Когда тебя настигнет судьба Глайнс Эбби

Посвящается всем читателям, кто пережил раш-краш[1]

Благодарности

Я благодарна своему мужу Кейну, который, пока я писала эту книгу (и все другие книги тоже), терпел беспорядок в доме, нехватку чистой одежды и перепады моего настроения.

Благодарна своим драгоценным детям, которые питались хот-догами, пиццей и кукурузными хлопьями, потому что я запиралась у себя в кабинете и писала эту книгу. Обещаю наготовить им много вкусной горячей еды.

Спасибо Элизабет Рис, Отумн Халл и Коллин Гувер за то, что они читали и критиковали этот роман. Благодарю вас за помощь, дорогие мои!

Спасибо Саре Хансен, которая придумала для американского издания книги такую чудесную обложку. Сара замечательный друг. Я люблю ее. А еще с ней всегда можно отлично провести время. Поверьте, я знаю.

Джейн Дистел – самый крутой агент в литературном мире. Я ее обожаю. Да, вот так просто. А еще огромное спасибо моему агенту по иностранным правам Лорен Абрамо, она проделывает невероятную работу, чтобы распространить мои книги по всему миру. Она – бриллиант чистой воды.

Раш

Тринадцать лет назад

Кто-то один раз стукнул в дверь и, не дожидаясь ответа, тихо прошел в комнату. У меня заранее от жалости ныло сердце. Мама уже звонила по пути домой, она рассказала о том, что сделала, и заявила, что теперь ей просто необходимо выпить пару коктейлей с друзьями, чтобы снять стресс. В нашей семье обязанность успокаивать Нэн лежала на мне. Мама не могла справиться с такой трудной задачей. Ну, или так она сказала по телефону.

Я сидел в бинбэге в углу комнаты – там было мое укромное местечко. В этом доме без своего тайного места никак не обойтись. Если у тебя не было места, где спрятаться, ты наверняка получал по полной.

– Раш! – позвала меня Нэн и икнула.

Она плакала.

– Я здесь, Нэн, – отозвался я и встал.

Рыжие кудряшки Нэн прилипли к мокрым щекам. Она смотрела на меня своими огромными грустными глазами, и ее нижняя губа дрожала. Я подумал, что никогда не видел у Нэн счастливых глаз. Мама уделяла ей внимание только тогда, когда надо было ее нарядить и отвести кому-нибудь напоказ. Все остальное время Нэн никто не замечал. Никто, кроме меня. Я делал все, чтобы она почувствовала себя желанным ребенком.

Нэн перестала всхлипывать и прошептала:

– Я его не видела. Его там не было.

Я прекрасно знал, о ком идет речь. Маме надоело слушать, как Нэн постоянно спрашивает о своем отце, и она решила отвезти ее к нему познакомиться. Жалко, что она мне об этом не сказала. Я бы тоже поехал. У Нэн было такое несчастное лицо, что у меня непроизвольно сжались кулаки. Если бы я встретился с этим человеком, я бы ему точно расквасил нос да еще полюбовался бы, как у него хлещет кровь.

– Иди ко мне.

Я притянул к себе свою маленькую сестренку. Она обхватила меня за талию и крепко ко мне прижалась. В такие моменты я даже дышал с трудом. Мне было так больно за Нэн. Мой отец хотя бы проводил со мной время, и я знал, что нужен ему.

– У него есть другие дочки. Две. И они… Они красивые. У них волосы как у ангелов. А их мама разрешает им играть во дворе. Они носят кроссовки. Ходят в них прямо по грязи.

Нэн завидовала детям, которые ходят в кроссовках по грязи. Наша мама считала, что ее дочь должна всегда быть нарядной и опрятной. У Нэн никогда не было спортивной обуви.

– Они не могут быть красивее тебя, – ответил я, потому что сам искренне в это верил.

Нэн шмыгнула носом и отошла на шаг. Она посмотрела на меня своими зелеными глазищами и сказала:

– Они красивее. Я их видела. Я видела фотографии на стене, с мужчиной и двумя девочками. Он их любит… А меня – нет.

Я не мог соврать Нэн. Она была права. Он ее не любил.

– Он тупой придурок. У тебя есть я, Нэн. Обещаю, так будет всегда.

Блэр

Настоящее время…

Пятнадцать миль от города – как раз то, что надо. Никому из Самита не придет в голову ехать в такую даль в аптеку. Ну разве только девятнадцатилетней девушке, если ей надо купить кое-что, о чем не должны узнать ее знакомые. В Самите, штат Алабама, что ни купи в местной аптеке, об этом уже через час знают все. Особенно если ты не замужем и покупаешь презервативы… или тест на беременность.

Я положила тест на прилавок, не поднимая глаз на продавщицу. Просто не могла заставить себя на нее посмотреть. Страх и чувство вины – совсем не то, что я могла позволить незнакомому человеку увидеть в моих глазах. Я не поделилась этой новостью даже с Кейном. Три недели назад я вырвала из своего сердца Раша, и после этого постепенно моя жизнь снова вернулась в привычное русло. Теперь все свое время я проводила с Кейном. Это было нетрудно. Он ничего у меня не выпытывал, но, если мне действительно хотелось о чем-то поговорить, терпеливо слушал.

– Шестнадцать долларов пятнадцать центов, – сказала продавщица.

По ее голосу я поняла, что она не удивлена, а, скорее, мне сочувствует. Любая девушка на моем месте постыдилась бы покупать такое. Продолжая смотреть на пластиковый пакет на прилавке, я протянула продавщице двадцать долларов. В этом пакете был ответ, которого я ждала и боялась. Не обращать внимания на задержку в две недели и притворяться, что ее вообще нет, конечно, легче. Но я должна была знать ответ.

– Ваша сдача три доллара восемьдесят пять центов.

Я взяла сдачу из ее руки и, пробормотав «спасибо», сгребла со стойки пластиковый пакет с тестом.

– Надеюсь, все обойдется, – тихо проговорила продавщица.

Я подняла голову и увидела ее полные сочувствия карие глаза. Вряд ли я могла когда-нибудь еще встретить эту женщину, но в тот момент она мне помогла. Хотя бы ненадолго я почувствовала себя не такой одинокой.

– Я тоже, – сказала я, развернулась и пошла к выходу.

Пройдя два шага под жарким летним солнцем к стоянке, я посмотрела на свой грузовичок и увидела Кейна. Он стоял, прислонившись к водительской двери. Руки скрестил на груди, серую бейсболку с надписью «Университет Алабамы А» надвинул на глаза.

Я остановилась. Смысла врать не было. Кейн знал, что я приехала сюда не за презервативами. А значит, оставался только один вариант. Я не видела глаз Кейна, но понимала, что он обо всем догадался.

Я сглотнула комок, который застрял у меня в горле еще утром, когда я села в свой грузовик и поехала за город. Теперь об этом, кроме меня, знала не только незнакомая продавщица в аптеке, но и мой лучший друг.

Усилием воли я заставила себя пройти вперед. Кейн будет задавать вопросы, а я должна буду ему отвечать. Последние недели он был рядом и заслужил такое право. Вот только как ему все объяснить?

В паре футов от Кейна я остановилась. Хорошо, что бейсболка затеняла его лицо. Мне было легче с ним говорить, когда я не видела по его глазам, что он обо мне думает.

Мы стояли и молчали. Я хотела, чтобы Кейн заговорил первым. Но когда прошло, как мне показалось, несколько минут, я поняла: он ждет, что первой заговорю я.

– Как ты узнал, где я? – наконец спросила я.

– Ты ведь живешь у моей бабушки. Как только ты уехала, она сразу мне позвонила и сказала, что ты вела себя странно. Я волнуюсь за тебя, – ответил Кейн.

Слезы щипали мне глаза. Я не собиралась плакать, я уже выплакала все слезы. Вцепившись в сумочку с тестом на беременность, я расправила плечи:

– Ты за мной поехал.

Это был не вопрос.

– Естественно. – Кейн тряхнул головой и отвернулся, как будто рассматривал что-то в стороне. – Блэр, ты хоть собиралась мне рассказать?

Собиралась ли я ему рассказать? Я не знала. Так далеко я не загадывала.

– Я еще не уверена, что есть о чем рассказывать, – честно ответила я.

Кейн снова мотнул головой и невесело усмехнулся:

– Не уверена? Значит, ты притащилась сюда из города, потому что не уверена?

Он злился. Или ему было больно? Но я не дала ему повода ни для того ни для другого.

– Вот сделаю тест, тогда буду уверена. У меня задержка. Вот и все. Не понимаю, почему я должна тебе об этом рассказывать. Тебя это не касается.

Кейн медленно повернул голову и снова посмотрел на меня. Потом поднял руку и сдвинул бейсболку со лба. Тень больше не закрывала его глаза, и я увидела в них изумление и боль. Лучше бы я этого не видела. Это было даже хуже осуждения.

– Ты серьезно так думаешь? После всего, через что мы прошли?

То, через что мы прошли, осталось в прошлом. И Кейн тоже. Мне пришлось через многое пройти уже без него. Пока он веселился в старших классах школы, я боролась за то, чтобы моя жизнь не рассыпалась в прах. С какой стати он считает себя обиженным? Я медленно начала закипать от злости и посмотрела Кейну в глаза.

– Да, Кейн. Я так думаю. Я вообще не понимаю, о чем ты. Через что мы с тобой прошли? В детстве мы были лучшими друзьями, потом стали парой. А когда заболела моя мама, ты мне изменил, просто потому, что тебе надо было с кем-то трахаться, а я не могла больше уделять тебе время. За мамой я ухаживала одна. Никто мне не помогал. Потом мама умерла, и я уехала. Когда я вернулась домой с разбитым сердцем, ты был здесь. Ты оказался рядом, хотя я и не просила об этом. Да, я благодарна тебе, но это не перечеркивает того, что было в нашем прошлом. Это не оправдывает то, что ты бросил меня, когда я в тебе нуждалась больше всего. Так что извини, но сейчас, когда мой мир вот-вот опять уйдет у меня из-под ног, ты не будешь первым, к кому я обращусь за помощью. Ты еще этого не заслужил.

Я тяжело дышала, по щекам потекли слезы. Черт, я же не хотела плакать. Решительно сделав шаг вперед, я попыталась оттолкнуть Кейна и схватилась за ручку дверцы. Мне надо было уехать из этого места. Уехать от Кейна.

Он продолжал стоять, привалившись спиной к грузовику.

– Отойди! – крикнула я.

Я ожидала, что он начнет со мной спорить, но Кейн неожиданно подчинился. Я забралась на водительское место, бросила сумочку на пассажирское сиденье, потом завела грузовик и выехала со стоянки. Я видела, что Кейн остался на том же месте, только немного отодвинулся, чтобы я могла сесть в машину. Он стоял, уткнув взгляд в землю, как будто там были написаны ответы на все его вопросы. Я отвернулась, в тот момент мне было не до него. Хотелось поскорее уехать подальше от этой аптеки.

Может, мне не стоило говорить Кейну все это. Может, следовало оставить свою обиду глубоко внутри, там, где я хранила ее все эти годы. Но было уже поздно сожалеть. Что сделано – то сделано. Просто он выбрал не самый лучший день, чтобы давить на меня.

К его бабушке я вернуться тоже не могла. Кейн наверняка ей позвонил и все выболтал. Всей правды он не знал, но все-таки знал достаточно. Выбора у меня не было, и я решила сделать тест в туалете на станции техобслуживания. Все плохое со мной уже случилось, так что бояться было нечего.

Раш

Обычно звук набегающих на берег волн меня успокаивал. С детства я любил сидеть на террасе и смотреть на океан. Этот вид всегда помогал мне в трудные минуты, и жизнь не казалась такой невыносимой. Больше это не работало.

Дом опустел. Мама и… человек, которому я бы с удовольствием пожелал вечно гореть в аду, уехали три недели назад, как только я вернулся из Алабамы. Я был зол как черт, сломлен и совершенно себя не контролировал. Я пригрозил мужчине, который был женат на моей матери, что убью его, и потребовал, чтобы они покинули мой дом. Я не хотел видеть их обоих.

Надо было позвонить маме, но я еще не мог заставить себя это сделать. Не мог ее простить, как ни пытался. Нэн заезжала несколько раз и умоляла меня поговорить с ней. Моя младшая сестра ни в чем не была виновата, но с ней я тоже пока не мог говорить. Она напоминала мне о том, что я потерял. О том, что я обрел лишь на мгновение, о том, что никогда и не надеялся встретить.

Громкий стук из глубины дома прервал мои мысли. К стуку добавился звонок. Я обернулся и понял, что кто-то ломится в дом. Какого черта? С тех пор как уехала Блэр, никто, кроме сестры и Гранта, ко мне не заглядывал.

Я поставил пиво на стол и встал. Кто бы это ни был, ему лучше иметь веские причины для того, чтобы заявиться ко мне без приглашения. Я прошел через весь дом к входной двери. Гостей я больше не принимал, так что с момента последней уборки Генриетты в комнатах был порядок. Оказалось, что сохранять его не так уж и трудно, если забыть о вечеринках и постоянных толпах народа. И еще я сделал неожиданное открытие, что так мне нравится гораздо больше.

Только я дошел до двери, как кто-то снова начал тарабанить. Я приготовился послать наглеца подальше, распахнул дверь, и слова застряли у меня в горле. Кого-кого, а этого типа я совсем не ожидал увидеть. Мы встречались всего один раз, и я сразу его возненавидел. И вот он стоял на пороге моего дома. Мне безумно хотелось схватить его за плечи и трясти, пока он не скажет мне, как она. Все ли с ней хорошо? Где она живет? Я молил Бога, чтобы она не жила с ним. Что, если он… Нет, нет, этого не могло быть. Она не могла так поступить. Только не моя Блэр.

Я опустил руки и сжал кулаки.

– Скажи мне только одно, – начал Кейн – парень из прошлого Блэр, а я стоял напротив него и никак не мог собраться. – Вы… – Он запнулся и после паузы с трудом договорил: – Вы… трахались?

Он снял бейсболку и провел пальцами по волосам. Я заметил, что у него усталое лицо и темные круги под глазами.

Сердце замерло у меня в груди. Я схватил его за плечо и тряхнул:

– Где Блэр? Что с ней?

– С ней все в порядке… То есть я хотел сказать… все нормально. Да отпусти ты меня, руку сломаешь! – Кейн вырвался из моей хватки. – Блэр жива и здорова. Она в Самите. Я не поэтому сюда приехал.

Тогда какого черта он прикатил? Нас ничего не связывало. Только Блэр.

– Когда она уехала из Самита, она была невинна. Совершенно невинна. Я был ее единственным парнем и все про нее знаю. Мы были лучшими друзьями с самого детства. А когда она вернулась, это была уже совсем не та Блэр, которую я знал. Она ничего не рассказывает, не хочет говорить об этом. Но я должен знать. Ты и она… Вы с ней… В общем, ты с ней трахался?

У меня потемнело в глазах. Я ничего не соображал, мог думать только о том, чтобы прибить его до смерти. Он переступил черту. Кто ему позволил так говорить о Блэр? Кто он такой, чтобы задавать подобные вопросы о ней или сомневаться в ее невинности. Он просто не имеет такого права, и все.

– Твою мать! Раш, брат, отпусти его!

Голос Гранта донесся до меня откуда-то издалека, как из тоннеля. Я видел только этого парня напротив и свой кулак, направленный ему в нос. Хлынула кровь. Кровь текла по лицу Кейна, а я стоял и смотрел на него. Будь оно все проклято, я хотел кому-то пустить кровь.

Две руки обхватили меня со спины и оттащили назад. Кейн схватился за нос, в глазах его стоял ужас. Ну, не в двух глазах, а только в одном. Второй сразу начал заплывать.

– Что ты ему сказал? – спросил у меня из-за спины Грант.

– Попробуй только повтори! – заорал я, когда увидел, что Кейн открыл рот.

Я не мог позволить ему говорить о ней так. То, что было между нами, было выше этой грязи. Кейн вел себя так, будто я испортил Блэр. Она была невинна. Она была чиста. Его слова ничего не меняли.

Гранту пришлось сильно напрячься, чтобы удержать меня от броска на Кейна.

– Лучше вали отсюда. Я не смогу его долго держать. У него мышечной массы фунтов на двадцать больше, чем у меня, так что это не так легко, как кажется со стороны. Беги скорей, придурок. И больше не возвращайся. Тебе еще крупно повезло, что я тут оказался.

Кейн кивнул и, пошатываясь, побрел к своему грузовику. Злость начала понемногу отступать, но я еще не остыл. Мне хотелось отделать его так, чтобы из его головы вылетели все мысли о том, будто Блэр вернулась в Алабаму уже не такой совершенной, какой была прежде. Он не знал, через что ей пришлось пройти. Через какой ад ее заставила пройти моя семья. Как он вообще посмел волноваться за нее? Блэр был нужен только я.

– Если я тебя сейчас отпущу, ты успокоишься или погонишься за ним? – спросил Грант и немного ослабил хватку.

– Я спокоен, – сказал я, высвободился из его хватки и вцепился обеими руками в перила, сделав несколько глубоких вдохов.

Боль вернулась с новой силой. Мне удалось загнать ее внутрь, но этот говнюк разбередил мои раны. Я вспомнил ту ночь. Ночь, которую никогда не забуду, которая навсегда оставила след в моем сердце.

– Можно мне спросить, что тут произошло, или ты мне тоже морду раскроишь? – спросил Грант, держась на безопасном расстоянии.

Грант был моим братом во всех смыслах этого слова. Наши родители поженились, когда мы были еще детьми, а это достаточный срок для того, чтобы между нами укрепились братские отношения. Пусть даже с тех пор моя мать успела дважды сходить замуж, Грант все равно был моей семьей. Он знал достаточно, чтобы понять – причиной стычки стала Блэр.

– Бывший парень Блэр, – не глядя на Гранта, ответил я.

Грант откашлялся.

– Хм, так, значит, он приехал сюда, чтобы позлорадствовать? Или ты избил его, потому что он когда-то ее касался?

И то и другое. Ни то ни другое. Я тряхнул головой.

– Нет. Он явился сюда и начал спрашивать о нас с Блэр. Совал свой нос не в свое дело и задавал тупые вопросы.

– Ага, ясно. Ну, тогда за дело. Что ж, он свое получил. У чувака глаз заплыл и нос наверняка сломан.

Я наконец выдохнул и повернулся к Гранту:

– Спасибо, что оттащил меня от него. Я просто сорвался.

– Да ладно, чего там. Пойдем лучше врубим игру и выпьем пива.

Блэр

Могила мамы была единственным местом, куда я могла пойти. Дома у меня больше не было. К Бабуле Кью я вернуться не могла: она была бабушкой Кейна и он мог ждать меня у нее. Хотя мог и не ждать. Возможно, я и его от себя оттолкнула.

Я села возле могилы мамы, подтянула колени к подбородку и обхватила их руками.

В Самит я вернулась потому, что мне больше некуда было возвращаться. И вот теперь пришла пора уезжать. Я не могла остаться в этом городе. Моя жизнь вот-вот должна была сделать резкий поворот, а я не была готова к переменам. Когда я была маленькой, мама водила нас с сестрой в воскресную школу при баптистской церкви. Я вспомнила отрывок из Библии, который нам там читали, о том, что Господь никогда не посылает нам больше испытаний, чем мы можем вынести. Теперь я начала думать, что это для тех, кто ходит по воскресеньям в церковь и читает на ночь молитвы. Потому что Господь не пропустил ни одной возможности дать мне под дых.

Жалость к себе – плохой помощник. Я не собиралась жалеть себя. Мне надо было пройти через это испытание. Я всегда понимала, что не останусь у Бабули Кью надолго. Хотя мне и было там хорошо, и Кейн помогал мне проживать один день за другим, я знала, что все это временно. Знала это с самого начала, как только вселилась в комнату для гостей. У нас с Кейном была целая история за спиной, и я не собиралась воскрешать ее. Пришла пора двигаться дальше, а я, как и три недели назад, так и не решила – куда ехать и что делать.

– Мамочка, мне так тебя не хватает. Я не знаю, что мне делать, и мне не с кем посоветоваться, – шепотом сказала я, сидя возле могилы на тихом кладбище.

Мне хотелось верить, что мама слышит меня. После того как погибла моя сестра-близнец, мы с мамой сидели здесь и разговаривали с ней. Мама говорила, что душа Валери на небесах, она смотрит на нас и может нас слышать. Если бы это было правдой.

– Я ужасно скучаю по вам. И я так боюсь одиночества, но… я совсем одна. И мне страшно.

Тишина – только ветер шелестел листьями.

– Однажды ты сказала мне, что, если я по-настоящему прислушаюсь, я услышу ответ в своем сердце. Я слушаю, мама, но… я совсем запуталась. Пожалуйста, подскажи мне, что делать дальше.

Чтобы не заплакать, я уткнулась подбородком в колени и закрыла глаза.

– Помнишь, ты говорила, что я должна честно рассказать Кейну о своих чувствах? Ты убеждала меня, что мне станет лучше, если я перестану держать это в себе. Ну вот, сегодня я высказала ему все. Теперь, даже если он простит меня, все уже никогда не будет как прежде. В любом случае, я больше не могу полагаться на него. Мне надо самой во всем разобраться. Только я не знаю – как.

Мне становилось легче просто оттого, что я могла спросить ее об этом. То, что ответа я не получу, не имело никакого значения.

Тишину нарушил резкий звук – кто-то захлопнул дверцу машины. Я оглянулась и увидела на стоянке дорогую машину. Слишком дорогую для этого городишки. Это была Бети. Она приехала в Самит. Приехала сюда, на кладбище…

Свои длинные каштановые волосы Бети затянула в хвост на затылке. Мы встретились взглядом, и она улыбнулась. Я не могла пошевелиться – боялась, что мне это мерещится. Что Бети делает на кладбище в Самите?

– Как можно быть такой бестолочью и не взять телефон? Спрашивается, как я могла тебе позвонить и сообщить, что еду? А?

Я плохо понимала смысл ее слов, но сам звук ее голоса заставил меня подскочить и побежать ей навстречу.

Бети раскинула руки, и я бросилась ее обнимать.

– Не могу поверить, что ты здесь, – сказала я.

– Да уж, я тоже. Долгая была поездочка. Но чего не сделаешь ради тебя, а раз уж ты оставила сотовый в Розмари, по-другому я не смогла бы с тобой поговорить.

Мне хотелось все ей рассказать, но я не могла. Пока не могла. Мне нужно было время. Бети уже знала о моем отце. Она знала о Нэн. Но обо всем остальном… Я была уверена, что Бети об этом не знала.

– Я так рада, что ты здесь. Но как ты меня нашла?

Бети склонила голову набок и улыбнулась.

– Ехала по городу и высматривала твой грузовичок. Это оказалось нетрудно. Похоже, в этом городке только один светофор. Если бы мне пришлось встать на красный дважды, я бы грузовичок проморгала.

– Твоя машина здесь точно не осталась незамеченной.

– Это Джейса. Тачка – просто улет.

Они с Джейсом все еще были вместе. У меня сжалось сердце. Джейс напомнил мне о Розмари. А Розмари о Раше.

– Я бы спросила тебя – как ты, но, детка, ты стала похожа на ходячую вешалку. Ты хоть ела после Розмари?

Бети была права – одежда на мне висела. Меня постоянно подташнивало, так что о еде даже думать не хотелось.

– Эти недели выдались трудными, но я думаю, что пошла на поправку. Учусь жить дальше.

Бети посмотрела на могилу у меня за спиной. На обе могилы. Глаза ее стали грустными, когда она прочитала надписи на надгробиях.

– Никто не может отнять у тебя воспоминания. Они всегда с тобой, – сказала Бети и сжала мою руку.

– Я знаю. Я им не верю. Мой отец – лжец. Я никому из них не верю. Моя мама, она не могла сделать то, о чем они говорят. Если кого-то и надо во всем винить, так это отца. Он причинил всем боль. Не моя мама. Мама никогда и никого не заставила бы страдать.

Бети кивнула. Она крепко держала меня за руку. Мне стало легче оттого, что кто-то меня слушает и верит в невиновность моей мамы.

– Вы с сестрой были похожи?

Когда я в последний раз видела Валери, она улыбалась. Ее сияющая улыбка была лучше моей. У Валери и без брекетов были отличные зубы. И глаза у нее были ярче, чем мои. Но все считали, что мы – копия друг друга. Никто не видел разницы. Меня всегда это удивляло. Я прекрасно видела.

– Мы были похожи как две капли воды, – ответила я, потому что Бети не поняла бы, как было на самом деле.

– Не могу себе представить двух Блэр Винн. Вы с ней, наверное, разбили сердца всех парней в этом городе, – сказала Бети.

Я понимала, что она после вопроса о сестре хотела как-то поднять мне настроение. И я это оценила.

– Только Валери. Я с детства была с Кейном и никому не разбивала сердце.

В глазах Бети мелькнуло удивление, потом она отвела взгляд и откашлялась. Я ждала, когда она снова на меня посмотрит.

– Видеть тебя, конечно, здорово, и мы могли бы реально расшевелить этот городишко, но, вообще-то, я приехала сюда с конкретной целью.

Я могла это предположить, но пока не догадывалась, о чем она говорит.

– Хорошо, выкладывай.

– А мы можем поговорить где-нибудь за кофейком? – Бети нахмурилась и посмотрела в сторону улицы. – Ну хотя бы в этом «Дэйари К», если ничего другого тут нет. По крайней мере, я не заметила, пока ехала.

Среди могил Бети явно чувствовала себя некомфортно. Ничего удивительного. Это мне было уютно на кладбище.

– Да, конечно, – согласилась я и вернулась к могиле мамы за своей сумкой.

– Это и есть твой ответ.

Я даже подумала, что мне это мерещится – так тихо прозвучал голос. Когда я подошла к Бети, она улыбалась, сунув руки в карманы.

– Ты что-то сказала? – растерянно спросила я.

– Ты имеешь в виду, после предложения пойти в «Дэйари К»? – переспросила она.

Я кивнула.

– Да. Ты что-то прошептала сейчас?

Бети сморщила нос и нервно огляделась по сторонам, потом покачала головой:

– Нет… слушай, почему бы нам не убраться отсюда?

Бети взяла меня за руку и потянула к машине Джейса.

Я оглянулась на могилу мамы, и на душе у меня стало спокойно. Этот шепот был… Нет. Конечно нет. Я тряхнула головой и быстренько забралась на пассажирское сиденье, пока Бети силой не затолкнула меня в машину.

Раш

Был мамин день рождения. Нэн уже дважды звонила, просила связаться с ней. Я не мог. Она была на Багамах с ним. То, что произошло, никак на нее не повлияло. Она снова оставила детей разбираться с проблемами, а сама укатила, чтобы радоваться жизни.

В комнату вошел Грант с моим сотовым в руке.

– Нэн снова звонит. Сказать ей, чтобы оставила тебя в покое? – спросил он.

Эти двое враждовали, как самые настоящие брат и сестра.

– Нет, дай мне ее, – ответил я, и Грант бросил мне телефон.

– Нэн, – сказал я вместо приветствия.

– Ты собираешься поздравлять маму? Она уже два раза звонила, спрашивала, говорила ли я с тобой и помнишь ли ты о том, что у нее сегодня день рождения. Она действительно о тебе волнуется. Раш, не позволяй этой девице все разрушить. Ради всего святого, она же наставляла на меня пистолет. Пистолет, Раш. Она чокнутая. Она…

– Хватит. Больше ни слова. Ты ее не знаешь. Так что прекрати. Маме я звонить не буду. Не хочу слышать ее голос. Мне начхать, как она там развлекается и что ей подарили на день рождения.

– Ого, – сказал Грант, усаживаясь на диван с противоположной от меня стороны и закидывая ноги на оттоманку.

– Не могу поверить, что ты это сказал. Я тебя не понимаю. Не настолько же она хороша в…

– Стоп, Нанетта. Разговор окончен. Звони, когда я понадоблюсь тебе, а не ей.

Я нажал на сброс, швырнул телефон на диван и откинулся на подушку.

– Давай сходим куда-нибудь. Выпьем немного, с девчонками потанцуем. Забудь ты эту дурь. Все забудь, – сказал Грант.

За последние три недели он уже несколько раз мне это предлагал. Во всяком случае, начал предлагать, после того как я перестал крушить все вокруг и он почувствовал себя в относительной безопасности.

– Нет, – ответил я, не глядя в его сторону.

Не было смысла притворяться, будто я в полном порядке. Чтобы я был в порядке, мне надо было знать, что с Блэр все хорошо. Она могла не простить меня, могла больше никогда не взглянуть на меня, но я должен был знать, что ее раны зажили. Я должен был хоть что-то о ней знать.

– Согласись, я не совал нос в твои дела. Я не мешал тебе сходить с ума, орать на все, что движется, и хандрить. Ты не думаешь, что мне пора уже хоть что-нибудь узнать? Что случилось, когда ты поехал в Алабаму? Что-то же должно было там случиться. Ты вернулся другим.

Я любил Гранта как брата, но даже речи не могло быть о том, чтобы я рассказал ему о той ночи в отеле с Блэр. Она страдала, а я был в отчаянии.

– Я не хочу говорить об этом. Но я точно хочу уйти отсюда. Не могу больше сидеть здесь, пялиться на эти стены и вспоминать ее… Да, пойдем, – сказал я и встал.

Грант с готовностью подскочил, он явно обрадовался, это было видно по его глазам.

– Что выбираешь? Пиво или девочки? Или и то и другое?

– Громкую музыку, – ответил я.

Мне не нужны были ни выпивка, ни девочки… Я просто еще не был готов к этому.

– Поедем в город. Может, махнем в Дестин?

Я подбросил ключи от машины Гранту.

– Подходит, ты поведешь.

Звонок в дверь остановил нас обоих. Когда в последний раз у меня был незваный гость, все закончилось плохо. Это вполне могли быть копы – пришли арестовать меня за нанесение побоев Кейну. Как ни странно, мне было наплевать. Я ничего не чувствовал.

Грант, видимо, подумал о том же и, с тревогой взглянув на меня, сказал:

– Я открою.

Я снова сел на диван и положил ноги на кофейный столик. Мама ненавидела, когда я клал ноги именно на этот столик. Она купила его в одном из своих международных шоп-туров и распорядилась, чтобы его доставили в мой дом. Я внезапно почувствовал укол вины за то, что не позвонил ей, но быстро с этим справился. Всю свою жизнь я один заботился о ее дочери. Я делал все, чтобы эта женщина была счастлива, но теперь, со всем ее дерьмом, она не могла на это рассчитывать.

– Джейс, что случилось? Мы как раз уходим. Хочешь поехать с нами?

Грант отступил в сторону, пропуская Джейса в дом. Я не стал подниматься с дивана. Я хотел, чтобы он ушел. Глядя на него, я вспоминал о Бети, а Бети напоминала мне о Блэр. Джейс должен был уйти.

– Мм, нет, я просто… Мне надо с тобой поговорить.

Джейс сунул руки в карманы и переминался с ноги на ногу. Казалось, он готов в любую секунду рвануть за дверь.

– Валяй, – ответил я.

– Дружище, мне кажется, сегодня не самый лучший день для разговоров с ним. – Грант встал перед Джейсом и выразительно посмотрел на меня. – Давай, мы выдвигаемся. Джейс еще успеет тебе исповедаться.

Тут мне стало интересно.