Ставок больше нет Соколов Глеб
Он повернулся обратно… Никого!.. Троица исчезла. Антон вскочил с кресла. Тут же сел обратно. Чего он испугался?!.. Они велели не рыпаться!.. А может, надо бежать?!.. Чего ждать своей участи, как барану? Но ведь они, наверняка, предусмотрели и такой вариант.
Он опять обернулся: по-прежнему никого… Уф!.. В этом тропическом саду можно сойти с ума! Рубцов почувствовал – лоб его покрылся испариной. Он вытер ее ладонью. Спокойно! Главное, не сделать ошибки. Антон всмотрелся в фонтан, видневшийся вдалеке. От него исходило неяркое разноцветное сияние.
Похоже на рай. И в этом раю оказаться в роли подопытной крысы!
– Что такое?!.. Почему Махлёв не отвечает?!
Министр в сердцах тряхнул мобильным телефоном, поднял глаза на человека, поджидавшего момент сказать о своем.
– Разрешите доложить… Я как раз про Махлёва…
– Ну! Где он?.. – министр-силовик строго взглянул на подчиненного.
– Пришла информация: их задержали, – докладывавший подполковник взирал на босса с затаенным страхом.
– Кто посмел?!..
– Они влезли туда. Ребята из спецотряда говорят: отпустить их, как выражаются, без спецобработки, невозможно. Серьезная вероятность: нахватались радиации.
Босс помрачнел.
– Зачем его туда понесло?..
Пробормотал скорее для себя, но подполковник ответил:
– Хотел оказаться на месте события. Лично и одним из первых.
В этот момент в тесную, не предназначенную для уймы народа комнатку, где находились министр с сопровождавшими, вошел человек. На нем – цвета морской волны медицинский халат, такие же мягкие брюки, бахилы.
Протолкавшись между людьми в форме, подошел к министру, – единственному в компании, одетому в штатское.
– Слушаю вас! – проговорил медик, смело взглянул министру в глаза.
– Нет, это я вас слушаю!.. – тот бы раздосадован независимостью, с которой повел себя собеседник.
Врач молчал, словно ничего сказано не было.
Министр неожиданно сменил тон.
– Видите ли… Хотел лично побывать… Выяснить… Убедиться… – большой босс говорил мягким голосом, медленно, с трудом подбирая слова.
У человека в халате смягчилось выражение лица.
– Извините, не приглашаю вас в мой кабинет… Это далеко отсюда. В другом крыле здания. Сейчас мне нужно быть возле пациентов. Хотя… От них бьет радиацией сильнее, чем от пожарников-чернобыльцев. Думаю, вы слышали?..
– Кое-что… Но… Это было так давно!
– Неважно. Сегодня столкнулись с похожей проблемой. Эти проживут недолго. Фактически, уже покойники. Я врач. Мой долг – лечить. В этом случае… Большую заботу уделяем не только им, но тем, кто может оказаться рядом… Мы поместили их в новейший бокс. Экспериментальное помещение. Толстые свинцовые стены. Стекла, не пропускающие радиацию. Но это нормальная больничная палата со всем необходимым.
– Что персонал? – министр начал понимать.
Мелькнула жалость к Махлёву. До какой степени успел из-за дурацкой активности облучиться?..
– Персонал де факто отстранен от прямого контакта. Все действия по обслуживанию и… – человек в халате горько усмехнулся, – лечению проводятся с помощью специальных манипуляторов. Эдакая железная рука, приводимая в действие электромоторчиками, подчиняющаяся маленькому джойстику на пульте управления. В редких случаях при необходимости персонал заходит в бокс в специальном костюме. Время пребывания – ограничено, контролируется электроникой. На выходе костюм обрабатывается. Самые современные технологии!.. Если не нарушать инструкцию, риск для медработников сведен к нулю.
«Чего не скажешь о пассажирах, ехавших с этими гавриками в одном вагоне, стоявших на эскалаторе… Те, кто шел рядом по улице…» – министру было не по себе. Только теперь начал осознавать ужас произошедшего.
Тут же промелькнула и другая мысль. Большой босс подался вперед, точно намереваясь своей крупной фигурой подавить медика.
– Думаю, понимаете, в этой ситуации от вас требуется конфиденциальность… Важно избежать шумихи в первый момент!.. Паника ни к чему.
– Чтобы это сказать, приехали лично?!.. – медик смотрел министру в глаза.
«Что хочет доказать?! – подумал тот. – Что я не смогу, если нужно, заставить его подчиниться?! Какой-то псих!..»
– Приехал, чтобы понять ситуацию. Думаю, прекрасно понимаете: все, с чем столкнулись – государственная тайна. Задача – сохранить ее. Будете мешать, мы вас заменим.
– Я лучший специалист! – запальчиво выкрикнул человек в халате.
– Тем, кто в боксе, уже никто поможет. Даже специалист. Или не так?..
Медик, – а это бы профессор Михаил Карпов, – неожиданно сник. Кивнул головой.
– Я хочу посмотреть бокс… – сказал министр. – Это не опасно?..
– Нет… Я же сказал: там особые стекла. Видно все, но радиация не проходит. Пойдемте…
Большой босс и окружавшая его толпа сопровождающих потянулась за профессором Карповым к выходу из комнаты.
Метрах в десяти от Антона, там, где тропические растения произрастали особенно близко друг к другу, раздался шум. Как будто что-то упало. Потом звук повторился. Что-то начиналось. Рубцов вскочил с кресла. «Надо обзавестись оружием!.. Хоть палкой!..»
Кресло, на котором сидел, слишком тяжело. Размахивать таким не под силу. Неужели в тропическом «лесу» не найдется подходящей дубины?! Он ринулся в заросли. Как назло, в этом месте из искусственного грунта торчали пальмы со слишком толстыми стволами да папоротники! Вон – молодой кипарис!.. Переломить ствол, ободрать ветви – получится недурная дубинка.
Он подскочил к дереву, ухватился за ствол. Но тут состояние его переменилось. «Что за чушь?!.. От кого собирается защищаться таким оружием?.. Воин из него – еще тот… В компьютерах разбирался лучше, чем в боевых единоборствах».
Тут Рубцов увидел: на полпути от него до стены за густыми листьями какого-то очередного экзотического растения стоит фигура. Различил ее только потому, что стена была зеркальной. Отдать должное архитекторам – задумка отличная! Зрительно размеры помещения увеличивались!
В зеркале фигура отражалась со спины. Невозможно разглядеть лица.
Чья-то рука легла ему на плечо. От страха он метнулся в сторону.
Перед ним был всего лишь Анатолий Геннадиевич.
– Пойдем… Ты помнишь, о чем я тебя предупредил. Сейчас начнется важное…
– А разве?.. – Рубцов со смесью удивления и испуга смотрел на своего главного мучителя.
– Ты думал, оно уже происходит?.. – понял его вопрос Анатолий Геннадиевич. – Нет… До сих пор было только ожидание. Приятное ожидание в роскошной обстановке…
Лицо мучителя прорезала садистская улыбка, – наслаждался растерянностью и страхом молодого человека.
Из-за пальмы появилась «морда». В руке у нее была черная повязка. Анатолий Геннадиевич собственноручно завязал Рубцову глаза, взял его под локоть и Антона куда-то повели…
11.
Он стоял в каком-то помещении. В каком – видеть не мог. Глаза по-прежнему были завязаны. «Морда» держал его за локоть.
В стане врагов наметились разногласия и, как мог понять Рубцов, появилась какая-то проблема.
Где-то совсем рядом, скорее всего – в соседней комнате, кричали… Один из голосов принадлежал Анатолию Геннадиевичу:
– Почему не предупредили?!..
– Это невозможно!..
– Единственный выход…
Затем громкие крики стихли. Подул сквозняк – открылась дверь. «Морда» подтолкнул Антона: иди!.. Через десять секунд он опять привыкал к дневному свету.
– Садись!.. – Анатолий Геннадиевич указал ему на кресло.
Оно стояло за солидным, очень хорошо сделанным письменным столом. Фасон неопровержимо выдавал советское происхождение.
– Сейчас произойдет самое главное! – мучитель свирепо посмотрел на Антона. – Помни: у крысы есть только один выход – участвовать в эксперименте. Не участвовать в нем она не может… Надеюсь, мое объяснение было доходчивым!..
Анатолий Геннадиевич развернулся и вышел из комнаты. Массивная дверь дорогого дерева за ним захлопнулась.
Антон остался в просторном, роскошно обставленном кабинете один. Он посмотрел на окно. Шторы были прикрыты. Но неплотно. Сквозь щель различил: по-прежнему находится в Кремле, только в каком-то другом здании. Гадать, в каком именно – бесполезно. Рубцов плохо знал постройки внутри средневековой крепости. Они казались ему хаотическим нагромождением средневековых и более поздних дворцов, церквей, колоколен…
Молодой человек отвернулся от окна. На столе перед ним не было ни одной бумажки. Что может произойти в таком кабинете?.. Внешне все выглядело вполне безопасным. Он осмотрел стены, остальную мебель…
Уставил взгляд в точку перед собой… Не задумываясь, машинально провел рукой по деревяшке стола – она находилась внизу, под ящиком. Кто и зачем сделал вот этот странный пропил?.. Явно по готовому столу!..
В этот момент дверь принялась медленно открываться. Антон широко раскрыл глаза. Дверь резко распахнулась.
Перед ним был президент Российской Федерации…
Все же стекло не выглядело, как обычное оконное. Легкая матовость показалась министру зловещей. Точно изнутри, как дым, витала радиация. Большой босс подошел к широкому окну ближе, заглянул внутрь. Осторожными шагами, испытывая те же чувства, что и министр – страх, жгучее любопытство – к стеклу приблизилась свита.
Интерьер бокса выдержан исключительно в белых тонах. От этого картина производила еще более жуткое впечатление.
– Сколько у вас таких палат?.. – неизвестно для чего пытаясь говорить как можно тише, спросил министр.
– Девять! – профессор Карпов ответил нормальным, громким голосом. – Все боксы однотипные. Защищают от пациентов не только внешний мир, но и пациентов друг от друга. Все радиоактивны в разной степени. От некоторых исходит такое сияние, – может враз добить соседа, если того положить рядом.
К стеклу подошел еще один человек в салатовом медицинском облачении.
– Позвольте… – равнодушным голосом уставшего, а потому безразличного ко всему участника событий сказал он. Слегка подтолкнул министра в сторону.
Тот безропотно подчинился, сделав шаг влево. Медик нажал плоскую широкую кнопку, – та едва выступала над матовой поверхностью стены, облицованной гладкими пластиковыми квадратиками. Один из них тут же перекувырнулся вокруг невидимой оси. Министру предстал небольшой пульт с черным изящным джойстиком.
Человек в салатовом комбинезоне нажал на нем маленькую серебристую таблетку – рядом с джойстиком мягким, приглушенным светом замерцала голубоватая интерактивная панель. Медик несколько раз приложил к ней палец. Изнутри бокса донеслось прерывистое гудение.
Большой босс прильнул к стеклу. Над несчастным, покоившимся на больничной кровати зависла блестевшая никелем металлическая рука. Легкое движение джойстика – и рука загудела скрывавшимися внутри электрическими моторчиками. Подобралась к лежавшему человеку и принялась медленно двигаться в горизонтальном направлении, повторяя контуры неподвижного тела. Только теперь министр заметил: в никелированных щупальцах сжат маленький приборчик. В черных гранях виднелись небольшие отверстия диаметром в сантиметр.
– Что вы делаете?..
– Кое-какие измерения… – бросил, не поворачивая головы, медик.
Вдруг где-то совсем рядом, в коридоре, – несколько минут назад по нему прошли министр и свита, раздался отчаянный крик:
– Пустите! Он здесь!.. Я знаю! Немедленно пустите…
Люди у стекла обернулись. Лицо Карпова приобрело озабоченное выражение. Через мгновение, отбиваясь от двух, смахивающих на лаборантов, молодых людей в халатах, появилась женщина.
Увидев толпу мужчин, – часть из них была в милицейской форме, – растерялась. Через мгновение сбросила с плеча ремешок дамской сумочки. За него, пытаясь ее удержать, схватился один из парней. Женщина ринулась к Карпову.
– Где он?! Моего мужа зовут Семен Вихров!.. Пустите к нему!
За несколько секунд преодолев расстояние, отделявшее от стекла, разглядела, что находится в боксе.
Осеклась, остановилась, как вкопанная.
Специалист с джойстиком в ладони ни на секунду не прекращал манипуляций никелированной рукой.
Женщина повернулась к профессору.
– Вы – Карпов?.. В холле висел ваш портрет… Это Семен? – голос упал.
Она опустила руки.
– Нет, это не Семен! – жестко отрезал Карпов. – Как вы проникли сюда?..
– Обманула секьюрити…
Большой босс наклонился к стоявшему рядом помощнику:
– Усильте охрану нашими людьми!.. Двери института – на замок. Бабу взять и не выпускать… Приставить нашего психолога…
Она расслышала часть слова. Резко повернулась к говорившему. Узнала министра. Прошептала:
– И этот здесь!.. – опять посмотрела на профессора. – Где Вихров?..
– Здесь, рядом… Вы не сможете к нему пройти… – Карпов посмотрел на чисто вымытый пол у себя под ногами.
– Почему?.. Я ничего не боюсь…
– Стоит минут двадцать пробыть рядом с Вихровым и вас придется положить в такой же бокс. У меня нет свободного, – профессор оторвал взгляд от носков ботинок. Пристально посмотрел ей в глаза.
12.
– Здравствуйте, молодой человек! – президент приветливо улыбнулся. У него было свежее лицо, ровные, сверкавшие белизной зубы. – Мне кажется, вы ошарашены…
Главный человек в государстве усмехнулся. Лукаво взглянул на Антона. Опять растянул губы в улыбке.
Рубцов отчего-то вспомнил: точно так же разговаривал с ним учитель по физике, когда собирался сообщить – Антон выиграл городскую олимпиаду по информатике. Это было пять лет назад. Он учился в одиннадцатом классе…
– Прежде всего, хочу извиниться перед тобой… – Президент Российской Федерации неожиданно перешел на «ты». – Виновные будут наказаны. Мне сообщили, отдельные сотрудники моего аппарата вели себя… Что говорить! Они издевались над тобой?.. Можешь быть уверен, даром не пройдет… К сожалению, узнал слишком поздно.
Антон наконец обрел способность говорить.
– Старая история: злые бояре. Хороший царь…
– Зря иронизируешь. Такое случается везде, – глава государства был серьезен. – Думаю, если бы подобное вышло в США, обращались бы с тобой гораздо более жестко… Антон… – Президент сделал паузу. – В Российской Федерации происходят небывалые события. – он опять замолчал. Потом добавил:
– Я бы сказал беспрецедентные!.. Для всех это пока тайна.
Рубцов смотрел Президенту в глаза. Единственная мысль: наступившая минута – в жизни самая важная. Все похоже на сон, но за руку щипать себя не собирался. Если это мираж, – хочется знать: как будет дальше? Предполагал бы утром, какой день предстоит!..
– Сейчас объясню по порядку и ты поймешь, в каком положении находимся.
В кабинет вошел средних лет мужчина в строгом черном костюме. В руках – кожаная папка – углы окованы позолоченным металлом, в центре оттиснут двуглавый орел. Положив папку на стол перед президентом, человек удалился бесшумно, как и вошел.
Глава государства раскрыл ее. Внутри – несколько страничек с текстом, отпечатанном на принтере.
– Видишь ли, времени мало, вынуждены действовать спешно. Бери и читай…
Антон послушно взял бумаги. Строчки плясали перед глазами. Смысл слов не доходил. Положил текст на стол. На минутку зажмурился, принялся за чтение вновь.
«Надобно промышлять, чтобы из чужих стран привозился в Россию сырой материал и чтобы здешние ремесленники обрабатывали его… Заповедовать накрепко, под страхом казни, вывозить за границу сырье…» – Совершенно обыденная фраза, старообразная. Рождалось недоумение: «Зачем читать это?»
Глаза бежали дальше…
«Русь редко населена и не так людна, как… могла быть… Для увеличения народонаселения правительство должно способствовать увеличению числа браков».
– Послушай, Антон, нет у тебя ощущения: жизнь в мире… Говорю не про мелочи, а глобально… Дела хуже и хуже. Прежде, конечно, не было рая… Но по сравнению с нынешним… Тебе не кажется: во всем этом угадывается некая интрига… Слышал выражение «Потерять рай…»? Как профессионал скажу: рай не бывает потерян случайно… За этим всегда что-то кроется.
Рубцов оторвался от бумаги. Глава государства смотрел ему в глаза. «При чем здесь я, молодой специалист ай-ти компании».
– Мне кажется, в детстве я был счастлив… Потом – заботы, волнения… Тоже потерял рай, – собственная речь показалась Антону глубокомысленной. Он не знал, как продолжить.
– Как ты думаешь, что это такое? – президент постучал пальцем по бумажкам.
– Ваше послание? – Рубцов ляпнул первое, пришедшее на ум.
– Значит, мало прочел…
«Должно определить, сколько священник должен брать за венчание, чтоб бедным людям было не убыточно».
«Стоп! Какие еще священники?! Венчание?.. Бедные люди…»
«Правительство должно озаботиться, чтоб по городам и селам для новобрачных были готовые дворы, чтоб бедность, неимение где жить не останавливали бы браков…»
– Я не даром сказал читать. Семнадцатый век. «Докладная записка царю» одного неравнодушного славянина, – серба Юрия Крижанича, иначе прозываемого Сербенином. Пишет, как про сегодняшний день… Болел за судьбу России, незадолго до петровских реформ написал этот текст, – Президент внимательно посмотрел на Антона. – У меня есть группа аналитиков, – продолжал он. – Эти люди изучают текущий момент, делают рекомендации по стратегическим планам. Не знаю, удивлю ли тебя: мы в Кремле внимательно изучаем прошлое… Так вот, очень многое в этом прошлом поразительно напоминает настоящее. Столетьями похожие проблемы и коллизии. Мы подключили математиков и те создали особую цифровую модель… Не буду утомлять подробностями. Закладываются очень многие параметры общественного развития, переведенные в математический, цифровой код… Сообщу вывод, который лично меня ошеломил: история России – повторение одних и тех же, абсолютно совпадающих друг с другом математических последовательностей – так называемых «кривых».
– Кривая судьбы!
– Именно!.. Мало того, такое совпадение в реальном мире абсолютно невозможно (на этот счет тоже есть математические выкладки)! Это само по себе странно. Все-таки Россия – реальная страна, которая существует в реальном мире… Непонятно, почему математика утверждает, что она не может существовать. Но самое важное…
Глава государства сделал паузу.
Антон задержал дыхание…
– Все тот же математико-вероятностный расчет показывает: нынешняя кривая, которая началась не так давно, будет первой…
Президент опять замолчал.
– Что – первой?! – не выдержал Антон.
– Они не могут больше ничего понять. Не могут отныне ничего рассчитать. Тысячу лет кривые с равным интервалом повторяли друг-друга… Но нынешняя кривая, начав с достаточно традиционной траектории, как ей и положено по выясненному алгоритму, уходит… в ничто.
– В ничто?
– В неизвестность!.. Это будет первая кривая, кардинально отличающаяся от всех предыдущих. Нас что-то ждет, Антон…
По спине у Рубцова побежали мурашки.
– И мы не можем предсказать, что… Ни математики, ни историки из моей команды не могут сделать прогноза. Теория вероятности неумолимо утверждает: на целую последовательность кривых должна попасться одна, полностью отличная от предыдущих. Но это, так сказать, предисловие… Как я тебе сказал, все началось с рукописи Юрия Сербенина, в которой он обличал нравы и ситуацию в тогдашней России. Историки считают: этот человек гениально предсказал Петровские реформы, вскрыл их причины. Прошло немного времени и Петр Великий поднял Россию на дыбы… Все, что писал Сербенин оказалось правдой, сбылось…
– Но… – Антон наконец решился задать вопрос, тяготивший его все это время. – При чем здесь я?..
Президент поднял руку: не торопись, узнаешь.
– На одного исследователя из моей команды личность серба произвела особое впечатление. Увлекся: параллельно с заданием затеял работу над диссертацией. Членство в Кремлевской группе открывает двери в документохранилища. Парень стал изучать все, имеющее отношение к Сербенину. Раскопал некий черновик – рабочую запись, на которую прежде исследователи не обращали внимания. Серб упоминает о предсказании, якобы сделанном ведуньей-старицей в тысяча шестьсот втором году. Чтобы понимал: шестьсот второй предшествовал смутному времени. Год страшного голода. Неурожай хлеба таков, что на Руси массовыми стали случаи людоедства. На рынках торговали пирожками, в начинке – говядина смешана с человечиной. Путники боялись останавливаться в гостиничных комнатах в одиночку… К слову именно в шестьсот втором границу России пересек монах Григорий – будущий Самозванец Юрий Отрепьев. Надеюсь, знаешь, кто?..
– Еще бы! – с горячностью подтвердил Рубцов. – Зловещая фигура Смуты.
– То-то и оно!.. Но дело не в нем. Сербенин, а его интересовало будущее, упоминает: в Москве в тот год появилась старушка. Упорно твердила одно и тоже…
– Что?!.. Про метро «Южная»?! – неожиданно для него самого, по-детски вырвалось у Антона.
Глава государства воспринял серьезно.
– Почти. В столпе Ивана Великого сокрыта тайна конца… Конца мира…
– Ох… И ничего себе!..
– Столп в нынешнем виде построен за два года до предсказания. В тысячу шестисотом.
– Но где тайна? Вы извлекли ее?!..
– Все по-другому. Предсказание гласило: через столько лет, сколько ступеней идут под купол Ивана и на куполе две сороки без трех хвостов – то есть еще семьдесят семь, в день круглой луны в крепость войдет парень… На пять дней. Будет ему в тот момент двадцать два. Родом – из деревни Чертаново, с берегов Чертановки. На третий день он должен один подняться на самый верх Ивана Великого и остаться там в полночь. Вокруг не должно быть ни души… Ровно в двенадцать произойдет какая-то встреча. Он узнает будущее России. Там было еще один признак…
Антон почувствовал: у него отнимаются ноги… Он уже знал, что будет сказано дальше.
– Из чистого любопытства мой ученый, а дело было сегодня утром, прошерстил списки входивших в Кремль в день полнолуния… Нашел тебя. Все совпадало: работа по оцифровке в течение рабочей недели, возраст, место жительство… «Южная»…
– Наш район появился на месте деревни Чертаново… Это же какая-то дикость! – воскликнул Антон. – Неужели вы здесь!.. Сумасшедшая старуха четыре века назад…
– Стоп… – Президент сделал паузу. – Никто не стал бы тобой заниматься, только потому, что четыреста лет назад сумасшедшая что-то предсказала… И уж тем паче не стали докладывать мне… Но… – Президент сделал паузу.
– Что – но?!
– Вещунья-старица указала еще один признак. В день, когда может открыться тайна конца мира, в деревню, из которой родом парень, то есть ты, войдут девять волхвов… Так вот…
Президент опять замолчал.
– Что?..
– Они вошли!.. Собственно, так все и началось. Мне о них доложили… Потом всплыла история с рукописью Сербенина… Ученый из группы сказал шефу, тот – по цепочке… В этой ситуации уже нельзя просто взять и отмахнуться. Сумасшедшая – сумасшедшей, но… Эти девять волхвов…
– Что произошло на «Южной»?
– Не волнуйся, с твоей матерью все в порядке. Никаких деталей больше не расскажу. Меня отговаривали от встречи с тобой. Но, уверен, я должен… Мы решили: роль Антона сведется к минимуму. Поднимешься и все потом расскажешь нам…
Неожиданно для себя Рубцов заплакал. Сказывалось чудовищное нервное напряжение.
Президент уже не обращал на него внимания. Подойдя к окну, отдернул занавеску. Посмотрел на небо.
– Темнеет, Антон Рубцов. Ровно в полночь должен быть под куполом Ивана Великого!.. Помни: мы стоим на пороге новой эры. Тысячи лет кривые повторяли друг друга, как сестры близняшки. И вот первая уходит в ничто… В неизвестность!.. Конечно, не верю в конец света. Но глупо будет, если что-то упустим и он произойдет…
Глава государства сделал очередную паузу.
– Что б ты знал… Наши исследования… В общем моя группа аналитиков была не совсем оригинальна. Мы работали по исходным данным американцев. Первыми до всего дошли они… Рай, знаешь ли, потерян не только у нас. За океаном дела идут хуже и хуже. Моему другу Джорджу Бушу, как, впрочем, и всем его соотечественникам, очень бы хотелось знать, почему… Люди по всему миру хотят быть счастливыми. И очень страшатся неизвестности. Особенно зловещих математических кривых, уходящих в ничто…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
13.
Боксы для особых пациентов располагались по всему этажу. Дилетанту, взглянувшему на висевший на стене план, могло показаться: заштрихованные красными линиями спецпалаты – как кораблики в игре «морской бой» – нарисованы в хаотическом порядке. За внешним беспорядком скрывалась четкая логика, железная необходимость. Пространства между огненными квадратами занимали технические помещения, напичканные сложным оборудованием, комнаты медперсонала. Все сделано, чтобы опасная зона занимала минимальную площадь… Некоторые помещения на этаже сообщались с остальными лишь узкими коридорами, разделенными створчатыми дверьми – миновать их можно, приложив к считывающему устройству электронную карточку. Камеры видеонаблюдения – напротив палат. Экран монитора, отображавший все, что видели объективы – в кабинете Карпова. Сам он теперь стоял вместе с министром внутренних дел перед вторым боксом.
Шестая «палата», – в ней лежал Семен Вихров, – находилась в конце пустынного коридора. Изредка по нему проходил кто-то из врачей. За тем, что происходило в «тоннеле» с матово-белыми стенами, полом и потолком, также как в прилегавшем к нему помещении, никто никогда не следил. Медицинское учреждение охранялось, но нужды устанавливать на этажах тюремные порядки не было.
Врач Данилюк прошел до конца коридора, приложил карточку к считывающему устройству последней двери. Отворять ее не торопился. Мысли проносились под назойливый писк сработавшего электронного замка: дорогой, он считал «ворота» – дверь оказалась девятой. «Последние врата». Преддверие ада!.. Данилюк весь внутренне сжался и толкнул створку. Слава богу, в безопасной роли врача и наблюдателя! Преисподняя – для того, кто за матовым стеклом. Жуткая штука – радиация!..
Кинул быстрый взгляд на пациента. Тот неподвижно лежал на своей кушетке. Лишь кисть правой руки совершала какие-то непонятные кругообразные движения. Данилюк метнулся к компьютеру, стоявшему у противоположной стены на маленьком столике, напоминавшем школьную парту. Отодвинул стул, включил процессор… Программа принялась не спеша загружаться.
«Черт знает что!» – с раздражением подумал Данилюк. – «Передовое медицинское учреждение, а компьютеры – как со свалки!..» Профессор Карпов сделал ему замечание – параллельно с лечебными мероприятиями и наблюдением за пациентом полагалось заполнять в компьютере определенные формуляры. С того момента, как в центр доставили больных, Данилюк ни разу не сделал этого. Времени прошло немного, но первый электронный бланк требовалось загрузить в память сразу по прибытии пациента.
Наконец, электроника готова к работе. Данилюк с щелчком ударил по клавише и для чего-то обернулся… Точно вид пациента помогал врачу сосредоточится на его истории болезни.
– Семен Вихров!.. – торжественно произнес Данилюк.
Лежавший в боксе человек продолжал мерно вращать кистью руки. Слышать что-либо, произносимое за стеклом, не мог – специальное переговорное устройство отключено.
Данилюк отвернулся и больше не обращая на больного внимания застучал по клавишам. В течение десяти минут работал очень напряженно. Вбивал текст в специальные окошки, удалял его, пропечатывал вновь, редактировал…
Скоро Данилюк, который обычно уставал сразу после начала работы, почувствовал, что взял слишком напряженный темп. Снял пальцы с клавиатуры, слегка подвинул ее вперед по узкому столику из светлого полированного дерева. Глубоко вздохнул, выпустил из легких воздух, обернулся… Тут же вскочил, едва не опрокинув стул.
14.
Антон по-прежнему сидел в кресле за столом. Взгляд устремлен в бумажки, разложенные по полированной поверхности. Президент несколько минут назад ушел неожиданно, как и появился. Рубцов остался один. Придти в хоть сколько-нибудь нормальное состояние было трудно.
Все же он сумел взять себя в руки. Помогло чувство обиды: похоже, его здесь никто и ни о чем не собирался спрашивать. Включая главу государства.
«В конце-концов, если я не арестован, могу в любой момент встать и пойти, куда хочется!»
Резко оттолкнувшись от стола, он подвинул кресло назад, поднялся и двинулся к двери. Ожидал, – вслед за тем, как его покинул президент, – в огромный кабинет войдет кто-то из помощников. Никого не было. Рубцов беспрепятственно вышел в коридор.
Постояв некоторое время возле двери, посмотрев по сторонам, без особой решимости пошел налево. Направление выбрал наугад. Всплеск эмоций стремительно угасал. Куда денется здесь?!.. Да и зачем?.. Не отправится же теперь домой! Президент сказал ясно, что от него требуется. «Темнеет!»
А то, что его мнением позабыли поинтересоваться, – чего он хотел?! Кто он такой?.. Статистическая единица, один из миллионов, по какой-то непонятной прихоти судьбы оказавшийся… Стоп!..
Вот тут Антон по-настоящему осознал, что произошло. Он вовсе не единица!.. Тот, про кого еще в начале семнадцатого века было сделано предсказание. И девять волхвов пришли сегодня возвестить о его появлении!.. Чушь собачья!.. Бред!
Но как ему жить со всем этим? Воспринимать всерьез? А если нет, то как? Ответов не было.
Рубцов понял, что если еще немного побудет один, точно самым натуральным образом сойдет с ума. Куда, черт возьми, подевались все люди в этом здании!
В эту секунду чья-то рука легла ему на плечо. «О-па!»
– Скажи… Этот Черненко… Кем он был?..
Рудалев, – это он выскочил этим утром из новенького «вольво», – вытащил из черного кожаного портфеля ноутбук, положил его на маленький журнальный столик. Раскрыл, передвинул ползунок выключателя.
Индикаторы, обозначившиеся на болотного цвета дисплейчике, показывали – заряд аккумуляторов – на максимальном уровне.
– Не понимаю твоего вопроса, Саша. Неужели ты с твоей эрудицией… И потом, ведь ты же защитил диссертацию по теме… Ты же занимался историей СССР… – проговорил Рудалев, следя за экраном.
– Все верно, Андрюш. Спасибо за комплимент. И про диссертацию вовремя вспомнил. Только она была посвящена организации первых колхозов. А это немножко другой край истории. Не конец советского периода, а его начало… Я хочу знать все про Константина Устиновича… – присев на диванный валик, Петренко скрестил руки на груди.
Андрей неожиданно захлопнул переносной компьютер.
– Не компромат, нет… – продолжал Петренко. – Все невинные шалости советского периода не играют в нашей истории никакой роли. Пил он или не пил…
– Скажешь тоже! – моментально перебил Андрей, – лучший друг Петренко в годы его учебы в Московском Университете, теперь еще коллега по работе. – Как это не пил?!.. Как тогда можно было не пить?.. В брежневской команде!
– Но Андропов-то горькую не глушил… – заметил Александр.
Читать бесплатно другие книги:
