Убить босса! Седов Б.
КОПЫ ВНЕ ЗАКОНА
Изумленная Сандра обернулась.
Столик, за которым она сидела всего минуту назад, унесло в глубь кафе потоком огня, а лежавшая на нем белоснежная скатерть сгорела в одно мгновение, словно его бросили в топку мартеновской печи.
Ноги не слушались, но девушка, превозмогая слабость, побежала к крыльцу здания, в которое недавно вошли сначала русский, а потом так понравившийся ей толстяк со своим напарником.
Вокруг выли сирены, к пожару на улице Парадиз мчались брандмейстеры и, наверняка, полиция.
Сандра посмотрела на три машины, стоявшие перед входом. Она посмотрела на них с жалостью и страхом. Если лимузин Мартынова хуже выглядеть не стал, то похороненные под обломками оба джипа представляли собой унылое зрелище.
Он спросил, что сейчас будет делать Мартенсон, пронеслось в голове девушки. Больше таких вопросов он, наверное, задавать не станет… Выживи, а?.. – и ей самой до конца не было понятно, к кому она обращается.
Бежать по лестницам на тридцатый этаж занятие само по себе утомительное, бежать же по задымленным лестницам – невыносимое.
Четыре года тренировок в спортивных залах ФБР создали неплохую базу для подобных восхождений, но ей ни разу ещё не приходилось тренироваться в таких условиях.
Сандра преодолевала этаж за этажом, стремясь увидеть кого-нибудь из тех двоих, кто стал ей за эти дни и часы близок и понятен. Увидев перед глазами табличку «25 Level»[5], она вдруг сломалась и заплакала. И теперь каждый шаг ей приходилось делать, борясь не только с дымом, но и собой.
На площадке 29-го этажа она увидела детективов. Спутник Чески стоял на коленях перед распростертым напарником.
Безумными глазами она посмотрела вверх, и всюду, куда достигал её взгляд, видела трупы…
Револьверы полицейских лежали с вывернутыми барабанами, рядом с напарником толстяка валялся автомат, с которым тот, вероятно, и вел последний бой.
Три, пять, шесть, семь… Семь тел, среди которых чернокожих было не меньше половины, свисали с лестничных перил, лежали вниз головой на ступенях…
– Господи Боже… – прошептала Сандра, обес-силенно становясь на колени возле молодого полицейского.
– Он прикрыл меня, – отрешенно сказал Мак-Куин. – В меня стреляли, а он в последний момент меня прикрыл… Он поступил как напарник… Меньше года до пенсии, а он меня прикрыл…
У Сандры защемило сердце. Тот, кто ей нравился, убит. И тот, кого она боготворила, как мужчину, тоже, наверное мертв.
– Зачем все это?.. – прошептала она и склонилась лицом к своим коленям.
– Хватит ныть, сукины дети, тащите меня вниз… – раздалось над её ухом, и от знакомого дребезжания этого голоса ей вдруг стало жутко.
Она подняла голову и увидела детектива Чески, который пытался дотянуться до своей шеи рукой, но никак не мог этого сделать, потому что рука была прострелена. На второй его руке сидел МакКуин.
– Шеф?..
– Тащите вниз, я сказал, – еле слышно повторил Чески. – Я и сейчас не хочу успеть к обвалу небоскреба…
– Шеф, вы же…
– Ты решил, что меня прикончили? – уточнил Чески.
– Ну да, – подтвердил Сомерсет.
– По-твоему, если человек лежит с закрытыми глазами, значит, он непременно мёртв? Как фамилия твоего преподавателя по медицинской подготовке в полицейской академии?
На Сомерсета без смеха нельзя было смотреть: он сиял от радости, но сказать напарнику, что счастлив видеть его живым, не мог, не было сил; ему хотелось поблагодарить Бога, но он забыл местонахождение адресата.
– Я к лестнице отлетел и головой ударился, – хрипел Чески, пытаясь нащупать на затылке результат столкновения с бетоном. – Меня как будто из розетки выключили, чёрт побери… Попробуй, парень, имея вес почти триста фунтов, прыгнуть спиной вперед и удариться головой о стену!
Сандра и МакКуин глупо улыбались.
– Накаркали, шлюхи, – зло проговорил Чески, дотянувшись до раны, когда его подняли на ноги.
– Какие шлюхи? – смеясь сквозь слезы спросила Сандра.
– Я лежал в кровати, а рядом две проститутки вязали шарф… С двух концов, – объяснил он, рассматривая алую от крови ладонь. – Надо было шарф надеть перед выездом из Нью-Йорка, Мак-Куин, надо было…
Сандра притянула его голову к своим губам и поцеловала в лоб.
– Потерпи минут… двадцать, все будет хорошо.
– Да тут двадцатью минутами, детка, не отделаешься, – уверенно заявил Чески. – Двадцать лет в полиции и – ни одного выстрела. Ни одной царапины… ни одной погони… Не тряси меня, Мак!..
Прижав его руку к своей груди, Сандра подставила ему плечо. Этот мужчина был ничуть не хуже Мартынова. Ему бы о «скорой помощи» молить, а он смеется, кажется, над всеми…
– Вы не знаете, где Мартынов? – спросила она.
Чески расхохотался.
– Хорошая девочка всегда должна задавать хорошие вопросы! – закончив смеяться, он скривился от боли. – Где сейчас Мартынов, она спрашивает… Вам ли не знать, милая, что сейчас Мартынов может лететь, как капитан Америка, по небу, а может закладывать динамит под Chrysler Building, может играть в боулинг в соседнем с Paradise зале, а может идти спасать свои десять миллионов долларов…
– Какие десять миллионов? – в один голос спросили МакКуин и Сандра.
– Так, проехали… Ну, что напарник Сомерсет МакКуин, дать тебе телефон, чтобы ты позвонил своим начальникам в отдел внутренних расследований?
– Как? – изумилась Сандра.
– А вам почем знать, что это такое? – отчего-то вскипел племянник сенатора.
– У меня есть TV, – огрызнулась она. – Так ты – крысолов, парень?..
МакКуин решил не обращать больше на неё внимание. Эта девушка его раздражала. Он подхватил Чески покрепче и заговорил так, чтобы напарник понял – он, Сомерсет МакКуин, не лжет:
– Сэр, если вы думаете, что я способен писать какие-то отчеты после того, как вы спасли мне жизнь… Вы мне как отец, Генри Чески, но… но вы самый настоящий козёл, коль скоро пытаетесь всучить мне телефонную трубку!
– Даже если бы и всучил, у тебя ничего бы не вышло, – Сандра произнесла это негромко, но МакКуин ее услышал и встрепенулся:
– Это почему же?
Чески неожиданно снова расхохотался, несмотря на боль. Впрочем рана на шее его не так уж и беспокоила – пуля прошла по касательной, задев лишь кожу. Он больше страдал от одышки и неудобства передвижения.
– Потому что я не позволила бы вам передать детектива Чески кому бы то ни было.
– Это как бы вы мне не позволили? – зло прошипел МакКуин.
– Я – агент ФБР, и теперь это не ваш клиент.
У Чески подломились ноги, из-за чего все как по команде сели на ступени.
– Твою мать, – только и смог выдавить детектив. – Обложили…
Улыбка сошла с его лица, а что касается МакКуина, так тот просто потерял дар речи.
– Никто никого не обкладывал, – проговорила Сандра. – Я проходила стажировку в Бюро вместе с несколькими десятками будущих агентов. Каждого из нас направили по программе оперативного внедрения в различные организации, не состоящие под прицелом Бюро. Мы должны были собирать информацию, которую от нас требовали инструкторы, руководство же компаний понятия не имело, что их новые сотрудники – будущие агенты ФБР. Ты меня почти раскрыл, Генри… Я, действительно, не Сандра Эрикссон, легенда не требовала мощной проверки, стажеры были в безопасности, поэтому реноме лепилось на скорую руку…
– Иначе говоря, вы вовсе не агент ФБР, – победоносно заключил МакКуин.
– Формально вы правы, но если я, наконец, получу доступ к телефону и наберу один из известных мне номеров, то вам будет все равно, кто я – агент ФБР или всего лишь стажер. Последствия окажутся совершенно идентичными.
– Не пытайтесь меня убедить, что у вас не было ни единого шанса позвонить, – МакКуин выглядел более настойчивым, чем был на самом деле. – У вас была куча возможностей.
Взять, к примеру, бесконтрольное пребывание в кафе напротив…
– Да, я не хотела звонить.
– Справа – Бюро, слева – крысолов. У тебя, Генри Чески, замечательная компания, – пробормотал старший детектив и с удовольствием подставил лицо девушке, пытавшейся вытереть с него грязь своим платком. – Ну, а мне-то вы позволите сделать один звонок?
Не дожидаясь ответа, он вытащил из кармана трубку и некоторое время искал в книжке нужный номер. Девушка пыталась рассмотреть, какие цифры высветились на табло, но Чески предусмотрительно прикрыл телефон ладонью.
– Мистер Мартенсон, вас беспокоит детектив полиции Нью-Йорка Чески. Во-первых, хочу сказать, что рад слышать, что вы живы. Во-вторых, предлагаю встретиться и поговорить. Да, да… я знаю, что вам сейчас не до разговоров… Да, я знаю, что у вас дела! Ваши дела дымятся над моей головой! Мне известно о десяти миллионах, о вашей вражде с Малкольмом, и о том, чем вы занимались последние трое суток. Что?.. Нет, больше это никому не известно. Давайте, поступим так: вы назначите мне встречу, которая состоится через час. В любом месте Вегаса. Но только без трюков с рыбным заводом в Бруклине. Я приеду один, обещаю.
– Где он? – спросила девушка, когда Чески отключил связь.
– На внешней лестнице здания. Над нами обвалилось три этажа, спуститься по нашей лестнице у него не получилось. У меня вопрос: что будем делать дальше? У каждого из нас круг обязанностей, выйти из которого означает оборвать карьеру. Поэтому я хочу знать, что каждый из вас собирается делать сразу после того, как мы выйдем из здания. С Мартыновым я встречусь обязательно, и вы мне не сможете помешать. Но я думаю о том, что будет после, после!
МакКуин прислонился спиной к стене и размазал по лбу копоть, после чего стал похож на кочегара, выбравшегося из преисподней наверх, чтобы покурить.
– Моё расследование не дало никаких результатов, могущих иметь оперативный интерес для отдела внутренних расследований, – проговорил он, глядя куда-то в сторону. – Проверка показала, что к делу о хищениях улик детектив Чески не причастен. Что же касается событий в Лас-Вегасе… Лично мне мой отчет представляется таким образом: идя по следу Мартынова, мы сбились с пути, растеряли ориентиры и, вследствие слабой информированности, подоспели к офису «Хэммет Старс» в тот момент, когда в нем бушевал пожар. Однако нами и тут была совершена ошибка, поскольку Мартынова мы не видели, зато на нас было совершено нападение банды нью-йоркского наркоторговца Мохани Джексона, который в момент нашего появления силами своей группировки вел вполне реальный бой с людьми Малкольма. Вероятно, это был криминальный передел собственности в Вегасе… По существу мне более нечего добавить, поскольку руководителем расследования дела Мартынова был детектив Чески, с него и спрос. Что касается расследования по делу Чески, то я полагаю его законченным, если же у руководства есть иное мнение, то я прошу отстранить меня от данного дела, поскольку я… поскольку я испытываю к этому человеку чувство привязанности и глубокого уважения и объективно разрешать вопросы по делу более не могу. Это всё.
Они встали и спустились ещё на несколько этажей. Девушка по-прежнему поддерживала Чески, и в глазах её стояли слезы. По молчанию детективов она понимала, что теперь настала её очередь говорить, но у нее ком в горле стоял от волнения, и она заговорила лишь тогда, когда дым начал рассеиваться, и навстречу им стали подниматься пожарные.
– Что касается меня, – пробормотала она, справившись, наконец, со своими чувствами, – то… Я думала, что хорошо знаю людей. И эта уверенность жила во мне до тех пор, пока на третий день моего присутствия в «Хэммет Старс», в Нью-Йорке, не появился Эндрю Мартенсон, советник президента…
Замолчав, она вдруг посмотрела на МакКуи-на.
– Знаете, мне сейчас проще составить отчет, подобный вашему, чем сказать правду. И отчет этот будет гораздо короче, чем ваш, поскольку я стажер, и спрос с меня мал. Итак… – начала она, но прервалась, поскольку внизу их встретили несколько человек в форме, которым МакКуин вынужден был показать значок и крикнуть: «Мы – полицейские!».
– Итак, я работала в офисе и появление Мартенсона видела. Он прошел к себе в кабинет, но я не придала этому значения, поскольку в тот момент представления не имела, кто он такой. Его пропустила охрана, поэтому я решила, что он из числа сотрудников. Ситуация начала проясняться позже, когда я поняла, что нахожусь в логове преступного синдиката… Через полчаса нагрянула банда какого-то негра, и мистер Мартенсон повел себя мужественно. Я сообщила ему, что я агент ФБР…
– Ты сообщила ему? – изумился Чески.
– Ты как ребенок, Генри, – огорчилась девушка. – Как с таким наивом можно работать в полиции? Конечно, он не знал, кто я! Он до сих пор не знает, но лучше будет, если все, кроме него, будут считать, что он спасал агента ФБР! Банда стала нас преследовать, и он возил меня с собой, не желая подвергать опасности. Сейчас я спущусь вниз и покину вас на время… А с другого конца города позвоню руководителю стажировки, мистеру Хаккеру Вот и всё.
– Несколько моментов, – заметил Чески. – Во-первых, почему вы с Мартенсоном не связались с ФБР сразу, когда покинули здание на 10-ой авеню в Нью-Йорке? Что вам помешало? Этот вопрос тебе зададут в первую очередь. Девушка улыбнулась.
– У меня была возможность позвонить дважды. Но в одиннадцать утра, телефон мистера Хаккера молчал, а во второй раз, в семь вечера, я звонила дважды: Хаккеру и его заместителю Брэдлоу. Но мне и тут не повезло.
– Кто тебе поверит? – хохотнул МакКуин. – Агент ФБР звонит начальникам, а они не отвечают? Вот почему, оказывается, Америка так беззащитна перед терроризмом… До них не дозвониться!
– Во-первых, я не агент, а стажер и могу не знать всех телефонов ФБР, нам было велено связываться только с руководителями стажировки. Но многим известно, что в одиннадцать Хаккер всегда на корте, а в семь он со своим заместителем в бассейне.
– Ловко, – похвалил Чески. – Однако, выслушав этот бред комиссия по расследованию задастся вопросом: как связаны воедино Мартенсон, банда Джексона и Малкольм?
– Генри, не лучше ли об этом спросить Джексона, Мартенсона и Малкольма, ни с одним из которых на эту тему я не разговаривала? Пусть найдут кого-нибудь из них и спросят! И, признаться, я была в таком шоке… Если бы руководители сообщили мне (скажу я на комиссии), что отправляют меня на стажировку не по программе общего курса, а в логово международных преступников… нет-нет, Хаккеру это не понравится. Думаю, он обяжет Брэдлоу придумать что-нибудь за меня.
– И последний вопрос, третий.
– Ты меня утомил, Генри…
– Как тебя зовут?
– Мэгги.
ЭПИЛОГ
Через пару месяцев после описанных выше событий детектив Генри Чески ушел на пенсию по выслуге лет. Событие это было отмечено в участке с большой помпой. Участок гудел, как растревоженный улей. Счастью полицейских не было предела, однако когда на следующий день Чески не вышел на работу, в коридорах, кабинетах и даже камерах стала чувствоваться какая-то пустота. Словно жил в большом нормальном доме псих, который будоражил всех жильцов, и вот когда, наконец, психа спровадили, выяснилось, что жизнь без него стала серой и обыденной. Никто не отпускал едких острот, не слышалась громкая речь, и даже лейтенант Кросби, человек, относившийся к переменам стоически, чтобы не сказать – наплевательски, стал немногословен и суров.
Чески в участке больше не было, где он и чем занимается, никому не было известно до той поры, пока в отпуск, во Флориду, не съездил один из детективов, Ремингтон.
– Вы не поверите, – говорил он копам в баре за бутылкой пива сразу по выходе из месячного отгула, – но я видел Чески в Майами. Наш ворчун и ерник заправляет страховой компанией и в ус не дует! Я не знаю, где он взял деньги, ведь совершенно очевидно, что на выходное пособие и пенсию полицейского страховую компанию не приобретешь, но Чески там за президента и теперь мешает жить не нам, а своим подчиненным, коих у него не меньше сотни. Как думаете, сколько нужно бабок, чтобы открыть свою страховую компанию?
По единодушному мнению собравшихся потребовалось бы не менее миллиона. Можно было говорить ещё, но утром снова начиналась служба, а это означало, что время сплетен миновало.
– А видели бы вы, какая рядом с ним девочка-блондинка… – сообщил под конец Ремингтон. – На месте Хью Хефнера я бы тотчас предложил ей сотню-другую за фотосессию в Playboy!
– Девочка-блондинка?! – воскликнули разом копы. – А ты не перебрал лишнего? Седина в висках, а всё туда же!.. Какая девка согласится иметь дело с Чески?!
Они так и разошлись по домам, сочтя недавнего отпускника лгуном и выдумщиком.
А между тем, все обстояло именно так, как засвидетельствовал Ремингтон. Вышедший на пенсию детектив Генри Чески организовал свою страховую компанию, заручившись поддержкой адвокатской конторы «Смит и сыновья». Поддержка носила чисто организационный характер, поскольку на остальное у бывшего детектива средства имелись и, как выяснил комиссионер конторы, немалые, – что-то около миллиона долларов.
Что касается Мэгги Осборн, недавнего стажера ФБР, то она к величайшему облегчению своего руководства заявила о невозможности работать в Бюро. Если верить ей на слово, а директора ФБР устроило именно слово, то она оказалась не готова к резким поворотам событий и рассчитывала на меньшие стрессы при выполнении заданий. Как известно, такое отношение к работе не совсем приемлемо для агентов ФБР, а потому Мэгги разошлась с этим ведомством легко и просто. Вскоре она уехала из Нью-Йорка, и никто не брал на себя труд выяснить, куда и с какой целью…
Глубокой осенью 2006 года начальник отдела РУБОП города Новосибирска Роман Метлиц-кий получил странное приглашение из Соединенных Штатов. Его приглашал в гости старый детдомовский друг Дима Верещагин. Поскольку поездка намечалась за счет старинного друга, устроившегося в Америке, по-видимому, неплохо, Роман принял приглашение с радостью, решив потратить отпускные дни с пользой для духа и тела. Через неделю, оформив визу, он сел в
Москве в кресло «Боинг-767» и через восемь часов оказался на земле пионеров Запада. Разыскивая в толпе встречающих знакомое по памяти, покрытое веснушками лицо Верещагина, Мет-лицкий едва не впал в ступор, когда среди счастливых американцев увидел мужчину лет сорока, небольшим, с табличкой в руках «МЕНТ ПОГАНЫЙ».
Верещагиным тут не пахло, но, прочитав надпись и разглядев, кто с таким невозмутимым видом его встречает, Метлицкий бросил сумку на пол, сел на неё и расхохотался.
Среди воров и ментов нет привычки обниматься и жать руки друг другу, однако это был, кажется, не тот случай…
Через некоторое время Мартынов знакомил Метлицкого с подчиненными и приговаривал:
– Генри Чески, президент. Хороший парень, но язык его когда-нибудь погубит. Мэгги Чески, его жена, рекомендую как мастерицу в приготовлении жаркого. Она наш… этот… чёрт бы побрал эту должность… чтобы выговорить её, брат Метлицкий, нужна пара бутылок «Пшеничной»… вот! – Special Projects Production Manager… кажется.
Метлицкий рассмеялся:
– Ответственная за спецрекламу, короче, да? – и шагнул к Маше: – Здравствуйте. Этот мерзавец и вас тут устроил?
– Он всех тут устроил, – выталкивая из-за спины Костю, одетого в джинсовый костюм, рассмеялась Маша. – Поздоровайся с другом семьи, курьер!
Метлицкий сжал руку мальчишки и почувствовал в ней силу. Так обычно жмут мужчинам старше себя пацаны, уверенные в могуществе отца и своем будущем.
– Он тут всех устроил! – продолжая смеяться, повторила Маша, вид которой позволил Мет-лицкому понять, как выглядят счастливые женщины. – Генри у него президент, сын – курьер, жена – вице-президент, а сам он ничего не делает, а только ходит в спортивный клуб учить боксу малолеток!
– Он и раньше не перетруждался, – хмыкнул Метлицкий.
– Не скажи, брат, – возразил Андрей. – Двенадцать лет кедры валить… Я вперед всех их вместе взятых пенсию себе заработал. Однако оставим пустые разговоры – не опрокинуть ли нам по стопке за встречу?
– В три-то часа дня? – усомнился Чески.
– Вот видишь, Метлицкий, – огорчился Мартынов, – насколько невыносима эта страна. Здесь выпивка до семнадцати часов считается моветоном. Но нас-то эти традиции стороной обошли, верно? Пойдем в офис, мне нужно тебе многое рассказать…
Они так и просидели вдвоем за столиком в тени деревьев, наполняя и осушая стаканы с виски. Метлицкий смотрел в лицо Мартынова и пытался понять, что все эти месяцы вело этого человека по жизни. Десять миллионов долларов, женщина, долг, честь?.. Не найдя ответа, он не выдержал.
– Ты мне одно объясни, Андрей. – Видимо, оставалось все-таки нечто, что тревожило его если не как мужика, то как милиционера. – Зачем ты таскал будущую жену этого отставного копа по всей Америке? Ты рассказывал мне два часа, я дал зарок не досаждать мелочными расспросами, но не задать этот вопрос не могу. В тебе что, настолько сильна ответственность за людей, которых ты приручаешь?
Мартынов посмотрел куда-то в сторону и искренне рассмеялся.
– Ты хороший мент, Метла, ей-богу, хороший! Но вы, менты и прокуроры, сами же учите нашего брата не повторять ошибок! Чем дольше с вами общаешься, тем больше набираешься уверенности в том, что правильные пацаны свидетелей не убивают! Убивают отморозки! А умные пацаны свидетелей берегут и лелеют! Сандра… вернее, Мэгги – она единственный свидетель того, что если я и нарушал закон, то исключительно из соображений самообороны и гражданской ответственности!
– Как ты договорился с ФБР?
– Очень просто. ФБР – не ФСБ. С ним, действительно, можно договориться. Я передал им письма с точным указанием деятельности «Хэммет Старс» за последние пять лет. Да за эту информацию они отвязались бы не только от меня, но ещё и выпустили бы всех пленников тюрьмы на Гуантанамо, попроси я их об этом!
– Значит, письма, действительно, были? – изумился Метлицкий. – Да ты на самом деле опасный человек, Мартынов!..
Андрей допил остатки в стакане и задумчиво посмотрел в сияющее влагой дно.
– Писем не было, Метла. Я их потом написал. Точнее, даже не я, поскольку писать ровно я не умел никогда в жизни. Для этой цели мне пришлось найти не стареющего душой патриота учителя Эдвардса и за пару сотен попросить его сочинить пяток текстов под диктовку. Старый мерзавец обозвал меня Гансом, но с работой справился блестяще.
Между тем к их столику направлялся, посматривая на часы, президент страховой компании Чески. Он выпивал только после работы, наверное, именно поэтому и заслужил пенсию после двадцати лет безупречной службы…
В истории этой остался ещё кое-кто, не рассказать о ком означало бы нарушить законы жанра.
Детектив отдела внутренних расследований Сомерсет МакКуин в настоящее время является напарником детектива Джордана из 125-го участка, что на 11-й Западной улице. Он уже почти сошелся с этим юрким малым, подозреваемым в «крышевании» восьми магазинов, и всякий раз, когда дело доходит до написания очередного отчета, Сомерсет вспоминает детектива Чески. Он сравнивает его с новым визави, пытаясь понять, чем эти двое похожи друг на друга. Не находит – и с чистой совестью начинает стучать по клавишам клавиатуры. Грязных копов, по мнению племянника сенатора МакКуина, Сомерсета, в полиции быть не должно…