Виртуозный грабеж Леонов Николай

Глава 1

– До чего же все-таки мудрая вещь – анекдоты! Просто не в бровь, а в глаз! Как говорят в анекдотах про блондинок, так и тут: все один к одному и придумывать ничего не надо! – раздраженно проговорил сидящий за рулем мужчина. – Ты сегодня просто побила все рекорды тупости, дорогая, поздравляю!

Судя по внешнему виду, этот человек был бизнесменом или каким-то весьма ответственным работником – солидный, в дорогом костюме, с властным выражением слегка оплывшего лица. Выглядел он лет на пятьдесят, хотя на самом деле было ему на пять лет меньше. Вдобавок сейчас черты его лица выражали сильнейшую досаду, которую он долго сдерживал, и теперь она рвалась наружу. Несмотря на раздражение, машину он вел уверенно и на газ не давил. Даже намеренно не увеличивал скорость, чтобы до приезда домой успеть высказать все, что накопилось у него на душе.

Объектом его претензий была спутница – молодая, редкой красоты женщина в вечернем платье, с переливающимся искрами бриллиантовым колье на точеной шее. Она действительно была блондинкой, причем природной, и этот факт сейчас почему-то особенно злил мужчину. Даже больше, чем олимпийское спокойствие, с которым женщина реагировала на его наскоки.

– Чего тебе опять не нравится, Василевский? И вообще, что за манера постоянно хамить? Мне это уже надоело. Ты лучше на себя посмотри. Ведешь себя, как новый русский из анекдотов, если уж говорить про анекдоты. Я, между прочим, институт закончила, иностранные языки знаю, а ты-то что собой представляешь? Три класса и коридор… И чего я такого тупого сделала, не понимаю?

В самом деле, трудно было поверить, чтобы такое совершенное создание природы заслуживало обвинения в тупости. Горделивая посадка головы, спокойные синие глаза, великолепные светлые волосы, уложенные в сложную прическу, – все это в сочетании со сдержанными манерами могло вызывать только восхищение. Кажется, женщина и сама это отлично понимала, поэтому и к нападкам мужчины относилась с некоторым пренебрежением.

Но он смотрел на дело иначе.

– Что она сделала тупого! – придушенным голосом воскликнул он, впервые за всю дорогу слишком резко перекладывая руль и едва не выскакивая на встречную полосу. – Она еще спрашивает! Да ты ничего больше и не сделала! Каждый твой шаг был отмечен феноменальной тупостью. Можешь записать это себе на всех языках, которые ты знаешь. Тебя для чего взяли на этот вечер? Чтобы ты произвела впечатление на заместителя мэра. Я тебе неделю вдалбливал, что этот человек большой ценитель вашего чертова прекрасного пола! Он непременно должен был клюнуть на твой холеный фасад. Ты должна была с ним флиртовать, делать ему намеки… Ну, ты сама отлично знаешь, что делается в таком случае. Небось, когда меня охмуряла, тебя ничему учить не надо было!

– Я тебя охмуряла, Василевский? – недоуменно повторила женщина. – Да все не так было. Ты сам запал на меня. Вертелся рядом, как кот возле сала…

– Не воображай о себе того, чего у тебя никогда не было! – перебил ее мужчина. – Да, я принял решение жениться на тебе, но твоей заслуги, Елена, здесь нет, это был рассчитанный шаг. При моем бизнесе полезно иметь рядом смазливую бабу в дорогих платьях и бриллиантах. Кем ты была, вспомни! Провинциалка, вляпавшаяся в московскую веселую жизнь. Ну и что с того, что у тебя привлекательная внешность? Тысячи таких, как ты, знаешь, где кончают? Я одел тебя, вывел в люди… Колье на твоей шее, которым ты так гордишься, купил, между прочим, я, на свои деньги. Тридцать пять штук отвалил…

– Как тридцать пять? – с неподдельным волнением произнесла женщина. – Мне кажется, ты говорил раньше – сто.

Похоже, это был первый факт, который ее по-настоящему взволновал. Она медленно повернула голову и пристально уставилась на своего спутника.

– Значит, эта штука стоит в три раза меньше?! – повторила она с презрением. – Ну ты и трепло, Василевский!

Мужчина поморщился. Встречный автомобиль ослепил его светом фар. Он выругался вполголоса, снизил скорость и только потом не слишком озабоченно произнес:

– Ну и стоит… Ну и что такого… Важно, что ты об этом думаешь, а не то, что есть на самом деле. Ты отлично себя чувствовала, думая, что эта бижутерия стоит сто тысяч баксов, верно? А зачем платить больше, когда эффект один и тот же? И потом, с тебя же никто не требовал предъявить чек!

– Ну ты и жлоб! – мрачно констатировала женщина. – Еще и меня обвиняет!

– Ты это заслужила, – убежденно заявил Василевский. – Контакт с заместителем мэра нужен мне как воздух, ты отлично знаешь. Человек он своеобразный, и подкатиться к нему непросто. Через тебя это было вполне реально. Но ты предпочла строить глазки какому-то постороннему гомику. Спасибо!

– Во-первых, он не гомик, – сказала женщина. – Во-вторых, он винодел. У него огромные виноградники в Абхазии. И он настоящий мужчина. Не то что некоторые. Внимательный, остроумный и действительно по-настоящему ценит женскую красоту. А твой заместитель – просто жирная скотина, и к тому же он появился, когда все уже расходились.

– Ну да, он опоздал немного, – согласился Василевский. – Ничего страшного. У тебя было еще море времени. Но ты все пялилась на своего винокура. Очень разумно! Наверное, твой винокур поможет нам выбить участок в центре Москвы под новый магазин. Наверное, поможет! Зачем нам заместитель мэра?

– Ну да, и ради того, чтобы понравиться заместителю мэра, ты готов подложить под него свою жену! Очень красиво!

– Никто не говорил, чтобы ты под него ложилась, дура! Да и, в конце концов, лучше уж лечь под заместителя, чем под бесполезного плейбоя. По крайней мере, от этого хоть польза будет. Думаешь, я не знаю про твои выкрутасы? Я отлично знаю, с кем ты проводила время прошлым летом, когда на мои деньги ездила в Италию! И в какой салон красоты ты носишься каждый четверг, я тоже знаю! Так что не надо разыгрывать из себя святую невинность! Лучше бы направила свои исключительные способности в нужное русло. Уж на эту маленькую вольность я бы закрыл глаза.

– Еще бы ты не закрыл! Тебе только это и остается. Ты сам-то когда последний раз исполнял свои супружеские обязанности? Не помнишь?

– Закрой рот, дура! Не доводи меня до белого каления! Мало того, что ты все испортила, так у тебя еще хватает наглости доказывать мне свою правоту. А на самом деле у тебя нет никаких прав. Ты что-то представляешь собой, пока я этого хочу, неужели даже это тебе нужно объяснять? Мы не в Америке, и брачного контракта со мной ты не заключала. Если я подам на развод – ты окажешься там, где тебе и надлежит быть, то есть на помойке. А я добьюсь того, чтобы ты не получила при разводе ни гроша, попомни мое слово!

– Вот и видно, что ты жлоб, – сказала заметно встревожившаяся Елена. – Ради копеечной выгоды ты готов на все. Ты даже ездишь на машине без шофера, хотя в твоем положении это дурной тон. И на колье ты тоже сэкономил…

– Далось тебе это колье! Чтобы носить дорогие вещи, нужно хотя бы немного шевелить мозгами. Попытайся это понять. А на машине я езжу сам, потому что мне это нравится. И, по крайней мере, я могу быть спокоен в том отношении, что наши с тобой разговоры останутся между нами. Не хочу, чтобы посторонние люди считали меня дураком, а рядом с тобой невольно глупеешь.

– Не знаю, чем уж я так тебе не угодила, – уже не слишком уверенно проговорила Елена. – Если твой чиновник не считает нужным приходить вовремя, я-то тут при чем? И что такого, если я немного поболтала с приятным мужчиной? Мы же не в каменном веке живем!

– Мы живем в каменных джунглях! – резко сказал Василевский. – И эту истину нужно отчетливо понимать. Ты не светская львица, чтобы развлекаться на тусовках. Нам нужно завоевывать рынок. Да, мне удалось кое-чего добиться, но чтобы не упасть, нужно все время вертеть педали, двигаться! Мне позарез нужно отвоевать участок в центре, а в наше время это совсем не просто. Нужно приложить максимум усилий. От тебя требуется всего лишь быть любезной с нужными людьми, с нужными, пойми это своими куриными мозгами, Барби ты недоделанная!

– Ты опять мне хамишь, – вздохнула Елена. – Хотя я стараюсь делать все, как ты хочешь.

– Вижу я, как ты стараешься! – с досадой сказал Василевский. – От таких стараний только рога вырастают, больше ничего… Еще раз увижу, что ты строишь глазки бесполезным людям, – пеняй на себя. Ты знаешь, я терплю-терплю, а потом мое терпение лопается… Вот черт! Что это там впереди? Вроде никогда здесь поста не было! Совсем менты обнаглели. На каждом шагу купоны стригут…

– Тебе-то чего бояться? – спросила Елена. – «Мерседес» у нас совсем новый. К чему им придираться?

– А вот к тому, что новый, – процедил в ответ Василевский. – Значит, бабки в кармане шевелятся. Они это дело на раз чуют. Только что-то мне непонятно… Свет, зараза, глаза режет! Вроде не менты это… Чего тут случилось?

И правда, впереди на темной дороге вспыхнул резкий свет фар. Какая-то большая крытая машина стояла на обочине, как раз на той стороне, вдоль которой двигался «Мерседес» Василевского. Но стояла она, развернувшись «мордой» против движения, и свет ее фар бил прямо в глаза Василевскому, провоцируя у него приступ бешенства. Он терпеть не мог яркого света, особенно на дорогах. Однажды он даже подрался с ослепившим его водителем – специально догнал и здорово начистил ему морду. Но это было уже давно. Теперь Василевский таких эксцессов себе не позволял, берег имидж. Тем более не собирался он вступать в конфликт с представителями власти, даже если у тех имелись не слишком законные основания чего-то от него требовать. Василевский давно понял, что проще заплатить, чем тратить время и нервы.

Однако застава на дороге мало напоминала обычную засаду гаишников. Во-первых, машина была какая-то странная, во-вторых, человек, который черной тенью выступил из потока света навстречу «Мерседесу», тоже выглядел необычно. На голове у него была стальная каска, а в руках он держал какой-то странный фосфоресцирующий знак, мерцающий искусственным густо-желтым цветом. Василевскому показалось, что нечто подобное ему приходилось видеть раньше на контейнерах с радиоактивными веществами или химическими отходами – случайно, конечно, он всегда был далек от таких вещей. Вся эта техническая канитель вызывала у него жуткое напряжение. Василевский даже простых электрических пробок боялся, хотя никому в этом не признавался. Просто не касался их, и все.

Человек в каске настойчиво взмахнул несколько раз своим светящимся жезлом, и Василевский затормозил. Он все еще был взбудоражен разговором с законной супругой, но теперь в непонятной ситуации ему захотелось, чтобы она поддержала его, и Василевский спросил вполголоса:

– Что тут у них творится, как ты думаешь?

– Они сами скажут, – лаконично ответила Елена. – Мне так кажется.

– Ну-ну, – буркнул Василевский и опустил боковое стекло.

Он невольно вздрогнул, когда прямо на него надвинулась чудовищная неживая харя с плоскими стеклянными глазами и металлической круглой коробкой вместо рта. Через секунду он понял, что лицо человека в каске просто закрыто противогазом, но первое впечатление было шокирующим.

– Виноват! Служба радиационной и химической разведки. Сержант Гаркуша. Убедительно прошу всех пассажиров выйти из машины.

– В чем дело? – заволновался Василевский. – При чем тут разведка? Мы едем домой. За вторым поворотом – наш поселок. По какому праву вы останавливаете частный транспорт?

– Виноват! – жестяным, дребезжащим голосом повторил противогаз. – Я не уполномочен. Командир все объяснит. Но из машины придется выйти. Приказ.

Василевский почти в полный голос выругал идиотские приказы и армейскую тупость, но из машины все-таки вылез. Елена вначале посчитала, что к ней армейские приказы никак относиться не могут, тем более что ее красивое вечернее платье могло запачкаться на сырой обочине, но когда заметила, что следом за жутковатым сержантом из темноты появились еще две мужские фигуры, стройные, широкоплечие, в офицерских погонах, сердце ее дрогнуло, и она тоже покинула машину.

Вслед за мужем она шагнула вперед, поближе к молодым офицерам, но тут ее ждало большущее разочарование. Оба красавца были также облачены в кошмарные противогазные маски и вблизи походили то ли на пришельцев, то ли на тварей, поднявшихся из бездны. И разговаривали они такими же безликими противными голосами, дребезжащими на каждом звуке из-за встроенной в противогаз мембраны. Правда, они оказались куда любезнее и разговорчивее своего подчиненного.

Первый из них, капитан в ладно подогнанной форме, даже предупредительно взял Елену под руку и успел сделать комплимент ее эффектной внешности. Комплимент был не слишком изящный да и через мембрану звучал довольно смешно, но все-таки это было лучше, чем ничего.

Василевскому никто комплиментов не делал, но и с ним офицер разговаривал уважительно, хотя и строго:

– Приношу свои извинения, граждане, – продребезжал он сквозь металлическую коробку, которая располагалась там, где полагалось быть рту. – Но в данном районе произошла утечка радиоактивных материалов. Наша группа контролирует местность в районе семи километров. Ситуация сложная, поэтому очень прошу проявить понимание.

– Что за чертовщина? Какая еще утечка? Чего вы вообще от нас хотите?! – занервничал Василевский. – Надеюсь, вы не собираетесь призвать нас в ряды добровольцев по очистке местности от радиации?

– Ну что вы, как можно? Совсем нет. Мы проводим выборочный дозиметрический контроль. Это недолго. Только придется подняться в автомобиль. Немного неудобно, но все это делается в целях вашей безопасности.

– Что за идиотизм! – взорвался Василевский. – Какой, к черту, контроль? Плевать я хотел! С нами все в порядке. Мы уезжаем. Разговор окончен.

Из-за спины капитана выдвинулся второй офицер – на погоне три маленькие звездочки – и с упреком сказал:

– Нехорошо, гражданин! Несознательно поступаете! Должны помогать вооруженным силам. Всего-то пять минут! Получите от нас талон и следуйте дальше. Нужно ведь думать не только о себе, но и о стране в целом.

– Что за бред! Это невероятно! Вы что, не видите – мы спешим, мы в хорошей одежде, мы…

– Это займет совсем немного времени, – настойчиво повторил старший лейтенант. – Вы же мужчина! Должны понимать – у нас служба. Сами-то служили?

– У меня гипертония, – буркнул Василевский. – С молодости. Но какое это имеет значение?

– Абсолютно никакого! – подхватил капитан. – Не каждый должен служить, но каждый должен быть гражданином. Это простой и ясный факт. Никогда не поверю, что такие солидные люди могут пренебречь своим долгом. Прошу вас, сударыня! Я помогу вам подняться!

С удивительной настырностью он предложил Елене свою руку и повел ее к грузовику. Ей ужасно не хотелось лезть в грязную несуразную машину, но почему-то ей нравилось прикасаться к локтю настойчивого офицера, крепкому, как кирпич. По ее собственной классификации, этот человек относился к категории стопроцентных мужиков, несмотря даже на уродливую резиновую маску, торчащую на его морде. Рядом с такими Елена всегда таяла. Понятно, что перспективы у нее в отношении капитана никакой не было, но все равно находиться рядом с этим великолепным образчиком мужской породы было приятно.

Старший лейтенант раньше всех ловко поднялся в кузов по металлической лесенке и уже оттуда протянул Елене руку.

– Давайте, это совсем не страшно! – весело проскрипел он сверху.

Капитан слегка подсадил ее, и Елена еще раз подивилась, какие крепкие у него руки. И не успела она даже ойкнуть, как попала в объятия лейтенанта.

– Ну вот и все! – с удовлетворением заключил он, бережно ставя ее на деревянный пол кузова.

Василевский, ворча и ругаясь, поплелся вслед за неисправимой супругой. «Ну что за безнадежная дура! – думал он с раздражением. – Стоит рядом запахнуть мужиком, как она готова лезть за ним хоть в свинарник. Наградил же бог такой тварью! Во, уже там! Придется подняться – без присмотра ее оставлять нельзя».

Капитан помог подняться и ему. Василевский влез в крытый брезентом кузов и с недовольством обнаружил, что внутри абсолютно темно. И еще в машине отчетливо пахло знакомым кисловатым запахом земли и лежалой картошки. Это его озадачило.

«Какая здесь, к дьяволу, дозиметрия? – подумал он. – Или эти дуболомы совсем тронулись от пьянства, или…»

Мысль его внезапно оборвалась, а в груди похолодело. Василевский ясно услышал, как снаружи со знакомым щелчком хлопнула дверца и с еще более знакомым рокотом завелся автомобильный мотор. Зашуршали по асфальту шины, а его собственный «Мерседес» промчался мимо грузовика и быстро затих вдали.

– Моя тачка!! – срывающимся голосом заорал Василевский и одним прыжком махнул через борт грузовика.

Мыслей не было – в голове будто вспыхивал сигнал тревоги. Моя тачка, думал Василевский, ах, гады! Про жену и военных людей в противогазах он в этот момент забыл начисто.

Ноги его коснулись асфальта. Василевскому нечасто приходилось прыгать и вообще заниматься физическими упражнениями. Мода на здоровое тело и литые мышцы еще не дошла до него. Все это он считал блажью, но сейчас плохая физическая подготовка едва не подвела его. Василевский почувствовал резкую боль в левой лодыжке, охнул и присел от боли. К счастью, ему удалось сохранить равновесие и он не растянулся на земле на глазах у подтянутого капитана, который стоял рядом и с большим любопытством смотрел на него с высоты своего роста.

– Где моя машина?! – выкрикнул Василевский, кривясь от боли и с некоторым усилием распрямляясь.

Капитан промолчал, но быстро оглянулся по сторонам. Василевский тоже оглянулся, не увидел ни своего «Мерседеса», ни сержанта в каске и вдруг все понял.

– Ах, подонки! – заревел он и, хромая, двинулся грудью на капитана. – Угнали мою машину! Это вам с рук не сойдет!

Не помня себя от ярости, Василевский размахнулся, чтобы отвесить капитану хорошую оплеуху, но тот без труда перехватил его руку, слегка отпихнул от себя и, с юмором произнеся: «Гражданин, проявляйте сознательность!», с жуткой силой двинул Василевского под дых. У того разом перехватило дыхание, и он без звука рухнул к начищенным сапогам офицера.

– Ну, гражданин Василевский, – укоризненно пробормотал капитан, присаживаясь возле нокаутированного соперника на корточки, – этого я от вас никак не ожидал! Такой приличный человек и машет кулаками… Неприятно!

Зубоскаля себе под нос, капитан быстро обыскал карманы Василевского, забрал бумажник, телефон, наручные часы и снял с пальца золотое обручальное кольцо. Выпрямившись, он зашвырнул телефон подальше в кусты за дорогой, остальное рассовал по своим карманам и без труда отволок беспомощного Василевского в кювет. Сбросив его на дно канавы, он побежал к кабине грузовика, прыгнул за руль, сорвал с лица противогаз и завел мотор. Через секунду тяжелая армейская машина покатила прочь от рокового места.

Проехав метров триста, грузовик снова остановился, и капитан быстро выскочил из кабины. Обежав машину, он поднялся по железной лесенке и заглянул в кузов.

– Ну что? – негромко спросил он. – Все в порядке?

– Фирма веников не вяжет! – ответил из темноты старший лейтенант совсем другим – молодым и бодрым – голосом. – На дороге тихо?

– Сравнительно, – ответил капитан. – Вытаскиваем!

Вдвоем они выволокли из машины вялое женское тело в помятом вечернем платье и с преувеличенной аккуратностью отнесли его в сторону от дороги, уложив на траву.

– Жаль, такая девочка – и без мужика! – заметил капитан, отряхивая руки.

– С чего ты взял?

– А ты этого видел? У него импотенция на физиономии написана. Да и потом, Герман ясно же сказал, что она на мужиков мигом стойку делает. Точно, неудовлетворенная. В хорошее время я бы ею занялся.

– Ты уже занялся, – сказал лейтенант. – Когти рвать надо.

– Тоже верно, – согласился капитан. – Первым делом, как говорится, самолеты… – Он еще раз наклонился к женщине, прислушался к слабому дыханию. – Нет, живая, оклемается!

– А что ей сделается? – махнул рукой лейтенант. – Самка в соку… Ну все, погнали!

А еще через пять-шесть минут грузовик свернул с шоссе на боковую дорогу, промчался через притихшую темную рощу, сделал еще несколько поворотов и остановился на окраине небольшого села возле водонапорной башни.

– Тут вроде? – спросил капитан, вглядываясь в темноту деревенской улицы.

– Где же еще? – уверенно произнес лейтенант, который теперь сидел рядом с ним в кабине. – Вон и дом тот – окна горят. Будем заходить или хрен с ними?

– Зайти все-таки надо, – после короткого раздумья сказал капитан. – Они сейчас пьяные – мало ли что взбредет им в головы? Скажем, что машина на месте, и отвалим…

Лейтенант открыл дверцу, но капитан остановил его.

– Постой! – негромко сказал он. – Покажи цацки. Любопытно взглянуть. Имею слабость, понимаешь, к камушкам!

Лейтенант усмехнулся, полез в карман и вытащил оттуда бриллиантовое колье.

– Приличный навар! – сказал он. – Даже с учетом издержек. А я еще с нее два кольца снял и серьги. Тоже не ширпотреб.

– Классно! – похвалил капитан, рассматривая переливающиеся в отраженном свете бриллианты. – Век бы глядел, честное слово! Слабость у меня к брюликам, Саня!..

– Ты уже говорил! – опять улыбнулся лейтенант и спрятал украшение в карман.

Они тихо вышли из машины и направились к деревенскому дому, в котором, несмотря на поздний час, горели огни. Дверь была не заперта. Лейтенант вошел в сени и заглянул оттуда в комнату, где вокруг обеденного стола сидели трое – двое пьянющих в дым дембелей в расстегнутых кителях и хозяин – тощий мужик с морщинистым, испитым лицом. На столе громоздились куски хлеба, дешевой колбасы, обгрызенные соленые огурцы и пустые бутылки из-под самогона.

Все трое прервали какой-то шумный спор и подняли на вошедшего соловые глаза.

– Слышь, сержант, выдь на пару минут! – негромко позвал лейтенант.

Один из дембелей, здоровенный красномордый парень с сержантскими нашивками, долго и враждебно всматривался в лицо неожиданного гостя, но потом вдруг ощерился в довольной улыбке.

– Ой, тващ старшлейнан! – пробормотал он, еле ворочая языком. – Не признал, извиняюсь!

Пошатнувшись, он поднялся из-за стола, неверными руками попытался подтянуть ремень на поясе, но не нашел его и зигзагом вышел в сени.

– Ну что, у вас тут все тихо? – быстро спросил лейтенант, отворачиваясь от смердящего перегаром воина. – Никто вас не искал?

– П-п-рядок в танковых войсках! – бодро сказал сержант. – Мы тут за ваше здоровье, тващ лейнант! С тварищем капитаном, натурально!..

– Ладно-ладно! Я понял, – перебил его офицер. – В общем, машина ваша у дома стоит. Все с ней в порядке. Вот ключи, не потеряй!

– Ни в коем разе! – поклялся сержант и тут же добавил: – Если когда чего надо – к нам обращайтесь! Мы службу понимаем!

– Это точно! – неопределенным тоном ответил лейтенант и, похлопав служивого по плечу, вышел на улицу.

Увидев его, капитан достал мобильник и набрал номер.

– Герман, мы закончили, подъезжай! – сказал он в трубку. – У нас все о’кей, не сомневайся!

Глава 2

Генерал Орлов возник на пороге кабинета так неожиданно и тихо, что полковник Крячко, готовивший на электроплитке кофе, едва не ошпарил себе колени. Собственно говоря, впечатление на Крячко произвело не появление начальства как такового, а та непривычная бесшумность, с которой начальство на этот раз о себе заявило. Иногда тишина впечатляет сильнее, чем артиллерийские залпы.

– Фу-у, черт! – совсем не по-уставному проговорил полковник Крячко, широко открытыми глазами глядя на начальника главка. – Ну и напугали вы меня, ваше превосходительство!

– Ты еще скажи – стучаться надо! Совсем дисциплину забыли! – проворчал генерал и, повернувшись к полковнику Гурову, который делил кабинет с Крячко, поинтересовался: – А с чего это вы тут такие пугливые стали? От каждого шороха вздрагиваете…

– Да я задумался просто! – с негодованием произнес Крячко, хмуря белесые брови. – Или вы считаете, что раз я оперативный работник, значит, и думать не надо?

Полковник Гуров, уже поднявшийся из-за стола, едва заметно подмигнул генералу и серьезно сказал:

– Стас задумался! Это надо записать в календарь. Все-таки такое нечасто случается, и хотелось бы сохранить в памяти столь знаменательную дату.

– А зачем это ему думать? – с похожей интонацией сказал Орлов. – Что за новости? За него начальство думает.

– Да я не против – пускай думает, – проворчал Крячко, снимая с плитки кофейник. – Только пусть не крадется тихо, как индейский лазутчик. Нервы у нас уже не те, понимаешь… Все-таки чуть не полвека ведем с Гуровым незримый бой, сочувствовать надо, товарищ генерал.

– Может, вам тогда на пенсию бумаги пора оформлять? – спросил генерал. – Или путевочку в санаторий раздобыть – для успокоения нервов?.. Впрочем, шутки в сторону, ребята! Я чего к вам зашел? Еду сейчас в мэрию – очередной координационный совет или как его там… Одним словом, есть в мэрии человек, заинтересованный в нашей работе. Ну, знаете, о ком я говорю. Он обязательно начнет меня спрашивать, как продвинулось дело. Хорошо бы сказать ему что-нибудь. Заместитель мэра – это все-таки фигура!

Оперативники переглянулись. Потом Крячко пожал плечами, а Гуров невозмутимо ответил:

– Так скажи, что продвигается, Петр Николаевич! Куда же оно денется? Продвигается, мол, в нужном направлении и с запланированной скоростью. В соответствующее время все точки над «и» будут расставлены.

– А поконкретнее? – нетерпеливо спросил генерал. – Или это все, что у вас имеется? Что вы успели сделать? И вообще, напомните-ка мне обстоятельства. Я, честно говоря, ухватил только в общих чертах эту историю – голова другим была занята. – Он посмотрел на наручные часы. – Минут десять у меня в запасе имеется, так что давай, Лева, излагай!

Он по-хозяйски уселся на скрипучий стул и требовательно уставился на Гурова. Тот подошел к карте Московской области, которая висела на стене кабинета, и ткнул в нее карандашом.

– Вот здесь, на этом шоссе, все и произошло, – сказал он, оборачиваясь к генералу. – Двадцать шестого сентября, в субботу, поздно вечером. И всего-то в каких-нибудь двадцати километрах от Москвы! Двое ехали на новеньком «Мерседесе» – обращаю на это особое внимание, – направляясь в поселок Красная Звезда. Это новый элитный поселок, построенный совсем недавно в рекордные сроки. Говорят, там проживает много отставных военных – отсюда и название. Наш фигурант военным не является. Это бизнесмен – Василевский Леонид Данилович, сорока пяти лет, уроженец столицы. Владеет несколькими магазинами дорогой одежды. Доход, судя по всему, имеет неплохой.

– Ты говоришь, «Мерседес» у него новый? – перебил генерал. – Сколько накатал?

– Не уточнял, – сказал Гуров. – Но подозреваю, что сейчас на нем накрутят больше, чем это успел сделать Василевский. Не больше месяца «Мерседесу». Было.

– Понятно, значит, на тачку позарились! – заключил Орлов. – По своим каналам пытались узнать, чьих это рук дело?

– Была такая попытка, – кивнул Гуров. – Но с самого начала стало ясно, что узнавать бесполезно. Это не профессионалы работали.

– Откуда такая уверенность?

– Понимаешь, Петр Николаевич, – слегка нахмурившись, принялся объяснять Гуров. – Тут все обстоятельства на это указывают. Ничего подобного до сих пор не наблюдалось, и уж, во всяком случае, это не почерк тех угонщиков, которые нам известны. Если бы последствия не были так серьезны, то я бы сказал, что это преступление чем-то напоминает мне капустник с переодеванием и незамысловатыми шуточками… Но расчет в замысле присутствует, это однозначно.

– Вот как? И что же это за расчет?

– Значит, так, Василевский вместе с молодой супругой возвращались с какой-то закрытой вечеринки. Вечеринка устраивалась в одном из ночных клубов, куда не всякий смертный может попасть. Потерпевший откровенно признал, что пошел на эту встречу с целью завязать полезные знакомства. Вообще, по его словам, праздного времяпрепровождения не любит и даже спиртного старается не пить. В подробности он не вдавался, но можно понять, что вечеринкой этой он был разочарован. Уехали они с женой домой часов в одиннадцать, а в двенадцатом часу их остановили на шоссе военные…

– Да, об этом я знаю, – кивнул генерал. – Это и в самом деле были военные?

– Василевский утверждает, что вначале сомнений у него не было. Выправка, манеры, форма – у этих людей все было, как у настоящих военных. Кстати, на месте присутствовал и военный грузовик – к сожалению, Василевский не обратил внимания на номер. Сомнения начались у него тогда, когда его с женой попросили покинуть «Мерседес» и пройти дозиметрический контроль в военной машине.

– Дозиметрический контроль?! – Генерал поднял брови. – Это что-то новенькое! У нас здесь что – Чернобыль?

– Думаю, они намеренно избрали такой предлог. Одновременно грозный и малопонятный. К тому же нужно учитывать психологию нашего человека. Как ни ругают у нас армию и милицию, но при появлении человека в погонах все невольно подтягивают живот и распрямляют плечи. Одним словом, потерпевшие подчинились и проследовали на «дозиметрический контроль». Кончилось дело тем, что липовые военные ограбили их подчистую, избили и угнали «Мерседес». Василевские даже не успели понять, что происходит. Мужа преступники бросили сразу на месте, а жену, опьяненную эфиром или хлороформом, отвезли метров на пятьсот подальше и тоже оставили у дороги. Примерно через полчаса их обоих подобрал какой-то дальнобойщик. Оба были живы, но находились в нервном шоке. Василевская и сейчас находится в больнице.

– И что, по-твоему, все это значит? – спросил генерал. – Есть хоть какие-то свидетели?

– Никого. Время было позднее, движение небольшое. Пока нам не удалось выявить ни одного человека, который хотя бы видел стоявшую на обочине военную машину.

– А у самого какие мысли?

– Мысли очень простые, – уверенно сказал Гуров. – Во-первых, кто-то знал, что у Василевского новый «Мерседес», во-вторых, кто-то знал, что именно в этот час он поедет и именно этим маршрутом, и в-третьих, преступники были, так сказать, любителями. Из этого вывод – искать их надо если не в окружении Василевских, то где-то очень близко.

– А не могли они случайно наскочить на этих артистов?

– Вряд ли. И вот почему. Василевский утверждает, что когда один из псевдовоенных обшаривал его карманы, то назвал его фамилию. Бормотал что-то себе под нос и назвал. Потому это никак нельзя назвать случайностью.

– Но раз они его знают, то и он мог кого-то узнать! – воскликнул генерал. – Что Василевский говорит по этому поводу?

– Ну, в этот день преступников и родная мать не узнала бы, – усмехнулся Гуров. – Они все были в противогазах.

– Вон оно как! – крякнул генерал. – Неплохо придумано. Действительно, на КВН смахивает. А вдруг это и в самом деле военные? Не хочу бросать тень на нашу славную армию, но, как говорится, в семье не без урода. Где-то армейский грузовик они раздобыли же?

– Вот за этот грузовик я и надеюсь уцепиться, – пояснил Гуров. – Противогазы, погоны и даже сапоги – это все дело наживное, и раздобыть их проще простого. Настоящий армейский грузовик – задача посложнее. Однако наши преступники его раздобыли, и у меня имеется предположение, как они могли это сделать. Когда я беседовал с Василевским, он вспомнил, что в кузове грузовика пахло, как в погребе – землей и картошкой. Вот я и подумал, что это может быть машина какой-то части, которая запасает на зиму картофель. То есть они все ее запасают, но я имею в виду – запасает где-то поблизости от места происшествия. Не думаю, что грузовик уводили с другого конца области, это слишком обременительно и опасно. Военную машину вычислить просто.

– Если ты так считаешь, – повел носом генерал, – то почему до сих пор не вычислил?

– Скоро только кошки родят, – встрял в разговор Крячко. – Грузовик – дело времени. Есть у меня дружок, он – командир роты в инженерной части. Я с ним уже связался и попросил разузнать, кто из военных мог запасать в том районе картошку. Обещал позвонить. У них там свое сарафанное радио – никаких официальных запросов делать не надо. Думаю, к обеду информация у нас будет.

– А дальше-то что? – поинтересовался Орлов. – Военные секретами делиться не любят.

– Дальше – по обстановке, – сказал Гуров. – Пока нам важно уяснить, кто мог контактировать с преступниками, кто мог видеть их в лицо? А то глупость получается. Не по описанию же противогазов в розыск их объявлять!

– Ну, добро! – Генерал хлопнул ладонями по коленям и поднялся. – Вижу, что расследование движется семимильными шагами. Дерзайте! Если будут проблемы с военными – мне доложите. Будем выходить на военную прокуратуру. А сейчас мне уже пора.

Он кивнул обоим и вышел из кабинета. Крячко почесал в затылке. На его некрасивом мужицком лице появилось выражение озабоченности.

– Кофе остыл к черту, пока с его превосходительством лясы точили! – сообщил он с огорчением. – Будем подогревать или так выпьем?

– Придется так, – ответил Гуров. – Ехать нужно. В больнице как раз утренний обход закончился, и нам с гражданкой Василевской побеседовать нужно.

Перехватив по чашке остывшего кофе, они поехали в больницу, где в палате люкс отходила от пережитого стресса Елена Василевская. До сих пор Гуров с этой женщиной не встречался и знал о ее существовании только со слов мужа. Однако Василевский говорил о супруге удивительно скупо и даже с некоторым раздражением, из чего Гуров заключил, что семейные отношения у них с женой далеко не безоблачные. Ничего необычного в этом не было – все-таки Елена Василевская была почти на двадцать лет моложе, к тому же она нигде не работала и являлась, видимо, чем-то вроде красивой декорации при деловом муже. При таком раскладе взаимопонимания ожидать не приходится.

Однако разлад между Василевскими мог сыграть положительную роль в расследовании. Бизнесмен был слишком сосредоточен на себе и своих проблемах, чтобы обращать внимание на мелочи, которые были сейчас так важны для Гурова. К тому же он явно осторожничал и о многом недоговаривал. С этим Гурову тоже приходилось нередко сталкиваться – деловые люди неохотно делятся с милицией своими сомнениями и предположениями, опасаясь, что такая откровенность может повредить бизнесу. Их жены, которые тяготятся своим зависимым положением, куда более словоохотливы. На это и рассчитывал Гуров.

В больнице врачи не чинили им с Крячко никаких препон, только попросили обходиться с пациенткой как можно деликатнее.

– У этой молодой женщины, насколько я понимаю, никогда в жизни не было особых сложностей, – объяснил врач. – И тут сразу такое! Конечно, нервная система не выдержала. К счастью, организм у нее молодой, здоровый, и мы надеемся на скорейшее выздоровление. Просто нужно дать ей небольшую передышку. К тому же она сейчас находится под воздействием успокаивающих препаратов и, возможно, сама не захочет беседовать.

– Мы не будем выходить за рамки, – пообещал Гуров. – Всего два-три вопроса.

Однако дальше им с Крячко повезло меньше, потому что едва только они вышли из врачебного кабинета, как в отделении вдруг возник странный переполох, который заставлял предположить то ли прибытие грозной комиссии, то ли возникновение какой-то внештатной ситуации с последующей эвакуацией всех больных и персонала.

Гуров вначале заволновался, но потом, увидев на лицах суетящихся в коридорах медиков счастливые, хотя и несколько напряженные улыбки, понял, что катастрофа отменяется. И действительно, ничего страшного не произошло. Просто вдруг в отделении появился весьма деятельный с виду человек в дорогом костюме, поверх которого был небрежно наброшен белый халат, и уверенным шагом проследовал в палату, где лежала госпожа Василевская. По пути этот человек доброжелательно кивал направо и налево, а заведующему даже пожал руку. За спиной гостя с непроницаемыми лицами следовали крепкие молодые люди официального вида с большими корзинами в руках. В корзинах лежали цветы и фрукты. Через минуту вся группа скрылась в палате, куда до этого направлялись Гуров с Крячко, и пробыла там не менее пяти минут.

За это время Гуров успел вспомнить, что лицо неожиданного посетителя ему определенно знакомо, и лицо это принадлежит заместителю мэра, человеку влиятельному, властному и довольно популярному среди москвичей.

Гуров был удивлен. Господин Василевский при допросе не упоминал, что его семья находится в столь близких отношениях с одним из самых могущественных людей в городской администрации и тот лично навещает прихворнувшую госпожу Василевскую в больнице и даже приносит ей туда цветы в корзине. Все это было достаточно необычно, но, подумав, Гуров решил, что должны иметься веские причины – и на цветы, и на молчание Василевского, значит, не стоит торопить события.

Чиновник не стал задерживаться – его ждали слишком серьезные дела, и вскоре в больнице опять воцарилось спокойствие. Гуров и Крячко наконец-то сумели войти в палату.

В общем-то, они оба немного не то ожидали увидеть. Вместо распластанной на больничных простынях пациентки они обнаружили перед собой молодую интересную особу, одетую хотя свободно, но довольно изысканно, красиво причесанную и накрашенную. На ее лице даже бледности не отмечалось, а в глазах был живой блеск. По-видимому, успокаивающие средства, которые ей тут давали, действовали отлично.

Более того, женщина явно была взволнована только что состоявшимся визитом, и волнение это было приятным. Она улыбалась каким-то тайным мыслям, и хорошего настроения ей не могло испортить даже появление сыщиков. Она милостиво кивнула Гурову и предложила присаживаться. Сама же в этот момент отошла к окну, видимо, чтобы стереть с лица выражение удовольствия – мало кому нравится раскрываться перед посторонними, особенно женщинам и особенно перед милицией.

Располагаясь в широком мягком кресле, Гуров обратил внимание на корзину с цветами – голубые, белые и алые бутоны были расположены в ней в таком порядке, что неизбежно навевали ассоциации с цветами национального флага. «Государственный человек даже в личной жизни мыслит государственными категориями, – усмехнулся про себя Гуров. – Надеюсь, он не спрятал под фруктами предвыборного плаката или какого-нибудь законопроекта. Это было бы уже слишком».

Тем временем Елена Василевская возвратилась к своим гостям и оценивающе оглядела обоих. Гуров, широкоплечий, в хорошем костюме, с породистым лицом и сединой на висках, больше заинтересовал ее, но, конечно, с заместителем мэра даже ему было трудновато тягаться, поэтому Елена быстро успокоилась и предложила перейти к делу.

– Мне говорили, что вы из милиции, – вздыхая, сказала она. – Понимаю, это ваша работа, но я, честно говоря, не верю, что вы кого-нибудь найдете. Мне просто хочется побыстрее забыть весь этот ужас.

– Ужас лучше всего перешибать другим ужасом, – авторитетно заявил Крячко. – А второй третьим, и вы скоро вообще перестанете чего-либо бояться. Поверьте слову опытного человека.

– Мне не хотелось бы проверять ваши советы на практике, – серьезно сказала Елена.

– Мой коллега шутит, – объяснил Гуров. – Есть у человека такая дурная привычка, вы уж извините. Но бояться вам теперь не стоит, Елена Валентиновна. Подобные испытания на самом деле нечасто выпадают на долю одного человека. Конечно, все это очень неприятно, но, в конце концов, все закончилось относительно благополучно. Будем оптимистами!

– А вы что же, с заместителем мэра знакомы? – вдруг, не удержавшись, спросил Крячко.

Василевская слегка покраснела. От глаз Гурова не укрылось некоторое замешательство, которое вызвал у нее не слишком тактичный вопрос Стаса. Но на этот раз Гуров не стал приходить ей на помощь. Он хотел услышать ответ, но Елена Валентиновна с блеском вышла из положения. Она просто сделала вид, что ничего не слышала, и как ни в чем не бывало заговорила о другом.

– Вас, наверное, интересуют подробности того, что с нами случилось? – вежливо спросила она. – Но я мало что помню. Во-первых, все в голове смешалось, а во-вторых, подробности такие дурацкие, что и вспоминать неудобно. Какие-то молодые люди, незнакомые, воспитанные, хотя и беспредельно циничные… Примет назвать вам не могу, потому что все они были в этих… в противогазах, вот! И еще все они были в форме, так что сами понимаете…

– А голос? Ничей голос не показался вам знакомым? – поинтересовался Гуров.

– Абсолютно. Мне кажется, это были совершенно посторонние люди.

– А вам не показалось странным, что вас караулили в нужное время и в нужном месте? Кто мог знать, что именно в этот час вы будете возвращаться домой?

Елена подняла глаза к потолку и задумалась. Она искренне хотела помочь, но не знала, как.

– Вы знаете, – сказала наконец она, – мы были с мужем на званом вечере в клубе. Кто-то из гостей или обслуги мог быть в курсе. Но неужели… Туда, где мы были, кого попало не пускают. И те, кто там работает, наверное, дорожат местом. Мне трудно представить, чтобы кто-то из них оказался преступником, хотя, наверное, всякое бывает.

– Ясно, – сказал Гуров. – А военных среди ваших знакомых не имеется?

– Муж, по-моему, знаком с какими-то офицерами, но в доме у нас они ни разу не бывали. А я… Откровенно говоря, я по происхождению не москвичка, и все мои здешние знакомые – это в основном знакомые мужа.

– Включая заместителя нашего мэра? – невинным голосом спросил Гуров.

Василевская коротко посмотрела на него, и по этому взгляду Гуров понял, что расположение этой женщины потеряно им навсегда.

– Да, разумеется, – холодновато сказала она. – Включая и его тоже. Чужакам приходится заводить знакомства. Иначе здесь не выжить.

– Это верно, – хохотнул Крячко. – Мы ведь и сами чужаки, как вы выразились. Только благодаря знакомствам и существуем.

– Видимо, вы очень дружны с этим человеком? – продолжил Гуров, не обращая внимания на импровизации Крячко.

Василевская недовольно дернула подбородком:

– Дружны – не дружны… Какое это имеет отношение к тому, что с нами случилось? Не заместителя же мэра вы подозреваете?

– Ну что вы! Ни в коем случае! – поднял руки Гуров. – Просто когда видишь такого человека, всегда любопытно узнать о нем побольше. Вдруг, как говорится, сведет судьба?

– Ну разве что… – вздернула красивый носик Василевская.

Крячко юмористически покосился на Гурова, смущенно покашлял и простодушно сказал:

– А по мне, так бог с ним, с вашим знакомым! Суть не в нем. Давайте о вас. Говорят, с вас все драгоценности поснимали? На много нагрели? То есть, извиняюсь, сумма похищенного велика?

– Да, не маленькая! – гордо сказала Василевская. – Бриллиантовое колье, кольца, серьги… Сто пятьдесят тысяч долларов как минимум. Но это все пустяки – ведь они новый «Мерседес» угнали.

– Это хорошо, – кивнул Крячко. – То есть, я хочу сказать, это хорошо, что вы свои украшения хорошо знаете. Вы нам их подробное описание составьте – искать легче будет. Драгоценные камушки, в отличие от простых камней, имеют одну особенность – всплывают они иногда, понимаете?

– Да ради бога! – пожала плечами Василевская. – Только надежнее будет с мужем об этом поговорить – все эти драгоценности он покупал. У него и бумаги какие-то имеются на них, сертификаты, что ли.

– В самом деле? Это замечательно! – воскликнул Крячко. – Люблю обстоятельных людей! А что вы? Неужели ничем нас так и не порадуете? Может быть, вспомните какую-нибудь мелочь? Ну, что с вами лично произошло, когда вы в машину поднялись, в кузов? Что потом было?

– Да что было? – нахмурилась Василевская. – Что там могло быть? Грязная машина, темнота… И я как дура… Прижали мне к лицу какую-то тряпку – я и отключилась. В себя пришла уже на воздухе. Они меня с дороги в кусты тащили. Я напугалась страшно – сделала вид, что еще без сознания…

– Может быть, видели что-нибудь? – оживляясь, спросил Гуров. – Слышали?

Лицо Василевской сделалось замкнутым. Она замялась, а потом сказала с усилием:

– Слышала. Похабщину они несли. На мой счет. Только повторять не просите, не стану. А потом сели они на свой грузовик и уехали в другую сторону от Москвы. Вот и все, что я видела и слышала.

Гуров испытующе посмотрел на женщину, а потом доверительно сказал: