Что? – удивленно подняла на нее глаза Мариша.

– Ну да, – кивнула Зоя Павловна. – Он сказал, что та женщина от собак без ума, вот он и решил, чтобы поближе с ней познакомиться, щенка завести.

– И как, получилось?

– Как я впоследствии поняла, да. Отлично все получилось. Даже лучше, чем мне бы самой хотелось, – несколько смущенно ответила Зоя Павловна. – А что тут такого? Почему вы заинтересовались?

– Нет, я просто так спросила, – быстро ответила Мариша. – У меня ведь к вам какое дело, не могли бы вы мне дать телефон или адрес этого Андрея Васильевича? Потому что он мне щенка от своей Климентины обещал продать, телефон дал, а я, дуреха, его бумажку с телефоном случайно потеряла.

– Конечно, дам, – кивнула Зоя Павловна. – Только я с ним уже больше трех лет не разговаривала. Это сначала мы частенько общались, он расспрашивал, как лучше за Крошкой ухаживать. Телефон ветеринара я ему давала. И какие корма брать, а какие не стоит. А потом его жена вмешалась.

– Вы знали его жену? – обрадовалась Мариша.

– Разговаривала с ней несколько раз, – кивнула Зоя Павловна. – Даже жалко, Андрей Васильевич такой интеллигентный человек, а жена ему попалась такая нервная и, я бы даже сказала, противная особа. Всегда скандалы бедному Андрею Васильевичу из-за меня закатывала. Ну, я и перестала ему почти совсем звонить. Но телефон где-то был.

И она отправилась в комнату. Блу осталась с Маришей, провожая преданными глазами каждую конфету, которую брала из вазочки девушка.

– Ты маленькая обжора, – сообщила ей Мариша, когда пуделиха проглотила пятую по счету конфету. – У тебя от сладкого скоро попа слипнется. Маленьким столько конфет есть нельзя.

И, словно поняв ее слова, Блу задорно тявкнула, заверяя, что ничего у нее не слипнется, а, наоборот, ей будет очень и очень хорошо. В это время Зоя Павловна закричала из глубины квартиры:

– Если Блошка будет у вас сладкое клянчить, вы ей ничего не давайте. Она и так объелась сегодня пирожными.

– Поздно спохватились! – рассмеялась Мариша.

Зоя Павловна наконец появилась на кухне с изрядно потрепанной записной книжкой в руках. Пуделиха поспешно придала морде выражение полнейшей невинности и посмотрела на хозяйку. Но той было не до нее. Она рылась, раскладывая листки рассыпающейся записной книжки на несколько кучек. Наконец с этой трудной работой было покончено, а нужная страница нашлась.

– Вот, записывайте! – сказала Зоя Павловна. – Но я не уверена, что Андрей Васильевич до сих пор живет с той сварливой женщиной, которая была его женой. Мне кажется, что у них отношения были испорчены. Впрочем, мне он тоже не звонил. Так что, может быть, и живет.

Как убедилась Мариша, посмотрев на номер телефона, до своего последнего брака Андрей Васильевич жил где-то в районе «Удельной». Адреса у Зои Павловны не оказалось. Но она подтвердила, что Андрей Васильевич жил где-то в тех краях.

– К нему домой нужно было выйти и идти от метро направо. Третий или четвертый дом, – сказала она. – Можно и на трамвае одну остановку проехать. Во всяком случае, он мне именно так рассказывал.

Распрощавшись с доброй Зоей Павловной и ее веселой Блошкой, Мариша вышла на улицу и тут же позвонила по имеющемуся у нее номеру. Трубку сняла какая-то женщина.

– Тут таких нет! – равнодушно ответила она, услышав просьбу Мариши.

– Но, может быть, Андрей Васильевич тут жил раньше? – спросила Мариша. – Вы не знаете?

– У хозяйки спрашивать нужно, – несколько оживившись, ответила женщина. – А мы жильцы. Но вроде бы хозяйка наша одинокая. Мужа, во всяком случае, у нее нет. А этот ваш Андрей Васильевич, он сильно старый?

– Лет пятьдесят. Но выглядит хорошо.

– Тогда позвоните ей, – посоветовала женщина. – Или лучше свой телефон оставьте. Я ей передам, а она уж сама вам перезвонит.

Мариша послушно оставила свой телефон. И через десять минут ее мобильник зазвонил.

– Это вы звонили насчет Андрея? – спросил решительный женский голос. – Это он вас попросил? Передайте ему, что знать его не желаю, из квартиры не выеду, а бумажки его я все давно сожгла! Вот так! И пусть не надеется, что я ему что-то отдам!

– Скажите, а вы ему кто? – улучила момент и спросила Мариша.

– Как это «кто»? – даже задохнулась от возмущения женщина. – Я его жена!

– Но его жена погибла! – возразила Мариша. – В автокатастрофе. Совсем недавно.

– А-а! – неожиданно с дикой радостью в голосе взвыла женщина. – Так ей и надо, проститутке дешевой! Будь она проклята! Увела у меня мужа, тварь паскудная, так поделом ей досталось!

Ужаснувшись про себя той злобе, которая исходила от ее собеседницы и, кажется, даже просачивалась через мембрану, Мариша все же рискнула и спросила:

– Так вы его первая жена?

– Как же! – еще громче заверещала женщина. – Да чтобы жен этого кобеля пересчитать, пальцев на руках и ногах не хватит! Я у него то ли шестая, то ли пятая была. А после меня он еще на этой проститутке женился. Господи помилуй, она что же, действительно погибла?

– Да, – ответила Мариша.

– Ах, а я-то о покойнице дурно отзывалась! – спохватилась женщина.

Мариша порадовалась, что жена Андрей Васильевича вовсе не так плоха, как кажется на первый взгляд. Только очень вспыльчива и еще – оскорбленное самолюбие. Муж-то ее сам бросил, не она от него ушла. Тут поневоле последний разум от злости потеряешь.

– Так ваш бывший муж – он плохой человек? – предположила Мариша. – Знаете, он и сейчас за одной женщиной ухаживает.

– И вы знаете эту стерву? – мигом насторожилась та.

Чутье подсказало Марише, что ни в коем случае не стоит признаваться собеседнице в том, что эта «стерва» на самом деле ее ближайшая и любимая мамочка. Вместо этого она спросила:

– А что за бумаги вы не хотите передавать своему бывшему мужу?

– Тебе-то какое дело? – тут же снова разоралась та. – Ты вообще кто такая? Если хочешь, приезжай, поговорим!

– Давайте адрес, – предложила Мариша. – Сейчас приеду.

Женщину звали Светой, и жила она возле Кондратьевского рынка. Добиралась туда Мариша долго. Кончался рабочий день, и на каждом перекрестке одна за другой возникали пробки. Наконец Мариша все же увидела название нужной ей улицы и припарковала свою машину.

Оглядевшись по сторонам, она решила, что райончик тут так себе. С одной стороны – плотная старая заводская застройка, а с другой – захламленные пустыри и неопрятные ряды каких-то не то гаражей, не то сараев. И среди всего этого безобразия жилой квартал, напоминающий собой раскрытый дамский веер. Узкий у основания и все более и более расширяющийся к концу. Пройдя по левому краю этого «веера», Мариша вскоре оказалась возле массивного дома постройки конца пятидесятых годов. Ремонта тут не было с тех самых времен. И тем не менее дом выглядел еще вполне добротно. А внизу сидела старуха-консьержка, которая бдительно расспросила Маришу, куда, к кому и с какой целью та идет. Пройдя наконец этот кордон, девушка поднялась на второй этаж и обнаружила, что дверь в нужную квартиру открыта.

– Хм, не нравится мне что-то такая рассеянность, – пробурчала Мариша, оглядываясь по сторонам.

На лестничной площадке никого не было. А возле мусоропровода стояло пустое красное пластиковое ведро, из которого явно только что выкинули мусор. Почему-то именно это ведро заставило Маришу похолодеть всем телом.

– Даже и не знаю, стоит ли мне заходить? – посоветовалась она шепотом с самой собой и тут же, толкнув дверь, вошла в квартиру Светланы.

В квартире был бардак. Грязное и чистое белье и одежда валялись вперемешку на полу, книжных полках, обеденном столе, у швейной машинки. На кухне закипал чайник. Мариша машинально выключила готовую закипеть жидкость, еще раз огляделась по сторонам и решила подать голос. Она уже даже открыла рот, чтобы позвать хозяйку, но тут ее внимание привлекла к себе большая деревянная доска, лежащая почему-то на полу. Рядом с ней валялся небольшой топорик с декоративным узором по всему широкому лезвию. Присмотревшись хорошенько, Мариша поняла, что на острие топорика налипли какие-то кровавые ошметки. А доска покрыта не чем иным, а настоящими пятнами крови. И пол вокруг доски тоже обильно забрызган ею. На первый взгляд эти кровавые пятна были не очень заметны благодаря тому, что линолеум в кухне был ржаво-коричневого оттенка и весь в темных разводах. На таком покрытии кровь практически не видна. Но Мариша осторожно тронула темные пятна, поднесла палец к носу и, понюхав, убедилась – пахло кровью.

– Расчлененка! – прошептала Мариша едва слышно, чувствуя, как ее собственная кровь куда-то отливает от тела. – Какой ужас!

Мигом перед глазами промелькнуло видение бдительной консьержки у входа. Конечно, мимо такой труп, так сказать, в натуральном виде не вынесешь. Холодея до кончиков пальцев, Мариша почувствовала, что если немедленно не уберется из этой квартиры, то грохнется в обморок прямо на эти кровавые пятна. В это время в дальней комнате что-то упало.

– Убийца! – пролепетала Мариша, чувствуя, как волосы у нее на голове становятся дыбом.

Сейчас он придет сюда, увидит совершенно ненужную свидетельницу и прикончит ее на месте! Эта мысль придала Маришиным ногам удивительное ускорение. Помимо воли самой хозяйки, ноги сами понесли Маришу к входной двери. К счастью, та не захлопнулась. Так что из страшной квартиры она вылетела вихрем. Поэтому и не заметила, как из дальней комнаты, где предположительно шуровал убийца Светланы, появилась большая белая персидская кошка. Спокойно задрав хвост, она потерлась о ножку книжного шкафа и неторопливо прошествовала на кухню.