Безатказнае арудие Бэнкс Иэн
Постепенно в большинстве историй начал возникать прекрасный юный принц.
Принц приходил в башню раз в месяц. Он был красив и появлялся из леса на огромном темном скакуне. На лошади было великолепное убранство – уздечка сияла, как золотая. На молодом принце были белые, пурпурные и золотые одеяния, высокая тонкая шляпа с великолепными перьями. У принца были черные волосы и аккуратная бородка, и даже с такого расстояния она видела, что глаза его сверкают. Он снимал шляпу, делал низкий поклон, а потом стоял, держа поводья своего огромного темного коня, и кричал ей:
– Асура! Асура! Я пришел спасти тебя. Впусти меня!
Увидев в первый раз, как он выезжает из леса, она спряталась за перилами балкона. Она слышала, как он кричит, но отползла назад в комнату, затворила дверь и зарылась в постели. Спустя какое-то время она вышла на балкон и прислушалась, но уловила только дыхание ветра в кронах деревьев. Она оглядывала окрестности, но принца нигде не было.
Во второй раз она следила за ним, но ничего не ответила. Он стоял внизу и просил впустить его, а она хмурилась, смотрела на него, но молчала.
Он привязал своего коня к дереву, и тот начал пастись на полянке, а принц сел, прислонившись спиной к другому дереву, и принялся есть – сыр, яблоки, вино. Она смотрела, как он ест, у нее текли слюнки при виде того, как он вгрызается в яблоко. Он помахал ей.
Потом принц снова стал ее звать, но она, как и прежде, не отвечала. Начало смеркаться, и он ускакал.
Когда он появился в третий раз, она опять спряталась. Некоторое время он звал ее, потом она услышала, как что-то металлическое ударило по камню рядом с балконом. Она подкралась к двери и выглянула наружу – через перила перелетела металлическая штуковина с тремя крючками и звякнула, ударившись о плитку балкона. Оставляя глубокую царапину, штуковина со скребущим звуком проползла по плитке, а потом исчезла за перилами. За ней тянулась веревка. Несколько секунд спустя она услышала отдаленный звук падения.
Наконечник с крюками снова прилетел немного спустя, с резким металлическим звуком ударившись о камни балкона и оставив на них отметину. И снова это ничем не закончилось. Балкон словно специально был сработан так, чтобы крюку не за что было зацепиться. Наконечник снова исчез, и она услышала звук его удара о землю вдалеке. Она в ужасе смотрела на поцарапанную плитку.
Принц появился у башни в четвертый раз и снова прокричал:
– Асура, Асура! Впусти меня! – Она заранее решила, что на этот раз ответит ему.
– Кто ты? – крикнула она ему.
– Она говорит! – Он рассмеялся, на его лице засияла улыбка. – Какая радость! – Он подошел ближе к башне. – Я твой принц, Асура. Я здесь, чтобы спасти тебя!
– От чего?
– Как от чего? От этой башни! – сказал он, смеясь. Она обернулась и бросила взгляд в комнату, потом на плитки балкона.
– Зачем? – спросила она.
– Зачем? – повторил он с озадаченным видом. – Принцесса Асура, что ты хочешь сказать? Неужели тебе нравится быть в заточении?
Она нахмурилась.
– А я и вправду принцесса?
– Конечно.
Она покачала головой, в слезах бросилась в комнату и упала на кровать, снова зарылась в одеяло, не обращая внимания на крики принца вдалеке; потом наступила темнота, и она погрузилась в тревожный сон.
Когда он пришел в следующий раз, она снова спряталась, закрыв дверь на балкон. Она села на диван и начала напевать себе под нос, разглядывая картину на стене. Напевала она вполголоса историю о принце, который приходит к белой каменной ротонде в прекрасном саду и уводит с собой принцессу, чтобы жениться на ней и жить с ней в огромном замке на холме.
Прежде чем она закончила свою историю, спустились сумерки.
Она вымыла лицо водой из кувшина и вытерлась полотенцем. Потом она вышла на балкон на свою обычную прогулку. Вдалеке над лесом летела стая птиц. Погода стояла такая же, как всегда.
Она остановилась в тени крыши, разглядывая тень, отбрасываемую башней. Тень едва заметно раскачивалась на зеленом ковре леса, словно вместе они образовывали огромный циферблат солнечных часов. Она была уверена, что сегодня приедет принц.
Принц появился перед полуднем – он выехал из леса на своем великолепном коне. Он снял шляпу и низко поклонился.
– Принцесса Асура! – крикнул он. – Я пришел спасти тебя! Пожалуйста, впусти меня!
– Не могу! – крикнула она в ответ.
– У тебя нет лестницы? Каната? Ты можешь спустить свои волосы?
Ее волосы? Что это он такое говорит?
– Нет, – сказала она ему. – Ничего такого у меня нет. У меня нет возможности спуститься.
– Тогда придется мне подняться к тебе.
Он подошел к своему коню и вытащил из седельного мешка огромную веревочную бухту. К одному концу веревки была привязана та самая штуковина с тремя крюками, которую он пытался забросить на башню раньше.
– Я кину это тебе. Надо привязать ее надежно к чему-нибудь. Тогда я смогу к тебе подняться.
– А что потом? – крикнула она, глядя, как он готовит веревку.
– Что?
– Мы тогда оба окажемся здесь. И что мы будем делать?
– Тогда мы сделаем для тебя обвязку – что-то вроде сиденья на конце веревки. Я тебя спущу на землю, а потом спущусь сам. Об этом не беспокойся, моя принцесса. Ты только привяжи ее покрепче к чему-нибудь неподвижному.
Он стал раскручивать крюк.
– Постой! – крикнула она.
– Что? – спросил он, опуская веревку.
– У тебя есть яблоко? Я хочу яблоко.
Он рассмеялся.
– Конечно! Сейчас будет!
Он подошел к своему седельному мешку и вытащил оттуда ярко-красное сверкающее яблоко.
– Лови! – прокричал он и бросил ей яблоко. Она поймала яблоко, и он снова принялся раскручивать крюк.
Она посмотрела на яблоко. Таких ярких, красных, сверкающих яблок она еще не видела. Она поднесла его к уху.
– Лучше отойди подальше, дорогая! – крикнул ей снизу принц. – Не хочу, чтобы тебе попало по голове.
Она отошла в дверной проем, держа яблоко у уха. Из яблока доносился едва слышный, вороватый, робкий, мелодичный, скрытный, проникающий шум. Она быстро прошла по балкону и остановилась на самой дальней от принца стороне, откуда со всей силы бросила яблоко в лес. Вдалеке раздался звук – клацание металла о плитки балкона.
Она бросилась бегом назад и перегнулась через перила.
– Все в порядке, моя принцесса?
– Да! Я привяжу ее к кровати! – крикнула она принцу. – Подожди минуту!
Она потащила якорь вместе с веревкой в комнату, а потом отвязала его. Оставив якорь на полу, она дважды обмотала веревкой одну из мощных деревянных ножек кровати и потащила, проверяя на трение. Потом на всякий случай сделала еще одну петлю, снова проверила, а потом вернулась к перилам балкона, таща за собой веревку. Она обвязалась ею вокруг талии и сделала несколько петель на запястье.
– Готово! – крикнула она. Когда принц дернул снизу за веревку, она подтащила ее вверх.
– Прекрасно, моя принцесса! – прокричал он и начал взбираться по веревке. Она подтягивала веревку, одновременно поглядывая вниз на поднимающегося принца.
Когда ему оставалось метра два до балкона, она дернула рукой, на которую была намотана веревка. Принц вскрикнул, крепко ухватился за веревку и встревожен-но поднял голову.
– Любимая! – крикнул он. – Веревка – она не отвязалась? Проверь, пожалуйста.
– Оставайся на месте, – сказала она и подняла свободный конец веревки над перилами, показывая, что держит его. – Веревка будет держать тебя, пока я держу ее.
– Что? Но…
– Кто ты такой? – спросила она его. С такого малого расстояния она видела его коротко подстриженные, черные как смоль волосы, его квадратную, тяжелую челюсть, превосходную загорелую кожу и голубые сверкающие глаза.
– Я твой принц! – воскликнул он. – Я пришел спасти тебя. Прошу тебя! Любимая… – Он снова стал карабкаться по веревке, и она рывком стравила с полметра. Принц провалился вниз и чуть не сорвался. Он снова цепко ухватился за веревку и опасливо посмотрел вниз. Потом снова поднял голову и взглянул на нее. – Асура! Что ты делаешь? Дай мне подняться!
– Кто ты такой? – повторила она. – Говори, или полетишь вниз.
– Твой принц! Я твой принц, твой спаситель!
– Как тебя зовут? – спросила она, понемногу стравливая веревку.
– Роланд! Роланд Аквитанский!
– Почему бидон наполняется каждую ночь, Роланд Аквитанский? Почему луны меняются, а времена года – нет? Почему птицы никогда не приближаются к башне?
– Заклинание! Все это заклинание, наложенное на тебя злым волшебником! Прошу тебя, принцесса Асура. Я не знаю, сколько времени еще смогу продержаться на этой веревке. Позволь мне подняться к тебе!
– А почему твое яблоко было отравлено?
– Оно не было отравлено.
– Было.
– Значит, это злые чары! Злые чары того самого волшебника. Прошу тебя! Я сейчас упаду!
– Что это за волшебник? – спросила она.
– Не знаю! – воскликнул принц. Она видела, как дрожат его руки, сжимающие веревку. – Мерлин! – сказал он. – Вот как его зовут! Я вспомнил. Мерлин! Прошу тебя, любимая! Я должен подняться к тебе, иначе я упаду. Прошу тебя… – сказал он. Он не отрывал от нее глаз, умоляющих, прекрасных и нежных.
Она покачала головой.
– Ты не настоящий, – сказала она ему и отпустила веревку.
Веревка скользнула в комнату, а принц с криком полетел вниз, на землю. Она отступила назад, конец веревки просвистел мимо нее и исчез за перилами.
Принц ударился с жутким стуком о землю. Она перегнулась через перила и посмотрела вниз. Он лежал на траве у башни, неподвижно, в неловкой позе. Рядом с ним – и на него – упала веревка.
Она взяла якорь и на всякий случай бросила его, целясь в голову принца, но промахнулась – якорь ударил его по спине и отскочил на землю.
Она подняла голову к небу и сказала:
– И так тоже не пойдет.
Темнота.
Молодая криптограф поднялась с дивана, потянулась, потерла себе спину. «Охо-хо», – сказала она. Она была маленькая, темноволосая, в одноразовом цельном костюме. Она потерла глаза костяшками пальцев, скинула ноги с дивана и села. Потом посмотрела на двух агентов службы безопасности, которые доставили девушку. Она покачала головой.
– Ваша пленница непробиваема, к херам собачьим, – сказала она им.
Высокая женщина посмотрела на коренастого мужчину, которого она называла Лунсом. Эти трое находились в простом, но удобном номере для персонала Комплекса безопасности, размещавшемся в минус первом уровне резервуара глубоко под крепостью. Девушка, которую они называли Асура, содержалась в камере, расположенной в подвале здания.
– Непробиваемых нет, – сказала женщина в синих перчатках.
– Неубиваемых нет, – поправила ее девушка, вставая с дивана. – Но непробиваемые встречаются.
Она подошла к занавескам и раздвинула их. Все еще потирая себе спину и потягиваясь, она выглянула в пронизанную светом темноту. Где-то вдалеке двигался корабль, огни переливались в черных водах в конце Океанического туннеля. Порт вдалеке сверкал, как многониточное ожерелье.
Она издала смешок, продолжая потирать себе спину.
– Вот ведь сучка! – пробормотала она, но голос ее прозвучал чуть ли не восторженно.
– Вы хотите сказать, что не можете до нее добраться? – спросил мужчина.
– Именно, – сказала девушка. Она бросила на них взгляд. – Я опробовала все очевидные сценарии, а кроме того и довольно витиеватые. – Она пожала плечами и отвернулась. – Она все их обошла. Этот последний – принцесса в башне, сказочка, легенда. Но она словно понятия не имеет об этой сказке – приняла ее на своих собственных условиях. А какая подозрительность! В яблоке не было ничего плохого – замечательное, хрустящее, великолепное, к тому же закодированное. Вкусное и питательное, черт бы его драл. Если в нем и было что скрыто, то это могло бы отвлечь ее немного, пока я забираюсь, только черта с два – она вообразила, что там червяк или личинка. Взяла и выбросила его. – Девушка снова покачала головой – сначала своему отражению, потом, повернувшись, двум агентам службы безопасности. – Можно сколько угодно пытаться, только это ничего не даст. Она ведь даже учится в ходе всего этого, запоминает. Хер его знает как.
– Но вы-то уж точно не знаете, – сказал мужчина. Женщина внимательно посмотрела на него.
Девушка рассмеялась.
– Может, вы хотите попробовать, господин Лунс? – Она покачала головой. – Эта… наивная девица, что вы привели, могла бы кожу с вас заживо содрать и глазом не моргнула бы. Она естественна. Что бы вы ей ни дали, она это разберет и обследует. Вы можете уничтожить ее… можете ее разбудить и начать мучить, если вам угодно, но это будет только ради вашего собственного удовольствия. Не обманывайте себя – у вас нет ни малейшего шанса ее понять. Ее суть останется скрытой, пока не придет время. Можете разложить ее мозг на отдельные молекулы, но вы так и не поймете, что в нем находится. Я готова свою жизнь поставить, что ее цель – разрушение. – Она фыркнула. – Вашу жизнь.
– Но она и есть та самая асура? – спросила женщина в синих перчатках.
– Она одна из асур, – сказала девушка, садясь на подоконник. – Но откровенно говоря, если она и есть та самая преступная частичка хаоса, которая призвана вывести из строя все наши высокие технологии, заявляя при этом, что она асура – приняв имя Асура, – то мне кажется, можно было бы найти для этого какой-нибудь другой, более простой способ.
– Значит, она ложный след? – со встревоженным видом сказала женщина.
– Или она потрясающе уверена в себе и ведет двойную игру.
Женщина кивнула, отводя в сторону взгляд.
– Ну что ж, теперь она наша, – сказала она словно бы себе.
– Целиком и полностью, – сказала девушка, зевая. – И слава богу, она ваша проблема. Меня просто пригласили поработать, и я сделала все, что собиралась. Теперь мне нужно поспать. – Она отошла от окна. – Возможно, мне приснятся кошмары из-за вашей злобной сучки, – пробормотала она, направляясь к двери.
– Да, жаль, что у вас ничего не получилось. Спасибо за помощь, – сказал мужчина скучным голосом. – Мы ждем от вас полного отчета. Может, это послужит на пользу вашим преемникам. Будем надеяться, что их подход даст больше результатов, чем ваш.
Девушка остановилась перед ним, подняла на него взгляд и широко улыбнулась.
– Зайчик, ты получишь свой отчет, – сказала она ему. – Но я – лучшая из лучших. После меня у вас будет только proxime accesserunt,[10] а если вы будете настаивать, то ваша игрушка там внизу может рассердиться и на самом деле содрать с одного из них кожу. – Она похлопала мужчину по груди. – Только не говорите, что я вас не предупреждала. – Она повернулась к женщине в синих перчатках. – Работать с вами было очень приятно. Дайте мне знать, как у вас пойдут дела.
Она ушла.
Двое оставшихся обменялись взглядами.
– Знаешь, что я думаю? Я думаю, ее нужно убить. – Никому не интересно, что ты думаешь. Свяжись со следующим в списке.
– Слушаюсь, мэм.
2
Гадфий вышла из салона грез. Дверь за ней хлопнула, она услышала, как встала на место защелка, запирая дверь.
«Налево».
Она повернула налево.
«Поторопись».
Она пошла быстрее.
Гадфий трясло. Ее трясло так сильно, что у нее даже зрение ухудшилось, и она не сомневалась: другие замечают ее дрожь с расстояния пятьдесят, а то и более метров.
«Ты дышишь слишком быстро и неглубоко. Успокойся. Дыши глубже и реже».
«Неужели у меня, когда я общаюсь с людьми, такой же начальственный тон?»
«Да. Здесь поверни направо. Сядешь в лифт. Он появится через двенадцать секунд».
«Куда ты меня ведешь?»
«Подальше отсюда. Из Дворца».
«А потом?»
«Не спрашивай».
«Вот беда! Я слишком стара, чтобы пускаться в бега».
«Нет, не слишком. Слишком стара ты будешь, когда умрешь, а пока что ты жива».
«Пока. Спасибо».
«Вот и лифт. Не обращай внимания на дисплей. Я ему сказала, куда тебя доставить».
«Боже мой!»
«Ты наконец успокоишься? И вытри глаза. Я почти ничего не вижу, когда смотрю ими».
Она вытерла глаза, а лифт с гудением понесся вверх. Они направлялись на верхний уровень.
«Я знаю: я уже мертва. Ад существует, и ты – мое наказание».
«Прекрати нести чушь. Я твой ангел-хранитель, Гадфий».
Лифт остановился на роскошно оборудованной трубостанции.
«Прямо. И постарайся выглядеть уверенной и бессердечной, чтобы никто не посмел к тебе сунуться. Мы садимся в вагон службы безопасности».
«Боже мой!»
«Голову выше. Уверенная! Бессердечная!»
«Если я выпутаюсь из этой переделки, клянусь, я больше никем никогда не буду помыкать». «Уверенная! Бессердечная!»
Она направилась к вагону, высоко подняв голову и искривив губы в надменной улыбке. Прошла под потолком полированного дерева, мимо пальм, стоявших в горшках на сверкающем мраморном полу. Она чувствовала, что вокруг есть и другие люди, но никто не обратился к ней. Двери вагона открылись, она вошла, и он сразу же тронулся, пересекая стрелки и пути, в туннель, где начал быстро набирать скорость. Она села на кожаное сиденье, ее снова начало трясти.
«Мы за пределами Дворца».
Гадфий опустила голову между колен.
«Я сейчас потеряю сознание».
«Так и должно быть».
«Это было ужасно, ужасно, ужасно».
«Ты держалась отлично».
«Я говорю про бутик. Эти женщины, этот мужчина!»
«А, вот ты о чем. Да. Сочувствую. Но вовсе не обязательно постоянно прокручивать это перед глазами».
«Видимо, для тебя это было давным-давно».
«Довольно давно. Я с этим покончила».
Гадфий села прямо. Она шмыгнула носом и трясущимися руками достала из кармана пистолет, патроны и нож. Пистолет представлял собой длинную плотную гибкую трубку, довольно увесистую. Судя по всему, это был металл в прочной и немного клейкой пенистой оболочке. Трубу можно было распрямить в тяжелую дубинку или придать ей удобную пистолетную форму со спусковым крючком – все зависело от того, как его держать.
«Постой, дай-ка я».
Ее руки, пальцы начали двигаться независимо от нее. Она без труда остановила их, и они замерли над пистолетом, потом она позволила другому своему «я» – укоризненной, нетерпеливой сущности, присутствующей где-то в задней части черепной коробки, – снова управлять ею.
«Здесь есть встроенный механизм самонаведения, но я его выключила, – сказал конструкт, открывая пистолет пальцами Гадфий и вставляя в него новые патроны. Затем пальцы закрыли пистолет, проверили его действие, включили и выключили лазерный прицел. Потом Гадфий почувствовала, что снова управляет своими пальцами.
«Вряд ли я смогу воспользоваться им еще раз», – сказала Гадфий своему другому «я», прежде чем снова засунуть пистолет себе в карман.
«И я тоже».
«Может, лучше его выбросить?»
«Не глупи. Оружие выбрасывают лишь тогда, когда оно может доставить тебе неприятности».
«Типун тебе на язык».
«А неприятности с тобой и так случились. Да такие, что хуже не бывает».
«Черт! Хорошо, что ты рядом. Что бы я делала без твоих утешений?»
«Не выкидывай пистолет, Гадфий».
«А как быть с ножом?» – спросила она, вытаскивая его из кармана. Длиной и шириной лезвие было в два ее пальца. Очень острое. Щель, прорезанная в центре, служила направляющей, с помощью которой нож убирался в ножны, где острые края были не страшны.
«И его тоже оставь».
Гадфий покачала головой, но спрятала нож в ножны и осторожно сунула в карман.
«Видимо, о том, что происходит, ты мне больше ничего не можешь сообщить», – сказала она.
«Я выясняю. Хотя теперь я, пожалуй, уже могу сказать, кто тебя предал».
«Кто?»
«… Я пока не уверена. Дай мне еще раз перепроверить».
«Проверяй скорей», – подумала Гадфий и, вздохнув, откинулась к спинке сиденья. Она подняла перед собой руки – те почти перестали дрожать.
Вагон несся по туннелям, раскачиваясь и грохоча на поворотах и стрелках. За затененными окнами время от времени мелькали огни. Свистел воздух.
«Куда ты меня ведешь?»
«Пожалуй, уже можно сказать, сейчас это тебе уже не повредит, – твердо ответило ее другое «я». Вагон начал замедляться. – Очень скоро ты пересядешь на один из секретных внутристенных микроподъемников службы безопасности и спустишься на четыре уровня. Ты направляешься в самую сердцевину замка, Гадфий. В тайные, темные внутренние помещения».
«Боже мой! Туда, где прячутся преступники?»
«Верно. – Вагон остановился, и ближайшая дверь, зашипев, открылась в темноту. На Гадфий хлынула волна холодного, пахнущего сыростью воздуха. – Туда, где прячутся преступники».
3
Сессин странствовал по миру под Серефой, двигался по его версии Экстремадура к далекому Уитланду, шел по его прериям, долинам, пустыням, соленым озерам, по его крутыми холмам, широким полям и узким ущельям, между его высоких гор, вдоль струящихся рек и темных морей, продирался сквозь его кустарники, луга, леса и джунгли.
Скоро он привык к искаженной полярности этого мира, где засушливость полупустыни соответствовала самой высокой насыщенности и интенсивности передава-емого знания, которое в то же время оставалось недоступным, и где кажущееся плодородие сочной зелени джунглей соответствовало равнодушной безжизненности и в то же время излучало какую-то бесплодную красоту.
Горы и утесы были твердынями, скрывавшими в себе данные и расчеты, реки и моря воплощали собой неупорядоченные массы хаотической, но в общем безопасной информации, и смертельную опасность означали вулканы, чреватые прорывом зараженной вирусом информации из глубины.
Ветер являл собой полуслучайные смещения машинных кодов, символизирующие движение языков и программ в географическом образе операционной системы, дождем же проливались необработанные данные, которые, отфильтровываясь, просачиваются из базовой реальности: ничего не значащие и статичные. Решетка огней в небесах являла собой такую же репрезентацию криптосферы, что и видимый ландшафт вокруг Сесси-на, только в меньшем масштабе.
Факультативно видимые хайвеи, дороги, пути и тропинки, пересекавшие местность, были информационными каналами для всего незараженного крипта. Данные в них двигались со скоростью, близкой к световой, а это означало, что с точки зрения времени крипта трафик осуществлялся со сверхзвуковыми скоростями. Иногда Сессин останавливался рядом с огромными шоссейными развязками, в восторге прислушивался к их жутким гипнотическим песням, пристально разглядывал их гигантские корчи, словно, сосредоточившись, пытался разгадать смысл этого движения – и каждый раз терпел неудачу.
Когда он в первый раз кого-то увидел, то испытал смесь противоречивых чувств: страх, радость, ожидание и своего рода разочарование из-за того, что он не один в этой глуши. Он увидел свет вдалеке за каменистой долиной, по которой шел, и подошел поближе, чтобы разобраться.
Одинокая старушка сидела, глядя на огонь маленького костра. Он не понимал, зачем тут разводить костер и как это делать. Старушка почувствовала, что он смотрит на нее, и позвала его.
Он раскрыл свой рюкзак и, держа его перед собой, пошел к ней. Когда между ними оставалось несколько метров, он слегка кивнул, не зная точно, какие правила вежливости здесь действуют. Она кивнула в ответ. Он сел у костра на расстоянии в четверть круга от старухи.
Он посмотрел на нее – седые, связанные в пучок волосы, свободная темная одежда, испещренное морщинами лицо. Она сидела на небольшом узелке.
– Вы здесь новенький? – спросила она. Голос у нее звучал низко, но приветливо.
– Дней сорок, – ответил он. – А вы? Она улыбнулась костру.
– А я чуть дольше. – Она насмешливо посмотрела на него. – Значит, я ваш Пятница?
Он нахмурился.
– Что вы имеете в виду?
– Это из «Робинзона Крузо». Робинзон думает, что он один на своем острове, пока не находит человеческие следы. Случается это в пятницу. Когда он встречает другого человека, то называет его Пятница. Того, кто первым встречает новоприбывшего, мы здесь называем Пятницей. – Она пожала плечами. – Традиция. Вообще-то довольно глупая.
– Значит, вы Пятница, сказал он.
Она кивнула, словно себе самой, и сказала:
– Еще одна традиция – и, я думаю, неплохая – требует, чтобы Пятница отвечал на любые вопросы новоприбывшего.
Он заглянул в ее старые темные глаза.
– У меня много вопросов, – сказал он. – Возможно, больше, чем я сам знаю.
– Такое встречается нередко. Но сначала позвольте узнать, что привело вас сюда?
Он повернул руки ладонями вверх.
– Ход событий, вот и все.
Она кивнула с понимающим видом, но ему показалось, что он был невежлив с ней. Он добавил:
– Я нажил себе врагов в том мире, и меня чуть было не уничтожили. Один друг – Вергилий для моего Данте, если вам угодно, – увел меня оттуда в то святилище, которое являет собой этот мир.
– Данте, не Орфей? – спросила она, улыбаясь. Он хохотнул в ответ.
– Мэм, я не поэт и не музыкант и, кажется, до сих пор так и не нашел своей Эвридики, а потому не мог и потерять ее.
Читать бесплатно другие книги:
