Наперекор судьбе Винченци Пенни

– Ты уловила? Такой… такой сексуальный.

– Да. Хотя и одет ужасно.

– Ужасно. Я подумала: наверное, это означает…

– Возможно. Правда, еще не факт. Они не все…

– Никакая француженка не позволит, чтобы ее муж ходил на работу и в прочие места одетый как чучело, – уверенно заявила Адель.

– Может, у него есть невеста?

– Не думаю. А ты? В любом случае мы должны…

– Я спрошу папу. Маму нельзя, она догадается. Она никогда…

– Нет, но он и ей понравился.

– Откуда ты знаешь?

– Она ему рассказала, что я старшая. Из нас двоих.

– Какое абсолютно чрезвычайное преимущество.

– Я знаю. Венеция, я просто чувствую, что он… что он…

– Важный? – подсказала Венеция.

– Да. Очень важный.

– Барти, дорогая… – Его голос, донесшийся из кабинета, настиг ее в коридоре.

– Да, Уол.

– Барти, можно тебя на пару слов?

У Барти сжалось сердце: она знала, о чем будет их разговор.

– Мне… трудно об этом говорить, – признался Оливер, откидываясь на спинку большого кожаного вращающегося кресла. – Ты присаживайся, дорогая. Присаживайся. Дело в том…

Барти молча села, решив ни в коем случае не помогать ему.

– Селия говорит, что ты отвергла ее предложение работать в нашем издательстве.

– Да. Да, это так. Я сказала бы и вам, но вы уезжали.

– Да, знаю, знаю. Проблема не в твоем отказе. Селия очень опечалена.

Барти вдруг рассердилась. У Селии не было никакого права чувствовать себя опечаленной. Эмоции вообще были здесь неуместны. Вопрос касался дела, а не семейных отношений. Барти так и сказала Оливеру.

– Барти, боюсь, это не совсем верно, ты не находишь?

Барти пристально смотрела на него:

– Почему же? Это вполне верно.