Хоббит и Гэндальф (Глаз дракона) Суслин Дмитрий

Глава одиннадцатая ПОИСКИ ГЭНДАЛЬФА

Нужно сказать, что наш мистер Бэггинс сильно воодушевился после всего случившегося. Воодушевился и воспрянул духом. В сердце его крепко поселилась надежда. Надежда, что он сможет выручить друга из беды. О том, что он должен расправиться с драконшей, Бильбо совершенно забыл. Вернее не забыл, а просто отодвинул эту мысль на задний план. А если сказать еще точнее, то хоббит рассуждал следующим образом.

– Если я сейчас свяжусь с Веннидеттой, – говорил он сам себе, – то совершенно неизвестно, что из этого всего получится. А скорее всего, ничего хорошего. Я ведь всего лишь маленький безобидный хоббит. Ну где такому сражаться с великаншей драконшей? Я и с собакой драться не посмею, что уж говорить о змеюке длинной в четверть Хоббитауна, да еще и изрыгающей адское пламя из своей зловонной пасти. Да она меня изжарит, а не изжарит, так раздерет на кусочки и отнимет у меня свой драконий глаз, будь он неладен! Так что остается мне одно. Найти Гэндальфа, расколдовать его, а там пусть он сам думает, что делать с этой штуковиной, которая лежит в мешке, что висит у меня за спиной, и с этой сумасшедшей драконшей. Да битвы с драконами это не для меня. Как-нибудь обойдусь без этой почетной миссии. Пусть волшебники да богатыри этим занимаются.

Вот так рассуждал Бильбо Бэггинс, когда шел по туннелю, по которому ему уже один раз приходилось путешествовать. Только теперь компания у него была несколько иная. В прошлый раз он шел с Гэндальфом и Зелендилом. Теперь ни того, ни другого с ним не было. Последнему обстоятельству, кстати, Бильбо был очень рад. Я говорю о Зелендиле.

Нет, совсем не потому что Зелендил так сильно надоел мистеру Бэггинсу (хотя и тут есть доля правды, но это пусть уж будет на совести нашего героя)! Просто уж больно сильная это была ответственность, таскать за собой безумного эльфа. Мало ли что может с ним случиться?

Итак, теперь вместе с Бильбо были Биинор, Лилиан, его сестра Лилиафь, Рениоальт и еще три поющих эльфа, а также гном Крупертроп.

Биинор внимательно нюхал каменный пол под собой и уверено шел по следу. Очень скоро они пришли на то самое место, где Бильбо и Гэндальф сразились с первым нападением орков. Затем они вышли в пещеру, где орки на них напали во второй раз, да еще в таком огромном количестве, что Гэндальфу пришлось применить крайнее средство – показать им драконий глаз. Так что весь грот, от стены, до стены был словно грибами утыкан каменными орками и гоблинами. И хотя все они теперь не представляли ни малейшей опасности, путешественники поспешили поскорее миновать это место. Уж очень зловещий, если не сказать, омерзительный был вид у гоблинов. Так и казалось, что они сейчас оживут и накинутся на наших героев.

К счастью все прошло благополучно. Орки остались, как им и положено каменными истуканами, никто из них даже не пошевелился, когда отважные путешественники проходили мимо. Не шевелились они даже после того, как Крупертроп постучал палкой по самому отвратительному и огромному гоблину, который был их командиром. Его звали Кроулплен.

– Ну и образина! – произнес гном. – Вот уж ничего подобного не видел. И как же это вам удалось с ними разделаться?

– Это все Гэндальф, – пояснил Бильбо. – Он всегда становится безжалостным, когда речь идет о гоблинах. Просто терпеть их не может. Да и я, признаться, тоже.

Но вот грот с окаменевшими гоблинами остался позади. Они снова шли пустынными туннелями, сворачивали то в одну сторону, то в другую, поднимались, опускались, шли ровно, а потом снова поднимались или опускались, а то еще и сворачивали куда-нибудь. Биинор шел быстро, головы его крутились во все стороны вынюхивая следы Гэндальфа. Розовые ноздри шевелились, вылавливая запахи подземелья.

– Эдак мы скоро найдем нашего друга, – радовался Бильбо.

– Не спеши, – охладил его пыл Крупертроп. – Мало ли что еще может произойти? Не забывай, где мы находимся. Когда я искал Макроманта, то видел такие ловушки, что не будь я волшебником, ни за что бы мне не добраться до моего друга.

– Знаем мы эти ловушки! – проворчал Бильбо. – По мне лишь бы не драконша, а все остальное худшим быть не может.

– Драконши здесь быть не должно. Ходы для нее слишком узкие, – успокоил его на этот счет Крупертроп. – А вот обвал может случиться запросто. Больно уж много трещин на стенах. Так что не делай резких движений и не разговаривай громким голосом.

Последнее предупреждение было излишним, потому что все и так разговаривали исключительно шепотом.

Так прошло два часа, и вдруг Биинор заскулил, завилял хвостом и рванулся вперед. Бильбо и Крупертроп побежали за ним. Но вскоре они остановились, потому что дальше идти было некуда. Все было завалено недавним обвалом. Бильбо сильно разволновался:

– Да это здесь. Я очень хорошо помню! За этим обвалом Гэндальф. Да-да! Там есть боковая пещерка, там он и стоит. Бедняга. Как же нам добраться до него?

И Бильбо забегал взад вперед. Биинор пытался рыть камни лапами, но потерпел полный крах. Только лапы разбил в кровь. Горько заскулил и от отчаяния спрятал головы в лапы. Эльфы тоже летали как растерянные мотыльки в комнате, где только что горела лампочка, которую хозяева почему-то затушили. Крупертроп тоже стоял и чесал свою растрепанную как у разбойника бороду. Его глаза блестели как черный виноград при лунном свете, что показывало, что он думает.

– Пожалуй, без колдовства тут не обойтись, – наконец сказал он.

– Что же ты ждешь? – возмутился тогда Бильбо. – Делай же что-нибудь!

– Не знаю, получится ли у меня что-нибудь, – пробормотал гном. – Все-таки триста лет срок не малый. А ведь волшебство не любит перерывов.

Он принял величественную позу и стал творить гномовское заклинание, которое должно было расчистить дорогу вперед. Затем поднял руки над головой, растопырил пыльцы, борода у него стала колом, волосы дыбом, глаза метнули черные молнии и…

Ничего не произошло.

Крупертроп смутился:

– Кажется, я перепутал слова в последней строчке, – признался он.

– Попробуй еще раз, – посоветовал Бильбо.

– Легко сказать! Но я все-таки попытаюсь. Хотя гарантий никаких не даю.

И Крупертроп начал заново. Только в этот раз он произносил заклинание так громко, как только мог, и теперь у него не только борода и волосы на голове поднялись дыбом, но и плащ из козлиных шкур тоже поднялся, словно его трепыхал ураган. В общем зрелище он представлял внушительное. По пещерам разлетались непонятные слова и фразы.

– Каракум!!! – выкрикнул он последнее слово, так что оно отозвалось эхом.

И тут раздался страшный грохот. Эльфы от страха взялись за руки и кинулись к Бильбо, словно он мог спрятать их за пазухой. Сам же хоббит был напуган ничуть не менее их. Он упал на четвереньки и закрыл глаза. Потом он услыхал как огорченно кряхтит Крупертроп:

– Кажется, я только все испортил.

Бильбо открыл глаза и с нескрываемой тревогой в голосе спросил:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что я уже сказал. – Гном только досадливо махнул рукой и показал хоббиту за спину.

Бильбо оглянулся и увидел такое, от чего ему стало сильно не по себе.

Вместо того, чтобы устранить завал впереди, Крупертроп устроил новый обвал позади. И теперь и впереди и позади них была глухая черная стена.

– Что ты наделал! – воскликнул хоббит.

– Я же предупреждал, что не могу нести ответственность за свои действия, – виновато стал оправдываться гном. – Я триста лет не колдовал. Да и до этого никогда не был таким уж хорошим волшебником. У меня и учителя то никогда не было. Я самоучка. Вот так!

– Самоучка? – ахнул Бильбо. – Что же ты раньше не сказал?

Всем в Средиземье известно, что нет опаснее никого волшебников-самоучек. Потому что они колдуют одно, а получается у них всегда что-то другое. Это те энтузиасты, от которых отказались маги, и которые на свой страх и риск сами овладевали магией, не имея на то особого таланта. Вот таким магом и оказался гном Крупертроп. Вообще-то все гномы и так владеют колдовством в той или иной степени. Но Крупертроп захотел стать на три ступени выше того ранга, на котором находился. Поэтому гномы, которые терпеть не могут выскочек, и прогнали его из своей колонии в Морийских горах. Но, пожалуй, сейчас не стоит вдаваться в историю биографии Крупертропа, потому что ничего особенно примечательного в ней нет.

Итак, путешественники снова были в ловушке, которую к тому же, устроили себе сами.

– И что же теперь делать? – думал Бильбо. – придется браться за лопаты и кирки. Хорошо, что среди нас есть хоть один гном.

– На меня не рассчитывай! – тут же предупредил Крупертроп. – У меня и лопаты с собой нет. А даже если бы и была, то все равно, я ею не умею пользоваться.

– Какой же ты тогда гном после этого?

– А я, можно сказать, и не гном. Гномы отреклись от меня и выгнали. По ним лучше быть боевым гномом, гномом воином, но только не волшебником. А по моему они просто завидовали мне.

– Ладно, – прервал речь гнома Бильбо, – ты лучше думай, что нам делать.

– Могу попробовать еще пару заклинаний. Кажется, я кое-что припоминаю.

– Ну, уж нет! Я тебе не позволю. В следующий раз потолок обрушится прямо на нас, и этим решатся все наши проблемы.

– Тогда думай сам, – Крупертроп обиженно поджал губы и сел в стороне на кучу угля.

Бильбо вздохнул:

– Беда мне с этими гномами. Вечно от них одни хлопоты.

Он тоже сел и стал думать. Но ничего не придумывалось.

– А вы что обо всем этом думаете? – обратился он к эльфам.

– Это мертвые камни, – ответил Лилиан. – Мы ничего не сможем с ними сделать.

– Что же тогда делать? – спрашивал себя Бильбо. – Что же теперь делать?

Он спрашивал себя и не мог найти ответа.

Глава двенадцатая ПОЕДИНОК ТИТАНОВ

В то самое время, как Бильбо, Крупертроп, Биинор и Лилиан и другие поющие эльфы сидели заваленные со всех сторон камнями и не знали, как выбраться из этой ситуации, Остальные, те, кто не пошел с ними, переживали не менее волнующие приключения.

Странная это была компания. Люди, гномы, эльфы, да еще и двуглав. Судьба свела вместе тех, кто при обычных обстоятельствах не имеет никаких общих дел, если не сказать более грубо, то все они вообще избегают друг друга. Теперь же им приходилось вместе выпутываться из этой передряги. Возможно, они бы и разбежались, да только мысль о том, что где-то поблизости рыщет разъяренная драконша, заставляла их держаться вместе.

Впереди летели поющие эльфы. Они были разведчиками и постоянно возвращались и докладывали Радринору и Трэйну обстановку. А так как с ними был Макромант, то и шли они самым большим туннелем. Таким большим, что великан шел по нему, даже не наклоняя головы.

Но большой размер туннеля имел не только преимущества. Были и недостатки, самым главным из которых было отсутствие света. Маленькие поющие эльфы не могли разогнать мрак на таком большом расстоянии, и поэтому толку от их сияния было крайне мало. Скорее наоборот, они еще больше сгущали мрак. Так что сразу же на первых порах пришлось позаботиться об освещении. Вскоре эту проблему решили. Сначала гномы, для которых любое подземелье ничто иное, как родная среда обитания, соорудили из своих походных глиняных кружек светильники, положив в них кусочки каменного угля, который валялся вокруг в изобилии. Затем, когда они перешли небольшой мост через узкое ущелье, который видимо построили тут гоблины, то нашли груду просмоленных бревен. Это очень обрадовало Макроманта, который тут же сделал из одного такого бревна гигантский факел. Факел так ярко запылал в его руке, что осветил подземелье чуть не на двести шагов вперед.

– Смотри, будь осторожен, – предупредил великана Трэйн. – Тут могут встречаться подземные скопления горного газа. Если воспламенишь его, мы все погибнем.

– Хорошо бы этой проклятой драконше попасть в такое скопление газа, – проворчал в ответ Макромант. – Ну, попадись мне она!

Так они и шли довольно долгое время. Вскоре Макромант, у которого ноги были не в пример остальным, обогнал своих спутников и ушел шагов на сотню вперед. Он шел быстро и уверенно, не обращая внимания на всевозможные мелочи, которые попадались ему на пути. Такие, например, как сталагмиты или подземные трещины. Зато других (не считая конечно поющих эльфов) это все останавливало и сильно задерживало.

Путешественникам приходилось все это обходить, перелезать, и даже перепрыгивать с риском сломать ноги или шею, а когда одна такая трещина футов в двадцать шириной разверзлась перед ними, то процессия в растерянности остановилась. А Макромант как раз завернул за угол и скрылся за поворотом. Только огромная тень в свете гигантского факела плясала на черных стенах подземелья.

– Куда ушел этот верзила? – возмутился Радринор. – Эй, Алоизий! – позвал он одного из поющих эльфов. – Сделай милость, слетай, догони, великана и попроси его вернуться.

Как-то так получилось само собой, что Радринор стал командиром отряда. И даже Трэйн не отстаивал этого звания.

Алоизий и его подружка Альвизия полетели догонять Макроманта. Очень скоро они догнали его и замелькали у него перед лицом. Но Макромант не сразу заметил их, так как высматривал дорогу вперед и крохотные эльфы показались ему всего лишь искрами, которые слетали с его факела. Тогда, видя, что великан не замечает его, Алоизий выхватил трубу (я уже говорил, что не знаю, откуда поющие эльфы достают инструменты, вот и в этот раз мне добавить нечего) и затрубил тревогу.

Двуглав прищурил глаза и наконец заметил Алоизия.

– А, так это вы, маленькие светящиеся мушки! – по-доброму улыбнулся он. – А я вас и не узнал.

– Смотри не подпали нам крылья, – строго сказал Алоизий, и когда великан убрал свой огромный факел в сторону, выложил ему суть дела. – Ты очень быстро идешь и совершенно не оглядываешься. Это не дело. Твои спутники отстали и не могут перебраться через ущелье. Вернись и помоги им.

– Ах ты, беда какая! – запричитал великан и заспешил назад. – Что же вы сразу меня не позвали?

Он поспешно вернулся, прыгнул в трещину, уперся в ее стенки ногами и на руках перенес всех своих спутников на другую сторону, после этого выбрался и больше уже не убегал вперед так далеко и постоянно оглядывался, чтобы увериться, нет ли у его спутников проблем.

Так они шли около двух часов, и ничто не предвещало плохого. Только вот поющие эльфы вдруг повели себя странно. Они заметались над потолком, словно ночные мотыльки, и всем сразу стало тревожно. Даже Макромант остановился. К этому времени факел его почти весь выгорел и давал мало света.

Все остановились и стали слушать. На всякий случай те, у кого было при себе оружие (а таковыми были почти все), приготовились к бою.

– Ничего не слышу, – сказал Трэйн Радринору.

– Я тоже, – ответил эльф и закрыл собой принца Зелендила. – Ничего не слышу.

Они еще долго прислушивались, но ничего кроме слабого треска, который исходил от гномовских светильников, да от гаснущего факела Макроманта, ничего не услышали. Вдруг Радринор брезгливо сморщил нос.

– А ты чувствуешь, как премерзко здесь пахнет? Словно тухлой рыбой.

– Да, действительно! Но откуда здесь может пахнуть тухлой рыбой? Может поблизости подземный водоем?

– Тогда бы мы слышали плеск воды.

– Не обязательно.

И тут вдруг посланные вперед поющие эльфы стремительно вернулись. Все они сияли тревожным фиолетовым светом.

– Бежим! – крикнул, спустившись к друзьям, Алоизий. Он так волновался и так сильно был испуган, что больше ничего не успел добавить.

Но добавлять ничего и не надо было. Все услышали громкое и зловещее шипенье.

– Это газ! – закричал Трэйн. – Это подземный газ! Он вырвался из недр и сейчас разорвет всех нас, если мы не затушим огонь!

Он бросил свой светильник и стал топтать его ногами. То же самое сделали и остальные.

Но это оказался не газ.

Из-за огромного камня показалась ужасная морда гигантского чудовища. Красными лучами пронзили пространство два ужасных глаза.

– Дракон! – завопили люди. – Дракон!

– Нет это не дракон, – сказал Трэйн, выхватывая свой боевой топор. – Это драконша.

Узнал драконшу и Макромант.

– Веннидетта! – закричал он и выскочил вперед. – Проклятая тварь! Это ты?

Да, это была Веннидетта. Она сидела в засаде и ждала. Ждала терпеливо, как это могут делать только драконы, да еще разве что кошки, когда выслеживают у норы мышь. Она дождалась. И шипение было вовсе не газом. Просто все еще простуженная драконша, так набирала в легкие воздух, чтобы переработать его в смертельный огонь.

Но когда она увидела перед собой Макроманта (а его она меньше всего на свете ожидала увидеть, потому что откуда ей было знать, что ее смертельный враг находится так близко от нее?), то от неожиданности и от удивления потеряла способность что-либо делать. И на несколько секунд у нее перехватило дыхание.

Это всех и спасло. Если бы Веннидетта сразу выдохнула, то все неминуемо сгорели бы в ее ужасном пламени. Но Макромант, повторяю, успел выскочить вперед и поставил перед собой щит, прикрыв им не только себя, но и всех остальных.

Вот в этот момент драконша выдохнула все, что хотела обрушить на своих врагов.

Щит у Макроманта был сделан из могучих аквилонских кедров, чья древесина славится своей прочностью на все Средиземье. К тому же он был обит лучшим железом, добытым в Морийских рудниках еще в древние времена и закаленный заговорами гномов.

Но даже он в один миг обуглился и потек расплавленным металлом под страшным дыханием драконши. А сила этого огня была такая, что великан упал на колени. Ему понадобились все его силы, чтобы не сломиться окончательно и остаться на ногах.

И Макромант устоял. А когда огонь в глотке Веннидетты закончился, он вытер лицо правой рукой, в которой уже держал огромный топор на длинной ручке также сделанной из цельного аквилонского кедра.

– Ну, гадина! – воскликнул он. – Держись. Пришел твой последний час.

И с яростью обезумевшего быка он бросился на драконшу. Его встретил могучий удар шипастого хвоста, который вдребезги расколол его щит, который все еще был алым, так раскалило его пламя Веннидетты. В свою очередь удар постиг и Веннидетту. Но драконша была увертлива, как всякая змея. Она извилась всем телом и оказалась за спиной у Макроманта.

– Как бы не так! – взревела она. – Это ты сейчас лишишься обеих своих глупых голов.

И всем своим могучим телом, растопырив все четыре лапы и обнажив ужасные когти, она налетела на двуглава. В один миг обвила она длинным хвостом его ноги и напрягла все силы, чтобы свалить его.

И, хотя она крепко спутала Макроманту ноги, все же ей не удалось лишить его способности двигать руками. Двуглаву удалось высвободить обе руки, и когда у его лица оказалась разъяренная драконья морда, могучий удар кулака тут же обрушился в раскрытую пасть. Затрещали кости. Веннидетта взревела от боли.

Закричал от боли и Макромант, потому что драконша сдавила его тело лапами. Вздулись стальные мускулы великанов. Теперь уже трещали кости Макроманта, когда Веннидетта пыталась расплющить и передавить их, как это делают гигантские змеи с быками и коровами в жарких странах.

Макроманту стало трудно дышать. Его лица покраснели от натуги, но он и не думал сдаваться. Его могучие руки, которые привыкли одним ударом срубать по десятку деревьев, теперь молотили драконью морду, выбивая из слюнявой окровавленной пасти один зуб за другим. Макромант знал, что он не должен дать и секунды передышки своему противнику, иначе драконша сожжет его пламенем. Пока же только клубы зловонного пара обжигали ему лица.

– Грязная зловонная змея! – ругалась одна голова, сверкая глазами.

– Я убью тебя, потому что ты разлучила меня с моим народом, подлая тварь! – восклицала другая. – Я не остался рядом с ним, и не был с друзьями в трудную годину. Они погибли. Если бы я был с ними, я что-нибудь придумал бы.

– Фейфаф ты отправифься за фвоими двувьяими! – прорычала Веннидетта, которая с потерей передних зубов стала шепелявить как старуха.

Она все же ухитрилась и нанесла своей мордой страшный удар по одной из голов Макроманта.

Тот не успел парировать его и сразу ослаб. Но тут же одной рукой Макромант схватил драконшу за шею прямо у изголовья, притянул к себе, и его оставшаяся боеспособной голова вцепилась драконше в горло. Прокусить стальную чешую было конечно невозможно, но великан надеялся задушить драконшу.

Веннидетта разгадала его план, и чтобы спасти себя, освободила хвост, а также ноги противника. Макромант сразу обрел способность более активно двигаться. Он стал стукать драконшу об стены, пытаясь сломать ее. Но доставалось и ему.

Это был страшный и по-настоящему фантастический бой. Только вот зрители этого грандиозного сражения об этом не догадывались. Им было не до того, чтобы стоять и смотреть, что и как происходит. Вокруг стоял такой грохот и шум, все так стремительно вокруг завертелось, задрожали стены подземелья, со всех сторон посыпались камни, клубами взвилась черная угольная пыль. Великаны так стремительно крутились в своей неистовой борьбе, что вполне могли всех запросто передавить, даже не заметив этого. Так что всем пришлось отступить на несколько десятков шагов и наблюдать за ходом битвы с приличного расстояния. О том, чтобы оказать какую-либо помощь Макроманту, не могло быть и речи. Все понимали, что это бессмысленно. Оставалось только смотреть.

А бой продолжался. Противники оторвались друг от друга. Ни одному не удалось удушить и сломать другого. Силы были равными. Так что оставалось решить все смертельным поединком.

Двуглав успел схватить свой топор, который чуть не раскололся от удара, но к счастью застрял в расщелине. Макромант схватил его и напал на Веннидетту.

Единственным боеспособным оружием драконши теперь был хвост. И это было очень грозное оружие. И хотя два шипа из шести успели сломаться, драконша и не думала об отступлении. Она щелкала им словно кнутом, высекая из стен яркие искры, от которых загоралась угольная пыль. Макроманту стоило большого труда отбивать ее удары топорищем. А один раз он даже получил серьезную рану в правое колено.

– Ага! – обрадовалась Веннидетта. – Моя берет!

Макромант (а одна его голова опять лишилась сознания и с закрытыми глазами безвольно склонилась к шее) сплюнул окровавленным ртом и прохрипел:

– Посмотри на себя! Куча старого хлама. Ты не драконша, а жалкая калека. Даже если останешься жива, то охотиться тебе только на мышей и крыс.

И он был прав, потому что положение Веннидетты было незавидным. Зубы выбиты, одно крыло оторвано, другое сломано и безжизненно висит за спиной, словно парус у тонущего корабля. От хвоста оторвался еще один шип, еще два сломались на концах и стали тупыми и почти безвредными. И все же замечание про мышей и крыс (а ведь ей совсем недавно это и приходилось делать) ее очень обидело и совершенно вывело из себя.

– Фефе фто такиф, как фты, унифтофу! – зафыркала она и с еще большей ожесточенностью бросилась на Макроманта.

Бой разгорелся с новой силой.

Великан не отступил ни на шаг. Его топор летал с быстротой молнии. Драконша также не потеряла своей стремительности. Так или иначе, но еще ни один из противников не смог нанести по настоящему смертельного удара. Оба были в равном положении до тех пор, пока Макромант не сломал топор.

Да, кедровая ручка не выдержала его ярости. Она треснула, но двуглав не успел среагировать на это и нанес еще один удар. Веннидетта успела убрать лапу, и топор ударил в пол. Громко звякнуло железо, с треском раскололось дерево. И железная часть топора отлетела в сторону.

Макромант остался безоружен.

Веннидетта выгнулась, затем сжалась словно пружина в часах и, распрямившись, кинулась на двуглава.

Вот тут боевые гномы и доказали, что они не зря славятся как одни из лучших воинов в Средиземье.

Трэйн, который внимательно следил за поединком, дал сигнал своим двум друзьям Белоброду и Брадомиру следовать за ним и осторожно стал подбираться поближе к сражающимся. Он заметил в стене, позади Макроманта углубление, дождался, когда противники чуть отдалились в сторону, и они втроем юркнули туда. Теперь гномы были рядом с Макромантом и в относительной безопасности.

И в тот самый момент, а вернее за короткое мгновение до того, как драконша прыгнула, гном ловко кинул свой короткий топорик в потолок. Он еще раньше заметил здоровый и достаточно острый сталактит, который висел на потолке и давно готов был упасть от сотрясения стен. И теперь запустил топор в то самое место, которое еще держало сталактит. Гномы очень хорошо разбираются в камнях и всяких там горных породах. Удар оказался метким и умелым. Сталактит с грохотом отломился и словно гигантский нож рухнул вниз.

Ко всеобщему величайшему сожалению он упал не на драконшу. Та за долю секунды успел отпрянуть назад, и сталактит воткнулся в пол прямо перед ее носом. Грохот был такой, что у всех уши так и заложило.

И тут случилось удивительное. Веннидетта испугалась. Да она по-настоящему испугалась. Неизвестно, что она подумала, только вдруг повернулась спиной и поползла назад. Затем развернулась и пустилась в постыдное бегство.

– Ее нельзя отпускать! – крикнул Трэйн Макроманту. – Она отлежится где-нибудь в пещерке, а потом снова будет нападать и убивать.

– Нет, – сказал Макромант и вырвал из пола сталактит. – Больше я ее щадить не буду.

Закинув свою каменею дубину за плечо, великан побежал за драконшей. Все, и гномы и эльфы и люди последовали за ним.

Началась охота на драконшу.

Глава тринадцатая ВПОЛНЕ СЧАСТЛИВАЯ ДЛЯ ВСЕХ, КРОМЕ ВЕННИДЕТТЫ

В тот самый момент, когда Веннидетта пустилась в бегство, Бильбо принял решение.

Что это было за решение? О это было очень серьезное решение, к которому хоббит пришел не сразу, а только после долгих и тщательных размышлений.

Когда Бильбо понял, что никто кроме него ничего сделать не в силах, он решил сам найти решение столь сложной задачи: каким образом выбраться из каменного мешка.

– Мне уже приходилось бывать в такой передряге, – сказал он себе. Он мог бы сказать это Крупертропу, но если признаться честно, то Бильбо был очень сердит на незадачливого гнома, да и опасался иметь с ним какие-либо новые дела. Он и так сильно раскаялся, что взял его с собой. – Бывал я в местах куда похуже этого. И ничего, как видите, жив здоров. И даже вполне упитан, насколько это возможно после стольких странствий. Значит, так будет и в этот раз. Надо только что-то предпринять. Но вот что? Взять в руки кирку и лопату, и подобно гному пробивать проход?

Увы, ни кирки, ни лопаты у них не было. К тому же у них не было и времени, чтобы заниматься столь сложным делом. В пещере начал кончаться воздух. Сначала это было незаметно. Легкая духота еще никому не принесла вреда. Но потом заскулил Биинор. И поющие эльфы опустились к нему на спину. Их сияние потускнело, крылышки безвольно висели за спинами, лица стали бледными и грустными. Гном Крупертроп сел на камень и угрюмо смотрел на Бильбо из-под косматых черных бровей. Обратиться к нему он не смел. Видно было, что он переживает свой промах.

Так или иначе, но все теперь надеялись только на Бильбо Бэггинса и его счастливую звезду.

Хоббит видел, что все надеются только на него, но нельзя сказать, что это его сильно обрадовало.

– И такое положение дел мне знакомо, – сказал он. – Все только и ждут, что я сделаю что-то такое, что сразу решит все проблемы. Я смотрю, это уже становится привычкой, доброй традицией. Что же мне сделать такое?

Ответ пришел сам собой, когда в задумчивости Бильбо положил подбородок на мешок, который к этому времени держал у себя на коленях. Мешок вздрогнул, и Бильбо вспомнил, что в нем находится Око Дракона. Он широко раскрыл глаза и уставился на мешок.

– Вот как, значит? – задумчиво произнес он. – А ведь ничего другого не остается. Помниться мне, что стены разошлись сами собой, когда я показал им драконий глаз. Может так будет и в этот раз?

И Бильбо решился.

– Всем закрыть глаза! – скомандовал он. – Я сейчас достану глаз дракона.

Дважды приказывать ему не пришлось. Все знали, что такое глаз дракона, поэтому через секунду все не только крепко зажмурили глаза, но и легли на пол лицом вниз.

Бильбо сунул руку в мешок. Глаз дракона так и прыгнул ему в ладонь. Хоббит крепко сжал его и резко вынул руку и поднял ее над головой. Сам хоббит глаз не закрывал. Ему же нужно было видеть, как расступятся стены завала.

Но ничего подобного, что было в прошлый раз, не случилось. Стены завала как стояли черные и беспристрастные, так такими и остались.

– Что такое? – удивился Бильбо. – Почему?

Его вопросы остались без ответа. Тогда хоббит в отчаянии даже потряс Око Дракона, словно это могло что-либо изменить. Все осталось по прежнему. Бильбо потряс посильнее. Тогда Око Дракона вспыхнуло красным светом и попыталось вырваться из руки Бильбо. Ему явно не понравилось, как с ним обращаются.

И тут вдруг к своему величайшему ужасу до Бильбо дошло, что он смотрит на глаз дракона.

– Ой, мамочка! – воскликнул он. – Как же это так получилось? Ах я растяпа! Значит теперь все, конец? Я попался. Как и старина Гэндальф.

И он посмотрел на свои мохнатые ножки, в твердой уверенности, что сейчас увидит, как они превращаются в камень.

Но, как ни странно, ножки его оставались прежними, толстенькими, мохнатыми и давно не мытыми и не расчесанными. Бильбо вздохнул с облегчением.

– Значит я еще поживу, – сказал он. – Это утешает. Но почему стены не раздвинулись? Это мне уже не нравится. Честное слово.

И он стал думать, что делать дальше. Но ничего не придумывалось.

– Ну почему я не Гэндальф! – воскликнул тогда вконец расстроенный Бильбо. – Он бы давно уже что-нибудь придумал.

И тут он вспомнил Гэндальфа. а вернее ту последнюю его выходку, когда волшебник чуть было не отправил его домой в Хоббитаун.

– А ведь верно, – воскликнул Бильбо. – Так оно и было. Гэндальф заставил драконий глаз перенести нас в мой дом, через тысячи лиг от Горелых гор. И для этого всего лишь понадобилось положить на него руку и загадать желание. Правда, потом Гэндальф уверял меня, что все это было только понарошку, но ужин то был настоящий! И даже пиво было прохладным. понарошку так не бывает. А что если попробовать и сейчас проделать что-нибудь подобное?

Вот к какой идее привели его долгие и мучительные размышления.

– Вставайте, друзья, – закричал он. – Время не ждет. Тут уже совсем дышать нечем.

Все посмотрели на Бильбо и в ужасе закричали, потому что увидели на его ладони Око Дракона, которое горело теперь уже желтым светом.

– Ага, кричите, – удовлетворенно сказал Бильбо, – и никто не думает становиться камнем. Правильно. Так оно и должно быть. Гэндальф именно так и говорил, что эта штука слушается того, у кого она в руках. Она сейчас у меня в руках, а команды всех обращать в камень я не давал, поэтому вы и кричите. Так что кричите себе на здоровье, сколько влезет. Только вот воздуху здесь от ваших криков явно не прибавляется.

Все сразу замолчали.

– Вот так-то лучше. Подойдите все сюда, и пусть каждый положит одну ладонь на эту штуковину. Попробуем оказаться в другом месте. Хотя конечно Гэндальф что-то там говорил про иллюзию и фантазию, мы все же попробуем. Вдруг что-нибудь получится. Ну, давайте, подходите.

Никто не сделал ни одного шага. Бильбо пришлось даже прикрикнуть:

– Это еще что такое? Хотите остаться здесь навеки вечные? Пожалуйста, но тогда ко мне никаких претензий.

Первым к нему подошел Крупертроп.

– Не сердитесь, мистер Бэггинс, – сказал он, – и не кричите на нас. Вам ведь не ведомо, что значит быть каменным истуканом. А каждый из нас, кроме господина альтасара, побывал в каменной одежде не одну сотню лет. И нет большего ужаса, чем того, который охватывает тебя, после смертельного взгляда Ока Дракона.

И Бильбо устыдился своей резкости:

– Я прошу простить меня, потому что никого я не собирался обижать, а просто я нервничаю ничуть не меньше каждого из вас. Но теперь, когда вы убедились, что ничего страшного в этой штуковине нет, давайте действовать.

– Это верно, – согласился Крупертроп. – От удушья можно умереть очень быстро, и даже сам того не заметишь. Сначала темнеет в глазах…

И, не договорив, гном положил руку на Око Дракона. Затем к ним подлетели эльфы и тоже возложили свои крохотные ручонки на волшебный камень. Последним подошел Биинор и положил свою большую добрую мохнатую лапу поверх остальных.

– А теперь, – сказал Бильбо (как ему хотелось сказать, что он хочет оказаться у себя дома в Хоббитаун, за столом, на котором дымятся тарелки с едой, пусть это будет даже понарошку, просто описать невозможно!), – я хочу, чтобы мы все оказались в пещере, где находится мой лучший друг волшебник Гэндальф.

Все затаили дыхание. Волнение было так велико, что Бильбо дрожал, и его рука то поднималась, то опускалась под тяжестью столь ответственного груза.

Прошла минута. На первый взгляд ничего не изменилось. Но только на первый взгляд. Потому что меняться было просто нечему. Вокруг были все те же черные стены, обоев на них разумеется не было. Так что перемещения сперва никто просто не заметил.

Потом Крупертроп обратил внимание на то, что легче стало дышать. Он вдохнул полной грудью и сразу уловил разницу в качестве воздуха.

И эльфы стали сиять ярче. Бильбо воскликнул при этом:

– Вот тебе и иллюзия!

А затем ярким белым огнем сверкнуло Око Дракона. Так ярко что всех ослепило. Словно молния во время грозы. Все в ужасе отдернули от него руки и отступили на несколько шагов. Только Бильбо остался на месте.

И тут он увидел Гэндальфа. И все увидели каменного мага, который стоял неподвижно с посохом в руке. Вот только посох волшебника не был недвижим. Он вдруг поднялся, словно нацеленное копье и тоже засветился точно таким же светом, как и Око Дракона. И вдруг мощный белый луч вырвался с его кончика, и ударил в стену завала. Бильбо даже рот разинул от удивления. А вокруг стало так светло, что хоть глаза закрывай. Так все и сделали. Закрыли глаза. Когда рядом творится волшебство, лучше особенно не подсматривать. Что-то громко загремело, застучало, а потом вдруг навалилась тишина.

Когда хоббит и остальные открыли глаза, то увидели, что все они стоят на прежнем месте. То есть на том самом, где они только что были, а именно перед завалом. Вот только завала перед ними больше не было. Проход был свободен. Словно кто-то его расчистил.

– Уф! – облегченно вздохнул Бильбо и прижал Око к своей груди. Но что-то сдается мне, что мы там же, где и были. Неужели не сработало?

– Нет, – сказал ему на это Крупертроп. – Все сработало великолепно. Только не так, как ты предполагал. Мы все там же где и были, а вот завала нет, и вон там за поворотом наверно и находится твой друг. Мы его видели.

Бильбо побежал вперед, потом повернул направо и сразу же забыл про все на свете, потому что увидел Гэндальфа.

– Гэндальф, дорогой Гэндальф! – закричал хоббит и бросился к своему каменному другу. – Как это прекрасно, что мы нашли тебя.

Бильбо обнял Гэндальфа, прижался к нему и вдруг почувствовал себя самым счастливым хоббитом на свете. Он гладил чуть теплый каменный плащ волшебника, ощупывал его посох, который, кстати говоря, снова был в вертикальном положении, и смотрел и не мог насмотреться на его лицо. И при этом бормотал:

– Гэндальф, Гэндальф это ты!

А Гэндальф смотрел на него добрым взглядом, в котором так и читалась мысль:

«А я в вас нисколько и не сомневался, мистер Бэггинс. В вас и в вашу счастливую звезду. Ну, давай, не тяни больше, дорогой мой Бильбо. Сделай что-нибудь. Просто не представляешь, как мне надоело тут стоять без дела. Одними мыслями сыт не будешь».

Но Бильбо долго еще не мог опомниться и оторваться от Гэндальфа. Пока к нему не подошел Биинор и сразу тремя своими холодными мокрыми носами не ткнулся ему в бок. Тут Бильбо опомнился, вспомнил, что он не один, а с друзьями, и горячо заговорил:

– Мы пришли, чтобы расколдовать тебя, Гэндальф. Я нашел способ, как это сделать и уже всех оживил. А поющие камни оказались вовсе не камнями, а эльфами. Ты представляешь? Поющие эльфы. Они так красиво поют, что вода из волшебного ручья начинает танцевать и…