Пятерка Мечей Солнцева Наталья
Она закурила, откинувшись на спинку стула. Пышный бюст, обтянутый трикотажным платьем, должен был произвести впечатление на Артема. Во всяком случае, жена режиссера явно на это рассчитывала.
– У Вероники Кирилловны были недоброжелатели?
– Были! – актриса выпустила из накрашенного рта облачко дыма и криво улыбнулась. – Ну и что? У кого их нет? Думаете, меня в театре так уж любят? Это… – она повела рукой в воздухе, – своего рода «сцена за сценой»! Здесь разыгрываются закулисные драмы, которые почище тех, которые видят зрители. Вся атмосфера театра пронизана завистью, сплетнями и ненавистью, замешанными на лести и притворстве! Вероника была интриганткой! Кому только она не строила глазки?! Даже моего супруга пыталась охмурить. Она попросту водила его за нос, а он, как мальчишка, бегал за ней, надеясь на то, что в конце концов, эта… вульгарная особа пустит его в свою постель! Думаете, почему он отдавал ей самые лучшие роли в спектаклях? Она же была бездарна, как третьеразрядная хористка! Ее место в массовке на заднем плане! Кроме смазливой мордашки, у Вероники были только невероятная, ничем не оправданная наглость и откровенные намеки на возможность переспать с кем угодно, – лишь бы извлечь из этого пользу! И Касимова она тоже держала про запас, на случай, если больше никого подходящего не подцепит!
– Ясно… – Артем кашлянул.
– Да что вам может быть ясно?! – неожиданно взорвалась Тамара Игнатьевна. – Надо было знать эту нахальную, беспардонную девку! Надо было видеть ее самоуверенное лицо, презрительные взгляды, которые она бросала на всех окружающих! Она заслужила то, что с ней произошло! Да! Заслужила! Расплата приходит, – рано или поздно. Мадам Лебедева просто запуталась в своих мужчинах! Она их держала на поводках разной длины, все никак не могла решить, с кем выгоднее заниматься любовью!
– Кто это мог сделать, по-вашему?
– Что? – опешила актриса.
Она увлеклась своим монологом, «вжилась в роль» обвинителя, и вопрос Пономарева застал ее врасплох.
– Кто мог убить Веронику Кирилловну? – спокойно повторил сыщик, поднося зажигалку к следующей сигарете, которую достала жена режиссера.
Она нервно покусывала губы и ерзала своим крупным, полным телом на маленьком стульчике, так что Артем всерьез опасался, как бы он под ней не развалился.
– Не знаю… – растерялась женщина. – В принципе, кто угодно! Но…точно я сказать не могу.
– Ваш муж, например, мог?
– Петя? – изумленно подняла брови Тамара Игнатьевна. – Да вы что? Он только кричит, а так… У нас дома собака очень разбалованная, лезет на кровать, на диван. Так Петя ужасно ругается, но стукнуть ее ни разу не смог. Тапками кидал, да! И то не попал! Нет… Что вы? Петя этого не делал.
Артем знал, что в тот вечер, когда убили Лебедеву, главный режиссер был допоздна в театре, – и это подтверждали многие свидетели, – а потом поехал домой. Он задал этот вопрос его жене просто, чтобы отвлечь ее внимание от Вероники, и направить его на возможного убийцу.
– А как насчет карт?
– Каких карт? – переспросила актриса. – Петя в азартные игры не играет! Вы что, думаете, он проиграл в карты и… ему пришлось убить Веронику? – Она расхохоталась. – Это глупости! Вы, наверное, фильмов насмотрелись, или книжек начитались. А в жизни все гораздо, гораздо проще…
– Или сложнее.
Тамара Игнатьевна задумалась. Сигарета в ее пальцах курилась сизым дымком, пепел начал осыпаться на белоснежную скатерть.
– Пожалуй, вы правы! – согласилась она с Пономаревым. – Но Петя в карты не играет. У нас их даже в доме нет. Спросите, кого угодно!
– Я вам верю, – проникновенно сказал Артем, подвигая даме пепельницу. – А сама Вероника?
– Не-е-ет… Что-что, а подобным пороком мадам Лебедева не страдала. Во всяком случае, я никогда ни о чем таком не слышала. Карты! Думаете, ее из-за карточного долга убили? Но это же нелепо! У нас театр, а не казино. И тем более, не бандитский притон! Уж если Вероника и могла иметь дело с картами, то…
Артем уставился на Тамару Игнатьевну, как кот на воробышка.
– Я весь внимание, – произнес он, боясь, что спугнет ценную мысль, возникшую в кудрявой голове жены режиссера.
– Разве что она гадала на картах! Сейчас это модно! – заявила актриса, доставая третью сигарету. – Столько всяких ворожек, гадалок развелось… Может, Вероника к ним и ходила! Она никак не могла решить, выходить ей замуж за Касимова, или нет. Весь театр об этом знал! Лебедева была болтливой, как все провинциалки. Она советовалась по этому поводу даже с электриками и гардеробщицами! Постойте-ка… Однажды на репетиции, она затеяла какой-то разговор с Фавориным. Это наш тромбонист, из оркестра. Он продает чудных персидских котят! Я у него покупала для своей соседки. Прелестные чистокровные котята!
– Мне говорили, что Лебедева и Фаворин часто ссорились, – перевел разговор в нужное русло Артем.
– Да, конечно! Фаворин со многими ссорился. У него характер неуживчивый. Он человек скандальный, но не злопамятный. И потом, его очень женщины раздражают. Может, у него какие-то сексуальные проблемы… А Вероника тоже была вспыльчивая! Никогда не смолчит, не сгладит конфликтную ситуацию. Вот они и ругались с Егором. Но к этому уже все привыкли.
– Что вы еще можете сказать о Фаворине?
– Ну… живет он один, холостяк. В общем, он человек неплохой, любит оказать услугу какую-нибудь, или помочь. Вот и тогда, он посоветовал Веронике узнать, по судьбе ей Касимов, или нет. По-моему, он даже сказал, что его соседка – настоящая цыганка, и умеет предсказывать будущее, по картам.
– Лебедева согласилась обратиться к гадалке?
– Не знаю, – покачала головой Тамара Игнатьевна. – Они с Егором отошли в уголок и долго там шушукались. А о чем, я не слыхала.
Тепло попрощавшись с женой режиссера, Артем вышел из театра. С серого неба сыпал дождь вперемежку со снегом. Под ногами хлюпало. Дома в свете бледного дня напоминали сценические декорации из плохо раскрашенного картона.
Уже второй человек упоминает Егора Фаворина, – размышлял по дороге сыщик, стараясь держаться подальше от края тротуара. Из-под колес машин летела грязная жижа. – Наверное, стоит им заняться, присмотреться, что за человек. Та женщина, – гадалка, к которой могла обращаться Вероника Лебедева, – его соседка. Значит, живет с тромбонистом в одном доме. Интересное совпадение! А вдруг, обнаружится связь? Нужно поближе познакомиться с жильцами дома, в котором обитает Фаворин!
Этим Артем и занимался последние дни.
Забавный дом, надо признаться. И жильцы забавные. Больной старик Альшванг, занимающий самую большую квартиру; старая актриса с сыном; студенты-арабы; роскошная женщина Изабелла Юрьевна, которая, похоже, занимается «древнейшим ремеслом»; скучные супруги Авдеевы; печально известный музыкант Егор Фаворин, через стенку с которым действительно проживает дама, весьма похожая на цыганку, – Динара Чиляева.
Все жильцы в нормальных взаимоотношениях друг с другом, если не считать ругани между Буланиной и тромбонистом. Но господин Фаворин, видимо, в самом деле человек неуживчивый, конфликтный. Бывает… Иметь плохой характер – еще не преступление.
Пономареву показалось, что жильцы недолюбливают арабов. Все-таки, они чужие, пришлые люди. Бог знает, чего от них ждать! Хотя студенты стараются быть вежливыми, это у них плохо получается.
Однажды Артем наблюдал, как Берта Михайловна кормила у входа в подъезд полосатых котов.
– Здравствуйте, бабyшка! – с сильным акцентом произнес студент-араб, который входил в дом.
– Кто это бабушка? – взорвалась актриса. – Какая я тебе бабушка?
Ее взбесило, что молодой, красивый мужчина восточной внешности, посчитал ее старухой. Женщина остается женщиной в любом возрасте!
Студент не стал огрызаться или выяснять отношения, а молча юркнул в подъезд. Скорее всего, он уже не первый раз нарывался на недоброжелательность соседей, потому что уж очень поспешно ретировался с «поля боя».
Посторонние в театральном доме появлялись редко. В основном, незнакомые люди приходили к Динаре Чиляевой. Похоже, она действительно занимается гаданием, и это ее клиенты.
Глава 7
– Иди сюда, мой мальчик! – ворковала госпожа Буланина. – Иди сюда, мой сладкий! А то эти ужасные люди затопчут тебя своими сапогами!
Она схватила на руки полосатого Яшку, который едва не попал под ноги грузчикам, тащившим новый мягкий диван в квартиру номер четыре. В ней проживала Дина Лазаревна Чиляева, которая затеяла ремонт и полную перестановку мебели. Это, однако, не мешало ей принимать желающих узнать, какая судьба их ждет в ближайшем и отдаленном будущем.
Лариса топталась у подъезда, изображая нерешительную дамочку, которая хочет войти, но опасается, не окажется ли ее визит обременительным. Все-таки, ремонт у человека! А тут клиент назойливо лезет со своими проблемами.
– Делай бестолковый вид, – инструктировал ее Артем вчера в отделении милиции. – Пусть Дина Лазаревна расслабится, забудет о самоконтроле. Так будет легче у нее выведать все, что нам нужно.
Лариса была у Пономарева стажером, и он, после долгих раздумий, как же ему подступиться к «цыганке», остановил свой выбор на ней. Большие и чистые глаза девушки производили впечатление наивности и бесхитростности, а выражение лица говорило о простоте, граничащей с глупостью.
– Это именно то, что надо! – восхитился Артем, когда Лариса состроила умильную рожицу эдакой чудачки, которая едва помнит, как ее зовут. – Госпожа Чиляева вряд ли подумает, что ей стоит тебя опасаться. Болтай всякую ерунду, а потом, как бы невзначай, задавай вопросы. Вдруг, да и проговорится наша прорицательница?! А нам только этого и надо.
– И что, по-твоему, я должна ей говорить?
– Ну…ты же не просто так пришла, от нечего делать, а с определенной целью. Погадать! Узнать, что тебя ждет! Например, скажи ей, что у тебя двое мужчин, а ты никак не можешь выбрать, за кого из них выходить замуж. И один тебе нравится, и другой вроде ничего, вот ты и растерялась.
– Это я должна буду корчить из себя такую идиотку? – возмутилась Лариса.
Она была материалисткой, – ни в какие гадания, вещие сны, сверхъестественные силы и потусторонние голоса не верила и считала подобные вещи вздором и чепухой.
– Постарайся, ради дела, – строго сказал Артем. – Если я приду к Динаре и попрошу ее рассказать о ее клиентах, она меня пошлет к черту или еще дальше! И мы ничего не узнаем!
– Ладно, так и быть, попробую, – неохотно согласилась Лариса.
Она думала, что в отделе по расследованию убийств будет гораздо интереснее, а ей дают самые мелкие и сомнительные поручения. Видно, не доверяют. Даже стыдно рассказывать дома, чем она занимается! Ну, делать нечего, задание есть задание. И Лариса отправилась к указанному дому.
Теперь она стояла на пороге, и наблюдала, как грузчики, лениво переговариваясь, залезали внутрь мебельного фургона. Машина отъехала, и Лариса поняла, что ей пора идти. Как нелепо все это выглядит! Она вспомнила уговоры Артема и в очередной раз пожалела, что поддалась на них. Надо было просто идти к Динаре и разговаривать с ней официально, а не выдумывать весь этот маскарад!
Лариса глубоко вздохнула и робко нажала на кнопку звонка. Она затаилась, прислушиваясь к тому, что происходит за дверью. Непонятное чувство, похожее на страх, овладело ею. Если Динара действительно ясновидящая, ее не удастся обмануть.
– Что это? Неужели, я всерьез приняла все эти россказни о гадалках, цыганках, порче и сглазе? Как она может догадаться, зачем я пришла? Болтовня о чтении мыслей и прочей «хиромантии» никогда не производила на меня впечатления.
Дверь открылась легко и бесшумно. В темной прихожей, глядя на посетительницу огромными черными глазами, стояла женщина.
– Входите, – сказала она без лишних расспросов.
Видимо, у Ларисы на лице было все написано. Так что даже притворяться особо не пришлось.
– Вы Динара? – спросила девушка, мысленно посылая благодарность Пономареву за его дотошность.
Они хорошо отрепетировали реплики, и Ларисе не пришлось ничего выдумывать. А то в такой момент можно и не найти подходящих слов.
– Я Динара, – низким грудным голосом ответила хозяйка квартиры.
Ее черные, вьющиеся от природы волосы были приподняты вверх, откуда рассыпались по плечам густыми блестящими волнами. Черты лица были не то, что красивые, а необычайно выразительные, резкие и жгучие, – брови вразлет, длинные пушистые ресницы, высокий лоб, благородная линия щек, нос чуть с горбинкой и полные, накрашенные губы. Красный шелковый костюм – шаровары и просторная, ниспадающая складками туника, – превосходно шел к ней. Тяжелое золотое ожерелье с достоинством покоилось на мощной, высокой груди, кисти рук были унизаны золотыми же браслетами. На вид женщине можно было дать лет тридцать.
– Я… – Лариса почувствовала комок в горле, который мешал ей говорить. – Мне подруга дала ваш адрес. Она…
– Хорошо. Прошу сюда, – перебила ее Динара, открывая дверь в гостиную. – У меня ремонт, так что прошу простить за неудобства.
Лариса повесила пальто на вешалку из красного дерева и прошла в комнату. Темно-бордовые обои и синий ковер на полу создавали лиловый полумрак, в котором тонули несколько диванов, поставленных углом, низкий деревянный столик с гнутыми ножками и пара горок, полных мельхиоровых блюд, чаш и подсвечников.
– Присаживайтесь.
Лариса послушно села, мучительно соображая, что и как ей нужно делать.
Хозяйка спокойно уселась напротив и уставилась на посетительницу своими пронзительными, густо подведенными глазами. Она ни о чем не спрашивала, – просто ждала.
– Видите ли… – начала Лариса, чувствуя, что молчание подозрительно затягивается. – Моя подруга посоветовала… Вы ей очень помогли.
Цыганка молчала, продолжая смотреть прямо в лицо Ларисы.
Боже, я забыла, что мне говорить! – с ужасом подумала девушка, проклиная все на свете, и в первую очередь Пономарева, который заставил ее согласиться на этот дурацкий фарс. Ей хотелось вскочить и убежать, как можно дальше от этих горящих странным огнем глаз, из этой полутемной комнаты, в которой разлиты тревога и волнение.
Утро следующего дня выдалось солнечное. С крыш капало, снег на улицах таял, над Невой стоял золотистый туман.
Артем не успел войти в кабинет, как туда же ворвалась Лариса, необыкновенно красная, возбужденная и сердитая. Она закрыла дверь и в изнеможении прислонилась к ней спиной.
– Я тебя ненавижу! – простонала она. – Во что ты меня втянул?! Как ты мог? А еще милиционер, называется! Сыщик! Ты меня подставил! Какая же я дура! Я сама виновата! Не надо было соглашаться!
Артем опешил. Такой реакции он не ожидал.
– Что случилось? – спросил он, обнимая Ларису за плечи и усаживая ее на стул. – Что с тобой?
– Ты еще спрашиваешь? Вот, полюбуйся! – Девушка нервно рванула замок на сумочке и вытащила оттуда хороший кожаный кошелек. – Что это, по-твоему?
– Это? Кошелек!
Пономарев глупо улыбнулся. Он ничего не понимал.
– Правильно, кошелек! – завопила Лариса, и на ее глазах выступили злые слезы. – Пустой кошелек! Ты понимаешь? Пусто-о-ой!
– Подожди, подожди, – Артем встал и налил ей воды в пластиковый стаканчик. – Выпей и успокойся! Расскажи все по порядку.
Путаясь и сбиваясь, Лариса объяснила, что «проклятая цыганка» заставила ее выложить за «дурацкое гадание» все деньги.
– Она меня ограбила! Самым наглым образом! Выманила все, до копейки! – стенала Лариса, потрясая перед лицом Артема пустым кошельком. – Видишь?
– Вижу! Ты что, пьяная была?
– Я?! – Возмущению девушки не было предела. – Ты что? Ты с ней за одно?
– Лариса, успокойся! – прикрикнул на нее Пономарев. – Прекрати истерику! Можешь ты толком объяснить, что случилось?
– Я попросила ее погадать, как мы и договаривались, а она…
– Она гадала тебе?
– Ну да! Разложила карты, волос у меня вырвала зачем-то, – все, как положено.
– А что она говорила?
– Да много разного… Про то, что у меня тонкая душа, поэтому меня никто не понимает. Еще про то, что я сама не знаю, чего хочу. Потом…что у меня есть черный мужчина. А мой парень, Володька, как раз черноволосый! Тут я стала прислушиваться.
– И что же?
– Она говорила много, но все очень запутанно… бормотала и бормотала…
– Деньги ты ей сама отдала?
– Нет, конечно! То есть, я собиралась ей заплатить за гадание, но это уже потом, после… А тут она и говорит, мол, дай денежку, надо в нее волос завернуть. Я и дала. Потом она опять говорит, – дай денежку, надо между картами ее положить. Дальше – больше. То туда надо положить, то сюда! Пока у меня все деньги не кончились.
– Зачем же ты давала? – спросил Артем, с трудом удерживаясь от смеха.
– Так ведь гадание! Она говорила, – давай! – я и давала. А то бы она ничего говорить не стала. Я думала, она мне все вернет, когда…
– Понятно! Ты не спала, находилась в полном сознании, трезвая, умная, практичная женщина, которая ни во что не верит…
– Прекрати! – снова завопила Лариса, бросая кошелек Пономареву на стол. – Ты меня уговорил на эту авантюру? Ты и должен возместить мне ущерб. Это не шутки! Какая-то мошенница выманила у меня деньги, а ты смеешься?!
– Не она у тебя выманила, а ты сама ей отдала, добровольно – находясь в полном рассудке.
Лариса задохнулась от возмущения. Он еще ее же и обвиняет!
– Сама?! Да что…
– Погоди! Динара к тебе в сумочку лазила?
– Нет…
– Кошелек в руки брала?
– Нет…
– Деньги оттуда вытаскивала?
– Не вытаскивала, но это не имеет значения! Она меня заставила!
– Это как? Расскажи подробнее, пожалуйста! Я сейчас пройдусь по отделу, авось, удастся на новый холодильник набрать! Нужно использовать нетрадиционный передовой опыт.
– Может, она меня загипнотизировала? – растерянно спросила Лариса.
У девушки был такой несчастный, взъерошенный вид, что Артему стало ее жалко.
– Ладно, сколько у тебя было денег? Постараемся возместить. Все-таки, ты выполняла мое поручение, так что я тоже должен нести свою долю ответственности.
Больше всего в истории с Динарой его расстроило то, что он не приблизился к разгадке ни на шаг. Целью визита Ларисы было узнать у гадалки окольными путями, пользовалась ли ее услугами Лебедева, и если да, то что она хотела разрешить с помощью Дины Лазаревны. Может, она даже поделилась с ней, как женщина с женщиной, своим беспокойством. Эксперимент с Ларисой показал, что госпожа Чиляева не так проста. Черт знает, чем она занимается на самом деле?!
Раз этот номер не прошел, придется придумывать другой. Так или иначе, разговор с Динарой необходим. Но действовать второпях, как следует не подготовившись, не стоит.
Какой же подход найти к милейшей Дине Лазаревне? Возможно, сначала нужно поговорить с соседями, выяснить, что к чему. Но не в лоб, а осторожненько, с умом. Самый подходящий кандидат на собеседование, – старая актриса Берта Михайловна. Она сидит целыми днями дома, поговорить не с кем. Опять же жизненным опытом хочет поделиться, а никто не слушает. Пономарев знал, как находить общий язык с пожилыми дамами. Берта Михайловна! Вот кто расскажет ему о Чиляевой.
Старая актриса действительно была наперсницей живущих по соседству женщин, – в этом Пономарев не ошибся. Она всегда была дома, никуда не торопилась и могла выслушивать обстоятельства чужой жизни сутки напролет. Берта Михайловна умела расположить к себе людей. Самым ценным ее качеством было то, что она не имела привычки сплетничать: то есть с одной соседкой обсуждать другую. У старой актрисы было еще одно достоинство, весьма редко встречающееся в современном мире, – доброта. Даже ее единственный, за всю жизнь в театральном доме, конфликт произошел именно на этой почве. Сердобольная женщина жалела несчастных котят и подбирала эти «плоды греха» персидской красавицы Дианы и помойного Яшки, давала им приют, выхаживала, кормила полосатое племя, чем и вызвала недовольство соседей.
Но, как бы там ни было, а женщины продолжали бегать к ней со всем, что наболело. И госпожа Буланина, и даже жена инженера Авдеева.
Людмила Станиславовна Авдеева вызывала у Берты Михайловны чувство сострадания, смешанное с досадой. Жена инженера была высокой, несколько бесцветной блондинкой, с хорошей фигурой и правильными чертами лица. Она могла бы быть довольно привлекательной женщиной, если бы хоть немного следила за собой, – подкрашивалась, делала современную прическу и модно одевалась. Ничего этого Людмила Станиславовна себе не позволяла. Прямые волосы она забирала сзади заколкой во что-то непонятное – не то в дульку, не то в ракушку; белесоватые ресницы делали ее серые глаза невыразительными; даже красить губы она то и дело забывала. Одевалась Авдеева в какие-то длинные, бесформенные хламиды, обувь носила на низком каблуке, а таким вещам, как колготки, шляпки, зонтики и сумочки вовсе не придавала значения.
– Людмила Станиславовна, дорогая, – проникновенно говорила ей старая актриса за чаем. – Ну что вы так себя забросили? Посмотрите в зеркало! Вы же еще молодая, красивая женщина!
– Какая там молодость?! – вздыхала жена инженера, тоскливо глядя за окно, на почерневшие от сырости стены домов. – Мне уже тридцать шесть. Жизнь идет, однообразно и уныло, как осенний дождь… И ничего в ней нет, кроме сожалений. Даже детей, и тех нет.
Это и хорошо, милая, – думала про себя Берта Михайловна. – Ты, деточка, себе толку дать не можешь. Куда тебе детей? Зачухаешься с ними совсем!
– Ах, Берта Михайловна, во что превращается жизнь женщины, когда она не может осуществиться как мать?! – продолжала свое Авдеева. – В такой жизни нет ни смысла, ни цели! Одна только тоска…
– Милая Людочка! Цель и смысл жизни – вопрос философский; на него разные люди, настоящие гиганты мысли ответить пытались, не нам с вами чета! В чем он? Это для каждого по-разному. Вот моя жизнь уже к закату клонится. И в чем ее смысл, по-вашему? Ну, играла я когда-то в театре. Не то, что хотела, а то, что предлагали. Была веселая, красивая…нравилась мужчинам. Все это ушло. Знаете, о чем я вспоминаю, перебирая в памяти прошлое?
– О любви, наверное, – робко предположила жена инженера. – О славе. Вы же артистка! Вас когда-то вся страна знала!
Берта Михайловна отрицательно покачала головой.
– Об упущенных шансах, деточка! Каждому человеку дается эта возможность, – быть счастливым. Да не все этим пользуются. И находят тому тысячи причин и оправданий. Вот ко мне недавно один журналист приезжал, предлагал написать мемуары. Я же со многими известными артистами и режиссерами была знакома, многих выдающихся людей встречала… Но я отказалась. Бесполезная это вещь, – перебирать облетевшие листья и засушенные цветы!
Старая актриса вздохнула и достала из потемневшей от времени серебряной шкатулки сигарету. Людмиле Станиславовне она курить не предлагла: та была противницей «вредных привычек».
– Я бы о другом книгу написала, – сказала она, закуривая.
– О чем же?
– Как люди не дают себе быть счастливыми!
– Ой, Берта Михайловна! Разве такое бывает? По-моему, каждый человек мечтает о счастье и стремится к нему.
– Это люди только так думают, – возразила старая актриса. – А на самом деле…как только жизнь предоставляет им шанс, они пугаются и находят сотни оправданий, почему они не могут им воспользоваться! Что только не идет в ход, – и религия, и мораль, и совесть, и мнение окружающих, и чужие судьбы, и «непреодолимые препятствия», и «плохие обстоятельства»! А счастье не любит ждать долго…
– Вы хоть сына вырастили от любимого человека! – с завистью сказала Людмила Станиславовна.
– Ну и что? Да, вырос Николай! Сколько я настрадалась, пока подняла его на ноги. У меня репетиции, спектакли, поездки, – а его девать некуда. То болеет, то грустит… Он до сих пор меня простить не может! Говорит, что я украла у него детство. Что он по чужим людям рос, материнского тепла и ласки не видел! Чужой человек вырос, – он меня не понимает, я его. Так и живем, как соседи по коммунальной квартире. Николай до сих пор не женат, – и в этом он меня обвиняет. Дескать, не привык он к семье, не проникся ее духом, – теперь вот и свою создать не может! Ах, да что говорить…
Берта Михайловна махнула рукой, закуривая вторую сигарету.
– И насчет любимого человека… Колин отец был известным кинорежиссером, у него была своя жизнь, в которой нам с сыном места не оказалось. Ну, а я гордая была. Вот и разошлись наши пути навсегда! Я даже не знала, что он умер: спустя несколько лет одна знакомая сказала. Всю жизнь я сама себя обманывала, тешилась фантазиями, что у меня какая-то необыкновенная любовь была, и что я ее предать не смею, а потому все остальные мужчины для меня не существуют. А теперь и вспомнить нечего! Никому не посоветую брать с меня пример.
– Как же узнать этот шанс? – недоверчиво спросила жена инженера. – Неужели, он и у меня есть?
– Конечно, есть! Бог вам для счастья все дал, – красоту, ум, здоровье, – а как вы этим даром распоряжаетесь?
Людмила Станиславовна задумалась. Красивой женщиной она себя не считала, особого ума тоже не было, – это уж Берта Михайловна преувеличила, для поднятия духа, – а вот на здоровье действительно жаловаться не приходилось. Кроме бессонницы и простуд ее ничего не беспокоило. А какие это болезни? Это так, – нервы шалят. От неудавшейся личной жизни.
– Семью дети украшают, – сказала она со вздохом, – а у нас с мужем их нет. Вот Володя и потерял ко мне интерес! Наши отношения совсем разладились… Мы даже спим порознь.
– Это не дело, – покачала головой Берта Михайловна. – Знаете, как моя бабуля покойная говорила? Как бы вы с мужем ни ссорились, ни дрались, – а спать в одну постель ложитесь! Ночь – самый искусный дипломат.
– Не все так просто, – возразила жена инженера. Видно было, что семейные отношения серьезно ее беспокоят. – Я не волную его, как женщина. А кроме постели, нас, оказывается, ничего не связывало. У него свои интересы, у меня свои. Мы смотрим в разные стороны!
Людмила Станиславовна подумала о том, что, в сущности, их с Володей даже секс по-настоящему не объединял. Вечно ей приходилось унижаться, чтобы привлечь к себе супруга, – приставать к нему с поцелуями, ласками…буквально навязывать себя. Как только она перестала это делать, так их интимная жизнь и сошла на нет.
– Я вообще его раздражаю, – пожаловалась она. – Одним своим присутствием! Ему все не нравится, – как я мою посуду, стираю, хожу по квартире, разговариваю! Мы никуда не ходим вместе и к себе никого не приглашаем. Нам даже разговаривать не о чем!
Авдеева заплакала, вытирая тыльной стороной ладони слезы. Ей было неловко, что она так распустила себя перед соседкой. Но ведь надо же выплеснуть накопившуюся боль! Хоть перед кем-нибудь! Иначе она съест изнутри, сожжет…
– Знаете что, Людочка? – решительно начала старая актриса. – Вам необходимо в корне изменить свою жизнь! Измените все, – прическу, одежду, работу, манеру поведения, наконец! Все! Даже мысли!
– Мысли? – жена инженера улыбнулась сквозь слезы. – Как это?
– Вот что вы о себе думаете? Что вы несчастная женщина, что муж вас не любит, что ваша жизнь не удалась… Ведь так?
Авдеева кивнула. Именно так она и думала, лежа долгими ночами без сна и давясь слезами. Ей уже тридцать шесть, а все самое лучшее проходит мимо! Когда-то они с Володей были нужны друг другу, у них были теплые, доверительные отношения… Куда все это делось? А, главное, почему?
Женщины еще долго обсуждали, как теперь вести себя Людмиле, и выпили за разговором не одну чашку чая.
Домой госпожа Авдеева вернулась окрыленная и твердо решила, что начнет переворот в своей судьбе с работы. Давно пора сменить скучную должность «инспектора отдела кадров» на что-то более перспективное!
Глава 8
В кабинете Касимова все было устроено по высшему разряду, – помпезная мебель из красного дерева, шторы из шелка, точечные светильники на подвесном голландском потолке. Стильно и шикарно! Артем оценил и положение хозяина, и отдал должное его вкусу. Пожалуй, Павел Васильевич мог заинтересовать Веронику Лебедеву не только своими деньгами и связями.
– Я вас слушаю, молодой человек, – устало произнес Касимов, опускаясь в кресло. – Право, не знаю, смогу ли вам помочь. Я уже все рассказал вашему сотруднику, который приходил недели три назад.
– Давайте построим нашу беседу так: я буду спрашивать, а вы отвечать. Согласны?
– Давайте.
На лице чиновника не отразилось ничего, кроме смирения перед необходимостью.
– Какие отношения у вас были с артисткой оперетты Лебедевой? – выпалил Артем, не спуская глаз с Касимова.
Он решил играть перед Павлом Васильевичем роль грубого, недалекого «мента», которого не стоит опасаться. Авось, чего-то господин чиновник да и не учтет! Он умен, хитер и дьявольски проницателен, – это Пономарев понял сразу, как только увидел Касимова. Такого стреляного воробья на мякине не проведешь!
– Любовные, – без тени улыбки ответил хозяин кабинета. – Я собирался жениться на Веронике Кирилловне. И она дала мне свое согласие.
Это что-то новенькое! – подумал Артем. – Судя по всему, Лебедева вступать в брак с кем бы то ни было не планировала. А Касимов утверждает обратное. Интересно!
– Вы уверены? – на всякий случай переспросил он.
– Что значит, уверен ли я?! – возмутился Касимов. – Я вам не мальчик, господин…э-э…
– Пономарев! – подсказал оперативник, ничуть не смущаясь.
Так и должен вести себя нахальный, невоспитанный сотрудник милиции, «настоящая ищейка», – гнуть свою линию, невзирая на лица и чины.
– Я вам не мальчик, господин Пономарев, – строго повторил Павел Васильевич.
Ему хотелось «поставить на место» зарвавшегося молодчика. Что он себе позволяет, в самом деле?!
– Простите, господин Касимов, но я вынужден повторить свой вопрос.
Павел Васильевич, борясь с желанием вышвырнуть нахального оперативника за двери, заерзал в кресле. Однако, нужно было что-то отвечать.
– Вероника Кирилловна колебалась, не скрою, – сказал он. – И это понятно. Ее артистическая карьера не сочеталась с семейными обязанностями. Но…мы договорились. Если бы не…
Голос Касимова предательски дрогнул. Он встал, налил себе воды и сделал пару глотков.
– Смерть Вероники обрушилась на меня так неожиданно… Может быть, она меня и не любила. Она была такой беззащитной перед лицом этого жестокого мира! Я хотел служить ей опорой, сделать все, чтобы ее талант мог расцвести во всей полноте! Видимо, я не годился ей в мужья, я ее не заслуживал… И судьба отняла у меня это последнее утешение.
Лицо Касимова исказилось гримасой боли, губы побледнели. Он достал из кармана таблетку и положил ее под язык. Его взгляд блуждал, руки мелко дрожали.
– Вы кого-нибудь подозреваете? – спросил Артем немного спустя, когда краски жизни вернулись на лицо хозяина кабинета.
Павел Васильевич отрицательно покачал головой.
– Кого я могу подозревать? Веронику не любили в театре, но… неприязнь – слишком шаткий мотив для убийства, согласитесь.
– А ревность? У вас…были интимные отношения с Лебедевой?
– Да. Один раз… После того, как я сделал ей предложение.
– У Лебедевой были другие мужчины?
– Откуда я знаю?! – взорвался Павел Васильевич. – Я думал, что нет, но… Точно сказать не могу. Разве о женщине можно знать что-то наверняка?
– А где вы были вечером и ночью двадцать шестого ноября?
– Вы что… – задохнулся от возмущения хозяин кабинета. – Вы меня хотите в это впутать? Я… Меня не было в городе! Двадцать пятого я уехал в Москву, а когда вернулся…
Он махнул рукой в сторону графина с водой. Артем налил и подал. Касимов с трудом проглотил воду, в изнеможении откинулся на спинку кресла, ослабляя узел дорогого галстука.
– Когда вы вернулись?
– Двадцать седьмого! Это можно проверить… Я вам не Отелло, молодой человек! Я немолодой, влиятельный государственный чиновник, и я пока что в своем уме. Убивать Веронику, даже застав ее с другим мужчиной, я бы не стал. Это варварство, лишать человека жизни из-за того, что его поступки вам не по душе!
Артем кивнул. Он был того же мнения.
– Вам что-нибудь говорит такое имя, как Аврора Городецкая?
– Абсолютно ничего! – выдохнул Павел Васильевич, потирая сердце. – А кто это?
– Победительница конкурса красоты.
– Меня не интересуют подобные шоу! – отрезал Касимов. – За кого вы меня принимаете? Я давно вышел из того возраста, когда пускают слюни при виде голых женских ног! Веронику я любил, – за ее голос, за ее неординарный, редкий талант! Я не рассматриваю женщин исключительно как постельную принадлежность или домашнюю обслугу. И то, и другое я легко могу себе позволить в любой момент! Вы мне верите?
Артем Пономарев верил. Тем более, что у Касимова было алиби. Прежде, чем идти на беседу, сыщик это проверил. А спросил так…чтобы вывести хозяина кабинета из равновесия. Теряя самообладание, люди проговариваются, выдают себя. С Павлом Васильевичем этого не произошло. Возможно, ему действительно нечего скрывать.
Впрочем, Касимову не обязательно было убивать Веронику Лебедеву собственноручно. Он мог нанять киллера, – средства позволяли. Но как тогда быть с Авророй? К тому же, Пономареву еще не приходилось стакиваться с киллером-маньяком.
Скорее всего, Павел Васильевич Касимов ни при чем.
Госпожа Чиляева долго смотрела вслед Ларисе. Странная посетительница! «Цыганке» и в голову не пришло, что это специально подосланная женщина, которая должна была кое-что у нее выведать. Но поведение посетительницы вызвало недоумение.
Вообще, ремесло ясновидящей оказалось далеко не таким простым, как казалось. Приходили какие-то подозрительные люди, что-то пытались выяснить, добивались каких-то собственных целей… Наговорить всякой ерунды и выманить деньги у таких, как эта простодушная девица, для Динары труда не представляло. Но не все оказывались такими перепуганными и растерянными. Иные сами норовили обвести ясновидящую вокруг пальца. В основном, конечно, люди побаивались черных глаз Дины Лазаревны и вели себя скромно. Женщин приводили к гадалке личные проблемы, или проблемы их детей, а мужчины появлялись крайне редко, и то не по своей инициативе, – их тащили за собой матери и жены.
От легкомысленной, симпатичной студентки пединститута Дины до «ясновидящей Динары» пролегал непростой путь.
Читать бесплатно другие книги:
