Странствия Безногого Шалыгин Вячеслав

7

Мурлышка дремала, но вполуха слышала и вполглаза видела, как неаппетитного вида самка сводит с ума такого хорошего, но доверчивого и слабохарактерного хозяина. Самым удивительным было то, что самка не выделяла никаких феромонов и не прибегала к завлекающей раскраске, а хозяин все глубже тонул в непонятном мурлышке омуте ощущений и переживаний. Зверю это не нравилось по многим причинам. Во-первых, существо опасалось, что хозяин решил сменить слугу – и для этого опасения были основания. Ведь с момента появления на борту пассажирки Зигфрид ни разу не погладил верную мурлышку, не сказал ей доброго слова, даже не взглянул на нее… Во-вторых, растворяясь в иррациональных инстинктах вне периода гона, хозяин терял способность реагировать на опасность. Не совсем, конечно, но все же его чутье наверняка притупилось не меньше, чем на треть…

Мурлышка еще раз недовольно взглянула на самку человека. И чем она так зацепила хозяина? У нее даже течка должна была начаться еще только через две недели… А еще – и это было в-третьих – мурлышка чувствовала исходящую от гостьи угрозу. Нежданная пассажирка волочила за собой целый шлейф мелких и крупных потенциальных неприятностей. Некоторые из них были неопределенными и могли реализоваться только при особом стечении обстоятельств, но сквозь ауру спутанных вероятностей проглядывали и такие, которых Зигфриду было не избежать при всем желании.

Мурлышка невольно зарычала. Ее логика была проста – защищать хозяина. Даже если он настолько слеп, что не видит, какой на самом деле «подарок» преподнесла ему судьба…

…– Как это интересно, милый, – проворковала прокуренным голосом Аманда, когда Безногий рассказал ей о приключениях последних двух дней.

Она сидела поперек капитанской кровати, а сам Зигфрид лежал головой на ее коленях. Прекрасная спутница провела желтым от табака указательным пальцем по щеке капитана.

– Ты, наверное, так устал от всех этих встрясок?

– Да, – Безногий вздохнул. – Не мешало бы расслабиться…

Аманда томно потянулась и до половины расстегнула молнию комбинезона. К ее изумлению, Зигфрид перевернулся на живот и свесился с койки вниз. Пошарив под кроватью, он вытащил медицинский ящик и сдул с него пыль.

– Бар тут неважный, – пояснил он, открывая аптечку. – Водки только одна бутылка была, а остальное – шампусики, портяшки да сухачи всякие… Короче, сплошной кисляк.

Он вскрыл малый хирургический набор и достал из герметичной жестянки литровую ампулу с чистым спиртом.

– Вот это, я понимаю, напиток!

– О-о! – тоном знатока протянула Аманда, все же расстегивая молнию до предела. – Медицинский?

– Да уж, – Безногий радостно хрюкнул. – Не «технарь» какой-нибудь…

Он торжественно налил «огненную воду» в высокие стаканы и провозгласил первый тост.

– За нас!

Аманда очаровательно улыбнулась и, отставив мизинчик, выпила спирт маленькими девичьими глоточками. Зигфрид с вожделением покосился на сверхглубокое декольте подружки, шмыгнул носом и замахнул свой стакан, как микстуру, мимо глотки – прямо в пищевод.

Промежуток «между первой и второй» был, как и полагается, небольшой.

– За любовь!

Закусывать они не стали, лишь сделали по глотку дистиллированной воды все из того же медицинского комплекта. Между вторым и третьим стаканами капитан позволил себе немного отдышаться, а гостье сделать вид, что комбинезон совершенно случайно соскользнул с одного плеча, довольно откровенно приоткрыв высокую грудь, но она этого совершенно не замечает.

– Космос!!! – во всю глотку проорал Зигфрид традиционный для космонавтов третий тост, запуская лапищу под одежду собутыльницы.

По провозглашении такого тоста, опять же согласно старинной флотской традиции (вообще-то это был не тост, а универсальная команда для автопилотов, означающая, что капитан желает развить вторую космическую скорость, то есть стартовать с орбиты, или, как еще говорили: «сорваться с привязи»), так вот, после такого вопля по традиции следовало чокнуться и с межзвездным пространством. Капитан протянул руку к иллюминатору и легонько звякнул об него стаканом. Созвездия центральной части Млечного Пути как-то странно подмигнули и на мгновение сложились в корявую строчку: «Ребята, бутылочку не выбрасывайте…». Зигфрид зажмурился и помотал головой. Когда он снова раскрыл глаза, никаких звезд за стеклом иллюминатора уже не было. Как и должно быть в гиперпространстве. Нет, одна светящаяся точка все же осталась, более того, она двигалась параллельным курсом, хотя и немного позади, но это была явно не звезда. «Корабль, – решил про себя Безногий. – Странно… Чего это он за нас уцепился? Автонавигатор отказал? Или следит?» Вопросы были неудобные и несвоевременные. Сейчас капитана больше интересовало происходящее в каюте, а не за бортом, и о странном преследователе он предпочел забыть…

К тому времени ампула опустела, а мадемуазель Борщ наконец-то скинула надоевший комбинезон. Она раскрыла Зигфриду страстные объятия, и капитан трепетно обнял возлюбленную. Их губы слились в долгом поцелуе, и… Безногий захрапел.

Ему снились пальмы, горячий песок, лазурное море и несколько десятков обнаженных девушек. Они манили его за собой, недвусмысленно давая понять, чего ждут от прославленного капитана дальнего космоплавания, но Зигфрид отвечал им отказом. И не потому, что не хотел этих нимф, граций, наяд и прочих дриад, просто его мучила невыносимая жажда. Страшная, пустынная жажда не отпускала его от линии прибоя, несмотря ни на какие позывы плоти. Он пил прямо из моря и никак не мог напиться…

…Аманда брезгливо столкнула с себя храпящее тело капитана и, быстро натянув комбинезон, выглянула в основной отсек. Странный зверь, которого она до сих пор так и не рассмотрела, все еще лежал под креслом. Скорее всего спал. Девица бесшумно подошла к пульту и набрала код блокировки капитанской каюты. С легким шипением провернулись аварийные замки, и над дверью в каюту зажегся красный огонек.

– Попался! – радостно воскликнула Аманда.

Мурлышка открыла глаза и навострила ушки. Неприятности начались, но пока ничего определенного в намерениях самки не просматривалось. Она, похоже, еще не решила, как ей поступить. Впрочем, любой из придуманных коварной гостьей вариантов был капитану одинаково вреден. Это мурлышка чуяла вполне определенно…

– Вызываю Зубра, код 1013! – щелкнув переключателем гиперсвязи, произнесла Аманда.

– Я, – почти сразу ответил абонент.

– Это Борщ, товар у меня…

– Он изолирован?

– Да нет, лежит тут вот под креслом…

– Ты с ума сошла! Это же опаснейший хищник!

– Да бросьте вы, Яков Дормидонтович. Кошка кошкой. Ну, разве что несколько крупновата… Лучше давайте поговорим о призе.

– Мы уже определили сумму, – сурово напомнил собеседник.

– Возникли дополнительные расходы…

– Знаю, знаю… – Злюхин рассмеялся сухим коротким смешком. – Непредвиденные обстоятельства, моральные издержки… Кукиш с маслом тебе, Суп!

– Борщ…

– Тем более! Приведешь корыто на гундешманский перевалочный пункт Клоакия, сдашь товар моим людям, получишь свой миллион, и вали на все четыре стороны!

– На этом корабле? – алчно уточнила Аманда.

– Ради бога.

– А капитана?

– Что – капитана?

– Я могу забрать его с собой?

– Зачем? Понравился как мужчина? – Злюхин снова рассмеялся.

– Это мое дело, – невозмутимо парировала Аманда.

– Нет, – отрезал Яков Дормидонтович.

– А вам-то он для чего?

– А это мое дело…

Девица поняла, что большего из Злюхина вытрясти не удастся. Уточнив, в каком доке должна состояться встреча с представителями «Зис», она отключила связь и принялась напряженно размышлять.

Миллион был неплохим призом, хотя можно было запросить и больше. Почти новый ДКР-06 также годился. Единственным, из чего Аманде не удалось выжать хотя бы каплю прибыли, был никчемный пьяница по фамилии Безногий. В начале беседы со Злюхиным она надеялась, что получит храпящее тело капитана в качестве бесплатного приложения, но Якову зачем-то понадобился этот чурбан, и план Аманды провалился ровно на треть. Она была уверена, что если не Змей Морган, то Коша наверняка согласился бы купить голову этого дебошира за вполне приличные деньги…

Немного поразмыслив, Аманда взяла себя в руки и решила не жадничать. Миллион и дальний косморазведчик были вполне приличной компенсацией за все труды и волнения.

До выхода из прыжка оставалось еще не меньше часа, но Аманда решила подготовиться заранее и, проглотив пару таблеток алказельцера, облачилась в скафандр. Теперь ей оставалось только ждать, когда ДКР выйдет из гиперпространства и ляжет в дрейф на орбите Клоакии.

Мурлышка настороженно замерла и прислушалась к своим чувствам. Теперь опасность приобрела вполне определенные очертания. Хозяин попал в очередную ловушку. Существо покосилось на пятку зловредной человеческой самки. Можно было прямо здесь и сейчас спокойно оттяпать этой гадине полноги, но это не решало всех проблем. В предсмертных судорогах самка могла понажимать черт знает какие кнопки, а мурлышка оперировать приборами корабля не умела. Единственной известной зверю кнопкой являлась кнопка разгерметизации шлюза. Остальные тумблеры-сенсоры были для нее всего лишь разноцветными светлячками. Значит, следовало поскорее освободить капитана, но как это было сделать на глазах у самки? «Гадина» вполне могла выкинуть еще какой-нибудь фокус, например, выпустить из кораблика воздух, ведь сама она была уже в скафандре. Рисковать своим, а в первую очередь хозяйским здоровьем существо не хотело. Оно оглянулось на проход к шлюзу. Там, кроме кнопки открытия люка, не было никаких жизненно важных приборов. Что мурлышке и требовалось…

Она задом, осторожно выползла из-под кресла и мягко прыгнула в коридор. Там она осмотрелась и, сев на хвост, безобидно заурчала.

Услышав из коридора трансформаторный треск, Аманда встрепенулась и встала с кресла.

– Киса! – Девица состроила умильное личико. – Проснулась? Кушать захотела?

Мурлышка прогнула спину и поскребла передними лапами, словно приглашая себя погладить. Аманда купилась на эту уловку и бесстрашно подошла к зверю. Бесстрашие ее во многом определялось тем, что скафандр повышенной защиты был практически непробиваем даже для таких опасных орудий, как мурлышкины когти, зубы или хвост. Существо осторожно обнюхало доспехи девицы и в очередной раз пожалело, что не разобралось в подлой сущности пассажирки сразу, еще в гейзере. Но делать было нечего, и зверю пришлось импровизировать.

Впрочем, простора для импровизации у мурлышки практически не было. Она незаметно выпустила когти на задних и правой передней лапах и крепко вцепилась ими в палубу. Левой лапой она неожиданно для Аманды хлопнула по кнопке разгерметизации, а мордой резко толкнула гостью в живот. Охнув, злодейка сложилась пополам и с грохотом провалилась в шлюз. Внутренние створки закрылись, давление в шлюзе мгновенно упало, распахнулся наружный люк, и мадемуазель Борщ вылетела в открытый космос…

8

Чем хорош открытый космос? Да практически ничем. Там можно, конечно, вдоволь покувыркаться, полюбоваться яркими звездами, ощутить настоящий простор… В остальном же он незатейлив и скучен. Нет, может быть, вооруженным приборами ученым там есть на что обратить внимание: кварки, нейтрино, солнечный ветер, звездные приливы и всякие там гравитационные течения. Но человеку в скафандре, без надежного репшнура или маневрового ранца удовольствия от выхода в открытое пространство мало. Практически нет.

Аманда постепенно уплывала все дальше, и выражения ее становились все изощреннее. Она знала, что в ДКРах на такой случай предусмотрена система экстренной помощи: должна была завыть сирена, все внутренние замки должны были разблокироваться, а кибернавигатор должен был положить корабль в дрейф, но дело осложнялось тем, что единственным человеком на борту был Зигфрид, а он валялся в пьяном угаре, и разбудить его сейчас не смогли бы никакие аварийные ревуны…

Безногий действительно упорно не желал просыпаться. Ему снилась кульминация какого-то странного праздника с явным эротическим подтекстом. Это походило на карнавал, но все ряженые были одеты в костюмы из интим-салонов, а зрители и вовсе не имели никакой одежды. Красочные фейерверки, зажигательные танцы, барабанный бой, лоснящиеся тела ритмично беснующихся красоток… И вдруг где-то в небесах разлился совершенно не вписывающийся в праздник сигнал воздушной тревоги. Зрители и участники карнавала запрокинули головы к звездному небу и начали в ужасе разбегаться, толкаясь и падая. Сверху, прямо с орбиты, на богато украшенную карнавальную площадь пикировали штурмовые корабли гундешманцев. Их хищные рыла светились перегретой керамикой, а с орудийных подвесок срывались ослепительные шары энергоснарядов. Сирена выла не переставая, фейерверки погасли, уступив место взрывам, люди от ужаса сходили с ума, а следом за штурмовиками уже двигались десантные корабли и что-то огромное, теоретически невозможное. Нечто вроде космолетонесущего корабля. Такие громадины не были приспособлены для посадок на планеты, но вопреки всем правилам гигантская тень уже закрыла полнеба. Зигфрид, сохраняя удивительное хладнокровие среди орущей толпы, присмотрелся повнимательнее. Нет, это был не авианосец. Это была… Аманда! Огромная, с перекошенным и потому совсем некрасивым лицом. Она изрыгала на головы несчастных соплеменников такие виртуозные проклятия, что Безногому стало даже неловко.

– Зачуханская свиноматка! Саблезубая блевотина! Безногий, дерьмо проспиртованное, проснись, твою мать! – Это были наиболее мягкие из ее выражений. Так сказать, «суперлайт»…

Зигфрид с неимоверным трудом открыл один глаз и поводил взглядом по каюте. Фейерверки окончательно угасли, гундешманские штурмовики всосались обратно на орбиту, огни и краски карнавала померкли, а люди растаяли, словно комочки сахара в куйбинском гейзере. Остались только стены каюты, сирена и голос Аманды. Голос какой-то плоский, словно из динамика. Капитан открыл второй глаз и попробовал шевельнуть хотя бы одной извилиной. Попытка вызвала головную боль. Безногий снова закрыл глаза, но вопли возлюбленной не прекращались, а проклятый ревун, казалось, только добавил оборотов.

Зигфрид сокрушенно вздохнул и повторил эксперимент с шевелением извилин. На этот раз ему пришлось не менее туго, но он прошел испытание до конца. В конце его ожидал пренеприятнейший сюрприз. Ему предстояло подняться с койки и совершить подвиг. Обычное дело. Особенно с похмелья.

Капитан беззвучно выругался и заставил себя сесть.

Сигнал тревоги, раскрытые двери, мерцающая над пультом пиктограмма – круглоголовый квадратнотуловищный уродец на фоне трех пятилучевых звездочек – все говорило о том, что в действие вступила автоматическая спасательная программа «Человек за бортом». Зигфрид оглянулся. Он был на борту, а единственным, кроме него, человеком была Аманда. Капитан тупо выслушал очередную порцию брани из динамика и кивнул. Раз принцесса его грез материлась посредством радио, значит, за бортом была именно она.

«Чего ее туда понесло? – Капитан недовольно почесался и зевнул. – Может, пусть полетает, чтобы неповадно было, а я еще вздремну?»

– Фуфлыжник мордозадый! – взвизгнула в очередной раз Аманда. – Разлепи шнифты, гнида недоношенная! Спасай меня, козлина петушиная!

Аргументы были непонятные, но, как спросонья показалось Зигфриду, веские. Он, кряхтя, поднялся с кровати и побрел к шкафу со скафандрами. У дверцы его уже ждала мурлышка. Он погладил зверя между ушей, но существо почему-то не заурчало. Более того, оно оскалилось и предупреждающе рыкнуло.

– Ты чего, киса? – удивился капитан.

Мурлышка зарычала чуть громче.

– Мне скафандр надо, – растерянно пояснил Зигфрид. – Аманда выпала. Надо подобрать, а то совсем на матюги изойдет девка.

Зверь зарычал еще громче.

– Ревнуешь, что ли?! – вдруг осенило капитана.

Он громко рассмеялся, но быстро замолчал – смех обернулся головной болью. Мурлышка, тем не менее, словно сообразив, над чем смеется хозяин, смущенно потупилась и нехотя подвинулась в сторону.

– Не волнуйся, милая, – успокоил ее Безногий, натягивая скафандр. – Я тебя ни на кого не променяю. Бабы они дело такое… сегодня одна, завтра другая или вообще никакой, а друзья – это святое… Это навсегда.

– Вот поднимусь на борт, устрою вам «сегодня одна, завтра другая…», засранцы вонючие! – Оказалось, что связь с Амандой двусторонняя.

– Иду, зайчик, – нежно промычал Зигфрид, – иду, бурундучок… иду, мышка…

– Ты чего это, падла свинская, меня грызунами погоняешь?! Я тебе кто, малолетка с Прыщавки?!

– Виноват! – пристегивая репшнур к специальному кронштейну снаружи от шлюза, пробормотал Зигфрид. – Хотел ласково… Да… что-то далековато до тебя…

– Это сучке твоей мохнорылой спасибо! Думала, вообще в прыжок уйду, такое ускорение получила!

– В прыжок? – Капитан растерянно оглянулся.

Что ДКР лежит в дрейфе в нормальном пространстве, он заметил только сейчас. И сейчас же он обратил внимание на картину звездных скоплений. На затылке шевельнулись волосы. Сомнений быть не могло. Опытный глаз капитана дальнего космоплавания безошибочно выделил из общей массы знакомые созвездия. Вот Малый Таз, вокруг беты которого вращается столица Гундешманской Тирании – Гундешман Запредельный, вот альфа Ехидны, где процветает гундешманская перевалочная база Клоакия, а вон там созвездие Пустоты – страшная, непонятная территория, сплошь изрезанная каналами перетекающей неизвестно откуда и куда энергии и гравитационных полей…

– Зигги… – теперь уже жалобно протянула Аманда. – Ну где ты?!

Когда Безногого называли этим мерзким уменьшительно-ласкательным именем, он просто терял над собой контроль. Мужчины за это расплачивались зубами и кровавой юшкой, а женщины просто переставали для капитана существовать. Но для Аманды капитан был готов сделать исключение, если только… Если только прилететь в пространство Гундешмана не было ее идеей. Вернее – продуманным и коварным планом.

Зигфрид почти физически чувствовал, как с его души сползает мягкое, но отравленное одеяло страстной любви с первого взгляда. Аманда уже не казалась ему ни ангелом, ни частицей солнца, ни прекраснейшей и изысканнейшей из дам. Обычная рыжая, конопатая портовая девка…

«Курит „Астру“, ругается, как сапожник, причем сапожник, отсидевший на Воле не год и даже не два… Правда, фигура и глаза все-таки ничего… Хотя грудь наверняка силиконовая, а в зенках цветные линзы…»

Капитан с сомнением посмотрел на удаляющуюся точку Аманды, на трос в своих руках, на маневрового «горбунка» – ракетный баллон, джойстик, поворотное сопло и по два стремени с каждого бока. Спасать пассажирку, конечно, было надо, но очень уж хлопотно… В конце концов, вокруг была не какая-нибудь Скорпионья Пустошь, где корабли проходили раз в сто лет, а оживленное пространство.

«Вон альфа Ехидны полыхает, а вон Клоакия отсвечивает. Тут в каждом кубическом мегаметре по десять забегаловок и одиннадцать постоялых станций. Далеко никак не улетишь. Перехватят, напоят, накормят и… сдерут три шкуры».

– Капитан Безногий! Вы нарушаете Устав ЗАГСа! Неоказание помощи терпящим бедствие карается… – Аманда неожиданно всхлипнула. – Я в туалет хочу!

Почему-то именно последняя реплика разрешила все капитанские сомнения. Он щелкнул тумблером автонамотки троса, после того как тот полностью покинул катушку, и оседлал «горбунка»…

Достал свою незадачливую пассажирку он уже на последних метрах репа. Еще немного, и Зигфриду пришлось бы рисковать, полагаясь только на запас хода своей маневровой ракетки. Но этого, слава богу, не случилось, и обратно космонавты отправились сразу на двойной тяге: автоматически сматывающегося троса и «горбунка».

Аманда молчала, угрюмо размышляя, что бы такое соврать капитану. Признаться, что заперла его в каюте и за это получила от мурлышки в живот? Это, естественно, отпадало. Вышла проверить забарахлившую антенну? Кибернавигатор мог и не подтвердить. А что еще? Что-то придумать было просто необходимо. Ведь капитан наверняка заметил, куда его занесла нелегкая, и вполне возможно, это вызвало у него обоснованные подозрения.

«Или не вызвало? Может быть, он все еще пьян?» – Аманда вздохнула. Капитан вел себя как-то отстраненно. Нет, он уже не был пьян и отлично все понимал. Девица невольно поежилась. На борту предстоял серьезный разговор. Причем встать в позу несправедливо обиженной и ни за что пострадавшей ей не грозило.

Зигфрид молчал, думая примерно о том же, но еще он наблюдал, как его кораблик нагоняют сразу две звездочки. Одна была уже совсем близко, а вторая где-то на пределе увеличения визоров скафандра. Если это были просто такие же, как он, гражданские специалисты, услышавшие «Человек за бортом» и дисциплинированно бросившиеся на помощь, – это одно, а вот если это были гундешманские пограничники…

Едва поднявшись на борт, Безногий бросился в рубку. Разборки с Амандой были сейчас вопросом номер сто шестнадцать. Зигфрид сосредоточил все внимание на экране сканера. Тот неторопливо – за пару микросекунд – перебрал почти полмиллиона модификаций и выдал результат. Первым шел гундешманский пограничный катер. Зигфрид так расстроился, что даже не стал вникать, кто же мчится к нему вторым эшелоном – медленно, в обычном пространстве, но почти точно по следам корабля «гундосов».

– Попали… – пробормотал капитан, задумчиво теребя шерсть на загривке мурлышки.

– ДКР ноль шесть, сообщите ваши позывные, – приказал из динамика голос с противным квакающим акцентом.

– «Меркант-123, дробь хам, дробь 544»… – устало сказал Зигфрид.

– Идет проверка, – зачем-то сообщил пограничник.

Прошло несколько секунд, и в эфире заметались возбужденные междометия. Видимо, проверка впечатлила пограничников до потери способности к связной речи.

– Безногий Зигфрид Устинович? – наконец выйдя из транса, уточнил все тот же пограничник.

– Он самый, – согласился капитан.

– На территории Гундешманской Тирании вы объявлены Гостем вне Югославской Конвенции – ГовнЮКом…

– Это мне известно, хотя я плохо себе представляю, что это была за Конвенция…

– Мы вынуждены вас арестовать и доставить для разбирательства на ближайшую базу Войск Пограничной и Внутренней Безопасности…

– Валяйте. – Под прицелом залповых орудий катера (а то, что гундешманцы именовали катером, по размерам и вооружению было сравнимо с любым земным крейсером) спорить было глупо. – Ближе всего, как я понимаю, Клоакия?

– Именно так, – охотно согласился «гундос».

Зигфрид усмехнулся. Хотя судьба распорядилась таким образом, что между ним и гуманоидами этой забавной Тирании пролегла непреодолимая пропасть, наивные и открытые гундешманцы были капитану в чем-то даже симпатичны. Среди них было немало хитрых, коварных, злых и жадных, но в основной массе эти прямоходящие ящеросапиенсы оставались достаточно милыми ошибками чуждой эволюции.

– Можно я скажу? – попыталась вмешаться Аманда.

– Нельзя, – отрезал Безногий. – Ты свое уже отговорила.

Девица попыталась проигнорировать его запрет и подалась вперед, к микрофону, но перед ее любопытным носиком громко клацнули зубы мурлышки, и Аманда, испуганно ойкнув, отпрянула. Отступая, она запнулась о «случайно» оказавшийся позади нее мурлышкин хвост и села, как пластиковая кукла, посреди рубки. Зигфрид показал ей кулак, затем высвободил указательный палец и прижал его к губам.

– Кто это у вас на борту? – заинтересовался пограничник.

– Да вот, спас тут одного…

– А-а… «человек за бортом». Так это был ваш сигнал?

– Нет… это был того, ну, кого я спасал.

– А щелкнуло что?

– Где щелкнуло?

– Там, у вас.

– Когда?

– Вот только что.

– У меня?

– Ну, да… я отчетливо слышал. Как будто камень о камень или… зубы.

– Зубы?

– Или камень.

– У меня на борту нет камней.

– А зубы?

– Что зубы?

– Зубы есть?

– Это угроза?

– В смысле? – Пограничник недоуменно замолчал. Спустя некоторое время – Зигфрид подозревал, что после консультации с начальством – он снова вышел на связь и нарочито бодрым голосом заявил: – Согласно инструкции по наложению арестов к вам на борт сейчас поднимется лоцман и конвойная группа.

– Тесно тут у меня, – возразил капитан.

– Таков закон, – сурово ответил офицер.

– Дура лекс… – вспомнил Зигфрид школьную латынь, – сед лекс.

– Что это вы наши законы дурами ругаете? – обиделся пограничник. – За то, что Гостем вас объявили… гм… нежелательным?

– Это латынь, – Безногий усмехнулся. – Ладно, давайте ваш конвой, только немного.

– Семь! – обрадовался гундешманец. – И лоцман.

– Три, а лучше два, – возразил Зигфрид. – А за лоцмана я и сам сойду.

– Вы же сами сказали: закон дура, но раз положено – никуда не денешься.

Капитан закатил глаза, но промолчал.

– Так мы поднимаемся? – забеспокоился офицер.

– Открыто, – отмахнулся капитан. – Ноги только вытирайте. И еще… кошка у меня. Если у кого на шерсть аллергия – пусть на катере остается.

– У нас все здоровы, – заверил пограничник. – А, кстати, на кошку у вас карантинное свидетельство имеется?

– Нет.

– Нехорошо!

– Одним «нехорошо» больше, одним меньше…

– Пока в основном – больше, – офицер сочувственно вздохнул. – Непросто вам придется, Зигфрид Устиныч. А если у вас на борту еще и найдем чего… ну, там, контрабанду или наркотики…

– Хорош трепаться! – оборвал его причитания Безногий. – Поднимайтесь!

…Что труднее – подняться или спуститься? Вопрос для большинства разумных существ элементарный. Подниматься обычно приходится тяжело и с остановками, хоть по лестнице, хоть с морского дна, а спускаться можно быстро, не тратя лишней энергии. Иное дело, когда ты, гундешманец, поднимаешься на борт земного ДКР и обнаруживаешь там швахианскую мурлышку…

Зигфрид сначала решил, что у него что-то не в порядке с головой. Бравые пограничники – гуманоиды крупные, сильные и хорошо вооруженные – исчезли, завидев пушистое создание с инфернальными очами, будто их и не было. Или словно на пороге шлюзового отсека открылся незарегистрированный гиперпортал. Более того, спустя секунду катер выпустил ДКР из магнитного захвата и прямо с места развил такую немыслимую скорость, что Безногий невольно присвистнул. Так быстро «гундосы» не драпали даже с поля знаменитой битвы у астероида Пивная Бочка. В те стародавние времена Зигфрид только начинал свою межзвездную карьеру старшим матросом на крейсере «Безумный» и даже получил медаль «За беспредельный героизм». С тех пор минуло немало лет, и война с Гундешманом канула в Лету, но сейчас далекие события сами всплыли в памяти. Враг снова бежал, но теперь причины такого его поведения были капитану непонятны. Скорлупка ДКР и могучий боевой катер были не сравнимы по мощи. Что же заставило гундешманцев показать корму неприятелю, к тому же нарушителю границы?

Безногий удивленно взглянул на мурлышку. Зверь тоже вел себя довольно странно. Он метался по шлюзу, старательно обнюхивая его сантиметр за сантиметром, и возбужденно рычал. Можно было подумать, что существо захлестнула неодолимая волна охотничьего инстинкта.

Зигфрид перевел взгляд на насупленную Аманду. Она следила за мучениями мурлышки без интереса. Просто настороженно и немного испуганно.

– Что это с ней? – демонстрируя снисхождение к проштрафившейся пассажирке, спросил Безногий.

– А я откуда знаю? – фыркнула Аманда.

– Сдается мне, ты много чего знаешь, – Зигфрид хитро прищурился. – Выпить хочешь?

Девица помотала головой.

Мурлышка между тем все никак не успокаивалась. Она скребла пол, сдирая виниловое покрытие и царапая титановые плиты под ним. Порчу имущества Зигфрид не одобрял. Дружба дружбой, инстинкты инстинктами, а техника должна быть в порядке. Он откашлялся и позвал:

– Кхм… киса! Чего это тебя надирает?

Особой реакции со стороны перевозбужденного зверя он не ожидал, но мурлышка обернулась и протяжно мяукнула. Это было похоже на нижайшую просьбу. Этакую челобитную.

– Ага, – озадаченно произнес Зигфрид. – Ага…

– Жрать хочет, – подсказала Аманда.

– Нажми там, – капитан кивнул на пищевой синтезатор. – Сырого мяса ей сделай… Килограмма три. Нет, лучше пять.

Пищевой автомат звякнул и раскрыл створки. На подносе в нише парил кусок «свежайшей» вырезки. Мурлышка облизнулась, но к мясу не подошла.

– Облизывается, – зачарованно глядя на хищника, прошептала девица. – Не хочет свинину…

– Как это не хочет?! – возмутился Безногий. – Нюх, что ли, потеряла?

Существ, брезгующих парной свининой, он не встречал даже на Чурбанске – планете убежденных вегетарианцев. Там, правда, отбивные в ресторанах подавались только после литра водки, неофициально и за бешеные деньги, но ими не брезговали ни приезжие, ни местные.

– Она, наверное, на нас глаз положила, – совсем тихо охнула пассажирка.

– Тогда уж на «гундосов», – возразил капитан. – Видишь, как шлюз после них обследовала – живого места не осталось… Да… Слушай, а ведь это мысль!

Он торопливо пробежал пальцами по сенсорам и откинулся в кресле, удовлетворенно потирая ладони.

– Может, не надо? – жалобно спросила Аманда, разгадав его замысел.

– Надо, Маня, надо… – Зигфрид рассмеялся. – Что нам терять? Я и так тут проклят на веки вечные, а ты… ну извини, сама виновата.

– Я ни при чем!

– А кто? – Капитан испытующе взглянул на спутницу. – Кто тебя надоумил сдать меня «гундосам»?

– Я не хотела тебя сдавать! Зуб даю!

– Давай, – Безногий неожиданно развернулся и точным ударом в челюсть отправил Аманду в глубокий, долгий нокаут. – Так-то лучше будет…

Бить женщин он не любил, но жизнь научила его обращать внимание не только на внешние половые признаки человека, но и угадывать его потайные устремления. Аманда явно хотела на нем нажиться. Теперь, когда любовь прошла, как насморк – быстро и бесследно, – Зигфрид понимал все абсолютно отчетливо. Где-то среди бесконечных доков, торговых площадок, станций и подстанций Клоакии беззащитный ДКР наверняка подкарауливали какие-нибудь подельщики коварной гостьи, например, те же куйбинские пираты. Или те, кому Злюхин отправил с обманутым капитаном столь ценный и опасный подарок – Безногий покосился на мечущуюся мурлышку, – или даже люди самого Якова Дормидонтовича. Почему бы нет? Ведь столь редкое животное наверняка стоило больших денег, а Злюхин не из тех, кто упускает выгоду. Могли нанять Аманду и гундешманцы, но это было наименее вероятно. Особенно, если вспомнить, как поспешно они ретировались.

ДКР вышел на высокую орбиту вокруг Клоакии, но запросить стыковку с одной из выбранных наугад орбитальных станций Зигфрид не успел. Сверху, снизу, а также с кормы и бортов его зажали пять невесть откуда взявшихся броненосцев регулярной армии, а пульт связи ожил простуженным голосом какого-то пожилого «гундоса»:

– Говорит генерал безопасности Кониан Пальтони… Капитан Безногий, вы меня слышите?

– Еще бы, – Зигфрид усмехнулся. – Однако какие серьезные меры предосторожности! Пять броненосцев на один ДКР. Это как пять слонов вокруг мышки. Не слишком?

– Да, – согласился генерал. – Было бы проще вас сбить, но даже такой злостный нарушитель и говнюк, как вы, – Зигфриду показалось, что Пальтони имел в виду не аббревиатуру, а слово целиком из маленьких букв, – находится под защитой дипломатических правил… Пока вы не сделали ничего из ряда вон выходящего. Нарушение Югославской Конвенции, нелегальный переход границы, провоз без ветеринарного сертификата… м-м… животных… Все это мелкие преступления, за которые у нас не казнят. Обычно таких, как вы, мы штрафуем на месте и сразу же депортируем… Но это обычно.

– Я всегда был особенным.

– Верно. Потому мы и предлагаем вам приземлиться в заданном квадрате под прикрытием этих броненосцев.

– Под прикрытием? – удивился капитан. – Это чтобы меня не сбили другие? У вас тут что, гражданская война? Десять армий на одну планету?

– Пока нет, но с вашим появлением все может серьезно измениться.

– Постойте, Пальтони, весь этот сыр-бор из-за моей… э-э… кошки?

– Садитесь, Безногий. Я все вам объясню с глазу на глаз.

Зигфрид удивленно выглянул в иллюминатор и покачал головой. На Клоакии, включая ее орбиту, действительно происходило нечто непонятное. То ли по всем ее закоулкам уже распространилась принесенная перепуганными пограничниками весть, то ли местные радиолюбители подслушали переговоры, но корабли прятались в доки, стартовали в неизвестных направлениях, ныряли в атмосферу, а лавки, супермаркеты, забегаловки, мотели, мастерские, бани, прачечные, бордели и прочие присутственные заведения просто закрывались. И это посреди условного орбитального дня! Словно под натиском горной лавины одна за другой гасли вывески и рекламные голограммы. Хитросплетение, если не сказать нагромождение орбитальных узлов, коммуникаций и жилых «бубликов» гасило огни и даже габариты. В космический мрак прятались порталы, дебаркадеры, крупные пирсы и мелкие причалы… Экономика клоакианской торгово-перевалочной базы терпела невероятный урон…

Единственным непоколебимым оплотом предпринимательской стабильности оставался пункт приема посуды. Видимо, его хозяин был человеком и никаких швахианских мурлышек не боялся. Над пунктом горела яркая неоновая вывеска «Ребята, бутылочки несите сюда!».

– Ребятам сейчас лапы унести бы… куда подальше, – пробормотал Зигфрид и ткнул в сенсор с надписью «посадка»…

9

Ожидать от военного космодрома какого-нибудь великолепия было глупо. Зигфрид ничего такого и не ожидал, но гундешманская военная аскеза показалась ему все-таки чрезмерной. Стальные ангары, серые каменные башни диспетчерских, раскрашенные в камуфляжные пятна локаторы и затянутые маскировочной сеткой противоорбитальные пушки – все было чуть подкрашенным, чуть-чуть устаревшим и чуток дешевым. Словно армия Тирании собирала всю свою технику по свалкам, затем долго чинила, вычищала, экономно красила и со вздохом ставила на боевое дежурство.

Впрочем, наряду с роскошью здесь отсутствовала и типичная для гражданских космопортов суета. И это было хорошо. Никто не махал сопливыми платками, не ругался с бригадирами грузчиков, которые наотрез отказывались принимать багаж весом свыше сотни килограммов и с ненормативными габаритами; как будто роботам-погрузчикам было не все равно, какой по весу и каких изначальных габаритов груз они запрессуют в безразмерный модульный трюм пассажирского экспресса. Никто не требовал вернуть деньги за билет, избалованные дети не клянчили у родителей мороженое, не причитали опоздавшие растяпы и не дрыхли на скамеечках транзитники.

Безногий шагнул на трап ДКРа и оглянулся по сторонам. Взлетно-посадочное поле было оцеплено тремя вооруженными кордонами. В первом стояли тяжелые (хотя такие же затрапезные, как и космодромные локаторы) танки. Второй формировали севшие крылом к крылу штурмовики – Зигфрид вспомнил, что «гундосы» во время войны частенько практиковали такие заслоны, поскольку на их складах ГСМ процветало воровство и самолеты нечем было заправлять, – а в третьем ряду замерли бронемашины и закованная в тяжелые скафандры пехота. В целом почетный караул впечатлял. Капитан даже немного поежился. Под прицелом такого количества пушек, иглометов и лазерных винтовок он чувствовал себя голым и неумным. Вся эта убийственная техника словно бы заглядывала к нему вовнутрь, старательно рассматривая сползающую в пятки душу и посмеиваясь над наивностью землянина, поверившего, что с ним просто хотят поговорить.

Замешательство капитана, однако, длилось недолго. Когда из шлюза, едва сдерживаемая стальным репшнуром, выглянула мурлышка, третья линия обороны заметно дрогнула и смешалась, а вторая взлетела на пару метров, как бы чисто профилактически прогревая двигатели. Да и танки как-то странно наклонились, выбрав клиренс под передними катками почти до грунта. Так гундешманские танкисты обычно готовились драпать задним ходом.

Позорному бегству всей этой военизированной оравы помешал только беспримерный подвиг начальства. Один из бронетранспортеров третьей линии пробился вперед и бесстрашно подъехал к земному космолету. Некоторое время, словно выжидая, когда осядет пыль (на стерильной, оплавленной посадочными выхлопами бетонной площадке!), из машины никто не выходил, но пауза затянулась, и гундешманцы наконец-то решились. Из широкого кормового люка броневика выпрыгнули двое в генеральских боевых костюмах и четверо бледных до синевы сержантов (в норме кожа у гундешманцев была нежно-зеленая).

Увидев гундешманцев, мурлышка завыла так, что у Зигфрида похолодели ягодицы. Что происходило в душах встречающих, угадать по лицам было невозможно – они и так были словно у протухших зомби, – но, судя по движениям, «гундосы» так не трусили, даже когда шли цепью на иглометы крепости Хрюгер. Тогда, под Хрюгером, на планете Вязов, полегло столько солдат Тирании, что правительство Гундешмана предпочло заявить о капитуляции. Выводить на поле брани батальоны, составленные из министров, им не улыбалось, а больше выводить было уже просто некого. Так вот, даже в те героические времена солдаты Тирании шли уверенно, с презрительными улыбками (ходили слухи, что наркобарон Еврони, в те времена – главный армейский интендант, заработал на этой атаке неплохой капитал, поскольку вместо завтрака в день штурма выдал всем воинам в счет жалованья по наркотической «папиросе»). И вот теперь они отчаянно, дико, прямо-таки инстинктивно трусили.

Безногий бросил строгий взгляд на мурлышку и цыкнул. Зверь виновато пригнул голову и пару раз шлепнул по палубе хвостом.