Русская кровь Кулагин Олег
– Мыло экономить! А воду не жалеть. Ручей – вон за тем пригорком.
Действовал я в строгом соответствии с начальственными директивами. И в качестве полотенца был удостоен куска цветастой х/б ткани. Относительно чистого.
Почти всё было готово к трапезе.
Мы разместились на воздухе. Ксюша накрыла стол из потемнелых досок цветастой клеёнкой. Толстые чурбаки были вместо табуретов. Эмалированные миски и ложки из нержавейки смотрелись вполне цивилизованно. А в качестве главного предмета сервировки возникла даже хрустальная ваза с яблоками.
– Там в деревне – полно всякого барахла, – объяснила девочка.
Я кивнул, не вдаваясь в детали. Вряд ли хозяева оставили это по собственной воле. Но ничего страшного, если мы попользуемся…
Я в самом деле голодный, как волк. Едва усталость и волнение рассеялись – ощутил внутри жадную пустоту.
Готов слопать, что угодно! Даже Ксюшину стряпню!
К счастью, я ошибся. Приятно ошибся.
Разогретый на спиртовке суп оказался вполне приличным. Вдобавок, наша «повариха» щедро сдобрила его трофейной тушёнкой. Получилось даже жирновато. Зато сытно. Именно такой кормёжки и требовал мой обессиленный организм.
Вместо хлеба были сухари. Пару булочек, реквизированных у противника вместе с тушёнкой, приберегли на десерт. Но в общем, питание оказалось вполне здоровым и разнообразным. Имелся свежий лук, огурцы и несколько розоватых помидоров.
– Откуда такое изобилие? – спросил я, добавляя лука в тарелку с супом.
– В лесу много чего растёт, – хмыкнула Ксюша, – Грибы, ягоды…
– Картошка и помидоры, – добавил я.
Она пожала плечами:
– В округе – три деревни. Засадить огороды они успели.
– А по-моему – там один бурьян.
Ксения прищурилась:
– Конечно. Я ж не нанялась всё возделывать!
Вымачивая сухарь в тарелке с супом, она объяснила технологию:
– В Новых Полянах у меня растёт картошка. В Копаново – лук и огурцы. Липовка – дальше всего. Но туда я – только за яблоками.
– А как же вертолёты? И эти… на джипах?
– Я ведь в одном месте больше двух соток не обрабатываю. С воздуха незаметно. А патрули по задворкам особо не шастают.
– Умная девочка, – усмехнулся я, – Что ж ты сегодня так облажалась?
– А эти гады вне расписания притащились!
– Расписание? – удивился я, откусывая огурец.
– Конечно. И вертолёты, и патрули! У них же всё по графику. Раньше двух часов они не должны были там ехать!
– Интересно. Значит тебя таки вычислили…
– Глупости! Они меня не видели. Проехали мимо. Я и вылезла из кустов. А это урод оказывается сидел рядом и справлял нужду…
– Эй! – возмутился Инютин, – Мы, между прочим, здесь обедаем.
– Извиняюсь, – хмыкнула девочка, – Но из песни слова не выкинешь.
Подошло время десерта – приготовленного на спиртовке чая и булочек. Инютин пил без сахара. А мне Ксения выделила целых три куска. Себе положила два.
Инютин осуждающе покачал головой:
– Сахар – белый яд. Противоестественный для организма.
– Ничего, – отмахнулась девочка, – У нас этого «яда» ещё килограмм пять. Думаю организмы выдержат.
Я смолчал. Здоровый образ жизни – как раз то, что нам надо. Только, боюсь, отнюдь не сахар – главная угроза нашему здоровью.
После случая в Липовке, обязательно будут прочёсывать всю округу. Могут и сюда добраться…
Сделал маленький глоток. Закрыл глаза.
Аромат чая смешивался с ароматами хвои. И какие-то смутные тени оживали на дне памяти. Что-то тёплое, родное…
– Эй, Денис, – позвала Ксения.
Я вздрогнул.
– Что, чай не нравится?
– Нравится, – улыбнулся я.
– Натуральный цейлонский! У меня его десять пачек. На полгода хватит!
– А ещё можно заваривать листья черники… – вмешался Инютин.
– Угу, – кивнул я, отхлёбывая.
Всё таки странный он тип. Дочь рискует жизнью из-за каких-то яблок. А ему хоть бы хны. Сидит и рассказывает про правильные способы заварки.
– … не выше восьмидесяти градусов. Чтоб витамины сохранить.
Я пил вкусный чай и вяло поддакивал.
Не хотелось разрушать идиллию неуместными вопросами.
Так тепло и уютно за грубым столом с дырявой клеёнкой… И в гробу я видал всяких уродов с вышитыми «скорпионами». Отдыхать в гостях и беседовать о чем-то хорошем – может это и правильно, когда мир вокруг сходит с ума?
После сытного обеда и сладкого чая неудержимо потянуло в сон.
– Можно, я расположусь на травке за поленницей?
Инютин почесал затылок. А Ксения хихикнула:
– Вообще-то у нас здесь цивилизация. Имеется кровать – удобная! И даже матрац – мягкий!
От достижений мировой культуры грех было отказываться.
Тем более, что я уже успел приобщиться к местному комфорту. Мокрые кроссовки и джинсы развешены на бельевой верёвке. А сам я облачен в затрапезные брюки и домашние тапочки.
Мы вошли в избу. Изнутри она была лучше, чем снаружи. Дощатый пол чисто выскоблен. На столе – цветочки в фарфоровой вазе…
Я зевнул.
– Вот, – объявила Ксения, широким жестом указывая на деревянную кровать с ватным матрацем.
– Спасибо, – буркнул я и опустился на сказочное ложе. Думаю, мне бы сейчас и поленница показалась мягкой.
– До ужина будить не стану, – пообещала девочка.
– Здесь и ужин дают! – обрадовался я.
Опять зевнул. Укрылся одеялом. И кровать, словно ладью, понесло куда-то в уютный сумрак. «Интересно, как они её сюда дотащили?» – последнее, что отпечаталось в моём сознании…
Глава 7
Блестят на белой скатерти вилки и ложки. В зеркальном подносе отражается небо. Глаза разбегаются от еды и напитков. Но я ничего не трогаю. Мама велела ждать.
Скоро придут гости.
А пока у меня важное задание: отгонять птичек. Их много в саду – пронырливых воробьёв и другой весёлой мелюзги.
Вот особо рисковая пичужка уселась рядом с салатом.
Нет, нельзя! Это не для тебя. Мало я там, у тропинки, высыпал хлебных крошек?!
Смахиваю нахалку со скатерти. Отгоняю пару бессовестных воробьёв.
Громко хлопаю в ладоши. В радостном азарте бегаю вокруг стола. Я начеку. Мама будет довольна!
Какая-то тень мелькает сверху… Я растерянно запрокидываю голову.
Огромная чёрная птица снижается медленными кругами. Отрывистый резкий крик разносится над садом.
А я… я стою, как вкопанный.
Прости, мама. Я не смогу её отогнать…
Тёмные крылья заслоняют солнце.
Хочу позвать на помощь. Но воздух будто застывает в груди.
Гости уже начали собираться. Двое сидят за столом: бледные, неподвижные… Пристально смотрят и молчат. Говорить не могут. У обоих – перерезано горло.
Капли крови на белой скатерти сливаются в цифры: 321423…
Ночь за окном. В комнате – тусклый свет керосинки. Я сел на постели, утирая холодный пот. Кажется, я кричал во сне?
Повернул голову и обнаружил тёмную фигуру в углу.
Я вздрогнул.
Потом понял – ничего страшного. Всего лишь Инютин.
Он сидел на стуле перед экраном маленького телевизора. Телевизор не работал. Конечно, откуда здесь электричество… И зачем Инютин крутит рукоятку настройки?
– Что вы делаете? – пробормотал я.
Он обернулся и поднял палец:
– Сейчас новости будут…
Я непонимающе заморгал. Какие ещё новости?
– Эй, вы чего?
Инютин раздраженно отмахнулся.
Я встал, подошёл ближе. И увидел его лицо. Он улыбался, беззвучно шевелил губами и не сводил глаз с телевизора. В пустом экране отражался огонёк керосинки.
Я неуверенно кашлянул. Хозяин меня проигнорировал. Всё так же смотрел выключенный телевизор. Рядом с керосинкой в мёртвом экране отразилась моя искажённая физиономия.
До меня вдруг дошло…
Я резко попятился. С грохотом опрокинул колченогий табурет.
На шум из соседней комнаты возникла заспанная мордашка.
– Какого чёрта, – зевнула Ксения, – Нельзя ли потише!
– Да, потише, – пробормотал Инютин, – Если можно…
Я нервно улыбнулся:
– Извините, – и кивнул в сторону двери, – Ксения, выйдем на пару слов…
Она пробурчала что-то сердитое. Но, кутаясь в одеяло, заковыляла следом.
Между крон деревьев проглядывали звёзды. Ночь была ясная и холодная. Я поёжился, плотнее накидывая бушлат:
– Ксения, детка… ты только не обижайся.
– Я не детка, – зевнула она, – Давай без «трэша», ладно?
Занавеска на окне была чуть приоткрыта. И отсвет падал на её лицо. Особых эмоций оно выражало.
– Твой отец… У него, что… – я неуверенно крутнул пальцем у виска, – проблемы с головой?
– Он мне не отец, – улыбнулась Ксения.
– А кто? – округлил я глаза.
– Никто.
Я вздохнул:
– Даже так? И ты не боишься?
– Кого?
– Его! – рассерженно ткнул пальцем в сторону окна, – Он – псих! Смотрит новости по выключенному «телику»!
– Не кричи, – поморщилась девочка, – Если страшно – можешь спать на улице.
Развернулась и спокойно отправилась назад в избу.
Вот, дура! Хотя и я не лучше…
Поймал её за плечо:
– Ксения, извини… Может, он – милый человек…
Она дёрнулась:
– Да что ты вообще знаешь? У него вся семья осталась в Болхове. Понимаешь? Вся!
Я виновато кашлянул. Опять зияющие провалы в памяти.
– А что случилось в Болхове?
Она хмуро на меня глянула. И пробормотала:
– Откуда ты такой взялся?
– Уже говорил. Не помню.
Она махнула рукой:
– Иди спать, Денис.
Я смерил взглядом её замотанную в одеяло фигурку – тринадцатилетняя совсем взрослая женщина. И вдруг подумал: не так уж сильно я отличаюсь от Инютина…
– Ксения, а почему не разбудила меня к ужину?
– Пожалела. Ты дрыхнул, как младенец. И храпел, как бегемот.
Я усмехнулся.
Нет, не о том болтаем… – Ксюша, уходить надо.
– Я лично иду спать. А ты вали, куда хочешь…
– Может, и ушёл бы. Только не знаю дороги.
Она зевнула:
– Спроси у «скорпионов». Те подскажут.
– Не смешно. После того, что было в Липовке – всю округу поставят на уши. Рано или поздно…
– Не надо меня учить. Я здесь не первый месяц.
– Ты ведь умная. На что рассчитываешь?
Она молчала. Нервно мяла в руке ветку черники. Наконец спросила:
– Что случилось, Денис? Вчера ты не казался таким пугливым…
Я качнул головой:
– Вчера было не до этого.
Где-то протяжно крикнула птица. Я вздрогнул.
Ксения понимающе улыбнулась:
– Тебе приснился страшный сон, да? И враги мерещатся за каждым кустом. Со мной тоже так было. Раньше.
– Может сон. А может предчувствие… – кашлянул я, – Только надо сматываться. Чем скорее, тем лучше. И Инютина с собой прихватим. Он же не буйный…
– Никуда он не пойдёт, – вздохнула Ксения.
– Мне казалось, вы друг друга понимаете…
– Угу, – она хмуро кивнула, – Знаешь, зачем он каждый вечер таращится в телик? Он ждёт!
– Кого? – удивился я.
– Своих. Даже в лес пришлось тащить этот проклятый телевизор! В новостях должны объявить отмену военного положения. И тогда все вернутся… Он в это верит.
Холодный ветер зашевелил кроны сосен. Откуда-то выползли темные облака.
– Хватит мёрзнуть, – сказала девочка, – Пошли внутрь.
Я заглянул в окно. Инютин всё так же горбился на стуле у телевизора.
Я поднял воротник бушлата:
– Давай здесь поговорим… У меня столько вопросов.
– В избе теплее. А он… Ему сейчас все равно.
Мы вошли.
Фигура у телевизора осталась в той же позе. Ксения подняла с пола меховую жилетку и опять заботливо накинула на Инютина.
Поманила меня за собой.
Мы разместились в её комнате. Она забралась на кровать и закуталась поверх в ещё одно ватное одеяло. Мне достался драный, слегка изъеденный молью кожух.
– Тепло? – шёпотом уточнила Ксения.
– Ага. Слушай, а кто такие «скорпионы»? Это вроде милиции?…
Она хихикнула:
– Скажи ещё «автоинспекции»… Это личная охрана Фомина.
– Не знаю такого.
Она скривилась:
– Тот самый гад, которому всё здесь принадлежит.
– Что именно? – не понял я.
– Всё! – она сердито повысила голос, – Земля, лес… Блин, даже воздух и небо! Потому, что по небу летают его вертолёты!
– Это он людей выселил?
– Угу, – хмуро кивнула Ксения, – Он ещё добрый… Выдал компенсацию – двести долларов за каждый дом.
– Не густо.
– Мог бы вообще не платить. У него знаешь, какие связи в Международном Совете! И в правительстве… Сам Рыжий – его друг!
– А это кто?
Она засмеялась:
– Ну ты даёшь, Денис! А ещё Инютина в чём-то упрекал…
– Бог с ним, – отмахнулся я, – Ты главное, скажи: где нормальная жизнь? Куда нам отсюда дёрнуть?
– Нормальная жизнь? – удивилась она. И замолчала.
– Эй?
– Нет её, Денис… Нигде нет.
Ксения рассказывала.
А я сидел с закрытыми глазами. И представлял себе нашу избушку. Крохотную точку затерянную на бескрайних просторах… Вот выйдем мы отсюда. Двинемся через леса, поля. Через реки и горы. Под знойным степным солнцем. Или в сполохах северного сияния. Мы пройдём тысячи вёрст…
И везде будет так же дерьмово?
Да, и вопрос, далеко ли мы уйдём – без документов, в условиях военного положения…
– Эй, Денис, я тебя что, расстроила?
– Пустяки. Знаешь, Ксения… Иногда амнезия – чертовски приятная штука.
Она пожала плечами. Я вздохнул:
– Раньше мечтал вернуться домой. А сейчас – не уверен…
– … А я раньше в Москве жила.
– Это заметно.
– Правда? – встрепенулась она.
– Ну… ты так ловко оприходовала бумажник у того «скорпиона».
Ксения фыркнула.
– Вообще я только год жила в столице. Когда отца перевели. А до этого – пол-России объездили по всяким гарнизонам…
– У тебя отец – военный?
– Угу.
– И где он сейчас?
– Не знаю… Я его три года не видела. С тех пор, как начались бомбёжки.
Читать бесплатно другие книги:
